CC BY
44Научная статья УДК 342
DOI: 10.37399/2686-9241.2023.2.110-131
шш
Конституционная доктрина социального государства в решениях Конституционного Суда и Верховного Суда Российской Федерации на примере защиты социальных прав
Ирина Анатольевна Умнова-Конюхова1, Елена Дмитриевна Костылева2
12 Российский государственный университет правосудия, Москва, Российская Федерация
1 ikonyukhova@yandex.ru, 2 Ие1еп 161969@rambler.ru Аннотация
Введение. Рассматривается роль конституционной доктрины социального государства как основы принятия решений Конституционного Суда и Верховного Суда Российской Федерации на примере защиты таких социальных прав, как права на вознаграждение за труд и на пенсионное обеспечение. Предметом научного анализа являются доктрина социального государства, конституционные принципы и нормы, определяющие требования социального государства и социальные права человека; право Российской Федерации; решения Конституционного и Верховного Судов Российской Федерации.
Результаты исследования. Исследованы понятие, природа, содержание конституционной доктрины социального государства и социальных прав; приведены примеры из практики Конституционного Суда Российской Федерации и Верховного Суда Российской Федерации по защите социальных прав на примере конституционных прав на вознаграждение за труд и на пенсионное обеспечение. Констатируется значительная общность подходов в судебной защите социальных прав, предопределяемых содержанием доктрины социального государства и конкретизирующих его принципов (принцип недискриминации, справедливого и равного вознаграждения за труд, поддержка социально незащищенных слоев населения, равная возможность судебной защиты социальных прав, соразмерность ограничений социальных прав, уважение человека труда и самого труда и др.) и норм права, регулирующих социальные права человека. Обсуждение и заключение. Обращается внимание на интеграционное применение доктрины социального государства в единстве с принципами права (свободное развитие, достойная жизнь, равноправие (равенство), справедливость (социальная справедливость), правовая определенность, пропорциональность (соразмерность ограничения прав и свобод), баланс публичных и частных интересов и др.).
© Умнова-Конюхова И. А., Костылева Е. Д., 2023
Ключевые слова: конституционная доктрина, социальное государство, социальные права, судебная защита, Конституция Российской Федерации, Конституционный Суд Российской Федерации, Верховный Суд Российской Федерации, принципы права
Для цитирования: Умнова-Конюхова И. А., Костылева Е. Д. Конституционная доктрина социального государства в решениях Конституционного Суда и Верховного Суда Российской Федерации на примере защиты социальных прав // Правосудие^Асе. 2023. Т. 5, № 2. С. 110-131. DOI: 10.37399/2686-9241.2023.2. 110-131.
Original article
The Constitutional Doctrine of the Social State in the decisions of the Constitutional Court and the Supreme Court of the Russian Federation on the example of the protection of social rights
Irina A. Umnova-Konyukhova, Elena D. Kostyleva2
12 Russian State University of Justice, Moscow, Russian Federation For correspondence: 1 ikonyukhova@yandex.ru, 2 helen 161969@rambler.ru
Abstract
Introduction. The role of the constitutional doctrine of the social state as the basis for making decisions of the Constitutional Court and the Supreme Court of the Russian Federation is considered on the example of the protection of such social rights as the right to remuneration for work and pension provision. The subject of scientific analysis is the doctrine of the welfare state, constitutional principles and norms defining the requirements of the welfare state and social human rights; the law of the Russian Federation; decisions of the Constitutional and Supreme Courts of the Russian Federation.
Results. The concept, nature, and content of the constitutional doctrine of the social state and social rights are investigated; examples from the practice of the Constitutional Court of the Russian Federation and the Supreme Court of the Russian Federation on the protection of social rights are given on the example of constitutional rights to remuneration for work and pension provision. There is a significant commonality of approaches in the judicial protection of social rights, predetermined by the content of the doctrine of the welfare state and its concretizing principles (the principle of nondiscrimination, fair and equal remuneration for work, support for socially vulnerable segments of the population, equal opportunity for judicial protection of social rights, proportionality of restrictions of social rights, respect for the person of work and work itself, etc.) and the norms of law, regulating social human rights. Discussion and Conclusion. Attention is drawn to the integrative application of the welfare state doctrine in unity with the principles of law (free development, decent life, equality (equality), justice (social justice), legal certainty, proportionality (proportionality of restriction of rights and freedoms), balance of public and private interests, etc.).
Keywords: constitutional doctrine, social state, social rights, judicial protection, Constitution of the Russian Federation, Constitutional Court of the Russian Federation, Supreme Court of the Russian Federation, principles of law
For citation: Umnova-Konyukhova, I. A., Kostyleva, E. D., 2023. The Constitutional Doctrine of the Social State in the decisions of the Constitutional Court and the Supreme Court of the Russian Federation on the example of the protection of social rights. Pravosudie/Justice, 5(2), pp. 110-131. DOI: 10.37399/2686-9241.2023.2.110131.
Введение
С овременная судебная практика на государственном и международном уровнях свидетельствует о том, что многие судебные решения основаны на определенных доктринальных положениях о регулировании и реализации соответствующих правоотношений. Сложившиеся подходы весьма ярко просматриваются в решениях судов по защите социальных прав. В России интерес представляет сравнительно-правовой анализ практики Конституционного Суда Российской Федерации и Верховного Суда Российской Федерации, свидетельствующий как о сходстве, так и о различиях в понимании содержания и пределов реализации социальных прав человека.
Ключевой доктринальный аспект связан с выявлением конституционного содержания социального государства, формирующего критерии для определения круга, объема и пределов распространения социальных прав на человека и коллективы. Понятие социального государства увязывается с разными трактовками уровня социальной ответственности государства перед гражданами и населением. Как отмечается в юридической литературе, на рубеже XIX-XX вв. складывались две основные тенденции социального проектирования - эгалитарные и либеральные проекты общественного развития. В основе эгалитаризма - концепция порядка и равенства распределения, в основе либерализма - концепция свободы и равенства прав [Сидори-на, Т. Ю., 2012, с. 85]. Таким образом, два доктринальных принципа были положены в основу концепции социального государства: свобода (свободное развитие) и справедливость на основе равенства прав и распределения.
