CC BY
66
Теория и история государства и права
УДК №343.71
ББК№67.408
Ч.Н. Ахмедов*
Конокрадство и роль полицейского урядника в борьбе с ним
В статье освещается деятельность уездной полиции по защите частной собственности сельского населения. Раскрываются организационно-правовые особенности применения профилактических мер полицейским урядником в конце XIX - начале XX века.
Ключевые слова: конокрадство, крестьянин, крупный домашний скот, лошадь, металлический ярлык, паспорта (билеты) на лошадей, полицейский урядник, приемы борьбы с конокрадством, регистрация лошадей, сельские жители.
C.N. Akhmedov*. Horse stealing, and the role of a police constable in the fight with him. The
work of the county police on protection of private property in rural areas is described in the article. The organizational and legal features of preventive measures applied by the police village constable in the late XIX - early XX century are disclosed.
Keywords: convict penitentiary department, horse stealing, a farmer, a large cattle, horse, special commissioners on affairs about horse-stealing, a police constable, procedure on affairs for horse stealing, lynching, investigative bailiff.
В жизни человека лошадь является одним из самых полезных животных. Она оказывает человеку неоценимую помощь с момента превращения её в домашнее животное. С древности лошадь использовалась как средство передвижения, перевозки грузов. Ни одна военная кампания не обходилась без услуг лошадей, которые помогали военным совершать необходимые манёвры, доставлять на фронт оружие, снаряжение, живую силу, перевозить раненых.
Лошадь оставалась самым востребованным средством передвижения и в мирное время, обеспечивая перемещение должностных и частных лиц. Без лошади не обходился ни император, ни простой сельский обыватель. Материальное благополучие подданного в сельской местности зависело от наличия у него лошадей.
Лошадь, как наиболее востребованное и ценное домашнее животное, одновременно была объектом неправомерных посягательств. Самым частым преступлением против частной собственности в сельской местности было конокрадство. В результате совершения кражи лошадей многие крестьянские хозяйства, и без того небогатые, разорялись, попадали в тяжелое экономическое положение. По словам одного из мировых судей XIX в., если крестьянин терял свою единственную лошадь, то он «терял голову, отпускал руки, боялся открыть глаза, заглянуть в будущее, где его уже ждут и грозят недоимки, нужда и, наконец, голод» [19, с. 152]. Лишаясь лошади, крестьянин вынужден был нередко бросать обработку земли, которой занимался веками, и пускаться в отхожие промыслы. Как отмечает Л. Весин, местные крестьяне Минской губернии, лишившись, вследствие похищения у них лошадей, главной рабочей силы, вынуждены были оставить пашни, семью, дом и идти на сторонние заработки иногда за 1000 верст и более [1, с. 351].
Несмотря на огромное количество краж лошадей и причинение материального ущерба крестьянскому хозяйству, раскрываемость этого вида преступлений оставалась очень низкой. По утверждению некоторых авторов, в разных частях России в конце XIX и начале XX вв. она составляла от 7,1 до 17 % от общего количества совершенных преступлений [8, с. 72].
Было еще одно обстоятельство, негативно влиявшее на предупреждение и пресечение преступлений. Это неэффективная деятельность предварительного следствия и либеральное
* Ахмедов, Чингиз Нарман оглы, заместитель начальника кафедры истории государства и права Санкт-Петербургского университета МВД России, кандидат юридических наук, доцент. Адрес: Россия, 198206, г. Санкт-Петербург, ул. Летчика Пилютова, д. 1. E-mail: [email protected].
* Akhmedov, Chingiz Narimanovich, deputy head of the chair of State and Law History of the Saint-Petersburg University MIA of Russia, candidate of Law, Associate Professor 198206, Saint-Petersburg, Letchika Pilutova str., 1. E-mail: [email protected].
© Ахмедов Ч.Н., 2016
отношение представителей судебных органов к лицам, привлеченным к уголовной ответственности за совершение конокрадства. Среди лиц, привлекаемых к уголовной ответственности за совершение кражи лошадей, число оправданных по решению суда доходило до 24,2 % [8, с. 45]. Волостные старшины с большим огорчением признавались, что почти все дела о конокрадстве заканчиваются в окружном суде ничем. По их словам, «немного потаскают конокрада к следователю да в окружной суд, и в конце концов отпустят, да еще признают невиновным, на общий соблазн всем» [6. с. 40].
