Научная статья на тему 'Кореферентность в коррелятивах: связывание переменной или анафора? (на материале осетинского языка)'

Кореферентность в коррелятивах: связывание переменной или анафора? (на материале осетинского языка) Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

CC BY
107
31
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Ключевые слова
ОТНОСИТЕЛЬНОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ / КОРРЕЛЯТИВНАЯ КОНСТРУКЦИЯ / ОСЕТИНСКИЙ ЯЗЫК / СИНТАКСИС / RELATIVE CLAUSES / CORRELATIVES / OSSETIC / SYNTAX

Аннотация научной статьи по языкознанию и литературоведению, автор научной работы — Беляев Олег Игоревич

Работа посвящена анализу коррелятивной конструкции в иронском диалекте осетинского языка. Большинство существующих вариантов анализа коррелятивов языках мира основаны на том, что коррелятивная конструкция представляет собой подкласс относительных конструкций, и относительная клауза в такой конструкции так или иначе связана с позиции приименного адъюнкта. В работе доказывается, что для осетинского языка такой подход не является оптимальным и коррелятивные клаузы следует анализировать как сентенциальные сирконстанты главной клаузы. Связь же между мишенью и местоимением-коррелятом является анафорической, а не отношением связывания переменной (как в канонических относительных предложениях).

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

Coreference in correlatives: variable binding or anaphora? (with special focus on Ossetic)

This paper concerns the analysis of correlatives in the Iron dialect of Ossetic. Most of the existing analyses of correlatives in languages of the world are based on the assumption that correlatives are a subclass of relative clauses, and that the subordinate clause in correlatives is somehow connected to the adnominal adjunct position. I argue that this approach is not applicable to Ossetic, and correlatives in this language are better analyzed as adjuncts to the main clause. The coreference between the relative NP in the subordinate clause and the demonstrative correlate in the main clause is established by means of long-distance anaphora, and not of operator-variable binding, as in canonical relative clauses.

Текст научной работы на тему «Кореферентность в коррелятивах: связывание переменной или анафора? (на материале осетинского языка)»

О. И. Беляев

ИЯз РАН, Москва

КОРЕФЕРЕНТНОСТЬ В КОРРЕЛЯТИВАХ: СВЯЗЫВАНИЕ ПЕРЕМЕННОЙ ИЛИ АНАФОРА?

(на материале осетинского языка)1

Коррелятивной конструкцией (КорК) принято называть одну из стратегий оформления относительных предложений (ОП), широко распространенную в языках мира. В отличие от канонических ОП, в КорК ИГ-антецедент и относительная клауза (ОтнК) не образуют составляющей. Наиболее полно КорК была изучена на материале индоарийских языков; ср. следующий пример из хинди [8пуа81ау 1991]:

(1) ['о 1аКка кНаЯН Наг]

ВВЬ девушка стоящая есть уо 1ашЪи Наг

БЕМ высокий есть

‘Та девушка, которая стоит, высокая’.

В КорК ОтнК, как правило, находится в самом начале предложения. Мишень выражена местоимением или именной группой, обычно содержащей в себе относительное или указательное местоимение, но в некоторых языках вообще специально не маркированной; антецедент (называемый в КорК коррелятом) может быть выражен или указательным местоимением, или полной ИГ, но эта ИГ, как правило, обязательно должна содержать в себе демонстратив.

Несмотря на то, что отличия КорК от канонических ОП видны невооруженным глазом, предпринималось немало попыток

1 Исследование выполнено при поддержке ФФЛИ (проект N° А-51), РФФИ (проект №11-06-00512-а) и Президиума РАН (программа «Корпусная лингвистика», проекты № 3.6 и 3.7). За данные осетинского языка я благодарен М. В. Дарчиевой, Ф. К. Агузаровой и Р. Х. Бесоловой. Кроме того, я благодарен Н. В. Сердобольской, М. А. Даниэлю и А. П. Выд-рину за предварительное обсуждение некоторых из идей, содержащихся в данной работе. Все ошибки — на моей совести.