Теоретические основы
После Второй мировой войны доктрина социального государства стала рассматриваться с позиции концепции «государства благосостояния» (Welfare State). Особая заслуга в формировании социально-рыночного хозяйства принадлежит Л. Эрхарду. Его концепция строилась на реальных представлениях о человеке, стимулом для которого является стремление к собственному благополучию. Социальная рыноч-
ная экономика считает истинным двигателем общественного благополучия постоянное стремление человека к улучшению условий собственной жизни в совокупности с его социальной ответственностью [Эрхард, Л., 2001, с. 3]. Основная черта «государства благосостояния» заключается в том, что оно, концентрируя в своих руках потенциал (в первую очередь финансовый), использует его для решения проблем членов общества, и в особенности - наиболее нуждающихся слоев и категорий населения [Волков, Ю., 2000, с. 74-75]. Социальная забота, осуществляемая «государством благосостояния», представляет собой защиту человека, социальных групп и социальных общностей от тех неблагоприятных факторов и ситуаций, противостоять которым они не могут самостоятельно.
Концепция «государства благосостояния» внесла в содержание принципа социального государства такие признаки, как благосостояние, достойный уровень жизни, защита против бедности и др. Мониторинг результативности этих критериев применительно к содержанию и пределам реализации социальных прав вывел на проблемы неосуществимости концепции «государства благосостояния» в условиях нерегулируемого рынка, возрастания бедности, солидарного сопротивления социальной несправедливости, падения конкурентоспособности, роста социального иждивенчества и пр. [Feldman, S., Steenbergen, M. R., 2001; Gelissen, J., 2000; Hasenfeld, Y., Raferty, J. A., 1989; Hirst, P., Thompson, G., 1995]. В сложившейся ситуации в начале нового, XXI столетия даже высокоразвитые государства вынуждены снижать уровень социальных обещаний, выдвигая новые политико-правовые парадигмы единства социального благополучия и социальной ответственности, баланса частных и публичных интересов, допустимости ограничения социальных прав в интересах безопасности, защиты других прав и свобод в условиях роста глобальных угроз и вызовов устойчивому развитию и т. д.
В целях смягчения социальных обязательств государства в пользу повышения социальной ответственности бенефициариев (индивидов и социума), нахождения баланса в системе распределения индивидуальной, общественной и государственной социальной ответственности, с одной стороны, и повышения качества социальных услуг, с другой стороны, была выдвинута концепция «сервисного государства». В основу концепции «сервисного государства» заложена государственная сервисная деятельность, в которую вовлечены два базовых субъекта: «производитель услуг» - государство и «потребитель» услуг - народ. В процессе государственного управления «производители услуг» неизбежно сталкиваются с «потребителями», которые предопределяют и формируют сервисную деятельность посредством выражения интересов и ценностных ориентаций. Если понимать буквально, то любая деятельность государства по взаимодействию с индивидом оказывается государственной услугой.
Переход к сервисной модели государственного управления требует модернизации государственных органов и общественного сознания граждан. Сервисный подход к сущности социального государства связан с такими направлениями оптимизации его деятельности, как развитие сетевых форм управленческого взаимодействия, формирование «электронного правительства», коммуникативных технологий контроля и планирования, развитие «онлайновых» услуг, формирование многосторонних связей, позволяющих гражданам активно участвовать в отправлении власти.
Отечественные ученые пока не сформировали единый подход к определению «сервисного государства». И. Л. Бачило полагает, что «понятие сервиса характеризует лишь одну из сторон деятельности современного социального государства, а само предоставление услуг - одна из многих функций государственных и муниципальных органов власти» [Бачило, И. Л., 2010, с. 5]. Я. В. Коженко и А. Ю. Мамычев определяют «сервисное государство» как «особую политическую форму организации публичной власти, располагающую специальным аппаратом управления, направленным на оказание публичных услуг индивидам, а также как систему социально-правовых гарантий достойного жизнеобеспечения человека, его прав и свобод» [Коженко, Я. В., Мамычев, А. Ю., 2010, с. 46].
В «сервисной» организации управления доминирующим показателем эффективности выступает «удовлетворенность потребителей». Для этого обосновывается необходимость использования комплексного подхода к нормированию целей и задач управленческой деятельности. Именно государство обязано обеспечить соразмерное соотношение заработной платы и стоимости услуг, осуществлять управление потребностями, обменом, оказывать услуги, необходимые для его граждан.
Отказ от «завышенных» требований социальности и перенос акцента на эффективность и качество предоставления социальных услуг не подразумевает, однако, отречения от ключевых требований социального государства, которые в конституциях многих государств признаются неизменными в рамках действующих правопорядков, что находит дальнейшее подтверждение и развитие в судебной практике. Эти неизменные принципы получили в теории конституционализма метафорическое определение как «вечные положения» (eternity clauses) [Dixon, R., Landau, D., 2015].
Результаты исследования
Конституция Российской Федерации признает современное российское государство социальным (ч. 1 ст. 7) именно в контексте eternity clauses, так как принцип социального государства закрепляется в главе 1 «Основы конституционного строя», которая не может быть изменена (в противном случае требуется принятие новой Конституции Российской Федерации).
Трактовка Российской Федерации как социального государства дана в ст. 7 Конституции России через два основных критерия: создание государством условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека (ч. 1). На наш взгляд, это неполная характеристика основных признаков социального государства, что подтверждается и судебной практикой. Данные критерии или требования социального государства должны быть дополнены другими принципами и нормами. В частности, речь идет о базисном принципе социальной справедливости, неоднократно формулируемом и применяемом Конституционным Судом Российской Федерации в качестве составляющей конституционной доктрины социального государства. Аналогичный подход характерен и для решений Верховного Суда Российской Федерации. К другим основным принципам-требованиям социального государства законодатель и высшие суды Российской Федерации относят защищенность социальных прав и свобод, равенство в социальных правах, равные возможности в социальной защите, справедливость заработной платы, равное вознаграждение за труд равной ценности без какого бы то ни было различия, поддержку социально незащищенных слоев населения, возможность судебной защиты социальных прав, соразмерность ограничений прав и свобод, уважение человека труда и самого труда и др.
Наряду с указанными принципами-требованиями другими критериями социального государства являются правовые нормы, регулирующие социальные права человека. Обеспечивая их реализацию, государство ищет баланс между социальной активностью человека и его возможностью удовлетворить свои социальные потребности. По мнению С. Г. Василевича, современное социальное государство сосредоточивается не на привилегиях и дотациях всем нуждающимся независимо от их статуса, а на помощи желающим активно реализовать свои способности (переквалификация, обучение и др.) [Василевич, С. Г., 2017, с. 100].
