CC BY
28
ка риска и установление приоритетов с созданием единого информационно-аналитического пространства создают научные основы для планирования мер управления экологически обусловленным здоровьем населения, определения стратегических направлений и текущих задач санитарного надзора, совершенствования мониторинга окружающей среды и здоровья, повышения эффективности предупредительного санитарного надзора.
В рамках СГМ используют прогностические оценки экономической эффективности с применением методологии затраты—эффективность, основанной на расчете затрат на сокращение риска для здоровья населения. В качестве примера для Крас-ноуральска Свердловской области выполнены обоснование экономической эффективности и ранжирование приоритетных мероприятий по охране окружающей среды и здоровья населения. Показано, что на период реализации технических мероприятий наибольшую эффективность имеют медико-профилактические и санитарно-гигиенические. Реализация обоснованных наиболее эффективных мероприятий на протяжении 5 лет показала свою эффективность в виде снижения токсической свинцовой нагрузки для детского населения и соответственно снижения затрат и предотвращенного ущерба в соотношении 1:8.
Таким образом, необходимо дальнейшее развитие системы СГМ, нацеленной прежде всего на совершенствование надзора за санитарно-эпидемио-
логической обстановкой и развитие механизмов управления рисками (экологическими, социально-экономическими, индивидуальными и иными).
Литература
1. Методология оценки риска загрязнения среды обитания для здоровья населения: Метод, рекомендации для Свердловской области, утв. Заместителем Главного государственного врача России 03.09.99 г. - М., 1999.
2. Оценка риска и экологическая эпидемиология: Сборник инструктивно-метод. документов / Кузьмин С. В., Привалова J1. И., Кацнельсон Б. А., Гур-вич В. Б. — Екатеринбург, 2000.
3. Оценка риска как инструмент социально-гигиенн-ческого мониторинга / Кацнельсон Б. А., Привалова JI. И., Кузьмин С. В. и др. — Екатеринбург, 2001.
Поступила 07.12.06
Summary. The paper summarizes the results of implementation of the sociohygienic monitoring system in the Sverdlovsk Region, the stages of the populational and individual diagnosis, by using a risk-assessing methodology and current environmental and epidemiological studies. Sociohygienic monitoring allowed the priorities to be determined in health maintenance and promotion in the population of this region. The accumulated experience illustrated by some examples that have been earlier published in detail supports the need for a relationship of the above guidelines within the sociohygienic monitoring system, for the development of mechanisms responsible for risk management and further improvement of surveillance of the sanitary and epidemiological situation.
Дискуссии
© КОЛЛЕКТИВ АВТОРОВ, 2007 УДК 614.8:504.61
Б. А. Кацнельсон, С. В. Кузьмин, В. Б. Гурвич
КОНЦЕПЦИЯ "ПРИЕМЛЕМОГО" РИСКА - КЛЮЧЕВОЙ ДИСКУССИОННЫЙ ВОПРОС ОЦЕНКИ И УПРАВЛЕНИЯ РИСКАМИ ДЛЯ ЗДОРОВЬЯ НАСЕЛЕНИЯ
Медицинский научный центр профилактики и охраны здоровья рабочих промпредприятий, Екатеринбург, Территориальное управление Роспотребнадзора по Свердловской области
Проблема "приемлемого", или "допустимого", риска' неизбежно возникает во всех сферах частной и общественной инициативы и государственной деятельности, которые связаны с определенной вероятностью неблагоприятных последствий, т. е. с риском, и в которых желательно, оценив степень такого риска не только интуитивно, но и на основании более или менее оправданных расчетов, принять решение: отказаться от рассматриваемой инициативы или деятельности вообще или как-то откорректировать их, или же просто пренебречь риском, признав его незначительным. Поэтому вполне
'В различных документах и публикациях употребляется тот или другой термин, но фактически в одном и том же смысле, и поэтому в данном контексте они рассматриваются нами как синонимы.
Прим. редакции. На самом деле понятия приемлемого и допустимого риска различаются. Допустимый риск — это всегда верхняя граница приемлемого риска.
естественно, что с внедрением в отечественную практику международной методологии оценки рисков для здоровья населения, связанных с воздействием на него неблагоприятных факторов среды обитания, производственной среды, трудового процесса и т. п., вопрос об установлении "приемлемых" уровней риска не мог не возникнуть, несмотря на то что он был обойден в официальном документе, легализовавшем такое внедрение (постановление главного государственного санитарного врача РФ и главного государственного инспектора РФ по охране природы от 10.11.97)2.
