CC BY
84
КОНЦЕПТУАЛЬНОЕ МОДЕЛИРОВАНИЕ В АСПЕКТЕ ПРОБЛЕМ ПЕРЕВОДА
Т.А. Фесенко
Fesenko T.A. Concept simulation regarded in the light of translation. The article looks at the semantic content of concepts in the context of the native speaker’s ideational norms.
Проблема языка, мысли и действительности является определяющей при исследовании природы и характера концептуальных систем, что также позволит детализировать функции и роль языка в процессах ментального освоения реального мира.
В распространенных западных семантических концепциях языка (Д. Дэвидсон, Д. Льюис, Р. Монтегю, Д. Каплан, М. Крес-свелл, У. Куайн и другие) превалирует абсолютизация языковых смысловых структур, проявляющаяся в отождествлении мыслительных и языковых структур или в сведении мышления к языку, что наиболее отчетливо выступает в «интерпретативной теории» естественного языка, отрицающей соотнесение языковых структур с реальной действительностью и противопоставленной «референтным теориям», рассматривающим совокупность объектов реального мира как отображение «семантики языка» в этом мире.
Отличием концепции У. Куайна от этих теорий является признание связи проблемы смысла с проблемой познания, хотя и в этой концепции отрицается наличие опосредующих мыслительных структур между языком и реальным миром, кроме доступных лишь непосредственному наблюдению и восприятию (например, поведение носителей языка).
При изучении соотношения мыслительных и языковых структур и их роли в познании действительности обоснованным представляется постулат о наличии у человека невербальной системы информации, на базе которой формируется определенная система его представлений о мире - концептуальная система, причем, смысл вербальных выражений оказывается «вплетенным» в определенные концептуальные системы, отражающие познавательный опыт их носителей. «Существенный результат такого подхода - выявление необходимости ссылки на фактор концептуальных систем при анализе смысла языковых выражений. Такая ссылка ...является чрезвычайно важной для выявления связи языка и мира, определения критериев осмыс-
ленности языковых выражений, раскрытия соотношения мнения и знаний и перехода от одного к другому при построении картины мира. Учет фактора концептуальной системы как постоянно присутствующего контекста употребления и понимания языковых выражений существенен и для решения множества практических задач моделирования мыслительных процессов...» [1].
Естественный язык не обладает функцией порождения мысли; он дает ключ к реконструкции сознания, являясь средством выявления структуры мысли носителя языка. Мысль человека по своей природе предполагает, с одной стороны, независимый от нее материальный мир, отражаемый ею, а с другой, - вербальные средства ее выражения. Реальная действительность отражается в человеческом мозгу как процесс мышления и как накопленное знание об этой действительности, репрезентируемое в материальных формах языка. Язык позволяет человеку перейти на уровень оперирования формами мысли, которые эксплицируются в семантике вербальных форм. Мышление, таким образом, не просто существует в формах мысли, но реализуется именно в определенных вербальных формах (эксплицирующих эти формы мысли), что позволяет постулировать наличие «промежуточного языка», опосредующего связь между мышлением и естественным языком, то есть «языка ментальных построений» (ЯМП):
Мышление
(форма
отражения
объективного
мира)
Одним из структурных компонентов ЯМП является концепт. Поскольку концепт существует в ментальном мире человека (его сознании) как «концентрат» знаний и информации (об акуальном или вероятном положении дел в реальном мире) в контексте представлений, ассоциаций, эмоций, пережи-
Язык Естсствсншлй
ментальных язык
построении
(концепты,
умозаключения
и др.)
ваний, оценок и прочее, постольку осознание его как ментального образования позволяет не только реконструировать ментальный мир носителя концептуальной системы (его «концептуальную картину»), мир его психики, но и воссоздать его ментальную характерологию.
Средством построения и символического представления концептуальной системы является естественный язык; различие вербальных выражений и сопоставление их с реальными ситуациями осуществляется посредством определенной концептуальной системы. Комбинируясь, вербальные выражения могут отражать в сфере языка любые концепты и отношения между ними. Наиболее фиксированными в сознании вербальными единицами являются слова и словосочетания. Слово существует в мозгу человека в виде концепта, в котором заложены семы, отражающие бесконечное, по сути, множество свойств предмета или явления реального мира.
Семантическое значение слова - как единственного способа выражения концепта -чрезвычайно подвижно, ибо оно постоянно «подстраивается» под реальную действительность с целью ее адекватного отражения, причем «семантическая подвижность» проявляется лишь в контексте других слов.
