CC BY
363
КОНЦЕПЦИИ ГРАЖДАНСКОГО ОБЩЕСТВА В ИСТОРИИ ЗАПАДНОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ МЫСЛИ
Е. Н. Макшаева
В статье освещается концептуальная история понятия «гражданское общество», способствующая, прежде всего, углублению и расширению категориальной структуры, используемой в современных исследованиях.
Понятие «гражданское общество» прошло долгий путь эволюции, прежде чем приобрело нынешние черты. В процессе исторического развития человечества, смены способов производства, распределения и потребления материальных благ, трансформации характера политических, социальных, духовных отношений становилось иным значение данного понятия.
«В своих исходных версиях выражение гражданское общество было прежде всего и в основном синонимично словопонятиям политая и республика» [4, с. 163]. Впервые понятие гражданского общества встречается у Аристотеля, называвшего его politike koinonia — политической общностью/обществом, и определявшего как публичную этико-политическую общность свободных и равных граждан [1, с. 56]. Калькой этого термина в латинском языке и явилось выражение „societas civilis" (гражданское общество).
Для древних греков вся общественная жизнь была политической, т. е. полисной: она охватывала важнейшие сферы жизни общества — семью, религию, образование, художественную культуру, искусство и т. д. Помимо полиса, который обозначал и совокупность граждан, и городское поселение, и государство, у них было понятие поли-тии — права гражданства, форма правления, конституция, конкретные особенности государственного управления.
Доминировали представления об обществе как некоем организме. Быть его членом означало быть гражданином — частью государства и, следовательно, действовать в соответствии с его нормами, не нанося вреда другим гражданам. Граждане — подданные государства и граждане как частные лица общества не различались, поскольку гражданское общество античности представляло собой общество граждан как подданных государства не только в понятии, но и в действительности.
В диалогах Цицерона «О государстве» и «О законах» гражданское общество выступает фактически синонимом государства (res publica). Он определяет его как дело народа, а народ мыслился как «соединение многих людей, связанных между собой согласием в вопросах права и общностью интересов» [18, с. 39]. В этом смысле оно отличается от варварского мира.
В социально-политической философии Средневековья широко использовались введенные греками понятия. «В различных источниках появился термин societas civilis sive res publica, которым обозначали все — от феодального уклада, предполагающего наличие множества разрозненных суверенных сообществ (наследственных владений, корпоративных объединений, самоуправляющихся городов), до средневековых царств и империй» [8, с. 134]. В то время также еще не сложились условия для его самостоятельного существования, поскольку практически все сферы социальных отношений были подчинены государственной власти.
Особый смысл понятие «гражданское общество» приобретает в научной мысли Нового времени и эпохи Просвещения. Синтез идеи гражданского общества определяется концепциями естественного права и общественного договора, согласно которым гражданское общество (или гражданское состояние) приходит на смену «естественному состоянию». По утверждению Томаса Гоббса, честолюбие, эгоизм, недоверие, соперничество, присущие природе человека, приводят к «войне всех против всех» [3, с. 110]. Однако естественный разум показывает людям пути преодоления этого тупика. Так, формируются естественные законы, первый из которых призывает стремиться к миру, второй — требует отказа каждого человека от части своих прав во имя мира, третий — призывает выполнять заключенные между людьми соглашения и
© Е. Н. Макшаева, 2010
II
договоры. Сами по себе эти законы не обязательны к исполнению, превратить их в норму поведения может только сила. Подобной силой, гарантирующей мир и реализацию естественных законов, является абсолютная власть государства. Люди по взаимной договоренности передают государству в лице суверена верховную власть над собой, которая носит абсолютный характер. Государство не только обладает полицейскими функциями: оно поощряет развитие экономики, принуждает людей к труду, внушает подданным мысли о бесконечной власти суверена, а также энергично борется с учениями, ведущими государства к распаду. Государство гарантирует своим подданным свободу, которая проявляется в праве делать все, что не запрещено законом. Таким образом, у Т. Гоббса государство и гражданское общество отождествляются.
В концепции Джона Локка, созданной в период бурного развития капиталистических отношений, можно увидеть разрушение старой формулы societas civilis sive res publica с сохранением отождествления политического общества с обществом гражданским. В ходе реализации общественного договора индивиды первоначально осуществляют переход от «естественного состояния» к «политическому или гражданскому обществу». Затем следует передача всей верховной власти данного общества правительству. Особое внимание уделяется роли частной собственности в процессе формирования гражданского общества. Подданные подчиняются правительству, а правительство защищает право частной собственности и обеспечивает реализацию общих интересов и целей [9, с. 312].