Это отрицательно влияло на общую уголовную и правовую политику государства по профилактике преступлений и конокрадства, в частности. Общее количество совершённых преступлений против собственности не уменьшалась, а с каждым годом увеличивалось. В Харьковской, Херсонской, Саратовской губерниях в конце XIX и начале XX вв. этот процесс принимал угрожающий характер для всего сельского хозяйства, о чем губернаторы сообщали министру внутренних дел [15, л. 29].
Конокрадство, как наиболее часто совершаемое в сельской местности преступление, имело свои способы совершения. Одни лица выявляли место нахождения лошадей, другие же, совершив кражи с установленного места и в определённое время, немедленно передавали лошадей сообщникам, третьи отгоняли их к месту реализации. Если не удавалось раскрывать кражу по горячим следам, то установить лиц, причастных к совершению преступления, было практически невозможно, т.к. «украденных лошадей через несколько часов, прежде, чем хозяин заметит пропажу, передавали уже в другие руки за 20, 30 и более верст от места совершения преступления. Потом они тотчас же передавали лошадь еще дальше и дальше. Через несколько суток лошади оказывались уже за 200 верст и больше от места совершения преступления, где легко сбывались на ярмарках и базарах» [15, л. 24]. «Между всеми группами существовало нечто в роде общей взаимопомощи, в роде взаимной гарантии и ассоциационной связи» [1, с. 357].
Кражи лошадей совершались с участием хорошо организованных групп, где чётко были распределены роли каждого участника преступного сообщества. Конокрадством занимались почти всегда одни и те же группы, имеющие чёткую организацию, все члены которых обязаны были беспрекословно повиноваться старшему, его приказам и исполнять их [1, с. 359].
В Саратовской губернии конокрады украденных лошадей направляли по избранному тракту к Волге или Суре. Почти в каждом селении, лежащем на этом тракте, были расположены притоны, из которых пригнанная лошадь немедленно перегонялась в следующее селение. Таким образом, в случае подозрения или обыска со стороны чинов полиции первый похититель лошади через час или два мог сидеть спокойно у себя дома как ни в чем не бывало, что обеспечивало его алиби и затрудняло привлечение виновных к ответственности [1, с. 356; 3, с. 7-8].
Для лучшей организации своей преступной деятельности конокрады периодически проводили сходки, во время которых «сообщали о своих планах и образе действий, а затем расходились и действовали каждый в определенном районе» [1, с. 358]. Сплочённость и организованность конокрадов пугали простой народ: люди боялись поджога своего имущества, мести со стороны конокрадов за сообщение о совершённом преступлении в полицию и сотрудничество с ней. Такие неправомерные поступки со стороны конокрадов в разных частях России были выявлены неоднократно: конокрады часто поджигали дома тех лиц, кто заявлял о краже лошадей представителям властей, в частности, полиции [1, с. 367-368]. Как отмечал М. Волконский, «...простой народ до крайности напуган конокрадами и, зная их лично, не хотел свидетельствовать в судах против них, боясь поджогов от мстительных врагов; вследствие сего, конокрады, обыкновенно, редко подвергаются наказанию, что придает им такую смелость, что они иногда требуют выкупа за украденное животное, или откупную плату, чтобы не уворовать его» [3, с. 8].
Выведенные из терпения, крестьяне сами учиняли кровавую расправу над конокрадами. Имеются многочисленные примеры из истории конокрадства, когда крестьяне, доведенные до отчаяния действиями конокрадов, устраивали самосуд над ними. Вот как описывает самосуд над конокрадом в Орловской губернии В.В. Тенишев: «Однажды для производства дознания по делу о расправе над конокрадом, о которой было известно только по слухам, местному уряднику пришлось переодеться гуртовщиком, и под видом покупки крестьянского скота, пробраться на сход той деревни, где был совершен самосуд, и опоить крестьян водкой, дабы они сами рассказали подробности совершенного злодеяния. И через небольшой промежуток времени подвыпившие мужики без стеснения рассказывали гуртовщику про убийство одного конокрада. Убивали его, как оказалось, чуть ли не всем селом» [20, с. 47]. Только наутро, когда прибыли пристав, судебный следователь и урядник, «пьяная ватага поняла, что попалась в ловушку, начались аресты и допросы» [20, с. 48]. Крестьяне признались, когда убили пойманного конокрада и показали, где спрятан его труп. В результате расследования около 300 человек были привлечены к ответственности [20, с. 48].
Самосуд над конокрадами совершали с особой жестокостью. Бывали случаи, когда задержанным конокрадам крестьяне заливали горло грязью или устраивали нечто вроде сажания на кол [3, с. 3-4]. В деревне Токмак Казанской губернии крестьяне поймали четырех конокрадов из знаменитой воровской деревни Каргалы, постоянно совершавших кражи лошадей. Из четверых только одному удалось уйти от самосуда, а трое были жестоко убиты и брошены в овраг около речки.
