CC BY
121
1 Статья подготовлена в рамках программы фундаментальных исследований НИУ ВШЭ по теме «Структурный анализ региональных политических режимов и электоральных пространств», реализуемой Лабораторией региональных политических исследований.
2 См. Diamond 1994; Schmitter, Karl 1994; Linz, Stepan 1996.
3 Елисеев [Eliseev] 2004; Konrad 2005.
______________ЮАПТПЖКПЕ МП__________________
Ю.О.Гайворонский
КОНСОЛИДАЦИЯ ПАРТИЙНЫХ СИСТЕМ В КОНТЕКСТЕ ТРАНСФОРМАЦИИ ЭЛЕКТОРАЛЬНОГО ПРОСТРАНСТВА И ПОЛИТИЧЕСКИХ РЕЖИМОВ
На примере стран Балканского региона1
Ключевые слова: партийная система, электоральное пространство, консолидация, фрагментация, волатильность
Консолидация партийной системы — важнейшая составляющая становления демократического режима2. Данное обстоятельство имеет огромное значение для посткоммунистических стран с четко выраженной ориентацией на Объединенную Европу. Хотя в Копенгагенских критериях вступления в ЕС параметры партийных систем впрямую не затрагиваются, уровень консолидации последних в этих странах существенно варьирует и порою настолько далек от западных стандартов, что не может не оказывать прямого или косвенного влияния на их продвижение по «европейскому» вектору3.
Понимая неподъемность задачи детального исследования ситуации во всех странах упомянутой категории, в настоящей статье мы сосредоточим внимание на посткоммунистических государствах Балканского региона, что позволит нам:
— решить (хотя бы частично) проблему сопоставимости (ввиду наличия у этих государств ряда общих социокультурных, экономических и политических черт);
— провести сравнительный анализ консолидации партийных систем стран, входящих и не входящих в ЕС, и тем самым попытаться ответить на вопрос о наличии качественных различий в партийных системах соответствующих стран и динамике их развития.
В качестве кейсов будут рассмотрены четыре балканские страны, две из которых (Словения и Болгария) являются членами Евросоюза, а две (Сербия и Македония) — кандидатами на вступление в него. Во всех этих странах в 2011—2013 гг. наблюдался политический кризис, приведший к досрочным парламентским или президентским выборам.
Статья состоит из трех частей. В первой части обсуждаются теоретические аспекты консолидации партийных систем и способы опера-ционализации ее уровня. Во второй дается общий обзор эволюции партийных систем Болгарии, Македонии, Словении и Сербии. Третья часть посвящена анализу этих систем в рамках актуального электорального
ТОЛПГЛТ № 2 (73) 2014
141
___________________ЮА1Ш1ШПЕ ЛАРТПП____________________
цикла, характерной особенностью которого (для изучаемой выборки) является повышенный уровень политической нестабильности. Данное обстоятельство тем более важно, что в условиях кризиса наиболее четко высвечиваются особенности партийной системы, в том числе и степень ее консолидации.
Консолидация партийных систем: проблемы определения и операцио-нализации
4 Sartori 1976: 43-44.
5Ibid.: 46-47.
6 Ibid.: 185.
В отличие от консолидации демократии, вопрос о том, что такое консолидированная партийная система, привлекает к себе мало внимания исследователей. По-видимому, данная категория воспринимается как нечто интуитивно ясное и не требующее пояснений. На наш взгляд, подобный подход не вполне адекватен, тем более что дискуссии может вызывать не только консолидированность партийной системы, но и само существование таковой.
По заключению Дж.Сартори, партии образуют систему лишь в том случае, если они являются частью относительно взаимосвязанного целого: партийная система — это система взаимодействий, отражающих результаты межпартийной конкуренции, представляющей некие устойчивые паттерны. Тем самым складывается определенная структура результатов электоральной конкуренции, характеризующаяся такими параметрами, как размер (количество партий в парламенте) и форма (сила партий и конфигурация правящей коалиции)4. В связи с этим напрашивается вывод, что если сформировавшаяся в ходе межпартийной конкуренции структура воспроизводится в сравнительно неизменном виде в течение нескольких электоральных циклов, то такую партийную систему следует признать консолидированной.
Однако данная трактовка не учитывает столь важные параметры, как чередование партий у власти и уровень конкуренции. В своей классификации партийных систем Сартори опирался именно на них, указывая, что для институционализации демократии необходимо не просто существование приблизительно равных по силе партий, но и их чередование у власти5. С его точки зрения, наиболее благоприятны для демократии двухпартийная система и так называемая система ограниченного плюрализма (3—5 партий)6.
