CC BY
44
Научная статья
УДК 343.1
контроль за исполнением меры пресечения в виде домашнего ареста: проблемы и перспективы
Царева Юлия Викторовна
Нижегородская академия МВД России, Нижний Новгород, Россия, yu.v.tsareva@gmail.com
Аннотация. Автор научной статьи, взяв за основу тенденции развития законодательства о домашнем аресте и данные статистического анализа с 2004 по 2022 г., сделал вывод об имеющихся недостатках правового регулирования процессуального порядка его применения, а именно, несовершенствах системы взаимодействия должностных лиц, уполномоченных избирать домашний арест и осуществлять контроль за его исполнением; указал на необходимость внедрения чёткого и отлаженного механизма сотрудничества этих государственных органов, а также создания условий для их нормального функционирования с целью повышения эффективности в вопросе достижения целей уголовного судопроизводства при применении исследуемой меры; обосновал ряд предложений по модернизации домашнего ареста с позиции законодательной техники, способствующих приобретению принципиально нового места в системе декларируемых заключению под стражу альтернатив, расширением возможностей его использования, изменением отношения правоприменителей и других участников процесса.
Ключевые слова: мера пресечения, домашний арест, порядок применения, контроль за исполнением, совершенствование законодательной техники
Для цитирования: Царева Ю. В. Контроль за исполнением меры пресечения в виде домашнего ареста: проблемы и перспективы // Вестник Уральского юридического института МВД России. 2023. № 2. С. 62-69.
Original article
Control over the execution of a preventive measure in the form of house arrest: problems and prospects
Tsareva Juliya V.
Nizhny Novgorod Academy of the Ministry of Internal Affairs of Russia, Nizhny Novgorod, Russia,
yu.v.tsareva@gmail.com
Abstract. The author of the scientific article, taking as a basis the trends in the development of legislation on house arrest and statistical analysis data for 2004-2022, concluded that there are shortcomings in the legal regulation of the procedural order of its application, namely, imperfections in the system of interaction between officials authorized to elect house arrest and exercise control over its implementation; pointed out the need to introduce a clear and well-functioning mechanism for cooperation between these state bodies, as well as creating conditions for their normal functioning in order to increase efficiency in achieving the goals of criminal proceedings when applying the measure under study; substantiated a number of proposals for the modernization of house arrest from the standpoint of legislative technique, fraught with the acquisition of a fundamentally new place in the system of declared alternatives to detention, expanding the possibilities of its use, changing the attitude of law enforcement officers and other participants in the process.
Keywords: measure of restraint, house arrest, order of application, control over execution, improvement of legislative technique
For citation: Tsareva J. V. Control over the execution of a preventive measure in the form of house arrest: problems and prospects // Bulletin of the Ural Law Institute of the Ministry of the Interior of Russia. 2023. № 2. Рр. 62-69.
© Царева Ю.В., 2023
C момента принятия Конституции РФ официальной идеологией отечественного уголовного судопроизводства стал приоритет прав и свобод человека и гражданина. На ее основе построено и развитие института уголовно-процессуального принуждения как инструментария, с одной стороны, способного обеспечить надлежащий ход уголовного судопроизводства, с другой - требующего соблюдения баланса интересов личности и государства путем установления соразмерности правоограничений конкретной меры принудительного характера и целей, вытекающих из назначения уголовного судопроизводства.
Затронутый нами институт в 2001 году вместе с Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации был качественным образом обновлен, вследствие чего в числе мер пресечения снова, после продолжительного перерыва1, появился домашний арест. По задумке законодателя с первых дней ему придавалось значение меры, способной конкурировать с доминировавшим в то время заключением под стражу [1, с. 81], именуемым в законе арестом. Подобный посыл законодателя вполне объясним, поскольку при невозможности поместить лицо под стражу, только домашний арест по характеру своих ограничений мог сравниться с самой строгой из мер пресечения. Обе меры сопровождались игравшей в данном случае принципиальную роль изоляцией, которая в первом случае исключала, а во втором - значительно уменьшала вероятность побега лица, в отношении которого осуществлялось уголовное преследование, а также обеспечивала, что немаловажно, его своевременную явку к следователю (дознавателю) для производства с его участием следственных и иных процессуальных действий. Но в рассматриваемый период практика пошла вразрез перспективным видениям законодателя и в первые годы действия новейшего уголовно-процессуального кодекса продемонстрировала низкий уровень признания изучаемой меры. В 2004 году домашний арест в целом по России избирался всего 838 раз, в 2005 - 518, в 2006 - 829, в 2007 - 205, в 2008 - 88, в 2009 году - 146 [2, с. 245].