Зачастую самосуд носил публичный характер. Так, в Смоленской губернии крестьяне, схватив одного конокрада, избили его до полусмерти, после чего «они привязали его ногами к балке, продолжали бить обухом по бокам, ногам и пяткам, а потом поджигали и подвешивали его за шею до тех пор, пока тот не лишился сознания и не умер» [1, с. 364-366].
Отчаявшиеся крестьяне сами признавались в совершённом ими преступлении и говорили: «Мы преступники, пусть закон карает нас. Плата эта нам очень тяжела и непосильна, при малейшем заступничестве конокрады не только грозят сжечь или обокрасть наши дома, но иногда немедленно приводят в исполнение свои угрозы. Все это до сих пор внушает нам страх» [9, с. 347].
Такие самосуды над конокрадами встречались на территории Виленской, Ковенской, Лифляндской и Подольской губерний, в Белорусском крае [1, с. 364].
Причины широкого распространения конокрадства были самыми разными. Л. Весин указывает следующие причины: а) недостаток крестьянского самоуправления, б) полное отсутствие полиции в крестьянских обществах, в) трудности преследования вора, г) слабость наказания за кражу лошадей, д) недостаток пастбищ, на которых могли бы быть организованы правильные караулы, е) обстановка в крестьянских обществах, потворствующая развитию этого рода кражи [1, с. 354].
Одной из причин распространения конокрадства являлось отсутствие должной охраны имущества подданных империи со стороны правоохранительных органов. На огромной территории уезда или губернии не было достаточного количества чинов полиции, которые могли бы по горячим следам приступить к раскрытию этих преступлений. Становой пристав, единственный представитель полиции от правительства, обслуживающий огромную территорию своего административного участка, был не в состоянии раскрыть подобного рода преступления в силу многочисленности возложенных на него должностных обязанностей. Сотские и десятские, являвшиеся помощниками станового пристава и выполнявшие полицейские повинности по выбору на один год, не имели достаточной подготовки, чтобы раскрывать эти виды преступления. Кроме того, они сами, будучи выходцами из крестьянской среды, как правило, были зависимы от своих односельчан, что не позволяло им надлежащим образом выполнять свои обязанности [15, л. 319]. Порой сотские и десятские в сообществе с преступниками сами совершали кражи лошадей или скота [14, с. 20]. Отсутствие должной компетенции личного состава уездной полиции мешало ей выполнять возложенные на неё обязанности, в т.ч. по надлежащему предупреждению и пресечению такого вида преступлений, как конокрадство.
С учреждением в 1878 г. должности полицейского урядника в структуре уездной полиции [11, № 58610], по мнению руководства Министерства внутренних дел, предупреждение и пресечение конокрадства должно было существенным образом измениться в лучшую сторону.
Институт полицейских урядников был введен в структуру уездной полиции на основании Временного Положения о полицейских урядниках в 46 губерниях России «для усиления уездной полиции и в помощь Становым Приставам для исполнения полицейской обязанностей, а также надзора за действиями сотских и десятских» [11, № 58610].
На основании Инструкции министра внутренних дел, утвержденной 19 июля 1878 г. [18, с. 170], на урядников возлагались многочисленные обязанности, в т.ч. содействие раскрытию и расследованию преступлений. Они должны были доносить о преступлении становому приставу, судебному следователю и прокурору и до прибытия этих лиц производить дознание, а при обнаружении подозреваемых немедленно приступить к раскрытию и задержанию лиц, совершивших преступления против личной собственности, среди которых особое место принадлежало конокрадству.
В п. 29 названной инструкции было указано: «На полицейских урядников возлагается преследование конокрадства, для чего они обращают особенное внимание на лиц, слывущих в околотке за конокрадов, и следят за местами, в коих, по народной молве, производится сбыт и укрывательство краденных лошадей и скота» [7]. Полицейские урядники с первых дней своего учреждения активно приступили к раскрытию и расследованию преступлений против личной собственности, из которых большую часть составляли кражи лошадей. Из числа украденных в 1879 г. 35473 лошадей силами полиции были найдены 13489, что составляло 40 % от общего числа всех совершённых преступлений такого рода. Немалая роль в их раскрытии принадлежала урядникам.
