CC BY
109DOI: 10.12731/2077-1770-2016-2-70-84 УДК 81-11'373.7
КОНЦЕПТОГЕНЕЗ И КОНЦЕПТОСФЕРА Бажанов А.Е.
Цель. Статья посвящена процессу формирования концептов и концептосферы как системы концептов. Автор ставит своей целью раскрыть специфику процесса концептогенеза и проанализировать роль концептов в формировании человеческого мировоззрения.
Метод или методология проведения работы. Основу исследования образуют метод теоретического анализа и метод мысленного моделирования.
Результаты. Результаты работы заключаются в том, что автор устанавливает, что процесс формирования концепта представляет собой «нарастание» его объема за счет разнообразного (сенсорного, деятельного, мыслительного, языкового) опыта человека и заключается в движении от более конкретного чувственного образа к более абстрактному гештальту. Совокупность концептов, в свою очередь, образует концептосферу, мыслительную сферу, состоящую из концептов, представляющих собой структурированное знание людей.
Область применения результатов. Результаты исследования могут быть применены в сфере концептуального анализа и моделирования.
Ключевые слова: концептогенез; концептосфера; научная картина мира; наивная картина мира; концептуальное пространство; семантическое пространство.
CONCEPT GENESIS AND CONCEPT SPHERE
Bazhanov A.E.
Purpose. The paper considers concept formation as well as formation of the concept sphere being thought of as a set of concepts. The author aims to expand upon the specific features of the concept genesis as well as analyze the way concepts form the human world view.
Methodology. Both the method of theoretical analysis and method of mental modelling constitute the research basis.
Results. The results of the study show that the concept formation is a process of increasing the volume of a particular concept owing to a number of various (sensor, practical, mental, language-using) human experiences, and it is described as transition from a sensor perceived image to a more abstract gestalt. The set of concepts forms the concept sphere, which is believed to be a mental sphere that consists of concepts being units of structured human knowledge.
Practical implications. The results of the study can be applied in the conceptual analysis and modelling.
Keywords: concept genesis; concept sphere; scientific world picture; naïve world picture; conceptual space; semantic space.
Процесс формирования концептов или концептогенез является одним из важных вопросов в исследованиях последних двух десятилетий в отечественной когнитивной лингвистике. Н.А. Кра-савский, затрагивая проблему процесса формирования концептов, указывает на два, по его мнению, важных фактора концептогенеза: коллективную деятельность людей и социализацию [2, с. 49-50], тем не менее, не вдаваясь в более подробное описание специфики данного процесса.
В.А. Маслова, напротив, подчеркивает, что «формирование определенных представлений о мире является результатом взаимодействия трех уровней психического отражения: чувственного восприятия, формирования представлений (элементарные обобщения и абстракции), речемыслительных процессов» [6, с. 10]. Продолжая свои размышления о формировании концептов, В.А. Маслова отмечает, что «концепты в сознании человека возникают в результате деятельности, опытного постижения мира, социализации, а точнее, складываются из а) его непосредственного чувственного опыта - восприятия мира органами чувств; б) предметной деятельности человека; в) мыслительных операций с уже существующими в сознании концептами; г) из языкового знания (концепт может быть сообщен, разъяснен в языковой форме)» [6, с. 10].
Ю.Е. Прохоров обращает внимание на обратную взаимосвязь между самим концептом и тем, что он регламентирует, поскольку «совокупность обретаемых в процессе познания мира действительности понятий, образов, стереотипов и т.п., связанных с практическим осуществлением бытия в этой действительности, приобретения транслируемого опыта предыдущих поколений и т.п. способствуют становлению того «концепта» данной сферы человеческого существования, который это существования и регламентирует» [8, с. 16].
Обращаясь к вопросу формирования концептов, Е.С. Кубряко-ва подчеркивает, что предметные, бытийные концепты первичны в сознании человека, именно на их базе в процессе развития общества и познания формируются новые, более абстрактные производные концепты: «Не сомневаясь в том, что у истоков человеческого опыта оказывались концепты, основанные на телесном опыте и обобщающие опыт тела..., полагаем вместе с тем, что с развитием человека подобный опыт выходил далеко за пределы прямого восприятия мира .... Человек не только обозначал мир, но и описывал
его. В таких описаниях рождались новые концепты... Их появление - это результат аргументации языковой, следствие дискурсивной деятельности человека, о которой можно говорить как о деятельности речемыслительной ...» [4, с. 16].
