Конкуренция отдельных уголовно-правовых норм об ответственности за террористический акт Текст научной статьи по специальности «Право»

human trafficking.In addition the possibilities of this organization, in investigating crimes of human trafficking.

Key words: Interpol; National Central Bureau of Interpol; engagement; transnational crime; human trafficking, slavery.

Guseynov Tural, graduate student, turi_1990@,mail.ru, Russia, Tula, Tula State University

УДК 343.34

КОНКУРЕНЦИЯ ОТДЕЛЬНЫХ УГОЛОВНО-ПРАВОВЫХ НОРМ ОБ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА ТЕРРОРИСТИЧЕСКИЙ АКТ

М.А. Давиденко

Представленная работа посвящена изучению особенностей установления в действующем российском уголовном законодательстве ответственности за совершение преступлений террористического характера. По результатам исследования сформулированы выводы о дискуссионности обособленной криминализации деяния, предусмотренного ст. 2051 УК РФ, которое в действительности является подстрекательством или пособничеством к совершению террористического акта. Кроме этого, деяние, предусмотренное ст.

2053 УК РФ в сущности представляет собой приготовление к совершению террористического акта. По этой причине высказаны критические замечания относительно чрезмерно суровых видов наказаний, предусмотренных санкциями ст.

2053 УК РФ по сравнению с наказаниями, предусмотренными ст. 205 УК РФ за совершение террористического акта.

Ключевые слова: общественная безопасность, преступления террористического характера, террористический акт, содействие террористической деятельности, прохождение обучения в целях осуществления террористической деятельности.

Преступления террористического характера - деяния, предусмотренные

1 ^

ст. 205, 205 и 205 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее - УК РФ) и др. посягают на общественные отношения, сложившиеся в области обеспечения и охраны общественной безопасности. Данный объект уголовно-правовой охраны включает в себя элемент общественной психологии -коллективное бессознательное. В качестве составной части непосредственного объекта террористического акта она подразумевает ощущение состояния защищенности, общественное спокойствие, ощущение своей безопасности и безопасности других, неприкосновенности имущества, уверенность в нормальной работе государственных и общественных институтов. Эта вторая составляющая общественной безопасности не менее существенна, чем

реальные меры ее обеспечения, поскольку отсутствие страха, паники, неуверенности является необходимым условием функционирования и развития общества [1, с. 241-242].

Непосредственный объект состава преступления, предусмотренного ст. 2051 УК РФ, является схожим с непосредственным объектом состава террористического акта. По справедливому мнению большинства исследователей он определяется как общественная безопасность. В научной литературе высказывались мнения о нецелесообразности признания данного деяния в качестве самостоятельного преступления в первую очередь потому, что, содействуя совершению преступления, лицо становится его соучастником (организатор, подстрекатель, пособник), в связи с чем привлекается к уголовной ответственности наравне с исполнителем преступления [2, с. 12].

Аналогичным образом можно охарактеризовать непосредственный

-5

объект состава преступления, предусмотренного ст. 205 УК РФ, поскольку прохождение обучения в целях осуществления террористической деятельности фактически представляет собой активные приготовительные действия для совершения иных преступлений террористического характера. Представление лица о готовящемся преступлении юридически неконкретизировано, вследствие чего привлечение к ответственности по правилам гл. 6 УК РФ не представляется возможным. Отсюда и объект, в отношении которого формируется угроза при совершении данного преступления, может быть охарактеризован в качестве отношений общественной безопасности [3, с. 118].

Объективная сторона всех вышеназванных преступлений построена одинаково. В соответствии с диспозицией ч. 1 ст. 205 УК РФ общественно опасное деяние, признаваемое террористическим актом, заключается в совершении взрыва, поджога или иных действий, устрашающих население и создающих опасность гибели человека, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных тяжких последствий, в целях воздействия на принятие решения органами власти или международными организациями, а также угроза совершения указанных действий в тех же целях.

