CC BY
9
КОНСТИТУЦИОННАЯ РЕФОРМА В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ
CONSTITUTIONAL REFORM IN THE MODERN WORLD
12.00.02 Конституционное право;
конституционный судебный процесс;
муниципальное право
Constitutional law; Constitutional judicial process;
Municipal law
DOI: 10.33693/2223-0092-2020-10-2-60-65
УДК: 343 (3+5)
Конституционная идентичность как основа разрешения конвенционно-конституционных коллизий
О.С. Белослудцев ©
Мордовский государственный университет имени Н.П. Огарёва, г. Саранск, Российская Федерация
E-mail: bos.perm@yandex.ru)
Аннотация. Статья посвящена исследованию концепта конституционной идентичности. Автор, исследуя вопрос генезиса и эволюции концепции «конституционной идентичности», приходит к выводу о том, что противоречия между двумя уровнями юрисдикции, международной и национальной, закономерно сказались на внутренних правовых практиках. У национальных конституционных судов появилась выраженная потребность в создании особой области правовой регуляции (конституционная идентичность), которая обладала бы «иммунитетом» в отношении решений органов международного правосудия. Данная концепция выступает как средство правовой аргументации, к которому органы конституционного судебного контроля прибегают при обосновании решений в случае необходимости отстаивания базовых фундаментальных ценностей конституционного правопорядка. Особенное внимание уделяется теме соотношения идеи конституционной идентичности с доктриной контрилими-тов. Автор также рассматривает вопрос о соотношении конституционной идентичности с доктриной «поля усмотрения», так как от признания и уважения международными органами правосудия национальной конституционной идентичности зависит юридический эффект их решений.
Ключевые слова: конституционная идентичность, конституционное ядро, конвенционно-конституционные коллизии, суд о модели общества, принципиальное сопротивление, конституционный контроль, право на последнее слово, доктрина контри-лимитов, доктрина поля усмотрения, Конституционный суд РФ, Конституционный суд Германии, Конституционный суд Италии, Европейский суд по правам человека
60 Sociopolitical Sciences Vol. X. No. 2. 2020 ISSN 2223-0092 (print)
ISSN 2310-7065 (online)
DOI: 10.33693/2223-0092-2020-10-2-60-65
Constitutional identity
as the basis for resolution
of convention-constitutional conflicts
O.S. Belosludtsev ©
Ogarev Mordovia State University, Saransk, Russian Federation
E-mail: bos.perm@yandex.ru
Abstract. The article is devoted to the study of the concept of constitutional identity. The author, exploring the issue of the genesis and evolution of the concept of "constitutional identity", concludes that the contradictions between the two levels of jurisdiction, international and national, have naturally affected domestic legal practices. The national constitutional courts have come to a pronounced need for creation of a special area of legal regulation (constitutional identity), that would have the "immunity" for the decisions of international judicial bodies. This concept acts as a means of legal argumentation resorted to by the bodies of constitutional judicial control when justifying decisions in the case if it is necessary to uphold the basic fundamental values of the constitutional legal order. Particular attention is paid to the topic of correlation of the idea of constitutional identity with the doctrine of counter-limits. The author also considers the relationship between constitutional identity and the doctrine of the "margin of appreciation", since the legal effect of the decisions of international judicial bodies depends on their recognition and respect for the national constitutional identity.
Keywords: constitutional identity, constitutional core, convention-constitutional conflicts, court on the model of society, principled resistance, constitutional control, the right to make a final statement, the doctrine of counter-limits, the doctrine of the margin of appreciation, the Constitutional Court of the Russian Federation, the German Constitutional Court, the Italian Constitutional Court, the European Court of Human Rights
ВВЕДЕНИЕ
Решение практического вопроса о «пределах уступчивости» (о конституционных основах исполнения решений ЕСПЧ) тесно связано с решением целого комплекса теоретических вопросов. В первую очередь, это выработка походов к концепции «конституционной идентичности». Развитие концепта конституционной идентичности тесно связано с участившимися в последнее время конвенционно-конституционными коллизиями в странах-членах Совета Европы. Как правило, данная концепция выступает как средство правовой аргументации, к которому органы конституционного судебного контроля прибегают при обосновании решений в случае необходимости отстаивания базовых фундаментальных ценностей конституционного правопорядка. Понятие конституционной идентичности, в том или ином виде, используется в доктрине и в практике конституционного правосудия целого ряда стран (в частности, Германии, Италии, Венгрии, Латвии, Чехии, Индии, США и др.). Развивает его и Конституционный суд РФ в Постановлении от 19 апреля 2016 г. № 12-П.