Пожалуй, наиболее подробно процесс концептогенеза представлен в «Когнитивной лингвистике» З.Д. Поповой и И.А. Стер-нина, которые соглашаются с Е.С. Кубряковой и также говорят о том, что формирование концепта не только в истории развития человеческого сознания, но и в онтогенезе у ребенка идет от образного, чувственного к более абстрактному, рациональному. Именно чувственный образ сначала выступает как конкретное чувственное содержание концепта, а затем становится средством кодирования «нарастающего на него» объемного, многослойного концепта.
При этом «нарастание» объема концепта, формирование концепта возможно, по крайней мере, из 1) непосредственного сенсорного опыта человека - восприятия действительности органами чувств; 2) из непосредственных операций человека с предметами, из его предметной деятельности; 3) из мыслительных операций человека с другими, уже существующими в его сознании концептами - такие операции могут привести к возникновению новых концептов; 4) из языкового общения (концепт может быть сообщен, разъяснен, предложен человеку в языковой форме, например в процессе обучения) и 5) из самостоятельного познания человеком значений языковых единиц, усваиваемых в процессе жизни. Таким образом, подчеркивают З.Д. Попова и И.А. Стернин, язык выступает лишь одним из способов формирования концептов в сознании человека [7].
Вместе с тем, концепт, появившись в сознании человека, способен продвигаться по ступеням абстракции. С увеличением количества закрепленных концептом признаков, с возрастанием уровня абстрактности концепт постепенно эволюционирует от чувственного образа
к собственно мыслительному. Жизненный опыт человека, постоянно обогащая содержание концептов, приводит к тому, что усложняется как образный компонент концепта, так и рациональная его составляющая [7], сам же концепт, претерпевая изменения и накапливая смыслы, может продвигаться, трансформируясь и усложняясь, от чувственного образа через понятие и представление к гештальту.
Концепты как оперативные единицы мышления не существуют разрозненно и независимо друг от друга, но складываются в систему концептов или концептосферу. Как отмечает Д.С. Лихачев, концептосфера - это совокупность концептов нации, она образована всеми потенциями концептов носителей языка. Концептосфе-ра шире семантической сферы, представленной значениями слов языка. Чем богаче культура нации, ее фольклор, литература, наука, изобразительное искусство, исторический опыт, религия, тем богаче концептосфера народа [5, с. 5].
З.Д. Попова и И.А. Стернин дают следующее определение концеп-тосфере: «Концептосфера - это чисто мыслительная сфера, состоящая из концептов, существующих в виде мыслительных картинок, схем, понятий, фреймов, сценариев, гештальтов (более или менее сложных комплексных образов внешнего мира), абстрактных сущностей, обобщающих разнообразные признаки внешнего мира. Концептосфере принадлежат и когнитивные классификаторы, способствующие определенной, хотя и нежесткой организации концептосферы» [7].
Наряду с термином «концептосфера» в лингвистической литературе встречаются также и такие термины, как «картина мира», «научная картина мира», «логическая картина мира», «образ мира», «модель мира», «наивная картина мира», «языковая картина мира», «языковая репрезентация мира» и др. Объединяет все эти термины, во-первых, то, что каждый их них означает некую, организованную определенным образом совокупность представлений человека об
окружающей его действительности, а, во-вторых, то, что нередко концепт оказывается базовой единицей обозначаемых этими терминами совокупностей представлений человека о мире, которые складываются в результате взаимодействия человека и мира.
