CC BY
85КОНСТРУКТИВИСТСКИЕ ПОДХОДЫ И ТЕОРИЯ ЛИЧНОСТНЫХ КОНСТРУКТОВ В ПСИХОТЕРАПЕВТИЧЕСКОЙ РАБОТЕ С СЕМЬЕЙ
Гарри Проктер клинический психолог-консультант Университет Хартфордшира
Вступление
Гарри Проктер — клинический психолог-консультант, приглашенный профессор Университета Хартфордшира. Он многие годы проработал с семьями в психиатрических клиниках Национальной системы здравоохранения Сомерсета, в Великобритании. Свои исследования начал в Бристонском университете еще в 70-е годы, был одним из пионеров в совмещении теории личностных конструктов Джорджа Келли и системной семейной терапии, предложил ряд оригинальных техник исследования конструктов в семейных отношениях (например, «Качественные» решетки, решетки «Воспринимающий — элемент»). Одна из последних работ Г. Проктера — монография (в соавторстве с Дэвидом Винтером) «Психотерапия личностных и межличностных конструктов», являющаяся обобщением теоретических и практических разработок в рамках теории персональных конструктов за прошедшие годы. Сейчас Гарри Проктер с коллегами организует регулярные международные встречи, посвященные конструктивистским подходам, психологии личностных конструктов и ее применению в различных областях психологии и психотерапии.
Теория личностных конструктов Д. Келли и системная семейная терапия появились в одно время, и их объединяла оптимистичная идея о том, что изменения в жизни человека и семьи возможны и важно концентрироваться на действиях, ведущих к изменениям. Согласно гипотезе Келли, мы описываем все, что воспринимаем, с помощью системы конструктов, а конструкт — это «отношение, в котором какие-то вещи истолковываются как сходные и, кроме того, отличающиеся от других», это наше внутреннее определение, помогающее оценивать те или иные явления или ситуации. Конструкты, в отличие от понятий (которые универсальны), — индивидуальны, это различия и сходства, которые человек считает важными для оценки себя, других людей и ситуаций. Они позволяют предвосхищать последствия событий, так человек сам создает свое представление о реальности, и каждое представление в той мере хорошо, в которой позволяет прогнозировать и контролировать происходящее, оно служит базой для принятия решений и действий. Обязательным свойством любого конструкта является его дихотомичность — биполярность, наличие двух полюсов. Эти идеи — фундамент множества современных подходов, работающих со способами восприятия реальности человеком. Подробнее о теории Келли можно прочитать в книгах: Д. Келли, «Психология личности. Теория личностных конструктов»; Ф. Франселла, Д. Баннистер, «Новый метод исследования личности».
Теория личностных конструктов Келли интересна тем, что это одно из первых направлений в психологии, в основе которого лежат идеи конструктивизма, в ней заложен переход от классических моделей психотерапии к постмодернистским, на теорию Келли ссылаются и создатели подходов, ориентированных на решение, и нарративного подхода. Как именно происходит процесс конструирования реальности, каким образом эти реальности согласуются в семье, каким образом исследование и изменение системы конструктов может менять жизнь семьи — все это буквально под лупой и в деталях позволяет рассмотреть семейная психология личностных конструктов. Гарри Проктер в одной из своих ранних статей пишет: многие направления психологии пытались использовать интрапсихические идеи для помощи семье, однако просто оказывались в спирали бесконечных мета-перспектив, теория Келли была применена к интрапсихическим процессам, но она просто не успела развиться применительно к межличностным отношениям. Гарри Проктер в своих
исследованиях пытается дать развитие теории Келли именно в контексте интерперсональных взаимодействий.
Теории личностных конструктов Келли около 50 лет, но для нас, психологов, работающий с семьей, ее «сотрудничество» с семейной терапией может дать понимание, каким образом интегрировать подходы, основанные на конструктивизме, с системной работой с семьей. Существенно и то, что подход Келли предлагает большое количество инструментальных возможностей для научной деятельности семейных психологов, которая несколько зависает между количественными методами и качественными анализами текстов, испытывая потребности в методах исследований. Эта статья, которую Гарри Проктер, симпатизирующий Л.С.Выгосткому, предложил для перевода на русский язык, надеемся, станет поводом для развития диалога об интегративности психологической помощи.
1. Понимание того, что различия в точках зрения — ресурс для семьи.
В фокусе психологии личностных конструктов в процессе ее развития находилась индивидуальная терапия. Однако она становится особо живой и полезной при работе с семьями, так как мы помогаем членам семьи согласовать свои уникальные способы восприятия реальности. В своем базовом философском постулате, известном как «конструктивистский альтернативизм», Келли утверждает, что существует множество равно значимых подходов к конструированию мира. Этот принцип является краеугольным камнем теории и практики этого подхода к семейной терапии. Как с точки зрения понимания проблем и устройства жизни семьи, так и с точки зрения того, как этот подход трансформируется в технику (или метод) работы с семьей в ходе повседневной практики. Каждая личность внутри какой-либо группы уникальна (даже однояйцевые близнецы). Однако внутри семьи во всех ее формах множество факторов: кровное родство (или его отсутствие), гендер и различия в том, на каком этапе жизни находятся члены семьи, — все это приводит к тому, что сходства и различия становятся гораздо более резко выраженными. Кроме того, семья всегда шире, чем те люди, которые непосредственно находятся в кабинете психотерапевта. Другие члены семьи как в этот момент, так и в более отдаленном времени создают контекст и могут оказывать влияние, в том числе после смерти. Даже работая с отдельной личностью, с «голосами» значимых людей у нее внутри, психотерапевт в некотором смысле занимается семейной терапией.
