CC BY
34
И.Г. Страховская
(Государственная академия славянской культуры, Москва)
Концепции современного естествознания и конструктивные особенности русских народных сказок
Abstract:
Strakhovskaya I.G. Contemporary Concepts of Natural Science and Structural Features of Russian Fairy Tales.
The article explores the cultural parallels between the contemporary concepts of natural science and some structural features of Russian fairy tales.
Ключевые слова: амбивалентность, архетип культурный, бинаризм, гендерная теория культуры, концептуальный изоморфизм, концепции современного естествознания, принципы неклассической науки, фольклор.
В неклассической науке ХХ в. стали появляться модели, отличительная черта которых - общий конститутивный принцип их построения. Этот принцип писатель, популяризатор науки Д.С. Данин назвал кентаврическим1. В начале 1990-х гг. он разрабатывал принципы и основные положения науки, которой дал имя «кентавристика». Предметом «кентавристики» было «сочетание несочетаемого в природе, истории, науке»2. По этой новой дисциплине он читал лекции в Российском государственном гуманитарном университете. К сожалению, интересная, важная для фундаментальной науки работа прекратилась в связи со смертью Д.С. Данина в 2000 г.
Примерно в то же время подобной проблемой стал заниматься ученый, писатель А.Е. Чучин-Русов3, разработавший теорию единого поля мировой культуры4, базирующуюся на амбивалентно-гендерном, бинарно-архетипическом принципе, который можно выразить посредством схемы-формулы культурного архетипа W=M, во многом по сути схожего с древнекитайской парой Инь-Ян. Схема-формула W=M, отражающая бинарногенетический характер культуры, как бы повторяющий характер живой природы, построена с помощью культурно-гендерных универсалий, означенных как W - женское, инь, (на мой взгляд, ризоматическое), усложняющееся по принципу сложносочиненного предложения, и M -мужское, ян, с ярко выраженной системной вертикальной иерархией, как в организации сложноподчиненного предложения. Эта формула предельно концентрированно и просто выражает суть модели единого поля мировой культуры и позволяет эффективно решать инструментально-прикладные задачи культурного моделирования5, в том числе насущную задачу схождения гуманитарной и естественнонаучной ветвей культуры, к чему
324
И.Г. Страховская
призывает одна часть и чему упорно противится другая часть идеологов науки и образования. В отличии от множества архетипов Юнга, представляющих то бессознательное содержание, которое изменяется, становясь осознанным и воспринятым только под влиянием того индивидуального сознания, на поверхности которого оно возникает, культурный архетип Чучина-Русова являет собой единую структурную форму этого содержания.
Взгляд на культуру как на «вторую природу», рассматриваемую Чучиным-Русовым на генетическом уровне, с гендерно-бинарным членением культурных явлений, позволил ему создать историко-культурную схему "-М, вмещающую череду закономерно сменяющих друг друга эпох от архаики до наших дней, и не только предсказать приход следующей новой эпохи, но и определить ее основные черты и дать ей имя -неоархаика. Возвращение на кольцевой маршрут культуры он называет Великим возвращением и пытается в своих работах противопоставить радость познания окружающего мира и самопознания унылой саморазрушительной привычке противодействия неумолимой природе вещей.
Посредством данной теории с опорой на морфологию культурного архетипа можно проанализировать и попытаться разобраться в сути современных научных моделей, отражающих наше понимание устройства мира. Двухчастные структуры таких основополагающих, ключевых моделей, как пространство-время, волна-частица, порядок-хаос, раскрывают сложность и единство несводимых друг к другу сущностей. Парадоксальность таких структур, их бинарно-оппозиционный характер отражает, по-видимому, главные черты универсального ключевого принципа мироустройства, на что указывал ещё Эмпидокл. В его поэме «О природе» в разделе «Любовь и Раздор» есть такие слова: Смертных вещей двояко рожденье, двояка и гибель: Ибо одно от слиянья Всего и родится и гибнет, И в разделенье Всего растет и гибнет другое. Сей беспрерывный размен никак прекратиться не может: То, Любовью влекомое, сходится всё воедино, То, Враждою Раздора вновь гонится врозь друг от друга. Так, поскольку Единство из Многости вечно родится, А разделеньем Единства опять совершается Многость, -То возниканье в них есть, но нет в них стойкого века.
