CC BY
39
УДК 43+8.085
КОНФЛИКТНОЕ КОММУНИКАТИВНОЕ ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ В ПАРАДИГМЕ ЛИНГВОКУЛЬТУРОЛОГИИ
© О.М. Вербицкая1
Иркутский государственный университет, 664003, Россия, г. Иркутск, ул. Карла Маркса, 1.
Предпринята попытка конфликтного дискурса в условиях межкультурного диалога. На основе контентного и психолингвистического дискурс-анализа рассмотрена проблема конфликта, условия его протекания и менеджмента. На большом иллюстративном материале даны характеристика и анализ конфликта, рассмотрен алгоритм действий переводчика-модератора с целью его предупреждения и разрешения. Проведенный анализ позволил определить такие зоны напряженности, где вероятность возникновения коммуникативных сбоев в ходе кросс-культурного диалога наиболее высока. Работа имеет теоретическую и практическую значимость для преподавателей английского языка как иностранного, а также для лиц, чьи научные интересы находятся в области проблем межкультурной коммуникации.
Ключевые слова: межкультурное взаимодействие; коммуникативная компетенция; коммуникативный сбой; билингв; поликультурная личность; конфликт.
CONFLICT COMMUNICATIVE INTERACTION IN LINGUISTIC AND CULTURAL STUDY PARADIGM O.M. Verbitskaya
Irkutsk State University, 1 Karl Marx St., Irkutsk, 664003, Russia.
The paper explores some aspects of conflict discourse in intercultural interaction conditions. Being based on the content and physico-linguistic analysis, the study examines the problem of the conflict discourse, its conditions and management. Conflict is described and analyzed on the base of numerous examples. The algorithm of moderator-interpreter's activities aiming at conflict prevention and resolution is considered. Conducted analysis allowed to distinguish "conflict areas" with the high possibility of communicative breakdown origin under cross-cultural interaction. This work has both a theoretical and practical value for the teachers of English as a foreign language and for all those who are interested in the problems of intercultural communication.
Keywords: intercultural interaction; communicative competence; communicative breakdown; bilingual; polycultural personality; conflict.
В последние годы значительно расширяются международные связи, деловое партнерство между фирмами разных стран. Особый интерес бизнесмены США, стран Европы и СНГ проявляют к новейшим японским разработкам и технологиям в различных отраслях деятельности. Однако, как показывают многочисленные примеры, нередко самые замечательные проекты и сделки проваливаются только из-за того, что незнание традиций и этикета японцев не позволяет партнерам по бизнесу добиться взаимопонимания. Важным становится вопрос, как наладить совместную работу с японскими компаниями. Поэтому возникает острая необходимость в понимании того, в чем отличие деловой культуры японцев от какой-либо иной. Отсюда целью настоящей статьи является рассмотрение конфликтного делового дискурса, обусловленного особенностями национального коммуникативного поведения партнеров по коммуникации.
Японская деловая этика неразрывно связана с культурой страны и этнопсихологией японцев. Для тех, кто собирается достичь успеха в бизнесе с Японией, ее изучение абсолютно необходимо. В рамках
настоящей статьи нет возможности углубиться в исторические корни японского национального характера, поэтому остановимся лишь на самых ярких его специфических чертах, выбрав в качестве отправного пункта роман американского писателя Майкла Край-тона «Rising Sun» («Восходящее солнце»). Действие романа разворачивается в современном Лос-Анджелесе. В небоскребе японской корпорации «Накамото», имеющей широкие деловые контакты с электронной компанией «Майкрокон», идет деловой прием. В это время в главном конференц-зале «Накамото» был обнаружен труп американской девушки. Впоследствии становится ясно, что мертвая девушка только верхушка айсберга хитросплетенных интриг и жестоких войн корпораций. Чтобы решить эту головоломку, детективы проникают в новейшие японские технологии, окунаются в мир древних традиций и обычаев, непостижимой японской этики. Лейтенант полиции Том Грэм, приехавший на место преступления, не очень любит японцев, отсюда и сложности в общении. Тогда к расследованию подключаются полицейский Питер Джеймс Смит и Джон Коннор, специалист по
1Вербицкая Ольга Михайловна, кандидат филологических наук, доцент кафедры иностранных языков, тел.: 89 248297366, e-mail: verba-helga@mail.ru
Verbitskaya Olga, Candidate of Philology, Associate Professor of the Department of Foreign Languages, tel.: 89248297366, e-mail: verba-helga@mail.ru