Постепенно с годами на законодательном уровне происходило значительное усиление потенциала домашнего ареста, совершенствовалась его юридическая техника. Наиболее важным шагом в этом направлении считаем принятие Федерального закона от 07 декабря 2011 г. № 420-ФЗ [3], заложившего правовые основы современной интерпретации домашнего ареста. Им был закреплён орган, контролирующий исполнение этой меры, и более подробно раскрыты содержание и характер присущих ей ограничений и запретов. Продолжением явилась череда изменений в виде принятия сопутствующих нормативных актов ведомственного характера, регулирующих порядок
1 УПК РСФС 1960 г. исключил домашний арест из системы мер пресечения, в связи с чем на законодательном уровне до принятия современного уголовно-процессуального закона он закреплен не был.
и правила осуществления своих полномочий контролирующими органами.
Нововведения, безусловно, были оправданны. В большинстве случаев правоприменитель, не располагая основаниями для избрания заключения под стражу, руководствовался присущими уголовно-процессуальной политике призывами считать данную меру исключительной и отдавал предпочтение среди всех заявленных ей альтернатив именно домашнему аресту. Так, буквально со следующего года наметилось поступательное увеличение количества ежегодно избираемых домашних арестов: в 2012 году он был применен 2714 раз, в 2013 - 3086, в 2014 - 3334, в 2015 - 4740, в 2016 - 6101, в 2017 году - 6453 [4, с. 190]. А вот показатели применения залога в этот период оставались неизменно низкими и характеризовались мизерной долей в общей массе ежегодно избираемых судами мер пресечения, равной 0,01-0,03 % [4, с. 189]. И даже введённый в качестве абсолютно новой альтернативы аресту в 2018 году запрет определенных действий [5] не смог по своим количественным показателям превзойти домашний арест. Подтвердим сказанное статистическими данными: в 2019 году было удовлетворено 94 632 ходатайства о заключении под стражу, 6038 ходатайств об избрании домашнего ареста и всего 77 ходатайств о применении залога. В 2020 году заключение под стражу избиралось 84 919 раз, домашний арест - 6949 раз, запрет определенных действий - 1850 раз, залог - 244 раза. В 2021 году заключение под стражу было применено 87 905 раз, домашний арест - 6828 раз, запрет определенных действий - 2565 раз, залог - 25 раз. И в первом полугодии 2022 года соотношение количества фактически избранных мер пресечения, указанных выше, составило: 44 496 - 3746 - 1457 - 53 соответственно [6].
Процентное соотношение двух интересующих нас мер (с учётом общего числа ежегодно избираемых судами): 2019 год - 6 % домашних арестов против 93,9 % заключений под стражу; 2020 год - 7,5 % против 90,8 %; 2021 год - 7 % в противовес 90,3 % и в первом полугодии 2022 года - 7,5 % к 89 %.
Как видим, все предпринятые решения законодателя в части оптимизации правового положения домашнего ареста ситуацию с абсолютным превосходством самой строгой из мер пресечения не поменяли кардинально, поэтому актуальной проблемой для науки является исследование причин этого явления.
Далее, подвергнув подробному анализу процессуальный порядок избрания домашнего ареста, предусмотренный УПК РФ и иными нормативными предписаниями, мы попытались выявить новые, ранее не исследованные проблемы его правового регулирования и сформулировать тезис о том, что наличие последних может оказывать негативное влияние на сдерживание практики его применения.
Процессуальный порядок применения исследуемой меры условно можно поделить на два этапа: 1) непосредственно избрание судом меры пресечения; 2) осуществление контроля её исполнения.
Процедура избрания домашнего ареста аналогична иным мерам пресечения, решения по которым уполномочен принимать исключительно суд. Главным образом она регламентируется УПК РФ, а отдельные положения, раскрывающие и конкретизирующие уголовно-процессуальные нормы, содержатся в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 19 декабря 2013 г. № 41 [7].
При избрании домашнего ареста возможны несколько вариантов.
Во-первых, об избрании домашнего ареста могут изначально заявить ходатайство следователь либо дознаватель, в производстве которых находится уголовное дело, при наличии для этого предусмотренных законом оснований, руководствуясь, в том числе, положениями о том, что домашний арест является альтернативой заключению под стражу и применяется при невозможности избрать иную, более мягкую меру пресечения.
