CC BY
9
6. Всеединство имеет личностный аспект - Софию. Оно устанавливается и держится посредством внутренних связей, осуществляемых Софией через любовь. Для Соловьёва всякое внутреннее единство, всякое изнутри идущее соединение многих есть любовь (в том широком смысле, в котором это понятие совпадает с понятием лада, гармонии, мира или мира космоса). Путь совершенствования освещен софийным светом. Софиоло-гия Соловьёва - это процесс сотрудничества человека и Бога, человека и человечества, человека и природы. В этом сотворчестве человек становится мудрее, добрее, прекраснее.
7. Этика совершенствования Соловьёва тесно связана с художественным творчеством. Истинное искусство, художественное творчество в своей окончательной задаче должно одухотворить действительную жизнь человека. Осуществление всеединства, внутреннее упорядочение сущего, повышение уровня мировой целостности предполагает прежде всего глубочайшее и теснейшее взаимодействие между внутренним (или духовным) и внешним (или вещественным) бытием. Процесс реализации всеединства есть динамический процесс, то есть предмет эстетики -это красота или осуществленное всеединство. Это и есть основное эстетическое требование. Совершенное воплощение этой духовной полноты в нашей действительности, осуществление в ней абсолютной красоты или создание вселенского духовного организма и есть высшая задача искусства.
Н.В. ДЗУЦЕВА
Ивановский государственный университет
КОНЦЕПТ «СОВЕСТЬ» В ЭСТЕТИКО-ФИЛОСОФСКОЙ СИСТЕМЕ ВЯЧ. ИВАНОВА (К ПРОБЛЕМЕ РЕЦЕПЦИИ ФИЛОСОФИИ НРАВСТВЕННОСТИ ВЛ. СОЛОВЬЁВА)
В религиозно-философском и поэтическом наследии Вяч. Иванова такое понятие как совесть, на первый взгляд, выглядит наименее задействованным. Однако если внимательно отследить наличие и развитие философско-символических концептов Ива-
нова, то окажется, что это не так. Войдя в его мир как неотъемлемая составляющая символического тезауруса, концепт совесть многое определяет в творческом сознании выдающегося поэта и мыслителя. Глубинный пласт ивановского творческого и интеллектуального мира показывает, что на фоне общесимволистского словоупотребления, где основные концептуальные установки закреплены и отработаны в теоретическом дискурсе течения, концепт совесть используется им даже с повышенной частотностью. В отличие от своих единомышленников по символизму, Вяч. Иванов в своей художествено-философской системе активно использует концептосферу совести, придавая этому понятию характер устойчивого символического звучания. Более того, если использовать введенное С. Аверинцевым понятие «ивановский канон», то есть все основания утверждать, что он не просто включает в себя эту категорию во всей её семантической наполненности, но придает ей статус важной мифологемы, без прояснения которой интеллектуальный универсум Вяч. Иванова был бы не полон.
Процесс усвоения Ивановым основополагающих соловьёв-ских универсалий нравственного порядка, непосредственно связанный с концептуализацией совести как одной из них, конечно, соотносится с монументальными философскими трудами Вл. Соловьёва, и прежде всего с «Оправданием добра», где разработаны философские основы первичных, по Соловьёву, принципов, лежащих в основе нравственности - стыда, жалости и благоговения.
Идя во многом по соловьёвскому следу, Иванов трансформировал идеи философа согласно основным целям и задачам своей мыслительной практики. Рассеянная в метатексте теоретической и религиозно-философской рефлексии Иванова концептосфера совести не только корреспондирует с установлениями нравственной философии Вл. Соловьёва, но и обретает независимую от нее самостоятельно-аналитическую трактовку. В сфере морально-этических размышлений Иванова просматривается эта диалектика имплицитного интеллектуального диалога с Вл. Соловьёвым: нравственно-философская проблематика обретает насущную, жизнеутверждающую значимость соловьёвского нравственного пафоса,
но аналитические критерии несут на себе знаки индивидуально-мыслительных реакций, характерных для ивановской творческой манеры и отражающих состояние его творческого сознания.
В отличие от Соловьёва Иванов, напротив, актуализирует именно начало совести, оставляя практически без внимания эмоционо-психологические факторы нравственности -стыд и благоговение. Однако совесть как категория христианской этики, проходя через трансформацию основополагающих философско-эстетических постулатов его системы и принятых им для себя установлений личной нравственности, обретает у Иванова много других обертонов. Причем на каждом этапе своего творческого развития он привносит в концептуализацию совести новые смыслы, связанные с тем или иным конкретным материалом и заданием.
В известном смысле можно говорить о своеобразной эволюции взглядов Иванова по этой проблеме и, таким образом, выделить несколько периодов в его творческой деятельности, в каждом из которых религиозно-мистические, эстети-ко-философские и социально-психологические установки так или иначе воздействуют на наполнение концептосферы совести. Каждый из этих периодов можно представить своеобразным «титульным» ивановским текстом, который репрезентирует эту категорию в том или ином мифо-символическом ключе. В результате выстраивается своеобразная семантическая парадигма, представляющая собой своего рода иерархическую концептуализацию совести как одной из определяющих категорий, которая каждый раз оформляется Ивановым не только сообразно его креативным установкам, но и с соответствующей стилистической выразительностью.
