CC BY
55
Заключение. Работа банков на мировых финансовых рынках предъявляет требования к уровню их капитализации и применяемым технологиям. В целом банковские технологии переживают процесс цифровизации и использования искусственного интеллекта, что во многом определяет конкурентоспособность отдельных банков и национальных банковских систем как в национальном, так и в международном аспектах. Кроме того, международная конкурентоспособность национальных банков во многом зависит от общеполитической конъюнктуры, когда, например, они могут быть отключены от международных платежных систем, а их зарубежные активы заморожены. Измерение же уровня конкурентоспособности банков без учёта перечисленных внешнеэкономических факторов можно производить с использованием предложенного метода, дающего количественную оценку этому важнейшему аспекту их деятельности, введя порядок рыночной оценки капиталов банков, не являющихся публичными акционерными обществами.
Библиографический список
1. Коликова Е.М. Определение конкурентоспособности банков на мировом рынке: сущность, генезис, факторы // Вестник Ростовского государственного экономического университета (РИНХ). -2020. - № 3 (71). - С. 158-168.
DOI 10.54220/1994-0874.2022.32.86.005 УДК 330.1
2. Михайлова М.В. Роль конкурентной стратегии современного коммерческого банка // Финансы и кредит. -2008. - № 36 (324) . - С. 51-54.
3. Видеркер Н.В., Цунаева ЕЮ. Межбанковская конкуренция как фактор повышения качества банковских услуг // Международный журнал гуманитарных и естественных наук. - 2017. -№ 3. - С. 104-107.
4. Тавасиев А.М, Ребельский Н.М. Конкуренция в банковском секторе России : учеб. пособие для вузов / под ред. А.М. Тавасиева. - М.: Юнити-Дана, 2001. - С. 52.
Bibliographic list
1. Kolikova E.M. Determination of banks' competitiveness in the world market: essence, genesis, factors // Bulletin of the Rostov State University of Economics (RINH). - 2020. - No. 3 (71). - Pp. 158-168.
2. Mikhailova M.V. The role of the competitive strategy of a modern commercial bank // Finance and credit. - 2008. -No. 36 (324). - Pp. 51-54.
3. Viderker N.V., Tsunaeva E.Yu. Interbank competition as a factor in improving the quality of banking services // International Journal of Humanities and Natural Sciences. - 2017. - No. 3. -Pp. 104-107
4. Tavasiev A.M., Rebelsky N.M. Competition in the banking sector of Russia: studies. handbook for universities / edited by A.M. Tavasiev. - M.: Unity-Dana, 2001. - Pp. 52.
Мезинова И.А., Бодягин О.В.
КОНКУРЕНТОСПОСОБНОСТЬ РОССИИ В ГЛОБАЛЬНЫХ ЦЕПОЧКАХ СОЗДАНИЯ СТОИМОСТИ: СОВРЕМЕННЫЕ ВЫЗОВЫ
Аннотация
Сегодня глобальные цепочки создания стоимости (ГЦСС) выступают в качестве одного из основных драйверов структурных экономических преобразований как на глобальном уровне, так и на уровне отдельно взятых стран, регионов, отраслей и от-
дельных хозяйствующих субъектов. В данной работе авторами рассматриваются формы участия стран в ГЦСС, исследуется Индекс совокупного участия страны в ГЦСС и показатели включенности Российской Федерации в ГЦСС на основе данных ОЭСР. Делается вывод о крайне высоком уровне показателя внутренней добавленной стоимости в экспорте России и преобладании восходящего участия страны в ГЦСС над нисходящим. Предалагаются развилки трансформации включенности России в ГЦСС с учетом влияния пандемии CO VID-19 и текущей геополитической напряженности.
Ключевые слова
Глобальные цепочки создания стоимости, восходящее участие, нисходящее участие, Россия, конкурентоспособность.
JEL: F60
MezinovaI.A., Bodiagin O.V.