Диспозиция статьи не содержит закрытого строго определенного перечня тех действий, которые характеризуются в качестве террористического акта. Действия в виде «взрыва» или «поджога» в данном случае выполняют ориентирующую функцию: в процессе квалификации совершенного или готовящегося к совершению деяния, которое не является ни взрывом, ни поджогом, оно может быть признано разновидностью террористического акта, если а) устрашало население и создало опасность гибели человека; б) причинило значительный имущественный ущерб; в) вызвало наступление иных тяжких последствий.

Учитывая изложенное, можно констатировать, что террористический акт должен представлять собой только такие действия, которые угрожают неконтролируемым или слабо контролируемым распространением какой-либо уничтожающей силы, направленной на причинение физического вреда

неопределенному числу людей и/или имущественного ущерба: уничтожение или повреждение зданий, сооружений или иного имущества.

В качестве примера «иных действий», которые, не являясь взрывом или поджогом, признаются в качестве разновидности террористического акта, можно привести следующий пример из судебной практики: Э., К., Х., Ш. и М., вооруженные автоматическим оружием и гранатометом РПГ-7В, имея единый умысел на совершение террористического акта, совершили обстрел из имеющихся у них автоматов и гранатомёта зданий администрации села Гехи, средней школы №1 и средней школы №2. В данных объектах городской инфраструктуры располагались участки для голосования на референдуме в Чеченской Республике. В ходе производства по уголовному делу установлено, что подсудимые совершили обстрел зданий, в которых располагались избирательные участки, с целью запугивания населения. Также было установлено, что преступными действиями подсудимых причинен имущественный ущерб на общую сумму пятьдесят тысяч восемьдесят рублей. По данному эпизоду участники организованной группы (банды) Э., К., Х., Ш. и М. признаны виновными в совершении террористического акта и осуждены по ст. 205 УК РФ [4].

По конструкции состав преступления, предусмотренный ч. 1 ст. 205 УК РФ, является формальным, в связи с чем преступление признается оконченным с момента совершения взрыва, поджога и иных действий, признаки которых мы приводили выше. Однако данные действия можно будет признать террористическим актом только в том случае, если их совершение приводит к наступлению или создает реальную опасность наступления следующих последствий: устрашением населения путем создания опасности гибели неопределенного количества людей, причинение значительного имущественного ущерба, иные тяжкие последствия. Перечень возможных последствий совершения взрыва, поджога и тому подобных действий не является исчерпывающим, что предполагает возможность признания в качестве юридически значимого признака террористического акта наступление или создание реальной угрозы причинения любого значительного физического вреда и/или имущественного ущерба.

В соответствии с диспозицией ч. 1 ст. 205 УК РФ террористический акт может выражаться не только перечисленными действиями, но и угрозами совершения данных действий. При этом угрозы должны восприниматься как реальные независимо от того, имел или не имел виновный умысел на их реальное претворение в жизнь [5, с. 67]. Что касается возможных последствий, наступающих в результате совершения взрыва, поджога и иных террористических действий, то они, как показывают изученные материалы судебной практики, характеризуются причинением вреда жизни и здоровью многих людей и причинением значительного имущественного ущерба, связанного с уничтожением и повреждением имущества.

Объективная сторона составов преступлений, предусмотренных ч. 1 и ч. 11 ст. 2051 УК РФ, представлена несколькими альтернативно перечисленными

действиями. Во-первых, это склонение, вербовка или иное вовлечение лица в совершение преступлений, которые законодатель определяет в качестве разновидности террористической деятельности. В настоящее время данные преступления дифференцируются, очевидно, на основании общественной

1 9

опасности, которую представляют в ч. 1 ст. 205 УК РФ - ст. 205 , ч. 1-2 ст. 206, ст. 208 УК РФ и др.; и в ч. 11 ст. 2051 УК РФ - ст. 205 , 2053, 2054, 2055 УК РФ и др.

Во-вторых, это вооружение или подготовка лица в целях совершения хотя бы одного из преступлений, перечисленных в диспозициях ч. 1 или ч. 1 1 ст. 2051 УК РФ.

В-третьих, ч. 1 1 ст. 2051 УК РФ указывает еще один вид общественно опасного деяния, представляющий собой финансирование терроризма.

Все перечисленные действия являются ни чем иным как содействием совершению иных преступлений, перечень которых тоже представлен в ч. 1 -11 ст. 2051 УК РФ. По нашему мнению, здесь необходимо обратиться к содержанию уголовно-правовых норм об институте соучастия, а именно: подстрекательство и пособничество.

