CC BY
666
9. Колмогорова А. В. Формирование прагматических функций слова в практике материнского общения// Когнитивные исследования языка. 2011. № 8. С. 356 - 359.
10. Косивцова А. В. Речевой портрет Адресанта (на материале частно-деловых писем Н. А. Демидова): ав-тореф. дис. ... канд. филол. наук. Тюмень, 2011.
11. Крысин Л. П. Социолингвистические аспекты изучения современного русского языка. М.: Наука, 1989. 186 с.
12. Крысин Л. П. Современный русский интеллигент: попытка речевого портрета // Русский язык в научном освещении. М., 2001. № 1. С. 90 - 106. Режим доступа: http://www.philology.ru/linguistics2/krysin-01.htm#1 (дата обращения: 12.01. 2014).
13. Леорда С. В. Речевой портрет современного студента: дис. . канд. филол. наук. Саратов, 2006. 161 с.
14. Мамаева С. В. Речевой портрет коллективной языковой личности школьников 5 - 7-х классов: автореф. дис. ... канд. филол. наук. Самара, 2007.
15. Мухортов Д. С. Об общем и частном в понятиях «языковая личность», «речевой портрет», «идиостиль» и «идиолект» (на примере вербального поведения современных политических деятелей) // Политическая коммуникация: перспективы развития научного направления: материалы Междунар. науч. конф. (Екатеринбург, 26 - 28.08.2014) / гл. ред. А. П. Чудинов. Екатеринбург, 2014. С. 167 - 172.
16. Николаева Т. М. «Социолингвистический портрет» и методы его описания // Русский язык и современность: проблемы и перспективы развития русистики: докл. Всесоюзной науч. конф. М., 1991. Ч. 2. С. 73 - 75.
17. Оглезнева Е. А. Русский язык зарубежья: восточная ветвь // Изв. АН. (Серия: Литература и языки). 2004. Т. 63. № 2. С. 42 - 52.
18. Свистельникова С. А. Речевой портрет оппозиционной газеты: концептосфера, жанры, образные средства (на материале газеты «Слово коммуниста»): автореф. дис. ... канд. филол. наук. Белгород, 2010.
19. Тереньтева Е. В. Речевой портрет современного носителя донских медведицких говоров Волгоградской области // Вестник Волгоградского государственного университета. (Серия: Языкознание). 2012. № 2(16) С. 140 - 145.
20. Томберг О. В. Речевой портрет в сопоставительном описании: лингвокультурологический аспект // Вектор науки ТГУ. 2012. № 3(21). С. 196 - 200.
21. Современный русский язык: социальная и функциональная дифференциация. М.: Языки славянской культуры, 2003. С. 150 - 196.
Информация об авторе:
Варламова Ольга Николаевна - аспирант кафедры лингвистики и межкультурной коммуникации института филологии и языковой коммуникации Сибирского федерального университета, Olga-varlamova@mail.ru
Olga N. Varlamova- post-graduate student at the Department of Linguistics and Intercultural Communication, Institue of Philology and Language Communication, Siberian Federal University.
(Научный руководитель: Колмогорова Анастасия Владимировна - доктор филологических наук, профессор кафедры лингвистики и межкультурной коммуникации института филологии и языковой коммуникации Сибирского федерального университета, nastiakol@mail.ru
Academic аdvisor: Anastasia V. Kolmogorova - Doctor of Philology, Professor at the Department of Linguistics and Intercultural Communication, Institute of Philology and Language Communication, Siberian Federal University).
Статья поступила в редколлегию 18.09.2015 г.
УДК 81
КОНТЕКСТУАЛЬНОЕ ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ В ДИСКУРСЕ
Т. С. Галич
CONTEXTUALINTERPLAYINDISCOURSE
T. S. Galich
Статья посвящена рассмотрению механизма контекстуального взаимодействия в дискурсе. В ней описываются три типа контекста (внешний, внутренний и общий), а также их роль в дискурсивной репрезентации знаний. Результаты проведенного теоретического исследования обнаруживают, что репрезентация знаний в дискурсе является результатом взаимодействия трех типов контекста, что в свою очередь повлекло введение термина «активизируемое знание» как когнитивного основания репрезентации знаний в дискурсе. Делается вывод о зависимости факторов внешнего контекста, таких как коммуникативная ситуация, и факторов внутреннего контекста, таких как содержание когнитивной базы знаний коммуникантов.
