CC BY
88
РУССКАЯ КУЛЬТУРА В СЛОВАРЕ ПИСАТЕЛЯ
© 2014
М. Л. Бедрикова
КОНЦЕПТ «РОДНАЯ ЗЕМЛЯ» В ПРОЗЕ В. РАСПУТИНА ПОСЛЕДНЕЙ ТРЕТИ ХХ-ХХ1 вв. КАК МАТЕРИАЛ ДЛЯ АНТОЛОГИИ ХУДОЖЕСТВЕННЫХ КОНЦЕПТОВ
В статье рассматривается концепт «Родная земля» в прозе В. Распутина 1970-2000-х гг. с экзистенциальных позиций. Автор определяет возможные ассоциативные связи слов, создающие ассоциативное поле концепта «Родная земля».
Ключевые слова: проза В. Распутина 1970-2000-х гг., концепт «Родная земля», ассоциативные связи слов
В художественной концептосфере В. Распутина важнейшим является концепт «Родная земля». Полагаем, что в полной мере этот концепт актуализируется в сознании писателя уже в произведении «Вниз и вверх по течению» (Очерк одной поездки, 1972) в связи с драматическим событием в жизни В. Распутина и его земляков — затоплением родной деревни при строительстве ГЭС. Автор выбирает для очерка сюжетный ход «возвращение блудного сына в родные пределы». Добираясь в родные места теплоходом по могучей сибирской реке, автобиографический герой, молодой писатель Виктор перебирает в памяти «кадры» из прошлого, предвкушает встречу с новой, уже «послепотопной» малой родиной.
Примечательно, что среди элементов, из которых складывается представление героя о родной земле (дом/изба, деревня), особое место занимает река. Представление о родных местах связано с ней неразрывно: Виктор вырос на этой реке, каждый божий день пропадал на ней с утра до ночи, и большая часть его детских и уже не детских радостей была связана с ней (Распутин 2007, т. 2, 219). Река, являясь конкретным образом — картиной родных мест, становится одновременно и самостоятельным элементом, создающим некий символический пласт. Двойная функция данного образа позволяет расширить представление о «родной земле». Так, первые же детские воспоминания обозначают связь «реки» со «счастьем» (и таким образом — связь соответствующих концептов). Ребёнком Виктор мечтал, чтобы ледоход совпал с его днём рождения — «иначе не будет счастья». В нём жила суеверная связь одного с другим (Распутин 2007, т. 2, 219.). Находящийся ближе к природе, нежели взрослый, маленький ребёнок ощущал власть реки (матери-природы) над своей судьбой, и эти ощущения менее всего похожи на «детские глупые страхи». Когда однажды мальчик так и не смог дождаться ледохода, его, глубоко несчастного, «вконец бедного и измученного», забрали домой: Теперь всё: никогда не кончится война, не придёт с фронта отец, не полюбит его соседская девчонка Нинка. Жить дальше не имело никакого смысла (Распутин 2007, т. 2, 220). В приведённом фрагменте, представляющем повествование в форме несобственно-прямой речи, уже обозначены «ростки» нового — экзистенциальных мотивов счастья, смысла жизни, которые станут определяющими в прозе В. Распутина начала 1980-х гг.
В очерке «Вниз и вверх по течению» река изображается как «душеимущая»: Река беспокойно возилась, покачивалась, вздыхала; порой изнутри доходил глухой утробный шум, затем раздавался быстрый и сильный, как выстрел, треск, и во льду вспыхивали трещины (Распутин 2007, т. 2, 220). В сознании автобиографического героя «родная земля» — это деревня у реки, лес близ неё, грибная охота, рыбная ловля. Всё это изображается как данная человеку «радость», Божий дар, Божья Благодать. Последнее не озвучивается, но в подтексте подразумевается.
Примечательно, что среди элементов представления о «родной земле» у автора и героя на первом месте не «земля»/ твердь, а то, что тверди противоположно, то есть «река»/вода: Тайга не волновала и не пытала Виктора так, как река; тайга оставалась и должна была оставаться на месте, между тем как река могла исчезнуть, уплыть, кончиться, обнажив на память о себе голое каменистое русло, по которому будут бегать собаки (Распутин 2007, т. 2, 225). Воспоминания об Ангаре взрослый Виктор хранит как самые дорогие, глубоко личные: они жили в нём отдельно от других, и жили тёплой душевной печалью, возле которой он грелся и отдыхал, перед тем как двинуться дальше (Распутин 2007, т. 2, 225). Выражение двинуться дальше может означать в данном контексте только одно: 'продолжать жить'. Таким образом, «река», элемент «родной земли», мыслится не только как богатство, дар Божий, источник жизни, но и как сама жизнь в её движении (течении). Как отмечалось выше, в произведении образ реки выполняет двойную функцию. В последнем случае проявляется символическое значение «реки» (воды). В отличие от «земли» (тверди, тайги), ассоциирующейся с вечным, статичным началом, элемент «река» вносит в ассоциативное поле концепта «Родная земля» определённую динамику: характерны глаголы могла исчезнуть, уплыть, кончиться. Данные глаголы невозможно применить к «земле».