Поскольку Локк определяет продукт общественного договора как политическое, или гражданское, общество, кажется, что он продолжает линию Т. Гоббса, не порывающую с прежней традицией. На первый взгляд, его концепция подразумевает очевидное отождествление «политического общества» с правительством. Между тем, Локк определенно желает провести различие между ними. По мнению Э. Арато и Д. Коэна, передача власти обществу для него не то же самое, что передача власти правительству, которое общество поставило над собой. Не одно и то же «разрушение общества» и «разрушение правящей инстанции». Однако в данном вопросе Локк сохраняет тесную связь с античным понятием, говоря об обществе единой политики. Способность существовать и действовать как одно тело все еще приписывается им зако-
нодательной власти правительства. Разрушение последней он предлагает считать концом общества. Но при этом Локк непоследовательно наделяет названное общество способностью создания нового законодательного органа в случае разрушения старого или если старый орган утратил доверие [8, с. 136].
Шарль Луи де Монтескье в труде «О духе законов» определяет гражданское общество как выражение общей воли составляющих его людей. Философ отмечает: «Силы отдельных людей не могут объединиться, пока не пришли к единству их воли; это последнее единство и есть то, что называется гражданским состоянием» [12, с. 16]. Формирование гражданского состояния и государства Монтескье рассматривает как необходимый исторический процесс. Наличие противоречий и враждебных отношений между индивидами в гражданском обществе обусловливает формирование государства и возникновение вместе с ним гражданских и политических законов. Политические отношения, права и свободы граждан регулируются политическими законами, гражданским же подчиняются отношения собственности индивидов, добровольных объединений граждан. Особое место в теории Монтескье занимает идея о том, что гражданские законы не должны регулироваться государственным правом и наоборот [12, с. 420 — 423]. Следовательно, мы можем констатировать наличие у Монтескье понимания необходимости разграничения политической, государственной и гражданской сфер общественной жизни.
Особый взгляд на природу и сущность гражданского общества, значительно отличающийся от концепций предшественников, был высказан представителем французского Просвещения Жан-Жаком Руссо. В трактате «Об общественном договоре, или Принципы политического права» он предлагает рассматривать «естественное состояние» не как «войну всех против всех», а как способ бытия людей, в котором преобладают свобода, дружба, гармония. «Естественное», дого-сударственное состояние в ходе истории сменяется «гражданским». Как правило, это «гражданское» состояние в рамках абсолютистского государства. Таков неизбежный этап эволюции человечества, характеризующийся разрушением принципов, главенствовавших в «естественном состоянии», и самым негативным образом сказывающийся на природе человека и отношениях между людьми. Данному состоянию Руссо противопоставляет «гражданское состояние в ус-
ловиях демократического государства». Здесь посредством разумной организации государственного устройства достигается возрождение (воплощение) гуманных условий жизни людей [14, с. 199 — 200].
В концепции Руссо нашла отражение идея о неограниченном и не отчуждаемом суверенитете народа. В гражданском обществе в форме демократического государства вследствие общественного договора множество индивидов образуют единое целое. «Это Целое получает в результате такого акта свое единство, свое общее я, свою жизнь и волю. Это лицо юридическое... некогда именовалось Гражданской общиной, ныне же именуется Республикою, или Политическим организмом: его члены называют этот Политический организм Государством, когда он пассивен, Сувереном, когда он активен, Державою — при сопоставлении его с ему подобными. Что же касается членов ассоциации, то они в совокупности получают имя народа, а в отдельности называются гражданами, как участвующие в верховной власти, и подданными, как подчиняющиеся законам Государства» [14, с. 208 — 209]. В этом единстве формируется общая воля, выражающая и защищающая интересы граждан: стремление к свободе, общее благо, целостность государства и общества. По мнению философа, «...одна только общая воля может управлять силами Государства в соответствии с целью его установления, каковая есть общее благо» [14, с. 216].
В противоположность теориям Т. Гоб-бса и Дж. Локка у Ж.-Ж. Руссо сувереном является не правительство, а народ. Су вере-нитет народа, с одной стороны, обязательное условие государственной организации на основе принципов демократии, с другой — его следствие. В случае нарушения народного суверенитета, покушения на жизнь, ущемления прав и свобод человека со стороны правительства происходит расторжение общественного договора. Люди перестают быть гражданами и подданными.
