CC BY
139
К. А. Слуцкая
— старший преподаватель кафедры лингвистики и перевода Нижневартовского государственного гуманитарного университета
КОНКРЕТНАЯ (ВИЗУАЛЬНАЯ) ПОЭЗИЯ КАК СИМВОЛ
АННОТАЦИЯ. В данной статье раскрывается суть понятий «визуальная поэзия» и «символ», а также выделяются те их свойства, которые являются общими для данных феноменов.
The article reveals the essence of such concepts as “visual poetry” and “symbol” and singles out those properties which are common for both of these phenomena.
Символ — древнее понятие, истоки которого находятся в первобытном мире, реализуясь в наскальной живописи. Посредством таких картинок, символов-знаков первобытные люди передавали важную информацию, предупреждали друг друга об опасности. Однако уже в древнегреческом мире символ приобретает более глубокое значение. Существовал обычай разрезать на две части монету, кольцо или любой другой предмет и давать вторую половину другу. Две половинки, которые хранили и передавали из поколения в поколение, позволяли потомкам закреплять пакты о дружбе. Такой опознавательный знак был назван символом.
Таким образом, символ, прежде всего, — нечто, способное отсылать к чему-то другому. Словарь философских терминов дает следующее определение понятию символ: «Символ — 1) синоним понятия “знак” (например, в лингвистике, информатике, логике, математике); 2) аллегорический знак; 3) знак, предметное значение которого обнаруживается только посредством интерпретации самого знака, т.е. знак, который связан с обозначаемой
им предметностью так, что смысл знака и его предмет представлены только самим знаком и раскрываются лишь через его интерпретацию; причем правила интерпретации исключают как однозначную “расшифровку” знака (поскольку у предмета нет другого способа данности, с которым можно было бы соотнести смысл знака), так и произвольное толкование (поскольку знак соотнесен именно с этим, а не с другим предметом)» [6]. Однако, на наш взгляд, все-таки следует различать понятия «знак» и «символ», поскольку понимание последнего предполагает неразрывное единство графического и аллегорического.
В рамках нашей работы мы будем рассматривать символ с точки зрения третьего его значения в вышеприведенном определении. Это обусловлено тем, что конкретная (визуальная) поэзия, хоть и относится к лингвистической сфере, по праву может считаться самостоятельным литературным жанром, и как любое художественное произведение достойно интерпретации, осмысления, развития.
Итак, в каждом символическом знаке заложено внутреннее богатство, препятствующее его однозначной и исчерпывающей трактовке. Поэтому символ может обозначать иногда даже противоположные понятия. Особенно ярко этот контраст прослеживается в различных культурах. Например, в нашей культуре белый цвет — символ чистоты, а в китайской символизирует траур.
Таким образом, «... символы — это не просто язык, которым пользуется душа человека, для того чтобы понять и выразить свои богатые многогранные состояния. Это целый удивительный мир, загадочная сокровищница духовной культуры человечества, в которой заключены не только вся мудрость поколений, но и еще не раскрытые таинства существования человека, природы, Вселенной» [5].
Как уже отмечалось ранее, символ визуален. В настоящее время процессу визуализации уделяется много внимания: разнообразие рекламной продукции, компьютерных программ, засилие телевидения, интернета. Визуализация выступает как метод обучения, базирующийся на принципе наглядности. Однако этот феномен интересен с лингвистической точки зрения, поскольку предполагает наличие невербального (иконического) компонента. Возросший интерес к данной проблеме прослеживается в ряде филологических исследований, посвященных семиотически осложненным, поликодовым, креолизованным текстам (Е.Е.Анисимова, В.М.Березин, Л.С.Большиянова, Н.С.Валгина, М.Б.Ворошилова, Л.В.Головина, А.Ю.Зенкова, О.Л.Каменская, В.М.Клюканов, Э.А.Лазарева, Н.В.Месхи-швили, О.В.Пойманова, Ю.А.Сорокин, Е.Ф.Тарасов, Ь.Вагёт, В.КагкуаЙБ, Б.Б.БаиегЫег и др.). Визуальный компонент такого текста не всегда представляет собой иконическую составляющую в привычном понимании этого термина. Так, например, визуальная (конкретная) поэзия (здесь и далее в статье термины «конкретная поэзия» и «визуальная поэзия» будут употребляться синонимично, хотя некоторые исследователи [8] полагают, что концепт «конкретная поэзия» гораздо шире и включает в себя несколько подгрупп произведений этого жанра: визуальную поэзию, звуковую поэзию и кинетическую поэзию) представляет собой расположение букв, слов, словосочетаний, а иногда и целых предложений на плоскости таким образом, что эти вербальные компоненты образуют фигуру, предмет, образ, выражающий основную идею данного произведения.
