CC BY
38Pro memoria
Концепция бесклассового
в советской политической мысли
Вклад Р. И. Косолапова
© Никандров А. В. © Nikandrov A.
Концепция бесклассового общества в советской политической мысли. Вклад Р. И. Косолапова
The conception of a classless society in Soviet political thought. Richard Kosolapov's contribution
Аннотация. Проанализирована выдвинутая в начале 1970-х гг. Р. И. Косолаповым концепция бесклассового общества. Ученый, реанимировав идею, высказанную еще в начале 1930-х гг., концептуализировал «бесклассовое социалистическое общество» как цель обозримой исторической перспективы развитого социализма и показатель его зрелости. Показано, как развивались представления о бесклассовом обществе социализма в сталинский период, какой смысл был в возрождении и продвижении этого концепта. Р. И. Косолапов пытался преодолеть противоречие между политической формой Советского государства (общенародное государство) и классовой конструкцией общественного строя.
Annotation. The article is devoted to the analysis of Richard Kosolapov's conception of a classless society which he put forward in the early 1970s. Reviving the idea expressed in the 1930s he conceptualized a "classless socialist society" as the purpose of the approximate historical perspective of developed socialism and its maturity significative. Then the article discusses how ideas of the classless of socialist society developed in the Stalin's era. The meaning of the revival and promotion of the idea of a classless socialist society is revealed. Richard Kosolapov tried to overcome the contradiction between the political form of the Soviet state ("state of all the people") and the class structure of the Soviet social system.
Ключевые слова. Марксизм, классы, Советское государство, диктатура пролетариата, бесклассовое социалистическое общество, общенародное государство, развитое социалистическое общество.
Key words. Marxism, classes, Soviet state, dictatorship of the proletariat, classless socialist society, state of all the people, developed socialist society.
общества
Предыстория: концепт «бесклассовое общество» в 1930-е гг.
Проблему бесклассового общества нельзя назвать магистральной для советского марксизма, ведь согласно марксистско-ленинской теории бесклассовым будет лишь коммунистическое общество, тогда как первая фаза — социализм являет собой длительный процесс уничтожения классов посредством постепенного стирания граней между ними («классовой разницы», по Ильичу), ликвидации разницы между городом и деревней, между физическим и умственным трудом: «Социализм, — учил Ленин, — есть уничтожение классов... Но сразу уничтожить классы нельзя. И классы
НИКАНДРОВ Алексей Всеволодович — старший научный сотрудник кафедры философии политики и права философского факультета МГУ им. М. В. Ломоносова, кандидат политических наук.
остались и останутся в течение эпохи диктатуры пролетариата. Диктатура будет ненужна, когда исчезнут классы. Они не исчезнут без диктатуры пролетариата» [17. С. 279].
В строгом смысле, исходя из определений Маркса и отчасти Ленина, «эпоха диктатуры пролетариата» тождественна социализму, понимаемому как процесс «уничтожения классов», а социалистическое государство — это государство диктатуры пролетариата, политической формой которого является республика (получается, республика — форма диктатуры). Согласно ленинской мысли, «общество, в котором осталась классовая разница между рабочим и крестьянином, не есть ни коммунистическое, ни социалистическое общество. Конечно, при толковании слова социализм в известном смысле, можно назвать его социалистическим, но это будет казуистика...» [16. С. 353—354]. Также он говорит, что, «пока остаются рабочие и крестьяне, до тех пор остаются разные классы, и, следовательно, не может быть полного социализма» [15. С. 130].
Но как же тогда обозначать общественный строй советского общества? Не социалистическое общество, а общество диктатуры пролетариата, общество пролетарской демократии, общество неполного социализма? И можно ли назвать советское государство социалистическим; релевантно ли с такой точки зрения определение «социалистическое государство рабочих и крестьян» (ст. 1 Конституции СССР 1936 г.); да и определение «социалистическое общество всех трудящихся» (ст. 10 Конституции РСФСР 1918 г.)? И если объявлять о том, что социализм построен (в основном ли, окончательно ли, целиком и полностью), то необходимым образом по ленинской логике следует показать, что происходит с классами: остались ли они, и если остались, то почему.
В более широкой трактовке социализмом можно называть общество, в котором ликвидированы частная собственность и антагонистические классы, но остались дружественные (именно в этом смысле говорили о том, что социализм в нашей стране одержал победу в середине 1930-х гг.). В этом плане по отношению к социалистическому обществу правомерно применять и слово «коммунизм»: «То, что обычно называют социализмом, Маркс назвал "первой" или низшей фазой коммунистического общества. Поскольку общей собственностью становятся средства производства, постольку слово "коммунизм" и тут применимо, если не забывать, что это не полный коммунизм» [13. С. 98].
В любом случае говорить о бесклассовом обществе применительно к эпохе социализма как первой или низшей фазе коммунизма в обозримой перспективе ни с точки зрения теории, ни со стороны реального строительства социализма смысла не имеет: «Мы не можем уничтожить различия между классами до полного введения коммунизма» [14. С. 219] (или же: «Будет диктатура пролетариата. Потом будет бесклассовое общество» [15. С. 100]). Бесклассовое общество — это цель, достижение которой — дело будущего; завершение этого процесса — «уничтожение классов» — необходимым образом вынесено за горизонт социалистического строительства.
На каком конкретно этапе социализма будет достигнута бесклассовость, и будет ли она осуществлена в пределах именно первой фазы коммунистической формации — эти вопросы не имеют не то чтобы ответа, но и смысла в рамках ленинских теоретических построений; ответом на них могут быть разве что пророчества, — но это уже за пределами марксизма. Однако именно о бесклассовом социалистическом обществе в такой терминологической постановке начал говорить И. В. Сталин.