В своем отчете 2 февраля 1879 г. «О деятельности конно-полицейских урядников с 9 июня 1878 г. по 1 января 1879 г.» министр внутренних дел Л.С. Маков положительно охарактеризовал это направление деятельности вновь сформированного института уездной полиции [16, л. 78-118]. По его данным, за короткий период силами урядников было раскрыто 320 случаев конокрадства, задержаны 511 конокрадов. Из 757 краденых лошадей 579 были возвращены законным владельцам [16, л. 83].
Проверкой организации деятельности урядников, проведённой чиновниками особых поручений Департамента полиции в период с 1879 по 1880 гг., было установлено, что значительное число преступлений, совершаемых в сельской местности, в т.ч. конокрадство, раскрываются урядниками [16, л. 100]. Только в Минской и Витебской губерниях полицейскими урядниками было раскрыто 90 случаев конокрадства и задержаны 69 подозреваемых лиц. Из 132 украденных лошадей были разысканы и возвращены законным владельцам 104 [16, л. 267]. Двадцать три урядника, участвовавших в раскрытии преступлений кражи лошадей «по горячим следам» были награждены денежными премиями в общей сумме 750 рублей (от 20 до 50 рублей каждому). Полицейский урядник 1-го участка Миргородского уезда Полтавской губернии Тищенко за особый подвиг при задержании конокрадов (тяжело ранен при задержании подозреваемого) был награжден серебряной медалью с надписью «За усердие» и денежной премией в размере 50 рублей [16, л. 86]. Как отмечали чиновники, с появлением службы урядников число совершенных преступлений в сельской местности в отношении собственности значительно уменьшилось [16, л. 86-88].
Однако раскрытие краж лошадей и привлечение к ответственности виновных лиц оказалось непростой задачей и для урядников. Это была настоящая борьба между полицейскими урядниками,
не имеющими еще опыта работы и профессиональной подготовки, с одной стороны, а с другой - конокрадами, хорошо организованными, сплочёнными, дерзкими, потерявшими страх перед правосудием, давно обосновавшимися в сельской местности группами людей. «Борьба эта была сопряжена с громадными опасностями для жизни, здоровья и имущества полицейских чинов, и на трудном пути своем вырвала из строя полицейских деятелей немало жертв», - отмечал становой пристав уездной полиции Г.М. Рудой [16, л. 86].
Порой конокрады не ограничивались совершением кражи лошадей: в качестве мести они покушались на жизнь и здоровье урядников, намеревавшихся привлечь их к ответственности за совершение преступления. При этом жертвами конокрадов становились наиболее авторитетные, преуспевающие по службе полицейские урядники, те, кто активно раскрывал эти виды преступления и привлекал к ответственности виновных лиц. Имеются многочисленные примеры, когда конокрады совершали преступления против преследовавших их урядников.
1 ноября 1908 г. конокрады обманным путём, ложно заявив о краже лошадей, вызвали из дома на хутор Сосново урядника 13-го участка Витебского уезда Ефимова (где будто бы, по их словам, на току спрятаны краденые лошади). Когда прибыл ничего не подозревающий урядник, конокрады (в количестве трёх человек), зверски его убили [5, л. 1-8].
Жертвой преступления стал и полицейский урядник Осип Фомичев из села Белгаз Актарского уезда Саратовской губернии, который был убит крестьянином В.Ф. Шитовым на почве мести 16 ноября 1907 г. в доме сельского старосты [4, л. 1-20].
3 марта 1907 года в д. Красновидовка Переездинской волости Саратовской губернии урядник Ефимов был убит наповал при входе в дом Василисы Бугавой, где пьянствовали 6 приезжих подозрительных лица.
При исполнении служебных обязанностей конокрадами были убиты урядники Васильковского и Бердичевского уездов Киевской губернии [17, с. 82].
Если не удавалось физически устранить урядника, конокрады причиняли ему материальный ущерб, уничтожая его жилище. В Полоцком уезде Витебской губернии конокрадами была сожжена усадьба одного из лучших урядников, раскрывшего наибольшее число преступлений и привлекшего большое число конокрадов к ответственности, о чём сообщал министру внутренних дел губернатор [16, л. 234].
Предупреждение и пресечение преступлений - это сложный и длительный процесс, для его реализации требовались определённые предпосылки.
Во-первых, для раскрытия краж лошадей и другого вида крупного домашнего скота нужна была определённая профессиональная подготовка самого урядника. Такой подготовки у вчерашнего унтер-офицера и сегодняшнего урядника не было и не могло быть, особенно на начальном этапе их становления. Большинство урядников с момента образования данного института не проходили специальной профессиональной подготовки, не имели навыков сыскного дела.