В подтверждение универсальности и действенности модели "=М можно привести множество других примеров концептов современного знания,
Концепции современного естествознания и конструктивные.
325
построенных по бинарно-архетипическому, амбивалентно-гендерному принципу. В математике, например, это пары арифметических действий -сложение-вычитание и умножение-деление, а в физике - бинарная, не имеющая заряда, модель атома, как результат взаимодействия двух (положительного и отрицательного) начал. Длинный список примеров из разных областей знаний придает неразрывности антонимичных пар статус основы «природы вещей». К названным выше примерам можно добавить такие пары антиномий, как информация-энтропия, окисление-восстановление, фенотип-генотип, двойная спираль ДНК, левовращающие-правовращающие антиподы (рацематы), сознательное-бессознательное, левополушарное-правополушарное мышление, синхрония-диахрония и т.д.
В рамках неклассической науки наряду с названными парадоксальными моделями, в которых части конфликтуют друг с другом, были предложены принципы, не совместимые с классической логикой. Таковы принцип дополнительности Бора, утверждающий, что для понимания целостности объекта необходимо применять взаимоисключающие, «дополнительные» классы понятий, каждый из которых применим в своих особых условиях; принцип неопределенности Гейзенберга, исключающий существование таких состояний физической системы, в которых две динамические переменные имели бы определенное значение, если эти переменные являются канонически сопряженными величинами; принцип запрета Паули, гласящий, что в одном атоме не может быть двух электронов с одинаковым набором квантовых чисел. Последний принцип лежит в основе формирования природного и культурного разнообразия и несхожести объектов.
Выход за рамки классической научной рациональности наметил стремление к междисциплинарности, универсальности знания, открыл путь схождения художественных и научных языков. В книге Л.С. Выготского «Психология искусства»6, во второй ее главе «Искусство как познание», читаем: «Таким образом, оказывается, что поэзия или искусство есть особый способ мышления, который, в конце концов, приводит к тому же самому, к чему приводит и научное познание, но только другим путем. Искусство отличается от науки только своим методом, т.е. способом переживания, т.е. психологически». Затем он приводит слова А.А. Потебни: «Поэзия, как и проза, есть прежде всего и главным образом известный способ мышления и познания. Без образа нет искусства, в частности поэзии». Далее Выготский говорит: «То, чего мы не в состоянии понять прямо, мы можем понять окольным путем, путем иносказания, и все психологическое действие художественного произведения без остатка может быть сведено на эту окольность пути». Книга была написана Л.С. Выготским в 1922 г., но вышла
326
И.Г. Страховская
в свет только в 1965 г., когда неклассическая наука прочно заняла свои
7
позиции .
При сопоставлении научных и художественных текстов обнаруживается их принципиальное сходство. В самом художественном языке, в фольклоре, мифах, сказках, поговорках, пословицах функции действующих лиц во многом схожи со свойствами объектов, представленных моделями неклассической и постнеклассической наук. Так, Выготский приводит в качестве примера пословицу: «Загадка-разгадка, а семь верст правды (или неправды)». Структура, морфология загадки-отгадки, как и структура моделей волна-частица, порядок-хаос, пространство-время, является бинарной, оппозиционной, конфликтной, абсурдной. В собрании народных русских сказок А.Н. Афанасьева содержатся сказки, образы героев которых созданы по тому же бинарно-оппозиционному принципу: Царевна-лягушка, Царевна- сера утица, Царевна-змея, Царь-медведь, В сказке «Аленький цветочек» главным ее героем С.Т. Аксаков делает Чудище-принца. Идеи, отражающие принцип неопределенности и концепцию пространственно-временного континуума, ярко, образно представлены текстом: «В некиим царстве, в некиим государстве жил-был богатый купец, именитый человек.<...>. Дочери мои милые, дочери мои хорошие, дочери мои пригожие, еду я по своим купецким делам за тридевять земель, в тридевятое царство, тридесятое государство, и мало ли, много ли времени проезжу - не ведаю.». А принцип запрета (запрета срывать аленький цветочек) является ключевым. Сюжет как раз и разворачивается в связи с его нарушением.