Слова и концепты не имеют однозначного соответствия: одним и тем же словом могут быть выражены разные концепты (омонимия и полисемия), в то же время разными словами может быть выражен один концепт (синонимия). Соотношение «концепт» -«слово» носит когнитивный характер, поскольку в словах фиксируются результаты познавательной деятельности человека.
Интерпретация фрагмента действительности предполагает построение в данной концептуальной системе значимой для данной интерпретации структуры концептов, то есть иными словами, конструирование информации об определенном мире или «картине мира» и формирование смысла вербальных выражений о возможности построения определенной «картины мира».
Если соотношение с конкретным языковым выражением концептуальная структура интерпретирует на множестве ее концептов, значит это выражение понимается носителем языка как носителем данной системы. В этой связи необходимо заметить, что в концептуальной системе одно языковое выражение
может получить несколько интерпретаций, то есть интерпретироваться разными концептуальными структурами, входящими в одну концептуальную систему, которая может «выбрать» интерпретацию, соответствующую интуиции носителя языка.
Основываясь на знании смысла языковых выражений и контексте их употребления, носитель языка, распознавая намерения других носителей, может реализовать тот или иной иллокуционный потенциал, то или иное конкретное иллокуционное содержание употребляемых вербальных выражений.
Конструирование концептуальной системы отражает предпочтение, отдаваемое в данной системе определенному концепту или определенной их структуре, поскольку они, выражая суждение носителя языка, служат ориентационной основой его отношения к действительности: «Концепт может рассматриваться как интенсиональная функция от возможного мира к его объектам. Построение концептуальной системы есть <...> вместе с тем и построение концепта-функции, воплощающей выбор, предпочтение, отдаваемые в данной системе определенному концепту или определенной концептуальной структуре в качестве мнения носителя языка -к какому бы аспекту восприятия и познания мира оно не относилось» [1, с. 239-240].
В интерпретативном режиме система вербальных значений соотносится с социо- и этнокультурной компетенцией носителя языка, концептуальное наполнение которой является одной из специфических средств менталитета народа, поскольку именно в языке, в системе характерных для него стереотипов, образов, эталонов репрезентировано мирови-дение и миропонимание носителей языка, осознаваемые ими в контексте социо- и этнокультурных традиций.
Так как культура включена в язык, то материалом для моделирования культуры служат факты естественного языка, ибо, по словам Л. Вайсгербера, человек, который «врастает в некий язык, находится на протяжении всей своей жизни под влиянием своего родного языка, действительно думающего за него... В этом смысле родной язык является судьбой для каждого человека, а язык народа - судьбоносной силой для сообщества» [2]. Своеобразными ячейками этнокультурной среды в сознании и ментальном мире человека, по мнению Ю.С. Степанова, выступают концепты [3].
Содержание базовых концептов значительно объемнее, чем содержание одноименных языковых сущностей: их осознание распространяется по всей идеографической (тематической) сфере, включающей разноименные обозначения «родового» понятия (именно в виде понятий закреплен в языке весь общественный опыт, включая культурный).
Подытоживая, следует еще раз подчеркнуть, что до мысли можно «добраться» только через слова; изучение их семантических форм - это путь к проникновению в глубины этнокультурного и социального познания, поскольку границы концептуального и культурного мира определяются естественным языком.
В лексических единицах воплощены концепты, отражающие различные культурные идеалы и нормы; их понимание возможно только на фоне культуры, к которой принадлежит данный язык, и эти концепты дают ключ к пониманию культуры.
Изучение концептов как центральных точек, в которых сконцентрированы целые области культуры, позволяет «декодировать» хитросплетения культурных ценностей, установок и представлений, ибо язык является убедительным доказательством реальности культуры, рассматриваемой нами вслед за Кл. Герцем в смысле исторически передаваемой системы «представлений» и «установок»: «Понятие культуры <...> обозначает исторически передаваемую модель значений, воплощенных в символах, систему наследуемых представлений, выраженных в форме символов, при помощи которых люди общаются между собой и на основе которых фиксируются и развиваются их знания о жизни и жизненные установки» [4].
Реальность культурных норм достаточно убедительно проявляется в случае нарушения как культурных установок, так и «исторически передаваемых моделей значения» при межкультурных контактах, в частности, при переводе с одного языка на другой (в нашем случае, при переводе с немецкого языка романа Г. Белля «Глазами клоуна» на русский язык Р. Райт-Ковалевой [а] и Л. Черной [б]), иллюстрацией чему служит проведенный нами семантический анализ концептуальной модели.