Термин «бесклассовое социалистическое общество» применительно к СССР Сталин впервые озвучил в 1927 г., заметив, что Октябрьская революция одной из своих целей ставит «организацию нового бесклассового социалистического общества» [32. С. 240]. Термин этот вождь Советского государства употреблял и ранее. Возможно, по причине слишком явного контраста с базовыми постулатами марксистской теории в советскую партийно-политическую мысль тезис о бесклассовом социалистическом обществе официально, т. е. на уровне установочных партийных документов, вводится до объявления о победе социализма, причем не самим Сталиным, а В. М. Молотовым — в докладе «О второй пятилетке» на XVII конференции ВКП(б) в 1932 г.; а к тому моменту уже было констатировано «усиление классовой борьбы», которая продолжит усиливаться параллельно с усилением советского этатизма (период «развернутого строительства социализма»).
В тезисах ЦК партии, обращенных к участникам конференции, сказано обтекаемо: «Основной политической задачей второй пятилетки являются окончательная ликвидация капиталистических элементов и классов вообще, полное уничтожение причин, порождающих классовые различия и эксплуатацию, и преодоление пережитков капитализма в экономике и сознании людей, превращение всего трудящегося населения в сознательных и активных строителей бесклассового социалистического общества» [29. С. 143].
Молотов же проговаривает эту идею четко и однозначно: «полная ликвидация капиталистических элементов и полное уничтожение причин, порождающих классовые различия и эксплуатацию, означает тем самым и ликвидацию классов вообще. Если нет капиталистических элементов, т. е. нет эксплуататоров, и если полностью ликвидированы источники классовых различий — о каких же классах можно тогда говорить? Тогда и о классах в собственном смысле слова уже говорить нельзя». Построение бесклассового социалистического общества, особо заостряет докладчик, не отдаленная цель, а непосредственная задача социалистического строительства, конкретно — задача второй пятилетки: «Осуществление задачи — задачи создания бесклассового социалистического общества во втором пятилетии — превращается в практическую задачу» [29. С. 143, 145]. Формула о превращении «всего трудящегося населения в сознательных и активных строителей бесклассового социалистического общества» вошла в резолюции конференции (в директивы к составлению второго пятилетнего плана).
«Марксизм-ленинизм учит тому, что социализм — это уничтожение классов, что социализм — это создание бесклассового общества», — говорит Молотов [1. С. 143], как бы забывая о том, что этот процесс, исходя из реальности и из того же марксизма, — более чем длительный. Спустя долгие годы Молотов будет вспоминать о XVII конференции: «Я был докладчиком, мы выработали эту самую резолюцию. Сталин стал читать, потом он нас вызывал, вносил поправки. Окончательный текст такой: основная политическая задача второй пятилетки — доведение до конца, ликвидация капиталистических элементов в стране. Кулачество, само собой, оно входит в капиталистические элементы, кулачество упоминалось и — уничтожение классов вообще». Общая оценка Вячеслава Михайловича такова: «А про классы — неправильно было... — Нельзя! Вот и путаются люди, не обращают на это внимания» [34. С. 320].
Постановка вопроса о бесклассовом социалистическом обществе усиливается на XVII съезде ВКП(б) (1934). Она сохраняет силу и на XVIII съезде (1939), где утверждается (в докладе Молотова и других выступлениях, кроме Отчетного доклада И. В. Сталина, в котором о бесклассовом обществе не упоминается), что «Советский Союз вступил в новую полосу, в полосу завершения построения бесклассового социалистического общества и постепенного перехода от социализма к коммунизму» [4. С. 312]. После XVIII съезда риторика бесклассового общества плавно стихает. О том, что бесклассовое социалистическое общество построено, объявлено не было: этапы и фазы социализма при Сталине начали множиться, наслаиваться друг на друга, расплываться в «полосах завершения», превращения, построения «в основном» или «окончательно» и т. п.
С какой целью Сталину понадобилось вводить в советскую терминологию термин, по логике вещей не имеющий отношения к текущим проблемам и ближайшим перспективам Советского государства? Вероятно, целью было теоретическое предуготовление к введению вместо диктатуры пролетариата, объявляемой «переходным периодом», всенародного государства. Провозглашение СССР как всенародного государства могло состояться уже в 1936 г. Многие ожидали такого разворота событий, а советские ученые и идеологи опережали практику: в многочисленных статьях в газетах и журналах (в особенности в журнале «Большевик») весной 1936 г. звучала идея всенародного государства. Примеры многочисленны: из наиболее эмблематичных и концептуально оформленных можно привести работы М. Б. Митина «О ликвидации классов в СССР и о социалистическом, всенародном государстве» [24] и Н. А. Вознесенского «Государство социалистического общества» [3]. Однако в проекте Конституции всенародного государства не было, и вся эта риторика после июня 1936 г. прекращается. При этом сталинскую инспирацию этих идей отрицать невозможно, хотя сам он не писал о всенародном государстве и публично не говорил.
Для чего же Сталину понадобилось «отменять» диктатуру пролетариата? Чем это определение не устраивало его? Дело не только в общем повороте сталинской политики к государствоцентризму (от интернационализма —
к патриотизму, но без изъятия первого из риторики) 1930-х гг., вызванному приближающейся войной, да и вполне соответствующему устремлениям и политической мысли самого Сталина. Саморепрезентация СССР как диктатуры пролетариата (т. е., по сути, согласно всем марксистско-ленинским канонам, как очага мировой революции, диктатура пролетариата границ не имеет) не была подходящей для выстраивания отношений Советского государства (формально — республики, союза республик) прежде всего с США (демократической республикой). Нужно было повысить привлекательность образа нашего государства в глазах этого кардинально важного и потенциально надежного (в отличие от стран Европы) партнера.
