CC BY
23
Почему изобретения делаются в одной стране, а внедряются в другой? У нас это явление трактовалось как дефект хозяйственного механизма и централизованной плановой экономики вследствие общей незаинтересованности в технических инновациях. Особенно доставалось директорам предприятий, которые отторгали нововведения по психологическим мотивам.
Профессор Северозападного университета (США) Джоэль Мокир, отвечая на вопрос: «Почему изобретения делались во Франции, а внедрялись в Великобритании?», делает выводы, касающиеся современной инновационной политики. Проблема, как показал Дж. Мокир, не в структуре экономики в целом, а во вполне конкретных механизмах организации науки и распространения знаний.
Концепция экономики знаний Джоэля Мокира
Н. А. РЯПИСОВ,
кандидат педагогических наук,
Новосибирский государственный педагогический университет
Базой для концепции историка и экономиста Джоэля Мокира послужили работы известного экономиста Саймона Кузнеца (Simon Kuznets), предложившего в 1995 г. термин «практичное знание», обозначающий новое знание, которое помогает создавать современную материальную культуру и влияет на благосостояние людей.
В основной работе Дж. Мокира «Дары Афины»1 дана следующая трактовка этого термина: «Практичное знание характеризует два типа знаний. Первое - это знание "что", или знание о высказываниях (можно сказать, мнениях) по поводу природных явлений и закономерностей. Такое знание может быть использовано для создания знания "как", которое является учебным, или предписывающим, и может быть названо техниками, или техническими приемами. В дальнейшем назовем знание о высказываниях - М-знание,
1 Mokyr J. The Gifts of Athena: Historical Origins of the Economy. Princeton, 2002. P. 4-9. Далее в статье обсуждаются тезисы этой работы Дж. Мокира; ссылки на страницы даны в тексте в скобках. © ЭКО 2007 г.
ИННОВАЦИИ 8 5
а предписывающее знание - П-знания... Такой подход явно отличается от стандартных различий между наукой и технологией» (курс. авт.).
Одним из важных качеств знания является его «устойчивость» (tight), отражающая, насколько конкретные нововведения, научные познания принимаются обществом, или же их можно оспорить. Другими словами, устойчивость можно представить как измерение универсальности знания, т. е. является ли знание убедительным («истинным», «доказанным», «проверенным») для большинства людей. Чем более устойчиво знание, тем более конкретны представления людей о чем-либо. А чем оно менее устойчиво, тем больше людей придерживается взглядов, несовместимых с этим знанием.
В итоге знания отдельного человека становятся менее важными по сравнению с тем, что знает и может сделать общество в целом. Другими словами, глубокие знания нескольких людей в обществе о квантовой механике по большому счету бесполезны, поскольку практические результаты внедрения такого рода знания будут ощутимы только тогда, когда многие члены общества будут обучены «продвинутой» физике.
Доступность и распространение знаний
Важно обратить внимание, что продвижение в применении существующего запаса знаний будет зависеть от того, насколько доступно знание и какова стоимость доступа к нему. Ведь личные расходы на его получение могут быть весьма значительными, хотя знание является общественным продуктом, поскольку потребление одним не уменьшает его количество для других. Здесь же следует учитывать время на приобретение этих знаний, усилия и другие вполне реальные ресурсы2. Характеризуя значение доступности знаний, можно подчеркнуть, что в случае чрезмерной стоимости доступа социальное знание исчезает.
Широко распространенными средствами снижения стоимости доступа к знанию являются язык, математические символы, диаграммы и политические модели.
2 Stainly R. Knowledge, Discovery and Growth // Discussion Paper 1011. Northwestern University Center for Mathematical Studies in Economics and management Sciences. 1992. P. 45.