японской культуре. Но роман Крайтона выходит за рамки обычной детективной истории. Ключевая тема романа - разностилевой бизнес и национальная культура. Данное произведение представляет собой своеобразный источник информации о национальном характере японцев и американцев. Писатель исследует специфику коммуникативного поведения представителей двух лингвокультур, их культурно-психологические особенности и всяческого рода отклонения, проявляющиеся на прагматическом уровне коммуникации. Немногим американцам - героям рассматриваемого произведения, удается достичь взаимопонимания с представителями японской лингвокультуры посредством создания общего коммуникативно-прагматического пространства. Однако это оказалось под силу персонажу романа - Джону Коннору, который много лет прожил в Японии и овладел искусством проникновения внутрь сознания собеседника-японца. В общей сложности роман построен на взаимоотношениях двух персонажей - япониста Джона Коннора (поликультурная личность) и полицейского Питера Джеймса Смита, делающего первые шаги в изучении японского языка и культуры. Их отношения - это отношения учителя и ученика, ведущего и ведомого, «семпея» (sempei) и «кохая» (kohai), то есть старшего человека, направляющего младшего. Постепенно вместе с Джеймсом Смитом читатель то и дело оказывается в незнакомой коммуникативной ситуации и благодаря этому все глубже проникает в специфику коммуникативного поведения японского национально-культурного сообщества, постигает сложнейшие модели речевого поведения представителей другого лингвокультурного социума.
Впервые Д. Коннор встречает своего будущего подопечного, когда последний приезжает к нему домой с просьбой подключиться к расследованию на правах более компетентного лица. Коннор, внимательно изучив визитную карточку полицейского, предлагает ему строго следовать разработанному им поведенческому сценарию во избежание неожиданностей, непредсказуемости в общении, что само по себе способно исключить возможность конфликтного взаимодействия:
"Have you negotiated with the Japanese before"? I said, "Not really, no. Couple of drunk driving arrests." Connor said politely, "Then perhaps I can suggest a strategy for us to follow" [4, с. 13].
Как видим, полицейский не обладает межкультурной компетенцией, и это проблематично. Любопытно отметить, что каждая нация в процессе развития создала свой культурный «компьютер», имеющий свои особенности. Поэтому механическое - без соответствующего «транслятора» - перенесение культурной «программы» одного «компьютера» на другой неизбежно приводит к сбою последнего. Даже такие фундаментальные понятия, как пространство, время, объем и скорость передаваемой информации, воспринимаются различными нациями по-своему. Рассмотрим их более подробно. Всякое видимое существо имеет видимую оболочку - кожу, которая отделяет его от окружающей среды. Но помимо нее существует целый
ряд оболочек невидимых, которые, однако, не менее реальны, чем видимая. Ближайшая к человеку невидимая оболочка называется «личным пространством», которое коконом окружает его и может изменяться в размерах в зависимости от целого ряда причин: отношения индивидуума к находящимся поблизости людям, его эмоционального состояния и воспитания, характера осуществляемой им в данный момент деятельности и др. Размеры этих «коконов» в разных культурах заметно различаются. «Коконы» японцев достаточно велики, и это заставляет их сохранять во время общения определенную дистанцию. Как известно, одна из функций культуры заключается в том, чтобы создавать «плотный фильтр» между человеком и внешним миром. Именно культура определяет, на что мы должны обращать внимание, а что игнорировать. По представлениям японца в этом сложном мире можно выжить, только окружив себя «эмоционально непроницаемыми» стенами. Именно эту культурологическую информацию пытается донести Коннор до своего ученика. Капитан Коннор дает инструкции своему подчиненному, формируя его представления о японском поведенческом стереотипе, а именно, о безупречном внешнем виде партнеров по деловой коммуникации, эмоциональной сдержанности, необходимости контролировать свою жестикуляцию во время переговоров, которую японцы находят угрожающей, даже если она таковой вовсе не является в глазах американца:
"<...> Stand straight, and keep your suit jacket buttoned at all times. If they bow to you, don't bow back - just give a little head nod. A foreigner will never master the etiquette of bowing. Don't even try. И далее:
"Control your gestures. Keep your hands at your sides. The Japanese find big arm movements threatening. Speak slowly. Keep your voice calm and even". <...> It may be difficult to do. The Japanese can be irritating. You'll probably find them irritating tonight. Handle it as best as you can. But whatever happens, don't lose your temper [4, с. 14].