В то же время существуют пределы человеческих возможностей по социальному самообеспечению. В случае, когда человек по объективным причинам (несовершеннолетний возраст, инвалидность и др.) не может обеспечить себе достойный уровень жизни или свободное развитие, в действие приводятся гарантии, провозглашаемые государством. В части 2 ст. 7 Конституции России в этом контексте закрепляется, что в Российской Федерации охраняются труд и здоровье людей, устанавливается гарантированный минимальный размер оплаты труда, обеспечивается государственная поддержка семьи, материнства, отцовства и детства, инвалидов и пожилых граждан, развивается система социальных служб, устанавливаются государственные пенсии, пособия и иные гарантии социальной защиты. Данные положения усилены поправками в Конституцию Российской Федерации 4 июля
2020 г.1 Согласно п. 5-6 ст. 75 Конституции Российской Федерации в новой редакции в России формируется система пенсионного обеспечения граждан на основе принципов всеобщности, справедливости и солидарности поколений и поддерживается ее эффективное функционирование, а также осуществляется индексация пенсий не реже одного раза в год в порядке, установленном федеральным законом. В Российской Федерации в соответствии с федеральным законом гарантируются обязательное социальное страхование, адресная социальная поддержка граждан и индексация социальных пособий и иных социальных выплат.
Принципы-требования социального государства были расширены также новой ст. 75.1 Конституции, в соответствии с которой в Российской Федерации создаются условия для устойчивого экономического роста страны и повышения благосостояния граждан, для взаимного доверия государства и общества, гарантируются защита достоинства граждан и уважение человека труда, обеспечиваются сбалансированность прав и обязанностей гражданина, социальное партнерство, экономическая, политическая и социальная солидарность. Особенностью данных конституционных новелл является установление объективной зависимости благосостояния граждан, их достойной жизни от устойчивого экономического и политического развития, достижения социального партнерства и всеохватывающей по сферам жизнедеятельности солидарности.
На наш взгляд, наличие широкого круга социальных прав и их обеспеченность выступают ключевыми показателями реализации доктрины социального государства и обусловленных ими обозначенных принципов-требований.
Следует заметить, что в Конституции России закреплены основные социальные права человека, предусмотренные во Всеобщей декларации прав человека ООН2 1948 г. и в Международном пакте ООН об экономических, социальных и культурных правах3 (1966 г.): права в сфере труда (ст. 37); защита материнства, детства, семьи (ст. 38); право на социальное обеспечение (ст. 39); право на жилище (ст. 40); право на охрану здоровья и медицинскую помощь (ст. 41); право на благоприятную окружающую среду (ст. 42). Таким образом, Конституция России задает высокие стандарты реализации социальных прав, достижение которых в настоящее время осложнено многими причинами,
См.: Закон Российской Федерации о поправке к Конституции Российской Федерации от 14 марта 2020 г. № 1-ФКЗ «О совершенствовании регулирования отдельных вопросов организации и функционирования публичной власти». Доступ из справочно-правовой системы «КонсультантПлюс».
Доступ из справочно-правовой системы «КонсультантПлюс».
Доступ из справочно-правовой системы «КонсультантПлюс».
2
среди которых международная изоляция, санкции, СОУГО-19, мировой экономический кризис, экологическая деградация и изменение климата, рост миграции, демографический кризис и пр. Следствие этих причин - стагнация российской экономики и, соответственно, резкое падение уровня жизни граждан, обеднение слабозащищенных слоев населения (пенсионеров, семей с детьми).
Проблему реализации доктрины социального государства в России В. Д. Зорькин видит в «преодолении несоответствия между заявленными обязательствами государства в социальной области и отсутствием продуманной политики и реальных усилий по созданию эффективной социально ориентированной экономики» [Зорькин, В. Д., 2008, с. 50]. Поэтому в настоящее время особое значение уделяется социальным мерам, способным поддержать устойчивое развитие общества, сглаживанию социального неравенства, установлению социальной справедливости. Как обоснованно считает В. Е. Чиркин, «социальный гуманизм в конституционном праве предполагает обеспечение самых благоприятных правовых условий для некоторых категорий граждан или групп населения» [Чиркин, В. Е., 2017, с. 93].
Современные тенденции совершенствования национальных правовых актов и правоприменения в основном направлены на увеличение эффективности защиты социальных прав человека при их нарушении, где главная роль отведена судебным органам. К сожалению, до настоящего времени в науке конституционного права нет единых взглядов на допустимость, пределы и условия судебной защиты социальных прав. Прежде всего разрешение данной ситуации зависит от места социальных прав в системе прав человека, правового содержания каждого конкретного права, а также объема полномочий судебных органов по вторжению в сферу деятельности законодательных и исполнительных органов государственной власти.
Судебная защита социальных прав человека - это установленный национальными правовыми актами порядок осуществления судебными органами определенных защитных мер, направленных на принудительное предотвращение несоблюдения социальных прав, устранение препятствий в их реализации и восстановление уже нарушенных прав. Судебная защита социальных прав охватывает две взаимосвязанные группы: первая группа включает конституционные принципы, нормы права, правоотношения, юридические факты; вторая группа состоит из способов и средств защиты социальных прав человека посредством судопроизводства, где конкретный состав зависит от процессуальной формы защиты.
Особое место в судебной защите социальных прав занимают Конституционный Суд Российской Федерации и Верховный Суд Российской Федерации, в современной практике которых социальные права довольно часто являются предметом тщательного рассмотрения. Защи-
щая социальные права, Конституционный Суд Российской Федерации как разъясняет их конституционный смысл, так и постепенно формализует конституционное содержание принципа социального государства. Верховный Суд Российской Федерации регулярно обобщает практику судов общей юрисдикции, основываясь на решениях Конституционного Суда Российской Федерации.
В решениях высших судов Российской Федерации обнаруживается значительная общность подходов в судебной защите социальных прав, предопределяемых содержанием доктринального принципа социального государства. В своих решениях указанные суды ссылаются на конкретизирующие конституционный принцип социального государства принципы социальной справедливости, социальной защиты, социальной недискриминации, справедливого и равного вознаграждения за труд, поддержки социально незащищенных слоев населения, равной возможности судебной защиты социальных прав, соразмерности ограничений социальных прав, уважения человека труда и самого труда, социального партнерства, социальной солидарности и др. Круг таких принципов-требований отличается множественностью и постоянно развивается.
Важно обратить внимание на интеграционное применение Конституционным Судом Российской Федерации и Верховным Судом Российской Федерации доктрины социального государства в единстве с принципами права (свободное развитие, достойная жизнь, равноправие (равенство), правовая определенность, пропорциональность (соразмерность ограничения прав и свобод), баланс публичных и частных интересов, обоснованная дифференциация в отношении субъектов, находящихся в разном положении, и др.)
