CC BY
80
УДК 347.135
конституционное право граждан на обращение: к вопросу о содержании субъективной стороны волеизъявления
Савоськин Александр Владимирович,
советник судьи Уставного Суда Свердловской области
кандидат юридических наук, доцент
e-mail: [email protected]
Мещерягина Вероника Александровна, адъюнкт адъюнктуры
Уральского юридического института МВД России
e-mail: [email protected]
Рассматриваются малоизученные вопросы субъективной стороны волеизъявления гражданина при реализации конституционного права на обращение как совокупности внутриличностных факторов, побуждающих субъекта удовлетворить связанный с социальным благом (объектом) интерес посредством использования субъективного права на обращение. Обозначается практическое значение выявления мотива и цели для разграничения обращений от иных форм волеизъявления.
Ключевые слова: право на обращение; обращение; субъективное право; мотив; цель; субъективная сторона волеизъявления.
The constitutional right of citizens to appeal: to the question about the content of the subjective side of expression
Savoskin Alexander Vladimirovich,
Judge advisor of Charter Court Sverdlovsk region,
Candidate of juridical sciences, Associate professor
Metsheryagina Veronika Alexandrovna,
Postgraduate of the Ural Law Institute
of the Ministry of Interior Affairs of the Russian Federation
Discusses the mental issues barely citizen expression when exercise of the constitutional right to appeal as a set of realization factors motivating subject of suit associated with social good (object) of interest through the use of a subjective right to appeal. Is denoted by the practical value to identify the motive and purpose to distinguish hits from other forms of expression.
Key words: the right to appeal; appeal; subjective right; motive; purpose; subjective side of expression.
Конституционное право на обращение (ст. 33 Конституции РФ) как право субъективное представляет собой гарантированную законом сферу проявления юридической свободы волеизъявления личности, выраженную в законодательно-определенной форме, способствующей юридическому обеспечению и защите интересов личности и организованных коллективов, распределению социальных благ, удовлетворению материальных и культурных потребностей личности посредством вступления в правоотношения с органами власти.
Субъективное право является одним из основополагающих признаков правоотношения, связывает его объект с субъектным составом посредством предо-
ставления последним вариативной модели возможного поведения, а также установления пределов данного поведения.
Тем не менее реализация правомочия не является самоцелью, а направлена на достижение конкретного результата. Об этой сущностной характеристике отдельных субъективных прав писал В. В. Лазарев: «Речь идет об известных возможностях, предоставленных индивиду или коллективу юридическими нормами ради достижения целей, поставленных себе этими лицами, удовлетворения их интересов и потребностей» [2].
Субъективная сторона конституционного права на обращение предстает как совокупность внутриличностных факторов, побуждающих субъекта удовлет-
ВЕСТНИК УРАЛЬСКОГО ЮРИДИЧЕСКОГО ИНСТИТУТА МВД России
ворить связанный с социальным благом (объектом) интерес посредством использования субъективного права на обращение [3]. По мнению С. З. Женетль, «волеизъявление, как правило, детерминировано какими-то внешними обстоятельствами, содержащими для гражданина неблагоприятный или негативный оттенок. Даже в случае предложения об усовершенствовании чего-либо ясно проявляется неудовлетворенность субъекта текущим положением дел» [1].
Поскольку волеизъявление лица как любая иная сознательная деятельность мотивирована на достижение определенного результата, основополагающими структурными элементами субъективной стороны права на обращение являются мотив и цель.
Мотив обращения предопределяет вариацию поведения лица на основании его потребностей. В отличие от мотива, цель - это идеализированное представление лица о результате, который он стремится достичь посредством обращения. Данные понятия тесно взаимосвязаны, поскольку представляют собой условие и результат деятельности.
В теории конституционного права уделено недостаточное внимание определению мотива и цели права на обращение, что нельзя считать допустимым. Например, значение мотива субъективного права на обращение чрезвычайно велико, поскольку позволяет выявить признаки злоупотребления данным конституционным правом (мотив личной неприязни к должностному лицу; мотив сообщения заведомо ложных сведений о деятельности организации, недобросовестная конкуренция и т. д.).
Цель права на обращение предстает достаточно абстрактной категорией в силу универсальности рассматриваемого конституционного права. Возможно, именно по этой причине отдельные авторы указывают в качестве цели (целей) конституционного права на обращение следующие: реализацию, предоставление, защиту или восстановление прав, свобод и законных интересов гражданина или прав и свобод третьих лиц, непосредственно связанных с заявителем [5]. В ряде случаев, пишет А. В. Юдин, законодатель прямо оговаривает целевое назначение отдельного субъективного права, используя для этого либо прием позитивного описания, либо прием отрицания [9].
Из содержания Федерального закона от 2 мая 2006 г. № 59-ФЗ «О порядке рассмотрения обращений граждан Российской Федерации» следует, что указание прямой цели подачи обращения отсутствует, однако перечень целей можно установить исходя из триады видов обращений, закрепленных в ст. 4 указанного Федерального закона:
- представление рекомендаций;
- получение содействия в реализации конституционных прав и свобод или конституционных прав и свобод других лиц;
- восстановление или защита нарушенных прав, свобод или законных интересов либо прав, свобод или законных интересов других лиц.
Определяя юридическую цель, К. В. Шундикова пишет: «Это идеально предполагаемая и гарантированная государством модель какого-либо социального состоя-
ния или процесса, к достижению которой при помощи юридических средств стремятся субъекты правотворческой и правореализационной деятельности» [8].