Однако при этом основательно перестроить марксистский каркас «государственной конструкции» было непросто. В любом случае «диктатуру пролетариата» следовало отодвинуть в прошлое, объявить «переходным периодом», пройденным этапом, что и было сделано с принятием Конституции 1936 г. На XVIII съезде ВКП(б) в развитие ленинской теории социалистического государства Сталин выдвинет своего рода «королларий» — тезис о двух фазах Советского государства: диктатура пролетариата неявным образом размещается в первой фазе, в «переходном периоде» (на пути к социализму). Это «период от Октябрьской революции до ликвидации эксплуататорских классов», или, по Ленину, «долгие муки родов» (которые, впрочем, не стали особенно долгими), предшествующие первой фазе коммунистического общества. Такое фазирование ad hoc позже вдохновляло создателей теории развитого социализма на «приумножение сущностей»: развитой, зрелый, позже — реальный социализм.
В докладе Сталина «О проекте Конституции Союза ССР» диктатура пролетариата получает статус режима (вместо типа государства): тип государства — социалистическое, форма — республика, режим — диктатура пролетариата. В новой Конституции диктатура пролетариата конструируется как некий фактор формирования и развития Советов (и надо сказать, что новации были оценены американской прессой и истеблишментом1). Источником и обладателем власти и государства становятся трудящиеся (в совокупности идентичные народу).
Опять-таки слово Молотову: «И если вчитаться в нашу Конституцию, Сталин там немного заложил против диктатуры пролетариата. Но это, собственно, сказано в прозрачной форме. Там примерно сказано так, что наша Советская власть родилась в l9l7 году как диктатура пролетариата и стала властью всех трудящихся. Уже "всех трудящихся". Поэтому нашей страной управляют Советы депутатов трудящихся. Советы-то были и остались, но они были Советами рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. А теперь уже классового деления нет. По-моему, это в завуалированном виде пересмотр: не диктатура пролетариата, а власть трудящихся» [34. С. 354].
1 Так, А. Н. Медушевский пишет: «Республиканская газета "Вашингтон пост" в передовой статье "Россия на пути к демократии" констатировала: "Если новую Конституцию России, только что утвержденную ЦИК, истолковать буквально, то советский режим является первой в истории диктатурой, добровольно себя демократизирующей"» [23. С. 415].
Но тут следует передать слово А. С. Панарину, который говорил о Сталине так: «Одно из чудес, которые он тогда совершил, это сближение инородного слова "пролетариат" с родным словом "народ", в результате чего возникло натурализированное понятие "трудовой народ". С пролетариатом могло идентифицировать себя лишь меньшинство, с трудовым народом — большинство, при том что последнее понятие вбирало в себя марксистские классовые смыслы, одновременно смягчая их и сближая с национальной действительностью» [26. С. 82].
Хотя Сталин и говорил об оставлении в силе классового состава, да и статья 1 Конституции провозглашает СССР как «социалистическое государство рабочих и крестьян», тем не менее в концепте «трудящиеся» имплицитно присутствует некоторая элиминация классов. И здесь составители Конституции как бы апеллируют к ленинским словам (1919 г.): «Чтобы уничтожить классы, надо, во-первых, свергнуть помещиков и капиталистов. Эту часть задачи мы выполнили. Чтобы уничтожить классы, надо, во-вторых, уничтожить разницу между рабочим и крестьянином, сделать всех — работниками» [17. С. 276—277].
Почему же Сталин не объявил о построении «бесклассового социалистического общества», не ввел всенародное государство? Видимо, по той причине, что это означало разрушение марксистско-ленинской теории, базирующейся на «классовой догматике», он не стал рисковать, не пошел на «излишне творческое» развитие марксизма. К идее всенародного государства советская научно-политическая мысль возвращается в 1947 г., когда был составлен проект новой Программы партии, в котором можно прочитать: «В социалистическом обществе достигнуто невозможное в условиях эксплуататорского строя единство государства и народа. Советское государство является выразителем силы, воли и разума народа. С ликвидацией эксплуататорских классов, победой социализма и установлением полного морально-политического единства всего народа диктатура пролетариата выполнила свою великую историческую миссию. Советское государство превратилось в подлинно всенародное государство» [33. С. 176].
Советское государство «превратилось в подлинно всенародное», но советское общество осталось классовым; в одном из вариантов проекта 1947 г. это прописано рельефно: «Советское социалистическое государство вступило после победы социализма в СССР и принятия новой Конституции СССР в новую фазу своего развития, стало всенароднъм государством, в одинаковой мере представляющим интересы дружественных классов советского общества — рабочего класса и советского крестьянства, а также интеллигенции» [33. С. 104].
В 1961 г. была принята третья Программа КПСС, составленная на основе разработок 1947 г. Вместо всенародного провозглашалось общенародное государство, но советское общество бесклассовым не объявлялось. Бесклассовым и в проекте 1947 г., и в Программе 1961-го представлялось только коммунистическое общество. В Программе 1961 г. сказано: «в СССР остались два дружественных класса — рабочий класс и крестьянство» [19.
С. 329]; «рабочий класс — единственный в истории класс, который не ставит целью увековечение своей власти. Поскольку рабочий класс — самая передовая, организованная сила советского общества, он осуществляет свою руководящую роль и в период развернутого коммунистического строительства. Выполнение своей роли руководителя общества рабочий класс завершит с построением коммунизма, когда исчезнут классы» [19. С. 396].
