CC BY
354
ный университет экономики и права, 664003, г. Иркутск, ул. Ленина, 11, e-mail: [email protected].
^formatton about the au^rs
Smirnova Irina Georgiyevna — the manager оf chair оf criminalistics and judicial examinatiоns, the dоctоr оf jurisprudence, prоfessоr, the Baikal State University оf Ecоnоmics and Law, 664003, Irkutsk, Lenin st., 11, e-mail: smirnо[email protected].
Markovich Marina Mikhaylovna — the master's student, chair оf criminalistics and judicial examina^^, the Baikal State University оf E^^mics and Law, 664003, Irkutsk, Lenin st., 11, e-mail: [email protected].
УДК 343.983.25 ББК 67.521
И.В. Смолькова
КОНТРОЛЬ И ЗАПИСЬ ТЕЛЕФОННЫХ ПЕРЕГОВОРОВ КАК СЛЕДСТВЕННОЕ ДЕЙСТВИЕ
В статье рассматриваются дискуссионные проблемы, связанные с производством контроля и записи телефонных и иных переговоров как следственного действия, анализируются понятия «телефонные переговоры», «иные переговоры», «средства коммуникации», «другие лица».
Ключевые слова: контроль и запись телефонных переговоров, переговоры, телефонные переговоры, иные переговоры, средства коммуникации, другие лица.
I.V. Smolkova
CONTROL AND RECORD TELEPHONE CONVERSATIONS AS INVESTIGATIVE ACTION
The article considers discussion of the problems associated with the production of the control and recording of telephone and other talks as investigative action, and analyses the concept of «telephone
conversations», «other negotiations», «communication tools», «other persons».
Keywords: control and record telephone conversations, negotiations, phone calls, other negotiations, communications, other persons.
Давно прошло то время, когда человек мог удалиться в свой дом и чувствовать себя защищенным от чужих глаз и ушей.
Ф. Харт
Научно-технический прогресс и стремительное развитие новых технологий, формирование информационного общества, внедрение новых телекоммуникационных систем во все сферы жизни общества, доступность средств цифровой телефонной и иной связи, а также осуществляющихся с их помощью контактов среди широких слоев населения, не могли не сказаться и на преступности, ее оснащении современными техническими средствами, что, в свою очередь, обусловило необходимость использования последних и в целях борьбы с нею.
В условиях, когда преступность приобретает все более организованные формы, а тяжкие преступления зачастую совершаются законспирированными и хорошо технически оснащенными группами, эффективная борьба с ними невозможна без применения самых совершенных технических средств, к числу которых относится и контроль и запись телефонных и иных переговоров. Международный опыт свидетельствует о том, что вести борьбу с преступностью без вынужденного вмешательства в частную жизни граждан, в том числе и в тайну телефонных и иных переговоров, практически невозможно. Контроль и запись телефонных и иных переговоров в качестве следственного действия — эффективный инструмент раскрытия и расследования преступлений.
В нашей стране прослушивание телефонных и иных переговоров впервые было включено в систему следственных действий Законом СССР от 12 июня 1990 г. «О внесении изменений и дополнений в Основы уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик» [3]. До принятия этого Закона данное действие относилось к числу оперативно-розыскных мероприятий.
В уголовно-процессуальной литературе были высказаны различные оценки данного следственного действия. Так, одни ав-
торы считали, что его законодательное закрепление своевременно и необходимо [7, с. 32; 18, с. 88].
Другие, напротив, выступили против данного следственного действия. Наиболее резко высказался по данному поводу В.М. Савицкий. По его мнению, «недопустимо расширять круг источников доказательств за счет ограничения конституционных прав личности. Легализация изъятий из тайны телефонных переговоров, возможно, в отдельных случаях позволит следственным органам заполучить какие-то сведения, но никому не удастся объяснить, почему на протяжении десятилетий следственная и судебная практика прекрасно обходилась без такого вида доказательств, а сейчас, когда тайна телефонных переговоров впервые возведена в ранг конституционного положения, появилась срочная необходимость урезать это положение, ограничить сферу его действия» [16, с. 60].
Солидаризируясь с В.М. Савицким, А.М. Ларин также отмечал: «Если подслушивание и подглядывание будут закреплены в законе как обычные способы собирания доказательств, это может получить широкое распространение, превратиться в социальное явление. ...Общество, где каждый допускает, что его прослушивают, утрачивает нормальный человеческий облик» [15].