В большей части постановлений Конституционного Суда Российской Федерации, принятых до вступления в силу поправок к Конституции России 2020 г., полномочия Российской Федерации как социального государства толковались буквально, так, как они понимались. Например, в Постановлении от 4 апреля 1996 г. № 9-П Суд сослался на принцип социальной государственности: в социальном государстве нельзя требовать от граждан, имущественное положение которых различно, уплачивать налоги и сборы в равном (в абсолютном исчислении) размере, ибо это противоречит принципам равенства и справедливости: «Установление налогов и сборов в отсутствие каких-либо ограничений противоречило бы провозглашенным в статье 7 Конституции Российской Федерации целям социального государства, политика которого должна быть направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека»4 (абз. 5 п. 5).
4 Доступ из справочно-правовой системы «КонсультантПлюс».
При буквальном толковании Конституционным Судом понятия социального государства получалось, что Россия как социальное государство должна проводить политику, которая направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека5.
Расширительное толкование понятия социального государства проявлялось тогда, когда Конституционный Суд рассматривал содержание ст. 7 в неразрывной связи с другими статьями Конституции России, раскрывающими социальный характер российской государственности, однако, как правило, указывал лишь на права, не затрагивая конституционные обязанности и конституционную ответственность.
Например, в Постановлении от 13 ноября 2019 г. № 34-П (п.. 2) Конституционный Суд рассматривает положения ст. 7 в неразрывной связи со ст. 2 Конституции Российской Федерации и статьей, посвященной правам в сфере труда. В Постановлении указано: «Человек, его права и свободы провозглашаются высшей ценностью, а их признание, соблюдение и защита - обязанностью Российской Федерации, которая как социальное государство должна направлять свою политику на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека, охрану труда и здоровья людей (статьи 2 и 7). Социальный характер российского государства и признание охраны труда одним из направлений его политики предопределяют установление гарантий реализации прав граждан в сфере труда, к числу которых Конституция Российской Федерации относит право каждого свободно распоряжаться своими способностями к труду, выбирать род деятельности и профессию (статья 37, часть 1)>6.
Подобное толкование понятия социального государства давало основание считать человека пассивным потребителем социальных прав без социальных и экономических обязанностей и необходимости вести активный образ жизни в социально-экономической сфере для обеспечения материального и морального благополучия.
В Постановлении от 14 июля 2020 г. № 35-П, принятом после вступления в силу поправок к Конституции России, Конституционный Суд Российской Федерации отметил, что «федеральный законодатель в силу требований статей 1 (часть 1), 7 (часть 1), 8 (часть 1), 17 (часть 3), 19 (части 1 и 2), 34 (часть 1), 35 (часть 2), 37 и 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации должен обеспечивать баланс конституционных прав и свобод, справедливое согласование прав и законных интересов сторон в трудовом договоре, являющиеся необходимым условием гар-
См. также постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 26 апреля 2016 г. № 13-П, от 20 декабря 2018 г. № 46-П, от 3 июля 2019 г. № 26-П, от 8 октября 2019 г. № 31-П, от 13 ноября 2019 г. № 34-П и др. Доступ из справочно-правовой системы «КонсультантПлюс».
Доступ из справочно-правовой системы «КонсультантПлюс».
5
монизации трудовых отношений в Российской Федерации как социальном правовом государстве»7.
Такая позиция Конституционного Суда Российской Федерации в наибольшей степени соответствует современному пониманию социального государства, в котором не только государство, но и гражданское общество, его институты и каждый гражданин должны занимать активную социальную позицию и солидарно участвовать в строительстве общества и государства. Этот подход соответствует и п. 6 ст. 75 Конституции Российской Федерации, в котором закреплены действующие в России принципы всеобщности, справедливости и солидарности, и ст. 75.1, в соответствии с которой в Российской Федерации создаются условия для устойчивого экономического роста страны и повышения благосостояния граждан, для взаимного доверия государства и общества, гарантируются защита достоинства граждан и уважение человека труда, обеспечиваются сбалансированность прав и обязанностей гражданина, социальное партнерство, экономическая, политическая и социальная солидарность. Конституционный Суд в своих постановлениях постепенно формулирует признаки полного и современного образа социального государства в России.
Конституционному содержанию доктрины социального государства посвящено немало решений Конституционного Суда Российской Федерации. На наш взгляд, особый интерес представляют акты этого Суда, посвященные обеспечению реализации конституционных социальных прав на вознаграждение за труд и на пенсионное обеспечение.
Провозглашая Россию социальным государством, Конституция закрепляет, что в Российской Федерации охраняются труд и здоровье людей, каждый имеет право на вознаграждение за труд без какой бы то ни было дискриминации и не ниже установленного федеральным законом минимального размера оплаты труда (ст. 1, ч. 1; ст. 7; ст. 37, ч. 3). При этом поправками в Конституцию России 2020 г. было установлено, что Российская Федерация уважает труд граждан и обеспечивает защиту их прав. Государством гарантируется минимальный размер оплаты труда не менее величины прожиточного минимума трудоспособного населения в целом по Российской Федерации (п. 5 ст. 75).
Право на справедливую заработную плату и равное вознаграждение за труд равной ценности без какого бы то ни было различия признается одним из важнейших прав в сфере труда Всеобщей декларацией прав человека (ст. 23), Международным пактом об экономических, социальных и культурных правах (ст. 7), а также Европейской социальной хартией8 (ст. 4 ч. II).
7 Доступ из справочно-правовой системы «КонсультантПлюс».
8 Доступ из справочно-правовой системы «КонсультантПлюс».
Принцип недискриминации, справедливого и равного вознаграждения за труд в силу приведенных положений Конституции России и международно-правовых актов означает, что правовое регулирование оплаты труда лиц, работающих по трудовому договору, должно гарантировать установление им заработной платы в размере, обусловленном объективными критериями, отражающими квалификацию работника, характер и содержание его трудовой деятельности и учитывающими условия ее осуществления, которые в совокупности определяют объем выплачиваемых работнику денежных средств, необходимых для нормального воспроизводства рабочей силы. При этом определение конкретного размера заработной платы должно не только основываться на количестве и качестве труда, но и учитывать необходимость реального повышения размера оплаты труда при отклонении условий работы от нормальных9.
Трудовой кодекс Российской Федерации (ТК РФ) в соответствии с требованиями ст. 7 (ч. 2) и 37 (ч. 3) Конституции России предусматривает, что величина минимального размера оплаты труда (МРОТ) является одной из основных государственных гарантий по оплате труда работников (ст. 130 ТК РФ). В ряде решений Конституционный Суд обозначил свои позиции относительно института МРОТ и минимальной заработной платы в субъекте Российской Федерации.