Но вернемся к проблеме дефиниции. Поскольку в отношении консолидированной партийной системы таковая в принципе отсутствует, рассмотрим соответствующие операциональные критерии, используемые различными исследователями (см. табл. 1), и попробуем выделить наиболее релевантные.
Как видно из табл. 1, при измерении уровня консолидации партийных систем чаще всего применяются показатели волатильности (изменчивости), а также близкие по свойствам индексы концентрации и фрагментации. Важно отметить, что отношения между фрагментацией и изменчивостью неоднозначны. С одной стороны, консолидированная партийная система представляет собой дефрагментированную, укрупненную (концентрированную) структуру, характеризующуюся
142
Т10АПГКГ № 2 (73) 2014
ТОЛП1Г №2(731 2014
Таблица 1 Критерии консолидации партийных систем
Автор Индикатор Способ вычисления
III.Горовиц и Э.Браун Индекс концентрации Хер финдаля-Хиршмана Сумма квадратов долей голосов всех партий
П.Льюис Индекс партийной стабилизации На первом этапе вычисляется сумма процентов всех партий, преодолевших избира-телвный барвер. В следующем электоралвном цикле резулвтаты повторно участвовавших в выборах партий умножаются на 1,2, в следующем — на 1,4 и т.д. Индекс — отношение накопленного резулвтата по всем выборам к максималвно возможному (например, к 520 — 100+120+140+160 — для четырех электоралвных циклов).
Д.М. Олсон Эффективное число партий по индексу Лааксо-Таагеперы (уровенв фрагментации) V = l/£v;, где в знаменателе — индекс Херфиндаля-Хиршмана
Индекс волатилвности Роуз
Дж.Нова- Распределение голосов внутри партийного спектра Граф, где ось х — партии, упорядоченные по шкале «левые—правые», ось у — процент голосов, отданных за партию
грокиен Электоралвная волатилвноств Сравнение поддержки партий в динамике
Д.П.Конрадт Индекс волатилвности Педерсена м 1
Источники: Horowitz S., Browne Е. 2005. Sources of Post-Communist Party System Consolidation: Ideology versus Institution // Party Politics. Vol. 11. № 6; Lewis P. 2006. Party Systems in Post-communist Central Europe: Patterns of Stability and Consolidation // Democratization. Vol..l3. № 4; Olson D.M. 1998. Party Formation and Party System Consolidation in The New Democracies of Central Europe // Political Studies. Vol. 46. № 3; Novagrokien J. 2001. The Development and Consolidation of the Lithuanian Political Party System // Journal of Baltic Studies. — Vol. 32. № 2; ConradtD.P. 2005. The Tipping Point: The 2005 Election and the De-Consolidation of the German Party System?// German Politics fi and Society. Vol. 24. № 1.
ЛОА1Ш1ШПЕ1ШРТПП
____________________ЮА1Ш1ШПЕ ЛАРТПП_______________________
высокой степенью стабильности. С другой — даже при движении в сторону консолидации неизбежен определенный уровень волатильности, вследствие чего и при наличии эффективного измерительного инструментария требуется экспертная оценка полученных данных.
В настоящей работе были использованы наиболее распространенные в прикладных исследованиях индикаторы — индекс Лааксо-Таагеперы (для измерения уровня фрагментации) и индекс Педерсена (для измерения уровня изменчивости). Следует, однако, признать, что оба этих индикатора не лишены недостатков. Так, индекс Лааксо-Таагеперы дает лишь общую информацию об уровне фрагментации партийной системы, оставляя без внимания столь важный параметр, как конфигурация, то есть значение индекса будет равно приблизительно трем как в случае, когда в парламент прошли три партии с результатом 40, 30 и 30%, так и в ситуации, когда избирательный порог преодолели четыре избирательных объединения, получив 50, 20, 15 и 15%. О подобных качественных сдвигах можно судить исходя из динамики индекса Педерсена (резкие скачки). В то же время указанный индекс не позволяет определить, чем обусловлена такая волатильность — изменением состава игроков на электоральном поле или же сдвигом в предпочтениях избирателей. В данном случае мы тоже будем прибегать к качественному анализу.