Нижеследующий пример иллюстрирует различие правил и традиций общения, характерных для той или иной лингвокультурной общности. В примере содержится образное сравнение, согласно которому иметь дело с японцами подобно хождению по высоко натянутому канату - рано или поздно сорвешься. Данный стилистический прием высвечивает основную идею автора произведения о несовместимости белой и желтой расы, о различной ментальности Запада и Востока.
One said to me, "Working with the Japanese is like balancing on a tightrope. Sooner or later, everybody falls off on one side or the other. Some people decide the Japanese are fabulous and can do no wrong. Some people decide they're vicious pricks. But Connor always keeps his balance. He stays in the middle. He always knows exactly what he is doing" [4, с. 11].
В контексте данной ситуации Д. Коннор предупреждает своего коллегу о других коммуникативных стереотипах и коммуникативных стратегиях, присущих японской культуре. Несмотря на то что японцы счита-
ют переговоры разновидностью конфронтации, тем не менее, отличительная черта японских менеджеров -умение общаться. Они прекрасно владеют искусством невербальной коммуникации, безошибочно улавливая настрой собеседника. Чтобы достичь успеха, надо уметь не столько убедительно говорить, сколько внимательно слушать. При этом если вас слушают почтительно, не перебивая, это не значит, что с вами согласны:
"When you start to deal with the Japanese, remember that they don't like to negotiate. They find it too confrontational. In their own society they avoid it whenever possible. <...> Never sit. Never look around. Never appear distracted. Remember that although you come from MTV video culture, they don't. They are Japanese. Everything you do will have meaning to them. Every aspect of your appearance and behavior will reflect on you, on the police department, and on me as your superior and sempai" [4, с. 15].
Таким образом, в процессе общения проявляются различные аспекты повседневной характеристики жизни людей как индивидуумов определенного социума. Коммуникативное поведение индивидов как совокупность норм и правил общения определенной линг-вокультурной общности в межкультурном взаимодействии обусловлено национально-психологическими особенностями и принятыми в данном обществе традициями, обычаями и менталитетом. В силу этого в межкультурной интеракции проявляются различия в коммуникативном поведении представителей разных культур и, соответственно, это проявляется в различных коммуникативных стратегиях и категориях, в их понимании и интерпретации, а также соответствующей формы их использования. Это объясняется тем, что для носителей разных лингвокультур характерно различное восприятие действительности, а именно через призму своей собственной культуры. В результате этого происходит перенос не только своих чувств, мыслей и восприятия на других людей, но также и культурных ценностей, суждений и особенностей поведения в том числе. И, наконец, деловой костюм. Стремление к унификации, желание не выделяться, свойственные японскому национальному характеру, в одежде очень ощутимы. Стиль костюма и внешнего вида в японском деловом мире весьма консервативен.
Несколько слов о манере японцев приветствовать друг друга. Как известно, японцы приветствуют друг друга поклонами. По мнению главного героя книги, специалиста по Японии, не стоит даже пытаться овладеть этим искусством, дабы не выглядеть смешно. Действительно, поклоны в Японии - это как табель о рангах. К примеру, если вы являетесь менеджером компании, а ваш визави - директор равноценной фирмы, то вы должны кланяться первым и ниже. Иными словами, необходимо обладать социальной компетенцией, чтобы не потерпеть коммуникативного фиаско (напомним, что под социальной компетенцией мы понимаем способность вступать в коммуникативные отношения с другими людьми). В свою очередь, желание вступить в контакт обуславливается наличием потребности, мотивов, определенного отношения к
потенциальным партнерам по коммуникации, а также собственной самооценкой. Умение индивида вступать в коммуникативные отношения требует от него способности ориентироваться в социальной ситуации и управлять ею. В парадигме нашего исследования социальная компетенция должна сопровождаться умением вживаться в чужую культуру, возможностью взглянуть на мир ее глазами. То есть речь идет уже не только и не столько о социальной компетенции, сколько о компетенции социокультурной в рамках межкультурного взаимодействия. Возвращаясь к вопросу о приветствиях, отметим, что рукопожатие с иностранцем вполне распространено в японском деловом сообществе. Однако целесообразно будет держаться слегка на расстоянии и сделать неглубокий, символический поклон. Нет ничего предосудительного и в том, что японец вам поклонится, но не предоставит возможности для рукопожатия. Как известно, японский деловой партнер никогда не покажет, что он чем-то обижен. Совершенно недопустимо выражение как отрицательных, так и положительных эмоций. Это считается признаком дурного тона и крайней невоспитанности. На публике можно демонстрировать только свою полную невозмутимость. Приветствуя делового партнера, нельзя держать руки в карманах - это оскорбительно. Не рекомендуется горбиться и откидываться во время переговоров - и то и другое означает скуку и незаинтересованность. Что касается рукопожатий, в западной традиции руку следует пожимать крепко и энергично, глядя при этом в глаза. А вот согласно представлениям японца, рукопожатие должно быть мягким и смотреть в глаза собеседнику расценивается как непростительная бесцеремонность. Японцы всегда избегают визуального контакта с партнерами по коммуникации, и пренебрегать этим правилом совершенно недопустимо, если речь идет об эффективном общении. Есть свои нюансы и в деле с визитными карточками. Передавать свою карточку нужно осторожно, как хрупкий предмет, зажимая ее большими и указательными пальцами обеих рук. Получив в ответ карточку с иероглифами, надо внимательно на нее посмотреть, поблагодарить и только после этого убрать ее в визитницу.