RUSSIA'S COMPETITIVENESS IN GLOBAL VALUE CHAINS: CURRENT CHALLENGES
Annotation
Today, global value chains (GVCs) are one of the main drivers for structural economic transformations both at the global level and at the level of countries, regions, industries and firms. In this paper, the authors consider the forms of participation of countries in the GVCs, the index of their participation in the GVCs and the indicators of the inclusion of the Russian Federation in the GVCs based on the OECD data. The conclusion is made about the extremely high level of domestic value added in Russian export and the predominance of the country's upward participation in the GVCs over the downward one. The crossroads in the transformation of Russia's involvement in the GVCs are proposed, taking into account the impact of the COVID-19 pandemic and current geopolitical tension.
Keywords
Global value chains, upstream participation, downstream participation, Russia, competitiveness.
Введение. Глобальные цепочки создания стоимости (ГЦСС) стали важной частью функционирования мирового хозяйства, обеспечивая расширение международного производства на базе географической фрагментации как в рамках цепей поставок, так и в масштабах отдельных отраслей.
Изначальное определение цепочек создания стоимости, введенное Майклом Портером, как взаимосвязанных операций по производству продуктов и/или услуг, в ходе которых создается и присваивается ценность конечному продукту / услуге [1], с течением времени значительно расширилось. Под воз-
действием транснациональных компаний международное производство все чаще организуется в форме глобальных цепочек создания стоимости, так как участие в них способствует повышению производительности [2]. Организация Объединенных Наций рассматривает глобальные цепочки создания стоимости как форму организации международного разделения труда с размещением отдельных стадий производства продукции конечного потребления в разных странах [3].
Ричард Болдуин выделил два ключевых перелома в системе экономических отношений между странами в по-
слевоенный период: первый - географическое разделение процесса производства и потребления товаров и услуг между странами, выразившееся во взрывообразном росте международной торговли после Второй мировой войны, второй берет начало в 80-90-е гг. XX века, когда ТНК, до этого представляющие собой вертикально интегрированные производственные комплексы, активно стали реализовывать стратегию аутсорсинга и привлечения независимых поставщиков в процесс создания добавленной стоимости своих продуктов, сосредотачивая собственные усилия на «ядре» процесса создания добавленной стоимости, операциях или функциях, которые вносили решающий вклад в кокурентоспособность выпускаемой продукции и, следовательно, создавали наибольшую ее добавленную ценность, оплачиваемую потребителем [4]. Новая стратегия ТНК привлекла внимание к процессу перестройки производственных процессов в мире и структурирования их вокруг так называемых глобальных цепочек создания стоимости, координируемых или, как принято говорить в мировой бизнес-литературе, дирижируемых ТНК.
Материалы и методы. Научное исследование, проводимое в статье, строилось на принципах диалектического развития, на научных теориях, методах анализа и синтеза с применением приемов группировок и обобщений.
Результаты
Формы участия в ГЦСС. Безусловно, основные выгоды от участия стран в ГЦСС заключаются в возможности для ее хозяйствующих субъектов более эффективно и рационально использовать ресурсы, получать доступ к финансовому и человеческому капиталу за пределами национальных границ и расширять свою деятельность на новых рынках. Одновременно доступ национальных компаний к глобальным рынкам, капиталу, технологиям и знаниям
может дать толчок и к экономическому развитию страны как таковой, что, однако, требует от ее правительства формирования курса на модернизацию, поддержания и постоянного улучшения делового климата, стимулирования инвестиций в научные и опытно-конструкторские разработки, управленческие практики и т.п. В этой связи доходность участия в ГЦСС для стран на разных стадиях значительно различается [5].
Таким образом, страны конкурируют между собой во все большей степени не за лидерство на определенных рынках, а за позиции в рамках ГЦСС, поскольку именно эти позиции в наибольшей степени демонстрируют конкурентоспособности национальных экономик и их производителей. Одновременно, однако, необходимо заметить, что большинство стран отказалось от идеи быть эксклюзивными производителями готовых продуктов целиком, понимая, что создать конкурентноспо-собную продукцию для глобальных рынков силами производителей одной страны практически невозможно (растиражированных успешных кейсов такой продукции просто нет).
Таким образом, процесс вовлечения стран в участие в ГЦСС, по крайней мере на первых его этапах, носит эволюционный характер, он «вырастает» из участия страны в международном разделении труда и, как следствие, ее вовлечения в международную торговлю. По мере развития и усложнения международной торговли специализация стран постепенно трансформируется во встраивание в отдельные звенья системы международного производства.