КОНСТИТУЦИОННАЯ ИДЕНТИЧНОСТЬ В КОНТЕКСТЕ РАЗВИТИЯ НАДНАЦИОНАЛЬНЫХ ИДЕНТИЧНОСТЕЙ
Если проанализировать опыт взаимодействий европейских органов конституционного правосудия с ЕСПЧ (и др. органами международного правосудия), то становится очевидно, что баланс и развитие этой сложной многоуровневой системы достигается за счет постоянного диалога и координации действий всех ее элементов. Однако в последнее время сами основы этого взаимодействия подверглись кардинальному пересмотру. Так, по мнению, профессора А. Нуссбергер (вице-президента Европейского суда по права человека), Конвенция о правах человека «предписывает определенную модель общества, которая имеет вполне четкие очертания» [18], причем в разработке этой модели национальным юрисдикциям отводится второстепенная роль исполнителя, т.к. право на «последнее слово» остается у Страсбурга. Сходный взгляд на взаимодействие двух юрисдикции мы находим и в ряде докладов наиболее авторитетного консультативного органа Совета Европы - Венецианской комиссии. Так, по мнению
экспертов, «все элементы национальных правопоряд-ков (в том числе и Конституция) государств-участников Конвенции подлежат контролю в рамках системы ЕКПЧ» [12]. Эта позиция экспертов ярко и не двусмысленно демонстрирует отход от прежней практики «диалога» между двумя уровнями юрисдикции. По мысли экспертов, их должны сменить отношения субординации, причем Venice Commission настаивает на том, что любое отклонение от признания примата решений Страсбургского суда над национальным законодатель -ством является «нарушением международно-правовых обязательств государства участника Конвенции» [Там же]. Таким образом, «право последнего слова» эксперты Venice Commission оставляют за Страсбургом.
Если внимательно рассмотреть развитие правоприменительной практики ЕСПЧ от дел Тайрер против Великобритании (25 апреля 1978 г.) [4] и Маркс против Бельгии (13 июня 1979) [5] по настоящий момент, становится очевидной постепенная тенденция к расширению контроля и усилению роли наднационального регулятора, смещению границ между правом и политикой.
По мнению А. Нуссбергер, ЕСПЧ за это время проделал путь «от точечной до всеобъемлющей регуляции», постоянно расширяя границы толкования норм Конвенции, увеличивая «радиус ее действия» в национальных правопорядках [18].
Развитие данной тенденции, по мнению автора, привело к тому, что на современном этапе ЕСПЧ фактически отказался от приверженности принципу субсидиарности, наделив себя сверхполномочиями.
Все это дало повод для трактовки многих решений ЕСПЧ как актов «ultra vires»1.
Опасность бесконтрольного расширения компетенций ЕСПЧ в свое время подчеркивал еще сэр Джеральд Фитцморис в связи с делом Маркс против Бельгии, говоря о недопустимости «раздувания» конкретной нормы Конвенции путем включения в нее «содержания, несовместимого с ее истинными, изначально заложенными измерениями» [5].
В научном сообществе существуют разные оценки этой «экспансии» наднационального регулятора. Все чаще звучит мнение, что ЕСПЧ пытается создать своего рода гибридную конструкцию - «теневую конституцию» и возложить на себя функции Конституционного суда Европы с «правом последнего слова» в разрешении любых конвенционно-конституционных коллизий. Так, по оценке профессора А. Стоуна: «полномочия суда вполне сопоставимы с полномочиями национальных конституционных и верховных судов», а «Европейская конвенция о правах человека была кон-ституционализирована» по совокупным последствиям правоприменительной практики Суда [19].
