CC BY
17
УДК 323.15/316.455 DO1 10.18522.2500-3224-2020-1-232-239
КОНФЛИКТЫ ЗА СТАТУС И «БОИ ЗА ПРОШЛОЕ» В ЧЕРКЕССКОМ СООБЩЕСТВЕ КАБАРДИНО-БАЛКАРИИ
А.А. Тумов
Аннотация. В статье автор попытался представить свое видение круга проблем, представленных в дискуссии. В центре внимания эссе - отдельные сюжеты, связанные с установлением коммеморативных практик в адыгском сообществе Кабардино-Балкарии, и проявившийся в них конфликтный потенциал, выразившийся в конфронтации этнических активистов с тремя видами сконструированных «противников» - соседних этнических групп, ренегатов из своего же сообщества и представителей органов власти. Во всех случаях поводом к конфликту послужили претензии к толкованию и обращению с историческим прошлым и понятиями идентичности. При этом акцент делается на анализе активности антрепренеров в интернете - социальных сетях, блогах, форумах, новостных сайтах, где они реагируют на интересующие их вопросы и могут свободно выразить свое мнение. Теоретические основания для дискуссии заложены в первом разделе эссе, который стал основой для последующего повествования.
Ключевые слова: историческое прошлое, черкесский вопрос, этнополитика, социальный конфликт, Северный Кавказ, Кабардино-Балкария, историческая память, коммеморативные практики.
Тумов Аскер Асланбекович, инженер отдела грантов управления по научно-исследовательской и инновационной деятельности, Кабардино-Балкарский государственный университет им. Х.М. Бербекова, 360004, Россия, Кабардино-Балкарская Республика, г. Нальчик, ул. Чернышевского, 173, [email protected].
CONFLICTS OVER STATUS AND "BATTLES FOR THE PAST" IN THE CIRCASSIAN COMMUNITY OF KABARDIN-BALKARIA
A.A. Tumov
Abstract. The author attempts to present his vision regarding the discussed range of problems. The centre of the current essay is an array of cases that are attributed to the commemorations in public life of Adyghe (Kabardians) in Kabardin-Balkar Republic and their potential for conflict, which is represented by mere confrontation between ethnic activists with different kinds of "designed" rivals - adjacent ethnic communities, renegades from inwards, and public authorities. In each instance, pretext for the conflicts is different interpretation and comprehension of historical past or terms of social identity. The essay emphasizes activity of ethnic entrepreneurs on the Internet - social medias, blogs, forums, and news outlets, where they can freely comment and react to points of their interests. The first section of the paper comprises theoretical basis that became a foundation for the subsequent narration.
Keywords: historical past, Circassian issue, ethnopolitics, social conflict, North Caucasus, Kabardin-Balkaria, collective memory, commemorations.
Tumov Asker A., Engineer of the Department of Grants, Department of Research and Innovation, Kabardino-Balkan State University named after H.M. Berbekov, 173, Chernishevsky st., Nalchik, Kabardino-Balkan Republic, 360004, Russia, [email protected].
КОНФЛИКТ - SINE QUA NON ПАМЯТИ О ПРОШЛОМ
Возможно ли помнить о прошлом без конфликтов? На наш взгляд, для постановки релевантного ответа на вопрос необходимо абстрагироваться от бытующей в общественном дискурсе строго негативной коннотации понятия «конфликт». Современная теория социальных конфликтов описывает их как борьбу за ценности и притязания на определенный статус, власть и ограниченные ресурсы, что в свою очередь открывает нам простор для более детального погружения в проблему.
Во-первых, приведенное выше определение максимально широко включает в себя всю широту интеракций между индивидами и организациями на макро-, мезо- и микроуровне. Практически любое взаимодействие в социальном организме, рассчитанное на приобретение ресурсов и задействующее более чем одну сторону, может быть рассмотрено с этой точки зрения. Именно это позволило Р. Дарендорфу заметить, что «не наличие, а отсутствие конфликтов является чем-то удивительным и ненормальным» [Кольба, 2005, с. 5]. В полной мере это относится и к вопросу о степени влияния образов «прошлого» на современный общественно-политический дискурс. Мы можем с уверенностью утверждать, что межгрупповая дифференциация может провоцироваться как в условиях борьбы за материальные ресурсы, так и в связи с обострением чувства идентичности [Esses, 2010, p. 231]. Так, утверждение коммеморативных практик, представляющих из себя акты торжества и празднования, скорби и почитания памяти мертвых, автоматически возводит символический барьер между объектами коммеморации и «другими» участниками вспоминаемых событий. Происходящая в результате мобилизация внутригрупповой мобильности так или иначе является проявлением конфликта за символический ресурс - статус и авторитет социальной группы.