Необходимо отметить, что выражение коллективной воли народа реализуется в делах, касающихся общегосударственных проблем, и лишь опосредованно затрагивает частный интерес граждан. «Подобно тому, как частная воля не может представлять общую волю, так и общая воля, в свою очередь, изменяет свою природу, если она направлена к частной цели...» [14, с. 162]. Верховная политическая власть «...не может преступать границ общих соглашений, и... каждый человек может всецело распоряжаться тем, что ему эти соглашения пред-
ставили из его имущества и свободы» [14, с. 163]. Тем самым Руссо указывает на наличие в гражданском обществе естественных интересов и отношений (труд, свобода, жизнь), санкционированных общественным соглашением и защищенных от произвола государственной власти.
Анализируя эволюцию идеи гражданского общества в Новое время и эпоху Просвещения, мы можем констатировать присутствие объединяющего все теории начала, а именно отождествления терминов «гражданское общество» и «государство» и отнесения их к одному и тому же множеству людей. Причина заключается в недостаточно определенном разделении государственной и негосударственной сфер социального бытия [7, с. 129 — 142]. Кризис традиционного общества в Западной и Центральной Европе в позднем Средневековье в связи с исчерпанием здесь ресурсов экстенсивного развития аграрной экономики, неизбежный переход к хозяйству интенсивного (и тем самым товарного) типа с последующим расширением и перерастанием ремесленно-руч-ного нроизводства в индустриально-машинное, неуклонное последующее развитие промышленной экономики, включая расширение и интенсификацию обмена и утверждение системы товарно-денежных отношений, гигантское раздвижение на основе указанных процессов рамок, характера и структуры всей общественной практики коренным образом трансформирует жизнь общества, завершая распад старой и становление принципиально новой социальной, политической и культурной общественной системы — индустриальной цивилизации, радикально меняющей положение и условия жизнедеятельности индивида.
В конце Х°УШ —первой четверти XX в. в социально-политической мысли на первый план выдвигается проблема взаимодействия гражданского общества и государства. Если прежние концепции этого общества подчеркивали примат неотчуждаемых прав человека и акцентировали внимание на его экономической свободе, то гражданская идеология значительно расширяет и закрепляет требования политической свободы, независимости граждан и их объединений от возможного или фактического произвола государства, его бюрократического аппарата.
Дихотомия «естественное состояние — гражданское состояние (общество)» уже в конце XVIII в. сменяется дихотомией «гражданское общество — государство», расчленяющей общественное целое на две взаимосвязанные сферы бытия. Новый пе-
риод связан с именами Т. Пейна, В. фон Гумбольдта, И. Канта, А. де Токвиля и др. В основе их социально-политических взглядов лежит представление о гражданском обществе как неполитической сфере социума, противостоящей государству или сосуществующей с ним, которая включает такие институты и организации, как предпринимательство, торговля, семья и родственные объединения, различные общественные союзы и ассоциации.
Мыслители шотландского Просвещения, в частности Адам Фергюсон и Адам Смит, видели существенный признак гражданского общества не в политической организации, а в создании им материальной цивилизации [15; 17]. Разработанная А. Смитом «система естественной свободы» доказывала необходимость ликвидации вмешательства государства в частнособственническое предпринимательство, предоставления полной свободы для развития частной инициативы, «неестественности» любого контролирования государством индивидуальной экономической свободы граждан, что создавало необходимые предпосылки для неограниченного развития товарно-денежных рыночных отношений. Тем самым подводился прочный экономический фундамент под классическую модель нарождающегося гражданского общества, главными требованиями которого стали частная собственность, рыночная экономика, экономическая независимость людей.
Наиболее радикальную концепцию гражданского общества сформулировал Томас Пейн. У него тема гражданского общества, противостоящего государству, становится центральной. Пейн считает государство злом, причем необходимым. Чем оно меньше, тем лучше для общества. Поэтому власть государства должна быть ограничена в пользу гражданского общества, поскольку каждому индивиду, по его природе, присуще пристрастие к обществу. Существуя до возникновения государства, эта естественная социальность предрасполагает индивидов к установлению мирных отношений конкуренции и солидарности, построенных всецело на взаимном интересе и разделяемом всеми чувстве взаимопомощи. Чем совершеннее гражданское общество, тем больше оно регулирует собственные дела и тем меньше нуждается в правительстве.