Еще более резко относительно прослушивания телефонных переговоров высказывался бывший Генеральный атторней США Р. Кларк: «Подслушивание телефонных переговоров — не просто мерзкое занятие, это проявление недобросовестного отношения к самим основам неприкосновенности личности» [11, с. 373].
Следует заметить, что данные суждения были высказаны достаточно давно, когда их авторы и предположить не могли, как далеко продвинется технический прогресс в части совершенствования прослушивающей аппаратуры, как в целях совершения преступлений, так и в целях борьбы с ними, и каковы будут масштабы использования технических средств для прослушивания телефонных и иных переговоров и какие технические возможности получения доказательственной информации он предоставит.
Компьютеры, сотовые телефоны, смартфоны, смарт-телевизоры, маршрутизаторы, спутники, уличные камеры и навигаторы используются в качестве прослушивающей аппаратуры. Разразившийся скандал, связанный с разоблачениями Э. Сноуде-
на, подтверждает это весьма убедительно. Так, по данным некоторых авторов, Агентство национальной безопасности США только за один месяц (с 10 декабря 2012 г. по 8 января 1913 г. перехватило 70,3 млн телефонных разговоров французов и 60 млн — испанцев) [8].
В настоящее время среди процессуалистов нет принципиальных возражений против данного следственного действия, оно зарекомендовало себя как эффективное средство борьбы с преступностью, особенно с ее организованными формами и терроризмом. Безусловно, оно вторгается в конституционно защищенную сферу — сферу права граждан на тайну телефонных и иных переговоров, но используется в борьбе с преступностью во всем цивилизованном мире.
Федеральным законом от 20 марта 2001 г. № 26-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Российской Федерации в связи с ратификацией Конвенции о защите прав человека и основных свобод» [20] УПК РСФСР был дополнен ст. 1741 «Контроль и запись телефонных переговоров». Термин «прослушивание» Закона СССР от 12 июня 1990 г. был заменен на термины «контроль и запись». В последующем и УПК РФ включил в систему следственных действий контроль и запись телефонных и иных переговоров (ст. 186).
Анализ ст. 186 УПК РФ дает основания для выделения двух видов данного следственного действия:
1. Контроль и запись телефонных и иных переговоров подозреваемого, обвиняемого и других лиц при производстве по уголовным делам о преступлениях средней тяжести, тяжких и особо тяжких преступлениях (ч. 1 ст. 186 УПК РФ).
2. Контроль и запись телефонных и иных переговоров потерпевшего, свидетеля, их близких родственников, родственников, близких лиц при наличии угрозы совершения насилия, вымогательства и других преступных действий в отношении них (ч. 2 ст. 186).
Для производства контроля и записи телефонных и иных переговоров необходимо наличие достаточных оснований полагать, что телефонные и иные переговоры могут содержать сведения, имеющие значение для уголовного дела (например, фактические данные о связи конкретного лица с совершенным преступ-
лением или об осведомленности лица о преступлении и т. п.) — ч. 1 ст. 186 УПК РФ.
Для первого вида данного следственного действия требуется судебное решение (ч. 1 ст. 186 УПК РФ), а для второго вида — судебное решение требуется лишь в случае отсутствия письменного заявления указанных в ч. 2 ст. 186 УПК РФ лиц на производство данного следственного действия
Некоторые авторы предлагают предусмотреть в законе возможность «в некоторых случаях» «в интересах следствия» проведения контроля и записи телефонных и иных переговоров без судебного решения в порядке ч. 5 ст. 165 УПК РФ с последующим уведомлением в течение 24 часов об этом судьи и прокурора [13, с. 331]. Думается, с этим предложением можно согласиться, но при одном условии: если речь идет только об «исключительных случаях» (по делам о преступлениях тяжких или особо тяжких), на что прямо указано в ч. 5 ст. 165, а не просто в «интересах следствия», поскольку такая формулировка дает простор для расширительного ее толкования, что совершенно недопустимо при ограничении конституционного права на тайну телефонных и иных переговоров.