Благодаря присущей ей рефлексивности (Bannister, 1975), психология личностных конструктов может открыто обсуждаться с клиентами. Баннистер настаивал, что любая психология, применяемая к другим людям, должна быть в равной степени открытой для того, чтобы дать возможность посмотреть на себя саму. Поэтому на семейной сессии мы можем сказать: «Каждый пытается осознать, что происходит вокруг. Каждый делает это по-своему. Меня очень радует, что вы все смогли сегодня прийти, потому что это позволяет мне понять каждого с семейной точки зрения. Соединение различных взглядов вместе помогает мне глубже и точнее понять вашу ситуацию». Этот тезис вдохновлен метафорой Грегори Бэйтсона (Bateson, 1972), согласно которой двух глаз или бинокулярного зрения достаточно для трехмерного восприятия. Объединяя две или несколько точек зрения, можно совершить квантовый скачок экстрапонимания. Такие слова стоит говорить в начале работы и в случае конфликта или ссоры во время сессии. Это поддерживает и помогает членам семьи почувствовать, что они будут услышаны и восприняты всерьез. В семьях, как правило, некоторые точки зрения доминируют, в то время как другие встраиваются. К примеру, дети, девочки, члены семьи с особенностями развития могут быть подчинены, подавлены или настолько не получать одобрения, что они сами «забывают» свою точку зрения. У многих детей в моей практике, особенно у детей с проблемами поведения, никогда в жизни не было такого опыта, чтобы их мнение было услышано и воспринято всерьез. При этом человек обладает выдающейся стойкостью и проницательностью, его не нашедшая выражения
индивидуальная потребность в признании1 выражается в сопротивлении, деструктивном насилии, энкопрезе, воровстве и так далее.
2. Выявление областей, указывающих на уникальные интересы, пристрастия и
осознанные выборы в жизни каждого из членов семьи.
Эффект терапии повышается, если удается установить уникальные отношения с каждым членом семьи. Этого можно достичь, зная, в чем заключаются их «точки роста», каковы их спонтанные выборы и ценности, какие конструкты управляют их жизнями, как на суперординатном, так и субординатном уровнях2. Для субординатного уровня, чем более конкретного понимания можно достичь, тем лучше, особенно с детьми. Соответственно, знать про мальчика, что Патрик — его лучший друг и что они любят по субботам играть в бенчбол3 в парке Джесмонда, лучше, чем знать только общие сведения, знать, что «он виделся со своим другом». Терапевты часто слишком легко пропускают такие маленькие скрытые «жемчужины», вместо того чтобы подробно на них задержаться и попытаться более глубоко их исследовать. Если психотерапевт не обладает выдающейся памятью, такие детали полезно записывать! (Заодно это может быть воспринято как вдумчивый и старательный подход психотерапевта к решению проблемы). Это позволяет продолжать разговор, подавая сигнал, что психотерапевт действительно заинтересован в них как в личностях. Психотерапевт при этом, конечно, следит за невербальной коммуникацией, чтобы понять, содержит ли материал ценные уточнения или пациент увлекся не столь значимыми деталями. Мы на правильном пути, если такие вещи предлагаются нам спонтанно, а не в качестве ответа на вопрос. Это может сигнализировать о том, что терапевт конструируется как дружественный союзник, воспринимается как кто-то, с кем члены семьи могут сотрудничать, чтобы продвинуться вперед.
Конечно, можно спросить членов семьи о жизни и интересах друг друга, определяя и усиливая социальность (см. ниже описание техники 13). Если человек не хочет или не может говорить, например, находится в состоянии кататонии или выборочной немоты или просто совсем не хочет участвовать, этот метод становится особенно эффективным. На рисунке 1 представлена метафора паззла для этой техники (Procter and Winter, 2020). Можно определить, что любит и что не любит Джонатан, что бы он подумал и что бы сказал, и тем самым «реконструировать» его как личность в семье на основании информации от других. Конечно же, это надо делать с осторожностью, осознавая, что чужие конструкты могут быть ошибочными и являются только догадками. Благодаря этому он остается психологически представлен, что упрощает для него возвращение в терапию на более позднем этапе.
Многое можно написать об использовании имен в работе с семьями. Нет специальной необходимости напоминать, что важно правильно понимать, какие обращения предпочитают члены семьи, как с точки зрения неформальных обращений по имени, так и с точки зрения обращений с использованием фамилий. При этом важно быть осторожным, так как фамилии могут быть связаны проблемами, имеющими центральное эмоциональное значение, такими как отцовство. Имена могут указывать на то, что Келли называл привязанными к человеку конструктами (whole-figure constructs), например, он такой же, как Джим, он такой, каким должен быть сын, или она совсем не такая, как Мэри. Они часто используются и активно влияют на семейный конструкт, даже младенцы при рождении часто определяются подобным образом, например, «он совсем как его дядя Вернон». Вопросы про сходства и различия между родственниками могут выявить эти конструкты.
1 Валидизация — постулируемое в теории Келли стремление к подтверждению «ядерных», связанных с основополагающими представлениями о себе и мире способов конструирования.
2 Суперординатные конструкты — такие конструкты, оценки которых определяют также и оценки субординатных конструктов, они более влиятельны, имеют руководящий характер и относятся к тому, что действительно важно, более устойчивым и универсальным критериям.
3 Bench ball — популярная в школах Великобритании и США командная игра в мяч (прим. переводчика).
3. Понимание предмета озабоченности и беспокойства разных членов семьи и того,
какие изменения могут их затронуть.