Консолидация партийных систем Болгарии, Македонии, Сербии и Словении
7 Lijphart 1995: 99.
8 Ibid.: 100. 9 См. Jurek 2010.
10 См. http://www. regional-science.ru
Уровень фрагментации. Результаты измерений показывают, что средний уровень фрагментации партийных систем на Балканах выше, чем в Западной Европе в 1945—1990 гг. Согласно классическому исследованию А.Лейпхарта, среднее эффективное число электоральных партий в западноевропейских странах составляло в те годы 3,94, а парламентских — 3,347, тогда как в Болгарии, Македонии, Сербии и Словении в посткоммунистический период — 5,19 и 3,93 соответственно. Это в целом подтверждает справедливость представления о более высоком уровне фрагментации партийных систем в период демократического транзита.
По заключению Лейпхарта, для западных стран характерен постепенный рост партийной фрагментации8, причем в последние два десятилетия данная тенденция усилилась9. В связи с этим логично задаться вопросом: не является ли общепринятая точка зрения о различии в уровне фрагментации партийных систем в Западной и Восточной Европе (в частности, на Балканах) устаревшей?
Сопоставление эффективного числа электоральных партий на Балканах и в ряде стран Западной Европы (по материалам исследований, проведенных в Лаборатории региональных политических исследований НИУ ВШЭ10) обнаруживает, что средний уровень фрагментации партийных систем там довольно близок: 4,95 и 4,75 соответственно. К сожалению, на нынешнем этапе исследования мы не можем ответить на вопрос о причинах выравнивания уровней фрагментации.
144
Т10АПГКГ № 2 (73) 2014
___________________ЮА1Ш1ШПЕ ЛАРТПП____________________
Обратимся к анализу данных об уровне фрагментации партийных систем в рамках исследуемого региона. Как видно из табл. 2, наибольшей фрагментацией партийной системы отличается Словения, за которой следует Сербия, где индекс эффективного числа партий несколько выше, чем в Болгарии и Македонии. Примечательно также, что за годы посткоммунистического развития в Словении и Македонии уровень фрагментации заметно снизился, а в Болгарии и Сербии, наоборот, вырос.
Таблица 2 Эффективное число электоральных / парламентских партий
Среднее значение в 1990—2013 гг. Среднее значение с 2000 г. Среднее значение в 1990-е годы
Болгария 4,17 / 3,04 4,88 / 3,57 3,45 / 2,52
Македония 4,19 / 3,57 4,02 / 3,20 4,41 / 4,11
Сербия 4,75 / 3,43 5,10 / 3,92 4,33 / 2,82
Словения 6,77 / 5,92 5,58 / 4,43 8,36 / 7,51
11 Дюверже [Duverger] 2005.
12 Bielasiak 1997.
13 Нечеткость данной тенденции применительно к парламентским партиям (см. рис. 2) объясняется тем, что в 1994 г. одна из ведущих партий Македонии бойкотировала второй тур парламентских выборов и, соответственно, не попала в парламент.
В литературе можно встретить две точки зрения относительно закономерностей развития партийных систем в условиях трансформации политических режимов. В соответствии с первой из них, фрагментация партийной системы в период транзита должна постепенно затухать, ибо первоначально в выборах склонно участвовать множество новообразованных партий, подавляющая часть которых терпит фиаско, что, в свою очередь, снижает стимулы к участию в последующих избирательных кампаниях («психологический эффект» М.Дюверже11). Согласно второй, тенденция носит прямо противоположный характер: поскольку в ситуации конфликта сторонников и противников «старого режима» политические предпочтения граждан четко структурированы, голосование на первых свободных выборах отличается довольно высокой степенью консолидации. В дальнейшем оппозиция раскалывается, что приводит к росту дисперсии (в нашем случае — фрагментации), которая может сократиться/стабилизироваться лишь по прошествии времени (гипотеза «роста партийной дисперсии»12).
Обе гипотезы указывают на принципиальную важность учета динамики процессов фрагментации, и построение графов позволяет зафиксировать ряд тенденций. Прежде всего следует отметить, что в развитии этих процессов в исследуемых странах отчетливо выделяются два периода (см. рис. 1 и 2). В 1990-е годы происходит «сбегание» к определенному уровню фрагментации, который, вслед за Сартори, можно обозначить как умеренный плюрализм (4—6 электоральных партий или 3—5 парламентских)13. Напротив, в последнем электоральном цикле наблюдается повышение уровня фрагментации.
ГОЛПГЛТ № 2 (73) 2014
145
лолптгтсш партии
Рисунок 1 Эффективное число электоральных партий в странах Балканского региона (1990-2013)
Рисунок 2
Эффективное число парламентских партий в странах Балканского региона (1990-2013)
Вместе с тем из рисунков видно, что даже в столь ограниченной выборке эволюция партийных систем не однонаправлена: в случае Словении и Македонии сработал, по-видимому, «психологический эффект», тогда как в Болгарии и Сербии возобладали механизмы, ведущие к «росту партийной дисперсии».