Общим в естественнонаучном исследовании и исследовании сказки является то, что методологию исследования сказки филолог-фольклорист В.Я. Пропп заимствовал у естествоиспытателя К. Линнея. Говоря о классификации как об одной из первых и важнейших ступеней изучения сказки, Пропп приводил в пример научную классификацию Линнея и показывал, какое важное значение она имела для ботаники, зоологии, всей систематики природы. И огорчался, что в области изучения сказки филология находится еще в долиннеевском периоде. «В то время, как физико-математические науки обладают стройной классификацией, единой терминологией, принятой специальными съездами, методикой, совершенствовавшейся преемственностью от учителей к ученикам, у нас всего этого нет. Пестрота и красочное многообразие сказочного материала приводят к тому, что четкость, точность в постановке и решении вопросов достигается лишь с большой трудностью»8.
Используя как пример естественные науки, В.Я. Пропп берется за исследование морфологии сказки. «О возможности понятия и термина
Концепции современного естествознания и конструктивные.
327
морфология сказки никто не думал. Между тем в области народной, фольклорной сказки рассмотрение форм и установление закономерностей строя возможно с такой же точностью, с какой возможна морфология органических образований»9. Он считал, что правильное понимание морфологии способно устанавливать новую точку зрения на предмет исследования, позволяющую легко и удобно рассматривать вещи природы, и, что от корректных морфологических исследований сказок зависит их правильная классификация. «Правильная классификация - одна из первых ступеней научного описания. От правильности классификации зависит и правильность дальнейшего изучения. Но, хотя классификация и ложится в основу всякого изучения, сама она должна быть результатом известной предварительной проработки»10.
Пропп обратил внимание на то, что сказки обладают интересной особенностью: составные части одной сказки без всякого изменения могут быть перенесены в другую. То есть эти составные части являют собой своего рода «атомы», переносимые из одной системы в другую, подобно тому, как это происходит в естественных системах - химии, физике и т.д. Эту особенность Пропп назвал законом перемещаемости и показал примеры его действия. Так, баба-яга, встречается во многих сказках с различными сюжетами. Закон перемещаемости по сути дела становится специфической особенностью сказки. Кроме того, в разных сказках часто разные персонажи совершают схожие действия. Пропп отметил, что повторяемость этих действий поразительна, и сделал вывод, что сказки можно изучать по функциям действующих лиц.
Сказки о яичке, о золотом яичке, о курочке-татарушке, курочке-рябушечке, курочке-рябе иллюстрируют не только закон перемещаемости, но и кумулятивный принцип. «Жил-был старик со старушкою, у них была курочка-татарушка, снесла яичко в куте под окошком: пестро, востро, костяно, мудрено! Положила на полочку; мышка шла, хвостиком тряхнула, полочка упала, яичко разбилось. <...> Я, старик, плачу, старуха возрыдает, в печи пылает, верх на избе шатается, девочка внучка - с горя удавилась. Просвирня как услыхала - все просвиры изломала и побросала. <.> Дьячок побежал на колокольню и перебил все колокола. <.> Идет поп, спрашивает у дьячка: зачем колокола перебил? Дьячок пересказал всё горе попу, а поп побежал, все книги изорвал»11. При разборе сказочных сюжетов выделялись сказки, сюжет которых построен на том, что всё новые и новые люди «убиваются» о пустяках, что отмечено Н.П. Андреевым в Указателе сказочных сюжетов по системе Аарне. Однако отмечалось и другое, существенно более важное. Часто в сказках ничтожность событий, являющихся завязкой сюжета, контрастирует с нарастанием
328
И.Г. Страховская
катастрофичности последствий - старик плачет, старуха возрыдает, в печи пылает, верх на избе шатается, внучка удавилась, просвиры изломали и побросали, все колокола перебили, книги изорвали. Эту сказку можно использовать в качестве яркой метафоры теории синергетики наряду с другой метафорой, известной как «эффект бабочки», введенный в современный научный обиход в 1972 г. одним из основоположников теории хаоса Э. Лоренцем, образно сказавшим, что взмах крыльев бабочки в Бразилии может вызвать торнадо в штате Техас.