Что делает знание культурной сущностью? Ситуация, когда оно приобретено у других и распространено. Если это приобретение слишком затруднено, знание о суждениях по поводу природных явлений и закономерностей (М-знание, по Дж. Мокиру) будет недоступно для тех, кто его не имеет, но стремится применить. Знание может либо «храниться под замком», либо свободно и бесплатно распространяться. В действительности, хотя знание свободно распространяется, от человека требуется потратить реальные ресурсы, чтобы получить доступ к нему. Стоимость доступа зависит от технологии доступа, кредитоспособности субъектов и общего размера М-знания. Чем больше объем М-зна-ния, тем больше требуется специализация и разделение знания. В этой ситуации нужны эксперты и специальные источники, распространяющие полезную информацию о доступе к знанию. Сегодняшние информационные технологии (ИТ) предоставляют именно это.
Реальный доступ к необходимому знанию оценивается экономистами по-разному. Примечательно, что в докладах Римского клуба неоднократно подчеркивалось следующее: резервы пригодного знания являются всеобщими и доступны для всех стран. С нашей точки зрения, это явное преувеличение.
Существенное влияние на человеческое познание и снижение стоимости доступа к знанию оказало изобретение письма, бумаги и печати, затронувшее даже представления людей об окружающем мире. Но поскольку такая «внешняя память» содержится в закодированной форме, эта форма знания придавала ему ауру недоступности и неприкосновенности, что порой препятствовало его дальнейшему распространению. Особая роль в этом процессе отводится общественной организации знаний, технологии его хранения и контролю доступа к нему. Например, на протяжении длительного времени императорский бюрократический контроль в Китае или исключительность аристократической элиты могли не только временно ограничивать доступ к знанию, но и привести к его полной потере.
Если же стоимость доступа к знанию невысока, то и вероятность утраты существенной «доли» знания низка. В
этом случае поиск нового знания не станет очередным «изобретением колеса». Стоимость доступа определяет возможность распространения знаний в будущем, а также добавления открытий и нового знания к уже существующему М-знанию. Это связано с тем, что стоимость доступа к знаниям сегодня определяет количество накопления в перспективе: чем меньше стоимость, тем больше накопление. В этой связи огромное значение имеет современная ИТ-революция, в результате которой люди стали не только больше знать, но и потоки входящей и исходящей информации стали намного быстрее, а с начала 1990-х годов (с массовым распространением персональных компьютеров, Интернета, сотовой связи и т. д.) - и дешевле (С. 8-9, курс. авт.).
Фактическую структуру М-знания можно считать самореферентной, т. е. большой объем знания включает знание того, что известно, и знание того, как это найти. Таким образом, признаком инновационного производителя можно считать то, что он знает, что он не знает что-то конкретное, что известно кому-то еще, а затем попытается добыть искомое. Общество по определению содержит в себе ограниченный набор М-знания. Всегда есть вещи, известные обществу и в то же время не известные отдельным его членам. Такое неполное распространение знания может стать фактором, определяющим события, которые произошли или не произошли в конкретный исторический период в данном обществе. В целом самореферентность открывает доступ к знанию, которого раньше не было. Однако наличие возможности не обязательно означает, что кто-то ею воспользуется, и это надо учитывать, когда экономическая история полезного знания стремится разобраться в первопричинах экономического роста.
Особенности П-знания
Технологическое знание (П-знание) состоит из планов и распоряжений о том, как приспособить те или иные средства для получения точно определенного результата. Элементы П-знания в виде инструкций кажутся иногда как бы вполне разумеющимися. Но если они при этом неэффективны с
точки зрения стоимости, они не превращаются в сумму знаний. Чтобы быть «выраженными» (т. е. примененными и переданными будущему поколению), элементы П-знания в большей степени, чем элементы М-знания, нуждаются в обработке.
Очевидно, что в конкретный момент времени общество может использовать только небольшую часть П-знания. Поэтому поиск критериев выбора удовлетворительной технологии среди нескольких очень важен. По Дж. Мокиру, характерным отличием П-знания от М-знания является возможность его хранения не только в человеческом разуме и внешних источниках, но и в самих артефактах. Такая информация не является полной, скорее всего, она может выступить в качестве дополнительной к уже имеющемуся знанию, полученному из других внешних запоминающих устройств. Отметим также, что дополнение М-знания представляет собой какое-либо открытие, которое существует всегда, но было никому до этого не известно, а дополнение П-знания - это изобретение, основанное на использовании прежних известных технологий, но которое ранее было невозможно (С. 10-12).