Институт МРОТ по своей конституционно-правовой природе предназначен для установления того минимума денежных средств, который должен быть гарантирован работнику в качестве вознаграждения за выполнение трудовых обязанностей с учетом прожиточного минимума (Постановление от 27 ноября
2008 г. № 11-П)10; вознаграждение за труд не ниже установленного федеральным законом МРОТ гарантируется каждому, а следовательно, определение его величины должно основываться на характеристиках труда, свойственных любой трудовой деятельности, без учета особых условий ее осуществления (Постановление от 7 декабря 2017 г. № 38-П)11; каждым работодателем должны в равной мере соблюдаться как требования о выплате полностью отработавшему за месяц норму рабочего времени и выполнившему нормы труда (трудовые обязанности) заработной платы не ниже МРОТ, так и требования о повышенной оплате труда при осуществлении работы в условиях, отклоняющихся от нормальных (определения от 1 октября 2009 г. № 1160-0-0 и от 17 декабря
2009 г. № 1557-0-0). По мнению Конституционного Суда Российской Федерации, невыполнение этих требований «(...приводило бы к несоразмерному ограничению трудовых прав работников, согласившихся на выполнение работы в
См. постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 7 декабря 2017 г. № 38-П, от 28 июня 2018 г. № 26-П и от 11 апреля 2019 г. № 17-П. Доступ из справочно-правовой системы «КонсультантПлюс».
Доступ из справочно-правовой системы «КонсультантПлюс».
Доступ из справочно-правовой системы «КонсультантПлюс».
У
LU
условиях, отклоняющихся от нормальных, и вступало бы в противоречие с вытекающими из статьи 19 (ч. 2) Конституции Российской Федерации общеправовыми принципами юридического равенства и справедливости, обусловливающими, помимо прочего, необходимость предусматривать обоснованную дифференциацию в отношении субъектов, находящихся в разном положении, а также противоречило бы и статье 37 (ч. 3) Конституции Российской Федерации, устанавливающей гарантию вознаграждения за труд без какой бы то ни было дискриминации» (Постановление от 16 декабря 2019 г. № 40-П)12.
Конституционный Суд Российской Федерации также отметил: «При установлении дополнительных гарантий защиты трудовых прав работников, входящих в состав профсоюзных органов и не освобожденных от основной работы, законодатель - в силу требований статей 1 (ч. 1), 7 (ч. 1), 8, 17 (ч. 3), 30 (ч. 1), 34 (ч. 1), 35 (ч. 2), 37 (ч. 1) и 55 (ч. 3) Конституции Российской Федерации - должен обеспечивать баланс соответствующих конституционных прав и свобод, являющийся необходимым условием гармонизации трудовых отношений в Российской Федерации как социальном правовом государстве, что составляет правовую основу справедливого согласования прав и интересов работников и работодателей как сторон в трудовом договоре и как участников социального партнерства» (Постановление от 3 июня 2021 г. № 26-П)13.
Неоднократно Конституционный Суд обращался к вопросам конституционности устанавливаемого Трудовым кодексом порядка выплаты заработной платы.
Так, в Определении от 31 марта 2022 г. № 553-О (п. 2.2) Суд отметил, что ст. 136 Трудового кодекса Российской Федерации, определяя порядок, место и сроки выплаты заработной платы, содержит гарантии реализации закрепленного ТК РФ (ст. 2, 21, 22 и 56) права работника на своевременную и в полном размере выплату заработной платы. Положение части третьей данной статьи, согласно которому заработная плата выплачивается работнику, как правило, в месте выполнения им работы либо переводится в кредитную организацию, указанную в заявлении работника, на условиях, определенных коллективным договором или трудовым договором, направлено на обеспечение согласования интересов сторон трудового договора при определении правил выплаты заработной платы, на создание условий беспрепятственного ее получения лично работником удобным для него способом14.
Одним из дискуссионных конституционных вопросов по защите заработной платы и иных вознаграждений, связанных с трудом, стал вопрос о пределах применения такой меры ответственности, как взыскание.
В Постановлении Конституционного Суда от 10 марта 2022 г. № 10-П (п. 3.2, абз. 1-3) определены случаи, когда запрет на взыскания денежных
12 Доступ из справочно-правовой системы «КонсультантПлюс».
13 Доступ из справочно-правовой системы «КонсультантПлюс».
14 Доступ из справочно-правовой системы «КонсультантПлюс».
средств с зарплаты и иных выплат, связанных с трудовыми правоотношениями, не действует. Отмечено, что отсутствие возможности предотвратить недобросовестные действия и восстановить разумный баланс интересов участников правоотношений в случаях, когда взыскание денежных средств осуществляется под видом заработной платы или иных выплат, вытекающих из трудовых правоотношений, при фактическом отсутствии последних, влекло бы необоснованное создание преимуществ для лиц, злоупотребляющих правом, нарушало бы права и правовые интересы других лиц. Не могут пользоваться защитой закона и суда, по мнению Конституционного Суда Российской Федерации, денежные притязания, которые - вопреки общеправовым принципам добросовестности и недопущения злоупотреблений правом - основаны на недобросовестном использовании возможностей, предоставленных действующим правовым регулированием; иное вынуждало бы суд присуждать выплаты по такого рода требованиям и тем самым предоставлять им защиту - вопреки назначению правового государства и правосудия, которое определяется Конституцией Российской Федерации, в частности ее статьями 1 (часть 1), 18, 45, 46 (части 1 и 2) и 118 (часть 1)15.
Значительное внимание в своих решениях Конституционный Суд Российской Федерации уделяет вопросам пенсионного обеспечения. Аналогично решениям по вопросам вознаграждения за труд в данном случае социальность определяется через требования социальной справедливости, равенства и недискриминации, соразмерности ограничений прав и свобод и пр. Так, в Определении от 19 января 2021 г. № 1-О Конституционный Суд Российской Федерации выявил смысл положений подп. 1 п. 3 ст. 3 Федерального закона «О государственном пенсионном обеспечении в Российской Федерации» и п. 2 ч. 1 ст. 29 Закона Российской Федерации «О социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС».
Конституционный Суд отметил, что «оспоренные положения по своему буквальному смыслу не предполагают возможности отказа гражданам, которые, являясь военнообязанными, были призваны на специальные сборы, направлены для выполнения работ по ликвидации последствий катастрофы на Чернобыльской АЭС и при этом исполняли обязанности военной службы и стали инвалидами вследствие чернобыльской катастрофы, в предоставлении права на одновременное получение двух пенсий - по инвалидности (по государственному пенсионному обеспечению) и страховой пенсии по старости (с учетом назначения ее ранее достижения общеустановленного пенсионного возраста)».