14 Mair 1998; Powell, Tucker 2009.
15 Powell, Tucker 2009: 31.
Электоральная волатильность. Уровень электоральной волатильности посткоммунистических партийных систем выше, чем в Западной Европе14. Так, по расчетам Э.Н.Пауэлл и Дж.Такера, в 1990—2000-х годах ее среднее значение в западноевропейских странах составляло 13,6, тогда как в восточноевропейских — 44,415. Наши
146
ЮЖ” № 2 (73) 2014
лолптгтсш партии
вычисления, учитывающие последние тенденции, подтверждают эту закономерность: во всех четырех исследованных государствах средние значения индекса Педерсена колеблются вокруг 30 (см. табл. 3). Это ниже, чем в посткоммунистическом лагере в целом, что, казалось бы, должно свидетельствовать о более высоком уровне консолидации демократии — разумеется, за исключением Сербии, однако при С.Милошевиче режим там был хотя и недемократическим, но консолидированным, и после его крушения средний показатель волатильности в стране увеличился.
Таблица 3 Электоральная волатильность (индекс Педерсена)
Среднее значение в 1990—2013 гг. Среднее значение с 2000 г. Среднее значение в 1990-е годы
Болгария 34,02 40,75 25,04
Македония 29,71 24,52 40,10
Сербия 29,62 34,12 22,11
Словения 29,34 29,47 29,08
16 Jurek 2010.
17 Отображение динамики нестабильности и фрагментации в виде графов не вполне корректно, поскольку фиксация изменений осуществлялась дискретно (на основе данных электоральной статистики) и речь в действительности идет о наборе точек. Таким образом, повышение уровня нестабильности в Словении было зафиксировано именно в 2008 г.
Помимо Сербии, изменчивость партийной системы выросла в Болгарии, где на смену устойчивому расколу коммунизм/антикомму-низм16 пришли перманентные попытки уравновесить партийно-политический спектр с правого фланга. Стабильные показатели характеризуют партийную систему Словении, которая в этом отношении действительно напоминает классическую западную демократию, пусть и с несколько ббльшим уровнем волатильности. Еще более примечательны значения индекса Педерсена в Македонии, где налицо заметное снижение электоральной нестабильности.
Однако, как видно из рис. 3, выделение средних тенденций способно исказить реальную картину. Во-первых, при детальном рассмотрении казус Словении уже не выглядит таким стабильным: с 2008 г. в стране происходит уверенный рост волатильности17. Во-вторых, как и в случае с фрагментацией, в последнем электоральном цикле в трех странах из четырех мы можем наблюдать усиление волатильности. В-третьих, при общем повышении (по сравнению с 1990-ми годами) электоральной неустойчивости уровень изменчивости партийной системы Болгарии снижается. Чтобы осмыслить отмеченные тенденции, нужно детально проанализировать электоральное пространство каждой из изучаемых стран.
‘ЮАП1Г № 2 (73) 2014
147
ЛОА1Ш1ШПЕ ЛАРТПП
Рисунок 3 Уровень электоральной волатильности в странах Балканского региона (1990-2013)
Партийные системы Болгарии, Македонии, Словении и Сербии в контексте трансформации электорального пространства: актуальные тенденции
18 Ввиду специфики данных при расчете показателей стабильности региональной поддержки и перетоков электората использовался метод Спирмана.
19 Meleshevich 2007: 78.
20 Туровский [Turovskijj] 2012: 103.
Прежде чем приступать к решению поставленной задачи, следует ввести и обосновать несколько дополнительных параметров анализа, которые потребуются нам для более глубокого понимания трансформации электорального пространства:
— стабильность региональной поддержки (рассчитывается для каждой партии и представляет собой коэффициент корреляции18 между результатами данной партии на актуальных и предшествующих выборах в региональном разрезе);
— перетоки электората (измеряются путем вычисления корреляций между динамическими показателями партий, что, в свою очередь, требует вычисления разности показателей партии на актуальных и предшествующих выборах в региональном разрезе: Рц ~ P(t — 1) • На переток электората будет указывать отрицательный коэффициент, поэтому важно предварительно выяснить, действительно ли одна партия преимущественно приобретает, а другая теряет в региональном разрезе, и только потом статистически доказывать наличие закономерности);
— национализация партийной системы. С точки зрения А.Мелеше-вича, национализация партийной системы есть отражение автономии партий по отношению к территориям, ибо электоральные игроки должны стремиться выражать интересы общества в целом или его сегментов, а не отдельного региона19. Сходного мнения придерживается и Р.Туровский, справедливо отмечающий, что «партии выступают не только агентами социально-политического конфликта, но и инструментами общественной и территориальной интеграции»20. Высокий уровень национализации говорит о территориальной однородности поддержки партий. Индекс национализации для отдельных партий рассчитывается по формуле:
148
Т10АПГКГ № 2 (73) 2014
_____________________ЮА1Ш1ШПЕ ЛАРТПП_________________________
1-G, где G — коэффициент Джини. Индекс национализации партийной системы в целом (Party System Nationalization Score — PSNS) представляет собой сумму произведений индексов национализации партий и долей полученных ими голосов.