У каждого общества есть доступ к определенным мета-наборам применяемых технологий, огромным массивам текстов инструкций, по которым можно составить представление о возможностях данного общества, хотя на практике бывает трудно установить, какими были эти технологии. Из общей совокупности знаний лица, принимающие экономические решения в отношении как домашнего хозяйства, так и крупной корпорации, выбирают технологии, которые фактически ранее были уже использованы. Такая технологическая преемственность (аналогия) остается лучшим методом описания и анализа технологии и технологических изменений.
Дж. Мокир рассматривает процессы формирования и передачи двух типов знаний на историческом примере промышленной революции в Англии. Существуют различные объяснения ее причин.
Причины промышленной революции в Англии
По мнению Мокира, промышленная революция в большей степени была обусловлена интеллектуальными достижениями прошлого, а также научной революцией XVII в. и европейским философским течением XVIII в. (Просвещение). В ее основе лежало подогреваемое философскими идеями стремление совершенствовать и расширять знания. Это, по-видимому, стало основной причиной, почему промышленная революция началась именно в Британии, а не во Франции или Нидерландах (С. 28-29).
Конечно, рост научного знания оказывал влияние на общее развитие, но это влияние было относительно незначительным из-за отсутствия систематизации знания и его официального регулирования, частого кодирования и передачи только по вертикали от учителя ученику или горизонтально между агентами. В то время основным средством развития технологий оставалось «чутье» - что работает, а что нет.
Могла ли произойти промышленная революция раньше? По мнению Дж. Мокира, да. Макроизобретения XV в. (производство чугуна, кораблестроение, навигация) могли существенно повлиять на ход истории европейского общества. Однако именно узкая научная (эпистемическая) база будущих технологий стала основной причиной, почему этого не произошло. Революционные технологические приемы оставались как бы изолированными, что не приводило к дальнейшему развитию кумулятивных микроизобретений. Как известно, на период с 1400 по 1750 гг. приходится значительное количество изобретений в различных областях (кораблестроении, металлургии, медицине, печати, электроэнергетике). Большинство же из них не получило распространения, так как в обществе было слишком мало известно о том, почему и как конкретные технологические приемы работают на практике.
Кроме того, знание не становилось достаточно емким и устойчивым, чтобы стать эпистемической основой, поскольку многие части М-знания могли быть известны некоторым людям, но по разным причинам не «демонстрировались»
достаточно широко и поэтому не могли убедить других в целесообразности практического освоения (С. 31-32).
Приобретение знанием статуса «всеобщего» возможно только тогда, когда оно становится общедоступным, вызывающим доверие и носит прикладной характер. Полезное знание является всегда всеобщим. Западным обществам удалось не только участвовать в увеличении размера М-зна-ния, но и развить способности отображать новое знание в новых и улучшенных технологиях. Это было связано с тем, что стоимость доступа к знаниям уменьшалась, а новые взгляды государства на знание, а также способы проверки этого знания совершенствовались.
Формирование новых институтов распространения знания существенно снизило стоимость доступа к нему и способствовало его широкому распространению в массы. К таким институтам относились различные научные общества, создаваемые на средства государства и частных спонсоров. Наиболее яркие примеры - британское Бирмингемское Лунное общество и Королевское научное общество (создано в 1662 г.). В XVIII в. и начале XIX в. огромный интерес вызывали публичные лекции по научным и техническим предметам (С. 43).
Классическим примером института, существенно облегчившего доступ к знанию, стало Общество искусств, основанное в 1754 г. Его главными целями были поощрение промышленных предприятий, облагораживание искусства, стимулирование работы фабрик и расширение торговли.
Важным шагом на пути распространения знания стало создание многочисленных периодических изданий, бюллетеней. Они чрезвычайно способствовали развитию системы взаимоотношений и информационному обмену между инженерами, натурфилософами, бизнесменами, находящимися в провинциальных городах Британии3.