В одном из решений Конституционный Суд Российской Федерации дал оценку конституционности ч. 3 ст. 17 Федерального закона «О страховых пенсиях».
15 Доступ из справочно-правовой системы «КонсультантПлюс».
Оспоренная норма была пръ&нана не соответствующей Конституции Российской Федерации в той мере, в какой она в силу неопределенности нормативного содержания, порождающей на практике неоднозначное ее истолкование и, соответственно, возможность произвольного применения, допускает в системе действующего правового регулирования различный подход к решению указанного вопроса» (Постановление от 22 апреля 2020 г. № 20-П16).
В Постановлении от 28 января 2020 г. № 5-П Конституционный Суд Российской Федерации установил конституционность положений ч. 4 ст. 7 Закона Российской Федерации «О пенсионном обеспечении лиц, проходивших военную службу, службу в органах внутренних дел, Государственной противопожарной службе, органах по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ, учреждениях и органах уголовно-исполнительной системы, войсках национальной гвардии Российской Федерации, органах принудительного исполнения Российской Федерации, и их семей», подп. 2 п. 1 ст. 6, п. 22 ст. 22 и п. 1 ст. 28 Федерального закона «Об обязательном пенсионном страховании в Российской Федерации», подп. 2 п. 1 ст. 419 Налогового кодекса Российской Федерации, а также ч. 2 и 3 ст. 8, ч. 18 ст. 15 Федерального закона «О страховых пенсиях».
Данные законоположения «признаны не противоречащими Конституции Российской Федерации в той мере, в какой они, относя указанных лиц к страхователям по обязательному пенсионному страхованию, возлагают на них обязанность по уплате соответствующих страховых взносов с целью обеспечения их права на получение обязательного страхового обеспечения по обязательному пенсионному страхованию. Наряду с этим оспоренные положения были признаны не соответствующими Конституции Российской Федерации в той мере, в какой они характеризуются неопределенностью нормативного содержания применительно к объему и условиям формирования и реализации в системе обязательного пенсионного страхования пенсионных прав адвокатов из числа военных пенсионеров, надлежащим образом исполняющих обязанности страхователя по уплате страховых взносов на обязательное пенсионное страхование»17.
В Постановлении от 17 марта 2022 г. № 11-П Конституционный Суд дал оценку конституционности ч. 1 ст. 10 Федерального закона «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросам назначения и выплаты пенсий».
Указанное законоположение стало предметом рассмотрения в той мере, в какой оно служит основанием для решения вопроса о размере пособия по безработице, подлежащего выплате с 1 января 2019 г. гражданам предпенсионного возраста, которые были признаны безработными до указанной даты и
16 Доступ из справочно-правовой системы «КонсультантПлюс».
17 Доступ из справочно-правовой системы «КонсультантПлюс».
при этом уже на момент признания их таковыми соответствовали критериям отнесения граждан к категории лиц предпенсионного возраста, установленным Законом Российской Федерации ««О занятости населения в Российской Федерации» в редакции, действовавшей в тот период. Оспоренное законоположение было признано не соответствующим Конституции России в той мере, в какой в системе действующего правового регулирования оно препятствует выплате с 1 января 2019 г. пособия по безработице в повышенном максимальном размере, установленном для указанной категории граждан, тем из них, кто, фактически уже являясь лицом предпенсионного возраста, был признан безработным до указанной даты и получал данное пособие в максимальном размере18.
Представляется значительной роль Верховного Суда Российской Федерации в защите социальных прав граждан. Приведем лишь несколько соответствующих примеров из его практики.
Обязанности по реализации социальной политики Российской Федерации в области государственного пенсионного обеспечения возложены на Пенсионный фонд Российской Федерации, призванный обеспечивать разъяснительную работу для населения по вопросам, относящимся к его компетенции.
Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации в Определении № 5-КГ21-29-К2 разъяснила: «В случае невыполнения пенсионным органом обязанности по разъяснению лицу, осуществляющему уход за ребенком-инвалидом, права на получение ежемесячной выплаты, что привело к несвоевременному обращению такого лица в пенсионный орган с заявлением о назначении ежемесячной выплаты, данное лицо имеет право на выплату неполученных сумм ежемесячной выплаты за прошлое время без ограничения каким-либо сроком»19.
Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации в Определении № 16-КГ20-24-К4 отметила: «Если гражданин в установленном законом порядке обращался с заявлением о назначении страховой пенсии в орган, осуществляющий пенсионное обеспечение, однако в этом ему было необоснованно отказано, суд вправе обязать пенсионный орган назначить гражданину пенсию со дня его первоначального обращения с заявлением в пенсионный орган»20.
Приведем в качестве примеров еще несколько дел рассматриваемой категории.
18 Доступ из справочно-правовой системы «КонсультантПлюс».
19 Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации № 3 (2021). Определение № 5-КГ21-29-К2. С. 20-22. URL: https://vsrf.m/documents/ practice/30502.
20 Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации № 2 (2021). Определение № 16-КГ20-24-К4. С. 43-48. URL: https://vsrf.ru/documents/ practice/30181.
В пункте 32 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 11 декабря 2012 г. № 30 «О практике рассмотрения судами дел, связанных с реализацией прав граждан на трудовые пенсии» разъяснено, что, если истец в установленном законом порядке обращался в орган, осуществляющий пенсионное обеспечение, за назначением пенсии, однако в этом ему было необоснованно отказано, суд вправе обязать орган, осуществляющий пенсионное обеспечение, назначить истцу пенсию со дня обращения с заявлением в такой орган либо с более раннего срока, если это установлено Федеральным законом № 173-ФЗ ««О трудовых пенсиях в Российской Федерации». Данные разъяснения применимы и при разрешении споров, связанных с реализацией права на назначение страховой пенсии по старости21.
Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации определила: «Наличие у пенсионного органа сомнений в достоверности сведений об имеющейся у гражданина инвалидности не предусмотрено законом в качестве основания для прекращения выплаты страховой пенсии по инвалидности, до принятия решения о прекращении выплаты пенсии пенсионный орган обязан проверить поступившую к нему информацию об отсутствии у гражданина права на страховую пенсию по инвалидности и установить, соответствует ли эта информация действительному положению дел»22.
По другому делу Верховный Суд определил:
«<К лицам, имеющим право на получение страховых выплат в рамках обязательного социального страхования от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний в случае смерти застрахованного при наступлении страхового случая, относятся как нетрудоспособные лица, состоявшие на иждивении умершего застрахованного лица, так и нетрудоспособные лица, имевшие ко дню смерти застрахованного лица право на получение от него содержания»23.