Во-вторых, не существовало сформированных форм и методов розыска в уездной полиции, в чём признавались сами чины-практики. Становой пристав Г.М. Рудной отмечал: «Говоря откровенно, теперь никакой системы розысков не существует, а практикуется пересылка из стана в стан целых сотен различных розысков (т.е. сообщений о совершённых преступлениях), большинство которых гласит так: «разыскивается конь масти гнедой, лет старых, роста обыкновенного, грива и хвост умеренные» [17, с. 66]. Автор признавал, что такие формы и методы «настолько бессмысленны и нецелесообразны, на сколько и обременительны для чинов полиции» [17, с. 66].
Исследовав деятельность уездной полиции Тамбовской губернии, чиновник особых поручений Министерства внутренних дел Стюарт среди обстоятельств, препятствующих более успешной деятельности полиции, назвал «отсутствие определённых приёмов и правил розысков лиц и имущества в уезде» [16, л. 76]. Не удивительно, ведь в рассматриваемый период институт сыска не был достаточно развит. Первый закон «Об организации сыскной части», регламентирующий деятельность сыскной работы, был принят в начале XX в. [12, N° 30672; 13, с. 189-190]. У каждого урядника должен был быть свой учёт совершённых преступлений, приметы похищенных лошадей, информация о подозреваемых. Он должен был заниматься не только раскрытием преступлений вслепую, но и анализировать методы совершённых преступлений (время и место совершения, в какой период года совершаются кражи лошадей и другая информация).
В-третьих, для эффективной организации розыска требовалось дополнительное финансирование из казны государства на проведение оперативно-розыскных мероприятий, приобретение и содержание хороших лошадей для урядников, способных оперативно преследовать конокрадов.
Чтобы раскрыть кражи лошадей, урядники иногда по нескольку дней без отдыха преследовали конокрадов десятки и сотни верст [16, л. 121]. Не всем из них хватало выносливости выполнять такую тяжелую работу. Бесконечное преследование воров по бездорожью не выдерживали не только люди, но даже лошади. В результате, как отмечали чиновники особых поручений Министерства внутренних дел, в течение года почти половина урядников Минской и Витебской губерний вынуждены были поменять своих лошадей по причине их негодности к службе [16, л. 121]. К тому же в некоторых губерниях оказались «лошади не годные для долгих и продолжительных поездок» [16, л. 140].
Заслужить доверие крестьян и значительно помочь в борьбе с конокрадством должно было, по мнению одного из полицейских чинов, рекомендованное урядникам привлечение общества на свою сторону. «И, поверьте, раз это сделано, доверие достигнуто, - дело пойдет само собою, пойдет быстрыми и широкими шагами», - отмечал чиновник полиции [10, с. 324-326].
Однако, несмотря на усилия урядников, становых приставов и других представителей уездной администрации, количество совершённых преступлений не уменьшалось. Конокрадство всё так же причиняло огромный материальный ущерб жителям сельской местности. Раскрывать эти преступления с каждым годом становилось все труднее: менялась тактика совершения преступлений и способы ухода от ответственности.
Во второй половине XIX в. со стороны волостных, уездных и губернских земских собраний начали поступать разные предложения о совершенствовании форм и методов предупреждения и пресечения конокрадства. Среди них наиболее часто обсуждаемым являлся вопрос о введении паспортов (билетов) на лошадей, с помощью которых возможно было бы выявлять краденых лошадей и привлекать виновных лиц к ответственности [17, с. 7-8].
Некоторые представители местных комитетов с целью соблюдения правил предложили «привлекать к уголовному наказанию лиц, купивших лошадь без свидетельства, как за приём заведомо краденного» [21, с. 104], несмотря на то, что эти паспорта еще не были введены.
В свидетельство должны были быть включены приметы предположенной к продаже лошади.
Несмотря на неоднократность обсуждаемого вопроса представителями губерний, паспорта так и не были введены. У них были как сторонники, так и противники. Последние аргументировали свой отказ тем, что в результате такого нововведения появится масса фальшивых свидетельств. Среди представителей местной администрации найдутся лица, которые за определенную плату (т.е., за взятку) незаконно предоставят это свидетельство.
Применение технических средств и улучшение методов борьбы с конокрадством постоянно являлись предметом обсуждения у полицейских урядников. С целью предупреждения и пресечения кражи лошадей два полицейских урядника, служивших в разных частях России, составили свой проект, регламентирующий правовые основы порядка регистрации лошадей, назвав этот проект «Технические приемы борьбы с конокрадством» [2, с. 661].