Таким образом, государства можно считать законными, или «цивилизованными», лишь в том случае, если они образованы в результате ясно спрошенного согласия всех индивидов и когда это активное согласие
сформулировано конституционно и зафиксировано с помощью парламентских и представительных механизмов. Цивилизованные системы управления — конституционные системы управления, наделенные властью через активное согласие свободных и равных индивидов. Подобные правительства не имеют прав, они имеют только обязанности перед своими гражданами.
Конкретные правительства не могут произвольно изменять или расширять конституции либо нарушать доверие и согласие индивидуальных граждан. Именно в естественном состоянии они обладают постоянным суверенитетом. Всякое отступление от этого естественного порядка и любая попытка воспрепятствовать активно высказанному согласию как основе права есть деспотизм, или агрессивное правление, ответственное только перед самим собой. Отсюда вытекает противопоставление Пейном гражданского общества государству. По его мнению, самоуправляемое общество требует лишь минимума политических механизмов. Пейн был убежден в том, что сокращение власти государства до минимума делает возможным формирование международной конфедерации национально независимых и мирно взаимодействующих гражданских обществ. Национально суверенное государство состояло бы из выборного управляющего и гаранта «всеобщего мира, цивилизации и торговли» гражданского общества. Такая «национальная ассоциация, действующая на принципах общества», необходима лишь для того, чтобы обеспечить тот узкий круг общественных услуг, которые само гражданское общество не в состоянии обеспечить [6, с. 91 —97].
Вильгельм фон Гумбольдт в своем труде «Опыт установления границ деятельности государства» выдвигает задачу «найти наиболее благоприятное для человека положение в государстве» [13, с. 50 — 51]. А такового можно достичь лишь при наличии разносторонне развитой индивидуальности, самобытном, независимом «я» личности и органической включенности ее во все общественные связи и отношения. Человек и государство бытийствуют в совершенно разных плоскостях: государство находится «по ту сторону» человека, контекст существования которого составляют нация, народ, общество.
Гумбольдт четко и принципиально разграничивает сферы общества и государства, причем делает это по многим параметрам, подчеркивая структурные отличия как внутри каждой из двух систем, так и меж-
ду ними в целом. Так, им называются две «ипостаси» индивида: «человек» и «гражданин». Они не только «пассивно» различны, но и могут вступать в конфликт между собой, например, при несоответствии обязанностей человека и гражданина, принесении одного в жертву другому. Жизнь нации, народа, общества и функционирование государства имеют разные измерения и подчиняются своим законам. Сравнение их показывает, как безгранично многообразны сферы и формы деятельности людей, и убеждает в том, что «всегда будет существовать бесспорно важное различие между национальным учреждением и государственным институтом», что государство, конечно же, имеет определенные отношения и касательство ко всем граням общественной жизни, «однако, как бы тесно ни были связаны между собой государственное устройство и национальный союз, их никогда нельзя смешивать» [13].
* Разводя государство и общество, Гумбольдт подчеркивает, что они не одинаковы по роли, значению и «социальному весу». Общество, по его убеждению, гораздо важнее и значимее государства, так же как и человек гораздо содержательнее и выше, чем член государства, гражданин. Главная задача государства — служить человеку, обществу: «Истинным объемом деятельности государства будет все то, что оно в состоянии сделать для блага общества». Интересы человека — критерий эффективности и методов действий государства. Гумбольдт постоянно подчеркивает главную идею: государственный строй не есть самоцель, он лишь средство для развития человека. Государство должно заниматься только тем, чего не может добиться индивид, — в первую очередь заботиться о сохранении правопорядка, безопасности граждан. Личная жизнь, сфера частной активности и индивидуальных интересов — запретная для вторжения территория: «Государство не должно иметь в виду ничего иного, помимо безопасности граждан» [13, с. 51—52]. Личность обладает достоинством и свободой, такой многоплановостью характера и интересов, сфер активности, что делает государство и общество чуждыми друг другу социальными образованиями: «Дух правительства... как бы ни был мудр и благотворен этот дух, приводит к однообразию и навязывает нации чуждый ей образ действий» [13,
с. 53].