Возможно, что основным инструментом сокращения дистанции между натурфилософами и теми, кто мог бы на практике оценить перспективы развития технологии, стало
3 Hudson D. and Luckhurst K. W. The Royal Society of Arts, 1754-1954. London, 1954. 227 p.
создание Королевского института в 1799 г. и Геологического общества Лондона в 1807 г.4 Несколько позже, в 1818 г., был сформирован Институт Королевских инженеров. Он представлял собой «научное общество, посвященное чтению, обсуждению и публикации статей»5.
Огромную роль в сокращении дистанции между официальными научными институтами и обществом сыграли «практичные провинциалы». Достижения Вильяма Смита (William Smith) в геологии или Роберта Бэйквела (Robert Bakewell) в исследовании минералов укрепили представления общества о практической пользе применения изобретений, выражавшейся в возможности сокращения потребления природных ресурсов, снижении себестоимости и увеличении эффективности производства.
Следует отметить, что за пределами Англии правительства также задумывались о решении этих задач. Например, во Франции в 1720 г. открылось несколько артиллерийских школ. Открытие в 1794 г. Политехнической школы (Ecole Polytechnique), а позднее двух школ для военных офицеров значительно расширило масштабы прикладного применения технического образования. Другие страны на континенте тоже прилагали усилия для повышения уровня общего знания. Так, в Саксонии и Венгрии были открыты школы горного дела. Но в погоне за знаниями посредством создания официальных школ Англия участвовала только отчасти. Основную роль, по мнению Дж. Мокира, руководство страны отводило системе общественных лекций, неофициальных научных обществ и техническому обучению, чего, по меркам того времени, было вполне достаточно (С. 46).
Такая «неофициальная» образовательная система позволила Британии уже к 1700 г. значительно сократить разрыв между созданием знания и его внедрением.
Важно определить, кто же был идейным вдохновителем распространения знания: ремесленники или натурфилосо-
4 Porter R. The Industrial revolution and the Rise of the Science of Geology // Changing Perspectives in the History of Science. London, 1973. P. 324.
5 Lundgreen P. Engineering Education in Europe and the USA, 1750 - 1930 // Annals of Science 47. NY, 1990. Vol. 1. P. 67.
фы и инженеры, т. е. была ли промышленная революция обусловлена научными достижениями? Для этого надо ответить на вопрос, в какой степени ремесленники имели доступ к М-знанию, которое в дальнейшем было ими преобразовано в эпистемическую основу новых техник. Известно, что новое направление могло возникнуть только за счет соединения двух типов знания. Так как изобретатели прошлого были не очень образованными, то в поисках основы для своего творения им самим было необходимо найти нужное дополнительное знание6. Успех инженеров и химиков того времени, по Дж. Мокиру, был связан с тем, что они постоянно совершенствовали свои познания за счет обращения к журналам и научным текстам. Ученые нашего времени используют М-знание конкретно для создания нового изобретения.
Позже историки пришли к выводу, что инициаторами промышленной революции были именно изобретатели. Через некоторое время приоритет стал отдаваться экономическим факторам, прежде всего спросу и ценам. Тем не менее, как считает Дж. Мокир, ключевым фактором стали не только одаренные личности и действия правительства, но и эффективная система обмена знаниями (С. 65-66).
Научная периодика, книги и выставки
Упрощение доступа к полезной информации было связано с развитием научной литературы и издательской деятельности. Как только становится известным, что необходимые технические приемы уже где-то используются, можно начинать поиск. В связи с этим важным элементом доступности знания стали газеты, журналы и «популярные энциклопедии». В свою очередь доступ к технологическим новинкам становится возможным только тогда, когда задаются правильные вопросы, основанные на обрывках знаний. Без них производители могут и не знать, что и где нужно искать (С. 67).