Подстрекательство представляет собой любые активные действия лица (подстрекателя), направленные на склонение другого физического лица, достигшего возраста уголовной ответственности и находящегося в состоянии вменяемости, к совершению преступления. Способы склонения лица к совершению преступления, если они не образуют самостоятельный состав преступления (например, ст. 150 УК РФ), не имеют юридического значения и могут выражаться в уговорах, просьбах, подкупе, угрозах и тому подобный действиях. Таким образом, склонение, вербовка или иное вовлечение лица в совершение перечисленных в диспозициях ч. 1 и 1 1 ст. 2051 УК РФ преступлений, рассматривается как подстрекательство к совершению последних. Самостоятельного уголовно-наказуемого деяния перечисленные действия, по нашему мнению, не образуют.

Пособничеством признается оказание содействия в совершении преступления, способствование выполнению общественно опасного деяния, ускорению наступления общественно опасных последствий или устранение обстоятельств, так или иначе препятствующих совершению преступления. Пособничество в уголовном праве подразделяется на интеллектуальное и физическое. Первое состоит в даче советов, указаний и предоставлении информации относительно совершения преступления. Эти советы, указания и информация способствуют совершению преступления, помогают другим соучастникам преодолеть препятствия и получить необходимые для совершения преступления сведения. Интеллектуальное пособничество может заключаться и в заранее данном обещании скрыть преступника, средства или орудия совершения преступления, следы преступления либо предметы, добытые преступным путем, а также в заранее данном обещании приобрести или сбыть такие предметы. Интеллектуальное пособничество возможно лишь путем совершения действий. Физическое пособничество выражается в

совершении самых различных действий: а) предоставлении исполнителю необходимых орудий и средств совершения преступления; б) устранении препятствий, т.е. создании необходимых условий для совершения преступления; в) иные действия или бездействие, которые признаются содействием в совершении преступления.

Исходя из характеристики пособничества, можно заключить, что предусмотренные в ч. 1 и 1 1 ст. 2051 УК РФ действия, а именно: вооружение или подготовка лица в целях совершения хотя бы одного из указанных преступлений (ст. 205, 206, 208 УК РФ и др.) и финансирование терроризма, -являются пособничеством в совершении вышеперечисленных преступлений.

Поэтому мы считаем, что внесение в УК РФ ст. 2051 не является обоснованным, поскольку представленное ею деяние - все альтернативно перечисленные действия, вполне охватываются уголовно-правовыми нормами об институте соучастия [6, с. 36]. По этой причине включение ст. 2051 в УК РФ является нецелесообразным и создающим дополнительные трудности в разграничении смежных составов преступлений против общественной безопасности, конституционного строя и мира и безопасности человечества.

Кроме этого, наличие в подобной редакции ст. 2051 УК РФ создает возможность дважды привлечь лицо к уголовной ответственности за совершение одного и того же деяния, что явно противоречит действующим конституционным и уголовно-правовым принципам. К примеру, исполнитель террористического акта понесет уголовную ответственность только в соответствии с п. «а» ч. 2 ст. 205 УК РФ, тогда как, например, подстрекатель, склонивший совершеннолетнего исполнителя к совершению вышеуказанного преступления, должен понести ответственность как подстрекатель по п. «а» ч. 2 ст. 205 УК РФ, и как исполнитель по ч. 11 ст. 2051 УК РФ. Создание идеальной совокупности в данном случае является, по нашему убеждению, неоправданным еще и потому, что общественная опасность деятельности подстрекателя и пособника является меньшей по сравнению с общественной опасностью преступной деятельности исполнителя.

Аналогичные замечания вызывает и содержание ч. 3 и 4 ст. 2051 УК РФ, которыми преступными действиями соучастника-исполнителя признаются действия по пособничеству (ч. 3) и организации (ч. 4) отдельных преступлений террористического характера. Здесь также мы можем наблюдать игнорирование положений уголовно-правового института соучастия, выработанных правил квалификации преступлений, совершаемых в соучастии, и включение в состав уголовного закона нормы, которая создает неоправданную конкуренцию с иными нормами, обеспечивающих охрану общественной безопасности от террористических посягательств.