Во-вторых, домашний арест может быть избран судом, разрешающим ходатайство уполномоченных органов об избрании в отношении обвиняемого (подозреваемого) иной меры пресечения: залога (ст. 106 УПК РФ), запрета определенных действий (ст. 105.1 УПК РФ) либо заключения под стражу (ст. 108, 109 УПК РФ). В последнем случае не исключены ситуации, при которых суд принимает решение о помещении под домашний арест лица, которое задержано в порядке ст. 91, 92 УПК РФ, вместо удовлетворения заявленного должностным лицом ходатайства о необходимости его содержания под стражей. Напомним, что согласно изменениям, внесенным в УПК РФ 29 декабря 2022 г. [8], задержанный, находящийся в изоляторе временного содержания, может принимать участие в судебном заседании с помощью систем видео-конференц-связи [9].
Осложнить процедуру способны установленные УПК РФ сроки предоставления в суд уполномоченным должностным лицом ходатайства об избрании меры пресечения вместе с материалом, подтверждающим его обоснованность, в виде заверенных надлежащим образом копий документов из уголовного дела (постановление о возбуждении уголовного дела, протоколы допроса подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего (при его наличии), свидетелей, сообщающих наиболее значимые сведения, постановление о привлечении в качестве обвиняемого, справки, характеристики, документы, подтверждающие наличие в прошлом судимостей и др.). Ходатайство вместе с материалом должно быть предъявлено в суд (судье) не позднее, чем за 8 часов до истечения 48-часового срока задержания лица в порядке ст. 91, 92 УПК РФ, исчисляемого с момента фактического ограничения свободы его передвижения. Иными словами, указанный срок для следователя (дознавателя) автоматически сокращается до 40 часов. Однако и на этот срок следователю (дознавателю) вряд ли приходится рассчитывать. Ведь объективно срок для собирания материалов, доказательств, подтверждающих обо-
снованность избрания меры пресечения, связанной с изоляцией от общества, предъявления лицу обвинения1 еще меньше. Также надо учитывать, что суд рассматривает поступившее ходатайство в судебном заседании, время проведения которого ограничено определенными рабочими часами. К примеру, отдел суда, регистрирующий входящую корреспонденцию, не сможет принять ходатайство и прилагаемый к нему материал в нерабочее время (за редким исключением, мы такую возможность допускаем). Значит, и суд не сможет назначить и провести соответствующее заседание. Несомненно, это создаёт дополнительные трудности следователю (дознавателю), занимающемуся сбором требующихся документов. Полагаем, что именно по этой причине судам в ряде случаев не удаётся принимать законные и обоснованные решения об избрании домашнего ареста в указанные сроки, и они вынуждены продлевать срок задержания лица, но не более чем на 72 часа.
В-третьих, домашний арест может быть назначен судом, когда тот разрешает вопрос о продлении срока заключения под стражу при наличии оснований для замены меры пресечения на более мягкую.
Затем следует судебное заседание, в котором непосредственно решается вопрос об избрании меры пресечения. Оно проводится по месту производства предварительного расследования либо месту задержания подозреваемого. В нем принимает участие прокурор, подозреваемый (обвиняемый) (очно либо посредством видео-конференц-связи) и его защитник, если он участвует в деле. Если суд принимает положительное решение об избрании домашнего ареста, срок действия меры пресечения исчисляется с момента вынесения судом данного постановления.
Изначально срок домашнего ареста составляет 2 месяца с возможностью продления до 6 месяцев, затем до 12 месяцев и в исключительных случаях до 18 месяцев. Но при продлении сроков учитываются отсутствие оснований для отмены или изменения меры пресечения, а также тяжесть совершенного лицом преступления (продление свыше 6 месяцев допустимо только по делам о тяжких и особо тяжких преступлениях, свыше 12 месяцев - для категории особо тяжких преступлений). Как правило, срок продлевается ежемесячно, параллельно со сроком предварительного расследования. Длительная продолжительность последнего может объясняться большим количеством эпизодов преступной деятельности, необходимостью производства большого числа следственных и иных процессуальных действий, поведением участников, препятствующим расследованию, и другими факторами.
Процедура осуществления контроля за исполнением меры пресечения в виде домашнего ареста включает в себя широкий перечень действий, которые осуществляются уголовно-исполнительной ин-
1 Надо понимать, что мера пресечения, особенно применяемая по решению суда, избирается преимущественно в отношении обвиняемых.
спекцией, подведомственной ФСИН РФ (далее - Инспекция). Но в ряде случаев лицо, в производстве которого находится уголовное дело, косвенно оказывается вовлеченным в процедуру контроля. Как правило, это связано со случаями нарушения подозреваемым (обвиняемым) условий домашнего ареста, о которых следователя незамедлительно уведомляют сотрудники Инспекции. Тогда следователь может инициировать изменение данной меры пресечения на более строгую. Это регламентируется Приказом «Об утверждении Порядка осуществления контроля...» (далее - Порядок) [10] и Постановлением Правительства РФ от 18 февраля 2013 г. № 134 «О порядке применения аудиовизуальных, электронных и иных технических средств контроля.», которое утверждает и правила применения указанных средств (далее - Правила) [11].