Установка о том, что рабочий класс не ставит своей целью увековечение своего господства, а, наоборот, ведет общество по пути ликвидации классов вообще, включая сюда и самого себя, пронизывает всю советскую мысль. Так, Б. Н. Пономарев (именно под его руководством в 1958—1961 гг. проект 1947 г. перерабатывался в текст новой Программы партии) в работе 1967 г. пишет: «Рабочему классу чуждо стремление искать привилегий для себя, он выступает как самый передовой класс во имя того, чтобы в конечном счете были ликвидированы всякие классовые перегородки и различия, во имя создания бесклассового общества. Придя к власти и находясь во главе государства полвека, он не стал эксплуататорским и угнетающим классом, а действует во имя интересов всего народа, ведет развитие к бесклассовому обществу» [28. С. 287]. Эта постановка вполне соответствовала основному принципу Советского государства, который коротко можно выразить словом «демократизм» («советская демократия») и который в истории советской политической мысли получал различные концептуальные оформления — от пролетарского демократизма (Ленин) до социалистического самоуправления народа (Ю. В. Андропов, М. С. Горбачев). Однако советская мысль не могла высвободить народ от «диктата» рабочего класса, который, как выходит, все-таки «увековечил свое господство».
Послесталинская советская мысль сохраняла в силе догмат о классах, так что общенародное государство оставалось классовым (получалось «общенародное классовое государство») — при ведущей роли рабочего класса и, соответственно, коммунистической партии, которая, хотя «официально» и стала народной, но осталась партией рабочего класса, т. е. была одновременно, как и Советское государство, народной и классовой. «Элиминировать» общенародное государство как политическую форму Советского государства из новой «государственной конструкции» было невозможно. Да и чем, собственно, можно было его заменить? Поэтому новации в сфере «государственного марксизма» осуществлялись по линии «теоретического совершенствования» общественного строя. Это принцип «развитого социализма», точнее — «развитого социалистического общества» (в выступлениях Л. И. Брежнева с 1967 г.; «партийная концептуализация» — на XXIV съезде), и принцип «социалистического самоуправления народа» (начиная с Ю. В. Андропова, 1983 г.; «официально» — на XXVII съезде).
Итак, Сталин, отбросив идею бесклассового общества, оставил классы в силе и, намертво привязав два дружественных, но, тем не менее, различных класса к двум формам собственности, казалось бы, навечно впечатал классовую догматику и риторику в советскую государственно-политическую мысль, в которой, хотя государство и стало общенародным, а грани
между классами (и интеллигенцией) планомерно и стабильно стирались, руководящая роль рабочего класса, равно как и партии и государства, — неуклонно повышалась.
Партия и государство, став народными, тем не менее, не утрачивали своей «классовой природы». Социальной основой СССР в Конституции 1977 г. объявлен «нерушимый союз рабочего класса, крестьянства и интеллигенции» (ст. 19). Хотя советские партийные деятели и ученые и говорили о сближении классов и социальных групп, о «стирании граней» в советском обществе (в той же статье 19 говорится о том, что государство способствует стиранию классовых различий), принцип бесклассового социалистического общества, казалось бы, ушел в историю и прочно забыт, его соотносили исключительно с коммунизмом, который, несмотря на то, что в теории и риторике не был отдаленной целью, подспудно мыслился все же именно в качестве таковой.
Противоречие между политической формой Советского государства и классовой конструкцией общественного строя было очевидным, но с ним свыклись. Еще более контрастным это противоречие стало после принятия принципа развитого социализма как этапа развития советского общества на пути к коммунизму, ставшего и в теории достаточно далекой целью. Однако отнюдь не всех советских обществоведов-марксистов устраивало такое положение.
Р. И. Косолапов о развитом социализме и бесклассовом обществе
Одним из первых вновь поставил проблему потенциальной бесклассовости советского общества Ричард Иванович Косолапов — выдающийся советский ученый и партийный деятель, главный редактор журнала «Коммунист» в 1976—1986 гг. В его научном творчестве эта тема с силой стала звучать начиная со статьи «На пути к бесклассовому обществу» (1971) [10]. Косолапов был в принципе против того, чтобы считать социализм «фатально», неисправимо классовым, с двумя формами собственности.
Это, по Косолапову, сталинская идея: «Социализм с классовым делением — .концепция, исходящая от И. Сталина и нашедшая наиболее яркое воплощение в его докладе "О проекте Конституции Союза ССР" (ноябрь 1936 г.)» [11. С. 218]. «Еще в 1939 году, — пишет ученый, — следуя в русле ленинских идей, XVIII съезд ВКП(б) выдвинул задачу завершения строительства бесклассового социалистического общества и постепенного перехода от социализма к коммунизму. Но в послевоенный период к этой формуле не возвратились. Более того, на какой-то период в литературе закрепилось представление о социализме как обществе непременно классовом, состоящем из рабочих и крестьян, а преодоление классовой разницы между ними — без достаточных. оснований и без должной аргументации — оказалось перенесенным на вторую фазу коммунизма» [7. С. 153].
Главная идея Р. И. Косолапова — то, что классов не будет в рамках социализма как первой фазы коммунистической формации (конкретно — на этапе развитого социализма), и к коммунизму советское общество придет уже бесклассовым; этап же коммунизма будет ознаменован достижением состояния полной социальной однородности. «Перерастание классового социалистического общества в бесклассовое предвидится в уже обозримой исторической перспективе.», — утверждает он. Впрочем, в духе тех времен Косолапов привычно оговаривается, добавляя, что «и при бесклассовой социальной структуре будет осуществляться классовое воспитание трудящихся» [8. С. 153, 154].
Эта позиция при известной интерпретации вполне вписывается в ленинскую трактовку социализма как уничтожения классов. Вот Молотов на вопрос, в самом ли деле Ленин предполагал, что классы будут уничтожены при социализме, отвечает: «Не предполагал, а это целиком соответствует его учению. Но вовсе не значит, что все до конца будет сделано, а это еще будет продолжаться и дальше. Но он не откладывает уничтожение классов на коммунизм. Вот в чем дело. А эти откладывают и на это опираются. Революционности нет. Нельзя откладывать. Иногда надо что-то отложить, подготовить, — ну тогда так и скажи. А тут — перенесли в коммунизм уничтожение классов. Но все дело-то в том, что нельзя прийти в коммунизм, не решивши этого вопроса» [34. С. 571].