Проблема, приведшая к обращению к психотерапевту, вероятно, происходит из разговора между тем, кто является инициатором обращения к психотерапевту, и одним конкретным недовольным, будь то член семьи или нет. Это нужно понимать, но часто лучше сделать шаг назад и определить в общем, кто в семье беспокоится о чем и о ком, после чего посмотреть на проблему, приведшую к обращению к психотерапевту, в этом контексте. Конструкты испытывают сильное влияние со стороны текущего социального контекста, и разговоры будут проходить по-разному в зависимости от того, кто в них участвует. В этом случае может быть полезным внесение (задание) конструкта «беспокойства»4: «Кто, на твой взгляд, сейчас обеспокоен больше всех? Кто больше всех беспокоится о тебе?». К случаям крайне негативного конструирования лучше подходить с противоположного полюса (contrastpole — термин, связанный с типичной процедурой выявления конструктов; сначала определяется сходство элементов, затем — что характеризует отличающиеся) : «Как бы вы хотели, чтобы он себя вел?», «Как вы пытались ему в этом помочь?», «Что, на ваш взгляд, понадобится, чтобы этого достичь?».
Рисунок 1. Построение мира Джонатана на основе ответов про него других членов семьи. В центре кусочек паззла озаглавлен «Джонатан», сверху «сестра», слева «брат», снизу «папа», справа «мама».
4. Прояснение смысла выделенных личностных конструктов и ассоциированных с ними эмоций (включая полюс контраста).
4 В методологии Келли «заданные» (supplied) конструкты — это конструкты, которые предлагает психолог, предвосхищая их значимость для клиента.
Психология личностных конструктов дает нам целостный взгляд на функционирование человека (Procter, 2009). Соответственно, «конструкт» охватывает сразу и восприятие, и эмоции, и действия. Если девочка решает конструировать своего отца как «бесчестного ублюдка» (в противопоставление к «справедливому, как отец моего друга»), то связанные с этим гнев, физиологические реакции и поведение, с точки зрения данного подхода, являются частями конструкта, который управляет всем ее отношением к нему. При этом всегда играет роль выбор — выбор видеть его с такой точки зрения и выбор действовать в соответствии с этим, что приводит нас к важности биполярности. Конструкт может быть более устойчивым, определяя диадные отношения, и может быть очень преходящим, используемым для совершения конкретного выбора в конкретных происходящих здесь и сейчас последовательностях взаимодействий.
Мы не перестаем наблюдать за сессией, за разговорами и взаимодействием, за разговорами и событиями, о которых нам сообщают, чтобы понять, как члены семьи конструируют свои обстоятельства. Если у конструкта есть словесные ярлыки, мы можем услышать их в форме прилагательных или фраз. Мы можем также выявить их, используя формальные методы психологии личностных конструктов, например, метод триад: «Если говорить о Вас, Вашей матери и Вашей сестре, в чем двое похожи, а третий отличается?». PEG, решетка «Воспринимающий — Элемент» («Perceiver — Element Grid») (см. рисунок 2), — хорошее задание, которое можно давать семьям. При этом каждый член семьи рисует или пишет, как он или она видит себя и других. По левому краю решетки расположены «воспринимающие», по верху— «воспринимаемые» (Procter, 2001, 2014). В своей докторской диссертации Джайлз (Giles, 2004) описывала использование творческой работы для изучения конструктов. Использование рисунков очень полезно для выравнивания иерархий между поколениями, так как дети часто более уверенно чувствуют себя в этой области, чем взрослые. Более подробное обсуждение методов выявления конструктов в семейной терапии можно найти в нашей статье (Feixas, Procter and Neimeyer, 1993).
ЭЛЕМЕНТ
Ы
Мать Эндрю Джемма Том
В (13) (9) (отчим)
о
с
п
р
и
н
и
м
а
ю
щ
и
е
М Он агрессивен Том слишком
а Я бы хотела, суров с Эндрю и
т чтобы он был слишком многое
ь менее агрессивен Они мои дети! Они мои дети! ему з апр ещ ает .
Э н д р ю Том все время жалуется Он придурок! Я ненавижу его Я бы хотел, чтобы он совершил суицид!
Д ж е м м а (Джемма рисует себя в виде ангела, говоря «Будь счастлива!»)
Т о м Он грубый, дерзкий, агрессивный, непочтительный парень. Он портит мой (sic) дом. Иногда я взрываюсь. Это мой ДОЛГ — вырастить их почтительными (и не быть мягким, как моя жена).
Рисунок 2. Решетка «Воспринимающий — Элемент» (PEG) в семье с неродным родителем.
5. Определение главенствующих ценностей и взглядов, которые присущи каждому в
конкретных сценариях.
Согласно Келли, системы конструктов — это пирамидальные структуры, с ядерными (core) или суперординатными конструктами на вершине, которые имеют склонность формировать или управлять конструированием, проходящим ниже. Например, в области представлений о воспитании детей пары приходят к согласию, осуществляя синтез соответствующих ценностей и философии, возникших в семьях, в которых они выросли, возможно, на довольно низком уровне осознанности. Другая возможность заключается в том, что ценности одного из родителей будут доминировать, а ценности другого будут подчинены. Или пара может остаться в состоянии хронического конфликта о том, как лучше растить и воспитывать ребенка. Проблемы могут возникнуть только с появлением ребенка или в момент, когда ребенок достигнет новой стадии развития, такой как подростковый возраст, и начнет ставить ценности родителей под сомнение под влиянием новых конструктов, происходящих из его круга общения. Проблемы, связанные с центральными конструктами, часто вызывают сильные эмоции, так как в дело вступают старые лояльности и воспоминания. На протяжении долгих периодов времени большое число разнообразных проблем может возникать по мере того, как структура, относящаяся к вышестоящим конструктам, подвергается сомнению.
