CC BY
167
УРОКИ ИСТОРИИ: ВЗГЛЯД СО СТОРОНЫ
И. Марино*
Конституционное совещание 1993 г.:
историко-правовой анализ
(Часть 1. Значение Конституционного совещания)
Аннотация. В статье на основании архивных материалов исследуются воспоминания авторов первой российской Конституции о работе над ее проектом во время Конституционного совещания в 1993 г. В первой части статьи довольно подробно анализируется значение и юридическая природа Конституционного совещания. Вторая часть посвящена сравнительному анализу Конституционного совещания и Конституционной комиссии Съезда народных депутатов. В третьей части автор последовательно показывает порядок избрания Конституционного совещания, порядок работы в Конституционном совещании, особенности принятия решений Конституционного совещания. Отдельное внимание уделяется «технико-юридическому» редактированию проекта Конституции, включая последние правки Ельцина.
Ключевые слова: проект конституции, авторы конституции, Конституционное совещание, Конституционная комиссия, конституционный процесс, поправки Ельцина, конституционный строй, Верховный Совет, история конституционализма, государственность.
1. Воспоминания авторов конституции о Конституционном совещании
В этом разделе вниманию читателя предлагаются некоторые воспоминания, впечатления, размышления ретроспективного характера самых авторов Конституции — участников Конституционного совещания об их работе и о достигнутых результатах.
Хочу сразу подчеркнуть, что эти оценки даны именно самыми участниками Конституционного совещания, следовательно, даны под определенным углом зрения и являются более чем положительными. Естественно некую роль может играть и их включенность в событиях конституционных преобразований 1990-х гг. И тем не менее эти воспоминания немного диверсифицированы между собой, некоторые содержат более романтизированный подход, другие более прагматичную оценку, некоторые позиции более, некоторые менее политизированы и т. д. Все они сняли до определенной степени платье ученых и надели на себя платье активных участников тех процессов 1990-х гг. Несмотря на разные представления
о них, о каждом авторе Конституции, участнике Конституционного совещания, можно говорить с позиции их роли в тех конституционных процессах, что они все-таки «герои» конституционной эпопей 1990-х гг. в России.
Приводим некоторые оценки непосредственных участников Конституционного совещания и начинаем с самых восторженных комментариев со стороны разных очень известных ученых-конституционалистов и государственных деятелей.
Начинаем с позиции руководителя рабочей группы Конституционного совещания С.А. Филатова, «фактического руководителя» Конституционного совещания, пользовавшегося большим доверием Б.Н. Ельцина: «Я думаю, что Конституционное совещание, конечно же, сыграло колоссальную роль. Почему? Во-первых, потому что именно на нем был подготовлен проект новой Конституции, принятый на всенародном голосовании 12 декабря 1993 г. Во-вторых, это был впервые открытый разговор и государственников, и общественности, и обсуждение как концепции Конституции, так и ее постатейного содержания,
© Марино И., 2015
* Марино Иван — кандидат юридических наук, доцент государственного университета «Ориентале» (Неаполь), руководитель Центра мониторинга политико-правовой системы России Итальянского представительства Фонда Конституционных Реформ (Неаполь, Италия). [imarino@unior.it]
80121, Италия, г. Неаполь, виа Карло Поэрио, 15..
в котором участвовали представители всех политических, региональных и социальных слоев российского общества»1.
Представляет особый интерес позиция Т.Г. Морщаковой, потому что она особо подчеркивает и идеализирует некую особую «материализацию» гражданского общества в работе Конституционного совещания: «Конституционное совещание сыграло колоссальную роль и имело реально очень серьезное значение. Если хотите, это была мозговая атака по вопросу дальнейшего конституционного развития страны, это не политические торги были, а соединение открытой общественной дискуссии с широким представительством правовой науки и активным участием и учетом мнений структур гражданского общества. Мы до сих пор говорим, что не сформировано у нас гражданское общество. Конституционное совещание было зародышем возможных в будущем структур гражданского общества»2.
Аналогично высказывается и Б.С. Эбзеев: «Конституционное совещание сыграло выдающуюся роль»3.
В.Н. Кудрявцев указал на демократичные процедуры его работы: «Он играл очень большую роль, потому что это был первый случай в истории российской Конституции, начиная с самой первой Конституции 1918 г., когда Конституция вырабатывалась таким демократическим путем»4.