Термин «развитое социалистическое общество» на партийном уровне появляется в знаменитом докладе Л. И. Брежнева «Пятьдесят лет великих побед» (1967), а на официальном партийном уровне закрепляется на XXIV съезде КПСС (1971): «Самоотверженным трудом советских людей построено развитое социалистическое общество, о котором в 1918 году В. И. Ленин говорил как о будущем нашей страны. Это позволило нам приступить к практическому решению великой задачи, поставленной Программой партии, ее последними съездами, — к созданию материально-технической базы коммунизма» [21. С. 38]. В дальнейшем синонимично по отношению к «развитому» употреблялось и обозначение «зрелый социализм» (Молотов: «у нас развитой социализм! Мало им развитой — зрелый! Какой же он зрелый, когда — деньги и классы!» [34. С. 594]). Более того, XI съезд Румынской компартии (1974) принял программу, провозглашавшую курс на построение всесторонне развитого социализма! Конечно, если подходить с сугубо словесной точки зрения, определение «развитой социализм» может представляться бескачественным, «зрелый» — отчасти ироничным, а «реальный» — даже и саркастическим.
«Идея развитого социализма, — пишет Косолапов, — имела рациональную политическую нагрузку в двояком отношении: а) она позволяла достойно отмежеваться от хрущевской утопии, предполагавшей построение коммунистического общества в основном уже в начале 80-х годов; б) она давала возможность наметить масштабные параметры движения в будущее» [9. С. 155]. Кроме того, новый термин позволял концептуально-политически сблизить социализм в СССР и социализм, который строился
в других странах, тем более что сам этот ленинский термин был актуализирован в политической мысли социалистических стран [30. С. 31]. Тут можно привести слова Л. И. Брежнева из речи 1969 г.: «60-е годы займут в истории мирового социализма особое место. Именно в это десятилетие многие братские страны завершили создание основ социализма и перешли к строительству развитого социалистического общества. Становясь более зрелым, социалистический строй все полнее раскрывает преимущества своей экономической и социально-политической организации, присущего ему подлинного демократизма» [3. С. 373]. Важно также отметить, что развитой социализм предполагает наличие мировой системы социализма; ее образование и служит историческим маркером развитого социализма.
В основном ученые, разрабатывающие теорию развитого социализма, не будут говорить о бесклассовом обществе; бесклассовость ими не будет даже и подразумеваться, т. е. вполне логичная связь идеи развитого социализма с постоянно констатирующимся положением о сближении классов, «стирании граней» у большинства советских теоретиков не будет даже прочерчена (во всяком случае, до XXVI съезда). Р. И. Косолапов не принадлежит к их числу. Ученый пользуется терминами «бесклассовое социалистическое общество», «бесклассовое трудовое общество», «бесклассовый социализм»; он ссылается на документы XVII партийной конференции и XVIII съезда партии.
Косолапов, анализируя классовые изменения в советском обществе, связывает этап развитого социализма с приближением к бесклассовому обществу, показывая, что, рассматривая «не классы сами по себе, а их взаимоотношения внутри советского общества, в обстановке активного стирания классовых граней» [12. С. 387], можно прийти в выводу, что «социальное строение в СССР уже не соответствует "классической" структуре классового общества. Развитой социализм являет собой общественный строй без антагонизмов, с разрушенными в своей основе классовыми перегородками» [12. С. 389].
Применяя для анализа классовой структуры СССР ленинское определение классов, ученый находит, что «основные классовые. признаки, по которым наиболее крупные составные части социальной структуры — рабочий класс и колхозное крестьянство — ранее различались между собой, становятся все более схожими. А это значит, что оба класса объективно находятся на пути такого упрочения своего союза, которое ведет к органическому слиянию их в некое единое целое, в сплоченную бесклассовую трудовую ассоциацию, создание которой предвидели основоположники научного коммунизма» [12. С. 390].
Развитой социализм Косолапов разбивает на два этапа, выделение которых связывает с развитием общенародной формы собственности, которая в перспективе должна стать единственной. Если первый этап — это «этап сближения двух форм социалистической собственности», то второй — «этап, когда общенародная форма социалистической собственности становится... всеохватывающей, а общество — бесклассовым» [12. С. 523].
Догма о двух формах социалистической собственности, якобы имманентно присущих социализму, критикуется Косолаповым как несовместимая с развитым социализмом: «В ходе теоретических дискуссий, предполагалось и такое "определение" социализма, которое в числе его "общезначимых черт" выделяет обязательное наличие двух главных форм социалистической собственности — государственной и кооперативной — и классов с общей социалистической природой. Однако распространение этого "определения" на весь период развитого социалистического общества. создает ряд трудностей. Не соответствует оно и представлению о развитом социализме как завершающей свое становление целостности. Естественно, повышение уровня зрелости нового общества означает вместе с тем и постепенное исчезновение указанных в "определении" якобы общезначимых признаков социализма (две формы собственности и наличие классов); настаивание же на их "обязательности" для всей социалистической фазы, в том числе и на ее развитой стадии, не только противоречит все более крепнущим объективным тенденциям, но и возводит непреодолимый барьер между нею и коммунизмом.» [12. С. 531].
