CC BY
161
Вадим КАЛЮЖНЫЙ
КОНТУРЫ МИРОВОГО УСТРОЙСТВА В XXI в.
(теоретический анализ)
В статье автор отмечает, что на современном этапе эволюции геополитической мысли проблема определения модели организации геополитического пространства будущего приобретает не только практическое, но и научно-теоретическое значение.
In the article the author notes that on the modem stage of evolution of geopolitical idea the problem of determination of model of organization of geopolitical space of the future acquires not only practical but also scientific-theoretical significance.
Ключевые слова:
мировой порядок, геополитическое противоборство, однополярная геополитическая модель, биполярная геополитическая модель, многополярная геополитическая модель; world order, geopolitical opposing, unidirectional geopolitical model, bipolar geopolitical model, multipolar geopolitical model.
КАЛЮЖНЫЙ
Вадим
Геннадьевич — к.полит.н., старший преподаватель кафедры гуманитарных и социальноэкономических дисциплин Сызранского высшего военного иавпиоалциитоинчнеосгкоого училища летчиков маСИт. ка1уи7Мпуу@ вк.ги
Нарастающие процессы глобализации мира в XXI в. все более отчетливо выявляют фундаментальные императивы, предъявляемые к основным геополитическим акторам, суть которых состоит в выработке такой модели мироустройства, геополитическая конфигурация которой была бы устойчивой, стабильной, надежной, интегрирующей как национально-государственные, так и транснациональные интересы.
Существует множество концепций, авторы которых пытаются осмыслить сущностные характеристики современной политической структуры мира, тенденции его развития. В одних концепциях мир становится все более гомогенным (Ф. Фукуяма, Зб. Бжезинский, Ж. Аттали), в других теоретических схемах мир оказывается разделенным или расколотым (С. Хантингтон, О. Тоффлер, И. Валлерстайн, А. Неклесса). В этих и других аналогичных концепциях, в которых подчеркивается дифференциация мира, особо указывается на такое явление, как акторское геополитическое противоборство.
В настоящее время существует целый ряд мощных, явно выраженных, флуктуационно развивающихся геополитических потоков, которые ведут мировое сообщество к новому состоянию, контуры которого пока не определены. Это такие факторы, как:
— стремление Соединенных Штатов Америки, опираясь на свою экономическую, политическую и военную мощь, сохранить и укрепить свое единоличное доминирование в мире;
— глобализация и унификация мировой экономики, которая сопровождается потерей или ослаблением суверенитета национальных государств, а также появлением на политической арене новых акторов в лице транснациональных корпораций и полукри-минальных сетевых структур;
— поиск целым рядом государств своего геополитического кода развития, социокультурной и цивилизационной идентичности и привлекательности, базирующихся на возврате утраченных культурных традиций, устоев, исторических святынь и т.д.;
— все более усиливающееся социальное неравенство в мире, которое ведет к росту недовольства и возмущения бедного большинства мирового сообщества;
— активизация международного терроризма, который приобретает ряд черт, которые не были ему свойственны на предыдущих этапах развития человечества;
— исчерпание сырьевых ресурсов и ухудшение состояния окружающей среды.
По сути, речь идет о пяти факторах, определяющих развитие современного мира: мощи, богатства, хаоса, идентичности и справед-
ливости. Их действие и взаимодействие определит новую конфигурацию миропорядка, новую геополитическую, экономическую, цивилизационную парадигму развития.
В современных переходных условиях многие центры силы и влияния стремятся упрочить свое положение за счет ослабевшей России, активно проникая в традиционно контролируемые ею геополитические зоны (политика США в Восточной Европе, пантюркистские призывы в Средней Азии, конфликты на Кавказе, ярко выраженные антироссийские действия японского парламента и т.д.). Этого достаточно, чтобы понять: вытеснение Российской Федерации из мировой политики идет полным ходом.
Каждый из этих центров пытается обеспечить в новом создающемся механизме миропорядка свои интересы. Какая же модель геополитической структуры мира в наибольшей степени соответствует интересам Российской Федерации? Ведь именно обеспечение геополитических интересов нашего государства и сохранение стабильности международной системы являются двумя главными принципами, на которых должно строиться участие России в создании новой архитектуры безопасности мирового сообщества.
Сегодня специалисты говорят о трех возможных геополитических сценариях будущего: однополярном, биполярном, многополярном мире.
Становление однополярного мира апологеты США обосновывают тем, что Америка решительно превосходит все другие страны, доминирует в социально-экономической, общественно-политической, культурно-идеологической и военной сферах. Ее ВВП в 2008 г. составил 13,18 трлн долл. (для сравнения: ВВП Японии — 4,96 трлн долл., Германии — 3,00 трлн долл., России 0,854 трлн долл.)1. Военный бюджет США (3—3,5% от ВВП) превышает военные расходы всего остального мира. Это определяет их лидирующие позиции в мире.
