CC BY
32
УДК 342.7
ВОРОБЬЕВ Д.С. Конституционное право
на безопасность: теоретико-методологические подходы
Статья посвящена одной из дискуссионных проблем в современной науке конституционного права, связанной с наличием в системе конституционных прав и свобод субъективного права на безопасность. Опираясь на опыт ряда стран Европы, автор предлагает частичное его использование в конституционной практике современной России. При этом предпочтение, по мнению исследователя, следует отдавать комплексному подходу, при котором право на безопасность приобретает интегративные и консолидирующие свойства в процессе регулирования правового статуса личности.
Ключевые слова: конституционные права и свободы человека и гражданина, право на безопасность, европейские стандарты в области прав человека.
Примечательно, что в главе 2 Конституции Российской Федерации отсутствует указание права на безопасность. Упоминания о данном праве нет во Всеобщей декларации прав человека1, Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод2. Однако это не исключает научного осмысления соответствующей проблематики с учетом результатов сравнительного анализа нормативных правовых актов и перспектив совершенствования конституционно-правового регулирования общественных отношений.
В современной юридической науке с известной долей условности можно выделить, по крайней мере, три подхода к осмыслению сущности феномена права на безопасность в аспекте конституционно-правового регулирования статуса личности. Согласно одной точке зрения право на безопасность позиционируется как совершенно самостоятельное субъективное право, которое должно быть обозначено в конституции государства наравне с такими фундаментальными правами, как право на жизнь, право на свободу и личную неприкосновенность, право на неприкосновенность частной жизни3. Подобное субъективное право в конституциях зарубежных стран встречается срав-
нительно редко, однако можно привести примеры формулировки права на безопасность в прямой постановке. Например, согласно статье 17 Конституции Испании, «каждый имеет право на свободу и безопасность»4. Соединение свободы и безопасности в одном субъективном праве присуще также статье 27 Конституции Португальской Республики5.
Повышенное внимание к праву на безопасность в приведенных конституциях обусловлено одним важным экономическим соображением, которое нередко игнорируется юридической наукой современной России. В экономической теории принято ссылаться на иерархию потребностей Маслоу, в которой потребность в безопасности ставится в один ряд с такими насущными потребностями личности, как потребность в пище, одежде и жили-ще6. Поскольку субъективные права в той или иной мере опираются на потребности человека, выделение самостоятельного конституционного права на безопасность имеет свои логические предпосылки (статья 40 Конституции Российской Федерации).
Второй подход предполагает понимание права на безопасность в более узком смысле. По существу, здесь оно интерпре-
№ 3 2010 г.
тируется в качестве одного из правомочий, вытекающих из более широкого по смыслу конституционного права и свободы. Наиболее последовательно этот принцип проводится в главе 2 «Основные свободы и права» Конституции Швеции. Например, в параграфе 2 встречается следующая норма: «Каждый гражданин в своих отношениях с обществом должен быть защищен от принуждения раскрывать свои взгляды в политической, религиозной, культурной и иных сходных сферах. Кроме того, в своих отношениях с обществом он должен быть защищен от принуждения участвовать в собраниях или демонстрациях в целях формирования мнения или в целях выражения иных мнений либо защищен от принуждения принадлежать к политическому объединению, религиозному обществу или иному объединению, основанному на взглядах, которые имеются в виду в первом предложении». Далее в параграфе 5 главы 2 анализируемой Конституции: «Каждый гражданин должен быть защищен от телесного наказания. Равным образом он должен быть защищен от пыток и от медицинского воздействия в целях принуждения или вопреки его желанию». В параграфе 6: «Каждый гражданин в отношениях с обществом должен быть защищен от физического принуждения. Он должен быть защищен также от личного обыска, домашнего обыска и аналогичного принуждения». В параграфе 8: «Каждый гражданин в своих отношениях с обществом должен быть защищен от лишения свободы». Подобные примеры можно продолжить7.
Несмотря на то, что в анализируемых нормах Конституции Швеции не встречается слово «безопасность» (что может быть следствием неточного перевода на русский язык), речь идет именно о безопасности как состоянии защищенности личности от тех или иных угроз. Каждому конституционному праву ставится в корреспонденцию обязанность государства эффективно защищать свободу мысли и слова, свободу объединений, физическую неприкосновенность личности и другие субъективные права. Причем конституционный законодатель Швеции весьма удач-
но сочетает формулировки «гражданин должен быть защищен» или «гражданин должен быть защищен от принуждения» в зависимости от специфики того или иного конституционного права или свободы.