The paper considers the mechanism of contextual interplay in discourse. It describes three types of context (external, internal and common) and the role they play in discourse knowledge representation. The conducted theoretical review analysis reveals that discourse knowledge representation resulted from the interaction of previously mentioned
types of context, which in turn entails the term "knowledge activation" as a cognitive basis of knowledge representation in discourse. Conclusions are drawn about the dependency of both external context factors (communicative situation) and internal context factors (communicator's knowledge and cognitive abilities).
Ключевые слова: дискурс, когнитивно-дискурсивный подход, ментальность, структурированность, контекст, репрезентация знаний.
Keywords: discourse, cognitive-communicative approach, mentality, structural organization, context, knowledge representation.
Одной из исследовательских тенденций в современной когнитивно-дискурсивной лингвистической парадигме является анализ дискурса «на перекрестке когниции и коммуникации».
Дискурс рассматривается как особая область взаимодействия когнитивных и коммуникативных факторов - процесс и результат интерпретации и конструирования фрагментов действительности, деятельности с информацией, организации знаний, зависимый, в свою очередь, от понимания ситуации общения и намерений субъектов дискурсивной деятельности. Таким образом, за порождением и интерпретацией дискурса стоит сложная иерархическая система когнитивных и коммуникативных факторов.
В трудах отечественных и зарубежных лингвистов (В. З. Демьянков; А. А. Кибрик, В. В. Красных; Е. С. Кубрякова; М. Л. Макаров; М. Ю. Олешков; R. Carston; ^ A. VanDijk; A. Herezeg-Deli; A. Reboul, J. Moeshler и др.) дискурс рассмотрен как двухстороннее явление: с одной стороны обращенное «вовне», к внешнему контексту (ситуация, тип деятельности, культурные и антропологические факторы), а с другой - «внутрь», к внутреннему контексту (ментальная сфера общающихся индивидов). На основе анализа работ были выделены следующие когнитивно-коммуникативные характеристики дискурса:
связь дискурса со знаниями и когнитивными способностями коммуникантов (ментальность);
- обращенность дискурса к внутреннему, внешнему, общему (текущему) типам контекста (контек-стуалъностъ);
- структурная организованность репрезентации знаний в дискурсе (структурированность).
Прежде чем перейти к рассмотрению вопроса о контекстуальном взаимодействии в дискурсе, представляется необходимым пояснить характеристики ментальности и структурированности и контексту-альности дискурса как базовые для проводимого исследования.
Под ментальностью дискурса понимают его обращенность к ментальной (внутренней) сфере общающихся, наличие у коммуникантов когнитивного механизма, позволяющего осуществлять порождение и интерпретацию в рамках дискурсивного взаимодействия [4; 7]. Дискурс предполагает тесную взаимосвязь нескольких составляющих ментальности. Это когнитивные способности (память, внимание, сознание и др.), когнитивные процессы и механизмы, концептуальные структуры представления знаний (концепты, фреймы, сценарии и др.).
В основе дискурса лежит всеобъемлющее понятие когниции как манипуляции со знаниями, работы с информацией, связанной со всеми процессами, посредством которых, как полагает У. Найсер, «сенсор-
ные данные на входе трансформируются, свертываются и развертываются, уточняются и развиваются, хранятся и используются» [18, c. 4]. Данная манипуляция со знанием основана на двух взаимосвязанных когнитивных процессах: языковой концептуализации и категоризации.
Таким образом, дискурс представляет собой деятельность с информацией, «познаваемой в ходе обычного опыта» [7, c. 3], осмысливаемой, оцениваемой, используемой его участниками, а также репрезентируемой как результат сложного, иерархически организованного процесса когниции [9].
