CC BY
32
нов и т.д.). Миф о вожде-избавителе также не самобытный, а заимствованный у германских национал-социалистов так называемый «фюрер-принцип» (одна нация, один вождь, одно государство). В дальнейшем, миф о вожде-избавителе подкрепляется новым - мифом о национальной элите (элита избранных), то есть тех, кто вместе с вождем нации участвует в установлении «нового порядка».
Используя данные и подобные мифы идеологи российского правого радикализма стремятся возродить «идеал» - национал-социалистическую теорию и практику времен Третьего Рейха и привить ее на современную российскую почву. Это их «Золотой Век», куда они и пытаются ввергнуть российское общество. Отсюда «эстетика» полувоенизированных организаций типа РНЕ, культ вождя и вождей рангом пониже, эмблемы в виде всевозможных свастик, именуемые на русский манер - «коловратами -солнцеворотами», римское приветствие вскинутой рукой, военно-спортивная подготовка и насилие над политическими противниками, представителями других национальностей и рас.
Таким образом, современный политический экстремизм тесно связан с политической мифологией, где миф выступает идейным обоснованием противопоставления «мы - они», оправдывает применение насилия ко всем кто не с нами, призывает вернуться к «Золотому Веку», иллюзорной реальности псевдобытия, не считаясь с происходящими процессами в современном мире. Именно благодаря мифологизированности сознания политический экстремизм довольно живуч и является одним из действенных способов дестабилизации политической системы общества. Причем политический экстремизм представляет опасность не только для гражданского общества, но и для самих участников экстремистских организаций. Поскольку они сами становятся объектами для манипуляции со стороны ловких «мастеров» - мифотворцев.
Тем не менее, государство и гражданское общество в силах остановить рост политического экстремизма и не допустить эскалации национальных, расовых, религиозных, социальных и прочих конфликтов в современной России.
Литература
1. Кравченко, И.И. Политическая мифология: вечность и современность / И.И. Кравченко // Вопросы философии. - 1999. - № 1. - С. 16.
2. Кадиева, А.М. К вопросу о сущности религиозного экстремизма / А.М. Ка-диева // Религиоведение. - 2007. - № 4. - С. 136.
КОНСТРУИРОВАНИЕ СОЦИАЛЬНЫХ ФЕНОМЕНОВ
Богданова В.О., аспирант Челябинский государственный педагогический университет г. Челябинск, Россия
Социальная среда упорядочивает социальные взаимодействия. Социальные связи и процессы объективируются. Человек попадает в «кармический круг» социальных взаимодействий, подвергается мощному давлению со стороны общества, а также изменяется сам, преобразуя свои когнитивные структуры.
Social environment regulates the social interactions. Social relations and processes are objectified. Man falls into the "karmic circle" of social interactions, is under enormous pressure from society, but also changes himself by transforming their cognitive structure.
Зададимся вопросом: как происходит конструирование представлений о мире сознанием человека, погруженного в повседневность, и как осуществляется механизм интериоризации значимой социальной реальности? Согласно П.Бергеру и Т.Лукману конструирование мира происходит в результате социальных взаимодействий. Ментальные конструкции и образ реальности конструируется при совместной деятельности людей, является ничем иным как продуктом их коммуникации. Любое социальное знание, полученное путем коммуникации, исходит из здравого смысла и формируется и поддерживается за счет социальных взаимоотношений. В своих взаимодействиях люди уверены, что их представления о реальности совпадают. Многие знания, заложенные в процессе социализации, даются индивиду a priori. Подобная преемственность знаний от общества к субъекту изначально гарантирует индивиду смысловой порядок. Эта упорядоченность опыта, хотя и связана с определенной социально-исторической ситуацией царящей в обществе, но, тем не менее, кажется индивиду естественным способом видения мира, он принимает его безоговорочно и чаще всего до конца не осознает: «Лишь очень небольшая группа людей в обществе занята теоретизированием, производством "идей" и конструированием Weltanschauungen. Но каждый в обществе тем или иным образом причастен к его "знанию"» [1, 34].
Социальный запас знаний, который имеет субъект, погруженный в повседневность, базируется на схемах типизации, которые позволяют соотносить происходящие события между собой и на основе сравнения выстраивать представления «не только типизаций других людей... но и типизаций любого рода событий и опыта, как социальных, так и природных» [1, 73]. Схемы типизаций закладываются в сознание человека с самого детства в процессе социализации и позволяют усвоить в сжатом виде огромный пласт знаний и опыта, накопленных культурой и сохранить традиции общества. Так ребенок усваивает правила поведения в обществе под руководством своих родителей. В дальнейшем ребенок переносит эти схемы социальных действий и правил, усвоенных в семье в область всеобщего. Происходит абстрагирование от ролей и установок конкретных людей, формируется область социальных взаимодействий с обществом в целом. В процессе социализации ребенком присваиваются правила поведения и ценности, которые в дальнейшем приведут к осознанию своей идентичности: «Эта новая целостная идентичность объединяет в себе все самые различные интернализиро-ванные роли и установки.» [1, 216].