Наличие безусловной связи идеографически организованных языковых сущностей с концептуальной сферой позволяет рассматривать идеографически организованную вер-
бальную структуру в качестве концептуальной модели, содержащей все знания и весь ценностный опыт, накопленные данным социумом, и отражающей посредством семантической формы концептов ментальную характерологию и современный менталитет этнокультурной общности.
В анализируемую концептуальную модель «Положительное / отрицательное в поступках и поведении человека» включены семантические единицы, отражающие общечеловеческие и этнокультурные ценности, указывающие на личность человека и смысл его поступков.
Деятельностный концепт «sich bedienen» имеет следующую контекстуальную реализацию:
- ...bediene mich der liturgischen Texte und Melodien aus therapeutischen Gründen... [5].
Культурологическую основу концепта «sich bedienen» формируют следующие сконцентрированные в нем семантические единицы: «in Gebrauch haben, gebrauchen», «verwenden», «anwenden», «benutzen», «nützen», «brauchen», «benötigen», «Bedarf haben», «bedürfen», «begehren», «fordern», то есть «употреблять», «использовать», «пользоваться», «применять», «нуждаться», «испытывать нужду», «иметь потребность», «требоваться» [6], с ядерным компонентом «потребность, нужда». Удовлетворение потребности носит, как правило, насущный характер, исключающий альтернативность.
Средством исцеления для героя-клоуна служат молитвы, песнопения, что имеет свои этнокультурные корни.
Как известно, страстная любовь к музыке и к пению развита во всех слоях немецкого этнокультурного сообщества, ибо немцы «издавна считают пение крайне необходимым при воспитании. Начиная с раннего детства обучение пению продолжается в течение всего учебного курса, и вследствие постоянного упражнения приобретается большая привычка и навык, что развило в немецкой молодежи любовь к пению и музыке. Немецкие педагоги смотрят на пение и музыку не только, как средство смягчить нравы, но преследуют при этом и чисто практические цели: ученики семинарий и народных школ должен заучивать известное число духовных и патриотических песен, а хоровое пение, как известно, служит лучшим проводником идей, выраженных в песнях» [7].
В русских переводах концепт «sich bedienen» имеет следующую вербальную репрезентацию:
[а] ...церковные напевы использую в чисто лечебных целях... [8];
[б] ...церковные тексты и напевы я воспроизвожу из чисто медицинских соображений [9].
Концепт «использовать» имеет с немецким концептуальным инвариантом «sich bedienen» один общий интегральный семантический компонент «употребить что-либо с пользой», причем, в дескрипции «использовать» акцент ставится на семантический признак «полезный». Таким образом, идеографическое поле немецкого концепта «sich bedienen» в русском дескриптивном варианте сужено до общего компонента с семантической основой «воспользоваться» («употребить с пользой»).
Концептуальный вариант «воспроизвести» располагает следующим семантическим компонентным составом: «воссоздать», «повторить», «произвести вновь», «повторить в копии», «возобновить», «обновить», с интегральным семантическим признаком «повторить», что указывает на семантическую и контекстуальную неравнозначность немецкого концепта «sich bedienen» и русской дескрипции «воспроизвести». Концептуальное значение концепта «sich bedienen» детерминировано смысловыми связями с концептами конфессионального идеографического поля, о чем свидетельствует также следующая контекстуальная репрезентация концепта «sich bedienen»:
- ...protestantisch erzogen bin ich bedient mit jeglicher Art privater Beterei... [5, S. 22].
Интегральный контекстуальный компонент анализируемого концепта - «удовольствоваться» - определяется семантическим содержанием дескрипции «mit jeglicher Art privater Beterei», то есть «любым способом неофициального моленья», соотносимым в плане смыслового наполнения с русской дескрипцией «Как ни молись, Бог все услышит» [10].
В дескрипции «protestantisch erzogen» акцентируется внутренняя потребность общения с Богом, независимо от времени, места и других условий, что указывает на определяющую роль семейного воспитания, формирующего этноментальную характерологию индивидуума; конфессиональное воспитание (и, в частности, протестантское) в не-
мецком этнокультурном сообществе имеет глубокие исторические корни. Как подчеркивается исследователями, именно в северо-западных странах Европы, у жителей которых преобладают не воображение, фантазия, любовь к внешнему блеску, но холодный рассудок, - утвердилось протестантство, чьей родиной считается Германия: Мартин Лютер был основателем первой протестантской церкви.