В целом этот этап применения домашнего ареста можно разделить на подготовку к осуществлению контроля за лицом, подвергнутым домашнему аресту, и непосредственно контроль за соблюдением им режима полной изоляции и установленных судом запретов.
На подготовительном этапе органы предварительного расследования уведомляют Инспекцию о предстоящем судебном заседании, а затем направляют необходимые документы, включая копию постановления суда об избрании домашнего ареста. Инспекция оформляет личное дело на подозреваемого (обвиняемого), осуществляет выезд по месту исполнения им домашнего ареста, под расписку разъясняет ему необходимость неукоснительного соблюдения режима полной изоляции и всех назначенных судом запретов, принимает решение о применении технических средств контроля.
В рамках осуществления контроля за режимом содержания лица под домашним арестом Инспекция уполномочена: 1) применять аудиовизуальные, электронные и иные средства контроля; 2) проводить проверку подозреваемого или обвиняемого не реже двух раз в неделю, а при применении вышеуказанных технических средств - не реже одного раза в неделю; 3) осуществлять сбор информации для обеспечения соблюдения возложенных судом запретов; 4) принимать меры реагирования при обнаружении нарушений, зафиксированных при домашнем аресте.
А теперь затронем некоторые аспекты правоприменения, вызвавшие у нас ряд вопросов. Выше мы указывали, что согласно УПК РФ срок домашнего ареста исчисляется с момента вынесения соответствующего постановления судом. Юридически домашний арест начинает действовать с этого момента, но фактически он реализуется, как только для этого появляется реальная возможность, как минимум, с момента прибытия в жилище, где лицо будет находиться под арестом. Однако на деле ситуация обстоит несколько иначе, если коснуться п. 11 и 12 Порядка, где говорится, что Инспекция при первом посещении подозреваемого (обвиняемого), в отношении которого избран
домашний арест, разъясняет ему правила поведения и условия соблюдения наложенных судом запретов. Возникает вопрос: кто осуществляет надзор за соблюдением назначенных судом запретов в промежуток времени от вынесения судом решения о мере пресечения до первого визита Инспекции? В ч. 12 ст. 107 УПК РФ указывается, что автотранспортом Инспекции, как контролирующего органа, лицо доставляется в органы предварительного расследования, но ни слова не сказано, как лицо должно прибыть из суда в жилое помещение и в какие сроки.
Не менее интересное положение содержится в п. 4 и 5 Порядка, где сказано, что следователь уведомляет Инспекцию о предстоящем судебном заседании по рассмотрению вопроса об избрании меры пресечения, но ни в одном нормативном правовом акте не сказано, что сотрудники Инспекции должны присутствовать в судебном заседании. Это позволит им осуществлять контроль безотлагательно, сразу по окончании суда и оглашения судебного решения, как только мера пресечения юридически начнет действовать, разъяснять под расписку лицу правила соблюдения возложенных судом запретов, а затем сопровождать его к месту исполнения домашнего ареста и в этот же день принимать решение о применении в отношении него технических средств контроля.
Также важно акцентировать внимание на способе получения Инспекцией копии судебного решения об избрании домашнего ареста. Пункт 7 Порядка гласит, что Инспекция приступает к контролю немедленно, получив постановление суда, но не уточняется, каким образом до неё доходит копия этого решения: направляется оно почтой, и тогда это дополнительно отсрочивает предполагаемый контроль за уже избранной мерой пресечения, или же есть возможность, и это допустимо, направить копию факсом, что явно ускорит осуществление уполномоченным органом контрольных функций.
В этой связи считаем целесообразным внести изменения в Порядок, дополнив его пунктом 4.1, который бы регламентировал необходимость участия сотрудников Инспекции в судебном заседании, если подозреваемый (обвиняемый), в отношении которого суд рассматривает вопрос об избрании меры пресечения, присутствует на нём очно. Это позволит минимизировать или даже исключить бесконтрольный период между юридическим и фактическим началом исчисления срока домашнего ареста с момента вынесения судебного постановления до прибытия в жилище.
Но поскольку нельзя исключать случаи, когда подозреваемый, задержанный на основании ст. 91, 92 УПК РФ, либо уже обвиняемый, если к моменту судебного заседания ему предъявлено обвинение, принимает участие в суде путем видео-конференц-связи, требуется предусмотреть изменения и в пункт 4 Порядка, согласно которым следователю необходимо будет дополнительно направлять в Инспекцию сведения о способе участия подозреваемого (обвиня-
емого) в судебном заседании: очно или посредством видео-конференц-связи с целью обеспечения последующей возможности сопровождения Инспекцией данного лица из ИВС, где оно находится в период задержания, до места исполнения домашнего ареста.