Если исходить из определений социализма в работах классиков марксизма, постулат о «двух формах» представляется нелепым. «В самом деле, если социализм возможен только на базе двух форм собственности, а коммунизм невозможен без единой общенародной собственности, то как представить себе переход из первого состояния общества ко второму? В этом случае надо либо признать необходимость сближения и слияния двух форм собственности, преодоления различий между классами еще на ступени социализма (по-видимому, непосредственно предшествующей коммунизму), либо же признать эту проблему разрешимой лишь при коммунизме. И то и другое равно противоречит самой же разбираемой точке зрения» [12. С. 516—517]. Об этом говорит и Молотов: «Нет у Маркса, Энгельса, Ленина такого, чтобы, как мы говорим, в развитом, построенном уже полностью социализме, существовало два вида собственности — нет такого социализма» [34. С. 573].
Р. И. Косолапов был настойчив в проведении своих идей. В работе 1996 г. он пишет: «Мне удалось (через Владимира Печенева.) провести соответствующий тезис в Отчетный доклад Леонида Брежнева на XXVI съезде. Он импонировал Юрию Андропову и активно поддерживался Константином Черненко вместе с деятелями, входившими в его "триумвират", Андреем Громыко и Дмитрием Устиновым» [9. С. 155]. В интервью Г. И. Марченко об этом же факте в связи с В. А. Печеневым он вспоминает: «Я содействовал и переходу Печенева в группу консультантов ЦК КПСС. Некоторое время он был заместителем главного редактора журнала "Политическое самообразование", стал помощником Суслова и затем Черненко. До определенного времени мы с ним сотрудничали, написали в соавторстве книги "С чего начинается личность?", "Развитой социализм" и др. .Он советовался со мной чуть ли не по всем вопросам. При его поддержке я ввел в Отчетный доклад Л. И. Брежнева на XXVI съезде идею формирования бесклассового трудового общества» [18. С. 149].
На XXVI съезде Л. И. Брежнев говорит: «Наша цель — создание общества, в котором не будет деления людей на классы... Мы постепенно, но уверенно продвигаемся к этой великой цели. Оценивая опыт развития нашего общества за последние десятилетия, можно, я думаю, предположить, что становление бесклассовой структуры общества в главном и основном произойдет в исторических рамках зрелого социализма» [22. С. 52—53].
В послебрежневское время Косолапов продолжает выступать за идею бесклассового общества. Особенно важным для него было ввести ее в новую редакцию Программы партии, решение о составление которой было принято на XXVI съезде: «Выступая перед Программной комиссией и членами Политбюро в апреле 1984 г., я определил задачу — сформировать к 2000 г. бесклассовое общество. На этом совещании тройка правящих лиц, Черненко, Устинов и Громыко, ее одобрила» [18. С. 165]. Вот что им было сказано на этом заседании: «Теперь о гвоздевой идее, которая могла бы служить своего рода эмблемой Программы. Само по себе понятие совершенствования развитого социализма означает процесс. И этот процесс должен иметь. вехи качественного характера. Такой вехой могло бы быть построение бесклассового социалистического общества — идея, которая очень ярко прозвучала в выступлении Константина Устиновича» [9. С. 158]. Речь идет о выступлении К. У. Черненко на июньском (1983 г.) Пленуме ЦК КПСС, где он говорил о постановке «вопроса о становлении бесклассовой структуры общества в исторических рамках первой фазы коммунизма» [28. С. 10]. Понятно, что его текст был подготовлен не без участия Ричарда Ивановича. Генеральный секретарь ЦК КПСС Ю. В. Андропов, текст выступления которого также готовился Косолаповым, на этом же пленуме сказал: «Жизнь подсказывает, что становление бесклассовой структуры общества в главном и основном, судя по всему, произойдет уже на этапе зрелого социализма. Этот вывод XXVI съезда КПСС, очевидно, будет отражен в новой редакции Программы партии» [27. С. 121].
Влияние Р. И. Косолапова на развитие «государственного марксизма» и в 1970-е гг., и особенно в послебрежневский период нельзя не отметить. С. Н. Корсаков отмечает: «Наибольшее влияние на определение курса партии и государства Р. И. Косолапов как политический идеолог приобрел в период пребывания у власти Ю. В. Андропова и К. У. Черненко. В декабре 1982 г. он был приглашен Ю. В. Андроповым для беседы и затем готовил к печати статью Ю. В. Андропова "Учение Карла Маркса и некоторые вопросы социалистического строительства в СССР" (Коммунист. 1983. № 3) и тезисы его речи на июньском (1983 г.) Пленуме ЦК КПСС. В 1983— 1985 гг. он принимал участие в Рабочей группе Программной комиссии КПСС и в 1984 г. выступил на заседании Комиссии по подготовке новой редакции Программы КПСС к XXVII съезду КПСС. Основная мысль, которую он выдвигал и которую поддержал тогдашний "триумвират" Черненко — Устинов — Громыко, состояла в том, что советское общество должно было стать бесклассовым к концу XX в.» [5. С. 219].
Р. И. Косолапов строго различает бесклассовое общество и социально однородное общество: «Если бесклассовая социальная структура. создается путем идентификации "классообразующих" признаков в неантагонистическом обществе, то социально однородное строение общества может явиться лишь результатом полного преодоления старого разделения труда» [12. С. 391]. Принцип социально однородного общества как атрибут коммунистического общества был введен в новую редакцию Программы партии [20. С. 138]. Впервые же этот концепт был представлен Л. И. Брежневым в докладе «О пятидесятилетии СССР» (1972), и здесь вряд ли обошлось без участия Р. И. Косолапова. Генеральный секретарь ЦК КПСС говорит: «При сохранении ведущей роли рабочего класса у нас произошел заметный процесс сближения всех классов и социальных групп, все определеннее утверждается социальная однородность социалистического общества» [2. С. 97].