Эта новая реальность в виде «Суда договора о модели общества» или «Конституционного суда Европы» последовательно отторгается национальными правопоряд-ками, т.к. национальным конституционным судам в ней отводится явно второстепенная роль не полноправного участника «диалога» о новой модели европейского общества. Все эти претензии Страсбурга спровоцировали «принципиальное сопротивление» некоторым его ре-
1 Ultra vires - в судебной доктрине ФКС Германии, неправомочные акты, выходящие за пределы полномочий.
шениям со стороны национальных правопорядков. Так, ФКС Германии (в кейсе GorgйШ) ставит ЕСПЧ на место, констатируя, что никогда не откажется от суверенитета, заключающегося, по мнению Суда, «в праве немецкой Конституции на последнее слово»2.
Все эти противоречия между двумя уровнями юрисдикции, международной и национальной, закономерно сказались на внутренних правовых практиках. У национальных конституционных судов появилась выраженная потребность в создании особой области правовой регуляции, которая обладала бы «иммунитетом» в отношении решений органов международного правосудия. Эту сферу конституционного регулирования в судебной доктрине стали именовать «конституционной идентичностью».
Необходимо отметить, что развитие концепции конституционной идентичности тесно связано с концептом «конституционного ядра». Практика европейских конституционных судов демонстрирует, что далеко не каждое несоответствие между нормами международного права и национальными конституциями трактуется судами как посягательство на конституционную идентичность. Как справедливо отмечает судья Конституционного суда РФ Г.А. Гаджиев: «в защите нуждаются только особо защищенные части конституционного текста, составляющие системообразующее ядро национального конституционного порядка. Не все правовые традиции входят в указанное ядро» [14].
КОНСТИТУЦИОННАЯ ИДЕНТИЧНОСТЬ В РОССИЙСКОЙ НАУКЕ КОНСТИТУЦИОННОГО ПРАВА
В российской науке конституционного права концепция «конституционной идентичности» получила широкое распространение после выхода Постановления Конституционного суда РФ от 19 апреля 2016 г. № 12-П. В этом решении Конституционный суд РФ использует концепт «национальной правовой идентичности, под которой понимаются «внутригосударственные нормы о фундаментальных правах и нормы об основах конституционного государственного строя» [2].
Необходимо отметить, что на выработку данной судебной доктрины оказал определенное влияние и ряд других решений Конституционного суда РФ, посвященных разрешению конвенционно-конституционных коллизий. Так в решении Конституционного Суда от 14 июля 2015 г. № 21-П [2] говорится: «постановление Европейского суда не будет исполнено в том случае, если его исполнение противоречит конституционным ценностям». Данное утверждение неизбежно приводит к постановке вопроса о конституционной идентичности. Также, ряд авторов [15] отмечают, что некоторые элементы этой концепции встречаются уже в деле «Маркин против России». В.Д. Зорькин подчеркивает, что концепт конституционной идентичности использовался в Постановлении Конституционного Суда РФ от 19 января 2017 г. № 1-П [16].
В настоящий момент в российской доктрине и практике, несмотря на определенный интерес к этому концепту со стороны ученых, доктрина конституционной
2 Дело Гёргюлю (см. [9]).
62
Sociopolitical Sciences
Vol. X. No. 2. 2020
идентичности находится на стадии становления. Актуальной задачей является конкретизация понятия «конституционной идентичности» и создание операциональной правовой категории, выработка в доктрине и практике методологических приемов обеспечения конституционной идентичности. В этой связи, С.А. Грачева справедливо отмечает, что данный «дискурс является важным, в первую очередь, в преломлении к проблеме разрешения конвенционно-конституционных коллизий» [15].