Участие страны в ГЦСС может быть в форме прямого (forward participation) и обратного участия (backward participation) [6, 7, 8]. Прямое участие связано c производством и отгрузкой ресурсов, которые в дальнейшем реэкспортируются, обратное - с использованием импортированных ресурсов для производства товаров, которые затем отправляются за границу (рис. 1).
Рисунок 1 - Организация потоков в рамках ГЦСС
Источник: адаптировано авторами на основе данных ВТО [9].
Важно отметить, что в некоторых случаях характеристика участия страны в ГЦСС путем различения прямых и обратных связей может приводить к завышению степени зависимости страны от вклада других стран (т.е. обратного участия), что, в свою очередь, может привести к ложным эмпирическим выводам, согласно которым связи в рамках обратного участия систематически оказываются в цепочке выше связей в рамках прямого участия. Это уточнение важно для понимания позиций России в рамках ГЦСС, речь о которых пойдет далее.
Россия в ГЦСС. Участие России в ГЦСС тоже можно рассматривать как результат эволюции ее участия в международной торговле. Основными продуктами в экспорте России на протяжении всей ее новейшей истории являлись и являются сырьевые товары или продукция первичной переработки, в импорте доминируют машины, оборудование и аппаратура, продукция химической промышленности и транспорт. Так, за период 2013-2020 гг., по данным Федеральной таможенной службы, доля минеральных продуктов в совокупном экспорте составила 53,2% [10].
Исследования ЮНКТАД 2013 года показали, что страны со значительной долей природных ресурсов, нефти или других сырьевых товаров во внешней торговле и прежде всего экспорте, как правило, имеют более высокую долю внутренней (национальной) добавленной стоимости в своем экспорте, поскольку такой экспорт находится в «начале» ГЦСС и требует небольшого вклада иностранной добавленной стоимости в создание экспортной продукции [11]. К таким странам, в частности, традиционно относят, например, Российскую Федерацию и Саудовскую Аравию.
В 2010 году показатель внутренней добавленной стоимости в экспорте России составлял 91%, - самый высокий показатель среди 25 крупнейших стран-экспортеров мира [11]. Это значение можно было бы оценить как позитивное, одним из критериев прогресса участия страны в ГЦСС как раз и рассматривается увеличение доли внутренней добавленной стоимости в экспорте, но только в сочетании с индексом совокупного участия страны в ГЦСС и значениями компонентов этого индекса, которые дают возможность оценить ка-
чественные характеристики включенности страны в глобальные производственные процессы. Индекс совокупного участия страны в ГЦСС, соответственно, складывается из иностранной добавленной стоимости в стоимости экспорта рассматриваемой страны, деленной на совокупный экспорт рассматриваемой страны (так называемый индекс восходящего участия, или upstream perspective в англоязычной литературе), плюс внутренняя добавленная стоимость в стоимости экспорта рассматриваемой страны при условии, что эта добавленная стоимость будет использована при создании экспортного продукта третьей страны, деленная на совокупный экспорт рассматриваемой страны (так называемый индекс нисходящего участия, или downstream perspective в англоязычной литературе).
В 2011 г. индекс совокупного участия России в ГЦСС составлял 51,8% экспорта (38,1% - восходящее участие и 13,7% - нисходящее), что выше средних показателей как развитых, так и развивающихся стран (около 48%). При этом восходящее участие значительно превосходит результаты этих стран (развитые страны - 24,2%, развивающиеся страны - 23,14%), а в нисходящем значительно им уступаем (развитые страны -23,8%, развивающиеся страны - 25,5%) [11]. Объяснением причин такой композиции вовлеченности России в ГЦСС является слабая диверсификация ее экспортных отраслей в целом и преимущественно сырьевой характер направленности экспорта в частности.
Обсуждение и выводы. В работах Джери Джереффи и его соавторов была предложена модель анализа ГЦСС, состоящая из 6 измерений, три из которых связаны с анализом места страны в глобальных производственных системах и возможности модернизировать свое участие в них [13]. ЮНКТАД рассматривает участие страны в ГЦСС как один из наиболее действенных инструментов догоняющего развития для развивающихся стран и важный объект анализа для экономической политики стран,
нацеленных на усиление своих позиций в мировой экономике [11].