Еще одним сомнением в правильности принятого решения о криминализации действий, перечисленных в ст. 2051 УК РФ, служит анализ санкций ч. 11-4 данной уголовно-правовой нормы. Наверное, при включении ст. 2051 в УК РФ преследовалась цель конкретизировать этапы преступной деятельности, итогом которой является совершение преступления

террористического характера, например, террористического акта или захвата заложника. Криминализация деяний, определяемых как содействие террористической деятельности, обеспечивает в таком случае предупреждение совершение более тяжких преступлений террористического характера, позволяя привлечь виновного к уголовной ответственности за юридически оконченное преступление.

Наше предположение подтверждается практикой Верховного Суда РФ, который указал, что «.. .несовершение преступлений, предусмотренных ст. 205 и ст. 208 УК РФ, по независящим ни от осужденной, ни от лиц, вовлекаемых в преступную деятельность, на квалификацию совершенного осужденной Б. преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 2051 УК РФ, не влияет.» Данное преступление «. является оконченным в момент совершения предусмотренных этой статьей действий вне зависимости от достижения ожидаемых от них результатов» [7].

Однако, если срок максимального наказания, установленного, например, за совершение террористического акта в соучастии (п. «а» ч. 2 ст. 205 УК РФ), -20 лет лишения свободы с ограничением свободы до 2 лет, то наиболее суровым наказанием, предусмотренным ч. 11, 2 и 4 ст. 2051 УК РФ, является пожизненное лишение свободы, а в ч. 3 - тоже 20 лет лишения свободы. Данное обстоятельство также может указывать на дискуссионность принятия решения о необходимости включения ст. 2051 в действующий УК РФ. Аналогичные несоответствия общественной опасности прохождения обучения в целях осуществления террористической деятельности, и ответственности за его

-5

совершение, можно наблюдать в санкции ст. 2053 УК РФ. Здесь предусматривается пожизненное лишение свободы, хотя это уголовно -наказуемое деяние представляет собой подготовительный этап к совершению иного преступления террористического характера, обладающего большей общественной опасностью в виду особенностей совершения преступного посягательства и возможных последствий, наступающих после его осуществления.

-5

Объективная сторона преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 2053 УК РФ, представляет собой обучение - получение знаний, умений и навыков осуществления террористической деятельности или совершения одного из преступлений, предусмотренных ст. 2051, 206, 208 УК РФ и др. Особенности описания общественно опасного деяния указывают на то, что преступление считается оконченным с момента, когда виновный приступил к обучению, осознавая его противоправный характер и истинные цели такой подготовки. На это указывают используемые при описании деяния следующие глагольные формы: «прохождение», «проводимого в целях осуществления», «приобретение ... в ходе занятий», «при изучении».

Юридические признаки субъекта всех определяемых нами составов преступлений террористического характера примерно одинаковы. Субъект является общим, при этом уголовная ответственность за совершение преступлений, предусмотренных ст. 205 и 205 УК РФ, наступает с 14-летнего

возраста, а за преступление, предусмотренное ст. 2051 УК РФ - по достижению 16-летия.

Субъективная сторона основных составов выделенных нами видов преступлений террористического характера определяется в зависимости от психического отношения субъекта к совершаемым им действиям. Во всех составах преступлений вид вины одинаков - прямой умысел. Уголовно-правовая оценка дается в зависимости от психического отношения к совершаемым действиям, предвидения и желания возможных результатов совершаемых действий, а равно - целей, для достижения которых совершается преступное посягательство.

Субъективная сторона составов преступлений, предусмотренных ст. 205

-5 1

и ст. 2053 УК РФ, а в ряде случаев и ст. 2051 УК РФ, в качестве обязательного для установления юридически значимого признака включает цель совершения общественно опасного деяния: воздействие на принятие решения органами власти или международными организациями (ст. 205 УК РФ), совершение отдельных видов преступлений террористического характера или

1 3

осуществления террористической деятельности (ст. 205 , 205 УК РФ) и др.