1 «Ведь как было раньше — в ЦК КПСС готовился проект конституции, там же закладывалась его концепция (в соответствии с идеологией КПСС), потом он публиковался, потом через СМИ, собирались замечания, потом их как-то втихую систематизировали и т.д. А на Конституционном совещании только в открытом обсуждении выступило 550 человек. Мы рассмотрели десятки различных вариантов структуры проекта Конституции, тысячи поправок и прочее и прочее, и все это было предметом серьезного обсуждения с участием политических, общественных, государственных деятелей, местного самоуправления и товаропроизводителей» (См.: Марино И. Отцы-основатели Конституции: правовые позиции. М.: Алми, 2006. С. 214, 215).
2 Можно привести и ее аргументацию тезиса о том, что «Конституционное совещание — это была находка...Там работали группы представителей регионов и федеральных структур, группы общественной науки и представителей органов государственной власти, которые должны были согласовывать свои позиции именно в ходе этого совещания с представителями гражданского общества. Поэтому я считаю это достойным образцом работы, ориентированной на решение конституционных государственно-важных проблем, общими усилиями профессионалов юристов, государственных деятелей, политиков и гражданского общества. Конституционное совещание играло фактически важную учредительную роль, потому что государство обрело демократическую Конституцию в максимально короткие сроки при максимально возможном на тот период консенсусе общества и власти. Как форма взаимодействия власти и общества это была находка» (Марино И. Указ. соч. С. 132).
3 См.: Там же. С. 265.
4 «Это была весьма демократическая процедура и очень широкое представительство. В этой комиссии более половины были ученые, научные работники, то есть люди высокой квалификации в этой области» ( Там же. С. 93).
Может показаться менее идеологизированным и даже более объективным подход М.В. Баг-лая: «значение Конституционного совещания для страны переоценить невозможно. Конституционное совещание разработало такой проект Основного закона, который позволял вывести страну из кризиса. Конечно, нереально было сразу преодолеть все трудности сразу, но проект Конституции позволял сделать огромный шаг в этом направлении»5.
Н.Т. Ведерников лишь касается внутренней атмосферы работы в данном органе: «В целом у меня осталось благоприятное впечатление от работы Конституционного совещания — велась достаточно профессиональная дискуссия по многим вопросам права и находились коллегиальные решения»6.
Более умеренный подход, больше учитывающий сложные реалии того периода, содержится в высказываниях Л.С. Мамута: «надо помнить, что это было лето 1993 г. Основная проблема тогда заключалась в том, чтобы создать приемлемый для российского общества в целом проект Конституции. Мне кажется, что эту свою основную задачу Конституционное совещание выполнило. Нам удалось создать такой текст, который в принципе устраивал как тех людей, которые разрабатывали проект Конституции в рамках Конституционной комиссии Съезда народных депутатов РСФСР, так и тех, кто разрабатывал альтернативные проекты Конституции, в частности, профессора А.А. Собчака, С.С. Алексеева и С.М. Шахрай. В конце концов удалось свести воедино текст и представить его на обсуждение. Вот в этом конкретном смысле Конституционное совещание свою главную задачу выполнило»7.
Б.А. Страшун обоснованно и справедливо подчеркивает положительную роль, которую играл проект Конституционной комиссии, несмотря на все препятствия: «Да, Конституционное совещание сыграло положительную роль, и главная его заслуга в том, что так называемый президентский проект, представленный в апреле 1993 г., сколоченный наспех людьми, близкими к Президенту, но не знавшими конституционного права, был Конституционным совещанием очень сильно исправлен. Конституционное совещание включило в проект Конституции очень много из проекта Конституционной комиссии и, таким образом, удалось сделать более или менее сбалансированный текст. Это я считаю главной заслугой Конституционного совещания, потому что оно не позволило в другую крайность броситься»8.
5 См.: Там же. С. 33.
6 См.: Там же. С. 44.
7 См.: Там же. С. 99.
8 См.: Там же. С. 176.
В целом положительные позиции и у Б.Н. Топорнина: «Личные впечатления, конечно, очень субъективны, но начну с них. Мне по-настоящему посчастливилось участвовать в создании Конституции обновленной России. Это главный закон страны, вступившей на путь демократического преобразования... Ни все в жизни получилось, как задумывалось, перед нашим обществом стоит немало трудных проблем, но правовой фундамент прогресса построен. Конституционное совещание, бесспорно, заслуживает высокой оценки, ибо оно подготовило в итоге проект Конституции, то есть выполнило поручение общества»9.