Таким образом, социальное знание о повседневном мире является конструктом, который кажется естественным и очевидным, хотя он искусственно создан, принадлежит определенной культуре или общности. Ребенок социализируясь, присваивает знания общества, изменяет собственные представления о социальной среде, в которую погружен и конструирует себя, составляя с реальностью процессуальное единство.
В детстве индивид вынужден безоговорочно принимать на веру все знания, которые дают ему социальные институты. Его когнитивная избирательность ограничивается авторитетами взрослых. Но, тем не менее, ребенок может выбирать конструкты, которые по его взглядам более соответствуют его модели реальности, взрослея, его творческая свобода выбора реализуется полнее. Конструктивистская работа сознания приводит к тому, что человек сталкивается с другой неизбежной проблемой - проблемой множественности реальностей и их соизмеримости. Данная проблема может возникнуть при условии, что индивиды существуют в разных концептуальных мирах, то есть, ограничены либо рамками исторически сложившихся культур, либо принадлежат к разным референтным группам, социальным классам: «То, что "реально" для тибетского монаха, не может быть "реальным" для американского бизнесмена» [1, 27].
Имея большое количество реальностей, человек испытывает потребность внести в собственную жизнь упорядоченность, которая осуществляется путем формирова-
ния социальных институтов. Таким образом, творческое начало человека проявляется как свобода выбора представлений или как их преобразование, в конечном счете, приводит к принятию правил новых общностей или социальных институтов. Человек попадает в «кармический круг» социальных взаимодействий. Создание социальных институтов происходит благодаря процессу хабитуализации (опривычивания) различных видов деятельности человека. Действия, которые часто воспроизводятся, становиться образцами поведения, которые могут многократно повторяться с минимальной затратой жизненных сил, так как субъект освобождается от проблемы выбора и способен предсказывать поведение других людей. Знания о системе типизированных действий передаются новому поколению и воспринимаются как обладающие собственной реальностью - реальностью, с которой индивид сталкивается как с внешним и принудительным фактом. Субъект воспринимает социальные конструкты как знания объективной реальности, которая, как ему кажется, существует независимо от него. С процессом объективаций знаний связана реификация - полное овеществление социальной реальности. Человек не осознает, что социальная действительность и есть продукт совместного творческого конструирования индивидов, поэтому он воспринимает его как «чуждую фактичность»: «Человеческие значения понимаются теперь не как создающие мир, но, напротив, как следствия "природы вещей"» [1, 146].
Таким образом, человек, находясь в социальной среде, упорядочивает социальные взаимодействия и мир вокруг себя. Передавая знания следующему поколению, он объективирует социальные связи и процессы и придает социальной реальности характер объективности. Человек не только перестает осознавать себя творцом социальной реальности, но и подвергается мощному давлению со стороны общества, а также изменяется сам, преобразуя свои когнитивные структуры.
Литература
1. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания // П.Бергер, Т.Лукман. - М. - «Медум». - 1995.
СТАНОВЛЕНИЕ НЕФОРМАЛЬНЫХ ПОИТИЧЕСКИХ ГРУПП В ПОСТСОВЕТСКОЙ РОССИИ
Быковский А.В., аспирант Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Башкирская академия государственной службы и управления при Президенте Республики Башкортостан», г. Уфа, Россия
Проблема коррупционных связей и неформальных групп в российской политике является сегодня крайне актуальной. В российской политической науке один из первых кто затронул вопрос о роли групп интересов в трансформации политического режима России был С. П. Перегудов, который проблемы демократизации видел в неразвитости постсоветской партийной структуры. Как указывал исследователь: «Длительное господство партии - «авангарда» обусловило особые сложности на пути образования дееспособных партий обычного, «неавангардного» типа. В результате до сих пор новые российские партии не выполняют основного своего предназначения - формирования властных структур, призванных обеспечивать эффективное функционирование всего общественного организма» [1]. По мысли автора, естественной реакцией групп интересов на «вакуум партийности» является их стремление самим заполнить вакуум, приблизиться к политической власти и решить те задачи, которыми в принципе 166