Рассмотрев все юридически значимые признаки выделенных ранее

1 ^

составов преступлений террористического характера (ст. 205, 205 и 205 УК РФ) мы приходим к следующим выводам. Во-первых, включение в действующий УК РФ ст. 2051 является необоснованным. Разновидности общественно опасных действий, которые предусматриваются ее диспозицией, являются видами подстрекательской или пособнической деятельности, а по этой причине лицо, их совершившее, должно привлекаться к уголовной ответственности как соучастник наряду с исполнителем. Принятие нормы-новеллы должно быть обусловлено объективно существующим пробелом, при котором общественно опасное деяние, посягающее на социально значимые отношения, не получает уголовно-правовой оценки в виду отсутствия в УК РФ нормы, определяющей деяние в качестве преступления. В рассматриваемом случае пробел в праве отсутствовал, а потому и обоснованность включения ст. 2051 в УК РФ крайне сомнительна.

-5

Во-вторых, запрещенное ст. 205 УК РФ прохождение обучения в целях осуществления террористической деятельности является подготовительным этапом для последующего осуществления террористической деятельности или совершения преступлений террористического характера и обладающих большей общественной опасностью, исходя из особенностей совершения деяния и возможных последствий его осуществления. На этом основании включение в санкцию ст. 205 УК РФ наказания в виде пожизненного лишения свободы можно признать неоправданным в виду недостаточной общественной опасности преступления. Также следует уменьшить максимальные сроки лишения свободы за совершение данного преступления, поскольку в действующей редакции ст. 2053 УК РФ они сравнимы с наказаниями за преступления террористического характера, которые обладают большей общественной опасностью (ст. 205, 206 УК РФ).

Список литературы

1. Чикишева Н.А. Основные характеристики современного терроризма // Современная наука: актуальные вопросы, достижения и инновации: сборник статей VII Международной научно-практической конференции (г. Пенза, 5 июня 2019 г.). Пенза: Наука и Просвещение, 2019. С. 241-245.

2. Дикаев С.У. Терроризм: феномен, обусловленность и меры противодействия: дис. ... д-ра юрид. наук. СПб., 2004. 345 с.

3. Лапунин М.М. Прохождение обучения в целях осуществления террористической деятельности: оценка законодательной новеллы // Право. Законодательство. Личность. 2015. №2. С. 118-122.

4. Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 28.11.2007 №754-ПО6 // Справочно-правовая система «КонсультантПлюс».

5. Комиссаров В.С. Терроризм, бандитизм, захват заложника и другие тяжкие преступления против безопасности общества по новому УК РФ. М.: Крона-Лекс, 1997. 159 с.

6. Арутюнов А.А. Соучастие в преступлении по уголовному праву Российской Федерации: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2003. 49 с.

7. Апелляционное определение Верховного Суда РФ от 16.05.2013 по делу №16-АПУ 13-3 Обстоятельства, относящиеся к фактам совершения преступления и личности виновного, а также смягчающие обстоятельства в каждом случае носят исключительный характер // Справочно-правовая система «КонсультантПлюс».

Давиденко Марина Александровна, аспирант, davidenkomisao@yandex. ru, Россия, Москва, Московский институт современного академического образования

COMPETITION OF INDIVIDUAL CRIMINAL LAW ON LIABILITY FOR TERRORIST

M.A. Davydenko

The presented work is devoted to the study of the peculiarities of the establishment in the current Russian criminal legislation of responsibility for the Commission of crimes of a terrorist nature. According to the results of the study, conclusions are drawn about the controversial nature of separate criminalization of an act under article 2051 of the criminal code, which in fact is incitement or complicity in the Commission of a terrorist act. In addition, the act under article 2053 of the criminal code is essentially a preparation for the Commission of a terrorist act. For this reason, expressed criticism regarding the excessively harsh penalties stipulated by the sanctions of the criminal code article 2053 in comparison with the penalties provided in article 205 of the criminal code for committing a terrorist act.

Key words: public safety, crimes of a terrorist nature, terrorist act, assistance to terrorist activities, training in order to carry out terrorist activities.

Davydenko Marina Alexandrovna, postgraduate student, [email protected], Russia, Moscow, Moscow Institute of Contemporary Academic Education