КОНСТИТУЦИОННАЯ ИДЕНТИЧНОСТЬ: ЗАРУБЕЖНЫЙ ОПЫТ
В рамках континентальной и англо-американской правовых систем накоплен значительный «багаж» как доктринальных походов, так и кейсов, представляющих интерес в контексте данного исследования.
Пожалуй, наиболее существенный вклад в развитие концепта «конституционной идентичности» внесла немецкая доктрина и практика. Так ФКС Германии в решении по делу о Лиссабонском договоре [10], исходя из ст. 79 (абз. 3) вместе со ст. 23 (абз. 1), установил, что «существует такая сфера конституционных отношений, политическое регулирование которой для немецкого государства обязательно», причем «нарушение границ данной сферы, по мнению Суда, является недопустимым» [17].
В этом же решении ФКС возлагает контроль за «сохранением этой сферы» на национальный орган конституционного правосудия, устанавливая его исключительную подведомственность в делах, касающихся «идентичности Конституции».
Данное решение, во взаимосвязи с решением ФКС по делу о Маастрихтском договоре [8], закладывает основы немецкой судебной доктрины о конституционной идентичности, оставляя за ФКС Германии «право на последнее слово» в ситуации бесконтрольного расширения полномочий органов международного правосудия. Представляется, что схожий подход был использован ФКС и в деле Görgülü. Таким образом, прослеживается определенная преемственность позиций ФКС в линии на отстаивание своей конституционной идентичности.
Во многом сходной позиции придерживается конституционный суд Италии, заявляя о своем праве на конституционный контроль тех актов ЕС, при принятии которых Союз действовал за рамками своей компетенции (ultra vires). Так, в решение Конституционного суда Италии от 22 октября 2014 г. используется концепция конституционной идентичности для защиты наиболее фундаментальных конституционных основ национального правопорядка. В этом же решении Конституционный суд Италии дает дефиницию конституционной идентичности, под которой он понимает: «основополагающие принципы конституционного строя и неотчуждаемые права человека» [11].
В настоящее время идея конституционной идентичности получила широкое признание со стороны органов конституционного правосудия во всем мире. К ней обращаются конституционные суды Италии, Венгрии, Ирландии, Латвии, Чехии, Индии, США Аргентины, используя данный концепт в правовой аргументации при обосновании решений в случае необходимости отстаивания базовых фундаментальных ценностей конституционного правопорядка.
По нашему мнению, актуальным для доктрины является соотношение идей о конституционной идентичности, выработанных в национальных правопорядках с доктриной о «поле усмотрения», используемой ЕСПЧ. Орган международного правосудия в правоприменительной практике использует сходный термин «национальная идентичность», однако совсем в другом значении. Под «национальной идентичностью» ЕСПЧ понимает преимущественно личные идентичности (гражданская, этнокультурная), не распространяя данный концепт на публичные отношения. Соответственно, он не используется Судом при разрешении конвенционно-конституционных коллизий. Этот тезис подтверждает и правоприменительная практика ЕСПЧ в «российских делах», особенно ярко - в постановлении по делу Анчугов и Гладков против России [2].
Аналогичная тенденция - последовательного игнорирования конституционной идентичности - прослеживается и в практике Европейского Суда против Ирландии, где согласно Конституции католицизм и связанные с ним традиционные семейные ценности являются важной частью конституционной идентичности. ЕСПЧ отказывается признавать за Ирландией право на особую сферу регулирования (регулирование абортов), несмотря на конституционный статус последовательно отстаиваемых Ирландией ценностей.
Автор полагает, что доктрина «поле усмотрения» без соответствующей проработки ЕСПЧ концепта конституционной идентичности является недостаточно полной и операциональной. Данная концепция, по сути, закладывает основу для диалога между различными правовыми системами, т.к. от признания и уважения международными органами правосудия национальной конституционной идентичности зависит юридический эффект их решений.