В Болгарии проведение в 2013 г. досрочных парламентских выборов было вызвано массовыми протестами против повышения цен на электроэнергию, получившими название «коммунальная революция». Всего в выборах приняли участие 36 партий — в два раза больше, чем в предшествующих. В парламент вновь прошли лишь четыре партии — правоцентристская «Граждане за европейское развитие Болгарии» (ГЕРБ) во главе с премьер-министром Б.Борисовым, Болгарская социалистическая партия (БСП), протурецкое Движение за права и свободы (ДПС) и националистическая «Атака». Несмотря на повышенный уровень общественного недовольства, ГЕРБ снова сумела выиграть выборы, хотя и с потерей 13 процентных пунктов голосов, тогда как социалисты улучшили свои показатели лишь на 8 процентных пунктов. В целом же досрочные выборы были использованы Борисовым как своего рода политическая технология, позволившая зафиксировать социальную поддержку власти, не дожидаясь полного коллапса, в то время как значительный протестный потенциал «коммунальной революции» был распылен между новыми партиями.
Наиболее стабильной оказалась региональная поддержка ДПС и БСП (коэффициенты корреляции — 0,94 и 0,86 соответственно), что свидетельствует о наличии у них устойчивого ядерного электората. В основном воспроизвела свою электоральную поддержку и ГЕРБ, но — ввиду кризиса — с заметно меньшей интенсивностью (0,60). Хуже всего в этом плане выступила «Атака», электорат которой заметно «поплыл» — значимого коэффициента корреляции получить не удалось. Уровень национализации партийной системы снизился несущественно (с 0,70 до 0,68), при этом наиболее низкий показатель — у ДПС (0,49), поддержка которого локализована в регионах с преобладанием турецкого населения (Кирджали, Разград, Тарговиште и др.). Показатели других партий значительно выше: ГЕРБ — 0,89, БСП — 0,88, «Атака» — 0,78.
Возвращению лидера ГЕРБ на пост главы правительства воспротивились три другие парламентские силы, и мандат на формирование кабинета был передан социалистам, заключившим коалицию с ДПС. Премьером стал технократ П.Орешарски, в 2005—2009 гг. занимавший пост министра финансов. «Индифферентный» в идеологическом плане подход не привел, однако, к укреплению политической стабильности, что отчасти связано с противоречивым составом кабинета, куда вошел, в частности, медиамагнат Д.Пеевски.
Таким образом, зафиксированное в 2013 г. в Болгарии снижение волатильности не является результатом повышения политической или экономической стабильности (как это бывает в большинстве случаев). Скорее наоборот — это отражение стратегии действующей власти
ГОЛПГЛТ № 2 (73) 2014
149
ЛОА1Ш1ШПЕ ЛАРТПП
по удержанию ситуации в своих руках, причем стратегии неудачной, что позволяет говорить о несостоятельности ГЕРБ как противовеса левым силам. Следовательно, на основании досрочных выборов 2013 г. нельзя судить о реальном уровне электоральной нестабильности в стране.
Проведение досрочных выборов в 2011 г. в Македонии было обусловлено стремлением оппозиции усилить свое влияние в парламенте на фоне ухудшения экономической конъюнктуры. В выборах приняли участие 16 партий и блоков. По итогам голосования победу одержала правящая «Внутренняя македонская революционная организация — Демократическая партия за национальное македонское единство» (ВМРО-ДПНМЕ), набравшая 39,0% голосов. Второе и третье место соответственно заняли Социал-демократический союз Македонии (СДСМ; 32,8%) и проалбанский Демократический союз за интеграцию (ДСИ; 10,2%). В Собрание прошли также Демократическая партия албанцев (ДПА; 5,09%) и «Национальное демократическое возрождение» (НДВ; 2,7%), тоже защищающее интересы албанского населения. Правительство сформировала коалиция ВМРО-ДПНМЕ во главе с Н.Груевски (который вновь получил пост премьер-министра) и ДСИ, что говорит о сохранении относительного status quo, с одной стороны, и привилегий албанского меньшинства — с другой.