Такая характеристика, как структурированность, обусловлена представлением о дискурсе как об особом формате организации знаний. Поскольку дискурс представляет собой явление, обращенное к внутреннему и внешнему мирам коммуникантов, в его структуре отражены два уровня репрезентации знаний: внешний и внутренний.
Внутренний уровень дискурса соотнесен со всем объемом знаний коммуникантов. В свою очередь, внешний уровень дискурса соотнесен с той частью знаний, которая задействована и репрезентирована в конкретной ситуации общения. У ряда исследователей данные уровни репрезентации знаний в дискурсе получают различные формулировки, например, внутренняя ментальная структура коммуникантов и прагматическая макроструктура дискурса [13], режим offline и on-line репрезентации знаний [4], поверхностный и глубинный уровни репрезентации информации
[17].
Перейдём к рассмотрению характеристики кон-текстуальности дискурса. Контекстуальность дискурса заключается в его обращенности к внутреннему, внешнему, общему (текущему) контекстам.
Базовой составляющей дискурса является взаимодействие этих типов контекста. Представляется, что именно оно оказывает влияние на порождение и восприятие дискурса. Собственно внутренний контекст включает в себя весь объем знаний коммуникантов. Внешний контекст представляет собой экстралингвистические факторы порождения и восприятия дискурса. Общий контекст является собственно речевым взаимодействием участников. Он ориентирован на конкретные условия данного взаимодействия.
Ситуация общения рассматривается как часть данных типов контекста:
1. Ситуация общения как внешние обстоятельства, в которых происходит взаимодействие (часть внешнего контекста).
2. Ситуация общения как непосредственное речевое взаимодействие участников (общий контекст).
3. Ситуация общения как когнитивный конструкт, благодаря которому участники общения понимают, о
чем идет речь (часть внутреннего контекста) (ср. «субъекты понимают языковые выражения только в том случае, если они интерпретируют контексты, в которых данные выражения появляются» [20, p. 73]).
Рассмотрим подробнее специфику внутреннего, внешнего и общего контекстов.
Внутренний контекст (intrinsic context) представляет собой обращенность дискурса к когнитивным базам знаний участников общения. Именно данный тип контекста контролирует как процесс порождения дискурса, так и процесс его понимания [10; 19; 21]. Структура внутреннего контекста разнообразна. Это обусловлено тем, что он аккумулирует весь опыт контакта коммуниканта с окружающим миром.
В структуру внутреннего контекста включены как знания участников общения, так и ряд факторов, от которых зависит взаимодействие участников и реализация стратегий в дискурсе. Это, прежде всего:
- знания, убеждения;
- нужды, желания, преференции;
- отношения к окружающему миру;
- чувства, эмоции [13].
М. Л. Макаров также рассматривает внутреннюю структуру коммуникантов как «знания, верования, представления, намерения в их отношении к коммуникантам, дискурсу, реальному и возможным мирам, к культурной ситуации, статусно-ролевым отношениям участников, способу коммуникации, стилю дискурса, предмету и регистру общения, уровню формальности интеракции, физическим и психологическим состояниям» [10, с. 96].
В свою очередь, природа прагматических условий напрямую зависит от ментальной структуры коммуникантов и включает следующие составляющие:
- говорящий знает, что (speaker knows that);
- говорящий верит, что (speaker believes that);
- говорящий имеет намерение (speaker wants);
- говорящий полагает, что хорошо сделать таким образом (speaker finds it good that) [13].
Отечественные лингвисты включают в структуру знаний коммуникантов знания о ситуации общения, полагая, что определенное коммуникативное поведение участников возможно лишь на основе сформированных знаний о ситуации общения и узнавания данной ситуации («...невзирая на то, что ситуация как экстралингвистическая данность поддается изменениям в определенной системе координат, ее вычисление, узнавание возможно лишь в сознании человека» [8]).