Другим важным свойством социальных конфликтов, имеющим непосредственное отношение к предмету обсуждения, является амбивалентность функций конфликта. Помимо очевидной деструктивной составляющей, выражающейся в применении насилия, конфликт несет в себе также группосозидающую функцию. Очерчивая границы, за пределами которых начинается «другая» группа, конфликт формирует «ткань идентичности» сообщества [Козер, 2000, с. 53-56]. Более того, исследования подтверждают прямую зависимость между предрасположенностью людей к категоризации и формированием стереотипов и предрассудков по отношению к представителям «других» социальных групп [Dovidio, 2010, p. 14]. Категоризация влияет на поведение и мироощущение индивидов, укрепляя групповую идентичность и «цементируя» представления людей об отличии их от «других».
Таким образом, негативный ответ на поставленный вопрос (о прошлом невозможно помнить без конфликтов) обусловлен совокупностью функций социального конфликта, условно разделенных на два блока. Во-первых, в утверждении практик «вспоминания» предков (в героическом либо трагическом ключе) заключается борьба за более высокий статус «своей» социальной группы по сравнению с «другой» группой - как правило, более высокая «статусность» обосновывается большим количеством побед, большим числом жертв, более развитым состоянием культуры и т.д. Во-вторых, сама природа социальной идентичности во многом
сформирована на основе конфликта - категоризируя мир, индивиды приписывают членам «своей» группы более высокие моральные качества, автоматически перенося их на «вспоминаемых» предков и обесчеловечивая соперников.
ИЗОБРЕТЕНИЕ ТРАДИЦИИ
Продолжая полемику о конструктивном и деструктивном в утверждении коммемора-тивных практик и их связи с политикой идентичности, необходимо помнить о том, что формализация и ритуализация прошлого - «изобретение традиции» - происходит в определенный момент усилиями государства, общественных движений либо лидеров мнений, быстро теряет свои объективные характеристики в общественном сознании и приобретает новые черты, основанные на эмоциональном отношении индивидов к прошлому своей социальной группы [Hobsbawm, 1983]. Как правило, в повседневном дискурсе это отражается фразами «наши предки всегда так делали», «так давно принято» и т.д. Таким образом, зародившиеся в относительно недавнее время культурные практики редуплицируются на историческое прошлое.
Черкесские танцевальные игрища, известные в Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии и Адыгее под названием «адыгэ джэгу», представляют из себя полуритуальные развлекательные мероприятия, в которых пары танцуют в соответствии со строго определенными правилами. Популярное мнение о «древности» адыгэ джэгу не выдерживает критики со стороны исследователей, которые утверждают, что современные игрища -симбиоз традиционных танцев адыгов и соседних кавказских этносов, творчества советских фольклорно-балетных ансамблей и попыток деятелей искусства «возродить» традиционные танцы в соответствии с изданным в 1991 г. трудом Б.Х. Бгажнокова «Черкесское игрище» [ИЬетикЬоу, 2013, р. 294; Халилов, Шичепшина]. Первый адыгэ джэгу был проведен в Нальчике в 2005 г. в соответствии со строгим церемониалом, представлявшим из себя компиляцию описанных Б.Х. Бгажноковым танцевальных практик различных адыгских общин и используемых ансамблями приемов; в течение нескольких лет принятый церемониал стал непременным атрибутом празднеств в адыгской среде и воспринимается как наследие предков, а не новейшее веяние.