А теперь вернемся к фактуальной информации анализируемого произведения. Коннор предложил своему кохаю алгоритм действий с позиций переводчика-модератора с целью предупреждения конфликтного межкультурного диалога. Однако по прибытии на место преступления сценарий, разработанный двумя детективами, стал разворачиваться не по правилам вопреки ожиданиям неофита Смита. Сформировав горизонт ожидания своих читателей, автор романа прибегает к известному принципу выдвижения - эффекту обманутого ожидания, и на ведущих расследование полицейских обрушивается одна коммуникативная неудача за другой. Сыщик был встречен сотрудником японской корпорации - естественным билингвом Ишигуро:
He gave me his business card. He was quick in his movements, brusque [4, с. 23].
Для детектива Смита все непредсказуемо и ново в
этой коммуникативной ситуации (здесь и далее подчеркнуто нами - О.М. Вербицкая):
I accepted his card with both hands, which wasn't really necessary, but taking Connor's advice, I wanted to do the most formal thing. Next I gave him my card. The ritual required us both to look at each other's cards, and to make some minor comment, or to ask a question like "Is this your office telephone number?"
Ishiguro took my card with one hand and said, "Is this your home phone, Detective?" I was surprised. He spoke the kind of unaccented English you can only learn by living here for a long time, starting when you're young. He must have gone to school here. One of the thousands of Japanese who studied in America in the seventies. When they were sending 150,000 students a year to America, to learn about our country. And we were sending 200 American students a year to Japan.
"That's my number at the bottom, yes" I said.
Ishiguro slipped my card into his shirt pocket. I started to make a polite comment about his card, but he interrupted me. "Look, Detective. I think we can dispense with the formalities. The only reason there's a problem here tonight is that your colleague is unreasonable."
"My colleague?"
Ishiguro gave a head jerk. "The fat one there. Graham. His demands are unreasonable, and we strongly object to his intention to carry out an investigation tonight."
<...> "Just a minute. Detective Graham told you he was going to interrogate everybody at the reception?"
"That is what he said to me. Yes."
Now, at last, I began to understand why I'd been called. Graham didn't like the Japanese and he had threatened to spoil their evening. <...> I said to Ishiguro, "We can set up a registration desk downstairs, and your guests can sign out as they leave."
"I'm afraid that will be difficult", Ishiguro began, "because surely you will admit -"
"Mr. Ishiguro, that's what we're going to do".
"But what you ask is extremely difficult -"
"Mr. Ishiguro."
"You see, for us this is going to cause -"
"Mr. Ishiguro, I m' sorry. I've just told you what police procedure is going to be."
He stiffened. There was a pause. He wiped some sweat from his upper lip and said, "I m' disappointed, Lieutenant, not to have greater cooperation from you [4, с. 25].