По мнению урядников, при проведении в жизнь предлагаемой ими системы регистрации лошадей и соблюдении установленных правил конокрадство станет явлением почти невозможным в связи тем, что сбыт краденых лошадей будет затруднен.
Первый проект принадлежал одному из урядников Казанской губернии и состоял из 16 (шестнадцати) параграфов.
Согласно первой статье Проекта, владельцы лошадей при их покупке и регистрации обязаны привести лошадь в полицейский участок или в волостное правление по месту жительства, где её осматривали бы ветеринарный врач или фельдшер, определяя пол, масть, рост, возраст и прочие особенности, занося эти данные в специальную книгу регистрации. У владельца при этом отбирались бы все имеющееся у него документы на лошадь для дальнейшего хранения в волостном правлении. Взамен выдавался металлический ярлык, на котором обозначались год, месяц и число записи лошади, порядковый номер регистрации [2, с. 661].
В статье второй было указано место регистрации лошадей и порядок хранения книги регистрации. Регистрация осуществлялась в городах при полицейских участках, а в сельской местности - в волостных правлениях, где эти книги постоянно хранились. В городах за правильность ведения книг должны были отвечать пристав и особый чиновник, а в селах - волостной писарь и волостной старшина.
Статья третья Проекта регламентировала порядок продажи и обмена лошадей. Если владелец лошади желал совершить куплю-продажу, то он обязан был взять из соответствующего полицейского участка или волостного правления удостоверение о разрешении этой сделки. При успешном совершении купли-продажи или обмена лошади, владелец должен был передать в место хранения это удостоверение, равно как и металлический ярлык и, в свою очередь, получить удостоверение и ярлык на выменянную лошадь [2, с. 661].
Лицо, купившее или обменявшее лошадь, обязано было предоставить полученные от её продавца ярлык и удостоверение в полицейский участок или волостное правление по месту своего жительства для внесения их в регистрационную книгу.
Статья двенадцатая Проекта описывала металлические ярлыки, выдаваемые на лошадь. На лицевой стороне этого ярлыка должен был быть изображен герб той губернии, в которой они были выданы, а на оборотной - номер, под которым лошадь зарегистрирована в книге. К металлическому ярлыку предъявлялись технические требования, согласно которым «металлические ярлыки должны быть настолько искусной чеканки, чтобы подделка их предоставлялась как можно более затруднительной» [2, с. 661].
Статья восьмая Проекта регламентировала порядок покрытия расходов, связанных с регистрацией лошадей. Каждое лицо, приобретающее лошадь, обязано было уплатить тому учреждению, в регистрационную книгу которого эта лошадь заносилась. Стоимость металлического ярлыка составляла не менее 2 % от стоимости лошади. Стоимость лошади определялась присяжными оценщиками, избираемыми самим населением сроком на один год. Суммы денег, полученные с приобретателей лошадей за ярлыки, должны были заноситься в особую денежную книгу.
Сами книги для регистрации лошадей должны были быть печатные и прошнурованы, вестись по одной форме и контролироваться податными инспекторами. Статья десятая обязывала полицейские участки и волостные правления предоставлять отчёты в контрольные палаты о количестве поступивших сборов за сделки по купле-продаже и обмену лошадей. Губернатор ежегодно назначал особую комиссию для проверки правильности ведения делопроизводства по регистрации лошадей.
Статья четырнадцатая рассматривала порядок продажи лошадей за границу. Если лошадь продавалась за границу, то владелец обязан был предоставить ярлык в то учреждение, где он был выдан. Взамен ярлыка он получал удостоверение на право вывоза лошади за границу. Проданная лошадь снималась с учёта по месту регистрации, а ярлык уничтожался в установленном порядке. Статьи четвертая, пятая и шестая регламентировали правильность регистрации лошадей должностными лицами и наступление ответственности за несоблюдение установленных правил [2, с. 662].
Наблюдение за правильностью регистрации лошадей возлагалось в городских поселениях на участкового пристава и на околоточных надзирателей, которые должны были иметь выписки из регистрационных книг на всех лошадей владельцев, проживающих в их околотке, проверять два раза в месяц всех лошадей на своем участке и вносить в упомянутые выписки сведения обо всех вновь прибывших в околоток и выбывших из него лошадей.
В сельских местностях правильность регистрации лошадей должны были контролировать полицейские десятские и сельские старосты. Кроме того, на старост были возложены обязанности вести списки всех лошадей, имеющихся в крестьянском обществе. Без ведома старосты в сельской местности, где он выполнял свои обязанности, не должны были заключаться сделки по купле-продаже или обмену лошадей [2, с. 661].