Таким образом, ситуация общения представляется как ментальный конструкт, сформированный в сознании человека. Рассмотрение данного конструкта осуществляется в разных терминологических формулировках: 1) фрейм «ситуация общения» [8], 2) суперконцепт «коммуникативная ситуация», или «когнитивная модель дискурсивного события» [1], ситуация общения как n-мерная матрица контекстов [2].
А. Э. Левицкий и И. И. Савчук определяют ситуацию общения как когнитивный и прагматический конструкт, сформированный в виде фреймовой структуры знания «ситуация общения» со статистическим, динамическим, референтным и коммуникативным аспектами. Под статистическим аспектом понимается
схематическая модель ситуации общения как «результат категоризации событий окружающего мира», под динамическим аспектом - сценарный фрейм, который «содержит информацию о вариантах события и развития ситуации» [8, с. 172].
Знания, хранящиеся в виде сценарного фрейма, позволяют распознавать ситуацию общения, участников общения, языковой контекст. Референтный аспект представляет собой «вербализованный отрезок окружающей среды, т. е. совокупность элементов, присутствующих в сознании в момент речи и обусловливающих отбор языковых элементов при формировании высказывания», в то время как коммуникативный аспект ситуации подразумевает идеальные условия («весь фон лингвистических и экстралингвистических знаний») и материальные условия («физические обстоятельства осуществления общения») [8, с. 173].
Под суперконцептом «коммуникативная ситуация» понимается «набор правил употребления языковых единиц как знаний о коммуникативной (вербальной) деятельности», которая «вбирает в себя все концептуальные структуры всех уровней и реализуется в дискурсивном взаимодействии» [1, а 185]. Следовательно, естественность дискурса зависит, в первую очередь, от соответствия коммуникативных действий участников общения «норме ожидания» дискурсивного сообщества [1].
Иную концепцию рассмотрения ситуации общения предлагает В. С. Григорьева. Данная концепция основана на взаимодействии матричных систем говорящего и слушающего. Согласно автору, каждому участнику присуща п-мерная матрица как «система взаимосвязанных, когнитивных и коммуникативных, социологических, психологических контекстов» [2, а 84]. Сознание человека, хранящее знания о контекстах взаимодействия, является центром данной матрицы. Соответственно, распознавание или нераспознавание человеком ситуации общения зависит от сформированных у человека знаний [2].
В. С. Григорьева выделяет три координаты расположения п-мерной матрицы [2, а 85]: 1) когнитивную, 2) коммуникативную, 3) коммуникативно-дискурсивную. Под когнитивной координатой понимается «совокупность всех знаний о мире, установленная в социуме система понятий и категорий в виде мыслительного компонента» [2, с. 85].
Данная координата ситуации общения представлена двумя матрицами: матрицей тематической координаты, которая включает в себя семантические концепты, отвечающие за тематическое оформление дискурса, и динамической координаты, представляющей собой «вид фрейма в динамике» или «концепт-сценарий» развития ситуации в дискурсе [2, с. 86].
В основе данной координаты лежит когнитивный образ ситуации взаимодействия, знание о котором позволяют коммуникантам строить дискурсивные стратегии в ходе коммуникативного взаимодействия» [2, а 86].
Внешний контекст дискурса представляет собой обращенность дискурса к таким экстралингвистическим факторам, как ситуация, тип деятельности, культурные и антропологические факторы [4]. Под данным типом контекста целесообразно понимать широ-
кий ряд внешних обстоятельств, в которых происходит взаимодействие. Т. А. ван Дейк данный тип контекста называет социальным контекстом [13]. К внешнему контексту также относят непосредственные обстоятельства взаимодействия, такие как физические и социальные факторы, место, время, институциональные роли участников общения [14].
Под общим контекстом дискурса понимается конструирование общего «мира» между коммуникантами, порождение дискурса в ситуации взаимодействия [3]. Особенностью данного контекста является частичная репрезентированность внутреннего и внешнего контекстов в ситуации общения [13; 15]. Еще одной чертой данного типа контекста является динамичность («...контекст является динамическим, т. е. это среда, которая находится в развитии и обусловлена непрерывным взаимодействием людей» [16, р. 10]). Общий контекст изменяется и дополняется с изменением самой ситуации общения, т. к. участники общения непрерывно проводят анализ собственных действий и изменяющихся условий интеракции [13].