Следующий аспект, который требует пристального внимания, касается волеизъявления подозреваемого (обвиняемого) по вопросу применения в отношении него технических средств. Пункт 2 Правил конкретизирует, что Инспекция принимает решение об их использовании в день получения постановления суда о домашнем аресте. Аналогичные положения можно наблюдать и в п. 19 Порядка, с оговоркой, что данное решение принимается в установленном законом порядке. Также считаем необходимым заострить внимание на п. 8 Правил, который требует получения согласия проживающих в жилище лиц на установку аудиовизуальных средств контроля.
Пункт 23 Порядка регулирует: если сам подозреваемый, обвиняемый либо лица, проживающие совместно с ним, будут возражать против установки в жилище, где реализуется назначенный судом домашний арест, аудиовизуального средства контроля, Инспекция в течение 24 часов информирует об этом следователя, направляя ему соответствующий акт. Последний, получая из Инспекции информацию подобного характера, ходатайствует перед судом об изменении меры пресечения (п. 26 Порядка).
Из вышеизложенного мы делаем следующий вывод: если лицо отказывается от применения электронных браслетов, средств аудиовизуального контроля (включая случаи отказа от их применения со стороны проживающих с ним лиц) либо совершает какие-либо действия, направленные на повреждение конструктивной целостности указанных технических средств, следователь, получив подтверждающие любой из этих фактов сведения, инициирует изменение меры пресечения на более строгую, а именно, заключение под стражу.
В настоящее время остаётся нерешённым вопрос обеспечения обвиняемого (подозреваемого), пребывающего под домашним арестом, продуктами питания, средствами гигиены и другими предметами, необходимыми для его нормальной жизнедеятельности. На сегодняшний день данное лицо обеспечивается указанными средствами либо при помощи совместно проживающих с ним лиц, либо посредством доставки, оформленной через информационно-коммуникационную сеть «Интернет», вследствие чего возникает ещё одно ограничение к применению исследуемой нами меры. Если в жилище кроме подозреваемого (обвиняемого) никто не проживает, суду дополнительно требуется устанавливать возможность снабжения его всем необходимым за счет родственников или иных близких лиц либо не налагать на него запрет пользоваться Интернетом. Вероятно, при указанных обстоятельствах суды будут исключать возможность применения домашнего ареста.
Далее будет уместным провести анализ и высказать собственную позицию относительно целесообразности нововведений законодателя, появившихся в апреле 2018 года.
До их появления в ч. 7 ст. 107 УПК РФ было закреплено, что при домашнем аресте суд налагает на лицо один либо несколько следующих запретов или ограничений: выход за пределы жилого помещения; общение с определенными лицами; отправка и получение почтово-телеграфных отправлений; использование средств связи и сети «Интернет».
Однако Федеральным законом от 18 апреля 2018 г. № 72-ФЗ введена новая мера пресечения «Запрет определенных действий» (ст. 105.1 УПК РФ), содержанием которой становятся шесть запретов, в том числе последние три из указанных выше, которые до этого были свойственны только домашнему аресту.
При этом ч. 7 ст. 107 УПК РФ законодателем скорректирована путем исключения из неё конкретного описания существовавших запретов (и ограничений) и добавления формулировки, указывающей, что при домашнем аресте теперь суд может установить запреты, предусмотренные п. 3-5 ч. 6 ст. 105.1 УПК РФ.
Так законодатель, по нашему мнению, лишил домашней арест самостоятельности и «обременил» его элементами другой меры пресечения, подвергнув сомнению закрепленный в ч. 1 ст. 97 УПК РФ запрет применять в отношении подозреваемого (обвиняемого) одновременно только одну меру пресечения. И если возможность налагать указанные запреты при избрании залога можно объяснить свойственным ему имущественным характером ограничений прав и свобод лица, в части домашнего ареста подобное совершенствование считаем избыточным и создающим колебание для устоявшегося правила (стандарта) о единовременном применении к лицу только одной из мер пресечения.
Вместе с тем, исходя из текста закона, ранее домашний арест не исключал полностью возможность подозреваемого (обвиняемого) покидать жилое помещение, поскольку: а) из определения меры пресечения в ч. 1 ст. 107 УПК РФ следовало, что мера состоит в полной либо частичной изоляции от общества; б) выход за пределы жилища мог быть судом либо запрещен, либо ограничен.