Хотя нельзя говорить о том, что в лингвистической литературе существует терминологическая путаница, тем не менее, на наш взгляд, есть явный избыток терминов при недостатке означаемых ими объектов лингвистического исследования. Так, например, В.А. Масло-ва считает синонимичными такие термины, как «языковая картина мира», «языковой промежуточный мир», «языковая репрезентация мира» и «языковая модель мира» [6]. В свою очередь, такими же синонимами можно считать и такие термины, как «картина мира», «образ мира» и «модель мира», синонимами, конечно, не полными, но идеографическими. Употребляя тот или иной термин, ученый, по сути, именует одно и то же явление ментальной сферы человека, меняя при этом угол зрения. Еще одной причиной использования одного из перечисленных терминов являются и языковые пристрастия ученого, его языковые предпочтения, близость и удобность для ученого определенного термина. Так, например, обращает на себя внимание, что одним из первых в научный оборот термин «картина мира» ввел ученый-физик А. Эйнштейн, в то время как одним из первых ученых, предложивших термин «образ мира», был известный советский психолингвист А.Н. Леонтьев.
В отечественной лингвистической литературе можно обнаружить две своеобразные терминологические оппозиции: с одной стороны, имеет место быть противопоставление «научная картина мира» -«наивная картина мира», с другой стороны, в лингвистической литературе можно встретить и иное противопоставление: «концептуальная сфера / пространство» - «семантическое пространство языка / пространство языковых значений». В какой-то степени эти две оппо-
зиции пересекаются, однако, нужно отметить, что первой оппозиции посвящено большее количество исследований. Как и подчеркнуть то обстоятельство, что противопоставление «концептуальной сферы» и «семантической сферы языка» имеет давнюю традицию в европейских и американских когнитивных исследованиях: суть расхождения сторонников холистического и модулярного подходов в когнитоло-гии и когнитивной линвгистике заключается в том, считать ли систему концептов (= концептосферу) и систему языковых значений (= семантическую сферу языка) одной единой системой или же двумя разными, но, безусловно, взаимосвязанными.
Необходимо заметить, что противопоставление этих двух сфер в отечественной лингвистике получило своеобразный поворот, связанный, по-видимому, с тем, что, как выясняется, представления о мире вне и внутри человека неоднородны и противоречивы, более того: то, как представляет себе мир человека и мир вне человека современная наука, и то, что говорит о мироустройстве язык, точнее, знания, которые сохранены в системе языковых значений, нередко не соответствует друг другу.
В связи с этим оба (холистический и модулярный) подхода в отечественной лингвистике превратились в дискуссию о том, единицей какой системы является концепт: концептуальной или же системы языковых значений. В то время как в отношении выделения научной картины мира и наивной картины мира наблюдается относительное единодушие (лингвисты, как правило, говорят о существовании обеих картин мира, то есть обоих мыслительных конструктов в сознании человека, см., например, [1; 6; 8; 9]), во втором вопросе такого единодушия нет.
Например, Е.С. Кубрякова полагает, что «картина мира (то есть концептуальная картина мира) - то, каким себе рисует мир человек в своем воображении, - феномен более сложный, чем языковая
картина мира, т.е. та часть концептуального мира человека, которая имеет «привязку» к языку и преломлена через языковые формы» [3, с. 142]. Концепт, по мнению Е.С. Кубряковой, безусловно, часть концептуальной (= научной) картины мира. Схожей точки зрения придерживается и Д.С. Лихачев [5]. О противопоставлении концептуальной системы (= картины мира) и языковой картины мира пишет В.А. Маслова, при этом под концептуальной системой она понимает совокупность концептов, логически связанных между собой. Концептуальная система динамична и постоянно меняется, конструируется человеком постоянно, уточняется, потому что концепты изменяются в сознании, они подпадают под влияние других концептов, меняется их число, меняется объем содержания концептов; концептуальная система строится по принципам логики, ее логичность проявляется в возможности перехода от одного концепта к другому, в возможном определении одного концепта через другой, в возможном конструировании одного концепта на базе другого. Языковую картину мира В.А. Маслова определяет как совокупность знаний о мире, запечатленных в языковой форме: в лексике, фразеологии и грамматике, как закрепленные в языке знания о мире и вплетенный в них национально-культурный опыт [6].