Страховые выплаты в случае смерти застрахованного выплачиваются: женщинам, достигшим возраста 55 лет, и мужчинам, достигшим возраста 60 лет, - пожизненно; инвалидам - на срок инвалидности (абз. 1, 4, 5 п 3 ст. 7 Федерального закона от 24 июля 1998 г. № 125-ФЗ).
Важно подчеркнуть, что в Российской Федерации сложилась консолидированная позиция российских высших судов в вопросах защиты права на вознаграждение за труд и права на пенсионное обеспечение. Отметим также, что имела место иная ситуация в период вхождения России в Совет Европы и признания юрисдикции Европейского Суда по правам человека (с 1998 г. по март 2022 г.). В этот период наблюдались как совпадение, так и расхождение в позициях высших судов России.
Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2013. № 2.
Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации. № 2 (2021). URL: https://vsrf.ru/documents/practice/30181/.
Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации. № 3 (2021). URL: https://vsrf.ru/documents/practice/30502/.
21
22
В контексте сравнения подходов российских судов и Европейского Суда по правам человека в определении содержания социальных прав интерес представляет дело «Праведная против Российской Федерации».
Решением российского суда к исчислению пенсии заявителя был применен коэффициент значительно въьше, чем применяли местные органы Пенсионного фонда. Через 10 месяцев Управление пенсионного обеспечения подало заявление о пересмотре судебного решения по вновь открывшимся обстоятельствам, которые, однако были известны еще в момент подачи кассационной жалобы. Решение суда первой инстанции было отменено, и по результатам нового рассмотрения дела заявителю отказано в удовлетворении требований.
Европейский Суд установил нарушение п. 1 ст. 6 Конвенции (право на справедливое разбирательство дела судом), так как процедура пересмотра решения суда по вновь открывшимся обстоятельствам должна использоваться только для исправления судебных ошибок, а вновь открывшиеся обстоятельства были известны в ходе рассмотрения кассационной жалобы. Европейский Суд также указал на нарушение ст. 1 Протокола № 1 к Конвенции: хотя право на пенсию по старости или на социальные выплаты не входит в права и свободы, гарантируемые Конвенцией, «требование» относительно пенсии может представлять собой собственность по смыслу ст. 1 Протокола № 1 к Конвенции, если оно в достаточной степени реализуемо24.
В письме Верховного Суда Российской Федерации от 12 сентября 2005 г. № 1673-5/общ25 указано, что решение Европейского Суда по правам человека по делу «Праведная против Российской Федерации» на других пенсионеров не распространяется, так как Европейский Суд не определял правильность применения пенсионного законодательства в отношении самой Л. А. Праведной, а также в отношении других пенсионеров. Хотя Верховный Суд Российской Федерации не придал данному судебному решению преюдициального значения, российские судебные органы следуют судебной практике высших судебных инстанций Российской Федерации, и запрет на применение решения по делу Праведной, с точки зрения отечественных экспертов, выглядит как признание судебного прецедента в качестве источника права de facto [Лаптев, Г. С., 2009, с. 70].
Таким образом, сравнивая судебную практику российских судов, можно увидеть постепенно формирующиеся общие подходы в судебной защите социальных прав, в том числе прав на вознаграждение за труд, на пенсионное и иное социальное обеспечение. В решениях Конститу-
24 Постановление Европейского Суда по правам человека от 18 ноября 2004 г. Дело «Праведная (Pravednaya) против Российской Федерации» (жалоба № 69529/01) (Первая секция). Доступ из справочно-правовой системы «КонсультантПлюс».
25 Доступ из справочно-правовой системы «КонсультантПлюс».
ционного Суда Российской Федерации и Верховного Суда Российской Федерации просматривается стремление к применению доктрины социального государства в сочетании с другими, конкретизирующими ее принципами-требованиями в целях обеспечения благоприятного правового режима по реализации социальных прав человека.
Обсуждение и заключение
В современную эпоху конституционная доктрина социального государства имеет фундаментальное значение в процессе принятия решений Конституционным Судом Российской Федерации и Верховным Судом Российской Федерации по защите социальных прав. Данная доктрина раскрывается через конкретизирующие принципы и нормы, регулирующие социальные права человека.
В целях более глубокого обоснования выносимых решений конституционная доктрина социального государства применяется в интеграционном единстве с принципами свободного развития, достойной жизни, равноправия (равенства), пропорциональности (соразмерности), справедливости (социальной справедливости), правовой определенности, баланса публичных и частных интересов и другими, в том числе конкретизирующими их принципами права (недискриминация в социальной защите, справедливое и равное вознаграждение за труд, поддержка социально незащищенных слоев населения, равная возможность судебной защиты социальных прав, соразмерность ограничений социальных прав, уважение человека труда и самого труда и др.).
На примере судебной защиты прав на вознаграждение за труд и на пенсионное обеспечение видно стремление российских судов создать благоприятный правовой режим реализации социальных прав.
Российская Федерация с помощью доктринального обоснования понятия и содержания социального государства в решениях Конституционного Суда Российской Федерации и Верховного Суда Российской Федерации стремится повысить конституционно-правовые гарантии благосостояния своего населения с целью достижения социальной стабильности, создания гарантий минимального дохода и прав на максимально возможный уровень благосостояния на равных условиях для всех категорий граждан, защиты от рисков непредвиденной потери доходов и других правовых гарантий. Главной проблемой социальной политики России в современных условиях становится необходимость удовлетворения сложившихся социальных потребностей при одновременной институциональной перестройке всей системы социальной защиты в соответствии с новыми требованиями, сложившимися в условиях санкций, чрезвычайных ситуаций, пандемии и других вызовов социальному благополучию. Роль судов в этих условиях состоит в том, чтобы обеспечить сохранение основных гарантий социального благополучия, отвечающего требованиям конституционной доктрины социального государства.
Список источников
Бачило И. Л. Государство социальное или сервисное? (информационно-правовой аспект) // Право. 2010. № 1. С. 3-11.
Василевич С. Г. Понятие и сущность социального государства // Вестник экономической безопасности. 2017. № 3. С. 95-100. Волков Ю. Социальное государство - базисная основа социального партнерства (идейно-теоретические корни и основы демократического социального государства) // Труд и социальные отношения. 2000. № 2. С. 74-79.
Зорькин В. Д. Социальное государство в России: проблемы реализации // Сравнительное конституционное обозрение. 2008. № 1 (62). С. 46-50.