Сейчас из действующего УПК РФ изъяты нормы, предоставляющие право выхода из жилища, фактически мера пресечения сведена к полной изоляции от общества, по аналогии с заключением под стражу. Только в части последнего закон [12] предусмотрел возможность прогулки продолжительностью не менее одного часа, а домашний арест её исключает, что, на наш взгляд, не совсем правильно и должно быть урегулировано с точки зрения права. Ведь с современным вариантом домашнего ареста в отличие от его «предшественника» этот вопрос стоит наиболее остро.
Следующей новацией, на которой мы остановимся, является изъятие из обновленной редакции ст.
107 УПК РФ возможности суда ограничивать те или иные действия, устанавливая именно запреты, хотя в ч. 8 всё же указано, что «подозреваемый или обвиняемый не может быть ограничен в праве.». В этой связи считаем необходимым унифицировать уголовно-процессуальные нормы ст. 107 УПК РФ, исключив коллизию юридической техники, сформулировав положения ч. 8 следующим образом: «Подозреваемому или обвиняемому не может быть запрещено пользоваться телефонной связью для вызова скорой помощи, сотрудников правоохранительных органов, аварийно-спасательных служб, а также для общения со следователем и контролирующим органом».
К тому же нужно заметить, что законодатель хоть и сжато, но отразил возможность реализации лицом права на получение требующейся ему медицинской помощи.
В ч. 1 ст. 107 УПК РФ в достаточно категоричной форме прописано, что домашний арест сопровождается возложением запретов. Хотя при буквальном толковании ч. 8 этой же статьи, где содержится формулировка: «.может быть подвергнут всем запретам либо некоторым из них.», позволительно предположить, что прямой обязанности налагать запреты у суда нет. К аналогичному выводу можно прийти и при анализе положений ч. 7 ст. 107 УПК РФ.
В этой связи при неясности и неточности законодательных конструкций уголовно-процессуальной нормы ст. 107 УПК РФ можно допустить, что в ряде случаев при избрании домашнего ареста суды ограничатся помещением лица под домашний арест (обеспечивая тем самым его полную изоляцию), не налагая ни одного из установленных в законе запретов. Судебная практика показывает, что перечень запретов и ограничений присутствует.
Постановлением Преображенского районного суда г. Москвы от <.> по делу №3/1-142/18 избран домашний арест в отношении Джалоловой Г. А., обвиняемой по ч. 3 ст. 30, п. «г» ч. 4 ст. 228.1 УК РФ. Одновременно судом установлены следующие запреты: получать и отправлять почтово-телеграфную корреспонденцию; вести переговоры с использованием любых технических средств связи, за исключением телефонных переговоров с защитником, контролирующим органом, следователем, а также для вызова экстренных служб и сотрудников лечебных учреждений; пользоваться сетью «Интернет» [13].
Басманный районный суд г. Москвы, избирая домашний арест в отношении Скавронского А. Г., обвиняемого по п. «з» ч. 2 ст. 111 УК РФ, дополнительно к запретам, указанным в предыдущем примере, назначил запрет на общение с третьими лицами, за исключением защитника и нотариуса с целью выдачи доверенности на право представления своих интересов в сфере ранее осуществлявшейся им предпринимательской деятельности [14].
Проведенный анализ указывает на необходимость совершенствования юридической техники норм ст. 107 УПК РФ. По нашему мнению, во-первых, следует
вернуть описание запретов в ч. 7, из которой в апреле 2018 года они были изъяты, исключив из актуальной редакции формулировку, допускающую на сегодняшний день при избрании домашнего ареста применять запреты, раскрывающие сущность и содержание совершенно иной меры пресечения; во-вторых, нужно унифицировать все нормы рассматриваемой статьи в части закрепления именно обязанности, а не права суда налагать предусмотренные запреты.
Нами предложены следующие корректировки:
1) ч. 7 ст. 107 рекомендуется изложить подобным образом: «Суд с учётом данных о личности подозреваемого или обвиняемого, фактических обстоятельств уголовного дела и представленных сторонами сведений при избрании домашнего ареста в качестве меры пресечения устанавливает один либо несколько запретов: 1) общаться с определенными лицами; 2) отправлять и получать почтово-телеграфные отправления; 3) использовать средства связи и информационно-телекоммуникационную сеть "Интернет"».
2) в ч. 8 ст. 107 формулировки: «.может быть подвергнут.» рекомендуется заменить на «.подвергается.»; «подозреваемый или обвиняемый не может быть ограничен в праве использования телефонной связи.» - «Подозреваемому или обвиняемому не может быть запрещено пользоваться телефонной связью.».