В сказках «Кощей Бессмертный»12 и «Царевна-лягушка» счастливый конец связан со смертью Кощея. «Нелегко с Кощеем сладить: смерть его на конце иглы, та игла в яйце, то яйцо в утке, та утка в зайце, тот заяц в сундуке, а сундук стоит на высоком дубу, и то дерево Кощей как свой глаз бережет»13.
Жизнь Кощея, таким образом, оказывается защищена цепью последовательно связанных друг с другом «вещей-сейфов», образующих сложную иерархическую систему. По тому же принципу, названному «гетерогенной матрешкой», построены в современной науке модели времени и модели уровней организации и форм движения материи. Каждое предыдущее звено превращается в элемент последующего уровня, который может рассматриваться как система, состоящая из элементов предыдущего уровня. Так выстраивается иерархическая цепь всего материального мира: элементарные частицы - атомы - молекулы - полимерные молекулы -клетки - ткани - органы - системы органов - организмы - классы, виды -экосистемы - биосфера - планеты - галактики - метагалактика -вселенная14. При этом иерархия в природных системах, организованная по принципу «гетерогенной матрешки», прослеживается на всех уровнях.
Э. Сепир считал, что лингвистика заимствовала идею уровневой организации языка из биологии, где с начала ХХ в. стала утверждаться концепция уровней организации живых систем. Он показал, что иерархическая организация языковой структуры обнаруживает наличие как более внешних, поверхностных, так и более глубинных элементов, и что именно элементы второго типа в наибольшей мере ответственны за формирование типа языковой структуры, и именно эти элементы должны учитываться в типологических классификациях15.
Примечания
1 Данин Д.С. Кентавристика. Программа курса для гуманитарных специальностей. М., РГГУ. 1997.
2 Литература и язык. Современная иллюстрированная энциклопедия. Под ред. проф. Горкина А.П. М.: Росмэн, 2006.
Концепции современного естествознания и конструктивные.
329
3 Чучин-Русов А.Е. Природа культуры // Общественные науки и современность. 1995. № 6; он же. Конвергенция культур. М., 1997.
4 Чучин-Русов А.Е. Единое поле мировой культуры. Кижли-концепция. Кн. 1-2. М., 2002. Данная концепция разрабатывалась при поддержке Российского гуманитарного научного фонда (РГНФ) в 1996 - 1998 гг. (проект N° 96-01-00083. И.Г. Страховская была участником данного проекта); публикация двухтомной монографии также осуществлялась при поддержке РГНФ (проект № 00-03-16002). Цикл публикаций по теории единого поля мировой культуры имеет высокий индекс цитирования.
5 Чучин-Русов А.Е. Междисциплинарно-системное образование и культурное моделирование // Мир образования - образование в мире. 2007. № 1; он же. Концепты современного знания // Вестник славянских культур. 2012. № 2. С. 5-13.
6 Выготский Л.С. Психология искусства/ Под ред. М.Г. Ярошевского. М.: Педагогика, 1987. С. 31.
7 Ярошевский М.Г. Л.С. Выготский как исследователь проблем психологии искусства // Выготский Л.С. Психология искусства. М.: Педагогика, 1987. С. 292.
8 Пропп В.Я. Морфология волшебной сказки. Исторические корни волшебной сказки. (Собрание трудов В.Я. Проппа.) Комментарии Е.М. Мелетинского, А.В. Рафаевой. Составление, научная редакция, текстологический комментарий И.В. Пешкова. М.: Лабиринт, 1998. 512 с.
9 Там же.
10 Там же.
11 Народные русские сказки А.Н. Афанасьева: в трех томах. Том I. М., 1985. С.83, 84.
12 Там же. С. 285-300.
13 Народные русские сказки А.Н. Афанасьева: в трех томах. Том II. М., 1986. С. 267.
14 Грядовой Д.И. Концепции современного естествознания. М., 2003. С. 107.
15 Сепир Э. Язык. // Избранные труды по языкознанию и культурологии. М., 1993. С. 157.