Судебный контроль должен быть предусмотрен не только за установлением контроля и записи переговоров, но и за его окончанием. Однако законодатель проявляет некоторую непоследовательность в решении аналогичных вопросов. Так, следователь должен уведомить суд, принявший решение о наложении ареста на почтово-телеграфную корреспонденцию, в случае его отмены (ч. 6 ст. 185 УПК РФ), но уведомление суда об окончании контроля и записи переговоров в законе не предусмотрено. Поэтому, на мой взгляд, следует в УПК РФ указать на необходимость направления следователем копии постановления о прекращении контроля и записи телефонных и иных переговоров суду, принявшему решение о производстве данного следственного действия.
Согласно п. 141 ст. 5 УПК РФ контроль и запись телефонных и иных переговоров представляет собой «прослушивание и запись переговоров путем использования любых средств коммуникации, осмотр и прослушивание фонограмм».
Как видим, УПК РФ употребляет различную терминологию при описании данного следственного действия: «телефонные пе-
реговоры», «иные переговоры», «любые средства коммуникации», не раскрывая содержания данных понятий.
Под переговорами вообще понимается обмен сведениями, (информацией) между двумя и более лицами. К телефонным переговорам относятся разговоры, осуществляемые посредством телефонной связи.
Следует заметить, что в п. 141 ст. 5 УПК РФ достаточно широко обозначены «иные переговоры»: «переговоры с использованием любых средств коммуникации», что позволяет к этим средствам отнести любые средства обмена информацией между людьми (и факсимильный аппарат, и телеграф, и почтовых голубей, и общение глухонемых с помощью знаков и т. п.), поскольку коммуникация есть общение между людьми с использованием достаточно разнообразных средств и способов.
Однозначно, к «иным переговорам» (в контексте ст. 186 УПК РФ) не относятся обычные разговоры между людьми без использования технических средств. Недопустимы как контроль, так и фиксация информации, которая сообщается гражданами друг другу в условиях непосредственного контакта без использования технических каналов связи. Подобные действия являются грубым вмешательством в защищенную законом сферу частной жизни граждан. С этих позиций, правильно считает Т. Устинова, что прослушивание разговоров, ведущихся в личном помещении граждан, должно быть отнесено к посягательствам на неприкосновенность тайны личной жизни граждан [21, с. 8].
С. А. Машков, возражая Т. Устиновой, замечает, что уровень звукоизоляции в некоторых помещениях, а также повышенная тональность разговоров людей изначально делают тех же соседей нарушителями прав человека и гражданина [15, с. 69]. Мне думается, в данном случае автор отождествляет бытовое любопытство соседей с прослушиванием разговоров официальными органами.
Согласно ст. 186 УПК РФ контролироваться могут не только телефонные, но и иные переговоры. В юридической литературе относительно понятия «иные переговоры» высказаны две позиции. Первая состоит в том, что под «иными переговорами» необходимо понимать факсимильные сообщения, сообщения электронной почты, текстовые сообщения в сотовой связи, различные виды сообщений, осуществляемых организациями связи через
ЭВМ, Интернет, пейджинговыми компаниями с помощью соответствующих средств связи, а также путем телевизионного, звукового или иного вида вещания и т. д. [2, с. 13; 5, с. 13; 19, с. 22].
Вторая позиция заключается в том, что ее последователи считают, что перечисленные виды связи не могут быть отнесены к «иным переговорам», поскольку в этих случаях звуковое сообщение отсутствует и поэтому такая форма обмена информацией не может быть «прослушана» в физическом плане [16, с. 63].
К сожалению, нынешняя редакция ст. 186 УПК РФ дает основания для обоснования второй позиции, ибо она не учитывает современные виды интерактивной связи между людьми. Справедливо отмечает О.Г. Григорьев, что в уголовно-процессуальном значении переговоры должны обладать интерактивностью, заключающейся в реакции собеседников на вопросы и ответы друг друга в непрерывном режиме. Переговоры же, не обладающие этим признаком, в УПК рассматриваются под другим углом — не как переговоры, а по частям, представляющим собой самостоятельные волевые акты, определяемые как входящая либо исходящая почтово-телеграфная корреспонденция [6, с. 12].