Изменения во включенности российских компаний в ГЦСС с начала XXI века характеризуются достаточно стабильным положением в них компаний энергетического комплекса, металлургической промышленности (восходящее участие в сырьевом сегменте глобального производства) и определенными успехами других отраслей.
Отраслями, которые усилили свое участие в глобальных производственных системах, стали прежде всего автомобилестроение, пищевая, текстильная и химическая промышленность.
Россия в начале 2000-х годов была привлекательна для иностранных инвесторов как потенциально большой и растущий потребительский рынок на фоне высоких темпов роста российской экономики. В этот период происходили и глобальные изменения в ГЦСС, росла их фрагментация, происходила дальнейшая либерализация международной торговли и движения капитала. В этих условиях ТНК активно оптимизировали структуру управляемых ими ГЦСС и формировали новые партнерские связи в различных регионах мира, в том числе и в России. Как результат, Россия стала новым игроком в отдельных секторах глобальных производственных систем, причем ее включенность обладала достаточным разнообразием. Так, например, в автомобильной промышленности участие страны в ГЦСС происходило в рамках нисходящей включенности, а именно поставок большого количества импортных деталей и узлов, в то время как в производстве резиновых изделий и пластмасс, где российские производители использовали собственный технологический и сырьевой потенциал, усилилась восходящая включенность в ГЦСС.
Достигнутые в этот период успехи и полученный опыт давали основания для оптимистичных прогнозов усиления места и роли России в системе международного производства. Однако начиная с 2014 года Россия пережила три
шока в части своего участия в ГЦСС, обусловленных воздействием внешних и внутренних факторов, и если предшествующий глобальный финансовый кризис практически не затронул Россию в вопросах ее участия в глобальных производственных системах в силу минимальной ее включенности в эти системы, за исключением энергетического сектора, то новые внешние вызовы стали весьма ощутимыми и имели долгосрочные последствия.
Усиление в 2014-2015 гг. внешнеполитической напряженности в отношении с двумя из трех глобальных производственных хабов (США, Германия и Китай), введение в отношении России санкций и принятие Россией ответных контрсанкций привели к актуализации концепции импортозамещающей модели развития внешнеэкономических связей страны, которая значительно замедлила процесс выработки и имплемента-ции инициатив по повышению открытости российской экономики и усиления ее вовлеченности в ГЦСС.
Ожидаемо снизился уровень участия России в ГЦСС. Последние из имеющихся на настоящий момент данных датируются 2015 годом. К этому периоду участие страны в ГЦСС оценивалось в 41,3% (что сопоставимо с цифрами для развитых и развивающихся стран - 41,4%). При этом восходящее участие оценивалось в 30,5% и, как и в предыдущие периоды, превосходило результаты этих стран (развитые страны -20,8%, развивающиеся страны - 20%), а нисходящее участие - в 10,8% (развитые страны - 20,6%, развивающиеся страны - 21,4%) [12]. Доля промежуточных товаров в экспорте составляла 71,6%, промежуточных услуг - 30,4%, доля промежуточных товаров в импорте -41,5%, промежуточных услуг - 28,3%.
Вторым вызовом если не расширению участия России в глобальных производственных системах, то по крайней мере сохранению имеющихся позиций стал глобальный кризис международного производства, спровоцированный пандемией COVГО-19. Во
время пандемии произошло падение глобального спроса и производства, сбои в глобальных цепочках поставок. Соответственно, пандемия COVГО-19 привлекла внимание общественности к рискам, связанным с фрагментирован-ным производственным процессом, расположенным в разных регионах мира. Реагируя на этот вызов, многие политики и аналитики выступили за вмешательство и реорганизацию ГЦСС с целью ограничить зависимость своих стран от импорта товаров, прежде всего товаров первой необходимости, и тем самым повысить устойчивость производственных систем [14]. Произошла реконфигурация ГЦСС - укорачивание, регионализация и решоринг производства. Одновременно, однако, наблюдалось увеличение гибкости и прозрачности ГЦСС, рост внимания потребителей к социальному и экологически ответственному производству.