Немногие страны в мировой истории удо вл етв оряли этим требованиям. В Европе Нового времени около 1500 г. в геополитическом плане доминировала Португалия, полустолетием позже — Испания, примерно в 1620 г. — Нидерланды, Франция — в 1690 и 1810 гг., Британия и царская Россия делили лавры гегемона с 1815 по 1913 гг., в
1 Мир в 2008 году. Экономические публикации. — Лондон, с. 97—110.
последующем Германия дважды пыталась стать мировым «жандармом», но безуспешно. Во второй половине ХХ столетия эту нишу уверенно занимали СССР и США, поделившие мир на две противоположные мировые системы. После распада СССР единственным мировым геополитическим гегемоном стали Соединенные Штаты Америки.
Адепты однополярного мира утверждают, что сегодня государство-гегемон имеет возможность доминировать в межгосударственной системе без угрозы превращения ее в империю. Более того, оно, по их мысли, распространяет либеральные идеи, которые широко воспринимаются всем мировым сообществом (или его большей частью).
Однако мировая история доказывает, что никакая гегемония в силу своей конфликтности не создает прочной геополитической структуры мира. Она характеризует переходное состояние мировой политики, разделяющее между собой две различные геополитические эпохи. Такая структура нестабильна, главным образом, по причине неизбежного сползания единственного мирового лидера рано или поздно к агрессивно-силовым способам воздействия на окружающую среду, искушения реализовать свою превосходящую геополитическую мощь для создания системы собственного мирового господства. Фаза почти неестественного по мощи подъема одного из субъектов мировой политики не может длиться бесконечно. Перенапряжение экономических ресурсов, ослабление внутреннего лидерства, рискованные авантюры на международной арене возродят многополярный мир, возвратят его к более традиционной системе «баланса сил», который является объективной, неотъемлемой характеристикой функционирования мировой политической системы. Еще Уинстон Черчилль справедливо отмечал, что баланс сил «не имеет никакого отношения к тем или иным правителям или государствам», что он есть «закон политики, а не простая целесообразность, диктуемая случайными обстоятельствами, симпатиями и антипатиями или иными подобными чувствами»2.
Такие ученые, как С. Коэн, Р. Кляйн, А. Богданов и др., лидеры ряда государств (включая и Российскую Федерацию) доказывают, что обеспечение структурно
2 Поздняков Э.А. Концепция баланса сил в международных отношениях // Баланс сил в мировой политике: теория и практика. — М., 1993, с. 29.
стабильного мирового устройства достигается в целом только за счет его многополярности и сбалансированности.
Их аргументы сводятся к следующему:
— полицентрическая конфигурация модели миропорядка способна обеспечить стабильность и устойчивость мира благодаря тому, что геополитические регионы, в пределах которых находятся мировые центры силы и сохраняется низкий уровень энтропии, способны к установлению равновесия и сбалансированному развитию всей мировой геополитической системы;
— центры силы, представленные крупными державами, обладают значительными объемами потенциальной энергии, находясь в состоянии глобального взаимодействия, распространяют свое влияние далеко за пределы собственных границ. Так геополитическая система обретает предсказуемость и прогнозируемость развития, а значит, способность обеспечить глобальную безопасность1.
На этот счет есть достаточно ироническое высказывание директора Гарвардского центра по международным делам Дж. Ная: «Многополюсный мир — это клише, популярное у авторов редакционных статей, но крайне обманчивое для политиков, если используется в качестве исторической аналогии с XIX веком, потому что старый порядок основывался на равновесии пяти приблизительно равных великих держав, в то время как силы современных великих держав далеки от равновесия»2.
Тем не менее Российская Федерация твердо стоит на позиции построения многополярного мира, о чем говорят последние документы федерального значения, принятые и утвержденные нашим политическим руководством. Так, в Концепции геополитического развития страны на период до 2050 г. сказано, что геополитические интересы России состоят в утверждении континентализма как системы мирового устройства с формированием многополюсного мира, а в Стратегии национальной безопасности Российской Федерации до 2020 г. прямо говорится о превращении России в мировую державу, деятельность которой будет направлена на поддержание стратегической стабильнос-
1 Коэн С. Изучение России без России: Крах американской постсоветологии // Россия и современный мир, 2003, № 1, с. 145—156.
2 Най Дж. Какой новый мировой порядок? // США: экономика, политика, идеология, 1992, № 2, с. 5.
ти и взаимовыгодных партнерских отношений в условиях многополярного мира3.
Есть ряд ученых (К. Алдред, О. Арин, К. Уольтц, У. Кристофер и др.), которые не согласны с утверждениями о многополярной стабильности и устойчивости, считая многополярную структуру отношений с множеством центров силы как раз самой неустойчивой, хаотической системой («борьбы всех против всех»). Это аргументируется тем, что из-за асинхронного развития государств между ними возникает неравенство, вследствие чего работает «закон силы»: как только государство достигает уровня экономической мощи и военного потенциала, адекватного мощи и потенциалу ведущих государств мира, оно требует для себя нового статуса, означающего передел сфер мирового влияния. На протяжении истории многополярность подразумевала скорее войну, чем мирное сосуществование примерно равных по могуществу государств. К контраргументам данного тезиса можно отнести то, что к мировым войнам приводит не многополярное балансирование, а, скорее, неумение и нежелание определенных сил играть по правилам.