Наконец, третий подход предполагает более комплексное осмысление феномена права на безопасность, при котором оно увязывается не с одним, а с несколькими конституционными правами и свободами. Например, праву на личную безопасность корреспондирует не только конституционное право на свободу и личную неприкосновенность, но и право на жизнь, право на охрану здоровья, право на неприкосновенность жилища8. Право на безопасность личности как бы связывает воедино определенную группу личных, политических и социально-экономических прав и свобод, но лишь в одном аспекте - обеспечения безопасности человека. При этом право на безопасность, не подменяя других конституционных прав, уточняет их содержание и приобретает собственные отличительные черты. В качестве примеров, иллюстрирующих данный подход, можно привести часть 2 статьи 5 Конституции Греции («все лица, находящиеся на территории греческого государства, пользуются полной защитой своей жизни, чести и свободы»)9; параграф 6 главы 2 Конституции Финляндии («закон охраняет жизнь, честь, личную свободу и имущество каждого гражданина Финляндии»)10.
Интегративный подход к интерпретации сущности права на безопасность нашел отражение в практике Конституционного суда Российской Федерации. Так, в Постановлении по делу о проверке конституционности ряда норм уголовно-процессуального законодательства Суд подчеркнул противоправность «безосновательного отказа государства от выполнения возложенных на него функций по обеспечению законности и правопорядка, общественной безопасности, защите прав и свобод человека и гражданина»11. Признавая необходимость повышенного уровня защиты прав и свобод граждан в сфере правоотношений, связанных с публичной ответственностью, Конституционный Суд
СРЕДНЕРУССКИЙ ВЕСТНИК ОБЩЕСТВЕННЫХ НАУК
Российской Федерации неоднократно указывал на то, что законодательные механизмы, действующие в этой сфере, должны соответствовать вытекающим из Конституции Российской Федерации, ее статей 17, 19, 46 и 55, и общих принципов права «критериям справедливости, соразмерности и правовой безопасности»12.
Проведенный обзор точек зрения ученых и практики конституционного регулирования общественных отношений в России и ряде зарубежных стран позволяет сформулировать авторскую позицию по исследуемому вопросу. Во-первых, обезличенное упоминание в конституции государства о праве на безопасность без увязки с более конкретной сферой конституционно-правового регулирования общественных отношений вряд ли имеет под собой разумное и объективное основание. Не случайно международные стандарты прав и свобод человека, а также конституционные акты России и зарубежных стран, как правило, избегают подобных конструкций. Во-вторых, толкование права на безопасность в качестве одного из правомочий в рамках другого субъективного права может считаться допустимым не во всех случаях, а лишь тогда, когда это соответствует юридической природе того или иного субъективного права. В-третьих, в подавляющем большинстве случаев предпочтение следует отдавать комплексному подходу, при котором право на безопасность приобретает интегративные и консолидирующие свойства в науке и практике конституционного регулирования правового статуса личности.
1 Всеобщая декларация прав человека. Принята на третьей сессии Генеральной Ассамблеи ООН резолюцией 217 А (III) от 10 декабря 1948 г. // Российская газета. 1998. 10 дек.
2 Карташкин В.А. Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод и становление правового государства в России/ / Права человека и политическое реформирование (юридические, этические, социально-психологические аспекты). М.: ИГиП РАН, 1997. С. 42-46.
3 Калина Е.С. Понятие безопасности и право на безопасность как одно из личных прав// Безопасность бизнеса. 2004. № 4. С. 9-10. Ко-лоткина О.А. Право личности на безопасность: понятие, место в системе прав человека и особенности изучения в курсе конституционного права РФ// Право и образование. 2007. № 11. С. 109-114.
4 Конституция Испании// Конституции государств Европейского союза. М.: Инфра-М, 1997. С. 374.
5 Конституция Португальской Республики// Конституции государств Европейского Союза. М.: Инфра-М, 1997. С. 526.
6 Шахназаров Г.Х. Мир и насущные потребности человечества// Новый мировой порядок и политическая общность. М.: Наука, 1983. С. 12-26.
7 Конституция Швеции// Конституции государств Европейского союза. М.: Инфра-М, 1997. С. 702 - 707.
8 Бельский К.С. Право на личную безопасность// Право и политика. 2001. № 7. С. 99-104.
9 Конституция Греции// Конституции государств Европейского союза. М.: Инфра-М, 1997. С. 246.
10 Конституция Финляндии// Конституции государств Европейского союза. М.: Инфра-М, 1997. С. 613.
11 Постановление Конституционного суда Российской Федерации от 27 июня 2005 г. по делу о проверке конституционности положений частей второй и четвертой статьи 20, части шестой статьи 144, пункта 3 части первой статьи 145, части третьей статьи 318, частей первой и второй статьи 319 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросами Законодательного Собрания Республики Карелия и Октябрьского районного суда города Мурманска// СЗ РФ. 2005. № 28. Ст. 2904.
12 Постановление Конституционного суда Российской Федерации от 16 июня 2009 г. по делу о проверке конституционности ряда положений статей 24.5, 27.1, 27.3, 27.5 и 30.7 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях, пункта 1 статьи 1070 и абзаца третьего статьи 1100 Гражданского кодекса Российской Федерации и статьи 60 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан М.Ю. Карелина, В.К. Рогожкина и М.В. Филандрова// СЗ РФ. 2009. № 27. Ст. 3382.
№ 3 2010 г.