Протестантская религия отвергает всякое значение древнехристианских преданий, учителей церкви, святых и признает только священное писание; протестантская вера не видит необходимости в духовных лицах, как посредниках между Богом и христианами: никто и ничто не должен стоять между верующим и Христом; между ними не должно быть никаких особых «носителей благодати». Главным принципом считается равенство всех верующих перед Богом, поэтому каждый имеет право лично, без всякого посредничества со стороны духовенства, обращаться к Богу, то есть «mit jeglicher Art privater Beterei».
В русскоязычных переводах концепты «sich bedienen» и «mit jeglicher Art privater Beterei» репрезентированы дескриптными единицами «должен молиться», «привык молиться», «как Бог на душу положит», «где и когда вздумается», сравните:
[а] ...по воспитанию я протестант и считаю, что каждый должен молиться, как Бог на душу положит... [8, с. 429];
[б] ...воспитанный в протестантской семье, я привык молиться в одиночку, где и когда мне вздумается... [9, с. 22].
Модальная несоотнесенность русской вербальной сущности «считаю, что каждый должен молиться» и исходного немецкого концепта «sich bedienen» детерминирована их эмотивно-смысловым наполнением: в
лингвокультурном основании концепта «sich bedienen» с его интрополярной направленностью отсутствует компонент императивности и превалируют семантические единицы, отражающие «отстраненность» и невмешательство в проблемы других индивидуумов, столь свойственные немецкой ментальности.
В содержание русской дескрипции «считаю, что каждый должен молиться» инкорпорированы признаки императивности и экс-трополярности с интегральным качеством «вмешательство», характерным для русской этнокогнитивной модели.
Выражением русского этноментального мира служит также русская репрезентация немецкой дескрипции «mit jeglicher Art privater Beterei» - «как Бог на душу положит», то есть «как выйдет», «кое-как», этно-культурологическую основы которой определяют семантические признаки «небрежный», «неряшливый», «неисполнительный», «пренебрежительный», «неаккуратный», «невнимательный».
Если в немецкой дескрипции «mit jeglicher Art privater Beterei» актуализируется внутренняя, осознанная потребность в молении, то в переводном русском варианте «как Бог на душу положит» акцент ставится на случайности, произвольности, необязательности, ситуативности, небрежности и беспорядочности моления. Немецкие концепты и их русские варианты, следовательно, несоот-носимы ни в модальном, ни в семантическом плане.
Протестантская вера, воспитанная в семье, закреплена в концептуальной системе немцев, иллюстрацией чему служат конфессиональные концепты, реализованные в следующем контексте:
- ...aber ich sagte, ich sei kein Christ und mein Beichtstuhl sei noch nicht geöffnet... [5, S. 226].
В констатации героя-клоуна, что он «не христианин и его исповедальня не отворена» («mein Beichtstuhl sei noch nicht geöffnet»), подчеркивается устойчивость протестантских религиозных норм, сформированных семейным воспитанием и закрепленных в прагматическом сознании немцев.
И если христиане-католики прославляют святых и обращаются с просьбами о спасении и о прощении грехов, то протестантская вера отрицает обращение к святым как оскорбление Господа Иисуса Христа, единственно к которому следует обращаться без всяких посредников.
Протестантская религия отвергает большую часть таинств, ибо, по ее учению, таинства даны как для того, чтобы «возбуждать в христианах веру, так и для того, чтобы эта вера давала им возможность входить в непосредственное общение с Христом... В покоя-нии же она (протестантская вера. - Ф. Т.) отвергает устную исповедь и разрешение кающегося от грехов», поскольку признается лишь «внутреннее сокрушение о грехах» [7, с. 99-101].
В переводном варианте концепт «mein Beichtstuhl sei noch nicht geöffnet» репрезентирован в следующем контексте:
[б] ...но я ответил, что не собираюсь быть христианином и не нанялся отпускать грехи...» [9, с. 188].
В русском практическом сознании закреплена концептуальная связь «нанялся-продался», то есть «поступил за плату в услужение, в работу» [10, т. 2, с. 444].