Принцип социалистического самоуправления народа, впервые представленный Ю. В. Андроповым в его знаменитой статье в «Коммунисте», был явно разработан Косолаповым, принимавшим участие в ее подготовке. Ученый вспоминает: «Статья о Марксе была предложена Андропову в записке, подписанной мною; первоначально она именовалась "Карл Маркс и опыт реального социализма". Два месяца группа, в которую вошел и Пе-ченев, разрабатывала проект. Затем текст был предоставлен Андропову, и он пригласил меня для разговора наедине спустя месяц после избрания его генсеком. Особо он подчеркнул необходимость демократизации советского общества» [18. С. 160].
Р. И. Косолапов молчаливо принимает, но не акцентирует тот очевидный момент, что общенародное государство есть государство бесклассового общества. Парадоксально также, но ученый не заостряет внимание на взаимозависимости достижения бесклассового общества и развития общенародного государства. Дело в его скептическом (а после ухода СССР в историю — резко отрицательном) отношении к самой идее общенародного (т. е. уже «по факту» бесклассового) государства, идее третьей Программы. Как и все советские ученые, Косолапов принимает (но явно не без напряжения) противоречивую идею о «классовой сущности» общенародного государства. Однако его рассуждения на эту тему пронизаны неплохо скрытым скепсисом: так, рассуждая о превращении «партии рабочего класса в партию всего народа, а государства диктатуры пролетариата — в общенародное социалистическое государство», он иронично уточняет: «Эти "всенародность" и "общенародность". ошибочно противопоставлять их классовой сущности» [12. С. 422]. В тексте 1999 г., говоря о XXII съезде партии, он пишет уже прямо: «Внешне все подавалось так, что Хрущев атакует и развенчивает "культ личности" Сталина во имя якобы восстановления норм и традиций ленинизма, социалистической демократии. Реально же. главным объектом атаки была диктатура рабочего класса — марксистская формула, замененная на XXII съезде КПСС антинаучным, фантастическим клише "общенародное государство"» [8. С. 30].
Принципиальную критику положений Программы партии, принятой на XXII съезде, в особенности концепции общенародного государства, вел и В. М. Молотов: «Социализм постепенно перерастает в коммунизм. Но государство социалистического общества, I фазы коммунизма, — диктатура пролетариата, по Марксу и Ленину, — вовсе не перерастает при этом в какой-то новый тип государства, в "общенародное государство"». И далее: «Коль скоро мы признаем, что наше общество — классовое общество, пусть даже со значительно стертыми классовыми гранями, столь же скоро мы обязаны признать.., что внеклассовой или общеклассовой партии, так же как и общенародного государства, — в нашем обществе не может быть» [25. С. 176, 203]. Вообще, полагает Молотов, «поступая так, как поступают сторонники тезиса Программы КПСС об "общенародном государстве", то есть разбивая, марксову непрерывность и последовательность развития на. произвольные этапы, — можно. дойти и до "доказательств" того, что наше государство сейчас находится в 1-й четверти 1-й подфазы II фазы неполного коммунизма» [25. С. 175].
Концепция Р. И. Косолапова не стала communis opinion doctorum в советской политической мысли. Отнюдь не все советские марксисты были согласны с его тезисом о становлении бесклассовой структуры советского общества в пределах этапа развитого социализма. Так, Г. Л. Смирнов, правда, уже в постсоветское время писал: «на XXIV съезде партии в Отчетном докладе провели мысль о том, что классы у нас могут исчезать еще в рамках первой фазы коммунизма, т. е. в обозримом будущем. Типичный пример "новаций" без учета реальных процессов. Полностью преодолеть эту позицию удалось только на XXVII съезде партии, когда в докладе Горбачева было показано, что, лишь тщательно учитывая. общность интересов классов и общественных групп, Коммунистическая партия обеспечивает единство общества, успешное решение наиболее важных и сложных задач» [31. С. 155]. О Косолапове ученый говорит, что тот «приветствовал концепцию развитого социализма как способ отказа от формулы коммунистического строительства как непосредственной задачи, но одновременно настаивал на задаче стирания классовых различий в обозримый период» [31. С. 162].
С другой стороны, в советской литературе уже на закате СССР можно найти работы, авторы которых безоговорочно ставят под сомнение классовую природу общенародного государства. Так, вполне в косолаповском стиле и в духе XVII конференции ВКП(б) А. П. Косицын в работе 1987 г. проводит идею о том, что «к определению социальной природы общенародного государства нельзя подходить с мерками и стереотипами, выработанными применительно к обществу с классовыми антагонизмами и борьбой классов. Ведь с построением социализма в положении оставшихся классов произошли изменения, которые устранили коренные различия между ними, в силу чего они уже перестали быть классами.., а составляют единую категорию тружеников социалистического общества. Поэтому можно лишь условно, по традиции называть их классами, не забывая, что. это уже не классы, а большие социальные группы людей, сохраняющие остат-
ки былых классовых различий» [6. С. 253]. Однако, «определяя социальную природу общенародного государства, некоторые авторы стремятся связать воедино классовый и общенародный характер, говорят о "диалектическом единстве классовой природы и всенародного характера государства зрелого социализма". Такой тезис вряд ли приемлем. Ссылка же на диалектическое единство. не проясняет, а, напротив, запутывает дело» [7. С. 261]. Таким образом, — и здесь А. П. Косицын идет даже дальше Косолапова, — «было бы неверным настаивать на классовом характере общенародного государства и на том основании, что рабочему классу принадлежит руководящая роль в обществе» [6. С. 261, 259].
❖ ❖ ❖
На XXVII съезде КПСС принимается новая редакция Программы партии (по сути, новая программа). Тезис о бесклассовом обществе в нее не вошел. Партия вновь постановила считать бесклассовым лишь коммунистическое общество. В отношении советского общества упор был сделан на развертывании социалистического самоуправления народа. Принцип развитого социализма введен в новую редакцию Программы. Принцип общенародного государства остается в силе, но ненадолго, — как и все остальные принципы Советского государства, как и само Советское государство.