Многие авторы сходятся во мнении, что отсутствие цели лишает обращение смысла, поскольку препятствует возможности адресата ответить на него по существу [6; 7]. Эта позиция находит отражение в действующих ведомственных актах. Так, в п. 2.13 приказа Генеральной прокуратуры РФ от 30 января 2013 г. № 45 «Об утверждении и введении в действие Инструкции о порядке рассмотрения обращений и приема граждан в органах прокуратуры Российской Федерации» указано, что без разрешения может быть оставлено обращение, лишенное по содержанию логики и смысла, если имеется решение суда о признании заявителя недееспособным в связи с наличием у него психического расстройства.
Возникает закономерный вопрос: возможно ли относить к обращениям те волеизъявления субъектов, которые имеют мотивировку, позволяющую отнести к разряду обращений, но не имеют четко определенной цели? В законодательстве стран постсоветского пространства имеются примеры положительного ответа на поставленный вопрос. Так, в ч. 3 ст. 14 Закона Республики Беларусь от 18 июля 2011 г. № 300-3 «Об обращениях граждан и юридических лиц» указано: «При отсутствии в обращениях каких-либо рекомендаций, требований, ходатайств, сообщений о нарушении актов законодательства, недостатках в работе организаций либо при наличии в них только благодарности такие обращения принимаются к сведению и ответы на них не направляются».
В российском законодательстве по поставленному вопросу очевиден пробел, а правоприменительная практика складывается неоднозначно. Например, начальник Департамента делопроизводства и работы с обращениями граждан и организаций МВД России В. А. Майданов пишет о том, что в адрес руководства МВД России поступает большое количество писем (не называя данные письма обращениями), в которых люди благодарят сотрудников за оказанную помощь при защите от преступных посягательств [4].
Наглядный пример значимости выделения мотива и цели конституционного права на обращение составляет обращение в форме сообщения о преступлении в средствах массовой информации. В конкретном случае целью субъекта вполне может быть факт доведения какой-либо информации. В последующем будет установлено, что информация содержит сведения о преступных действиях и переадресована уполномоченным лицам - с этого момента станет обращением (сообщением о преступлении). При этом субъект не преследовал цели взаимодействия с лицами, уполномоченными рассматривать сообщения о преступлении, а был мотивирован лишь на передачу, размещение информации.
Можно согласиться с мнением авторов, рассматривающих цель обращения в качестве дополнительного критерия разграничения обращений граждан и волеизъявлений должностных лиц [5]. Иначе к субъектам конституционного права на обращение возможно бы было отнести иностранные государства или их части,
а также субъекты Российской Федерации, на территориях которых образуется новый субъект Российской Федерации.
Хотелось бы отметить, что схожая ситуация характерна для отдельных видов обращений, направляемых гражданами. В качестве примера можно привести закрепленное в ч. 7 ст. 2 Федерального закона от 19 июня 2004 г. № 54-ФЗ «О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях» уведомление, которое не является субъективным правом на обращение, а выступает элементом организационной процедуры публичного мероприятия (является обязанностью для граждан) в соответствии с ч. 1 ст. 4 ФЗ от 19 июня 2004 г. № 54-ФЗ. Поэтому необходимо отграничивать право на обращение от иных форм волеизъявления именно по признаку реализации права.
Отсюда можно сделать вывод о том, что субъективная цель инициатора обращения не имеет определяющего значения для реализации конституционного права на обращение. Направляемые обращения могут иметь мотив, выходящий за рамки целей их обращений, - доведение информации до адресата. Содержание этой информации, последующее вычленение из нее объекта и предмета, установление фактических обстоятельств дела компетентным должностным лицом влияет на установление не субъективной цели адресата, а публично-наравленной цели обращения, исходя из которой оно может быть переадресовано правоохранительным органам и т. д.
Однако недостаточно рассматривать субъективное право на обращение исключительно как волеизъявление субъекта, поскольку обращение - это всегда волевой акт взаимодействия с адресатом. Подобное взаимодействие может быть основано только на принципе свободы подачи обращения, исключая возможность физического или психического принуждения.
Мотив и цель выступают в качестве основных (конструктивных) признаков разграничения обращений от иных видов волеизъявлений субъектов, а также выявления признаков злоупотребления конституционным правом на обращение.
Список литературы
1. Женетль С. З. Теоретический анализ основных положений Федерального закона «О порядке рассмотрения обращений граждан Российской Федерации» / С. З. Женетль // Административное право. - 2008. - № 4.
2. Лазарев В. В. Общая теория права и государства / В. В. Лазарев. - М.: Юристъ, 2001.
3. Мещерягина В. А. Конституционное право на обращение как элемент поддержания баланса интересов личности, общества и государства / В. А. Меще-рягина // Административное и муниципальное право. -2015. - № 9.
4. Майданов А. В. Конструктивный диалог / А. В. Майданов // Полиция России. - 2012. - № 2.
5. Савоськин А. В Обращения граждан в российской Федерации: понятие и виды: моногр. / А. В. Савоськин. - Екатеринбург: Изд-во Уральского гуманитарного института, 2015.
6. Савоськин А. В. Система обращений граждан в соответствии с объективной стороной волеизъявления граждан РФ (подсистемы устных, письменных и кон-клюдентных обращений) / А. В. Савоськин // Актуальные проблемы российского права. - 2014. - № 7.
7. Хохрина Г. А. Актуальные проблемы совершенствования законодательства о порядке рассмотрения и разрешения обращений граждан / Г. А. Хохрина // Закон и право. - 2008. - № 8.
8. Шундиков К. В. Цели и средства в праве: общетеоретический аспект: автореф. дис ... канд. юрид. наук / К. В. Шундиков. - Саратов, 1999.
9. Юдин А. В. Злоупотребление процессуальными правами в гражданском судопроизводстве: автореф. дис. ... канд. юрид. наук / А. В. Юдин. - Санкт-Петербург, 2005.