Вышеприведенный фрагмент является яркой иллюстрацией коммуникативного сбоя между партнерами по коммуникации. Несмотря на стереотипность развития коммуникативного события, конкретные речевые действия коммуниканта Ишигуро не оказываются однотипными. В примере наличествуют грубейшие нарушения делового этикета японским коллегой. Он позволяет себе такую недопустимую с точки зрения японской вежливости вещь, как невнимательное, небрежное отношение к визитке партнера. Он не утруждает себя размещением визитной карточки в визитницу, как это предписывает ритуал, а просто кладет ее в карман, что само по себе есть оскорбление и неуважение к своему интерактанту и всему лингвокультурному социуму, которое он представляет.
Более того, он не удосуживается выслушать должностное официальное лицо, находящееся при исполнении своих служебных обязанностей, перебивает его и предлагает обойтись без формальностей. Это апофеоз конфликтного, неуспешного проведения переговоров между сторонами. Это свидетельство неблагоприятного, напряженного эмоционального фона, который всегда сопутствует ситуации коммуникативного провала. Заметим, что носитель языка - языковая личность - обладает собственным репертуаром средств и способов достижения коммуникативных целей, применение которых ограничено рамками заданного жанра, но свобода выбора у говорящего, тем не менее, существует. В связи с этим развитие коммуникативно обусловленных сценариев (даже в рамках заданного жанра) разнообразно: от гармоничного, кооперативного до дисгармоничного, конфликтного. Выбор того или иного варианта сценария зависит от типа личности участников конфликта, их коммуникативного опыта, коммуникативной компетенции, коммуникативных установок, коммуникативных предпочтений, специфики протекания ситуации общения. Как видим, подобный ряд коммуникативных неудач перерастает в острый конфликт. К коммуникативным неудачам, согласно концепции Е.А. Земской и О.П. Ермаковой, относится также и «возникающий в процессе общения не предусмотренный говорящим нежелательный эмоциональный эффект: обида, раздражение, изумление» [1, с. 31], в котором, по мнению авторов, и выражается взаимное непонимание речевых партнеров.
Далее коммуникативная ситуация, описываемая в романе, просто выходит из-под контроля. Японский сотрудник стал разгуливать внутри желтой зоны, буквально затаптывая место преступления. Это было совершенно недопустимо, поскольку посторонним лицам было категорически запрещено находиться по ту сторону желтой ленты. К тому же, этот человек делал снимки места преступления. Камера, которую он держал в руках, была такая крохотная, что почти целиком умещалась в его ладони, но он и не пытался скрыть тот факт, что пересек барьер для того, чтобы сделать свои снимки (позже выяснилось, что данная видеосъемка производилась для видеомонтажа с целью фальсификации совершенного преступления. Отсюда такая спешка и нервозность). Это было нарочитым и дерзким нарушением проведения полицейского расследования, что не могло не привести в бешенство сыщика Смита, потребовавшего удалить японца из запрещенной для доступа зоны:
I said, I don't care, Mr. Ishiguro. He can't be inside the yellow tape, and he can't take pictures. Get him out of there. And I want his film, please" [4, с. 26].
В ответ Ишигуро что-то быстро сказал по-японски человеку, снимающему на видеокамеру, и тот поспешно скрылся: сначала затерялся в толпе, а затем уехал на лифте. Этот эпизод очень важен в композиции всего романа. Дело в том, что съемки производились на высококачественную японскую видеокамеру нового поколения с целью фальсификации криминального происшествия. В самом начале романа (то есть в сильной художественной позиции) речь идет о
пленках, которые были записаны на месте преступления, затем пойдет речь о подмене настоящих кассет, записанных камерами видеонаблюдения, установленными в корпорации «Накамото», на кассеты, подвергшиеся видеомонтажу, и уже при развязке романа, в конце произведения (также в сильной позиции) читателю вновь становится известно о тех злополучных видеолентах с подробным описанием техники их фальсифицирования. Таким образом, происходит актуализация дистантной когезии, организующей все произведение в целом. Иными словами, коммуникативное фиаско достигает своего пика:
I was getting angry. "Mr. Ishiguro, you are now obstructing an official police investigation." Ishiguro said calmly, "You must try to understand our position, Detective Smith. Of course we have complete confidence in the Los Angeles Police Department, but we must be able to undertake our own private inquiry, and for that we must have -"
Their own private inquiry? The son of a bitch. I suddenly couldn't speak. I clenched my teeth, seeing red. I was furious. I wanted to arrest Ishiguro. I wanted to spin him around, shove him up against the wall, and snap the cuffs around his fucking wrists and - [4, с. 27].