Кроме того, исходя из смысла ст. 186 УПК РФ источником доказательственной информации при контроле и записи переговоров является фонограмма переговоров, приобщаемая к делу в качестве вещественного доказательства, поэтому для использования полученной информации необходима ее запись в виде фонограммы. Зафиксировать же буквенно-знаковую форму информации, переданной посредством компьютерной сети, в виде фонограммы невозможно. С другой стороны, очевидно, что законодатель, делая главный акцент на телефонных переговорах, фактически не учитывает разнообразие новых видов связи и, прежде всего, переговоров посредством компьютерной сети, объединяя их под весьма неопределенной формулировкой «иные переговоры». Справедливости ради, следует заметить, что данный подход был обусловлен, прежде всего, интенсивным развитием телефонной связи и отсутствием других видов интерактивной связи. Но в настоящее время такой подход уже устарел.
Совершенно очевидно, что требуются изменения закона, которые должны детализировать виды переговоров и правила полу-
чения информации о переговорах посредством новых видов интерактивной связи.
Статья 186 УПК РФ устанавливает, что контроль и запись телефонных и иных переговоров возможны не только в отношении подозреваемого и обвиняемого, но и в отношении «других лиц».
В литературе понятие «другие лица» толкуется очень широко. Так, С.И. Захарцев считает, что контролироваться могут переговоры любых лиц, в целях получения доказательств и иной информации, имеющей значение для дела [9, с. 10].
B.М. Быков также полагает, что к «другим лицам» относится достаточно широкий круг лиц — это родственники, члены семьи, близкие люди лица подозреваемого, обвиняемого, а также потерпевшие и «свидетели, по каким-либо причинам не давшие следствию правдивые показания». К «другим лицам», по его мнению, следует также отнести оставшихся не разоблаченными соучастников преступления; лиц, в жилище которых или по месту работы могут находиться важные доказательства, укрывается подозреваемый или обвиняемый; лиц, в отношении которых у следователя есть основания подозревать их в совершении преступления; лиц, которые могут располагать сведениями о преступлении и лицах, его совершивших, а также иными сведениями, имеющими значение для дела» [2, с. 64; 18, с. 50].
C. А. Шейфер к «другим лицам» относит «родственников и лиц из ближайшего окружения обвиняемого и подозреваемого, а также лиц, находящихся с ними в криминальных связях» [23, с. 105]. К сожалению, уважаемый автор использует некорректную терминологию: «ближайшее окружение», «лица, находящиеся в криминальных связях с обвиняемым». При таком подходе контроль и запись телефонных переговоров всех подряд, по образному выражению одного английского судьи, напоминает «рыболовную экспедицию» в надежде найти какие-то материалы, на которые можно повесить обвинение» [10, с. 32].
Контроль и запись телефонных переговоров вообще всех подряд может привести к серьезному ущемлению конституционных прав граждан. Думается, что в отношении контроля и записи телефонных и иных переговоров «других лиц» необходимо исходить из того, что они могут быть осуществлены, если имеются достаточные основания полагать, что телефонные и иные перего-
воры этих лиц могут содержать сведения, имеющие значение для уголовного дела (ч. 1 ст. 186 УПК РФ). Соответственно, возникает вопрос, что следует понимать под такими достаточными основаниями? Представляется, что закон относит к ним лишь фактические данные, подтвержденные конкретными доказательствами.
К сожалению, на практике ходатайства о проведении контроля и записи телефонных и иных переговоров следователи мотивируют ссылками на оперативную информацию, полученную сотрудниками оперативных служб. В обоснование этих ходатайств следователи, как правило, прилагают рапорты сотрудников оперативных служб без указания источника информации, из которого она получена. Между тем доверять оперативной информации суд не имеет права, поскольку суть судебного контроля состоит в проверке достаточных оснований для ограничения конституционных прав граждан.
Поэтому в ходатайствах следователей о проведении контроля и записи телефонных и иных переговоров должны быть указаны сведения, доказывающие наличие оснований для производства данного следственного действия, а также указание на оперативно-розыскные мероприятия, при проведении которых они получены, и данные, позволяющие проверить в условиях уголовного судопроизводства доказательства, полученные на их основе.