В Британии была широко распространена «техническая литература», предполагающая, что читатели способны по-
6 Smiles S. Industrial Biography: Iron Workers and Tool Makers. Newton-Abbot, 1967. P. 272.
нять графики и формулы. Передача таких навыков была организована посредством системы ученичества. За счет этого удалось добиться, чтобы закодированное знание соединялось с подразумеваемым знанием. Такая форма передачи оставалась эффективной только до тех пор, пока применение технологии не потребовало формального знания в большом объеме. Так как в Британии существовал недостаток отработанных форм перевода научных суждений в технические приемы, то это позволило Франции и Германии значительно обогнать Британию в официальном техническом образовании, выпуске инженерных книг, энциклопедий и др. К примеру, 61% всей литературы издавался в Германии. Но за счет постоянного отслеживания возникающего знания, распространения переводов и кратких пересказов Англия занимала лидирующую позицию в интерпретации новой информации. Успех Британии в промышленной революции (назовем такие достижения, как хлорное отбеливание, газовое освещение, внедрение жаккардовых ткацких станков) был обусловлен практической реализацией французских научных достижений. Образно говоря, был построен «мост через Ла-Манш» между французским М-знанием и британским П-знанием.
Такое различие подходов к знаниям определялось взглядами правящих политических структур в этих странах. Если во Франции инженерное образование представлялось как инструмент, служащий политическим интересам страны, то в Британии всячески поддерживалась ориентация инженеров и ученых на интересы промышленности и коммерции. Через какое-то время правительство Франции стало осознавать эту разницу во взаимоотношениях ученых и фабрикантов1 (курс. авт.). Поэтому во Франции в период правления Наполеона именно организация промышленных выставок стала отличным инструментом распространения знания.
Различия в подходах к знанию становятся особенно заметными, если обратить внимание на процессы, происхо-
7 Jacob M. Scientific and the Making of the Industrial West. N.Y., 1997. P. 182-183.
дившие в то время в обществе. Во многих регионах Европы главным регулятором уровня необходимого обществу знания стали цеховые (отраслевые) гильдии, подавлявшие конкуренцию и технологические инновации за счет установления жестких правил цехового производства, которые можно условно назвать как «3P»: цены (prices), технологические процессы (procedures) и партнерство (participation). Когда гильдии получили политическую власть, их попытки ослабить рыночные силы значительно усилились, что блокировало развитие новых технологий.
Жесткое регулирование цен оказывало также чрезвычайно негативное воздействие на технологический прогресс. Это связано с тем, что внедрение инновации, как правило, приводит к сокращению затрат на производство и, соответственно, к уменьшению цены продукции по сравнению с конкурентами. Положительным эффектом воздействия цен на технологию можно назвать постепенное осознание роли сокращения производственных затрат в увеличении прибыли через технологические новинки. Чтобы сохранить цены на одном уровне, даже разрабатывались регламентирующие инструкции, предписывающие предпринимателям использование определенных технологий. Но в действительности они почти не работали.
Разрушение цеховой структуры должно коснуться ученых
Следующим ограничением потока новых идей и взаимодействия отраслей стало влияние гильдий на количество компаний в отрасли, принуждение к работе в определенной сфере конкретное число лет, предписания относительно найма сотрудников и т. д.8
Особенно разрушительным стало жесткое разделение труда между гильдиями. В итоге каждая гильдия замыкалась в своем направлении деятельности, полностью регулируя внутренние процессы. И только периодическое коро-
8 Evans C., Ryden G. Kinship and Transmission of Skills: Bar Iron Production in Britain and Sweden, 1500-1860: In Maxine Berg and Kristin Bruland, eds. // Technological Revolutions in Europe. Cheltenham, 1998. P. 186-206.
левское вмешательство позволяло ограничить явные злоупотребления. В целом гильдии преследовали изобретателей со Средних веков вплоть до промышленной революции (С. 259-260).