Слегка меняя слова Келли, если хочешь узнать ядерные ценности человека, спроси его, он может ответить тебе! Вопросы о том, какие взгляды поддерживались в детстве, насколько и в чем согласны друг с другом родитель и его братья и сестры, могут быть полезны. Можно обсудить религиозные убеждения, веру в Бога, смерть, жизнь после смерти и так далее. Если есть проблема, можно применить метод лестницы: «Какую из двух альтернатив, быть строгим или быть позволяющим, Вы бы предпочли, какая из них Вам больше подходит? Почему Вы бы сделали такой выбор?». Такие разговоры с членами семьи, собранными вместе, создают основное содержание терапевтического процесса, который может разрешить долгосрочные проблемы, так как члены семьи обсуждают и пересматривают свои конструкты на этом уровне.
Кристин Падески (Padesky, 1994), пишущая в когнитивно-поведенческой традиции, использует термин «центральные схемы», описывая почти такой же концепт, как вышестоящие суперординатные конструкты Келли. Она даже рассматривает их как биполярные по форме. Можно предположить, что Келли сильно на нее повлиял. Она советует задавать такие вопросы: «Что это (внешнее или внутреннее событие) говорит о Вас?», «Что это говорит о том, как работает Ваша жизнь или мир?».
6. Повышение вовлеченности в процесс, за счет согласования целей терапии.
Часто семьи оказываются «увязшими», потому что разные члены семьи пытаются двигаться в разных направлениях, стремятся достигнуть противоречащих друг другу целей. Это приводит к эскалации конфликта или к тому, что один из членов семьи становится деморализован и хочет отказаться от терапии. Возникают симптомы и проблемы, и энергия семьи фокусируется на этом вторичном сценарии. Серьезная поляризация может возникнуть в связи с таким семейным конструктом, как «он ничего не может поделать, он болен» против «ты слишком мягко себя с ним ведешь, это умышленное поведение».
Вопросы о том, каких целей они хотели бы достичь, — это центральная техника, направленная на то, чтобы вернуть семью на общий путь, как магнитом привлечь их к движению в одном направлении. (Если это оказалось невозможным, мы можем договориться о такой цели, как стремление к согласию). Как правило, полезно, чтобы цели были конкретными, позитивными и, конечно, достижимыми. Настоящего изменения может не произойти, если семья надеется, что «она просто будет все время себя хорошо вести!». Под позитивными целями я имею в виду, что стремление прийти к чему-то лучше стремления уйти от чего-то. Например, «Я хочу, чтобы она научилась контролировать свое настроение» лучше, чем «Я хочу, чтобы ее истерики прекратились». Подобные техники стали общим местом в ориентированной на решении краткосрочной и в поведенческой психотерапии. Однако при этом подходе мы не обязательно так много работаем с целью. Ее главная задача заключается в том, чтобы определить терапевтическую работу как работу над изменением. Изменение обычно происходит спонтанно и непредсказуемо, а не в соответствии с планом. Слишком большой фокус на процессе может стать препятствием. Тем не менее, присутствие цели на задворках сознания, вероятно, полезно для творческого процесса.
7. Осознание согласий и разногласий, формирование договоренности на «право
расходиться во взглядах».
В разных работах (Procter, 1981, 1996) я писал о том, что семья сама вырабатывает систему конструктов, которая управляет функционированием и взаимодействием семьи. Личностные конструкты, как кажется, жертвуются в пользу верности иногда даже одному семейному конструкту, когда все члены семьи занимают один или другой из двух полюсов (например, «у него аутизм» против «с ним все в порядке»). Вся семья может занимать один из полюсов, воспринимая профессионалов и других вовлеченных людей как занимающих противоположный полюс. В семьях с одним родителем или с одним приемным родителем семья может видеть другого родителя ребенка в заранее заданном очень негативном свете, оставляя ребенка, который природно стремится к идентификации с родителем, с дилеммой разделенных лояльностей.
Заняв доверительную и принимающую позицию по отношению к членам семьи, запертым в на первый взгляд неразрешимых противоречиях, терапевт может начать процесс улучшения и модификации семейного конструирования. Антагонистические позиции зачастую поддерживаются тем, что члены семьи выбирают для обоснования своей позиции разные наборы подтверждающих свидетельств. Если удалось добиться того, что антагонисты посмотрели хотя бы на один или два эпизода с двух разных полюсов, могут появиться новые сходства и различия, что ведет к прогрессу. Если конфликт возникает во
время сессии, можно сказать: «Джон, ты говоришь так и так, а ты, Мэри, говоришь так и так, это типичное для вас несогласие?». Иногда люди думают, что необходимо добиться согласия, хотя в реальности различия могут быть реконструированы как взаимодополняющие, как в описанном выше подразделе 1. Например, в случае с воюющими родителями можно сказать: «Для развития ребенка важны как строгая структура, так и теплая забота». Принятие этого может привести к деэскалации поляризации. Подобная работа важна при терапии семьи с ребенком, родители которого прошли свои собственные пути гнева.
8. Расширение диапазона и сферы применения личностного и группового
конструирования.
Даже семьи, находящиеся в самых тяжелых жизненных ситуациях, обычно обладают богатством традиции и конструирования, имеющим достаточные ресурсы для терапевтического процесса. Тем не менее, иногда система семейных конструктов столь ограничена в своем диапазоне, что возникает необходимость в расширении знаний и понимания. Это сложная задача. По определению человек не может понять то, что лежит вне диапазона системы конструктов. Часто семьи хотят получить «совет», но, получив, немедленно его отвергают или оказываются неспособными претворить его в жизнь (про совет — см. Ravenette, 1999). Это отрицание может быть двух типов: 1) это лежит вне диапазона системы конструктов, или 2) это интерпретируется внутри системы как неверное, например, данный совет соответствует тому, что говорила мать, а мнение матери воспринимается как ложное.