Многообразие формулировок и трактовок термина «конкретная поэзия» не позволяют выделить одну, единственно верную. Однако Ю. Гик предлагает понимать под ним «эксперименты с вербальными элементами (буква, слово, текст) с визуальной точки зрения, в том числе в возможном сочетании с художественными образами. В такое определение укладываются и конкретная поэзия, и фигурная поэзия, и роеБ1а у1в1уа» [2].
Можно утверждать, что произведения конкретной поэзии наполнены символикой, поскольку представляют собой не просто набор знаков — символов, но и дают возможность читателю интерпретировать их по-своему, погружаясь в глубину смысла, раскрывая его новые грани, тем самым расширяя границы символов того или иного стихотворения.
Таким образом, можно выделить три основных направления, которые объединяют визуальную поэзию и символ.
1) Графическая образность.
Графическая образность или нестандартное расположение текста на плоскости (а иногда и в пространстве) — это то, что отличает конкретную поэзию от традиционных произведений поэтического жанра. Безусловно, любому стихотворению присуща некая форма и именно по форме мы отличаем прозу от поэзии, однако говоря о визуальной поэзии, стоит отметить не совсем стандартную для поэзии форму — форму рисунка, знака. Такая же графическая образность присуща и символу.
Интересно, что порой произведения визуальной поэзии и символ совпадают по форме. Так, например, в произведении Симеона Полоцкого «Благоприветствие царю Алексею Михайловичу по случаю рождения царевича Симеона» (рис. 1) явно видна эмблема звезды, которую составляют буквы.
Рис. 1. Симеон Полоцкий «Благоприветствие царю Алексею Михайловичу по случаю рождения царевича Симеона»
В плане символического значения звезда — один из древнейших общечеловеческих символов, астральный знак, символ вечности, в европейской традиции с XVIII столетия — символ высоких стремлений, позже — эмблема счастья (выражение «родиться под счастливой звездой»).
В геральдике и иных символических системах звезды различаются по количеству лучей и цвету (рис. 2): Треугольная звезда («Всевидящее око»); Пятиконечная звезда (пентаграмма, пентальфа, пентакл) — символ вечной молодости и здоровья у пифагорейцев, в алхимии — символическое представление человеческого тела, в оккультизме — символ охраны, безопасности (знак защиты от нечистой силы), в христианстве — эмблема пяти ран распятого Христа; Шестиконечная звезда (гексаграмма, звезда Давида, звезда Соломона) и другие. Из цветов наиболее часто встречается геральдический белый (серебряный); реже употребляются золотой, красный, черный и синий цвета.
/ [ЦЙп^г А .?Г' не м Ц Г«'Н -
Л Лупе
ЦшиГ а
■Н О Я
ТЯ|°
0 «V У ™ Лш г, _ _______I. . -**
Итак, графическая образность и, как следствие, семантика символа свойственна и произведениям конкретной поэзии.
2) Нелинейность восприятия.
Чтобы лучше понять, что такое «нелинейность восприятия», необходимо обратиться к понятию «линейность восприятия». Словарь философских терминов дает следующее определение: «Линейность — однонаправленность социального процесса, явления, понимаемая как предзаданная безальтернативная реализация некой сущности, цели или структуры» [7]. Ключевыми словами в данном определении, на наш взгляд, являются «однонаправленность» и «безальтернативность», значение которых идет вразрез с пониманием и интерпретацией конкретной поэзии.
Как известно, человек мыслит и рассуждает линейно, то есть последовательно. В.Ко-лотвин в статье «Визуальная поэзия — альтернатива линейной организации восприятия» убеждает нас в том, что когда речь идет о конкретной поэзии, линейная организация восприятия должна дать место нелинейной, поскольку человек, мысля линейно, выстраивает логическую цепочку событий, а говоря о конкретной поэзии, само понятие сюжета, как сиквенциальности, последовательности событий, неприемлемо [3].
РАрнхейм также настаивает на том, что «... линейность не является ингерентным свойством языка. .Язык становится линейным, только когда он используется для кодиро -вания линейных событий. Зрительные представления в меньшей степени зависят от линейности» [1]. Безусловно, визуальная поэзия в силу своей «визуальности» не может восприниматься линейно или последовательно, так как читатель стремится охватить проблему целиком и сразу, и если не глубиной своего понимания, то хотя бы зрительно. И тогда последовательность интерпретации произведения становится условной, поскольку может быть нарушена другим интерпретатором. Кроме того, необходимо учитывать то, что интерпретация будет преломляться взглядами, культурой, жизненным опытом читателя.