КОНСТИТУЦИОННАЯ ИДЕНТИЧНОСТЬ: АКТУАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ
Важным, по нашему мнению, является также вопрос об обеспечении конституционной идентичности. В этой связи необходимо рассматривать концепцию конституционной идентичности в контексте доктрины «контрлимитов». Данная доктрина выработана на основе решений конституционных судов Италии и ФРГ. (В Решении Конституционного суда Италии от 27 декабря 1973 г. № 183/73, по делу Frontini [7] и в решении Федерального конституционного суда Германии от 25 мая 1974 г. (Solange I) [6].)
Доктрина «контрлимитов» подразумевает ограниченный юридический эффект права ЕС и ООН в национальной правовой системе. Степень интеграции наднациональных норм основывается на их соответствии высшим конституционным принципам (автором данного подхода является видный итальянский конституционалист Паоло Бариле) [13]. Теоретическое значение данных конструкций трудно переоценить. Это своего рода «ограничительные линии», за которые не могут заходить международные суды. При пересечении этих линий, решения международных судов признаются ultra vires и перестают действовать на территории конкретной национальной юрисдикции.
Другим важным моментом, требующим тщательной доктринальной проработки, является вопрос о содержательном наполнении конституционной идентичности. По нашему мнению, содержание конституционной идентичности не является универсальным и имеет выраженную региональную и национальную специфику. Любые попытки экстрагировать из решений международных органов правосудия универсальные надкон-ституционные нормы, являются не продуктивными и явно противоречат их субсидиарной роли. Тем не менее, наднациональные юстиции в последнее время демонстративно игнорируют эту специфику, переходят ограничительные линии - контрлимиты. Это вынуждает государства искать новые инструменты правовой защиты национальных конституционных ценностей, такие как идея конституционной идентичности.
ВЫВОД
Подведем некоторые итоги в отношении рассмотренного вопроса. На современном этапе ЕСПЧ фактически отказался от приверженности принципу суб-сидиарности, наделив себя сверхполномочиями. Все это дало повод для трактовки многих решений ЕСПЧ как актов ultra vires. Эти противоречия между двумя уровнями юрисдикции, международной и национальной, закономерно сказались на внутренних правовых практиках. У национальных конституционных судов
ЛИТЕРАТУРА
1. По делу о проверке конституционности положений статьи 1 Федерального закона «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней», пунктов 1 и 2 статьи 32 Федерального закона «О международных договорах РФ», частей первой и четвертой статьи 11, пункта 4 части четвертой статьи 392 Гражданского процессуального кодекса РФ, частей 1 и 4 статьи 13, пункта 4 части 3 статьи 311 Арбитражного процессуального кодекса РФ, частей 1 и 4 статьи 15, пункта 4 части 1 статьи 350 Кодекса административного судопроизводства РФ и пункта 2 части четвертой статьи 413 Уголовно-процессуального кодекса РФ в связи с запросом группы депутатов Государственной Думы: Постановление Конституционного Суда Рос. Федерации от 14 июля 2015 г. № 21-П [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «Консультант плюс».
2. По делу о разрешении вопроса о возможности исполнения в соответствии с Конституцией Российской Федерации постановления Европейского Суда по правам человека от 4 июля 2013 года по делу «Анчугов и Гладков против России» в связи с запросом Министерства юстиции Российской Федерации: Постановление Конституционного Суда Рос. Федерации от 19 апреля 2016 г. № 12-П [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «Консультант плюс».
3. По делу о разрешении вопроса о возможности исполнения в соответствии с Конституцией Российской Федерации постановления Европейского Суда по правам человека от 31 июля 2014 года по делу «ОАО «Нефтяная компания «ЮКОС» против России» в связи с запросом Министерства юстиции Российской Федерации: Постановление Конституционного Суда Рос. Федерации от 19 янв. 2017 г. № 1-П [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «Консультант плюс».
4. Постановление ЕСПЧ от 25 апреля 1978 г. Дело: «Тай-рер (Tyrer) против Соединенного Королевства» (жалоба № 5856/72). [Электронный ресурс]. URL: http:// europeancourt.ru/uploads/ECHR_Tyrer_v_the_United_King-dom_25_04_1978.pdf (дата обращения: 12.03.2020).