Одним из ключевых выводов, связанных с возможными последствиями пандемии COVГО-19 для функционирования ГЦСС, стала концепция усиления регионализации, т.е. частичной перестройки производственных систем и превращения их из глобальных в региональные. Концепция предполагает в том числе отказ от присутствия в регионах, где уровень неопределенности и, следовательно, рисков выше, чем среднемировой.
С этим связан третий и, пожалуй, самый серьезный вызов, который стоит перед Россией сегодня. Беспрецедент-ность санкционного давления со стороны традиционно ключевых торговых партнеров России (имеются в виду прежде всего страны Европейского союза) приводит к самой существенной реконфигурации ГЦСС, последствия которой еще только предстоит оценить. Хотя здесь необходимо отметить, что призывы к переносу звеньев производственной цепи обратно в страну происхождения управляющих ими ТНК, по-видимому, соответствуют политическим целям некоторых стран, уже существовавшим до пандемии, таким как
вернуть рабочие места в обрабатывающей промышленности или активизировать промышленную политику, впервые сформулированным еще после глобального финансового кризиса.
Библиографический список
1. Porter M.E. The Competitive Advantage: Creating and Sustaining Superior Performance. - NY: Free Press, 1985.
2. European Commission. 2017. Global value chains [Electronic resource]. -Access mode: https://ec.europa.eu/europ eaid/sectors/economic-growth/trade/global-value-chains_en (дата обращения: 20.08.2022).
3. United Nations. Introduction to global value chains content [Electronic resource]. - Access mode: https://unstats. un.org/unsd/trade/events/2018/rome/GVC %20handbook_Part%20I%20%20Introduct ion.pdf (дата обращения: 20.08.2022).
4. Baldwin R. Trade and Industrialization after Globalization's Second Unbundling: How Building and Joining a Supply Chain are Different and Why it Matters // NBER Working Paper. - 2011. -No. 17716.
5. Мезинова И.А., Бодягин О.В. Конкурентоспособность России в глобальных цепочках создания стоимости // Статистика в современном мире: методы, модели, инструменты: материалы VIII Международной научно-практической конференции / РГЭУ (РИНХ). - Ростов н/Д: Изд-во ООО «АзовПринт», 2022. - С. 236-241.
6. Borin A., Mancini M. Follow the value added: bilateral gross export accounting // Economic Working Papers. -2015. - No. 1026.
7. Borin A., Mancini M. Measuring What Matters in Global Value Chains and Value-Added Trade // Policy Research Working Paper. - 2019. -No. 8804.
8. Borin A., Mancini M., Taglioni D. Countries and Sectors in GVCs // Policy Research Working Paper. - 2021. -No. 9785.
9. WTO. Global Value Chains statistics [Electronic resource]. - Access mode: https://www.wto.org/english/res_
e/stati s_e/miwi_e/explanatory_notes_e.pdf (дата обращения: 20.08.2022).
10. Федеральная таможенная служба. Справочные и аналитические материалы. [Электронный ресурс]. -Режим доступа: https://customs.gov.ru/ statistic (дата обращения: 20.08.2022).
11. UNCTAD. World Investment Report. 2013. Global value chains: Investment and trade for development [Electronic resource]. - Access mode: https://unctad. org/system/files/official-document/wir2013_ en.pdf (дата обращения: 20.08.2022).
12. WTO. Trade in Value-Added and Global Value Chains: Statistical Profiles. Russian Federation (2005-2015) [Electronic resource]. - Access mode: https://www.wto.org/english/res_e/statis_e/ miwi_e/RU_e.pdf (дата обращения: 20.08.2022).
13. Fernandez-Stark K., Gereffi G. Global value chain analysis: a primer (second edition). Chapters // Handbook on Global Value Chains / ed. Stefano Ponte & Gary Gereffi & Gale Raj-Reichert. Edward Elgar Publishing, 2019. - Chapter 2. -Рр. 54-76 [Electronic resource]. - Access mode: https://doi.org/10.4337/97817881 13779.00008 (date of access: 20.08.2022).