С нашей точки зрения, применение в России указанной методологии своевременно и имеет важное положительное значение, поскольку на ее основе могут решаться и, действительно, решаются
2Прим. редакции. Понятия о допустимом риске вошли в федеральный закон "О техническом регулировании", см. также руководство Р 2.1.10.1920—04.
многие вопросы, вовсе не требующие установления пределов допустимости оцененных рисков — прежде всего, задачи управления, для которых необходимо ранжирование рисков по их степени и важности, ранжирование факторов и путей экспозиции к ним по их вкладу в риск для здоровья, ранжирование источников риска, территорий и т. п. Однако вскоре стало ясно, что обойти проблему допустимости рисков в рамках реальных задач органов санитарного надзора не удается, хотя бы потому, что на протяжении целой эпохи важнейшим и несомненно эффективным инструментом этого надзора была система нормативов, устанавливающих допустимые уровни того или иного вредного воздействия.
Все чаще и чаще в различные документы и авторитетные издания начали проникать не только само понятие "приемлемого риска для здоровья", но и конкретные указания о величинах этого риска. Сошлемся прежде всего на изданное в 2004 г. "Руководство по оценке риска для здоровья населения при воздействии химических веществ, загрязняющих окружающую среду" Роспотребнадзора РФ — Р 2.1.10.1920—04 (далее — Руководство). Наряду с этим и в концепции предельно допустимых уровней воздействия (например, ПДК вредных веществ в воздухе рабочей зоны), ранее оптимистично декларирующей, что при таком воздействии не будет причинено никакого вреда здоровью человека вплоть до здоровья его будущих потомков, появилось допущение того, что вред в отдельных случаях все же возможен. Хотя при этом и не уточняется, в каком именно числе случаев.
Возникновение такой ситуации было неизбежным, но больше всего нас тревожит то, что проблема допустимого риска в российском научном сообществе никогда открыто не обсуждалась, и все, о чем шла речь выше, происходило так сказать в явочном порядке. На наш взгляд, эта проблема слишком серьезна для подобного ее решения, и дискуссия по ней должна (хотя бы с несомненным, но пока еще не катастрофическим опозданием) состояться3. Именно в таком дискуссионном порядке мы и хотели бы изложить свой взгляд на некоторые ее аспекты.
Правда, авторы изложили свою позицию еще в 2001 г. в монографии Б. А. Кацнельсона, Л. И. Приваловой, С. В. Кузьмина и др. "Оценка риска как инструмент социально-гигиенического мониторинга". В ней подчеркивалось, что сторонниками концепции допустимого риска "нередко замалчивается, что они фактически исходят из возможности допустить вполне реальный вред для определенной части населения, сопоставляя его с истинным или мнимым выигрышем для большинства. В любой реальной ситуации та или иная степень риска всегда была, есть и будет неизбежной, однако, установив определенную его степень в качестве приемлемой, нельзя не видеть опасности того, что тем самым исключается стремление лиц и органов, принимающих решения, снизить риск в еще боль-
'Прим. редакции. Вопросы приемлемого риска обсуждаются практически на каждом ежегодном пленуме Научного совета по экологии человека и гигиене окружающей среды и, кроме того, неоднократно освещались в нашем журнале.
шей мере. Кроме того, интуитивное или даже взвешенное восприятие какого-то риска как приемлемого, свойственное человеческой психологии, является сугубо индивидуальным; любые же якобы надежные и объективные критерии общественной приемлемости риска, пока предлагавшиеся, не выдерживают строгой критики. Нельзя обойти молчанием и моральный аспект проблемы, корень которого в том, что те, кому будет причинен вред, лишены возможности выразить свое отношение к предлагаемому риску, а к тому же нередко не они являются получателями ожидаемого выигрыша".
Однако за прошедшие 5 лет мы убедились в том, что нельзя просто "откреститься" от концепции приемлемого риска как от неправильной и аморальной, не попытавшись найти в ней возможность выхода из объективно существующей ситуации. А для этого надо прежде всего следать ее критику несколько более развернутой и менее декларативной.
Для начала мы хотели бы разобраться в справедливости нередких ссылок на зарубежный опыт применения концепции, учитывая не только принципиальное одобрение ее международными организациями, но и якобы предложенные последними конкретные величины приемлемых рисков для здоровья, которые предлагается использовать и которые нередко уже применяются в российской практике. Отсылка к международным авторитетам — довольно сильный аргумент, но нелишне поинтересоваться, какова же современная позиция этих организаций по данному вопросу.