В отечественной лингвистике представлена и другая точка зрения, согласно которой концепт совсем не часть научной картины мира, но часть языковой картины мира. Например, для Н.Ф. Але-фиренко концепт часть языковой картины мира, он формируется и существует в пространстве дискурса; языковая картина мира в отличие от логической (= научной) картины мира представляет собой субъективное знание, имеет с логической картиной мира общую часть, а также специфическую идиоэтническую часть (или части), которая с ней не совпадает, при этом логическая картина мира едина для всего человечества, языковых же картин мира мно-
го, точнее, у каждого этноса (каждого этнолингвокультурного сообщества) своя.
Существуют и иные концепции, которые предлагают отличные от предложенных выше трактовок соотношения научной и наивной картин мира и концептуальной системы (концептосферы). Так, например, Ю.Е. Прохоров, для которого языковая картина мира равна наивной картине мира, отмечает, что картины мира суть результаты освоения мира сознанием: обыденным и научным. Он не считает возможной языковую картину мира вообще и говорит о существовании только национальных и индивидуальных языковых картин мира, при этом говорит о том, что научная картина мира вообще вполне реальна, но он также подчеркивает, что единая для человечества научная картина мира в силу влияния национальных языков предстает в виде множества национальных научных картин мира. Как и многие другие исследователи Ю.Е. Прохоров пишет об инертности языковой и динамизме научной картины мира, как, впрочем, и о том, что в случае с картиной мира лучше говорить не об отражении, а о структурировании мира, ибо познание мира - это активный, деятельностный процесс.
Оригинальность концепции Ю.Е. Прохорова заключается в том, что, выделяя как научную, так и языковую картины мира и относя концепт к базовым единицам языковой картины мира, он, тем не менее, разделяет семантическое и концептуальное измерения или пространства языка. Необходимо также отметить, что наряду с семантическим (= совокупность базовых понятий отдельных составляющих языковой картины мира, сложившейся у данного этноса в ходе его бытия и определяющей национально-культурную специфику построения и реализации ассоциативно-вербальной сети ее языковых личностей) и концептуальным (совокупность исторически сложившихся базовых структурных элементов организации человеческого бытия, закрепленных в наборе семиотических сфер,
именованных в наборе семантических сфер и обеспечивающих существование человека в реальном пространстве) пространствами языка Ю.Е. Прохоров выделяет еще и семиотическое пространство, понимая под ним совокупность бытийно сложившихся правил понимания, оценки и организации хаоса человеческого бытия, исторически вселенски, этнически и социально закрепленных в семиотических системах, регулирующих человеческое существование и специфически означаемых в разных языках.
Характеризуя взаимоотношения между этими тремя пространствами языка и определяя их роль в формировании картин мира, Ю.Е. Прохоров отмечает, что «совокупность семантических сфер и семиосфер, расположенных во взаимосвязанном пространстве, создает условия для возникновения сфер более высокого порядка -концептосфер, которые, с одной стороны, через семантические сферы связаны с языком, с возможностью именования их или их частей, а с другой - посредством семиосфер, связаны с достаточно устойчивыми моделями восприятия и постижения мира» и что «совокупность концептосфер создает концептуальное пространство». Тем не менее, ученый указывает на то, что взаимодействие семантических, семиотических и концептуальных пространств образует национальную языковую картину мира [8, с. 113-120].
Н.А. Красавский предлагает иную трактовку типов картин мира, добавляя к содержательному и формальному хронологический / исторический критерий их выделения. Согласно его точке зрения наряду с научной картиной мира в истории человечества можно выделить следующие виды картин мира (мировидения): древнюю, примитивную, дологическую, мистико-мифологическую, мифоло-го-религиозную, религиозную, научную, наивную, современную и пр. Продолжая рассуждения Н.А. Красавского, мы можем предположить два возможных сценария сосуществования картин мира:
во-первых, каждая из картин мира могла бы представлять собой определенный слой в человеческом сознании и человеческом опыте (по подобию исторических слоев при археологических раскопках), и, во-вторых, принадлежа той или иной эпохе, одна картина мира сменяла бы другую, правда, не бесследно.