Русский концепт «не нанялся отпускать грехи» предполагает следующие смысловые реализации:
1) не работать священником;
2) не прощать, не извинять чужие проступки;
3) помнить о чужих проступках и мыслить наказание или взыскание за них;
4) отвергать возможность извинять чей-либо проступок, вину;
5) выражать порицание, неодобрение чьему-либо проступку.
Семантическую основу концепта «не нанялся отпускать грехи» составляют компоненты «твердость», «устойчивость», «злопамятность», «приязнь», «недружелюбие», «неустойчивость», «мстительность». Следовательно, содержание русского концепта реализовано в иной ипостаси и не отражает смысловое наполнение немецкого концепта «mein Beichtstuhl sei noch nicht geöffnet».
Об устойчивости религиозных норм и установок и их значимости для немцев свидетельствует также контекстуальная репрезентация следующих концептов:
- Ich habe sie sehr gern, und ihre Pfadfinderworte: «Ich muss den Weg gehen, den ich gehen muss...» [5, S. 131].
Концептуальное содержание высказывания «Ich muss den Weg gehen, den ich gehen muss» (то есть «Я должна пройти тот путь, которым я должна идти») согласуется с догматами католической веры, усвоенными героиней и определившими ее дальнейшие поступки. Католики расценивали «внешние подвиги благочестия» - аскетические подвиги самоотречения, обязательные посещения церкви, паломничество к святым местам и прочее, - как истинное благочестие. Закрепленные в этнокультурном сознании католи-ков-немцев эти религиозные установки сопровождаются положительными психологическими оценками и указывают на устойчивость и ведущую позицию конфессиональ-
ных концептов в концептуальной системе немцев.
Иронический подтекст концептуальной репрезентации этого высказывания является отражением смыслового наполнения данной языковой сущности в рамках концептуальной системы героя-клоуна, обусловленного его «протестантским воспитанием», поскольку одним из главных постулатов протестантства является убеждение, что только «личная вера, если только она глубока и вполне искренна, и в то же время постоянное, непосредственное обращение верующего к Богу имеет более значения, чем все внешние подвиги благочестия», которые, по понятиям протестантов, являются «бесполезными для спасения человека и вредными для его нравственности, ибо развивают в нем тщеславие, самодовольство, суетность и лицемерие» [7, с. 99].
От своих последователей протестантство требует честности, правдивости, человеколюбия, трудолюбия и воздержания (но не самоотречения), хотя протестанты в своем стремлении все устроить в своей религиозной жизни и богослужении допускают ряд противоречий: отвергая церковные украшения и иконы, уничтожая большую часть обрядов и служб католичества, протестанты оставили в своих храмах Распятие и допускают при богослужении органную музыку, колокольный звон и пение, а также некоторые церковные процессии.
Переводной вариант обнаруживает следующую вербальную реализацию указанного немецкого концепта, сравните:
[а] ...Ведь я к ней очень привязан, и когда она на прощанье, словно отправляясь в паломничество, сказала: «Я должна пойти тем путем, каким я должна идти»... [8, с. 488].
Этнокультурная основа немецкой языковой сущности «Ich muss den Weg gehen, den ich gehen muss» - стремление к самоотречению, жертвенности, то есть «внешним подвигам благочестия» - сохранена в русской дескрипции «Я должна пойти тем путем, каким я должна идти». Однако отрицание геро-ем-клоуном этих внешних проявлений благочестия, его ироническое отношение к ним, обусловленное его «протестантским воспитанием» и доминированием в его концептуальной системе конфессиональных концептов протестантской веры, что отражает немецкий концепт «Pfadfinderworte» (то есть «высказывание бойскаута»), не нашло выра-
жения в русской вербальной дескрипции «на прощанье, словно отправляясь в паломничество», в семантическое основание которой инкорпорированы такие компоненты, как «истинность», «вера», «странствие», «скитание», «поклонение», «жертвенность», не соотносимые с контекстуальным семантическим содержанием концепта «Pfadfinderworte», детерминированным на ироническом фоне компонентами «смелость», «служение», «юность», «душевный порыв». Следовательно, русский вербальный вариант не реализует смысловое и этнокультурное содержание рассмотренных немецких концептов.
Нравственные нормы, закрепленные в немецкой этнокультурной общности, облига-торны для каждого из ее членов, независимо от рода их занятий, о чем свидетельствует также контекстуальная реализация концептов «anstimmen» и «summen» («summend»):
- ...Ich stimmte leise summend das Tantum Ergo an, ... [5, S. 205].