Отдельные авторы полагают, что необходимо учитывать ситуации, когда телефонный аппарат или иное электронное средство связи используется рядом лиц совместно (например, членами семьи) и поэтому следователь должен выяснять позицию всех пользователей данного средства связи о производстве контроля переговоров, ведущихся с этого устройства, при отсутствии же единогласия между ними на его производство необходимо получать судебное решение, поскольку возможно нарушение конституционного права на тайну телефонных переговоров этих лиц [25, с. 11]. На мой взгляд, данное предложение потребует больших затрат времени и может повредить оперативности и эффективности проведения этого следственного действия.
А вот предложение А.Е. Чечетина, который предлагает в этих ситуациях использовать опыт США: по американским правилам в постановлении о прослушивании телефонных переговоров предусмотрено положение о «прерывании прослушивания»,
если разговор ведется лицом, не имеющим отношения к преступной деятельности проверяемых лиц, либо тема разговора не носит криминального характера [23, с. 129]; заслуживает внимания и его следует поддержать.
Согласно ч. 11 ст. 170 УПК РФ участие понятых при осмотре и прослушивании фонограмм (ч. 7 ст. 186 УПК РФ) зависит от усмотрения следователя. В литературе высказано предложение об участии специальных понятых при осмотре фонограммы прослушивания для того, чтобы исключить разглашение личной, семейной тайны и тайны следствия [24, с. 51]. По мнению же В. А. Семенцова, в этом нет необходимости, поскольку осмотр и прослушивание фонограмм производится в кабинете следователя, вне места проведения записи переговоров с учетом закрытого характера этой части следственного действия, а для сохранения в тайне данных предварительного расследования следователь вправе взять подписку у понятых о недопустимости разглашения ставших известными им сведений [17, с. 53].
Если следователь посчитает необходимым пригласить понятых, то данное предложение представляется вполне обоснованным, поскольку позволяет лучше обеспечить защиту тайны предварительного расследования и тайн частной жизни граждан.
Резюмируя изложенное, можно сделать следующие выводы. Статья 186 УПК РФ нуждается в совершенствовании: во-первых, в ней необходимо предусмотреть не только телефонные переговоры, но и переговоры с использованием технических средств связи; во-вторых, закрепить возможность проводить контроль и запись телефонных и иных переговоров без судебного решения в исключительных случаях в порядке ч. 5 ст. 165 УПК РФ с последующим уведомлением суда и прокурора в течение 24 часов; в-третьих, следует установить в ст. 186 УПК РФ, что по окончании контроля и записи телефонных и иных переговоров следователь должен уведомить суд об окончании данного следственного действия.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
1. Бернам У. [Рецензия] / У. Бернам // Государство и право. — 1997. — № 10. — С. 117-120. — Рец. на кн.: Боботов С.В., Жигачев И.Ю. Введение в правовую систему США. — М. : Норма, 1997. — 333 с.
2. Быков В. М. Фактические основания производства следственных действий по УПК РФ / В.М. Быков // Журнал российского права. — 2005. — № 6. — С. 59-69.
3. Ведомости Съезда народных депутатов СССР и Верховного Совета СССР. — 1990. — № 26. — Ст. 495.
4. Вишневский А. А. Банковское право Англии / А. А. Вишневский. — М. : Статут, 2000. — 300 с.
5. Гаврилин Ю.В. Использование контроля и записи телефонных и иных переговоров в раскрытии и расследовании преступлений / Ю.В. Гаврилин, Е.С. Дубоносов. — М. : Кн. мир, 2003. — 213 с.
6. Григорьев О.Г. Допустимость компьютерной информации, полученной в результате производства контроля и записи переговоров и выемки почтово-телеграфной корреспонденции / О.Г. Григорьев // Ученые записки : сб. науч. тр. Ин-та гос. и права. — Вып. 3. — Тюмень : Изд-во Тюмен. гос. ун-та, 2002. — С. 11-18.
7. Данилюк С. Как прослушать телефонный разговор / С. Данилюк, С. Виноградов, С. Щерба // Социалистическая законность. — 1991. — № 2. — С. 32-33.
8. Забродина Е. Развесили уши / Е. Забродина // Российская газета. — 2013. — 31 окт.
9. Захарцев С.И. Прослушивание телефонных переговоров в оперативно-розыскной деятельности и уголовном процессе : авто-реф. дис. ... канд. юрид. наук / С.И. Захарцев. — СПб., 2002. — 24 с.