Вмешательство государства в сферу индивидуальных интересов и органическую жизнь общества столь же вредно и недопус-
тимо, как и «встречная» тенденция — иждивенческие настроения среди людей, надежда их лишь на опеку государства. Гражданское общество в таких случаях несет непоправимый урон, понижается «дух гражданственности»: «Если каждый надеется на заботливую помощь государства по отношению к самому себе, то он, конечно же, еще охотнее предоставляет ему заботу о судьбе своих сограждан. Это обстоятельство ослабляет сочувствие к ближним и делает людей менее готовыми к оказанию взаимной помощи. По крайней мере, общественная помощь будет эффективнее всего там, где у человека сильнее сознание, что все зависит от него» [13, с. 62].
Заметно углубил представление о гражданском обществе Иммануил Кант. Подход Канта к трактовке его сущности более диалектичен. Рассматривая противоречивые качества человеческой натуры, неуживчивость, тщеславие, жажду объединения и в то же время стремление к согласию, философ приходит к выводу, что главный путь сочетания свободы каждого со свободой других — формирование гражданского общества.
По Канту, в основе гражданского общества лежат следующие априорные принципы: 1) свобода члена общества как человека; 2) равенство его с другими как подданного; 3) самостоятельность члена общества как гражданина. Он поставил вопрос о необходимости достижения «всеобщего правового гражданского общества» и одновременно, выражая в работе «Идея всеобщей истории во всемирно-гражданском плане» поддержку аббату Сен-Пьеру и Руссо, отмечал, насколько важно для человека «искать покоя и безопасности в законосообразном (государственном) устройстве» [5, с. 13].
Как видим, мыслитель не отделял государства (государственного устройства) от системы гражданского общества, называя само это общество правовым. Тем самым был более отчетливо высвечен ценностный аспект интерпретации природы гражданского общества, означающий, что искомые ценности достигаются не в негосударственной сфере, противостоящей государству, но в системе отношений с государством. Гражданское общество, по Канту, не часть социума, а целостность, где только изменение природы важнейшего элемента может изменить природу целостности. А таким элементом является государство.
Заметим, что Кант не только по-новому расставил акценты в связке «гражданское общество и правовое государство», но и ввел понятие «справедливого гражданского
общества», которое трактовал как «высшую задачу природы для человеческого рода». По сути дела, он дополнил правовые измерения гражданского общества (бывшие общей темой рассуждений с Нового времени) его пониманием как социального государства (эта тема вошла в западную мысль значительно позже).
Существенный вклад в обоснование и пересмотр теоретических оснований концепции гражданского общества принадлежит Георгу Вильгельму Фридриху Гегелю. В работе «Философия права» гражданское общество рассматривается им как «...дифференциация, которая выступает между семьей и государством» [2, с. 228]. Центральная фигура гражданского общества — личность со своими частными интересами, потребностями и стремящаяся к их реализации. Достижение эгоистических целей невозможно без взаимодействия с другими людьми, также реализующими собственный интерес. Гегель отмечает, что личность «...без соотношения с другими... не может достигнуть своих целей во всем их объеме: эти другие суть поэтому средства для цели особенного» [2, с. 228].
Таким образом, самое полное воплощение особенного возможно лишь во всеобщем. Образуется устойчивая диалектическая взаимосвязь частного и общего. Она постоянно поддерживается и репродуцируется. Как единичное реализуется в общем, так и общее существует лишь тогда, когда обеспечивается существование единичного, особенного. Согласно Гегелю, поскольку цель каждого лица «...опосредована всеобщим, которая тем самым представляется им средством, то она может быть им достигнута только постольку, поскольку они сами определяют свои желания, воление и действова-ние всеобщим образом и делают себя звеном этой связующей цепи» [2, с. 231].
В структуре гражданского общества Гегель выделяет три сословия: землевладельческое (дворяне и крестьяне), промышленное (фабриканты, торговцы, ремесленники), всеобщее (чиновники). Гражданское общество — это мозаика, составленная из отдельных индивидов, классов, групп и институтов, взаимодействия которых регулируются гражданским правом и которые как таковые непосредственно не зависят от политического государства. Гегель подчеркивает, что при данном подходе гражданское общество являет собой продукт долгого и сложного процесса исторического преобразования. Это достижение нового времени.