Второй вариант представляется нам более логичным. Однако, в этом случае, необходимо признать, что «наивная картина мира» (или же «языковая картина мира») оказывается конструктом весьма условным и искусственным, ведь в ее составе, что вполне естественно, можно будет обнаружить следы (знание, запечатленное в языковой форме) всех, предшествующих научной, картин мира. Именно поэтому языковая картина мира содержит в себе противоречивые (а порой и взаимоисключающие) представления человека о мире, которые суть знания / опыт человека из разных исторических эпох. Научная картина мира в этом понимании представляет собой доминирующий способ мышления и рассуждений о мире, познания мира, своеобразную парадигму мышления и познания, поэтому она интернациональна (как впрочем, были условно интернациональны и религиозная, и мистико-мифологическая картины мира).
Отличием концепции Н.А. Красавского является то обстоятельство, что концепт есть базовая единица любой картины мира (как научной, так и языковой), ведь он оперативная единица мышления, опыта / познания и памяти. Структура концепта такова, что позволяет ему быть частью любой из картин мира, с течением времени смыслы, составляющие концепт и являющиеся элементарными фрагментами или частицами опыта переструктурируются, меняется их состав, количество, часть из них оказывается ядерными, часть перемещается на периферию. Тем самым, не отрицая противопоставления разных картин мира, Н.А. Красавский в своей концепции снимает оппозицию «концептуальное пространство» -
«семантическое пространство», поскольку все выше изложенное в равной степени позволяет предположить как их тождество, так и их различие.
В отличие от Н.А. Красавского З.Д. Попова и И.А. Стернин снимают оппозицию «научная картина мира» - «наивная картина мира», вместе с тем подчеркивая, что концептосфера не тождественна сфере языковых значений. Более того, З.Д. Попова и И.А. Стер-нин пишут о том, что «семантическое пространство языка . в современной лингвистике оказывается синонимичным понятию языковая картина мира, а описание семантического пространства языка представляет собой описание языковой картины мира» [7].
В то же время под концептосферой они понимают область мыслительных образов, единиц универсального предметного кода, представляющих собой структурированное знание людей, их информационную базу. В качестве весомого аргумента для различения концептуального и семантического пространств ученые приводят тот факт, что не все концепты и не всегда содержание концепта вербализовано и может быть выражено средствами языка. Кроме того, множество «входов» в концепт предполагает известную асимметрию семантической и концептуальных систем: содержание концепта может быть оязыковлено как рядом языковых единиц одного уровня, так и разноуровневыми языковыми единицами:
«Как семантическое пространство языка, так и концептосфера однородны по своей природе, это мыслительные сущности. Разница между языковым значением и концептом состоит лишь в том, что языковое значение - квант семантического пространства - прикреплено к языковому знаку, а концепт как элемент концептосферы с конкретным языковым знаком не связан. Он может выражаться многими языковыми знаками, их совокупностью, а может и не иметь представленности в системе языка; концепт может овнешняться на
основе альтернативных знаковых систем, таких как жесты и мимика, музыка и живопись, скульптура и танец и др.» [7].
Несмотря на разграничение концептуального и семантического пространств З.Д. Попова и И.А. Стернин подчеркивают некоторую условность этого разграничения: между обоими пространствами нет и не может быть демаркационной линии, но существует тесная взаимосвязь. Ведь, с их точки зрения семантическое пространство языка -часть концептосферы, получившая выражение (вербализацию, объективацию) в системе языковых знаков - слов, фразеосочетаний, синтаксических структур - и образуемая значениями языковых единиц.
Помимо этого, З.Д. Попова и И.А. Стернин обращают внимание на то, что «докогнитивная семасиология установила, что семантика языка (семантическое пространство языка) - это не набор, не инвентарь семем, а сложная их система, образованная пересечениями и переплетениями многочисленных и разнообразных структурных объединений и групп, которые «упакованы» в цепочки, циклы, ветвятся как деревья, образуют поля с центром и периферией и т. п. Эти отношения отражают отношения концептов в концеп-тосфере языка. И по отношениям между значениями в семантическом пространстве языка можно судить об отношении концептов в национальной концептосфере» [7].