Таким образом, основу порождения дискурса составляет взаимодействие разных аспектов контексту-альности: внутреннего, внешнего, общего типов контекста. Принятие во внимание особенностей их функционирования повлекло за собой введение термина активизируемого знания, под которым понимается результат взаимодействия данных типов контекста, необходимая для процесса речевого взаимодействия часть знаний, активизируемая участниками из всего объема имеющихся знаний в собственной когнитивной базе в зависимости от понимания факторов внеш-
Данная схема позволяет высказать следующие положения.
1. Активизируемые знания из когнитивных баз коммуникантов (К1 и К2) в дискурсе представлены в on-line режиме (режиме вербализации знаний) общего контекста, имеющего пространственно-временную
него (ситуации общения, типа дискурса, места и времени взаимодействия) и общего (полученных «новых» знаний от текущего речевого взаимодействия) типов контекста, а также осознания потребности в использовании этой части знаний.
В основе репрезентации активизируемого знания в дискурсе лежит когнитивный процесс активизации, представляющий собой «возбуждение определенных участков мозга в актах мыслительной и речевой деятельности под влиянием тех или иных поступающих сигналов или стимулов, приведение в готовность для дальнейшего использования ментальных репрезентаций концептуальной системы, выведение в осознаваемую часть текущего сознания, образов, определенных структур знания и/или репрезентаций» [6, с. 11].
Взаимосвязь трех типов контекста при репрезентации активизируемого в дискурсе знания представляется возможным представить схематически. При составлении схемы во внимание принимался ряд следующих положений:
1. Наличие off-line и on-line режимов репрезентации знаний [4].
2. Взаимодействие разных аспектов контексту-альности в дискурсе [15; 16; 21].
3. Наличие в когнитивной базе участников знаний о ситуации общения, дискурсе, структурированных в виде концепта/фрейма/модели дискурсивного события [1; 2].
4. Данная часть знания становится видимой в дискурсе и соответствует внешнему поверхностному уровню (higher level of representation) репрезентации информации в дискурсе [17].
локализацию на определенном отрезке действительности, т. е. в ситуации общения.
2. Репрезентация активизируемого знания зависит от понимания коммуникантами факторов внешнего контекста и от содержания когнитивной базы знаний коммуникантов - внутреннего контекста, составляющего основу их взаимодействия.
Внешний контекст
Понимание внешнего контекста
Когнитивная база знаний (К1) Внутренний контекст
(off-line режим) Знания, убеждения, нужды, желания, преференции, отношение
к окружающему миру, чувства, эмоции
Место, время
Общий контекст
Активизируемые знания
(on-line режим)
Понимание внешнего контекста
Когнитивная база знаний (К2) Внутренний контекст
(off-line режим)
Знания, убеждения, нужды, желания, преференции, отношение к окружающему миру, чувства, эмоции
знания
Схема. Взаимодействие трех типов контекста при репрезентации активированного знания
3. Фильтрами при репрезентации активизируемого знания в ситуации общения являются как уже имеющиеся знания коммуникантов (см. структуру внутреннего контекста в схеме), так и знания, полученные при взаимодействии в ситуации общения.
Таким образом, представляется возможным заключить, что взаимодействие разных типов контекста в дискурсе лежит в основе дискурсивного взаимодействия коммуникантов и оказывает влияние на репрезентацию знаний в дискурсе.
Литература
1. Боронин А. А. Суперконцепт «коммуникативная ситуация» и его вербальное воплощение // Проблемы представления репрезентации в языке: типы и форматы знаний. М.: Институт языкознания РАН; Тамбов: Издательство ТГУ им. Г. Р. Державина, 2007. С. 180 - 188.