В.Л. Шейнис подчеркивает особое значение инициативы Президента по созыву Конституционного совещания: «В общем, Конституционное совещание довольно эффективно поработало, решив ту задачу, от которой уклонился парламент. Текст, который в итоге оно предложило, был принципиально иным, нежели "президентский" проект, и, на мой взгляд, лучше обоих исходных проектов... Но, обращаясь к истории создания Конституции, надо подчеркнуть, что проект Конституционной комиссии тоже предусматривал пост президента, наделенного широкими полномочиями. Потому-то он тоже не мог быть одобрен Съездом народных депутатов. Конституционный процесс зашел в тупик, и инициатива президента, созвавшего Конституционное совещание, открывало из него выход»10.
Все вышеприведенные комментарий — это своего рода кристаллизованные ретроспективные позиции, высказанные его непосредственными участниками и активными авторами-разработчиками Конституции, хотя у каждого была своя собственная история в процессах конституционных преобразований.
По вопросу о реализованной в то время процедуре разработки и принятия Конституции было высказано разными участниками того процесса немало сомнений. Можно в качестве иллюстрации привести мнение руководителя рабочей комиссии Конституционного совещания С.А. Филатова: «Как принимать новую Конституцию? Ведь законного механизма, кроме съезда народных депутатов, нет»11.
В этой связи представляет несомненный интерес любопытное название одной работы Ю.А. Батурина: «В поисках несуществующей процедуры»12. Как признает Ю.А. Батурин, тогдашний официальный помощник Ельцина по правовым вопросам: «Вот уже кто никогда не желал мириться с
перевесом каких-то там обстоятельств, так это первый Президент России Б.Н. Ельцин. Хотя он и заставлял своих помощников просчитывать варианты, но решения принимал по каким-то другим критериям. Это можно проиллюстрировать на примере поиска процедуры принятия новой Конституции РФ в 1993 г.»13.
Существует еще много вопросов в конституционных процессах начала 1990-х гг., которые еще не получили своего адекватного ответа со стороны в том числе авторов Конституции — участников Конституционного совещания.
Обозначим некоторые такие вопросы общего и более узкого характера и на некоторые из них попытаемся дать ответ:
1. Место Конституционного совещания в системе российского конституционного права?
2. Соответствовало ли право Конституционного совещания разработать Основной Закон действовавшей тогда Конституции?
3. Меняло ли Конституционное совещание право правовым путем?
4. Какова юридическая сила и легитимность решений Конституционного совещания? Поставим еще дополнительные вопросы,
но их сразу переадресуем авторам Конституции, участникам Конституционного совещания.
5. Где и на чей стороне Вы находились 3 и 4 октября 1993 г.?
6. 12 декабря 1993 г. на всенародном голосовании Вы голосовали за или против принятия Конституции РФ?14
7. На референдуме в марте 1991 г. Вы голосовали за сохранение СССР или против?
8. На референдуме в марте 1991 г. Вы голосовали за ведение поста Президента, избранного не-спосредственно населением РФ, или нет?
9. Каким образом стали участником Конституционного совещания?
10. Как Вы голосовали на референдуме 25 апреля 1993 г. о доверии Президенту и Парламенту? Очевидно, что некоторые «тайны» вокруг
Конституционного совещания необходимо еще «рассекретить». Так, А.А. Котенков приходит к выводу о том, что «есть много малоизвестных фактов написания Конституции и всей работы, связанной с подготовкой и написанием текста Конституции»15.
Цель данной статьи — попробовать раскрыть некоторые страницы истории Конституционного
9 См.: Марио И.С. Указ. соч. С. 191.
10 См.: Там же. С. 247.
11 Филатов С.А. По обе стороны... М.: Пик, 2006. С. 125.
12 См.: Сравнительное конституционное обозрение.
2006. № 2 (55).
13 См.: Там же.
14 На самом деле на выборах в Государственную Думу ФС РФ в 1993 г. некоторые из баллотирующихся политических партий давали электорату свободу выбора при решении вопроса о голосовании за или против принятия Конституции РФ (например, партия «Яблоко»), некоторые политические партии предлагали голосовать против этой Конституции (партия КПРФ), другие партии предлагали голосовать за принятие Конституции РФ (например, ЛДПР).