Глаголы исчезнуть, уплыть, кончиться на ассоциативном уровне актуализируют древний слой сознания — библейский. Твердь «исчезла, уплыла, кончилась» во время Потопа. Герой не отдаёт себе отчёта в том, что в его представлении о «реке», «родных местах»/«родной земле» уже существует резкое разделение на «допотопный» и «послепотопный» период жизни его малой родины (до строительства ГЭС и после него). Событийный и психологический планы сюжета очерка соз-
Бедрикова Майя Леонидовна — кандидат филологических наук, доцент кафедры литературы Института истории, филологии и иностранных языков Магнитогорского государственного технического университета им. Г. И. Носова. Е-шай: [email protected]
324
БЕДРИКОВА
даны В. Распутиным таким образом, что по воле памяти автобиографического героя тяжёлые картины затопления и нового житья-бытья деревни «отодвигаются» к финалу. Душа Виктора «обитает» в прежней деревне на берегу Ангары в её старом русле и «не желает» обратиться к жестокой реальности.
Символическое значение «реки» предполагает некую амбивалентность, поскольку амбивалентно значение «воды». Известно значение «воды» как основы всего сущего в архаических космогонических представлениях. Вода с древнейших времён «воплощает и начало, и конец мира (в форме мирового потопа)»1. Такая символика в распутинской прозе появится позже в «Прощании с Матёрой». В очерке 1972 г. образ потопа пока ещё не включен в систему художественных образов, однако картины гибели островов на родной реке неизбежно отсылают к библейским, ибо В. Распутин использует высокий стиль и интонацию: Поднялась вода, выше любого, самого страшного наводнения, какое видывали на своём долгом веку острова, и захлестнула, подмяла их, изо всех сил старавшихся сжаться и закаменеть, чтобы выстоять до солнца, скрыла под собой деревья и ушла выше. Теперь она давно уже вымыла и разнесла по сторонам всю землю, на которой росли хлеба и травы, и сровняла острова с дном (Распутин 2007, т. 2, 233).
Необходимо уточнить компонент «земля» в концепте «Родная земля». Чаще у В. Распутина звучит выражение «родные места», что тождественно «родной земле». «Земля» может простираться на бескрайних просторах Сибири, но может и сжаться, подобно «шагреневой коже». Так, в очерке «Вниз и вверх по течению» «родная земля» сужается до клочка, который можно измерить. Перед затоплением избу Виктора разбирают по брёвнышку, и взору открывается её печальный след. Виктор стоял над избищем, «как над могилой». И этот открывшийся глазу, вытертый деревом до пыли кусочек земли, который занимала изба, показался вдруг Виктору до того маленьким и ничтожным, а всё, что составляло избу и что лежало теперь рядом двумя аккуратными штабелями, — до того грубым и ненадёжным... (Распутин 2007, т. 2, 235).
Если слово «потоп» в его библейском понимании в тексте произведения пока не встречается, то слово «светопреставление» звучит в речи земляков Виктора. Родное гнездо разорено, прежнее русло реки и родные места затоплены искусственным морем. И вновь подчёркивается амбивалентность «воды» при изображении некой «реакции» реки на события гибели «родной земли»: День был тихий, неяркий, и так же тихо и ровно текла река, не зная за собой ни вины, ни беды (Распутин 2007, т. 2, 237).
«Родной земле» противостоит «другая земля», т.е. новая деревня, точнее рабочий поселок, в который родная деревня преобразилась. Признаки, репрезентирующие «другую землю», — это «чужая», «неясная». «Другая земля» не вызывает у героя единственного, неповторимого более, страстного и глупо- умильного отзвука (Распутин 2007, т. 2, 281). Автор находит адекватный ситуации образ «центра», каким являлась для него и земляков малая родина: Лишившись чего-то главного, основного, какого-то «центра», «родные места» разбрелись куда-то... (Распутин 2007, т. 2, 281). На протяжении всего текста встречаются признаки разорения «родной земли», «знаки» светопреставления. Они отмечены в космическом пейзаже (атмосфера «сырого и смрадного запаха поднятого тлена»), в психологической реакции жителей затопленной деревни (испуг, неестественная взбудораженность, боязнь одиночества и в то же время яростный азарт разрушения (Распутин 2007, т. 2, 235-236). В финале произведения автобиографический герой признаётся, что ему ещё необходимо время, чтобы определить собственное отношение к затоплению малой родины ради всеобщего блага.