так или иначе связать КорК с более «стандартными» типами ОП. Так, весьма распространен анализ КорК, предложенный Р. Бхаттом [Bhatt 2003], в соответствии с которым считается, что ОтнК в КорК передвигается на левую периферию главной клаузы (ГК) из исходной позиции при корреляте. Похожие анализы предлагались и в рамках не-трансформационных подходов к синтаксису, через анафорическую или структурную связь ОтнК с адъюнктной позицией при ИГ-антецеденте [Butt et al. 2007].

В данной работе на материале иронского диалекта осетинского языка (иранская группа индоевропейских языков) будет предпринята попытка доказать, что большинство существующих подходов к синтаксису КорК имеют фундаментальный недостаток, который состоит в том, что КорК рассматривается как стратегия оформления ОП, стоящая в одном ряду с другими стратегиями релятивизации. На мой взгляд, КорК принципиальным образом отличается от канонических ОП, прежде всего, тем, что связывание в ней мишени и антецедента является не связыванием переменной (как в канонических ОтнП), а анафорой, носящей в данном случае обязательный характер. Такой подход к КорК естественным образом объясняет многие ее отличительные особенности (см. раздел 2).

1. Основные сведения о КорК в осетинском языке

Яркой отличительной особенностью осетинского языка является тот факт, что подавляющее большинство типов сложного предложения в нем маркируются при помощи КорК. К таким клаузам относятся собственно относительные предложения (рестриктивные), обстоятельственные придаточные времени, места, образа действия, условия и уступки, фактивные и событийные сентенциальные актанты [Belyaev, Serdobolskaya 2011]:

(2) [Дидиндж-ыт-т цы чызг-WH ба-лтвар

цветок-PL-NOM что девушка-DAT PV-подарок

код-т-ай], фед-т-он уый

делать-TR-PST^SG PV+видеть-TR-PST.1SG 3SG.DIST.GEN фыд-ы. отец-GEN

‘Я видел отца девушки, которой ты подарил цветы’.

(3) [Дт=ныхас=дын куы а-йхъуыст-он]

Р088.280=речь=28а.ВКСЬ.БЛТ когда РУ-слышать-Р8Т.ТР.18а утд ба-цин код-т-он

тогда РУ-радость делать-та^Т.^О ‘Когда я услышал твой голос, я обрадовался’.

Как видно из (2)-(3), в осетинских КорК относительное местоимение в большинстве случаев формально совпадает с соответствующим вопросительным словом и находится в предглагольной позиции (там же, где вопросительные слова); коррелят выражен именной группой, содержащей указательное местоимение, или указательным наречием.

Примеры (2)-(3) не только обладают поверхностным сходством, но представляют собой частные случаи одной и той же синтаксической конструкции. Приведу наиболее убедительный аргумент в пользу такого анализа, который состоит в том, что показатели различных типов зависимых клауз могут комбинироваться:

(4) [Чи куыд хъал ктн-ы], афтт аходтн

кто как бодрый делать-РР8.38О тогда завтрак

ктны.

делать-РР8.38О

‘Когда кто просыпается, тогда и завтрак делает’.

Совместимость этих показателей в одной конструкции невозможно объяснить, если считать, что в осетинском языке ОП и «обстоятельственные» предложения мгновенного предшествования (куыд в данном случае значит ‘как только’) относятся к разным синтаксическим конструкциям.

2. Основные свойства КорК, указывающие на ее анафорический характер

2.1. Возможность опущения коррелята в позиции субъекта Опущение коррелята в осетинских КорК возможно только в позиции субъекта:

(5) [Уым чи лтуу-ы], *(уый) тз уын-ын.

там кто стоять-РР8.38О БВМ.БКТ 18О видеть-РР8.18О ‘Я вижу того, кто там стоит’.

(6) [Уым чи лтуу-ы], (уый) ме=мбал

там кто стоять-PRS.3SG 3SG.DIST POSS.1SG=друг

у.