Трансформировавшиеся на глазах танцевальные практики стали важным атрибутом черкесской идентичности, способствовав еще большему ее очерчиванию и формированию нового фронта в конфликте адыгского и карачаево-балкарского дискурсов. Схожесть танцевальных культур обоих этносов стала поводом к взаимным обвинениям о «заимствованиях», «фальсификациях», «воровстве» движений и смысловой нагрузки танцев, которые стали обычным поводом для дискуссий на форумах и в соцсетях [Танцевальные фантазии]. Скорее всего, танцевальная культура карачаево-балкарцев претерпела такие же изменения, что естественно на протяжении длительного периода времени. В данном случае вызывает исследовательский интерес то, как коммеморативные практики и культурные трансформации вносят вклад в формирование этнической идентичности и способствуют образованию новой конфликтной зоны, основанной на спорах о прошлом.
ВРАГ В ОТРАЖЕНИИ
На протяжении длительного времени в социальных науках господствует мнение о том, что массовая культура представляет из себя один из основных механизмов «безопасного» высвобождения агрессивных побуждений, табуированных в иных социальных контекстах. Отчасти именно этим объясняется чрезмерная популярность боевиков и спортивных поединков, при просмотре которых зрители могут освободиться от фрустраций и выразить осуждаемые в других ситуациях агрессивные импульсы [Козер, 2000, с. 65-67]. Определенные сюжеты, связанные с обсуждением экранной культуры, позволяют выявить доселе незаметные грани представлений об историческом прошлом и соответствии ему настоящего.
В 2017-2019 гг. кабардино-балкарский кинематограф пополнился тремя фильмами - «Теснота», «Глубокие реки» и «Дылда», снятыми молодыми режиссерами К. Балаговым и В. Битоковым. Об их успехе свидетельствуют относительно высокие кассовые сборы, а также награды - приз Каннского кинофестиваля, приз кинофестиваля «Кинотавр» и выдвижение от России на премию «Оскар» соответственно. Оба режиссера снялись в популярном авторском шоу «вДудь» и были широко обсуждаемыми в северокавказской медиасфере персонами, одновременно подвергаемыми шквалу критики.
Во-первых, большинство зрителей возмущала сюжетная составляющая фильмов. Притеснения над евреями со стороны кабардинской молодежи в Нальчике в 1990-е гг. («Теснота») и образ кабардинской семьи с показом пьянства одного из членов и откровенных сцен («Глубокие реки») были раскритикованы как не соответствующие действительности. Неполный дайджест реакций в социальных сетях, представленный на веб-сайте «Кавказский узел» [Фильм «Глубокие реки»], изобилует высказываниями об «аморальности» фильма «Глубокие реки», «позорящего кабардинский народ» и не отражающего «ни единой толики кабардинских обычаев, традиций и этикета». Во-вторых, критике подверглись отдельные высказывания режиссеров, в частности, из интервью К. Балагова, заявившего, что он «не чувствует себя кабардинцем», а также рассказавшего о межнациональных конфликтах в Нальчике [Слова Балагова]. Отрицание своей этнической принадлежности (вкупе с наличием татуировки на руке) вызвало особое возмущение комментаторов.
Приведенные выше эпизоды демонстрируют отношение сообщества к индивидам, воспринимаемым в качестве ренегатов, «манкуртов» (популярный термин в отношении не следующих этническим традициям отступникам, заимствованный из романа Ч.Т. Айтматова). Так же как угроза со стороны другой группы обостряет использование дискурсов идентичности, такая же реакция демонстрируется и в отношении ренегатства, символизирующего отказ от ценностей и норм, считающихся жизненно важными для благополучия группы, и потому угрожающего самому единству сообщества.
ПО РАЗНЫЕ СТОРОНЫ БАРРИКАД
Еще один эпизод из политической жизни Кабардино-Балкарии проливает свет на один из вариантов развития отношений государства с этническими активистами. В 1990-е гг. в республике была чрезвычайно популярна этноориентированная общественная организация «Адыгэ Хасэ», которая оказывала значительное влияние на политический процесс, однако в 2000 г. власти сумели сместить ее руководство и лишить организацию самостоятельности, превратив ее, как и Международную Черкесскую Ассоциацию, в идущих в фарватере государственной политики лоялистов [Боров, 2012, с. 27]. С течением времени пространство оппозиционных черкесских организаций оказалось заполнено новыми институциями, по-прежнему с подозрением относящихся к действиям властей. В сложившейся ситуации черкесские общественные организации оказались разбиты на два лагеря - аффилированные с российскими (точнее, кабардино-балкарскими) властями «Хасэ» и МЧА, с одной стороны, и противопоставляющие себя им молодые объединения - с другой. Деятельность тех и других, взгляды на модели воспроизведения коммеморативных мероприятий, на оценку исторического прошлого могут кардинально различаться.