Позиция Международной программы по химической безопасности (IPCS) под эгидой Программы ООН по окружающей среде (UNEP), Международной организации труда (ILO) и Всемирной организации здравоохранения (WHO) изложена в официальном документе Harmonization Project Document N 1 "IPCS Risk Assessment Terminology" (WHO, Женева, 2004). В нем сообщается, что в ноябре 1996 г. IPCS и OECD (Organization for Economic Cooperation and Development) распространили для широкого обсуждения среди экспертов и организаций, имеющих отношение к оценке риска, список из 50 ключевых терминов, предварительно отобранных из официальных или авторитетных источников, и соответствующих им дефиниций. Полученные комментарии и предложения были проанализированы и обобщены. Этот список, в частности, включал и термин acceptable risk (приемлемый риск), по которому была предложена для рассмотрения экспертов следующая дефиниция (единственная, как указано, найденная в официальных документах): "Риск серьезного неблагоприятного эффекта, возможно, порядка 10_б, не нарушающий течения жизни при условии, что принимаются разумные меры предосторожности". Процитируем упомянутый документ далее: «Главное затруднение респондентов было сосредоточено на интерпретации понятия "приемлемый", которое, как они полагают, имеет более социально-политическое, чем научное значение, т. е. термин относится "больше к управлению риском, чем к оценке риска"». Учитывая разнообразие социально-политической среды в мире, некоторые респонденты предложили исключить этот термин из сферы терминологии оценки риска, за исключением специального набора регулирующих документов, потому
что он имеет разный смысл в разных странах и регионах, неадекватен для научного подхода (слишком субъективен) или слишком неясно и широко сформулирован. Другие респонденты предлагали генерализовать термин так, чтобы охватить все поле социо-политики. В итоге термин был признан неподходящим для наук об окружающей среде"4.
Поэтому неслучайно в разделе "Definitions of key generic terms" дается следующая дефиниция для приемлемого риска: "Это термин, относящийся к управлению риском. Приемлемость риска зависит от научных данных, социальных, экономических и политических факторов и от осознаваемых выгод, которые возникнут в связи с экспозицией к агенту". (Принимая во внимание важность этой цитаты и право читателя ознакомиться с подлинной фразеологией документа, приведем ее в оригинале: "This is a risk management temí. The acceptability of the risk depends on scientific data, social, economic, and political factors, and the perceived benefits arising from exposure to an agent"). Легко заметить, что это довольно расплывчатое определение (в отличие от предыдущего, которое было отвергнуто) означает по сути дела отказ от попытки не только дать конкретное численное значение приемлемого риска, но и четко определить само понятие!
Такая позиция IPCS, конечно, не запрещает его использование в конкретных социально-экономических и политических условиях той или иной страны, в том числе и России. Обратим внимание на то, что "установление целевых критериев минимального риска, установление и определение этапных критериев приемлемого риска для здоровья приоритетных контингентов населения для различных видов риска" поставлены в качестве задачи, которая еще только должна быть решена в соответствии с проектом Федеральной целевой программы (ФЦП) "Развитие системы мер по снижению рисков для здоровья населения и формированию здорового образа жизни у граждан Российской Федерации на 2007—2011 годы". Именно поэтому ее решению должна предшествовать та принципиальная открытая дискуссия, о которой шла речь выше, хотя бы потому, что к неопределенности понятия "приемлемый риск" здесь добавлена не меньшая неопределенность понятия "приоритетные контингента населения". Так или иначе включение оценки тех или иных уровней риска в качестве приемлемых в какие бы то ни было официальные методические документы до того, как будет выполнена данная задача ФЦП, явно преждевременно.
Существенной особенностью российских условий является то, что правом давать оценку риска для здоровья обладает непосредственно или иногда через аккредитацию других организаций та же самая система (ныне — Роспотребнадзор Минздрав-соцразвития РФ), которая либо сама же и осуществляет меры управления риском (например, через гигиеническую регламентацию), либо ставит цели
4Прим. редакции. Данный термин входит во все зарубежные и международные глоссарии по оценке риска и подробно описан в монографии Г. Г. Онищенко, С. М. Новикова, Ю. А. Рахманина, С. Л. Авалиани, X. А. Буштуевой "Основы оценки риска для здоровья населения при воздействии химических веществ, загрязняющих окружающую среду". — М., 2002.