быть.PRS.3SG

‘Тот, кто там стоит, — мой друг’.

Таким образом, поведение коррелята соответствует общим правилам осетинского языка, где pro drop свободно допускается только в позиции субъекта. Если бы уый в (6) являлось синтаксической вершиной ОП, мы бы не ожидали возможности его опущения. Так, в постпозитивных финитных ОП, также существующих в осетинском языке (хотя и довольно редких), опущение вершины невозможно ни в какой позиции.

2.2. Возможность использования двух «семантических вершин»

В осетинском языке в КорК лексически выраженное имя может присутствовать как в главной, так и в зависимой клаузе, или в обеих из них:

(7) [Ды (цы лмппу-йы) / кюй фед-т-ай],

2SG что мальчик-GEN кто.GEN PV+видеть-TR-PST.2SG

уый / (уыцы лтппу) ам ис.

3SG.DIST тот мальчик здесь EXST

‘Мальчик, которого ты видел, — здесь’.

Таким образом, оппозиция «внутривершинных ОП» vs. «ОП с внешней вершиной», центральная для общепринятой типологии ОП [Lehmann 1984], к КорК оказывается неприменимой. В то же время, в осетинском языке не только возможно «дублирование» вершины, но и использование в качестве вершин разных лексем:

(8) [Уроч-ы цы лжппу хътр-тй дзырд-т-а],

урок-IN что мальчик громкий-ABL говорить-TR-PST.3SG

уыцы фыдуадж-ы ба-фхтр-дзынтн!

тот шалун-GEN PV-наказать-FUT.1SG

‘Я накажу того шалуна, который громко разговаривал на

уроке!’

Аналогичное явление наблюдается, к примеру, при топика-лизации во французском языке [De Cat 2007], которая является

типичным примером анафорической кореферентности (но не передвижения топика из исходной аргументной позиции). В то же время постпозитивные ОП в осетинском языке не допускают наличия семантической вершины в зависимой клаузе ни в каком виде, хотя формально они устроены совершенно так же, как ОтнК в КорК.

2.3. Ограничение на наличие нескольких ОтнК в начале предложения

В осетинском языке, как и в других языках, в которых имеется коррелятивная конструкция, использование нескольких относительных клауз, относящихся к разным коррелятам, в начале предложения невозможно:

(9) *[Алагир-ы чи цтр-ы], [Беслан-ы чи

Алагир-Ш кто жить-РК8.38О Беслан-Ш кто

цтр-ы], уыцы лтг уыцы лтг-имт

жить-РК8.38О тот мужчина тот мужчина-С0М1Т

фт-хыл ис.

РУ-драка ЕХ8Т

Ожид.: ‘Мужчина, который живет в Алагире, подрался с мужчиной, который живет в Беслане’.

Однако нетрудно показать, что это ограничение не связано с синтаксической позицией ОтнК, поскольку примеры с несколькими ОтнК, относящимися к одному и тому же корреляту, в осетинском допустимы:

(10) [Куы фт-рвтз-он искуы

если РУ-освободиться-8Б1У.18О когда-нибудь мт=хтс-т-тй], [мт=цард-тн куы

Р088.180=долг-РЬ-ЛБЬ Р088.180=жизнь-БЛТ если

фт-уа йт=фтндаг], фт-лас=иу

РУ-быть.8Б1У.38О Р088.380=путь РУ-отвозить[МР.28а]=ГОТ утд исктй бтст-тй ме=стдж-ытт

тогда кто.нибудь.ОЕК страна-ЛБЬ Р088.180=кость-РЬ хох-мт, мт=бтстаг.

гора-ЛЬЬ Р088.18О=земляк

‘Если когда-нибудь избавлюсь от своих долгов, если кончится путь моей жизни, увези ты тогда мои кости из чужой земли в горы, мой земляк’. [Багаев 1982: 441]

Таким образом, строгого синтаксического запрета на несколько относительных клауз в начале предложения в осетинском языке нет. Недопустимость (9) связана с тем, что в подобных примерах обе коррелятивные клаузы «выбирают» в качестве своего коррелята одно и то же наиболее линейно близкое местоимение в главной клаузе. Это еще один пример характерной для КорК особенности, объясняемой семантико-прагматическими, а не собственно синтаксическими ограничениями.