2. Григорьева В. С. Речевое общение в аспекте взаимодействия когнитивных и речевых структур // Когнитивные исследования языка. Вып. XII. Теоретические аспекты языковой репрезентации. 2012. С. 86 - 90.
3. Демьянков В. З. Текст и дискурс как термины и как слова обыденного языка // Вопросы филологии. 2007. С. 86 - 95.
4. Кибрик А. А. Анализ дискурса в когнитивной перспективе: дис ... д-ра филол. наук. М., 2003. 90 с.
5. Красных В. В. Структура коммуникации в свете лингво-когнитивного подхода: коммуникативный акт, дискурс, текст: дис. ... д-ра филол. наук. М., 1999. 181 с.
6. Кубрякова Е. С., Демьянков В. З., Панкрац Ю. Г., Лузина Л. Г. // Краткий словарь когнитивных терминов М.: Изд-во МГУ, 1996. 408 с.
7. Кубрякова Е. С. О когнитивной лингвистике и семантике термина «когнитивный» // Вестник Воронежского государственного университета. 2001. С. 4 - 10.
8. Левицкий А. Э., Савчук И. И. Ситуация как когнитивно-коммуникативная форма представления знаний в языке и речи // Проблемы представления репрезентации в языке: типы и форматы знаний: сб. науч. тр. М: Институт языкознания РАН; Тамбов: Издательство ТГУ им. Г. Р. Державина. 2007. С. 171 - 177.
9. Магировская О. В. Когнитивные характеристики дискурса // Когнитивные исследования языка. Вып. XVIII. Язык, познание, культура: методология когнитивных исследований. 2014. С. 639 - 641.
10. Макаров М. Л. Основы теории дискурса. М.: Гнозис, 2003. 277 с.
11. Олешков М. Ю. Ментальность дискурса: информационный аспект // Ментальность и изменяющийся мир. Севастополь: Рибэст. 2009. (Серия: Славянский мир). Вып. 1. С. 371 - 384.
12. Carston R. Thoughts and utterances: the pragmatics of explicit communication. Blackwell Publishing, 2002. 122 p.
13. Dijk T. A. Discourse, context and cognition // Discourse studies. Sage publications. 2006. P. 159 - 177.
14. Herczeg-Deli A. Interactive knowledge in dialogue // Language in different contexts. Research papers. 2009. Vol. 3(1). P. 103 - 111.
15. Levinson S. Pragmatics. Cambridge textbooks in linguistics. Cambridge: Cambridge University Press, 1983. 420 p.
16. Mey J. Pragmatics: an introduction. Blackwell, 1993. 357 p.
17. Moeschler J., Reboul A. Encyclopedic dictionary of pragmatic. Paris: Seuil, 1994. 523 p.
18. Neisser U. Cognitive psychology. New York: Appleton-Century-Crofts, 1967. 351 p
19. Ochs E., Schieffelin B. Developmental pragmatics. New York: Academic Press, 1979. 437 p.
20. Parret H. Contexts of understanding. Amsterdam: John Benjamins Publishing company. 1980. 109 p.
21. Sperber D, Wilson D. Relevance: communication and cognition. Blackwell, Oxford and Harvard UP, Cambridge MA. 1986. 326 p.
Информация об авторе:
Галич Татьяна Сергеевна - аспирант кафедры лингвистики и межкультурной коммуникации Института филологии и языковой коммуникации Сибирского федерального университета, tanyagalich91@mail.ru.
Tatiana S. Galich - post-graduate student at the Department of Linguistics and Cross-Cultural Communication, Institute of Philology and Language Communication, Siberian Federal University, tanyagalich91@mail.ru.
(Научный руководитель: Магировская Оксана Валериевна - доктор филологических наук, профессор кафедры лингвистики и межкультурной коммуникации Института филологии и языковой коммуникации Сибирского федерального университета.
Oksana V. Magirovskaya - Doctor of Philology, Professor at the Department of Linguistics and Cross-Cultural Communication, Institute of Philology and Language Communication, Siberian Federal University).
Статья поступила в редколлегию 18.09.2015 г.