Раннее и внимательное изучение семейного конструирования может позволить терапевту понять, как представлять информацию, чтобы она была принята. В ситуации 1 нужно то, что сейчас называют психологическим образованием. Например, можно поделиться знаниями из области психологии развития и объяснить, что ребенок еще слишком мал, чтобы понимать некоторые концепты. Часто семьи готовы принять новые конструкты, но можно сначала спросить, готовы ли они принять некоторые новые идеи, которые прольют свет на их ситуацию. В ситуации 2 необходимо больше понимания причин отказа. Например, если предлагается психологическое объяснение хронической боли, оно, очевидно, будет отклонено, если будет проинтерпретировано как «боль только в голове и выдумана». Для расширения диапазона понадобятся подходящие метафоры и объяснения, но может возникнуть и необходимость работать внутри существующей системы конструктов.
9. Подсвечивание различных областей внутреннего мира семьи.
Конструкты остаются активными, потому что они полезны для того, чтобы осознавать и предвидеть ряд событий. Более того, они формируют способ, которым такие события постигаются, и выбирают, что будет воспринято значимым, а что — незначимым. Членов семьи и семью в целом тем самым беспокоит ряд событий и элементов (другие члены семьи, проблемы, воспоминания и т. д.), которые подтверждают их набор конструктов, которые в свою очередь рекурсивно удерживают этот ряд событий в центре сознания. Терапевт, таким образом, может активно направлять разговор к темам, которые семья может считать незначимыми для дискурса, касающегося «проблем». Терапевт должен показывать интерес ко всему в разговоре семьи. Я часто ловлю себя на том, что говорю на самые разные малопонятные темы, например, о карбюраторах и системах подачи топлива (работа отца), о археологии Египта (образование матери), о коллекционных карточных играх «Robot Build» и «Yu-gi-oh». Почему? Потому что они являются источником конструктов и метафор, они часть функциональной жизни. Кроме того, если я демонстрирую желание научиться у них чему-то новому, они с большей вероятностью будут открыты к тому, чтобы научиться чему-то новому у меня. Две следующие техники описывают важные примеры этого общего подхода.
10. Направление разговора в конструктивное и функциональное русло, к темам,
которые содержат терапевтические уроки.
Среди членов семьи существует сильная тенденция к тому, чтобы очень долго говорить о проблемах, с которыми они сталкиваются, предлагать терапевту все новые и новые примеры, исследовать возможные причины в прошлом и так далее. Существует опасность, что проблема разрастется и заполнит всю вселенную семьи, оставив члена семьи, которого обвиняют или о котором беспокоятся, с чувством вины, беспомощности, заставив его чувствовать себя обвиняемым или занимать защитную позицию. Атмосфера на сессии становится накаленной, дети начинают испытывать скуку, гнев и желание уйти. Это плохой рецепт для решения проблем и творческого реконструирования ситуации.
Психология личностных конструктов транслирует нам позитивную идею, что все открыто для конструирования более функциональным способом. Сказано, что личность — это «форма движения» (Kelly, 1955), я добавляю, «семья — это форма движения». У любого негативного конструкта всегда есть противоположный полюс, хотя не всегда удается подобрать подходящее слово, противопоставленное мириадам слов, описывающих человеческие страдания и жалобы. Как показал Франселла (Fransella, 1972) в отношении заикания, проблемные конструкты часто бывают довольно тщательно простроены, а конструкты, определяющие отсутствие проблемы, не разработаны. Мы должны поощрять семью рассматривать моменты, когда проблема наименее заметна, рассматривать улучшения и исключения (Berg, 1994) и прорабатывать их: что в этот момент происходило, как человеку удалось сдержать свои эмоции, что делали другие, чтобы помочь, как другие сдерживают свои эмоции, если их провоцируют, и так далее. Говоря более обобщенно, мы должны поощрять развитие конструктов про члена семьи, функционирующего счастливо и в соответствии с ценностями. Это противодействует тенденции конструировать идентичность человека в, по своей сути, проблемных терминах. Они сдвигаются, например, от «Он агрессивен, как был его отец» к «Райан может быть разумным, полезным и веселым, но может быть и нетерпеливым».
11. Определение более широких и связанных с историей межличностных контекстов.
В семейной терапии распространено построение семейных деревьев и генограмм для того, чтобы посмотреть, как связаны между собой члены семьи, увидеть всю расширенную семью, рассмотреть прошлый опыт. Важно понимать, что семейное древо — это потенциально очень мощный терапевтический инструмент, который должен использоваться разумно и в подходящее время. Построение генограммы эффективно провоцирует рассмотрение семьей важнейших и центральных событий, таких как отцовство, потери и утраты, разлуки и разводы, семейные «ментальные болезни», жестокое отношение и травма. Если это будет сделано до того, как установлены терапевтическое взаимопонимание и доверие, или в присутствии людей, которые не должны слышать о том или ином опыте, в результате мы получим искусственные и цензурированные данные, которые могут препятствовать дальнейшему исследованию. В правильный же момент можно получить очень большое количество данных о том, какими люди были и как они видели мир, проявятся отношения и истории. В терминах психологии личностных конструктов семейное древо может использоваться и как ослабляющий инструмент, приносящий новый материал, который расширит и ослабит предписывающий конструкт, и как усиливающий способ, помогающий членам семьи с размытыми конструктами идентичности точнее определить свои корни и связи.