Индикаторы стабильности региональной поддержки находятся на высоком уровне. Коэффициент корреляции для ВМРО-ДПМНЕ составил 0,87, для СДСМ, ставшего основным бенефициаром кампании, — 0,50. Показатели проалбанских избирательных объединений еще выше (0,90 для ДСИ и 0,88 для ДПА), однако в случае Македонии это скорее проблема, чем преимущество.
Чтобы обосновать данный тезис, рассмотрим уровень национализации партийной системы. PSNS хотя и вырос по сравнению с предшествующим электоральным циклом (0,52 в 2008 г.), едва достиг отметки 0,60. Показатели национализации партий, представляющих интересы албанского меньшинства, очень низкие: ДСИ — 0,29, ДПА — 0,22, ДНВ — 0,19. Все это говорит о высоком уровне регионализации партийной системы страны на базе этнического раскола. Кроме того, происходит размежевание внутри албанских территорий (усиление ДНВ), на что указывает как география голосования, так и столкновения между активистами проалбанских партий.
Прочие национальные меньшинства демонстрируют склонность к консолидации вокруг ВМРО (турки и цыгане) и СДСМ (сербы), и их партии входят в образованные данными организациями избирательные блоки. Что касается албанских националистов, то их объединения не содержат механизмов интеграции малых народов.
Таким образом, возникает двоякая тенденция — к консолидации партийной системы (в отношении общенациональных партий) и к ее поляризации (вследствие активной деятельности албанских националистов).
150
Т10АПГКГ № 2 (73) 2014
_____________________ЮА1Ш1ШПЕ ЛАРТПП_______________________
В Сербии в парламентских выборах 2012 г. приняли участие 18 партий, и 11 из них прошли в парламент, в том числе шесть партий национальных меньшинств. С минимальным отрывом победила оппозиционная коалиция «Сдвинем Сербию» (24,05%), ядром которой выступает консервативная Сербская прогрессивная партия. Второе место заняла коалиция «За лучшую жизнь» (ядро — Демократическая партия) президента Б.Тадича, ушедшего в отставку накануне выборов (22,07%), третье — коалиция «Социалистическая партия — Партия объединенных пенсионеров Сербии — Единая Сербия» (СП-ПОПС-ЕС; 14,51%).
Важнейшей особенностью Сербии в 2000-е годы, отличающей ее от других стран нашей выборки, является наличие разнообразных коалиций, меняющих названия и конфигурацию от выборов к выборам. Вместе с тем уровень стабильности региональной поддержки «ядерных» партий в рамках электоральных объединений можно охарактеризовать как средний. Так, высокие показатели воспроизводства поддержки в 2012 г. продемонстрировали коалиции «Поворот» (0,79) и СП-ПОПС-ЕС (0,71), а также Демократическая партия Сербии В.Коштуницы (0,70). Существенно ниже оказался показатель коалиции «За лучшую жизнь» (0,50), что объясняется распадом коалиции «За европейскую Сербию» (одержавшей победу в 2008 г.), из состава которой вышла партия «G-17», ставшая ядром коалиции «Объединенные регионы». Еще ббльшие проблемы с ядерным электоратом испытывает коалиция «Сдвинем Сербию» (0,39), образованная вокруг Прогрессивной партии Т.Николича, отколовшейся в 2008 г. от Радикальной партии В.Шешеля. Идеологию данного объединения можно определить как национал-консерватизм. Бывший ранее крайним националистом, но затем перешедший на более умеренные позиции Николич и его единомышленники выступают за евроинтеграцию и вступление страны в ЕС, но при сохранении Косово и налаживании сотрудничества с Россией.
Рассматривая перетоки электората, следует отметить, что на фоне перманентного процесса распада-формирования коалиций улучшить свои показатели удалось лишь СП-ПОПС-ЕС и «Повороту». Первая коалиция перетянула на свою сторону часть избирателей Радикальной партии Шешеля (-0,21) и Демократической партии Коштуницы (-0,26); вторая — распавшейся коалиции «За европейскую Сербию» (-0,44), то есть отобрала голоса у Тадича.