Попытки противостояния новому были и в Британии, однако оппозиция не получила поддержки властей, поэтому ее деятельность оказалась неэффективной. В заключении своей работы А. П. Вэдсворт (Wadsworth) и де Лаш Мэн (Mann) писали: «Налицо яркий контраст между свободным изобретательским прогрессом в Ланкашире и противостоянием, с которым он сталкивается в старых общинах Континента, где влияние гильдий и степень реакции властей были достаточно сильными, чтобы его ограничить, чего они не смогли сделать в Англии...»9. Однако подобно тому как не все запреты гильдий оказали свое негативное влияние, так и не все технологические достижения легко воспринимались в Британии. В некоторых отраслях рабочие и предприниматели стали противостоять инновациям. Примером этому может служить часовая индустрия10.
С появлением в XIX в. профсоюзов начался новый этап противостояния инновациям. Конечно, технологические нововведения часто сопровождались ростом безработицы и снижением заработной платы. Однако необходимо, как и раньше, объяснять профсоюзам пользу, которую изобретения приносят их обладателям и потребителям11. Такое противостояние, по Дж. Мокиру, замедлило технологический прогресс как в угольной отрасли, так и в судостроительной и ткацкой промышленности (С. 261).
В целом можно выделить два дополняющих источника, оказывающих негативное воздействие на развитие технологического прогресса:
9 Wadsworth A. P., De Lacy Mann J. The Cotton Trade and Industrial Lancashire. Manchester, 1931. P. 104.
10 Landes D. S. The Revolution in Time: Clocks and the Making of the Modern World. Cambridge, 1983. P. 300-301.
11 Booth A., Melling J., Dartmann C. Institutions and Economic Growth: The Politics of Productivity in West Germany, Sweden, and the United Kingdom, 1945-1955 // Journal of Economic History. 1997. Vol. 3. P. 416-444.
1) экономические и политические интересы тех, кто представляет на рынке уже сложившуюся систему технологического статус-кво;
2) интеллектуалы, остерегающиеся новых технологий.
Какими бы ни были мотивы тех и других, противостояние технологическим переменам основывается на нерыночных силах и полностью находится под политическим контролем. Технологический процесс - это сфера, где постоянно происходит множество столкновений интересов ряда лиц и структур. И если одни обладают «административным ресурсом» (таможенное законодательство, учреждения, созданные для защиты прав потребителей, профессиональные ассоциации и гильдии, ограничительные контракты внутри союзов и откровенный запрет на определенные технологии), то другие пользуются бытующими социальными нормами и культурными табу (С. 262).
Какими бы значительными ни были достижения Британии в применении знания, промышленная революция распространилась и на Западную Европу. Яркие преимущества Британии перед другими странами в XIX в. потускнели, так как конкуренты осознали свои упущения и стали применять собственные теоретические разработки. Только благодаря своей политической структуре Британия между 1760 и 1830 гг. получила значительный технологический отрыв. Одной из причин этого послужил определенный консерватизм Британии: страна оказалась удивительно невосприимчивой к оппозиции, пытающейся ограничить новое знание. После того как противоборствующие силы попытались использовать незаконные средства, правительство применило всю свою власть. Кроме того, разделение страны на графства с отдельными управляющими органами давало возможность изобретателям найти место там, где их взгляды достойно оценивались и не подвергались нападкам.
Однако полностью устранить оппозицию в Британии не удалось, и в дальнейшем страна практически утратила статус технологического лидера (С. 263-264).
ИННОВАЦИИ 4 ЭКО № 1, 2007
Среди факторов, препятствующих практическому использованию технологий в континентальной Европе, можно назвать многочисленные политические восстания и перевороты. Некоторые ученые видят именно в этом истинные причины слабого технологического развития Франции. Яркими примерами этого стали погромы фабрик в Сент-Эть-ене12 и Руане13 из-за стремления владельцев к механизации производства.
Барьеры были и в Великобритании
В Британии основным фактором торможения развития технического образования на высоком уровне стала неспособность страны поддерживать этот уровень. Следует отметить, что до сих пор социологи, историки и экономисты внятно не могут объяснить не только реальные причины постоянно происходящих изменений в системах образования разных стран, но и значительные различия между каждой из них в определенный промежуток времени.
Длительность периода между появлением фундаментальных изобретений (выплавка чугуна, открытия в области кораблестроения) и их широким практическим применением в производстве обычно объясняют отсутствием на тот момент образовательных институтов, способных эффективно транслировать новые знания в массы. Вследствие этого трансформация знаний осуществлялась очень медленными темпами.