5. Постановление ЕСПЧ от 13 июня 1979 г. Дело: «Маркс против Бельгии (Marckx v. Belgium)» (жалоба № 6833/74).
появилась выраженная потребность в создании особой области правовой регуляции, которая обладала бы «иммунитетом» в отношении решений органов международного правосудия. Эту сферу конституционного регулирования в судебной доктрине стали именовать «конституционной идентичностью». Идея конституционной идентичности получила широкое признание со стороны органов конституционного правосудия во всем мире. Наиболее существенный вклад в развитие концепта «конституционной идентичности» внесли немецкая и итальянская доктрины и практика. В этих правовых системах накоплен значительный «багаж» как доктринальных походов, так и кейсов, представляющих интерес для исследователей и практиков. По нашему мнению, наиболее актуальными для доктрины на сегодняшний момент являются несколько вопросов. Во-первых, это вопрос соотношения идей о конституционной идентичности, выработанных в национальных правопорядках, с доктриной о «поле усмотрения», используемой ЕСПЧ. Во-вторых, это вопрос соотношения конституционной идентичности и доктрины контрлимитов. Также важным моментом, требующим тщательной доктринальной проработки, является вопрос о содержательном наполнении конституционной идентичности. По нашему мнению, принудительное продвижение всеобщих фундаментальных принципов, несмотря на всю их привлекательность, без учета места и времени, не продуктивно.
REFERENCES
1. In the case of the verification of the constitutionality of the provisions of article 1 of the Federal Law "On Ratification of the Convention for the Protection of Human Rights and Fundamental Freedoms and the Protocols thereto", paragraphs 1 and 2 of article 32 of the Federal Law "On International Treaties of the Russian Federation", parts one and four of article 11, paragraph 4 of part four of article 392 of the Civil Procedure Code of the Russian Federation, parts 1 and 4 of article 13, paragraph 4 of part 3 of article 311 of the Arbitration Procedure Code of the Russian Federation, parts 1 and 4 of article 15, paragraph 4 of part 1 of article 350 of the Code of Administrative Procedure of the Russian Federation and paragraph 2 parts fourth article 413 of the Code of Criminal Procedure in connection with the request of a group of deputies of the State Duma: Resolution of the Constitutional Court of the Russian Federation. Federation of July 14, 2015 No. 21-P [Electronic resource]. Access from sprav.-legal system "Consultant Plus". (In Russ.).
2. In the case of resolving the issue of the possibility of enforcing, in accordance with the Constitution of the Russian Federation, the judgment of the European Court of Human Rights of July 4, 2013 in the case of Anchugov and Gladkov v. Russia in connection with the request of the Ministry of Justice of the Russian Federation: Decision of the Constitutional Court of the Russian Federation. Federation of April 19, 2016 No. 12-P [Electronic resource]. Access from sprav.-legal system "Consultant Plus". (In Russ.).
3. In the case of resolving the issue of the possibility of enforcing, in accordance with the Constitution of the Russian Federation, the judgment of the European Court of Human Rights of July 31, 2014 in the case of OJSC Oil Company Yukos v. Russia in connection with a request from the Ministry of Justice of the Russian Federation: Resolution Constitutional Court Federations from Jan 19, 2017 No. 1-P [Electronic resource]. Access from sprav.-legal system "Consultant Plus". (In Russ.).
4. The decision of the ECHR of April 25, 1978. Case: Tyrer v. United Kingdom (complaint No. 5856/72). [Electronic resource]. URL: http://europeancourt.ru/uploads/ECHR_Tyrer_v_the_United_ Kingdom_25_04_1978.pdf. (Date of treatment: 03/12/2020).
64
Sociopolitical Sciences
Vol. X. No. 2. 2020
[Электронный ресурс]. URL: http://www.echr.ru/documents/ doc/2461417/2461417.htm (дата обращения: 12.03.2020).