Руди Даллос (Dallos, 2003) разработал использование теории привязанности, которая связывает надежность привязанности со связностью и особенностями нарративов об опыте привязанности. Он использует «Интервью о привязанности для взрослых» (George et al, 1996) в контексте семейной терапии. Родителя просят перечислить «пять прилагательных, которые лучше всего описывают ваши отношения и привязанность к каждому из ваших родителей». Это очень похоже на выявление конструктов, однако интерес вызывает не
только содержание эпизодов из детства, которые всплывают, но и связность изложения: ненадежные привязанности могут быть связаны с более неуверенными и прерывистыми воспоминаниями.
Это приводит нас к интересным сопоставлениям психологии личностного конструкта и популярного сейчас нарративного подхода к семейной терапии (White, 1995). В психологии личностного конструкта существует даже более ранняя, предшествовавшая нарративной школе традиция, которая придавала большое значение историям (см. Mair, 1989). Все же Андрутсопуло (Androutsopoulou, 2001) использует психологию личностного конструкта, больше фокусируясь на конструктах, чем на полных нарративах. Они, конечно, не противоречат, а дополняют друг друга. Как я это вижу: конструкты включают нарративы, а нарративы сообщают о конструктах. Когда люди рассказывают истории, они сообщают о конструировании персонажей, их отношений и о том, как рассказчик к ним относится. Аналогично, когда озвучивается конструкт, в него включены не только дальнейшие конструкты, но и эпизоды и подтверждающие свидетельства в форме нарратива, структурированного во времени. Мы понимаем конструкт только до той степени, до которой мы знаем эти истории. Конструкт подобен ручке от чемодана, а истории находятся внутри него. Конструкт — это общее название или резюме историй, которые входят в его состав. Историю выслушают и запомнят в той степени, в которой она подтверждает или пересматривает конструкт из набора слушателя.
Еще раз: когда мы слышим истории про расширенную семью и про прошлый опыт и переживания, мы можем двигаться к более сбалансированному взгляду, который также включают в себя позитивные и проработанные аспекты. Проктер и Даллос (Dallos, 2003) вспоминают историю недовольного мальчика, который преображается, когда слышит что-нибудь хорошее про своего отца («отлично играет в футбол»), про которого он знал только то, что он был жесток по отношению к его матери. Прошлое не вызывает эффектов в настоящем, оно больше не существует. Тем не менее, формируя конструирование, которое продолжает применяться, оно влияет на настоящее, хотя эти конструкты всегда открыты к модификации.
12. Работа над включением разных подсистем и подгрупп.
Предложить семье выбор насчет того, как организовывать сессии, решить, в каком составе встречаться, — ключевой вопрос для семейной работы, однако все же полезно сначала обсудить перспективы терапии, как она будет выглядеть, в более широкой группе (то есть в полном составе семьи). Это позволяет терапевту узнать семью как целое, объяснить свою роль и, если получится, выстроить хорошие рабочие отношения со всеми членами семьи. Если терапевт принимается как дружественная и помогающая фигура семьей в целом, это играет большую роль в обеспечении эффективной работы. В начале работы я обычно говорю: «Говорите только о том, что хотите сказать сейчас; если вы не хотите отвечать на вопрос, вы не должны. Я часто встречаюсь по отдельности с детьми, с родителями, с более мелкими группами. Я могу посоветовать вам это, и вы тоже можете». Ребенку я говорю: «Ты бы хотел потом встретиться со мной сам?». Родителям: «Вы бы хотели поговорить со мной без ребенка?». Я объясняю: «Каждая часть встречи конфиденциальна, так что вы можете говорить мне все, что угодно, я не буду служить "передатчиком" между вами. Хотя я могу посоветовать вам поговорить и поспособствовать этому. Я буду использовать информацию и общее представление, которое получу, для того чтобы помочь с вашей ситуацией, и буду делать все, что в моих силах». Этот подход редко приносит мне трудности.
Типичный случай, когда терапевт может работать с подгруппами, — подростки, которые будут говорить более свободно, родители не будут их перебивать. Почему просто не работать с ними индивидуально? Можно, конечно, сделать и такой выбор, но обычно, работая с родителем и с подростком вместе и помогая им договориться о новом общем понимании, можно добиться большего. Если родитель — это тот, кто пожаловался, можно узнать гораздо больше о том, какие ситуации происходят. Родителям нужно дать время,
чтобы исследовать гипотезы, которые могут только взволновать ребенка или сделать взаимодействие с ребенком более сложным. Дети могут захотеть поделиться сложным или травмирующим опытом, связанным с их родителями. Часто говорят только с родителями, чтобы продвинуться в разрешении брачных проблем, проблем в паре, которые связаны с проблемами ребенка. Можно даже встретиться с родителями по отдельности, чтобы обсудить проблемы между ними. Слишком много разных ситуаций, чтобы дать единственно верный путь. Работа с семьями, в которой комбинируется работа с семьей в целом, работа с подгруппами и индивидуальные сессии, возможна и, по моему опыту, очень эффективна. В общем случае мы будем делиться на подгруппы, если соответствующие позиции становятся настолько поляризованными и не готовыми принимать друг друга, что достоверное исследование становится невозможным.
13. Развитие межличностного понимания, эмпатии и социальности.
Вероятно, фундаментальный метод, который использует семейная терапия, заключается в повышении уровня межличностного понимания между родственниками. Конечно, члены семьи отлично знают друг друга, но может очень легко развиваться систематическое неправильное восприятие и взаимные стереотипы. Некоторые члены семьи редко могут получить шанс на то, что их голос будет услышан. Родители часто говорят мне: «Сегодня он сказал больше, чем говорил за последние месяцы».