Высказанные нами предложения по оптимизации правового регулирования домашнего ареста, а также подробное исследование законодательных основ его реализации подтолкнули нас к разработке авторского определения указанной меры пресечения, которое должно найти место в науке уголовного процесса. Трактовку мы видим следующей: домашний арест - мера пресечения, применяемая судом в отношении обвиняемого, а в исключительных случаях - подозреваемого, при невозможности избрания иной, более мягкой меры пресечения, состоящая в изоляции лица от общества в жилом помещении, принадлежащем ему на праве собственности или находящемся в его временном владении и (или) распоряжении, сопровождающаяся возложением одного либо нескольких запретов, предусмотренных ч. 7 ст. 107 УПК РФ, и контролем за их соблюдением в условиях изоляции.
Полагаем, что обозначенные в научной статье проблемы правового характера и свойства в части регламентации домашнего ареста создают дополнительные преграды для распространения практики его применения. Однако то обстоятельство, что после изменений УПК РФ 2011 года домашний арест доказал свое право на существование, позволяет нам рассчитывать, что дальнейшее совершенствование его юридических основ приведёт к созданию в перспективе за счет него реального противовеса самой строгой мере пресечения и позволит ему перейти из разряда эксклюзивных мер пресечения в категорию широко распространенных, став элементом обычного правоприменения.
В свою очередь, внедрение в практическую деятельность предложенных нами изменений, во-первых, обеспечит единообразие в понимании положений УПК РФ, исключит правовые коллизии уголовно-процессуальных норм одной статьи; во-вторых, позволит качественным образом улучшить работу органов, контролирующих исполнение домашнего ареста, сделать её более эффективной с точки зрения целей применения домашнего ареста и минимизации фактов сокрытия обвиняемых (подозреваемых) от следствия, дознания и суда; в-третьих, будет способствовать организации на должном уровне взаимодействия контролирующих структур с судом и лицами, осуществляющими предварительное расследование.
Список источников
1. Иванов В. И., Николаев П. Л. Применение меры пресечения - заключения под стражу по «старому» и действующему уголовно-процессуальному законодательству // Вестник Самарской гуманитарной академии. Серия «Право». 2008. № 1. С. 80-86.
2. Помощикова Н. В. Эволюция института домашнего ареста в России: историко-правовой аспект // Вестник Нижегородской академии МВД России. 2016. № 4 (36). С. 242-245.
3. Федеральный закон от 7 декабря 2011 г. № 420-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс РФ и отдельные законодательные акты РФ» // Кон-сультантПлюс: сайт (дата обращения: 28.12.2022).
4. Царева Ю. В. Залог как мера пресечения в уголовном процессе России: доктрина, юридическая техника, правоприменительная практика: дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.09. Нижний Новгород, 2018. 323 с.
5. Федеральный закон от 18 апреля 2018 г. № 72-ФЗ «О внесении изменений в УПК РФ в части избрания и применения мер пресечения в виде запрета определенных действий, залога и домашнего ареста» // Собрание законодательства РФ. 2018. № 17. Ст. 2421.
6. Официальный сайт Судебного департамента при Верховном Суде РФ. URL: http://www.cdep.ru/ (дата обращения: 07.03.2023).
7. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 19 декабря 2013 г. № 41 «О практике применения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста и залога» // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2014. № 2.
8. Федерал ьный закон от 29 декабря 2022 г. № 610-ФЗ «О внесении изменений в УПК РФ» // Консуль-тантПлюс: сайт (дата обращения: 21.03.2023).
9. Приговор Алатырского районного суда Чувашской Республики по делу № 1-48/2020. URL: http:// www.sudact.ru/ (дата обращения: 08.03.2023).
10. Приказ Минюста России от 31 августа 2020 г. № 189, МВД России № 603, СК России № 87, ФСБ России № 371 «Об утверждении Порядка осуществления контроля за нахождением подозреваемых или обвиняемых в месте исполнения меры пресечения в виде домашнего ареста и за соблюдением возложенных
судом запретов подозреваемыми или обвиняемыми, в отношении которых в качестве меры пресечения избран запрет определенных действий, домашний арест или залог» // КонсультантПлюс: сайт (дата обращения: 11.03.2023).
11. Постановление Правительства РФ от 18 февраля 2013 г. № 134 (ред. от 15.11.2018) «О порядке применения аудиовизуальных, электронных и иных технических средств контроля, которые могут использоваться в целях осуществления контроля за нахождением подозреваемого или обвиняемого в месте исполнения меры пресечения в виде домашнего ареста, а также за соблюдением возложенных судом запретов подозреваемым или обвиняемым, в отношении которого в виде меры пресечения избран запрет определенных действий, домашний арест или залог» // КонсультантПлюс: сайт (дата обращения: 12.03.2023).