14. Bacchetta M., Bekkers E., Piermartini R., Rubinova S., Stolzenburg V., Xu A. COVID-19 and Global Value Chains: A discussion of arguments on value chain organization and the role of the WTO. World Trade Organization, 2021 [Electronic resource]. - Access mode: https://doi.org/10.30875/40db0106-en (date of access: 20.08.2022).
Bibliographic list
1. Porter M.E. The Competitive Advantage: Creating and Sustaining Superior Performance. - NY: Free Press, 1985.
2. European Commission. 2017. Global value chains [Electronic resource]. -Access mode: https://ec.europa.eu/europeaid/ sectors/economic-growth/trade/global-value-chains_en (date of access: 20.08.2022).
3. United Nations. Introduction to global value chains content [Electronic resource]. - Access mode: https://unstats.
un.org/unsd/trade/events/2018/rome/GVC %20handbook_Part%20I%20%20Introduct ion.pdf (date of access: 20.08.2022).
4. Baldwin R. Trade and Industrialization after Globalization's Second Unbundling: How Building and Joining a Supply Chain are Different and Why it Matters // NBER Working Paper. - 2011. -No. 17716.
5. Mezinova I.A., Bodiagin O.V. Russia's competitiveness in global value chains // Statistics in the modern world: methods, models, tools: proceedings of the VIII International scientific and practical conference / RSUE. - Rostov-on-Don: AzovPrint, 2022. - Pр. 236-241.
6. Borin A., Mancini M. Follow the value added: bilateral gross export accounting // Economic Working Papers. -2015. - No. 1026.
7. Borin A., Mancini M. Measuring What Matters in Global Value Chains and Value-Added Trade // Policy Research Working Paper. - 2019. -No. 8804.
8. Borin A., Mancini M., Taglioni D. Countries and Sectors in GVCs // Policy Research Working Paper. - 2021. -No. 9785.
9. WTO. Global Value Chains statistics [Electronic resource]. - Access mode: https://www.wto.org/english/res_e/ statis_e/miwi_e/explanatory_notes_e.pdf (date of access: 20.08.2022).
10. Federal Customs Service. Analytics [Electronic resource]. - Access
DOI 10.54220/1994-0874.2022.52.70.006 УДК 336
mode: https://customs.gov.ru/statistic (date of access: 20.08.2022).
11. UNCTAD. World Investment Report. 2013. Global value chains: Investment and trade for development [Electronic resource]. - Access mode: https://unctad. org/system/files/official-document/wir2013_ en.pdf (date of access: 20.08.2022).
12. WTO. Trade in Value-Added and Global Value Chains: Statistical Profiles. Russian Federation (2005-2015) [Electronic resource]. - Access mode: https://www.wto.org/english/res_e/statis_e/ miwi_e/RU_e.pdf (date of access: 20.08.2022).
13. Fernandez-Stark K., Gereffi G. Global value chain analysis: a primer (second edition). Chapters // Handbook on Global Value Chains / ed. Stefano Ponte & Gary Gereffi & Gale Raj-Reichert. Edward Elgar Publishing, 2019. - Chapter 2. -Pp. 54-76 [Electronic resource]. - Access mode: https://doi.org/10.4337/97817881 13779.00008 (date of access: 20.08.2022).
14. Bacchetta M., Bekkers E., Piermartini R., Rubinova S., Stolzenburg V., Xu A. COVID-19 and Global Value Chains: A discussion of arguments on value chain organization and the role of the WTO. World Trade Organization, 2021 [Electronic resource]. - Access mode: https://doi.org/10.30875/40db0106-en (date of access: 20.08.2022).
Селюков М.В.
МИРОВЫЕ СИСТЕМЫ НАЛОГООБЛОЖЕНИЯ: СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ
Аннотация
Статья посвящена мировым системам налогообложения. В ходе анализа действующих в мировом пространстве моделей налогообложения произведена оценка их параметров, изложены особенности каждой из них. Исследование действующих мировых моделей налогообложения весьма актуально, поскольку позволяет выявить плюсы и минусы в порядке налогообложения физических и юридических лиц, что равным образом может быть полезным для актуализации налоговой системы, сложившейся в нашей стране. Полученные данные позволяют понять теоретическую основу налогообложе-