Коженко Я. В., Мамычев А. Ю. Сервисное государство: проблемы теории и практики реализации // Власть. 2010. № 3. С. 44-46.
Лаптев Г. С. Роль Европейского Суда по правам человека в защите социальных прав граждан Российской Федерации // Вестник Омского университета. Сер.: Право. 2009. № 1 (18). С. 69-71.
Сидорина Т. Ю. Операция «welfare state»: решило ли государство «всеобщего благосостояния» проблемы идеального государства? // Terra economicus. 2012. Т. 10, № 3. С. 84-99.
Чиркин В. Е. Социальная справедливость как фактор устойчивого развития общества (конституционные вопросы) // Актуальные проблемы экономики и права. 2017. Т. 11, № 1. С. 89-97. DOI: 10.21202/1993-047X.11.2017.1.89-97.
Эрхард Л. Благосостояние для всех. М. : Дело, 2001. 332 с. ISBN: 5-7749-0228-5.
Dixon R., Landau D. Transnational constitutionalism and a limited doctrine of unconstitutional constitutional amendment // International Journal of Constitutional Law. 2015. Vol. 13, issue 3. P. 606-638.
Feldman S., Steenbergen M. R. The Humanitarian Foundation of Public Support for Social Welfare // American Journal of Political Science. 2001. Vol. 45, no. 3. P. 658-677. DOI: 10.2307/2669244.
Gelissen J. Popular support for institutionalized solidarity: a comparison between European welfare states // International Journal of Social Welfare. 2000. Vol. 9, no. 4. P. 285-300. DOI: 10.1111/14682397.00140.
Hasenfeld Y., Raferty J. A. The Determinants of Public Attitudes Toward the Welfare State // Social Forces. 1989. Vol. 67, no. 4. P. 1027-1048. DOI: 10.1093/ SF/67.4.1027.
Hirst P., Thompson G. Globalization and the Future of the Welfare State // Economy & Society. 1995. Vol. 24, issue 3. P. 408-442. DOI: 10.1080/03085149500000017.
References
Bachilo, I. L., 2010. Is the state social or service? (Information and legal aspect). Pravo = [Law], 1, pp. 3-11. (In Russ.) Chirkin, V. E., 2017. Social justice as a factor of sustainable development of society (constitutional issues). Aktual'nye problemy ekon.om.iki i prava = [Actual Problems of Economics and Law], 11(1), pp. 89-97. (In Russ.) DOI: 10.21202/1993-047X.11.2017.1.89-97. Dixon, R., Landau, D., 2015. Transnational constitutionalism and a limited doctrine of unconstitutional constitutional amendment. International journal of constitutional law, 13 (3), pp. 606-638. Erhard, L., 2001. Blagosostoyanie dlya vsekh = [Welfare for all]. Moscow: Delo. 332 p. (In Russ.) ISBN: 5-7749-0228-5. Feldman, S., Steenbergen, M. R., 2001. The Humanitarian Foundation of Public Support for Social Welfare. American Journal of Political Science, 45(3), pp. 658-677. DOI: 10.2307/2669244. Gelissen, J., 2000. Popular support for institutionalized solidarity: a comparison between European welfare states. International Journal of Social Welfare, 9(4), pp. 285-300. DOI: 10.1111/1468-2397.00140. Hasenfeld, Y., Raferty, J. A., 1989. The Determinants of Public Attitudes Toward the Welfare State. Social Forces, 67(4), pp. 10271048. DOI: 10.1093/ SF/67.4.1027.
Hirst, P., Thompson, G., 1995. Globalization and the Future of the Welfare State. Economy & Society, 24(3), pp. 408-442. DOI: 10.1080/03085149500000017.
Kozhenko, Ya. V., Mamychev, A. Yu., 2010. Service state: problems of theory and practice of implementation. Vlast' = [Power], 3, pp. 44-46. (In Russ.)
Laptev, G. S., 2009. The role of the European Court of Human Rights in protecting the social rights of citizens of the Russian Federation. Vestnik Omskogo universiteta. Ser.: Pravo = [Bulletin of Omsk University. The Law Series], 1, pp. 69-71. (In Russ.)
Sidorina, T. Yu., 2012. Operation "welfare state": has the "welfare state" solved the problems of the ideal state? Terra economicus, 10(3), pp. 84-99. (In Russ.)
Vasilevich, S. G., 2017. The concept and essence of the social state. Vestnik ekonomicheskoj bezopasnosti = [Bulletin of Economic Security], 3, pp. 95-100. (In Russ.)
Volkov, Yu., 2000. The social state is the basic basis of social partnership (ideological and theoretical roots and foundations of a democratic social state). Trud i social'nye otnosheniya = [Labor and Social Relations], 2, pp. 74-79. (In Russ.)
Zor'kin, V. D., 2008. The social state in Russia: problems of implementation. Sravmtel'noe konstitucionnoe obozrenie = [Comparative Constitutional Review], 1, pp. 46-50. (In Russ.)
Информация об авторах / Information about the authors
Умнова-Конюхова Ирина Анатольевна, доктор юридических наук, профессор, ведущий научный сотрудник отдела правоведения ИНИОН РАН, профессор кафедры конституционного права имени Н. В. Витру-ка Российского государственного университета правосудия (Российская Федерация, 117418, Москва, ул. Новочеремушкинская, д. 69). Irina A. Umnova-Koniukhova, Dr. Sci. (Law), Professor, Leading Researcher of the Department of Jurisprudence of the INION RAS, Professor of the Vitruk Constitutional Law Department, Russian State University of Justice (69 Novocheremushkinskaya St., Moscow, 117418, Russian Federation). ORCID: 0000-0001-6400-851X
Костылева Елена Дмитриевна, кандидат юридических наук, доцент, доцент кафедры конституционного права имени Н. В. Витрука Российского государственного университета правосудия (Российская Федерация, 117418, Москва, ул. Новочеремушкинская, д. 69). Elena D. Kostyleva, Cand. Sci. (Law), Associate Professor, Associate Professor of the Vitruk Constitutional Law Department, Russian State University of Justice (69 Novocheremushkinskaya St., Moscow, 117418, Russian Federation).
ORCID: 0000-0003-2481-0887
Заявленный вклад авторов / Contribution of the authors
Авторы сделали эквивалентный вклад в подготовку публикации. The authors contributed equally to this article.
Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов. The authors declare no conflict of interests.
Дата поступления рукописи в редакцию издания: 05.03.2023; дата одобрения после рецензирования: 16.03.2023; дата принятия статьи к опубликованию: 15.05.2023.
Submitted: 05.03.2023; reviewed: 16.03.2023; revised: 15.05.2023.