К счастью, на помощь детективу приходит Коннор, до этого державшийся в тени (как и было запланировано), но жадно впитывавший каждую деталь происходящего:
"Perhaps I can be of assistance, Lieutenant," a voice behind me said.
I turned. It was John Connor, smiling cheerfully. I stepped aside [4, с. 27].
В контексте настоящего исследования будет нелишним упомянуть о такой остроконфликтной проблеме, как этноцентризм японцев, который, в частности, обусловлен небезызвестным японским техническим гением. Ключевая тема романа Крайтона - это технократическое преступление, совершенное японской стороной при ее полной уверенности в том, что американцам никогда не вскрыть суть новейших технологий, посредством которых картину злодеяния удалось исказить. Вообще, этноцентрическая позиция японцев отчетливо просматривается в романе не только в вопросе передовой технической мысли, которой не владеют их американские партнеры. Считается, что японцы глубоко убеждены в превосходстве своей культуры над остальными. Поэтому всё, что не согласуется с собственными нормами, привычками, типами поведения, считается низкопробным и предосудительным. Подобное осознание японцами превосходства своей культуры формирует соответствующую модель высокомерного поведения с пренебрежительным отношением к другим культурам, о чем свидетельствуют многочисленные примеры из романа.
Следует особо отметить, что некоторые вышеприведенные коммуникативные сбои не являлись результатом истинного непонимания, возникшего между субъектами коммуникации. Один непосвященный детектив Смит воспринимал все происходящее за чистую монету. Как видно из вышеизложенного, неосуществление намерения говорящего может произойти
еще и в том случае, когда адресат намеренно не понимает высказывание говорящего, либо намеренно не совершает необходимого действия в случае, когда говорящий делает попытку модифицировать поведение адресата. Как позже объяснит своим коллегам Коннор, посвященный во все тонкости речевых тактик жителей страны восходящего солнца, было совершенно очевидно, что японцы хотели задержать расследование, и они решили эту проблему с помощью недоброжелательного отношения к ним лейтенанта Тома Грэма. Его агрессивное поведение сыграло им на руку, и они, воспользовавшись этим, начали изображать благородный гнев и возмущение, что дало возможность протянуть время. Иными словами, агрессивная тактика Грэма дала им превосходный предлог для вызова своего связного из специальной службы. Им удалось задержать расследование на полтора часа, а за это время вещественные доказательства, выказывающие преступника, были фальсифицированы, и следствие было направлено по ложному следу. Однако довольный свой работой Грэм даже не подозревал, что японцы им манипулировали для достижения своих целей, намеренно разыгрывая несогласие с его требованиями. Будучи марионеткой в руках японцев, не понимая истинных мотивов происходящего, отношения «Грэм - сотрудники Накамото» в настоящей коммуникативной ситуации представляют собой еще одну специфическую коммуникативную неудачу, при которой один из коммуникантов позволяет взять верх над собой, не отдавая себе в этом отчета. Отношения в последнем диалоге «Смит - Ишигуро» относятся к разряду коммуникативных ситуаций модификации поведения или эмоционально-психологического состояния собеседника и является конфликтогенной, то есть такой, где вероятность коммуникативной неудачи очень высока. Особенно велик шанс появления у коммуниканта нежелательной эмоциональной реакции, если действие, к которому его побуждают, не совпадает с его интересами. Именно это и происходит с сыщиком Смитом, когда Ишигуро сообщает ему о намерении японской стороны начать собственное расследование, что запрещено законом, в силу того, что преступление было совершено на американской земле. Это сообщение выводит полицейского из равновесия, что свидетельствует о снижении эффективности общения между представителями двух разных лингво-культур. Когда к конфликтному коммуникативному акту подключается натуральный билингв Джон Коннор, стремясь максимально снизить уровень конфликто-генности, пытаясь оптимизировать процесс межкультурной интеракции, то сначала он руководствуется небезызвестными максимами Принципа Кооперации и Принципа Вежливости. Коннор вопреки ожиданиям своих коллег заявляет, что установление личности каждого, кто принимал участие в торжественном мероприятии, совершенно необязательно в силу того, что такие высокопоставленные и достопочтенные гости выше всех подозрений, чем вызвал большое удовлетворение Ишигуро и одновременно справедливый гнев своих коллег, как может показаться на первый взгляд:_
Ishiguro was beaming. But I was furious. Connor had contradicted me. He had made look like a fool. And on top of that, he wasn't following police procedure - we could all be in trouble for that later on. Angrily, I shoved my hands in my pockets and looked away [4, с. 28].