По его мнению, не существует необхо-
димого тождества или гармонии между разнообразными элементами гражданского общества. Гармония, питаемая неподдельной любовью, была существенной особенностью патриархальной семьи, но в гражданском обществе все обстоит иначе. Его многообразные формы взаимодействия недолговечны и сопряжены с серьезными конфликтами. Гражданское общество антагонистично: в нем сталкиваются частные (мужские) интересы. Его развертывание и развитие происходит слепым, произвольным образом. Это означает, что оно не просто не способно преодолеть собственные частные проявления, но ему свойственно подрывать свой плюрализм: чрезмерное развитие одной части гражданского общества может и нередко действительно затрудняет и стесняет развитие других его частей. Гегель указывает на неспособность гражданского общества устранять его раздробленность и самому разрешать внутренние конфликты.
Гражданское общество не может оставаться «гражданским», если в него политическими методами не привносится порядок. Только верховная государственная власть — конституционное государство — может эффективно справиться с его несправедливостями и синтезировать конкретные интересы в универсальное политическое сообщество. Политическое государство понимается Гегелем как новый момент, представляющий общество в его единстве. Общество и государство соотносятся как рассудок и разум: общество — это «внешнее государство», «государство нужды и рассудка», а подлинное государство разумно. Благодаря верховной государственной власти гражданское общество является «снятым»: оно одновременно сохраняется и преодолевается как необходимая, но подчиненная сторона в более широком, более сложном и высшем политически организованном сообществе. Если государство требует от граждан только самого необходимого и если оно ограничивает деятельность лишь обеспечением данного минимума, то вне этих границ оно может и должно предоставлять значительную свободу индивидам и группам в гражданском обществе.
Гегель формулирует два условия, при которых оправданно вмешательство государства. Во-первых, оно возможно в целях устранения несправедливостей или неравенств, существующих в гражданском обществе: таких как господство одного или нескольких классов над другими, пауперизация целых групп населения. Во-вторых, прямое вмешательство верховной государ-
ственной власти в дела гражданского общества допустимо, если оно направлено на защиту и содействие всеобщим интересам населения, которые само же государство и определяет.
Подводя итог рассмотрению гегелевской концепции гражданского общества, следует сделать вывод о том, что в данном учении находит наиболее полное выражение идея о разграничении гражданского общества и государства и одновременно их тесной диалектической взаимосвязи и взаимозависимости. «Гегель является образцовым теоретиком гражданского общества вследствие синтезирующей направленности своего творчества и, самое главное, вследствие того, что ему первому удалось наиболее успешно изложить концепцию гражданского общества в виде теории высокоразвитого и сложного социального устройства. Возможно, гегелевская концепция гражданского общества была и не первой современной концепцией, но автором первой современной теории гражданского общества был Гегель» [8, с. 140]. Идеи, высказанные Гегелем, во многом предопределили направление развития последующих теорий гражданского общества.
Французский мыслитель Алексис де Токвиль в работе «О демократии в Америке» отмечает, что доводы в защиту государства, управляющего гражданским обществом во имя всеобщего интереса, вытекают из опасного развития событий, а именно роста государственного деспотизма нового типа. Основываясь на своем изучении американского правительства и общества, он утверждает, что главную опасность для современных наций представляют не конфликт и беспорядок, порождаемые частными интересами, а скорее эта новая форма избираемого государственного деспотизма. Общественная жизнь все больше и больше оказывается задавленной политическими институтами, которые заявляют о праве представлять и защищать общество в его единстве. Во имя демократии общество попадает в подчинение «благотворительной», любопытной и навязчивой государственной власти, которая обеспечивает его благополучие и лишает его свобод.
По его мнению, это грозит уничтожить ведущие завоевания демократической революции и может помешать достижению ее целей — равенства и свободы для всех граждан. Поэтому, чтобы недопустить злоупотреблений государством властью, нужны эффективные и сильные политические институты. Законодательная власть, подле-
жащая периодическим выборам, в сочетании с самостоятельной исполнительной властью и независимой судебной властью, например, уменьшает риск деспотизма, обеспечивая частый переход политической власти, управляющей гражданским обществом, из одних рук в другие и позволяя менять тактику, а тем самым препятствовать превращению власти в излишне централизованную и всеобъемлющую. Такого рода политическое сдерживание деспотизма нужно подкрепить ростом и развитием гражданских ассоциаций, которые лелеют местные свободы и создают условия для активного выражения частных интересов. Плюралистическое и самоорганизующееся гражданское общество, независимое от государства, — необходимое условие демократии [16].
Теория гражданского общества нашла оригинальную трактовку в творчестве Карла Маркса. Он считает, что, будучи прежде всего сферой экономической жизни людей, гражданское общество выступает как «...истинный очаг и арена всей истории» [11,
с. 35].