6. Решение Федерального конституционного суда Германии от 25 мая 1974 г. BverfGE 37, 271 2 BvL 52/71 Solange I -Beschlub. [Электронный ресурс]. URL: https://law.utexas. edu/transnational/foreign-law translations/german/case. php?id=588 (дата обращения: 29.02.2020).
7. Решение Конституционного суда Италии от 27 декабря 1973 года № 183/73. [Электронный ресурс]. URL: http:// www.giurcost.org/decisioni/1973/0183s-73.html (дата обращения: 29.02.2020).
8. Решение Федерального Конституционного суда Германии от 12 октября 1993 года. BVerfGE 89/155. [Электронный ресурс]. URL: https://www.bundesverfassungsgericht.de/DE/ Das-Gericht/Zeitstrahl/zeitstrahl_node.html (дата обращения: 29.02.2020).
9. Решениеот14октября2004г.(№2BvR1481/04).[Электронный ресурс]. URL: https://dpp.mpil.de/04_2015/04_2015_81_105. pdf (дата обращения: 25.02.2020).
10. Решение Федерального Конституционного суда Германии от 30 июня 2009 года. BVerfGE 123/267 [Электронный ресурс]. URL: https://www.bundesverfassungsgericht.de/DE/ DasGericht/Zeitstrahl/zeitstrahl_node.html (дата обращения: 29.02.2020).
11. Решение Конституционного суда Италии от 22 октября 2014 года № 238. [Электронный ресурс]. URL: http://www. qil-qdi.org/prova-3/#_ftnref1 (дата обращения: 29.02.2020).
12. Заключение № 832/2015 Европейской комиссии за демократию через право (Венецианской комиссии) «Окончательное заключение по поправкам в Федеральный конституционный закон «О Конституционном Суде Российской Федерации» (CDL-AD(2016)016) [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «Консультант плюс».
13. Barile P. Ancora su diritto comunitario e diritto interno. Stu-di per il ventesimo anniversario dell'Assemblea costituente. Vol. 6: Autonomie et garanzie costituzionali. Firenze: Vallec-chi, 1969. Р. 49.
14. Гаджиев Г.А. Конституционная идентичность и права человека в России // Право и государство: культурологическое измерение: Междунар. науч.-практ. конф., 1 декабря 2017 г. СПб.: СПбГУП, 2017. С. 19-28.
15. Грачева С.А. Развитие концепта конституционной идентичности в связи с поиском подходов к разрешению конвенционно-конституционных коллизий и конфликтов // Журнал российского права. 2018. № 9. С. 52-64.
16. Зорькин В.Д. Конституционная идентичность России: доктрина и практика // Журнал конституционного правосудия. 2017. № 4. С. 4-27.
17. Витцтум В.Г., Боте М., Дольцер Р. и др. Международное право / пер. с нем. Н. Спица; сост. В. Бергманн. 2-е изд. М.: Инфотропик Медиа, 2015. 1071 с.
18. Нуссбергер А. Европейская Конвенция о защите прав человека и основных свобод - Конституция для Европы? // Международное правосудие. 2019. № 2 (30). С. 3-20
19. Stone S.A. On the constitutionalisation of the convention: The European court of human rights as a constitutional court (March 12, 2010). Revue Trimestrielle des Droits de l'Homme. 2009. Vol. 80. Pp. 923-944. Available at SSRN. [Электронный ресурс] URL:https://ssrn.com/abstract=1569359 (дата обращения: 12.03.2020).
5. The decision of the ECHR of June 13, 1979 Case: Marx v. Belgium (Marckx v. Belgium) (complaint No. 6833/74). [Electronic resource]. URL: http://www.echr.ru/documents/ doc/2461417/2461417.htm. (date accessed: 03.12.2020).