Формирование биполярной геополитической структуры мира часто обосновывается действием основного закона геополитики, связанного с неизбежным противостоянием морских (талассократи-ческих) и континентальных (теллурокра-тических) государств, объединенных в два геополитических блока, между которыми разворачивается непримиримая борьба за влияние на мировой арене.
Американский политолог К. Уольтц в своей работе «Теория международной политики» видел значение биполярности в том, что она минимизирует неопределенность, так как число участников конфронтации в этой модели резко ограничено. Схожей точки зрения придерживается О.А. Арин, подчеркивая неумолимую последовательность в смене фаз цикла развития международных отношений: «...в XXI веке нынешний однополярный мир сменится многополярностью, которая затем трансформируется в биполярность»4.
Биполярность — это распределение сил между двумя государствами. Глобальная
3 Стратегия национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года // Красная звезда, 20-26 мая 2009.
4 Арин О.А. Двадцать первый век: мир без России. - М. : Эксмо, 2002, с. 358.
биполярность подразумевает разделение мира на сферы влияния между двумя полюсами силы, создание военно-политических блоков, иногда - строительство идеологического, религиозного, культурного барьеров.
Действительно, с точки зрения задачи сохранения и поддержания международной стабильности биполярная модель мирового устройства представляется наиболее приемлемой. Однако с точки зрения интересов России эта модель не выглядит столь привлекательной. Многополярная модель в наибольшей степени отвечает интересам нашего государства, хотя и усложняет несколько задачу поддержания стабильности на планете.
Именно к такой модели, модели полицентризма, в настоящее время и движется человечество, на что имеется целый ряд объективных причин. В основе современной многополярности, идущей на смену геополитическому противостоянию Восток — Запад, лежит, прежде всего, распадение мира на соперничающие зоны внутренней экономической интеграции: Североамериканская зона свободной торговли (НАФТА), зона «большой китайской экономики», Европейский союз, Российская Федерация с зоной СНГ, Япония и группа стран АСЕАН, торговый блок Южной Америки (МЕРКОСУР).
В формировании многополярности участвуют не только экономические, но и другие факторы, где каждая глобальная зона экономики составляет свою этнокультурную общность. Разрушение биполярной модели мироустройства вызывает, вопреки ожиданиям западных аналитиков, не стремление к единому центру (полюсу), а как раз наоборот — активное возвращение к собственным цивилизационным корням. В последнее время по всему миру отчетливо проявляется тенденция к созданию геополитических ареалов, в основе которых лежит этнокультурный, цивилизационный признак.
Многополярность становится реальностью современной мировой системы. Углубляется объединение Европы на основе Маастрихтского договора, подписанного в 1992 г., растет влияние исламской цивилизации на основе созданной в 1997 г. «исламской восьмерки» ^-8), происходит усиление и отдельных государств — в основном таких, которые сами по себе есть целые цивилизации или их крупнейшие
представители. В первую очередь это относится к Китаю, Японии. Растет также значение Индии. Все серьезнее заявляет о себе Бразилия.
Подчеркну еще раз — многополюсная модель мироустройства сегодня в наибольшей степени соответствует интересам России. Именно складывающаяся многополярность должна определять геополитическую стратегию нашего государства. Одни политологи называют такую оптимальную стратегию России «стратегией балансирующей равноудаленности», другие — «стратегией равноприближеннос-ти», что сути дела не меняет. И та и другая стратегии предполагают, что наилучшей политикой для России будет поддержание динамичного равновесия между основными центрами мировой силы, в отношениях с которыми нам следует перейти к прагматичной, спокойной и взвешенной политике балансирования, сохраняя по возможности со всеми ровные, партнерские отношения. При этом необходимо четко разграничить сферы жизненно важных интересов и договориться о взаимном невмешательстве в эти сферы, определить зоны взаимодействия по стратегическим вопросам, представляющим долгосрочный взаимный интерес.
В целом политика России должна быть нацелена на упрочение многополюсной структуры мира, на противодействие формированию однополярности, поддерживать стремление Германии, Франции, Японии и других стран освободиться из-под опеки США, стать самостоятельными полюсами влияния, контролирующими цивилизационно близкие регионы.
Подводя итог, необходимо подчеркнуть, что грядущая многополярность является не переходным состоянием в мировой политике, а определяющим структурным оптимумом мирового порядка, основой архитектуры международной безопасности, базирующейся на геополитических законах и принципах теории геополитики. От того, насколько консолидированно, слаженно и обдуманно мировое сообщество будет использовать имеющийся у нее на вооружении потенциал развития, будет зависеть и облик нашей планеты, обеспечивающий общее и равно приемлемое для всех будущее, который у П. Дракера получил название «нового», у Ж.-Ф. Лиотара — «постсовременного», у Д. Габора — «зрелого» общества.