этого управления, апробирует планируемые мероприятия и контролирует как их выполнение, так и оценку их эффективности. Следовательно, академически безупречная позиция, возможно, удобная для западного эксперта по оценке риска (которую мы бы сформулировали так: "Я вам оценил риск количественно и качественно, а как на него смотреть и что с ним делать — не моя забота"), практически невозможна для экспертов российских. Поэтому от вопроса в том, могут ли быть найдены научные критерии приемлемости риска для здоровья населения или хотя бы определены научные подходы к поиску таких критериев, уйти не удается. Очевидно, что начать следует со второго вопроса, без чего вышеупомянутая задача, поставленная ФЦП, будет решаться вслепую и едва ли успешно.
К тому же нельзя исключить, что в какой-то момент решение вопроса о величине приемлемого риска возьмет на себя законодатель при настойчивом лоббировании со стороны бизнеса. Хотелось бы надеяться, что при этом будет учитываться мнение гигиенической науки, но едва ли желательно, чтобы это было мнение лишь одной группы ее деятелей, а не открыто обсужденная и взвешенная позиция на основе консенсуса.
Прежде всего необходимо остановиться на тех кажущихся вполне резонными взаимосвязанных подходах к установлению уровней приемлемого риска, которые соответствуют типичной аргументации сторонников его необходимости и оправданности. Условно их можно обозначить как "социально-статистический" и "социально-экономический". Социально-статистический подход исходит из количественной оценки вероятности того фактического и постоянно реализующегося вреда для здоровья и даже потери жизни, которые связаны с факторами риска, широко распространенными и неотрывными от современного стиля жизни значительной части населения или от способа производства. По существу именно так можно сформулировать и определение термина "приемлемый риск", приведенное в вышеупомянутом Руководстве: "уровень риска развития неблагоприятного эффекта, который не требует принятия дополнительных мер по его снижению, и оцениваемый как независимый, незначительный по отношению к рискам, существующим в повседневной деятельности и жизни населения".
При этом нередко речь идет о дорожно-транс-портном травматизме, авиационных и железнодорожных авариях и т. п. Предполагается, например, что поскольку ради несомненных преимуществ автомобиля общество мирится с тем, что скажем на такое-то число жителей в год калечится или даже гибнет столько-то человек, то на эту величину вполне можно ориентироваться как на социально оправданную в целом, в том числе и по отношению ко всем рискам для здоровья и жизни, связанным с другими благами цивилизации или с техническим прогрессом.
Однако нам кажется, что в этой аргументации немало "от лукавого". Во-первых, на самом деле общество никогда не приемлет любой уровень риска, например на тех же автомобильных дорогах, а напротив, непрерывно побуждает конструктивно совершенствовать автотранспорт, улучшать дороги, повышать четкость регулировки движения и требовательность к водителям и т. п. — все это в целях
дальнейшего снижения риска. Очень сомнительно, чтобы такая настойчивость резко не ослабела бы, если бы существующий на какой-то момент уровень риска, связанного с дорожно-транспортными происшествиями, был признан специалистами и даже зафиксирован законодательно в качестве приемлемого. Выше мы уже высказывали убежденность в том, что при такой фиксации именно это и произойдет в сфере производственно- или эко-логически-обусловленных рисков для здоровья, в которой тенденция "смириться" и без того, к сожалению, все еще очень дает себя знать.
Во-вторых, никто ведь не предлагает заложить в технические требования к автомобилю такие параметры (скажем, люфт рулевого управления, длину тормозного пробега, время срабатывания подушек безопасности и т. п.), которые прямо ориентированы на некие "приемлемые", или "допустимые", уровни риска. Между тем, принятие величины приемлемого уровня риска, например, онкологической заболеваемости населения, связанной с выбросами соединений хрома в среду обитания, прямо приведет к вычислению соответствующей величины допустимого уровня экспозиции и, в частности, к обоснованию допустимой величины атмосферных выбросов. И именно на достижение этой величины и должны будут ориентироваться в своих решениях и расчетах проектировщики.
Наконец, нелишне задать себе вопрос, кто и каким способом установил, что, например, как сказано в том же Руководстве, индивидуальные риски, не превышающие 1 • 10~б, "воспринимаются всеми людьми как пренебрежимо малые, не отличающиеся от обычных, повседневных рисков". Отметим, что при этом не упоминаются даже "разумные меры предосторожности", о которых говорит дефиниция, отвергнутая экспертами IPCS, а утверждается, что "подобные риски не требуют никаких дополнительных мероприятий по их снижению".