Стандартные знания и правила дают эффект только тогда, когда они распространены среди значительной части общества. Решение именно этой задачи стояло перед образовательной системой.
Сегодня невозможно предсказать, насколько далеко может зайти расширение полезного знания. Это касается как М-, так и П-знания. Конечно, новое М-знание - это горю-
12 Kenneth A. Engineering the Revolution: Arms, Enlightenment, and the Making of Modern France. Princeton, N.J., 1997. Ch. 4.
13 William R. M. The Rise of Market Culture: The Textile Trade and French Society, 1750-1900. Cambridge, 1984. P. 65-67.
чее для продолжения работы всей системы. Тем не менее сегодня в мире значительный экономический рост может быть достигнут за счет как распространения существующего знания, так и установления ограничительных барьеров для незаконного обогащения и распространения уже имеющихся, но «запрещенных» технологий.
Нынешний рост результатов теоретических исследований показывает явную связь между технологическим изменением и инвестированием в создание знания на основе человеческого капитала и НИОКР. И все-таки намного важнее ресурсов человеческого капитала позиция самой образовательной системы, цель которой - не столько обучение техническим навыкам и передаче информации, сколько способность находить и воспринимать знание, а затем творчески его применять.
Проблемы, стоящие перед системой образования России, можно в какой-то мере сравнить с проблемами образовательной системы Британии периода промышленной революции. Наша страна находится в процессе перехода от системы административно-командного управления к рыночной экономике. Этот переход завершен еще не в полной мере, и в первую очередь это касается системы образования. Существовавшие в нашей стране институциональные связи во многом разрушены, а новые - еще не сформированы, что порождает проблемы в области образования. Перед Британией периода Промышленной революции стояла задача формирования эффективных образовательных институтов, аналогичная задача стоит сейчас и перед Россией.
К тому же значительные преобразования происходят в сфере распространения информации. Фактически идет мировая ИТ-революция, связанная с появлением в последние десятилетия принципиально новых способов получения знаний (компьютерные технологии, Интернет), а также существенным увеличением информационных потоков и появлением огромного объема новых знаний практически во всех сферах жизни человека. Эти информационные потоки начинают конкурировать с существующей в России традиционной системой образования, ориентированной на то, чтобы
ИННОВАЦИИ 4*
«научить на всю жизнь». Современная же концепция образования ООН заключается в «образовании через всю жизнь», то есть в постоянном получении новых знаний и совершенствовании уже имеющихся.
В этих условиях система образования должна не только давать конкретные знания, но и «учить учиться». Проверка знаний как новый самостоятельный институт в рамках образовательной системы должна выполнять функции не только проверки фактических знаний учащихся, которые они усвоили в процессе обучения, но и их способностей к самообучению, получению новой информации и обработке больших ее потоков. Такой подход к образованию позволит сформировать личность, способную к самостоятельному получению новых знаний и самосовершенствованию, что является необходимым условием для социализации и достижения успеха в современном обществе.
Концепция «экономики знаний» переводит в аналитическую плоскость одну из важных проблем современного российского рынка образовательных услуг. Эффективность образовательной сферы определяется не только через мониторинг качества образования и через оценку последующего оттока специалистов за рубеж, а также оттока знаний из сферы фундаментальной науки. Обучение следует ориентировать на использование открытых наукой эффектов в практической хозяйственной деятельности.
Доступ к знаниям должен стать бесплатным. Это можно делать в форме тех же публичных лекций, на которые некогда находили средства в британском бюджете. Но можно создать специальный телевизионный канал, по которому всем интересующимся будут рассказывать о физических эффектах, пригодных для использования в практической деятельности. И ничего плохого не будет в том, что знание о самом физическом эффекте не будет сопровождаться знанием о его внутреннем механизме. Задача воспринимающего будет состоять в том, чтобы применить, а не в том, чтобы он отчитался о полном понимании предмета.