Представленность же значительной части концептосферы линг-во-этнокультурного сообщества в семантическом пространстве его языка делает семантическое пространство языка предметом изучения когнитивной лингвистики, поскольку, во-первых, изучение концептосферы через семантическое пространство языка - это не единственный, но наиболее успешный и широко применяемый метод в когнитивных исследованиях, и, вторых, сопоставление семантических пространств разных языков позволяет увидеть общечеловеческие универсалии в отражении окружающего людей мира
и в то же время дает возможность увидеть специфическое, национальное, а затем и групповое, и индивидуальное в наборе концептов и их структуризации [7].
Список литературы
1. Алефиренко Н.Ф. Лингвокультурология: ценностно-смысловое пространство языка. М.: Флинта: Наука, 2010. 288 с.
2. Красавский Н.А. Эмоциональные концепты в немецкой и русской лингвокультурах. Москва: Гнозис, 2008. 374 с.
3. Кубрякова Е.С. Роль словообразования в формировании языковой картины мира // Роль человеческого фактора в языке: язык и картина мира. М.: Наука, 1988. С. 141-172.
4. Кубрякова Е.С. Язык и знание. М.: Языки славянской культуры, 2004. 560 с.
5. Лихачев Д.С. Концептосфера русского языка // ИАН СЛЯ. 1993. Т. 52, № 1. С. 3-9.
6. Маслова В.А. Введение в когнитивную лингвистику. М.: Флинта: Наука, 2011. 296 с.
7. Попова З.Д., Стернин И.А. Когнитивная лингвистика. URL: http:// zinki.ru/book/kognitivnaya-lingvistika/ (дата обращения 09.11.2013).
8. Прохоров Ю.Е. В поисках концепта. М.: Флинта: Наука, 2009. 176 с.
9. Серебренников Б.А. Язык и мышление. М.: Наука, 1988. 242 с.
References
1. Alefirenko N.F. Lingvokul'turologiya: tsennostno-smyslovoeprostran-stvo yazyka [Linguo-cultural studies: value and sence in the language space]. Moscow: Flinta: Nauka, 2010, 288 p.
2. Krasavskiy N.A. Emotsional'nye kontsepty v nemetskoy i russkoy ling-vo-kul turakh [Emotional concepts in German and Russian languages and cultures]. Moscow: Gnozis, 2008, 374 p.
3. Kubryakova E.S. Rol' chelovecheskogo faktora v yazyke: yazyk i kartina mira [Human factor in the language: language and picture of the world]. Moscow: Nauka, 1988, pp. 141-172.
4. Kubryakova E.S. Yazyk i znanie [Language and knowledge]. Moscow: Yazyki slavyanskoy kul'tury, 2004, 560 p.
5. Likhachev D.S. IANSLYa, Vol. 52, no 1 (1993): 3-9.
6. Maslova V.A. Vvedenie v kognitivnuyu lingvistiku [Introduction to cognitive linguistics]. Moscow: Flinta: Nauka, 2011, 296 p.
7. Popova Z.D., Sternin I.A. Kognitivnaya lingvistika [Cognitive linguistics]. http://zinki.ru/book/kognitivnaya-lingvistika/ (accessed September 9, 2013).
8. Prokhorov Yu.E. V poiskakh kontsepta [In search of the concept]. Moscow: Flinta: Nauka, 2009, 176 p.
9. Serebrennikov B.A. Yazyk i myshlenie [Language and thought]. Moscow: Nauka, 1988, 242 p.
ДАННЫЕ ОБ АВТОРЕ Бажанов Александр Евгеньевич, старший преподаватель кафедры теоретической и прикладной лингвистики
Московский городской педагогический университет 2-ой Сельскохозяйственный проезд, д.4, к. 1, г. Москва, 129226, Российская Федерация abashanov@mail.ru
DATA ABOuT THE AuTHOR Bazhanov Aleksandr Evgenevich, Senior Lecturer, Department of Theoretical and Applied Linguistics
Moscow City University
2 Sel'skokhozyaystvennyyproezd, 4, building 1, Moscow, 129226,
Russian Federation
abashanov@mail.ru