2.4. «Согласование» коррелята по числу На анафорический анализ осетинских КорК указывает также тот факт, что некоторые морфосинтаксические признаки коррелята не выводятся однозначно из свойств мишени или мишеней:

(11) Нт дзур-дзынтн, [цас адтм тр-тмбырд

говорить-ГОТ.^О сколько люди РУ-собрание мард-мт], [цас цтссыг=ыл

мертвый-ЛЬЬ сколько слеза=38О.ЕЖЬ.8ЦРЕК фт-калд-т-ой], [йт=ингтн-ы утлхъус

РУ-лить-'Ш-Р8Т.3РЬ Р088.380=могила-0ЕК около цжйбжрц зтрдтбын ныхтс-тт фт-код-т-ой], сколько сердечный слово-РЬ РУ-делать-та-Р8Т.3РЬ уыдт-тт-ыл БЕМ.Б18Т.РЬ-Л880С-8иРЕК

‘Не буду говорить о том, сколько народу пришло на похороны, сколько слез пролили о покойнике, сколько сердечных слов о нем было сказано’. [Багаев 1982: 440]

Множественное число коррелята в (11) можно было бы объяснить как достаточно необычный случай согласования коррелята с несколькими мишенями, если бы не тот факт, что форма уыдтттыл не просто является формой множественного числа указательного местоимения, но представляет собой особую ассоциативную форму со значением ‘те и им подобные’. Таким образом, в примере (11) число коррелята выбирается не синтаксически, а семантически. Единственный способ объяснить это явление — считать, что ОтнК не относится синтаксически к корреляту, а связь между мишенью и коррелятом обеспечивается при помощи анафорического связывания.

2.5. Жм&-инверсия

Наконец, аргументом не столько за анафорический анализ КорК, сколько против ее анализа в терминах передвижения, является возможность следующих перифраз:

(12а) Жз=жй №рмжст=джр [ды куы

1SG=3SG.ENCL.ACC только=PTCL 2SG когда ‘рба-цыд-тж], утд фед-т-он.

PV-идти-PRS.2SG тогда PV+видеть-TR-PST.1SG Я увидел его только тогда, когда ты пришел’.

(12б) Жз=жй жрмжст ужд

1SG=3SG.ENCL.ACC только тогда фед-т-он, wmw [ды куы

PV+видеть-TR-PST.1SG и ты когда

‘рба-цыд-тж].

PV^ra-PST.INTR.2SG

‘Я увидел его только тогда, когда ты пришел’.

Как видно из (12), практически любое предложение с КорК можно переформулировать как сочетание ГК, союза жмж ‘и’, и зависимой клаузы. При этом такие конструкции не являются собственно подчинительными: их свойства аналогичны свойствам «псевдосочинительных» придаточных с жмж при глаголе жнхъжл ужвын ‘думать’ [Беляев 2010; Belyaev 2011]. Очевидно, что для примеров вроде (12б) анализ в терминах передвижения неприемлем, тогда как характер связи между мишенью и коррелятом в (12а) и (12б), насколько можно судить, одинаков.

3. Заключение

В разделе 2 было показано, что связь между мишенью и коррелятом в КорК является гораздо более слабой, чем связь между мишенью и антецедентом в канонических ОП. Кроме того, ограничение на количество ОтнК в начале предложения носит не синтаксический, а прагматический характер. Это говорит о том, что классический анализ ОтнК в КорК как адъюнкта к CP главной клаузы, предложенный в [Srivastav 1991], остается в силе, но коррелятивная клауза изначально порождается в этой позиции, а не передвигается в нее. Кроме того, кореферентность между мишенью