Ярким примером неприятия попытки государства утвердить новую коммеморатив-ную практику стало объявление 20 сентября Днем адыгов (черкесов) в Кабардино-Балкарии. Устанавливающий эту дату праздником Указ Главы КБР не содержал определенного исторического обоснования, и ряд этнических активистов, представлявших адыгские общественные организации, подвергли критике праздник, сравнив его с «симулякром» и «даром данайцев», призванным отвлечь внимание от поминальных акций 21 мая и 10 октября, давно утвердившихся в общественном сознании как «истинные» даты [Прасолов, 2017]. Анализ публикаций в социальных сетях !^адгат и РаееЬоок, в которых сосредоточена большая часть прочеркесских аккаунтов, демонстрирует протест активистов против «инфляции» поминальных практик и призывы к игнорированию праздника.
Стремление государственных инстанций поставить под свой контроль менеджмент коммеморативных мероприятий, очевидно, вызывает раздражение со стороны общественных структур и даже провоцирует рост оппозиционных настроений. Будущие события показали степень этого недовольства, когда во время Кенделенского конфликта 2018 г., стоившего руководителю республики должности, адыгские общественники не раз заявляли о враждебности правительственного курса по отношению к ним [Соколов]. По всей видимости, взаимоотношения между органами власти, пытающимися распространить свое влияние на этническую сферу через «ручные» организации, и большинством активистов получат дальнейшее развитие в ближайшем будущем, когда новое руководство республики будет вынуждено отреагировать на планируемые к проведению в 2020 г. акции 21 мая и 10 октября.
ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ
Социальные конфликты на Северном Кавказе для стороннего наблюдателя представляются проявлениями простых межэтнических трений. Тем не менее, более приближенный анализ показывает, что на самом деле конфликтное поле в одном регионе представляет из себя амальгаму разнообразных коллизий, в которых сталкиваются интересы огромного количества акторов - как индивидов, так и организаций вплоть до государственного уровня. Причинами этих коллизий выступают самые разнообразные факторы, но все они так или иначе связаны с борьбой политических антрепренеров за ресурсы, и, как показывает практика, схватки за получение нематериальных ресурсов, примеры которых были приведены выше, влияют на политическую ситуацию и формируют политический процесс в регионе в не меньшей степени, чем борьба за экономические активы. Тем не менее, как уже говорилось в первом разделе данного эссе, социальные конфликты суть не аномалия, а естественный способ интеракций индивидов, в ходе которых формируются и активизируются институты для разрешения будущих коллизий. От того, как именно будут разрешены нынешние противоречия, зависит будущее стабильного развития Кабардино-Балкарии, как и любого другого субъекта Северного Кавказа.
ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА
Боров А.Х. «Черкесский вопрос» как историко-политический феномен. Нальчик: Издательство КБНЦ РАН, 2012. 55 с.
Козер Л.А. Функции социального конфликта / Пер. с англ. О. Назаровой; Под общ. ред. Л.Г. Ионина. М.: Дом интеллектуальной книги: Идея-пресс, 2000. 205 с. Кольба А.И. «Современный социальный конфликт» полтора десятилетия спустя // Человек. Сообщество. Управление. 2005. № 1. С. 5-15.
Прасолов Д.Н. Коммеморативные практики в современной Кабардино-Балкарии // Неприкосновенный запас. 2017 № 2. С. 67-82.
Слова Балагова о кабардинской идентичности возмутили пользователей соцсетей. URL: https://www.kavkaz-uzel.eu/articles/306584/ (дата обращения - 30 января 2020 г.). Соколов Д.И. Канжал в спину губернатора. URL: https://www.kavkaz-uzel.eu/ar-ticles/325671/ (дата обращения - 30 января 2020 г.).
Танцевальные фантазии. URL: https://prabdarubka99.livejournal.com/569.html (дата обращения - 30 января 2020 г.).