То же самое происходит и во время процесса раскрытия значения символа, который, как известно, не может восприниматься вне культуры, вне контекста. Значение символа понимается не последовательно, а сразу, всеобъемлюще: в сознании всплывают образы, связи, закрепленные за этим символом, рассуждения, связанные с ним.
Таким образом, можно сделать вывод о том, что визуальная поэзия, как и символ, воспринимается нелинейно.
3) Относительная индивидуальность интерпретации и многогранность смыслового значения.
Несмотря на то, что внешней формой стихотворения конкретной поэзии становится чаще всего силуэт предмета, наименование которого является основным мотивом, ключевым словом или наиболее важным образом всего произведения, его анализ зачастую вызывает трудности. Пытаясь интерпретировать подобного рода творения, читатель обращает внимание лишь на внешнюю структуру, забывая о том, что истинный смысл можно постичь, умело соединив вербальную и невербальную составляющие произведения: слово
и рисунок, время и пространство. Процесс подобного «соединения» не всегда однозначен, поэтому читателю приходится «развивать» основную идею стихотворения, тем самым вступая в диалог и, как следствие, в соавторство с его создателем.
В.П.Руднев, затрагивая проблему восприятия и осознания информации, пишет: «Текст — это воплощенный в предметах физической реальности сигнал, передающий информацию от одного сознания к другому и поэтому не существующий вне воспринимающего его сознания» [4]. То есть произведение как таковое без реципиента не существует, что на наш взгляд логично, ведь если мы создаем сообщение, то оно должно быть кому-то адресовано. В символике наблюдаем похожую тенденцию, ведь каждый символ — это своего рода сообщение.
Выделяют три типа передачи сообщения в культуре — прямое, косвенное и символическое. Последнее является «.наиболее специфичным для культуры, как мира творческих объективаций, поскольку частные целеполагания всегда остаются для культуры в целом лишь встроенными в нее элементами. В этом смысле даже однозначный авторский замысел в культурном контексте становится символом с бесконечной перспективой интерпретации» [6]. Однако не стоит надеяться на истинную бесконечность интерпретации, поскольку символ или символическая форма хоть и полисемантична, но все-таки имеет некий предел интерпретации, а также общее, базовое значение, которое у большинства людей возникает в сознании, как только они видят символ. Удачно, на наш взгляд, провел сравнение В.П.Руднев, приводя цитату Л.О.Витгенштейна о так называемом «принципе дверных петель», утверждая, что для того, чтобы в чем-то сомневаться, а значит как-то это интерпретировать, нужно чтобы что-то другое обязательно оставалось несомненным: «...Вопросы, которые мы ставим, и наши сомнения основываются на том, что определенные предложения освобождены от сомнения, что они словно петли, на которых вращаются эти вопросы и сомнения... Если я хочу, чтобы дверь вращалась, петли должны быть неподвижны» [4].
Из всего вышесказанного можно сделать вывод о том, что конкретная поэзия, как и символ, могут и должны подвергаться интерпретации, но глубина и границы трактовки зависят от самого читателя, который в процессе понимания произведения или символа становится соучастником, а значит и в какой-то степени соавтором.
Итак, мы считаем возможным рассматривать конкретную поэзию как символ, приписывая ей основные его свойства. Популярность визуальной поэзии объясняется тем, что сегодня невербальные средства коммуникации уверенно занимают значительное место в жизни людей, благодаря своей лаконичности, образности, символичности, что в свою очередь открывает огромное «поле деятельности» перед искусствоведами, психологами и, безусловно, лингвистами.
ЛИТЕРАТУРА
1. Арнхейм Р. Новые очерки по психологии искусства. М., 1994.
2. Гик Ю. Визуальная поэзия. Теория и практика. URL: http://www.chemovik.org/main.php?nom=19&id_n= 14&first=23
3. Колотвин В. Визуальная поэзия — альтернатива линейной организации восприятия. URL: http://spin-tongues.msk.ru/Kolotvin01 .htm
4. Руднев В.П. Прочь от реальности: Исследования по философии текста. II. М., 2000.
5. Сикирич Е. Язык символов — язык вечности. URL: http://www.sunhome.ru/journal/14518/p6
6. Словарь философских терминов / Научная редакция профессора В.Г.Кузнецова. М., 2005.
7. Философский словарь. URL: http://mirslovarei.com/content_fil/LINEJNOST-I-NELINEJNOST-5433.html
8. Solt M.E. Concrete Poetry, A World View. URL: http://www.ubu.com/papers/solt/intro.html