15 См.: Марино И. Указ. соч. С. 61.
совещания, причем мы не намереваемся восполнять пробелы, мы можем всего лишь попробовать обозначить некоторые вопросы, которые находились в центре внимания дебатов вокруг принятия Конституции РФ 1993 г. Хотя в отдельных случаях — это просто реплики к некоторым позициям участников Конституционного совещания, высказанным тогда еще в рамках его работы, к их личным ретроспективным воспоминаниям, которые были нам предложены несколько лет спустя.
Начать следует с поиска ответа на довольно конкретный вопрос: как формально характеризовать юридическую природу Конституционного совещания?
2. Юридическая природа
Конституционного совещания
Обращаем внимание на то, что конституционалистами, представителями отечественной доктрины конституционного права России еще не ставился вопрос о юридической природе, о формальном определении, понятии и сущности данного нетрадиционного государственного органа, такого временного института либо подинститута конституционного права 1990-х гг. как Конституционное совещание.
Если посмотреть в энциклопедии, в учебники конституционного права России, то очевидно, что Конституционное совещание там либо отсутствует, либо довольно поверхностно описано. Хотя есть и исключения16. Если попытаться найти информацию о Конституционном совещании в Интернете, то получается, что Конституционное совещание17: «конференция представителей органов государственной власти, местного самоуправления и общественных организаций, созванная Президентом РФ в 1993 г. для завершения подготовки альтернативного проекта новой Конституции РФ (так называемый президентский проект)». Следует признать, что, в принципе, такое определение соответствует по большому счету реальному положению дел в то время. Возникает вопрос, как относиться к такому положению дел? Кто это право им давал? Интернет-ресурсы об этом просто умалчивают. В результате получается, что на этой «всего лишь конференции» был принят окончательный формальный текст Конституции РФ!
В выступлениях некоторых участников конференций, круглых столов периодически звучат конституционные мифы, конституционные легенды и конституционные сказки о 1990-х гг.. Желательно не попасть в эту ловушку конституционных мифов, о чем всех предупреждает сам
Ю.А. Батурин: «Историческое (в том числе политическое и правовое) мифотворчество может вконец дезориентировать всех нас»18. И тем не менее даже всем известный Г.Э. Бурбулис предложил на недавней московской конференции19 два громко звучащих тезиса.
Первый звучит как «беловежский консенсус» и связан с попыткой объяснить и интерпретировать процесс распада СССР (в котором он принимал самое активное, прямое участие). При этом он, возможно подсознательно, забывает, что примерно 60 млн советских граждан на следующее утро после подписания самим Бурбулисом Беловежского соглашения оказались уже не гражданами своего государства, но фактически иностранцами на своей земле (речь идет и о российских гражданах в Латвии). Думаю, что философу Бурбулису нелегко и непросто будет раскрыть им свое понятие «консенсус» и тем более «беловежский».
Второй тезис был высказан Бурбулисом на той же конференции и звучит как «конституционный консенсус». Иллюстрируя этот тезис, автор забывает, что расстрел парламента 3 и 4 октября 1993 г. не был консенсуальным, со стороны защитников Белого Дома и той части россиян, которые были на их стороне.
Можно привести и другие яркие примеры «сюжетов» мифологической философии, в частности касающейся внутренней жизни и специфики Конституционного совещания. Один из них был воплощен в тематике одного из круглых столов: «Конституционное совещание 1993 г. как форма участия гражданского общества в подготовке Конституции РФ»20.
Обращают на себя внимание некоторые специфические позиции, предложенные в рамках вышеуказанного круглого стола: «созыв Конституционного совещания — был шагом беспрецедентным, примером открытости власти, общественного согласия. Этот пример должен лежать в основе работы современного парламента»21.
Не может не привлечь внимания позиция одного участника вышеупомянутого круглого стола,
16 См. подробно об этом: Авакьян С.А. Конституционное право России: в 2 т. Т. 1. М.: Юрист, 2005.
17 URL: http://ru.wikipedia.org/wiki/
18 См.: Батурин Ю.А Конституционные этюды. М.: Ин-т права и публ. политики, 2008. С. 6.