Апокалиптические картины из очерка «Вниз и вверх по течению» находятся в одном ряду с пейзажами затопленной Матёры и Егоровки. Гибель «дома»/«родной земли» В. Распутин связывает с уничтожением исторической памяти. В его героях живёт потребность восстановить «центр» во имя памяти. В «Пожаре» Иван Петрович и его друг Афоня намереваются установить «знак» на том месте, где была Егоровка: Что стояла тут Егоровка, работницей была не последней, на матушку — Россию работала (Распутин 1986, 377). В 1990-2000-е гг. В. Распутин создаёт своеобразную художественную «летопись» разорения «родной земли» в таких рассказах, как «В ту же землю», «Изба», «На родине», а также повести «Дочь Ивана, мать Ивана».
В настоящее время в русском менталитете исследователи отмечают следующие компоненты концепта «Родная земля»: а) «боль» за свою землю, б) «естественное богатство», в) сама земля, г) родной человек, д) природа, увенчанная родным сло-вом2. Ю. Степанов верно утверждает: «а "боль", видимо, соединится со всем остальным»3. Если в ранних произведениях В. Распутина в концепте «Родная земля» приоритетными были такие компоненты, как «естественное богатство», сама земля, природа, родной человек, родной язык, то к середине 1970-х гг. в концепте «Родная земля» у писателя начинает преобладать компонент «боль»; «боль» не просто соединяется «со всем остальным», но «затмевает» другие составляющие «Родной земли».
В произведениях конца ХХ в. всё чаще звучит мысль писателя о Божьем наказании за грехи. Гибель «родной земли» осмысливается в рассказе «На родине». Возникает образ Нового Потопа. Новая деревня живёт уже в послепотопный период: Здесь по сотворённому было второе сотворение мира (Распутин 2007, т. 4, 291). Есть злая ирония в том, что люди, допустившие уничтожение старой реки, наказаны безводьем.
В повести «Пожар» (1985) проясняются все элементы представления о «доме» как компоненте концепта «Родная земля». Чтобы человеку чувствовать себя в жизни сносно, нужно быть дома. Вот: дома. Поперёд всего — дома, а не на постое, в себе, в своём собственном внутреннем хозяйстве <...> Затем дома — в избе, на квартире, откуда, с одной стороны, уходишь на работу, и с другой — в себя. И дома — на родной земле (Распутин 1986, 375-376). В позднем рассказе «На родине» автор запечатлевает уже иное бытьё-житьё крестьянина, другое представление об «избе»/доме. Изменяется художественный образ русской избы, трансформируются элементы представления о родном доме. В. Распутин подчёркивает, что перенесённые на новое место старые избы стоят «сиротливо» в леспромхозовских посёлках. Крепкие хозяева превращают дома в «поместья», «крепости». Новый дом Демьяна Слободчикова напоминает «неприступную крепость». Русскую избу можно ассоциировать с «убежищем», что зафиксировано в «Русском ассоциативном словаре»4. Согласно указанному словарю, вербальной ассоциации «крепость» стимул «дом» не образует. Отметим, что в рассказе «На родине» (важно, что в названии произведения вербализуется концепт «Родная земля») В. Распутин уже не называет современный деревенский дом
1 Адамчик 2010, 24.
2 Степанов 2001, 170.
3 Степанов 2001, 170.
4 Караулов 2002, 175.
Опыт сравнения поэтических лексиконов Н. М. Языкова и А. И. Полежаева
325
«избой», что же касается «неприступной крепости», то для русского менталитета до последнего времени английское «Мой дом — моя крепость» было нехарактерно. Как видим, художнику удаётся раньше социологов запечатлеть некие изменения в сознании российского общества на рубеже столетий.
Подводя итоги, отметим наличие в концепте «Родная земля» всех компонентов, характерных для русского менталитета. В ряду таких, как «естественное богатство», «земля», «родной человек», «природа», «родное слово», в разные периоды творческого пути у писателя выделяется «боль» за родную землю. Боль души за Россию у автора-«деревенщика» неизбывна: боль за разорение русской деревни, варварское отношение к природе, гибель плодородных земель; за родную Ангару, за русскую культуру, и, в частности, русское слово. Нами были отмечены качественные изменения в представлениях современного человека о «доме», отразившиеся в прозе В. Распутина, а также некоторые трансформации представлений, из которых складывается концепт «Родная земля». Приоритетность «Родной земли» в художественной концептосфере писателя подтверждается признанием главного, что сам В. Распутин выбрал в качестве основы для творчества: «Одним я могу быть удовлетворён, оглядываясь на свой литературный путь: всю жизнь я писал любовь к России»5.