PSNS сократился с 0,75 до 0,70. При этом показатели отдельных партий варьируют от 0,85 («Сдвинем Сербию») и 0,82 («За лучшую жизнь») до 0,64 (Демократическая партия Сербии) и 0,63 («Объединенные регионы Сербии»). То есть, несмотря на некоторое снижение PSNS, говорить о том, что партийная система стала более регионализированной по сравнению с выборами 2008 г., вряд ли правомерно, так как индексы ведущих партий остаются высокими. В то же время сохраняется этнический раскол, который играет определяющую роль.
Словения считается наиболее успешной с точки зрения демократического транзита балканской страной, тем более что ей удалось прак-
ГОЛПГЛТ № 2 (73) 2014
151
_____________________ЮА1Ш1ШПЕ ЛАРТПП________________________
тически бескровно выйти из состава Югославии. Ведущими партиями в стране являются консервативная Словенская демократическая партия (СДП) и Социал-демократы Словении (СДС). Другие избирательные объединения — христианско-демократические Словенская народная партия и «Новая Словения — Христианская народная партия», а также Демократическая партия пенсионеров Словении (ДППС) — обладают значительно меньшим весом и выступают в роли младших партнеров при формировании правящих коалиций. Как правило, консерваторы пользуются поддержкой сельского населения.
Проведение в 2011 г. досрочных парламентских выборов стало следствием вотума недоверия, выраженного Государственным собранием правительству Б.Пахора по итогам референдума, касавшегося актуального для всей Европы вопроса о повышении пенсионного возраста (против высказались 72,17% избирателей). Триггером развала правящей коалиции выступила ДППС, объяснившая данный шаг заботой об интересах своей адресной группы (чем спасла собственный электоральный потенциал).
Внеочередные выборы активизировали и актуализировали новые политические силы (фактор нестабильности при измерении). Победу одержала левоцентристская «Позитивная Словения» во главе с мэром Любляны З.Янковичем (28,51%). СДП, считавшаяся фаворитом предвыборной гонки, заняла второе место (26,19%). Третьими финишировали социал-демократы (10,52%).
Помимо трех упомянутых партий, 4-процентный барьер преодолели еще четыре объединения, в том числе новообразованный Гражданский список экс-министра Г.Виранта. В свою очередь, четыре из представленных в Государственном собрании прошлого созыва партий утратили поддержку избирателей. Другими словами, рост электорального плюрализма и волатильности в Словении во многом был результатом популизма отдельных политиков (Янковича и Виранта), использовавших ситуацию кризиса для получения мандатов.
При всем том степень стабильности региональной поддержки партий оказалась весьма высокой: коэффициент корреляции для СДП составил 0,80, для СДС — 0,73, для Словенской народной партии — 0,74, для «Новой Словении» — 0,89. Средний уровень стабильности зафиксирован только у Партии пенсионеров (0,60), что, по-видимому, связано с ускоренным старением населения, а также с актуализацией проблемы пенсионной реформы. Устойчивая поддержка правоцентристских и консервативных партий свидетельствует о повышенной стабильности сельского электората в Словении; на то же указывают более слабые перетоки электората внутри данного кластера: от СДП и Словенской национальной партии к Словенской народной партии (-0,34 и -0,27 соответственно) и от СДП к Новой Словении (-0,34). Избиратели, стоящие на левых и центристских позициях, менее устойчивы, о чем говорят интенсивные перетоки от СДС, Либеральных демократов и партии «Всерьез» к популисту Янковичу (-0,78; -0,38; -0,52 соответственно).
152
Т10АПГКГ № 2 (73) 2014
Библиография
_____________________ЮА1Ш1ШПЕ ЛАРТПП_______________________
Для последнего электорального цикла характерен также высокий уровень национализации партийной системы. Вместе с тем, несмотря на заметные сдвиги в уровне электоральной стабильности, PSNS по сравнению с 2008 г. практически не изменился (0,75 и 0,76 соответственно), что опять же объясняется популистской природой «Позитивной Словении».
Таким образом, следует признать, что партийная система Словении пока находится лишь на пути к консолидации — созданные сверху, «под лидера» партии («Позитивная Словения», «Список Виранта») все еще встречают широкую поддержку среди граждан. Тем не менее на политической арене присутствуют и явные долгожители — СДП и СДС, вокруг которых начинает структурироваться, приходя в равновесие, вся партийная (парламентская) система.