19 Ельцин Центр. Конференция «Актуальные проблемы реализации Конституции РФ: «нужно ли пересматривать основной закон страны?». 19 декабря 2012, Москва. Г.Э. Бурбулис: «Политософия Конституционного консенсуса: цели и ценности, субъекты и методы». Данные тезисы Бурбулиса были продолжены на конференции: «Конституционализм в современной мировой и российской истории» (Екатеринбург, 2013) в докладе «Стратегия конституционного творчества Б. Ельцина: цели, ценности, результаты».
20 Круглый стол Комитета по конституционному законодательству и государственному строительству состоялся 28 мая 2013 г. в Государственной Думе Федерального Собрания РФ.
21 Приветствие Председателя Государственной Думы ФС РФ
Сергея Нарышкина.
который назвал «уникальным опытом» коллективную работу при написании Конституции РФ, отметив, что: «власть предпринимала все шаги, чтобы сплотить общество»22.
Председатель Государственной Думы С. Нарышкин выразил убеждение, что «участники "круглого стола" изложат свое видение тех событий и фактов, расскажут, как мы можем использовать уроки 1993 г.».
Рассмотрим Конституционное совещание под углом злоупотребления правом, и в частности злоупотребления указным правом Б.Н. Ельциным, как яркий пример давления политической конъюнктуры, агрессивного давления политики ельцинской элиты на право.
В этой связи можно легко ссылаться не на комментарий каких-то «радикалов», не на позиций каких-то аналитиков, имеющих экстремистские взгляды, но на В.Д. Зорькина, до того и немного после того времени занимающего пост Председателя высшего и настоящего на самом деле органа super partes, реального гаранта функционирования конституционного строя страны — Конституционного Суда; В.Д. Зорькин констатировал, что «главенство права над политикой было существенно нарушено в 1993 г.»23.
Чтобы в этом разобраться, надо ответить на ряд вопросов. Первый общий вопрос: кому вообще принадлежит право разработать текст Конституции? А точнее, кому в данное право принадлежало тогда в России? Ответ для юристов однозначен: парламентской Конституционной комиссии. Президент, если исходить из позиции чистого права и вообще из действующих тогда законов и особо Основного Закона, был не при чем! Споров здесь быть не должно.
Конституционалист «ограничен» в своем научном анализе, на него распространяется аксиома права «действуй по праву» и «меняй право правовым путем»; он не может взять некую паузу никогда. В этом плане легче представителям политологии, истории и некоторым другим ученым дать свои интерпретации событий, предложить более удобную версию кризисного положения 1990-х гг., объяснить событие модными, а иногда особо необходимыми в нужный момент теоремами о революции. Конституционалисту в этом отношении сложнее. Конечно, он не может не видеть и частично не учитывать историческую обстановку, когда происходят конституционные преобразования, не может не видеть всевозможные кризисные явления институтов власти и даже некие возможные «революционные» изменения в обществе, накладывающие свой отпечаток на
государственные динамики. Иначе он плохой конституционалист. Но в конечном счете он не может объяснить все эти явления не в рамках правовых, чисто правовых, конституционных понятий и концепций, иначе он вообще не конституционалист. Но и здесь, надо констатировать, есть исключение среди некоторых «гибридных» конституционалистов в России, основывающих свои тезисы о 1990-х гг. именно на концепции философской революционной логики. Видимо, это новая категория конституционалистов — «революционные» конституционалисты, интересно, что некоторые из них вполне уверенно чувствуют себя напрямую полноценными «революционерами» конца XX в.
Ю.А. Батурин, с 1993 по 1994 г. помощник Президента Ельцина по правовым вопросам, ранее помощник по правовым вопросам первого и не случайно последнего Президента СССР М.С. Горбачева, «практикующий разрушитель» всем напоминает: «Истории известно множество фактов, доказывающих, что новое право часто возникало из нарушения или разрушения старого права. Разрушение не только является реальной силой, которая прекращает действующий правопорядок, но и создает новый правопорядок. Иными словами, порядок сначала переходит в хаос, и уже потом хаос рождает новый порядок. Но теоретическое рассмотрение всегда абстрагируется от практической жизни».24 Хаос-конституионалист ельцинского окружения абстрагировался так сильно, что забыл что именно он был одним из них тех, которые внесли свой существенный вклад в то, что правопорядок, действующий тогда по плану, переходил в хаос, для того чтобы был по плану опять окончательно разрушен. Вот новая теорема Батурина!25
Батурин внес свой вклад в некую «экстравагантную» для конституционалистов общую теорему «деконституционализации»: «Конституция правовая, но бессильная?»; «Потенциальная реализуемость есть утверждение, что данная юридическая конструкция принципиально может быть моделью определенного вида общественных отношений и государственных институтов. Государственная власть, которая бессильна быть осуществленной, перестает быть властью, хотя бы еще новая учредительная власть не приняла конституцию, которая лишала бы прежнюю государственную власть свойств законной власти. Она перестает быть действительной государственной властью, ибо право, в том числе и конституционное право, живо только в осуществимых нормах. Это утверждение можно опрокинуть в будущее: государственная власть может быть не в силах
22 Елена Панина о предыстории создания Основного закона страны, работе Конституционного совещания.