Королларий5 социальности: Келли утверждает, что отношения строятся на взаимном истолковании конструктов друг друга. Это стало темой «Модели психического» (Theory of mind), в которой низкий социальный интеллект или плохие способности понимать точки зрения других связывались с расстройствами аутистического спектра (см. Procter, 2000, 2001), а также с другими трудностями, такими как расстройства пищевого поведения, проблемы поведения и правонарушения у подростков. Работа с семьей дает идеальные возможности для развития систем истолкования конструктов других людей. Есть шанс с течением времени помочь человеку лучше учитывать систематическое неправильное восприятие намерений других, научить конструировать сигналы и подсказки, которые мы все даем при общении. Если у человека сложности в этой области, может быть полезно подтолкнуть других членов семьи к тому, чтобы учитывать их в повседневном общении и найти способы это компенсировать, например, давая дополнительные подсказки, упрощая язык, используя специальные письменные знаки и так далее. Сложности генерализации при переходе от одного контекста к другому (например, от школы к дому) делают особенно уместной работы напрямую в естественном окружении семьи.
14. Переход от индивидуального конструирования к конструированию в контексте
отношений.
Грегори Бэйтсон (1972) утверждал, что мы постоянно общаемся на двух уровнях: на уровне содержания и на уровне отношений. Даже животные устраивают игровые драки, подавая сигнал «это игра». Мы постоянно сообщаем о наших ролевых отношениях при помощи жестов, позы, выражения лица и тона голоса в той же степени, что и при помощи языковых сообщений. Конструкты, управляющие этим общением, не обязательно получают словесные ярлыки. Поощрение осведомленности и обсуждения того, как члены семьи конструируют свои отношения, часто дает возможность разрешить проблемы и конфликты, даже долгосрочные.
По отношению друг к другу люди часто используют индивидуальные конструкты, например, «ленивый» в отношении сына со стороны отца или «бесполезный» со стороны
5 Келли формирует свою теорию в виде набора короллариев, то есть следствий, базового постулата «личностные процессы психологически направляются тем способом, которым он пытается предсказать события». Всего Келли сформулировал 11 короллариев, к которым позже другими авторами были добавлены еще несколько.
сына по отношению к самому себе (см. рисунок 3). Эти конструкты управляют и формируют действия по отношению к другому, которые легко могут оказаться запертыми в рекурсивные и повторяющиеся паттерны взаимодействия. Критичные и связанные с патологиями ярлыки могут стать самовоспроизводящимися, при этом человек, на которого жалуются, реагирует именно тем способом, который подтверждает ярлык. Аккуратно двигаться от индивидуального конструирования к конструированию в контексте отношений полезно для того, чтобы сгладить эту тенденцию. Можно спросить одного из них (или третьего наблюдателя): «Какими Вы видите отношения между Вами и Вашим сыном?». Если описывается менее конфликтный эпизод, мы можем спросить: «В этот момент вы были ближе? Как вы справлялись?». Конструирование в контексте отношений ведет к совсем другим исходам и отражает дистанцирование психологии от подходов, связанных с теорией черт личности.
Сын Отец
Конструкт: Я бесполезен Ты ленивый
Действия: действует
подавленно «ты должен упорно
трудиться, как твоя сестра» Рисунок 3. «Диаграмма-бабочка» конструирования между отцом и сыном.
Иерархия и власть — центральные вопросы почти в любой семье. В терминах семейных конструктов (Procter, 1981, 1996) мы можем определить власть как чье конструирование обычно доминирует в семье. Роли, определяемые иерархией, могут перестать быть функциональными или подходящими по мере того, как семья вступает в новые этапы. Вини с соавторами (Viney, Benjamin, Preston, 1988) приводят несколько хороших примеров из семейной терапии с возрастными людьми. Мужчина, жена которого перенесла инсульт, определялся семейным конструктом как «отец — начальник». Конфликты, возникавшие из-за его стремления к контролю, были модифицированы, когда этот конструкт был пересмотрен, в тот момент, когда он признал, что необходимость «брать на себя всю ответственность» в реальности была для него серьезным грузом.
15. Рефлексия гипотетических и реальных изменений в конструировании и переосмысление изначальной проблемы.
Существенная часть работы по пересмотру конструктов может происходить гипотетически. Келли (Kelly, 1955) подчеркивал важность разыгрывания ситуаций, в том числе хорошо известной «терапии фиксированных ролей». Вопросы, начинающиеся с «если», очень полезны в ситуациях кажущегося тупика. Так, я спросил семилетнего недовольного мальчика, который ненавидит своего отчима Дэвида: «Если ты и Дэвид сможете наладить отношения и подружиться, это будет тебе интересно?». Он кивнул, и это привело к тому, что стало возможным признать, что у них наладились отношения на прошлой неделе, когда Дэвид помог ему сделать «книжку-мультик». Эссекс и Гамблтон (Essex, Gumbleton, 1999) применяли этот подход для работы с отрицаемым сексуальным насилием. Семьям предлагалась рассмотреть «похожую, но отличающуюся» семью, в которой произошло насилие, и обсудить меры, которые эта семья предприняла бы, чтобы обеспечить безопасность ребенка.
На более поздних стадиях терапии, когда изменения уже происходят, можно попытаться осмыслить первые жалобы с новых позиций. Когда семейное конструирование
было существенно пересмотрено, становится возможным безопасно посмотреть назад. «Как вы сейчас думаете, что происходило, когда он бывал в таком гневе?».