В отличие от гегелевской концепции в марксистской философии гражданское общество предстает не как обусловливаемое государством, а как имеющее самостоятельное существование. Оно возникает произвольно на основе экономических отношений между индивидами и определяет наличие и характер государства. Маркс пишет: «Мои исследования привели меня к тому результату, что правовые отношения также точно как и формы государства, не могут быть поняты ни из самих себя, ни из так называемого общего развития человеческого духа, что, наоборот, они коренятся в материальных жизненных отношениях, совокупность которых Гегель называет гражданским обществом, и что анатомию гражданского общества следует искать в политической экономии» [И, с. 56].
Отмечая служебную роль государства и права по отношению к гражданскому обществу, Маркс обращает внимание и на активное обратное их воздействие на общественные отношения. Данное воздействие определяется внутренними противоречиями гражданского общества, основанного на частной собственности. Наличие либо отсутствие ее у индивида определяет его место в обществе и государстве. В работе «Немецкая идеология» подчеркивается, что «...так как государство есть та форма, в которой индивиды, принадлежащие к господствующему классу, осуществляют свои общие интересы и в которой все гражданское обще-
ство данной эпохи находит свое сосредоточение — то из этого следует, что все общие установления опосредуются государством и получают политическую форму» [11, с. 43]. Деятельность государства обусловливается, во-первых, выполнением общих дел, вытекающих из природы всякого общества, во-вторых, специфическими функциями, порождаемыми противоположностью устремлений правительства и народных масс [11, с. 69]. В «Капитале» рассматривается вопрос о разложении «средневекового гражданского общества на элементы современного общества» [10, с. 555].
Таким образом, в концепции Маркса фиксируется различие между гражданским обществом и государством, понимаемым как политическое государство. Как и у Гегеля, гражданское общество — сфера процессов самоорганизации, государство же — организующая управляющая сила. Но в гегелевской теории, созданной в рамках его идеалистической философии, государство есть фактор, определяющий существование и характер гражданского общества. Материалистическая концепция Маркса, напротив, предполагает ничем не управляемую эволюцию материи в сфере социума, кроме собственных законов. Именно в ходе этой эволюции, в результате процессов социальной
самоорганизации формируется гражданское общество, которое в свою очередь определяет наличие государства. Более того, социально-экономические изменения в гражданском обществе влекут за собою изменения и государства. Таким образом, идея гражданского общества, развиваясь, приобретая новые черты на каждом этапе эволюции человечества и научной мысли, включила широкий спектр теоретических положений, послуживших основанием для современных представлений в данной области научного знания.
В настоящее время тема гражданского общества востребована научной мыслью. Эта востребованность обусловлена существенным развитием научно-технического прогресса, дальнейшей рационализацией общественной жизни, переходом от требований экономической и политической свободы личности, типичных для предшествующего периода, к расширению бвобод в сфере культуры, стилей жизни и т. д. Идея гражданского общества постепенно утрачивает как свое религиозное содержание, так и чрезмерную теоретичность, оторванность от социальной практики. Она становится достоянием обыденного сознания и практического мышления большинства представителей нынешней цивилизации.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
Г;
1. Аристотель. Политика / Аристотель ; пер. С. А. Жебелева, М. J1. Гасп^рова. - М. : ACT, 2002. - 393 с.
2. Гегель Г. Философия права / Г. Гегель. — М. : Мысль, 1990. — 524 с.
3. Гоббс Т. Левиафан, или Материя, форма и власть государства церковного и гражданского / Т. Гоббс // Гоббс Т. Сочинения : в 2 т. - М. : Мысль, 1991. - Т. 2. - С. 3-590.
4. Ильин М. В. Слова и смыслщ. Опыт описания ключевых политических понятий / М. В. Ильин. - М. : РОССПЭН, 1997. - 432 с.
Л V
5. Кант И. Идея всеобщей истории во всемирно-гражданском плане / И, Кант // Сочинения : в б т. / И. Кант ; под общ. ред. В. Ф. Асмуса [и др.]. - М. : Мысль, 1966. — Т. б. -538 с.
6. Кин Дж. Демократия и гражданское общество / Дж. Кин. - М. : Прогресс-Традиция, 2001. - 400 с.
7. Колосов Н. Е. Как думают историки / Н. Е. Колосов. - М. : Новое лит. обозрение, 2001. - 336 с.