За несоблюдение правил учёта лошадей, лица, на которые была возложена ответственность, подвергались в первый раз выговору, а при повторном совершении - к денежным штрафам. Если по их вине имел место сбыт краденых лошадей, то они подвергались ответственности по ст. 169 ст. Устава о наказаниях.
На основании статьи седьмой в обязанности урядника как чина полиции от правительства входило наблюдение за правильностью ведения списков лошадей сельскими должностными лицами, которые для выполнения возложенных на них обязанностей должны были не менее одного раза в месяц проверять правильность этих списков и вносить в них соответствующие изменения и дополнения [2, с. 661].
Другой проект принадлежал уряднику Кубанской области.
При подготовке своего проекта он исходил из тех же соображений. Проект был направлен на предупреждение и пресечение такого преступления, как конокрадство по месту его службы в Кубанской области с применением технических средств и сводился к следующему [2, с. 663].
Рассматриваемый Проект урядника, как и предыдущий, регламентировал порядок регистрации лошадей в специальной алфавитной книге, порядок соблюдения купли-продажи лошадей, ответственность должностных лиц за допущение нарушений, в которых предметом сделки являлась лошадь.
На основании первой статьи Проекта, в течение трёх месяцев со дня издания обязательного постановления о регистрации лошадей все хуторские, волостные и городские управления должны были изготовить по определённой форме алфавитные книги для записи в них как владельцев лошадей, так и последних, а также заготовить по определённой форме паспортные книжки для лошадей, обложки которых должны были быть наклеены на плотную бумагу и отпечатаны по форме этого постановления.
В течение того же времени должны были быть приготовлены к переписи все лошади, начиная с 9-10-месячного возраста.
На основании статьи третьей ежегодно каждый житель, у которого имелась лошадь в возрасте 9-10-месячного возраста, обязан был доставить лошадь в правление и записать её в алфавитную книгу на своё имя, получив на руки письменный вид на лошадь, выдаваемый на всю её жизнь.
Статья пятая Проекта в категорической форме запрещала приобретать лошадь у кого-либо без письменного вида на неё.
Статья шестая Проекта регламентировала порядок регистрации купленной лошади и получения письменного вида. Каждый хозяин, приобретший лошадь, немедленно, не позднее семи дней со дня приобретения, обязан был доставить купленную лошадь в своё правление и записать её на своё имя в алфавитную книгу.
Статья девятая Проекта устанавливала ответственность за нарушение правил при приобретении лошади. Если такое нарушение было установлено, то виновное лицо привлекалось к ответственности и наказывалось штрафом в пользу общественных сумм в размере за каждую лошадь: в первый раз от 1 до 3 рублей, во второй раз штраф удваивался, в третий раз - утраивался, и так далее до 25 рублей. При этом нарушителю объявлялось, чтобы он в течение 2-недельного срока доставил на купленную лошадь письменный вид; лошадь же до доставления на неё вида отбиралась и в течение 2-недельного срока или находилась при правлении, или оставалась у нового хозяина. Если хозяин был благонадёжен, от него отбиралась подписка о непродаже и непромене лошади в течение вышеуказанного срока; в противном случае он отвечал за утрату ее по 177 ст. Устава о наказаниях, налагаемых мировыми судьями, а также за покупку заведомо краденой лошади.
В проекте указывалось: при недоставлении в течение указанного срока письменного вида, лошадь продается с аукционного торга, и деньги, вырученные от продажи её, в течение шестимесячного срока хранятся в продавшем лошадь правлении. Продавая лошадь, правление публикует в Кубанских областных ведомствах объявление о розыске её хозяина. Если в течение 6 месяцев со дня первой публикации хозяин проданной лошади не найдется, то деньги, вырученные от продажи, поступают в пользу того общества, в пределах которого лошадь обнаружена и продана. В качестве поощрения 10 % с вырученной суммы получал тот, кто оказывал содействие обнаружению такой лошади. Если
в результате проверки было установлено, что обнаруженная лошадь является ворованной, полиция немедленно должна была приступить к дознанию.
Статьи пятнадцатая и шестнадцатая обязывали чинов полиции проводить проверки документов на лошадей, продаваемых на ярмарках, базарах и других местах, на предмет обнаружения краденых лошадей или купли-продажи лошадей без соответствующих документов.
Этот проект был предложен на рассмотрение станичному сбору для возбуждения перед надлежащим начальством ходатайства об издании соответствующего обязательного постановления. Однако после обсуждения голоса разделились. Те, кто отказалась принять этот проект, высказалась: «Не треба, наши батьки жили без него, будем и мы жить». В результате этот Проект не был принят.