Литература
1. Брежнев Л. И. За укрепление сплоченности коммунистов, за новый подъем антиимпериалистической борьбы : выступление на международном Совещании коммунистических и рабочих партий в Москве 7 июня 1969 года// Брежнев Л. И. Ленинским курсом : речи и статьи : в 9 т. М.: Политиздат, 1973. Т. 2.
2. Брежнев Л. И. О пятидесятилетии Союза Советских Социалистических Республик : доклад на совместном торжественном заседании Центрального Комитета КПСС, Верховного Совета СССР и Верховного Совета РСФСР в Кремлевском Дворце съездов 21 декабря 1972 года // Брежнев Л. И. Ленинским курсом : речи и статьи : в 9 т. М. : Политиздат, 1974. Т. 4.
3. Вознесенский Н. А. Государство социалистического общества // Ленинградская правда. 1936. 23.05.
4. XVIII съезд ВКП(б) : стенографический отчет. М. : Госполитиздат, 1939.
5. Корсаков С. Н. Ричард Иванович Косолапов // Философский факультет МГУ имени М. В. Ломоносова: страницы истории / под ред. А. П. Козырева. М. : Изд-во Московского университета, 2011.
6. Косицын А. П. Государство, рожденное Октябрем. М. : Юридическая литература, 1987.
7. Косолапов Р. И. Актуальные вопросы концепции развитого социализма // Совершенствование развитого социализма и идеологическая работа партии в свете решений июньского (1983 г.) Пленума ЦК КПСС : материалы Всесоюзной научно-практической конференции. Москва, 10—11 декабря 1984 г. / ред. кол.: Б. И. Стукалин (рук.). М. : Политиздат, 1985.
8. Косолапов Р. Горбачевский термидор // КПСС : взлет и крушение; Компартия России : начало биографии. Современный этап коммунистического движения в России : материалы научых конференций Общества «Российские ученые социалистической ориентации» / под общ. ред. И. П. Осадчего. М. : Былина, 1999.
9. Косолапов Р. И. Идеи разума и сердца. М., 1996.
10. Косолапов Р. И. На пути к бесклассовому обществу // Вопросы философии. 1971. № 5.
11. Косолапов Р. Полет совы : Философско-исторические этюды Смутного времени. М. : Палея, 1994.
12. Косолапов Р. И. Социализм : К вопросам теории. М. : Мысль, 1979.
13. Ленин В. И. Государство и революция // Ленин В. И. Полное собрание сочинений. М. : Госполитиздат, 1969. Т. 33.
14. Ленин В. И. Доклад об отношении пролетариата к мелкобуржуазной демократии : Собрание партийных работников Москвы. 27 ноября 1918 г. // Ленин В. И. Полное собрание сочинений. М. : Госполитиздат, 1974. Т. 37.
15. Ленин В. И. Речь на Всероссийском съезде транспортных рабочих. 27 марта 1921 г. // Ленин В. И. Полное собрание сочинений. М. : Госполитиздат, 1970. Т. 43.
16. Ленин В. И. Речь об обмане народа лозунгами свободы и равенства : 19 мая: I Всероссийский съезд по внешкольному образованию. 6—19 мая 1919 г. // Ленин В. И. Полное собрание сочинений. М. : Госполитиздат, 1974. Т. 38.
17. Ленин В. И. Экономика и политика в эпоху диктатуры пролетариата // Ленин В. И. Полное собрание сочинений. М. : Госполитиздат, 1970. Т. 39.
18. Марченко Г. И. Ричард Косолапов: советские политики и их советники // Свободная Мысль. 2020. № 1.
19. Материалы XXII съезда КПСС. М. : Госполитиздат, 1961.
20. Материалы XXVII съезда КПСС. М. : Политиздат, 1986.
21. Материалы XXIV съезда КПСС. М. : Политиздат, 1971.
22. Материалы XXVI съезда КПСС. М. : Политиздат, 1981.
23. Медушевский А. Н. Политическая история русской революции: нормы, институты, формы социальной мобилизации в ХХ веке. М. ; СПб. : Центр гуманитарных инициатив, 2017.
24. Митин М. О ликвидации классов в СССР и о социалистическом, всенародном государстве // Под знаменем марксизма. 1936. № 5.
25. Молотов В. М. В защиту Сталина — письмо в ЦК. М. : Родина, 2021.
26. Панарин А. С. Стратегическая нестабильность в XXI веке. М. : Алгоритм, 2003.
27. Пленум Центрального Комитета КПСС. 14—15 июня 1983 года : стенографический отчет. М. : Политиздат, 1983.
28. Пономарев Б. Н. Избранное : статьи и речи. М. : Политиздат, 1977.
29. XVII конференция ВКП(б) : стенографический отчет. М. : Партитздат, 1932.
30. Синицын Ф. Л. Концепция «развитого социализма» как ответ СССР на идеологические и социально-экономические вызовы времени (1964—1982) // Известия Саратовского университета : Новая серия. Серия: История. Международные отношения. 2022. Т. 22. Вып. 1.
31. Смирнов Г. Л. Уроки минувшего. М. : РОССПЭН, 1997.
32. Сталин И. В. Международный характер Октябрьской революции : К десятилетию Октября // Сталин И. В. Сочинения : в 13 т. М. : Госполитиздат, 1949. Т. 10.
33. Сталинское экономическое наследство: планы и дискуссии. 1947—1953 гг. : документы и материалы / сост.: В. В. Журавлев, Л. Н. Лазарева. М. : РОССПЭН, 2017.
34. Чуев Ф. И. Молотов : Полудержавный властелин. М. : ОЛМА-ПРЕСС, 1999. ♦