(или мишенями) и коррелятом правильнее описывать как анафорическое связывание. Единственное отличие от «обычной» анафоры состоит в том, что в данном случае кореферентность является обязательной, но в этом смысле КорК совсем не уникальна — достаточно вспомнить топикализацию в таких языках, как французский [De Cat 2007], а также контроль, который в некоторых теоретических парадигмах описывается как анафора [Bresnan 1982]. ИГ-мишень в таких случаях оказывается с семантической точкой зрения определенной именной группой. «Анафорический» подход к КорК хорошо соотносится с диахроническими данными о том, что такие конструкции развиваются либо из соположения двух независимых предложений, либо из топикализации [Givon 2009]. Важным теоретическим выводом является также то, что КорК существенно отличаются от канонических ОП и должны рассматриваться отдельно от последних, как особый синтаксический тип сложного предложения.

Список условных сокращений

1, 2, 3 — лицо; ГК — главная клауза; ИГ — именная группа; КорК — коррелятивная конструкция; ОП — относительное предложение; ОтнК — относительная клауза; abl — аблатив; acc — аккузатив; all — аллатив; assoc — ассоциативная множественность; comit — комитатив; DAT — дательный падеж; dem — указательное местоимение; dist — дальний дейксис; encl — энклитическое местоимение; exst — экзистенциальная форма глагола ‘быть’; fut — будущее время; gen — родительный падеж; imp — императив; in — инессив-иллатив; intr — непереходность; neg — отрицание; nom — именительный падеж; PL — множественное число; poss — притяжательное местоимение; PRS — настоящее время; pst — прошедшее время; ptcl — дискурсивная частица; PV — пре-верб; rel — показатель мишени релятивизации; sbjv — конъюнктив; SG — единственное число; super — суперэссив-суперлатив; TR — показатель переходности глагола.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

Литература

Багаев 1982 — Н. К. Багаев. Современный осетинский язык. Ч. 2. Синтаксис. Орджоникидзе: Ир, 1982.

Беляев 2010 — О. И. Беляев. Сочинительные конструкции с асимметричной семантикой в осетинском языке // Е. В. Головко и др. (ред.). Типологически редкие и уникальные явления на языковой карте

России. Тезисы докладов международной научной конференции, проходившей в Санкт-Петербурге 2-4 декабря 2010 г. СПб.: Нестор-История, 2010. С. 7-9.

Belyaev 2011 — O. Belyaev. Semantically asymmetrical coordinate clauses in Iron Ossetic // Paper presented at the Conference on Caucasian Languages. Leipzig, 13-15 May, 2011.

Belyaev, Serdobolskaya 2011 — O. Belyaev, N. Serdobolskaya. Correlative clauses all across the syntax: subordination in Iron Ossetic // Paper presented at the Fourth International Conference on Iranian Linguistics (ICIL4). Uppsala, 17-19 June, 2011.

Bhatt 2003 — R. Bhatt. Locality in correlatives // Natural Language and Linguistic Theory 21, 2003. P. 485-541.

Bresnan 1982 — J. Bresnan. Control and complementation // Bresnan J. (ed.). The Mental Representation of Grammatical Relations. Cambridge, Mass.: MIT Press, 1982. P. 282-390.

Butt et al. 2007 — M. Butt, T. H. King, S. Roth. Urdu Correlatives: Theoretical and Implementational Issues // M. Butt, T. H. King (eds.). Proceedings of LFG07. Stanford: CSLI Publications, 2007. P. 107-127.

De Cat 2007 — C. De Cat. French Dislocation: Interpretation, Syntax, Acquisition. Oxford: OUP, 2007.

Givon 2009 — T. Givon. The Genesis of Syntactic Complexity: Diachrony, ontogeny, neuro-cognition, evolution. Amsterdam—Philadelphia: John Benjamins, 2009.

Lehmann 1984 — C. Lehmann. Der Relativsatz. Tubingen: Gunter Narr Verlag, 1984.

Srivastav 1991 — V. Srivastav. The Syntax and Semantics of Correlatives // Natural Language and Linguistic Theory 9, 4, 1991. P. 637-686.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.