Фильм «Глубокие реки» поднял вопрос об использовании национальных языков в кино. URL: https://www.kavkaz-uzel.eu/articles/327287/ (дата обращения - 30 января 2020 г.). Халилов Б. Шичепшин, ионика и колониализм: краткий гид по новой традиционной музыке Кавказа. URL: https://knife.media/caucasian-music/ (дата обращения - 30 января 2020 г.).
Dovidio J.F., Hewstone M., Glick P., Esses V.M. Prejudice, Stereotyping, and Discrimination: Theoretical and Empirical Overview // The SAGE Handbook of Prejudice, Stereotyping and Discrimination, edited by Miles Hewstone, et al. SAGE Publications, 2010. Pp. 3-28.
Esses V.M., Jackson L.M., Bennett-AbuAyyash C. Intergroup Competition // The SAGE Handbook of Prejudice, Stereotyping and Discrimination, edited by Miles Hewstone, et al. SAGE Publications, 2010. Pp. 225-240.
Hobsbawm E. Inventing the Tradition // The Invention of Tradition / Edited by E. Hobsbawm and T. Ranger. New-York: Cambridge University Press, 1983. Pp. 1-14. Zhemukhov S., King Ch. Dancing the Nation in the North Caucasus // Slavic Review. 2013. № 2. Pp. 287-305.
REFERENCES
Borov A.Kh. "Cherkesskii vopros"kak istoriko-politicheskii fenomen ["Circassian Issue" as a Historical and Political Phenomenon]. Nal'chik: Izdatel'stvo KBNTs RAN, 2012. 55 p. Kozer L.A. Funktsii sotsial'nogo konflikta [The Functions of Social Conflict]. Moscow.: Dom intellektual'noi knigi: Ideya-press, 2000. 205 p.
Kol'ba A.I. "Sovremennyi sotsial'nyi konflikt" poltora desyatiletiya spustya [The Modern Social Conflict], in Chelovek. Soobshchestvo. Upravlenie. 2005. № 1. Pp. 5-15. Prasolov D.N. Kommemorativnye praktiki v sovremennoi Kabardino-Balkarii [Commemorative Practices in Contemporary Kabardino-Balkaria], in Neprikosnovennyi zapas. 2017. № 2. Pp. 67-82.
Slova Balagova o kabardinskoi identichnosti vozmutili pol'zovatelei sotssetei [Balagov's Words about Kabardian Identity Disturbed Social Network Users]. Available at https:// www.kavkaz-uzel.eu/articles/306584/ (accessed 30 January 2020). Sokolov D.I. Kanzhal v spinu gubernatoru [Kanzhal/Dagger in the Governor's Back]. Available at https://www.kavkaz-uzel.eu/articles/325671/ (accessed 30 January 2020). Tantseval'nye fantazii [Dancing Fantasies]. Available at https://prabdarubka99.livejournal. com/569.html (date of access: 30.01.2020).
Fil'm "Glubokie reki" podnyal vopros ob ispol'zovanii natsional'nykh yazykov v kino ["Deep Waters" Raised a Question of Using National Languages in Cinematography]. Available at https://www.kavkaz-uzel.eu/articles/327287/ (accessed 30 January 2020). Khalilov B. Shichepshin, ionika i kolonializm: kratkii gid po novoi traditsionnoi muzyke Kavkaza [Shichepshin, Ionics, and Colonialism: A Short Guide on Contemporary Caucasian Folk Music]. Available at https://knife.media/caucasian-music/ (accessed 30 January 2020). Dovidio J.F., Hewstone M., Glick P., Esses V.M. Prejudice, Stereotyping, and Discrimination: Theoretical and Empirical Overview, in The SAGE Handbook of Prejudice, Stereotyping and Discrimination. Ed. by Miles Hewstone, et al. SAGE Publications, 2010. Pp. 3-28. Esses V.M., Jackson L.M., Bennett-AbuAyyash C. Intergroup Competition, in The SAGE Handbook of Prejudice, Stereotyping and Discrimination. Ed. by Miles Hewstone, et al. SAGE Publications, 2010. Pp. 225-240.
Hobsbawm E. Inventing the Tradition, in The Invention of Tradition. Ed. by E. Hobsbawm and T. Ranger. New-York: Cambridge University Press, 1983. Pp. 1-14 Zhemukhov S., King Ch. Dancing the Nation in the North Caucasus, in Slavic Review. 2013. № 2. Pp. 287-305.