Рассмотрев особенности совершения конокрадства в России и роль полицейского урядника в борьбе с этим видом преступления, можно сделать ряд выводов.
1. Конокрадство являлось наиболее часто совершаемым видом преступлений и имело свои причины совершения. Таковыми являлись:
а) недостаток крестьянского самоуправления, б) полное отсутствие полиции в крестьянских обществах, в) трудности преследования вора, г) слабость уголовного наказания за кражу лошадей, д) недостаток пастбищ, на которых могли бы быть организованы правильные караулы, е) нередко благодушная обстановка в крестьянских обществах, потворствующая развитию этого рода кражи [1, с. 351].
2. Несмотря на введение в системе уездной полиции института полицейских урядников и принимаемые ими меры по предупреждению и пресечению конокрадства, количество совершённых преступлений в исследуемый период против собственности существенно не сократилось.
3. Число служащих на территории волостей урядников оказалось недостаточным, а административные участки огромными; возложенные на урядников обязанности были сложными, что не позволяло полиции активно участвовать в раскрытии и расследовании конокрадства.
4. Урядники оказывались слабо подготовленными и не имели опыта работы ведения сыскного дела, где требовалась хорошая профессиональная подготовка и материальная база для раскрытия преступлений против собственности.
5. В сельской местности урядники оказались незащищёнными от посягательств преступных элементов, что явилось причиной покушения на жизнь и здоровье тех из них, которые активно участвовали в раскрытии этого вида преступления.
Список литературы
1. Весин, Л. Конокрадство, его организация и способы борьбы с ним населения // Труды императорского Вольного экономического общества. 1885 г. - Т. 1. - С.-Петербург: Тип. т-ва «Общественная польза». 1885.
2. Вестник полиции. - 1909. - № 31.
3. Волконский, М. Законодательная постановка вопроса о конокрадстве / Кн. М. Волконский. - СПб.: Тип. Месника и Римана, 1883.
4. ГАРФ. - Ф. 102. - Д-7. - Оп. 204. - 1907. - Д. 8114.
5. ГАРФ. - Ф. 102. - Д-7. - Оп. 205. - 1908. - Д. 6962.
6. Денской, В. Е. К вопросу о преобразовании волостных судов // Русская мысль. - Т. 5. - Год второй. - М., 1881.
7. Инструкция полицейским урядникам, на основании ст. 9 Высочайше утвержденного 9 июня 1879 г. Временного Положения о полицейских урядниках и по соглашении с Министром юстиции и Шефом жандармов утверждена управляющим Министром внутренних дел 19 июля 1878 г. - СПб, 1878.
8. Левенстий, А. А. Конокрадство с юридической и бытовой стороны // Вестник права. - Т. 2.
9. Наша отечественная жизнь // Отечественные записки. - Т. ССХШ. - СПб., 1874.
10. Овсянников. Конокрадство и борьба с ним // Вестник полиции. - 1911. - № 12.
11. ПСЗ. - Собр. 2. - Т. 53. - Ч. 1. - № 58610.
12. ПСЗ. - Собр. 3. - Т. XXVIII. - № 30672.
13. Жаров, С. Н. История правового регулирования оперативно-розыскной деятельности в России (XI - начало XX вв.). Документы и материалы : учебное пособие. - Челябинск: Изд-во ЮУрГУ, 2007.
14. Рапорт и записки сенатора С.А. Мордвинова «О ревизии Воронежской и Тамбовской губерний» // Россия. Комиссия для составления проектов местного управления. - СПб., 188?.
15. РГИА. - Ф. 1149. - Оп. 3. - 1847. - Д. 60. - Л. 24.
16. РГИА. - Ф. 1286. - Оп. 40. - Д. 44. - Ч. 1. - Л. 76-76 об.
17. Рудой, Г. М. Записка пристава 2 стана Васильевского уезда Г.М. Рудого о мерах к предупреждению и пресечению конокрадства: Состав 1 июля 1898 г. - Киев: Губ. тип., 1898.
18. Сборник циркуляров и инструкций МВД за 1878 г., - СПб., 1880 г.
19. Современная глушь. Из воспоминаний мирового судьи // Вестник Европы. - Том 2. - 1872.
20. Тенишев, В. В. Правосудие в русском крестьянском быту. - Брянск: Тип. Л.И. Итина и Ко, 1907.
21. Труды Местных комитетов о нуждах сельскохозяйственной промышленности. - XXIII. Московская губерния. - СПб.: Тип. т-ва «Народ. польза», 1903.