23 См.: Зорькин В.Д. Россия и Конституция в XXI в. Взгляд с Ильинки. М.: Норма, 2007. С. 69.
24 Батурин Ю.А. Указ. соч. С. 15.
25 Может быть, последует новая книга? У нее могло бы быть такое название: «Разрушение права: пособие для начинающих».
осуществить себя, даже если есть конституция, наделяющая эту власть надлежащими правовыми качествами»26.
Таким образом, в начале 1990-х гг. была попытка протолкнуть малопонятную для юристов (мы данное понятие считаем просто неприемлемым для юристов) концепцию разрушения права и его основополагающего фундамента: силы права по некой логике: да, Конституция якобы правовая, но ударить по ней можно, обессилить ее тоже можно, и по желанию поставить преднамеренно под сомнение потенциальную реализуемость Конституции также надо. Практический концептуальный облегченный подход следующий: даже если действует Конституция, наделяющая легитимную власть надлежащими правовыми качествами, это мало значит. По Батурину, получалась примерно такая логическая цепочка: зачем дождаться новой учредительной власти (хочется всегда надеться легитимной, законной, конституционной), принятия новой Конституции, которая лишала бы прежнюю государственную власть свойств законной власти, если все по желанию может происходить просто так, на опережение?
А.Н. Медушевский, историк, социолог, политолог, правовед27 в поддержку Батурина предлагает и даже пытается раскрыть понятие «декон-ституционализация» просто как отказ от старого основного закона28.
Попробуем определить, что может обозначать «деконституционализация» для конституционалистов и что она может из себя представлять?
Может быть, кто-то из конкретных ученых видит в этих разнокачественных, но целенаправленных разрушительных процессах права некую даже логичную реализацию революций.
А.Н. Медушевский предлагает такое понятие, как «конституционная революция 1993 г.»29.
Надо тогда задаться вопросом: была ли революция в начале 1990-х гг. ? О подобной гипотетической революции писали разные ученые, например, Г.А. Сатаров, политолог и близкий соратник Ельцина, написал о «великой буржуазной революции конца XX в.»30.
Новая ельцинская Конституция, по мнению некоторых историков, играла центральную роль в данной революции. Даже Пихоя приходит к следующему выводу: «Позволю утверждать: с принятием Конституции 1993 г. завершилась политическая составляющая революции»31.
С. Говорухин, режиссер и общественный деятель, говорил о «великой криминальной революции».
«Революция», «деконституционализация» — возможно в представлениях мыслителей в данной сложно-комбинированной теории была некая революционная деконституционализация, но тогда как к этому понятию относиться?
Может быть, уместна позиция О.Г. Румянцева, ответственного секретаря парламентской Конституционной комиссии с 1990 по 1993 г., который характеризовал в середине 1990-х гг. ельцинскую политическую элиту от Шахрая до Шумейко словосочетанием «закомплексованные революционеры»32.
Нас учили, что означают институты конституционного права, такие как принятие Конституции, конституционные реформы, принятие изменений и поправок в Конституцию. Поэтому совершенно не понятно, как можно сочетать понятие «деконституционализация» с классическими институтами права.
Мы можем лишь констатировать, что в начале 1990-х гг. должны были проводиться легитимные конституционные реформы.
(Продолжение в следующем номере)
Библиография:
1. Авакьян С.А. Конституционное право России: в 2 т. Т 1. М.: Юрист, 2005. 719 с.
2. Батурин Ю.М. Конституционные этюды. М.: Ин-т права и публ. политики, 2008. 114 с.