12. Федеральный закон от 15 июля 1995 г. № 103-ФЗ (ред. от 29.12.2022) «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» // КонсультантПлюс: сайт (дата обращения: 25.03.2023).
13. Постановление Преображенского районного суда от <...> по делу №3/1-142/18. URL: http://www. sudact.ru/ (дата обращения: 01.03.2023).
14. Постановление Басманного районного суда г. Москвы от <...> по делу №3/3-0010/19. URL: http:// www.sudact.ru/ (дата обращения: 01.03.2023).
References
1. Ivanov V. I., Nikolaev P. L. Application of a preventive measure - detention under the «old» and current criminal procedure legislation // Bulletin of the Samara Humanitarian Academy. Series «Right». 2008. No. 1. P. 80-86.
2. Pomoshchikova N. V. The evolution of the institution of house arrest in Russia: a historical and legal aspect // Bulletin of the Nizhny Novgorod Academy of the Ministry of Internal Affairs of Russia. 2016. No. 4 (36). P. 242-245.
3. Federal Law of of December 7, 2011 No. 420-FZ «On Amendments to the Criminal Code of the Russian Federation and Certain Legislative Acts of the Russian Federation» // ConsultantPlus: website. (date of access: 28.12.2022).
4. Tsareva Yu. V. Bail as a measure of restraint in the criminal process of Russia: doctrine, legal technique, law enforcement practice: dis. ... cand. legal Sciences: 12.00.09. Nizhny Novgorod, 2018. 323 p.
5. Federal Law of April 18, 2018 No. 72-FZ «On amendments to the Code of Criminal Procedure of the Russian Federation regarding the selection and application of preventive measures in the form of a ban on certain actions, bail and house arrest» // Collection of Legislation of the Russian Federation. 2018. No. 17. Art. 2421.
6. Official website of the Judicial Department at the Supreme Court of the Russian Federation. URL: http:// www.cdep.ru/ (date of access: 01.03.2023).
7. Resolution of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation of December 19, 2013 No. 41 «On the practice of application by the courts of legislation on preventive measures in the form of detention, house arrest and bail» // Bulletin of the Supreme Court of the Russian Federation. 2014. No. 2.
8. Federal Law of December 29, 2022 No. 610-FZ «On amendments to the Code of Criminal Procedure of the Russian Federation» // ConsultantPlus: website. (date of access: 21.03.2023).
9. Sentence of the Alatyrsky District Court of the Chuvash Republic in case No. 1-48/2020. URL: http:// www.sudact.ru/ (date of access: 08.03.2023).
10. Order of the Ministry of Justice of Russia of August 31, 2020 No. 189, Ministry of Internal Affairs of Russia No. 603, Investigative Committee of Russia No. 87, FSB of Russia No. 371 «On the approval of the Procedure for monitoring the presence of suspects or accused persons at the place of execution of a measure of restraint in the form of house arrest and the observance of the prohibitions imposed by the court by suspects or accused persons in respect of whom the prohibition of certain actions, house arrest or bail was chosen as a measure of restraint» // ConsultantPlus: website. (date of access: 01.03.2023).
11. Decree of the Government of the Russian Federation of February 18, 2013 No. 134 (as amended on November 15, 2018) «On the procedure for the use of audiovisual, electronic and other technical means of control that can be used to monitor the presence of a suspect or accused at the place of execution of a measure of restraint in the form of house arrest, as well as compliance with the prohibitions imposed by the court on the suspect or accused, in respect of whom as a measure of restraint, a ban on certain actions, house arrest or bail was chosen» // ConsultantPlus: website. (date of access: 12.03.2023).
12. Federal Law of July 15, 1995 No. 103-FZ (as amended on December 29, 2022) «On the detention of suspects and accused of committing crimes» // ConsultantPlus: website. (date of access: 25.03.2023).
13. Resolution of the Preobrazhensky District Court dated <...> in case No. 3/1-142/18. URL: http://www. sudact.ru/ (date of access: 01.03.2023).
14. Resolution of the Basmanny District Court of Moscow dated <.> in case No. 3/3-0010/19. URL: http:// www.sudact.ru/ (date of access: 01.03.2023).
Информация об авторе
Царева Юлия Викторовна - кандидат юридических наук
Information about the author
Tsareva Juliya V. - Candidate of Law
Статья поступила в редакцию 28.04.2023; одобрена после рецензирования 14.05.2023; принята к публикации 24.05.2023
The article was submitted 28.04.2023; approved after reviewing 14.05.2023; accepted for publication 24.05.2023