Культурологическое содержание концепта «anstimmen» (das Tantum Ergo) формируется семантическими единицами, составляющими его идеографическое поле: «anschlagen» (mit Stimme), «ausstossen», «hören lassen», «hervorstossen», «intonieren» (Gesang), то есть «запеть», «озвучить», «интонировать».
Положительная маркированность этого концепта согласуется с образующим с ним общую смысловую цепь концептом «summen» («summend»), культурологическое содержание которого раскрывается содержащимися в нем семантическими компонентами «singen», «anstimmen», «trällen», «psalmodieren».
Контекстуально ядерный компонент «psalmodieren» - «in der Art des Psalmengesanges, im Rezitationston singen» [11], то есть «петь, как псалмы, петь речитативом», подтверждает позитивную характеристику закрепленной в практическом сознании немцев модели поведения, исключающей пренебрежительное отношение к принятым нравственным и конфессиональным нормам.
В русских переводных вариантах концепты «anstimmen» и «summen» («summend») реализуются в следующих контекстах:
[а] ...Тихонько мурлыкая Tantum Ergo, я стал... [8, с. 528].
[б] ...Вполголоса я затянул «Верую»... [9, с. 171].
Русский концепт «мурлыкать» включает в свое культурологическое поле следующие контекстуальные осмысления:
1) кричать тихо кошкой;
2) урчать негромко;
3) петь себе под нос;
4) напевать или ворчать про себя, невнятно [10, т. 2, с. 360].
Семантические признаки этого концепта -«игривый», «шутливый», «ласковый», «кокетливый», «развлекательный» иллюстрируют смысловую неэквивалентность и контекстуальный диссонанс русской дескрипции «мурлыкать “Tantum Ergo”» и указывает на толерантность русской этнокогнитивной модели к пренебрежению нравственными и конфессиональными нормами и установками, недопустимому в немецком социуме, что позволяет заключить о лингвокультурологической нереализованности немецкого концепта «anstimmen» («summend»).
Семантическим основанием дескрипции «затянуть» (вполголоса) служат признаки «тягучий», «медлительный», «унылый», «печальный», «скучный», «заунывный», «меланхолический», что неадекватно смысловому наполнению концепта «anstimmen» («summend»).
Концепт «anstimmen» («summend») никак не выражен в русских переводных дескриптивных вариантах.
Подытоживая семантический анализ основных культурных концептов, можно заключить, что практически любой концепт может быть переведен с одного языка на другой, то есть репрезентирован в иной вербальной «упаковке». При этом постулируется, что переводчиком должен быть перекодирован весь «когнитивный багаж» носителя исходного языка. Однако переводчик, выступая носителем того же вербального кода, что
и автор сообщения (текста), является одновременно носителем иной концептуальной системы, сквозь призму которой он должен трансформировать исходное мыслительное содержание и которая, как показывает иллюстративный материал, играет ведущую роль при декодировании исходных культурных концептов с «размытым», неясным смыслом.
Семантическое содержание концептов, рассматриваемое нами в контексте норм мысли носителей языка, как этнокультурная репрезентация концептуальной формы мысли передает все коннотативные, модальные, эмоциональные, экспрессивные и прагматические оценки, то есть всю специфику и индивидуальность конкретного языка.
1. Павиленис Р.И. Проблема смысла. Современный логико-философский анализ языка М., 1983. С. 120.
2. Вайсгербер Л. Родной язык и формирование духа. М., 1993. С. 168.
3. Степанов Ю.С. Константы: Словарь русской культуры. М., 1997. С. 40-41.
4. Geertz Cl. Meaning and order in Moroccan society: Tliree essays in cultural analysis. Cambridge, 1979. P. 89.
5. Böll H. Ansichten eines Clowns. Köln, 1965. S. 13.
6. Görner H., Kempcke G. Synonyimvöterbuch. Leipzig, 1973. S. 105.
7. Водовозова E. Как люди на белом свете живут. Немцы. СПб., 1904. С. 58, 150.
8. Белль Г. Глазами клоуна / Пер. с нем. Р. Райт-Ковалевой. М., 1988. [а]. С. 424.
9. Белль Г. Глазами клоуна / Пер. с нем. JI. Черной. М., 1965 [б]. С. 14.
10. Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4т. М., 1956. Т. 2. С. 341.
11. IVahrig G. Deutsches Wörterbuch. Gütersloh, 1997. S. 990.