10. Килкэли У. Европейская Конвенция о защите прав человека и основных свобод. Статья 8: Право на уважение частной и семейной жизни, жилища и корреспонденции / У. Килкэли, Е.А. Чефранова — М. : Изд-во Рос. акад. правосудия, 2001. — 160 с.
11. Кларк Р. Преступность в США / Р. Кларк. — М. : Прогресс, 1975. — 422 с.
12. Козинкин В. А. Использование в расследовании преступлений информации, обнаруживаемой в средствах сотовых систем подвижной связи / В.А. Козинкин. — М. : Юрлитинформ, 2010. — 157 с.
13. Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации / под ред. А.Я. Сухарева. — М. : НОРМА,
2002. — 896 с. (автор комментария - Ю.Г. Торбин).
14. Ларин А. Нравственно — значит законно / А. Ларин // Известия. — 1990. — 19 февр.
15. Машков С. А. Прослушивание телефонных и иных переговоров: нерешенные вопросы и возможности применения результатов / С. А. Машков // Проблемы формирования уголовно-розыскного права : вневедомств. сб. науч. работ. — М. : Изд. Н.И. Шумилов,
2003. — С. 61-69.
16. Савицкий В.М. Правосудие и личность / В.М. Савицкий // Советское государство и право. — 1983. — № 5. — С. 55-62.
17. Семенцов В.А. Следственные действия в досудебном производстве: (общие положения теории и практики / В. А. Семенцов. — Екатеринбург : Изд. дом «Урал. гос. юрид. акад.», 2006. — 300 с.
18. Сидорова Н.А. Гарантия соблюдения законности при прослушивании телефонных и иных переговоров / Н.А. Сидорова // Вестник Ленинградского университета. Сер. 6. — 1991. — Вып. 4. — С. 88-93.
19. Симоров Д.Н. О последних изменениях оперативно-розыскного и уголовно-процессуального законодательства, касающихся контроля и записи телефонных и иных переговоров / Д.Н. Симоров // Российский следователь. — 2002. —№ 5. — С. 21-24.
20. Собрание законодательства Российской Федерации. — 2001. — № 13. — Ст. 1140.
21. Устинова Т. Нарушение тайны переписки, телефонных и иных сообщений граждан / Т. Устинова // Уголовное право. — 1998. — № 2. — С. 8-9.
22. Чечетин А.Е. Оперативно-розыскные мероприятия и права личности / А.Е. Чечетин. — Барнаул : Барнаул. юрид. ин-т МВД России, 2006. — 148 с.
23. Шейфер С. А. Следственные действия. Основания, процессуальный порядок и доказательственное значение / С. А. Шейфер. — М. : Юрлитинформ, 2004. — 184 с.
24. Юрина Л.Г. Контроль и запись переговоров / Л.Г. Юри-на, В.М. Юрин. — М. : Юрлитинформ, 2002. — 513 с.
25. Ярцева А.В. Использование в доказывании информации, передаваемой по техническим каналам связи: правовые и тактико-криминалистические аспекты : автореф. дис. ... канд. юрид. наук / А.В. Ярцева. — Ростов н/Д, 2012. — 26 с.
Информация об авторе
Смолькова Ираида Вячеславовна — зав. кафедрой уголовного процесса и прокурорского надзора, доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист Российской Федерации, Байкальский государственный университет экономики и права, 664003, г. Иркутск, ул. Ленина, 11, е-mail: [email protected].
Information about the author
Smolkova Iraida Vyacheslavna — the manager of chair of criminal process and the Prosecutor's supervision, Doctor of Law, Professor, Honored Lawyer of the Russian Federation, the doctor of jurisprudence, professor, Baikal State University of Economics and Law, Lenin st., 11, Irkutsk, 664003, e-mail: kupik@isеa.ru.
УДК 343.13(470)(091) ББК 67.410.2-32(2Рос)г
Г.В. Сорокин
СТАНОВЛЕНИЕ И РАЗВИТИЕ УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА, РЕГУЛИРОВАВШЕГО ПОЛУЧЕНИЕ ПОКАЗАНИЙ ОБВИНЯЕМОГО В ДОРЕВОЛЮЦИОННОЙ РОССИИ
В статье анализируются правила получения показаний обвиняемого, предусмотренные в Своде Законов Российской Империи и в Уставе уголовного судопроизводства.