6. Decision of the Federal Constitutional Court of Germany of May 25, 1974 BverfGE 37, 271 2 BvL 52/71 Solange I -Beschlub. [Electronic resource]. URL: https://law.utexas. edu/transnational/foreign-law translations/german/case. php?Id=588 (date accessed: 02.29.2020).
7. Decision of the Italian Constitutional Court of December 27, 1973. No. 183/73. [Electronic resource]. URL: http://www. giurcost.org/decisioni/1973/0183s-73.html (date accessed: 02.29.2020).
8. Decision of the Federal Constitutional Court of Germany of October 12, 1993. BVerfGE 89/155. [Electronic resource]. URL: https://www.bundesverfassungsgericht.de/DE/Das-Gericht/ ZeitstrahVzeitstrahl_node.html (date accessed: 02.29.2020).
9. The decision of October 14, 2004 (No. 2 BvR 1481/04). [Electronic resource]. URL: https://dpp.mpil.de/04_2015/04_2015_81_105. pdf (date accessed: 02.25.2020).
10. Decision of the Federal Constitutional Court of Germany of June 30, 2009. BVerfGE 123/267 [Electronic resource]. URL: https: //www.bundesverfassungsgericht.de/DE/DasGericht/ ZeitstrahVzeitstrahl_node.html (date accessed: 02.29.2020).
11. The decision of the Constitutional Court of Italy of October 22, 2014. No. 238. [Electronic resource]. URL: http://www.qil-qdi. org/prova-3/#_ftnref1 (date accessed: 02.29.2020).
12. Conclusion No. 832/2015 of the European Commission for Democracy through Law (Venice Commission) "Final Conclusion on Amendments to the Federal Constitutional Law". On the Constitutional Court of the Russian Federation (CDL-AD (2016) 016). [Electronic resource]. Access from sprav.-legal system "Consultant Plus".
13. Barile P. Ancora su diritto comunitario e diritto interno. Stu-di per il ventesimo anniversario dell'Assemblea costituente. Vol. 6: Autonomie et garanzie costituzionali. Firenze: Vallec-chi, 1969. Р. 49.
14. Gadzhiev G.A. Constitutional identity and human rights in Russia. Law and State: Cultural Dimension: Intern. scientific-practical conf. December 1, 2017 St. Petersburg: SPbGUP, 2017. Pp. 19-28.
15. Gracheva S.A. Development of the concept of constitutional identity in connection with the search for approaches to resolving convention-constitutional conflicts and conflicts. Journal of Russian Law. 2018. No. 9. Pp. 52-64. (In Russ.).
16. Zorkin V.D. Constitutional identity of Russia: Doctrine and practice. Journal of Constitutional Justice. 2017. No. 4. Pp. 4-27. (In Russ.).
17. Witztum W.G., Bothe M., Dolzer R. et al. International law. Trans. N. Spiza; comp. B. Bergmann. 2nd ed. Moscow: Info-tropic Media, 2015. 1071 p.
18. Nussberger A. European Convention for the protection of human rights and fundamental freedoms - constitution for Europe?. International Justice. 2019. No. 2 (30). Pp. 3-20.
19. Stone S.A. On the constitutionalisation of the convention: The European court of human rights as a constitutional court (March 12, 2010). Revue Trimestrielle des Droits de l'Homme. 2009. Vol. 80. Pp. 923-944. Available at SSRN. [Электронный ресурс] URL.: https://ssrn.com/abstract=1569359 (дата обращения: 12.03.2020).
Статья поступила в редакцию 23.03.2020, принята к публикации 23.04.2020 The article was received on 23.03.2020, accepted for publication 23.04.2020
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ
Белослудцев Олег Станиславович, преподаватель кафедры международного и европейского права юридического факультета Мордовского государственного университета имени Н.П. Огарёва. Саранск, Российская Федерация. E-mail: bos.perm@yandex.ru)
ABOUT THE AUTHOR
Oleg S. Belosludtsev, lecturer, Department of International and European Law, Faculty of Law, Ogarev Mordovia State University. Saransk, Russian Federation. E-mail: bos. perm@yandex.ru