* * *
Двадцатилетний опыт развития партийных систем стран Балканского региона указывает прежде всего на отсутствие у них какого-либо единого пути, что во многом обусловлено воздействием внутренних факторов — от институциональных «настроек» до стратегий и поведения политических элит. В то же время различия в уровне консолидации этих систем не являются критическими и никак не связаны с вхождением соответствующей страны в ЕС. С одной стороны, возможны флуктуации, вызванные ситуативными факторами, с другой — налицо высокая устойчивость в воспроизводстве поддержки ведущих партий. Главный вывод состоит, пожалуй, в том, что с начала 2000-х годов партийные системы исследуемых стран эволюционируют в пределах умеренного плюрализма, что, на наш взгляд, и определяет границы достигнутой ими консолидации.
Будучи относительно консолидированными (средний уровень), партийные системы Болгарии, Македонии, Сербии и Словении не лишены и специфических дисфункций. В рамках актуального электорального цикла это: в Болгарии — нестабильность правого фланга; в Македонии — фактическое наличие двух партийных подсистем, отражающих этнический раскол; в Сербии — высокий уровень регионализации и проблема автономий; в Словении — популизм лидеров и повышенный уровень фрагментации, продуцирующий нестабильность внутри правящей коалиции.
Дюверже М. 2005. Политические партии. — М. [Duverger M. 2005. Politicheskie partii. — M.].
Елисеев С.М. 2004. Социальные и политические размежевания, институциональные предпосылки и условия консолидации партийных систем в демократическом транзите // Политическая наука. № 4 [Eliseev S.M. 2004. Social’nye i politicheskie razmezhevanija, institucional’nye
ТОЛП1Г № 2 (73) 2014
153
_________________________ЮА1Ш1ШПЕ ЛАРТПП_______________________________
predposylki i uslovija konsolidacii partijjnykh sistem v demokraticheskom tranzite // Politicheskaja nauka. № 4].
Туровский Р.Ф. 2012. Электоральное пространство России: от навязанной национализации к новой регионализации? // Полития. № 3 [Turovskijj R.F. 2012. Ehlektoral’noe prostranstvo Rossii: ot navjazannojj nacionalizacii k novojj regionalizacii? // Politeia. № 3].
Bielasiak J. 2002. The Institutionalization of Electoral and Party Systems in Postcommunist States // Comparative Politics. Vol. 34. № 2.
Conradt D.P. 2005. The Tipping Point: The 2005 Election and the DeConsolidation of the German Party System? // German Politics and Society. Vol. 24. № 1.
Diamond L. 1994. Toward Democratic Consolidation // Journal of Democracy. Vol. 5. № 3.
Horowitz S., Browne E. 2005. Sources of Post-Communist Party System Consolidation: Ideology versus Institution // Party Politics. Vol 11. № 6.
Jones M.P., Mainwaring S. 2003. The Nationalization of Parties and Party Systems: an Empirical Measure and an Application to the Americas // Party Politics. Vol. 9. № 2.
Jurek P. 2010. The Institutionalization of Party Systems — Bulgaria, Romania, Croatia and Slovenia in a Comparative Perspective // Politics in Central Europe. № 6.
Lewis P. 2006. Party Systems in Post-communist Central Europe: Patterns of Stability and Consolidation // Democratization. Vol. 13. № 4.
Lijphart A. 1995. Electoral Systems and Party Systems: A Study of Twenty-Seven Democracies, 1945—1990. — Oxford.
Linz J.J., Stepan A. 1996. Problems of Democratic Transition and Consolidation in Southern Europe, South America and Post-communist Europe. — Baltimore.
Mair Р. 1998. Party System Change: Approaches and Interpretations. — Oxford.
Meleshevich A. 2007. Party Systems in Post-soviet Countries: A Comparative Study of Political Institutionalization in the Baltic States, Russia, and Ukraine. — N.Y.
Novagrokien J. 2001. The Development and Consolidation of the Lithuanian Political Party System // Journal of Baltic Studies. Vol. 32. № 2.
Olson D.M. 1998. Party Formation and Party System Consolidation in The New Democracies of Central Europe // Political Studies. Vol. 46. № 3.
Powell E.N., Tucker J. 2009. New Approaches to Electoral Volatility: Evidence from Post-communist Countries (http://homepages.nyu.edu/~jat7/ Powell_Tucker_Volatility.pdf).
Sartori G. 1976. Parties and Party Systems: a Framework for Analysis. — Cambridge.
Schmitter Ph.C., Karl T.L. 1994. The Conceptual Travels of Tran-sitologists and Consolidologists: №w Far to the East Should They Attempt to Go? // Slavic Review. Vol. 53. № 1.
154
ЮЖ” № 2 (73) 2014