3. Марино И. Президент и основной закон России. Отцы-основатели Конституции: правовые позиции. М.: Алми, 2006. 328 с.
4. Медушевский А.Н. Демократия и авторитаризм. Российский конституционализм в сравнительной перспективе. М.: РОССПЭН, 1998. 654 с.
26 См.: Какое оно — зеркало конституции? // Варламова Н.В. Конституционный процесс в России (1990-1993 гг.). М.: Центр конституционных исследований МОНФ, 1998.
27 А.Н. Медушевский может быть правоведом только на 25 %, у него заключения не чисто правовые! Специфичность его научного исследования, как он сам подчеркивает, историческое, правовое и социологическое одновременно. Медушевский А.Н. Демократия и авторитаризм. Российский конституционализм в сравнительной перспективе. М.: РОССПЭН, 1998. С 592.
28 См.: Основы конституционного строя России: двадцать лет развития. М.: Ин-т права и публ. политики, 2013.С. 5.
29 См.: Там же.
30 Рец. на книгу В.Л. Шейниса см.: Взлет и падение парламента. Переломные годы в российской политике (19851993), М.: ИНДЕМ: Моск. Центр Карнеги, 2005.
31 См.: Пихоя Р.Г. Была ли революция в стране в конце XX в.? // Судьба России: вектор перемен. Екатеринбург; М.: Академ. проект, 2007. С. 51-52
32 См.: Беседа с ответственным секретарем Конституционной комиссии, О.Г. Румянцевым. URL: www.osservatoriorussia.it/
5. Основы конституционного строя России: двадцать лет развития. М.: Ин-т права и публ. политики, 2013. 359 с.
6. Пихоя Р.Г. Была ли революция в стране в конце XX в.? // Судьба России: вектор перемен. Т 1. Екатеринбург; Москва: Академ. проект, 2007. С. 41—54.
7. Филатов С.А. По обе стороны.... М.: Пик, 2006. 576 с.
References (transliteration):
1. Avak'jan S.A. Konstitucionnoe pravo Rossii. Т. 1. M.: Yurist', 2005. 719 s.
2. Baturin Ju. Konstitucionnye jetjudy. M.: In-t prava i publ. politiki, 2008. 114 s.
3. Marino I. Prezident i Osnovnoj zakon Rossii.Otcy-osnovateli Konstitucii: pravovye pozicii. M.: Almi, 2006. 328 s.
4. Medushevskij A.N. Demokratija i avtoritarizm. Rossijskij konstitucionalizm v sravnitel'noj perspektive. M.: ROSSPEN, 1998. 654 s.
5. Osnovy konstitucionnogo stroja Rossii: dvadcat' let razvitija. M.: In-t prava i publ. politiki, 2013. 359 s.
6. Pihoja R.G. Byla li revoljucija v strane v konce XX v.? // Sud'ba Rossii: vektor peremen. Ekaterinburg; M.: Akadem. proekt, 2007. S. 41-54.
7. Filatov S.A. Po obe storony... M.: Pik, 2006. 576 s.
Материал поступил в редакцию 2 марта 2014 г.
The Constitutional Assembly of 1993: historical legal analysis (Part 1, Value of the Constitutional Assembly)
MARINO Ivan — PhD in Law, Associate Professor of the University «L'Orientale», Head of the Monitoring Center for the Political and Legal System of Russia, and of the Italian Representative Office of the Constitutional Reforms Foundation (Naples, Italy). [imarino@unior.it]
80121, Italy, Naples, Via Carlo Poerio, 15.
Review. Based upon the archive materials the author studies the memories of the authors of the 1st Russian Constitution on the work on its draft during the Constitutional Assembly in 1993. The first part of the article contains detailed analysis of value and legal nature of the Constitutional Assembly. The second part of the article is devoted to the comparative analysis of the Constitutional Assembly and the Constitutional Commission of the Council of People's Deputies. In the part three of the article the author discusses the procedure for the election of the Constitutional Assembly, the procedure of its work, and specific features of its decision-making. Special attention is paid to the technical legal editing of the draft Constitution, including the final amendments by Boris Yeltsin. Keywords: draft Constitution, authors of the Constitution, Constitutional Assembly, Constitutional Commission, constitutional process, amendments of Boris Yeltsin, constitutional order, Supreme Council, history of constitutionalism, statehood.