Заключение
Это только краткое изложение техник, но я надеюсь, оно показывает, что психология личностных конструктов может быть эффективным способом для семейных интервенций и методом, позволяющим работать с множеством человеческих проблем. Я использовал слово «техника», вероятно, несколько провокационно, ведь оно совсем вышло из моды в сегодняшнем мире постмодернистской критики старых интервенций, стратегических методов терапии «первого порядка». Я хочу подчеркнуть, что семья едва ли будет в курсе этих техник — терапия должна выглядеть как обычный разговор. Даже опытный терапевт не очень в курсе. Статья родилась из вопроса моих студентов: «Что я делаю, когда работаю с семьями?». Я сам был не уверен, так как и после многих лет практики я просто остаюсь собой с семьями, а мои мысли вращаются почти исключительно вокруг их жизней. Тем не менее, опрос семьи — это сложная задача. Как этому научиться? Много практики и опыта — вот ответ. Но надеюсь, что эта статья будет полезна как студентам, так и более опытным коллегам. Джазовый импровизатор учится, уделяя много времени гаммам и арпеджио. Этот список техник может также послужить базой для учебника по семейной терапии личностных конструктов, что может использоваться в исследованиях психотерапии.
Библиография
Androutsopoulou, A. (2001). The self-characterization as a narrative tool: Applications in therapy with individuals and families. Family Process,40(1), 79-94.
Bannister, D. (1975). Psychology as an exercise in paradox. Bulletin of the British Psychological Society, 19(63), 21.
Bateson, G, (1972). Steps to an ecology of Mind. Ballantyne Books, New York.
Berg, I. (1994). Family based services: a solution focused approach. Norton, New York.
Dallos, R. (2003). Using Narrative and Attachment Theory in systemic family therapy with eating disorders. Clinical Child Psychology and Psychiatry, 8(4), 521-535.
Essex, S. and Gumbleton, J. (1999). «Similar but different» conversations: working with denial in cases of severe child abuse. Australian and New Zealand Journal of Family Therapy, 20(3), I139-148.
Fransella, F. (1972). Personal change and reconstruction. Academic Press, London.
Fransella, F., Bell, R. and Bannister, D. (2004). A Manual for Repertory Grid Technique, 2nd Edition, Wiley, Chichester. (Первая редакция учебника): Франселла, Ф., Баннистер, Д. (1987). Новый метод исследования личности. М.: Прогресс.
Feixas, G., Procter, H.G., & Neimeyer, G. (1993). Convergent lines of assessment: Systemic and Constructivist contributions. In Neimeyer, G. (ed) Casebook of Constructivist Assessment. Sage Publications, New York.
Giles, L. (2004). Use of Drawings and Reflective Comments in Family Construct Development. Unpublished PhD thesis, Open University, Milton Keynes, UK.
George, C., Kaplan, N. and Main, M. (1996). The Adult Attachment Interview. Unpublished Manuscript, University of California at Berkeley, 3rd Edition.
Kelly, G. A. (1955). The psychology of personal constructs, Vols. 1 & 2. Routledge, London (2nd edition 1991).
Mair, M. (1989). Psychology as story telling. International Journal of Personal Construct Psychology, 1,125-137.
Padesky, C. A. (1994). Schema change processes in cognitive therapy. Clinical Psychology and Psychotherapy, 1(5), 267-278.
Procter, H. G. (1981). Family construct psychology: An approach to understanding and treating families. In S. Walrond-Skinner (Ed.), Developments in Family Therapy: Theories and Applications since 1948 (pp. 350-366). London: Routledge and Kegan Paul.
Procter, H.G. (1985). A Construct Approach to Family Therapy and Systems Intervention. In Button, E. (ed) Personal Construct Theory and Mental Health, Croom Helm, Beckenham, Kent.
Procter, H.G. (1987). Change in the Family Construct System: Therapy of a Mute and Withdrawn Schizophrenic Patient. In Neimeyer, R. and Neimeyer, G. (eds) Personal Construct Therapy Casebook. Springer Publications, New York.
Procter, H.G. (1996). The Family Construct System. In Kalekin-Fishman, D. & Walker, B. (eds) The Structure of Group Realities: Culture and Society in the Light of Personal Construct Theory. Krieger, Florida.
Procter, H. G. (2000). Autism and family therapy: A Personal Construct Approach. In S. Powell (ed.) Helping children with autism to learn. London: David Fulton.
Procter, H. G. (2001). Personal Construct Psychology and Autism. Journal of Constructivist Psychology, 14, 107-126.
Procter, H. G. (2002). Constructs of Individuals and Relationships. Context, 59, 11-12.
Procter, H. G. (2009). The construct. In R. J. Butler (Ed.), Reflections in Personal Construct Theory (pp. 21 -40). Chichester, UK: Wiley-Blackwell (an updated version to be included in the Journal of Critical Psychology, Counseling and Psychotherapy, 2021).
Procter, H. G. (2014). Qualitative grids, the relationality corollary and the levels of interpersonal construing. Journal of Constructivist Psychology, 27, 243-262.
Procter, H. G. (2016). Useful questions in interviewing families and children. Rivista Italiana di Costrutivismo, 4, 124-134.
Procter, H. G. and Dallos, R. (2006). Making me angry — the constructions of anger. In Cummins, P. Working with anger: a constructivist approach. EPCA publications.
Procter, H. G. and Winter, D.A. (2020). Personal and Relational Construct Psychotherapy. London: Palgrave Macmillan.
Ravenette, A. T. (1999). Never, never, never give advice: an essay on professional practice. In Personal Construct Theory in Educational Psychology: apractioner's view. Whurr, London.
Viney, L. L., Benjamin, Y. N. and Preston, C. (1988). Constructivist family therapy with the elderly. Journal of Family Psychology, 2(2), 241-258.
White, M. (1995). Re-authoring Lives: Interviews and Essays. Dulwich Centre, Adelaide.