В целом следует признать, что социально-стати-стические критерии приемлемости рисков для здоровья населения (или отдельных его категорий) едва ли состоятельны. Однако то же самое приходится сказать и о социально-экономическом подходе с использованием расчетов по типу потери—выгоды. Упрощенно аргументация в пользу такого подхода сводится к тому, что если материальный (денежный) ущерб от причинения вреда общественному здоровью, связанный с теми или иными решениями и действиями, ниже тех материальных выгод (прямого дохода или экономии на снижении расходов), которые могут быть получены в результате этих решений и действий, то вероятность такого вреда, выраженная количественно, и может быть принята в качестве социально-приемлемого риска. (По сути дела, это и есть та зависимость приемлемого риска "от осознаваемых выгод, которые возникнут в связи с экспозицией к агенту", о которой говорит рассмотренный выше документ IPCS.)
Уязвимость такого подхода с позиций социальной морали мы уже отмечали в 2001 г. Однако он бесплоден и с чисто практической точки зрения. Каждый, кто реально занимался оценками риска и расчетами стоимостного эквивалента ущербов здоровью, знает, насколько велики неопределенности обеих сторон предлагаемого баланса, и понимает,
что подобными расчетами можно обосновать только крайне размытую границу приемлемости рисков, а при желании доказать, что риск почти от любого действия экономически вполне оправдан.
Единственный подход, который нам кажется и практически реальным, и что не менее важно не создающим противоречий между принципами управления общественным здоровьем на основе оценки рисков и на основе системы гигиенических нормативов состояния среды обитания или производственной среды, можно условно обозначить как нормативный. Он возможен для рисков от всех тех вредных факторов, для которых известны количественные зависимости экспозиция—ответ, установленные на основе эпидемиологического анализа (а еще лучше — метаанализа), и для которых наряду с этим имеются российские государственные нормативы допустимой интенсивности соответствующего фактора, т. е. ПДК (или хотя бы ОБУВ), ПДД, ПДУ. В подобных случаях нетрудно рассчитать величины ответа при экспозиции, соответствующей этим нормативам. Величина такого расчетного риска, усредненная для как можно ббль-шего числа факторов определенной группы, и могла бы быть предложена в качестве временно согласованного уровня приемлемого риска определенного типа. Подчеркивая ограничение этого уровня определенным кругом вредных факторов и определенным, преобладающим для них типом вредного действия, мы хотим обратить внимание на то, что, рассуждая теоретически, уровень приемлемого риска едва ли может быть одним и тем же для всех вредных эффектов, независимо от их тяжести, прогностической и медико-социальной значимости. Однако только накопление конкретного опыта работы в предлагаемом направлении покажет, действительно ли обоснованные таким способом уровни приемлемого риска для разных групп факторов и для разных вредных воздействий окажутся существенно различающимися5.
Но еще важнее то, что безвредность допустимой экспозиции, соответствующей вышеназванным гигиеническим нормативам, которую мы и предлагаем считать основным критерием допустимости соответствующего им расчетного риска, сама по себе не всегда надежно обоснована. Например, наши собственные эколого-эпидемиологические исследования свидетельствуют о том, что колебания загрязнения атмосферного воздуха пылевыми частицами и раздражающими газами даже на уровнях, не превышающих соответствующие ПДК, способствуют увеличению смертности взрослого населения и вероятности появления респираторных нарушений у детей. Несомненно, что подобные данные должны быть проверены независимыми исследованиями, а в случае их подтверждения — послужить причиной пересмотра этих ПДК, и такие откорректированные по эпидемиологическим показателям величины ПДК можно будет использовать для расчета приемлемых рисков. Пока же применять для этого расчета те ПДК, в надежности которых появились обоснованные сомнения, не стоит.
5П р и м. редакции. Значения приемлемого риска давно уже введены в национальные нормы радиационной безопасности и вошли в проекты ряда технических регламентов.
Таким образом, мы могли бы предложить для обсуждения такую дефиницию: "В Российской Федерации временно приемлемым (допустимым) признается такой усредненный уровень риска для здоровья населения или его части, который по расчету, проведенному на базе общепринятой методологии оценки риска, соответствует уровню вредной экспозиции, возникающей при соблюдении гигиенических нормативов допустимой интенсивности вредных факторов определенного преобладающего типа действия, и подлежит пересмотру, если новые научные данные (в первую очередь эпидемиологические) указывают на необходимость пересмотра самих этих нормативов".