ЛИТЕРАТУРА
АдамчикМ. В. 2010: Словарь символов. Минск.
Караулов Ю. Н., Черкасова Г. А., Уфимцева Н. В. , Зорина Е. Е. (ред.) 2002: Русский ассоциативный словарь: в 2 т. Т. 1. От стимула к реакции: ок. 7000 стимулов. М.
Распутин В. Г. 1986: Последний срок; Прощание с Матёрой; Пожар: повести. М.
Распутин В. Г. 2007: Собр. соч.: в 4 т. Иркутск.
Распутин В. Г., Кожемяко В. С. (ред.) 2012: Эти 20 убийственных лет. М.
СтепановЮ. С. 2001: Константы: словарь русской культуры. М.
CONCEPT "NATIVE LAND" IN RASPUTIN'S PROSE OF THE LAST THIRD OF THE XX-XXI CENTURIES AS MATERIAL
FOR THE ANTHOLOGY OF LITERARY CONCEPTS
M. L. Bedrikova
The author studies the concept "Native land" in the prose of V. Rasputin of 1970- 2000 from existential attitude, identifying possible associative connections of words building an associative field of concept "Native land".
Key words: prose of V. Rasputin in 1970-2000, concept "Native land", associative connections of words
© 2014
Н. Л. Васильев
ОПЫТ СРАВНЕНИЯ ПОЭТИЧЕСКИХ ЛЕКСИКОНОВ Н. М. ЯЗЫКОВА И А. И. ПОЛЕЖАЕВА
На основе сравнения поэтических лексиконов Н. М. Языкова и А. И. Полежаева, представленных в словарях данных писателей, делаются выводы о пропорции общего и индивидуального в словниках этих поэтов и их лингвопоэтике, что позволяет квантитативно измерять степень художественной близости авторов.
Ключевые слова: Н. М. Языков, А. И. Полежаев, словарь языка писателя, поэтический лексикон
Н. М. Языков (1803-1847) и А. И. Полежаев (1804?-1838) — поэты-современники. Оба были тесно связаны с университетской средой (первый учился в Дерптском, второй — в Московском университете), что заметно сказалось на их ранних произведениях и отчасти судьбах. Оба воспевали радости разгульной студенческой жизни. Оба поплатились за юношескую вакхическую чувственность: одного ритуальный либерализм студенчества (с германской закваской) довёл до инвалидной коляски, другого — до солдатчины и чахотки. Обоих отличает уникальность лирического самовыражения, успех у читателей своего поколения и причастность к пушкинскому творчеству — с той разницей, что в знаковом 1825 г. Языков подружился с Пушкиным и сотрудничал с ним в написании пародийных «нравоучительных четверостиший», а Полежаев, никогда не встречавшийся с Пушкиным, громко заявил о себе поэмой «Сашка», остроумно перепевавшей первую главу «Евгения Онегина». Оба поэта находились в орбите, с одной стороны, литературного влияния классика; с другой, его собственного внимания к их произведениям, хотя и с разной степенью отголосков в пушкинском творчестве1. Будучи незнакомы, они, тем не менее, «видели» друг друга в русской поэзии2. Примечательно и то, что земляк и близкий друг Языкова А. Н. Татаринов (1810-1862) приходился незаконнорождённому Полежаеву троюродным братом, хотя едва ли подозревал об этом3.
Тем интереснее сравнить лексиконы Языкова и Полежаева, косвенно раскрывающие их художественные миры, элементы поэтики (от словаря до образов и мотивов). Необходимые словарные «инструменты» для такого исследования в распоряжении филологов уже имеются4. Методология подобного анализа также апробирована5.
5 Распутин, Кожемяко 2012, 34.
Васильев Николай Леонидович — доктор филологических наук, профессор кафедры русского языка Мордовского государственного университета им. Н. П. Огарёва. E-mail: [email protected]
1 См.: Васильев 1989; 1992, 76-91, 119-121; 2004; 2008; 2013а, 262-336, 355-377; Васильев, Жаткин 2013, 4-9.
2 См.: Васильев 1992, 13, 17, 18, 26, 29, 35, 38, 93-94.
3 См.: Васильев 2003а, 9.
4 Васильев 2001; Васильев, Жаткин 2013.
5 См., например, Бородин, Шайкевич 1981, 717-718; Васильев 1995, 14-21, 25-38; 2003б; 2009; 2012; Васильев, Жаткин 2009а.