8. Коэн Д. Гражданское общество и политическая теория / Д. Коэн, Э. Арато ; под общ. ред. И. И. Мюрберга ; пер. с англ. — М. : Весь мир, 2003. — 784 с.
9. Локк Дж. Два трактата о правлении / Дж. Локк // Локк Дж. Сочинения : в 3 т. — М. : Мысль, 1988. - Т. 3. - 668 с.
10. Маркс К. Капитал. Критика политической экономии / К. Маркс // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения : в 30 т. - 2-е изд. - М. : Госполитиздат, 1960. — Т. 23. - 907 с.
11. Маркс К. Немецкая идеология / К. Маркс // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения : в 30 т. — 2-е изд. — М. : Госполитиздат, 1960. — Т. 3. — 623 с.
12. Монтескье Ш. О духе законов / Ш. Монтескье. — М. : Мысль, 1999. — 672 с.
13. Политико-правовые идеи и институты в их историческом развитии. — М. : Канон, 1998. — 347 с.
14. Руссо Ж.-Ж. Об общественном договоре / Ж.-Ж. Руссо. - М. : Канон-Пресс-Ц, 1998. - 416 с.
15. Смит А. Исследования о природе и причинах богатства народов / А. Смит. — М. : Изд-во
Солдатенкова, 1895. — 288 с.
16. Токвиль А. де. Демократия в Америке / А. де Токвиль ; предисл. Г. Дж. Ласки ; пер. с фр. — М. : Прогресс, 1992. — 559 с.
17. Фергюсон А. Опыт истории гражданского общества / А. Фергюсон ; под ред. М. А. Аюра-мова ; пер. с англ. - М. : РОССПЭН, 2000. - 392 с.
18. Цицерон. Диалоги. О государстве. О законах / Цицерон. — М. : Наука, 1966. — 223 с.
Поступила 08.06.10.
НАЦИОНАЛЬНЫЕ ИНТЕРЕСЫ: К ВОПРОСУ ОБ ОПРЕДЕЛЕНИИ И СОДЕРЖАНИИ ПОНЯТИЯ*
М. Н. Казакова
С момента введения в политический обиход понятия «национальные интересы» возникли дискуссии о смысловом наполнении этого понятия и их конкретном содержании. В статье анализируется понимание национальных интересов в рамках некоторых теоретических направлений политической мысли. В частности, рассматриваются позиции сторонников школы политического реализма и либерализма по вопросам содержания и использования этого понятия в качестве инструмента анализа мировой политики и основы политического поведения.
Национальный интерес практически невозможно определить с исчерпывающей точностью, однако, без использования этого понятия невозможно отобразить сущность национальной безопасности любого государства. Феномену национального интереса в исследовании проблем национальной безопасности уделяется наибольшее внимание как отечественными, так и зарубежными учеными и политиками.
Понятие «национальный интерес» известно с глубокой древности. Со времен формирования суверенных государств данное понятие использовалось для объединения подданных перед лицом внешних угроз, служило обоснованием завоевательных походов, заключения династических браков и т. д. Как отмечает М. В. Ильин, происхождение слова интерес — древнеримское. Оно зародилось в сугубо частной сфере, возникнув в разговорной речи. Более осо-
знанное понятие начинает употребляться с XVI в. «На этапе „осени Средневековья" параллельно с развитием понятия „капитал" утверждается идея интереса как процента. Далее интерес употребляется в смысле „важно, существенно"» [5, с. 119 — 120].
В XVI —XVIII вв., в эпоху возникновения наций в Европе, отождествление государственного расчета и государственного интереса стало важным моментом рационализации и объективизации интереса, детерминировавших затем логику развития этого понятия. Так, в Англии к 40-м гг. XVII в. получает распространение идея общественного интереса как совокупности интересов образующих гражданское общество индивидов, а также обобщенного блага гражданского общества. С общественным интересом связывалась, прежде всего, воля индивидов добиваться реализации собственных целей во внутриполитической жизни без ограни-
* Статья выполнена в рамках ЛВЦП «Развитие научного потенциала высшей гиколы> (2009 — 2010 гг.), «Внутри- и внешнеполитические факторы эволюции территориальной организации России (специфика разрешения кризисных и переходных ситуаций)> (проект Л£ 2.1.3/1134).
© М. Н. Казакова, 2010
ВЕСТНИК Мордовского университета | 2010 | № 3