Представляется неизбежным, что приемлемый риск, обоснованный любым способом, может оказаться в части случаев настолько низким, что для его обеспечения на данный момент и в данных конкретных условиях могут просто отсутствовать реальные технические, экономические или социальные возможности. В каждой такой ситуации для органа, представляющего государство, окажется необходимым, взвесив все обстоятельства и факторы риска, сделать выбор между двумя альтернативами: либо полный запрет проектируемого строительства, технологии и тому подобных решений, неизбежно связанных с риском, заведомо превышающим приемлемый уровень, либо согласование поэтапного снижения регламентируемого риска до приемлемого уровня, а тем самым — временное допущение риска, являющегося явно нежелательным. Нелишне напомнить, однако, что и приемлемый уровень риска в конкретных условиях развития общества должен рассматриваться как временный, что и отражено в предлагаемой нами дефиниции этого понятия. Вопрос о том, в каком порядке приемлемый риск устанавливается в качестве госу-
дарственного регламента и в каком порядке согласуется его поэтапное регламентирование, выходит за рамки этой статьи.
Вместе с тем, допуская на определенный период сохранение значимого риска для здоровья какой-то группы населения, государство обязано, как мы полагаем, установить в законодательном порядке механизмы специальной защиты этой группы от риска и его компенсации, финансируемые за счет причинителя риска непосредственно или через страховые компании. В качестве примера можно привести опыт Свердловской области, где по требованию Территориального управления Роспот-ребнадзора некоторые предприятия оплачивают проведение курсов биологической профилактики для детей и беременных, пока еще не переселенных за пределы санитарно-защитной зоны.
Все эти взаимосвязанные вопросы требуют специального обсуждения, однако поднятая нами проблема определения понятия "приемлемый риск" и подхода к обоснованию его уровней должна быть обсуждена и решена как приоритетная.
Summary. The authors hold that an open discussion on the principles of and approaches to establishing the national standards of acceptable health risks should precede the official introduction of these standards into practice in taking decisions on risk management. They criticize the sociostatistical and socioeconomic concepts of risk acceptability as both amoral and impracticable and propose an approach based on the use of the Russian standards of permissible exposure levels (maximum permissible concentrations in particular) and on the exposure-response relationships established by epidemiological studies for the computation of responses (i.e. risk levels) corresponding to the permissible exposures. In some cases that such standards of an acceptable risk are too strict in existing technological or economic practice may be introduced in a stepwise fashion, but the risks that exceed the acceptable level should be compensated for.
Знаменательные события и даты
ЗНАМЕНАТЕЛЬНЫЕ ДАТЫ ИСТОРИИ ГИГИЕНЫ И САНИТАРИИ В 2007 ГОДУ*
125 лет — кафедра гигиены на медицинском факультете Московского университета (Ф. Ф. Эрис-ман, 1882).
125 лет — Московское гигиеническое общество (1882).
125 лет — "Handbuch der Hygiene und der Gewerbekrankheiten": В 3 т. (Руководство по гигиене и профзаболеваниям. М. Pettenkofer, Н. Ziemssen, 1882-1894).
100 лет — "Курс профессиональной гигиены" (Д. П. Никольский, 1907).
100 лет — Международное бюро общественной гигиены в Париже (1907).
22 февраля — 25 лет со дня смерти Льва Ивановича Медведя (1905—1982, род. в селе Черная Греб-
"Составители: Н. П. В о с к р е с е н с к а я , Е. Н. Б ы -линский (Отдел истории медицины и здравоохранения (руководитель — проф. М. Б. Мирский) Национального НИИ общественного здоровья РАМН.
ля Бержадского района Винницкой области Украины), украинского гигиениста, организатора здравоохранения, академика АМН СССР, заслуженного деятеля науки Украины. С 1947 по 1952 г. министр здравоохранения Украины, с 1952 по 1964 г. директор Киевского НИИ гигиены труда и профзаболеваний. В 1964—1982 гг. возглавлял НИИ гигиены и токсикологии пестицидов, полимеров и пластических масс (Киев). В 1968—1982 гг. руководил кафедрой гигиены, токсикологии и клиники пестицидов Киевского института усовершенствования врачей. Научные работы посвящены гигиене села и сельскохозяйственного труда, организации здравоохранения, токсикологии пестицидов. Предложил гигиеническую классификацию пестицидов. Под его руководством разрабатывались научные основы гигиенической оценки новых препаратов и др. Удостоен премии им. Ф. Ф. Эрисмана. Ряд работ посвящены истории медицинской науки.
Соч. и лит.: см. БМЭ. 3-е изд.; Л. И. Медведь (1905—1982) / А. В. Павлов и др. М.: Медицина,