Довольный Ишигуро не успел поблагодарить Кон-нора за деликатное улаживание ситуации, как речевое поведение япониста-полицейского резко изменилось. Коннор неожиданно потребовал, чтобы Ишигуро распорядился всем освободить этаж, чтобы полиция смогла начать свое расследование. Также он потребовал сообщить ему имена присутствующих лиц прежде, чем они покинут этаж. Ишигуро явно не ожидал такого поворота событий и стал убеждать своего партнера по коммуникации, что в этих действиях нет никакой необходимости. Одна конфликтная ситуация сменила другую. Состояние собеседников меняется и на уровне паравербалики: "May I ask why?"
Connor face darkened, and he barked a short phrase in Japanese. I didn't catch the words, but Ishiguro turned bright red. (подчеркнуто нами О.М.Вербицкая)
"Excuse me, Captain, but I see no reason for you to speak in this - "
And then, Connor lost his temper. Spectacularly and explosively [4, с. 28].
Ввиду громоздкости иллюстрирующих примеров нет возможности приводить их полностью. Для краткости представляется целесообразным сжато описать происходящее далее. Коннор буквально атаковал Ишигуро словесно и психологически. Столкнувшись с открытым гневом Коннора, японцы оглядывались по сторонам и нервно затягивались сигаретами. Однако не уходили с места преступления. Тогда Коннор пошел на отрытую конфронтацию с Ишигуро, на повышенных тонах обвинив его в происходящем, и пригрозил ему арестом в случае неповиновения. Ишигуро после нескольких неудачных попыток возразить Кон-нору скупо поклонился и ушел с несчастным и страдальческим видом.
Тем временем небезызвестный полицейский Смит опять ничего не понял в происходящем. Позже он задаст своему семпаю вопрос о причине его гнева, ведь до этого он был проинформирован о нежелательности выходить из себя, когда дело имеешь с японцами. Каково же было его изумление, когда Коннор объяснил, что такое агрессивное поведение являлось единственным способом помочь Ишигуро: "To assist Ishiguro?
"Yes. I did all that for Ishiguro - because he had to save face in front of his boss. Ishiguro wasn't the most important man in the room. One of the Japanese standing by the elevator was the juyaku, the real boss" [4, с. 30].
Дело в том, что Ишигуро получил приказ помешать расследованию, а Коннору во что бы то ни стало нужно было его начать. Но сделать это нужно было так, чтобы Ишигуро не выглядел некомпетентным и недостаточно решительным для достижения поставленной перед ним цели. Тогда Коннор разыграл вышедшего из себя гайджина и тем самым спас «лицо» Ишигуро. Теперь у начальства Ишигуро не будет ни
малейших оснований полагать, что тот недостаточно добросовестно подошел к выполнению особо важного задания. Репутация Ишигуро была спасена. Ишигуро понимал, что раздраженный Коннор - это спектакль во имя его же собственного спасения. Коннор поясняет своему кохаю:
<...> Now he owes me a favour. Which is good, because I may need his help later on" [4, с. 31].
Детектив Смит никак не мог взять в толк, чем же Ишигуро обязан Коннору, который только что прилюдно унизил его. Не обладая достаточной социокультурной и межкультурной компетенцией, Смит вновь попадает в ситуацию коммуникативного провала и не может оценить все хитросплетения речевых тактик и игр коммуникантов. Коннор поспешил успокоить его:
"Even if you don't understand what happened, believe me: Ishiguro understands very well. He had a problem, and I helped him."
I still didn't really understand [4, с. 31].
В вышеприведенном фрагменте коммуникативный сбой был умело и сознательно инсценирован участниками диалога. Вряд ли кто заподозрил, что это коммуникативное фиаско - не больше чем талантливая импровизированная постановка. Однако субъекты коммуникации достигли своих целей, а лицам, наблюдавшим за этой речевой ситуацией со стороны, показалось иначе. Здесь мы имеем дело с мнимым конфликтным коммуникативным актом, построенном на имитации коммуникативной неудачи.
Резюмируя все вышесказанное, необходимо подчеркнуть, что максимально эффективное общение -это модель, а реальное общение далеко не всегда соответствует этой модели. Это можно объяснить большим разнообразием коммуникативных ситуаций и влиянием на речь коммуникантов ряда неязыковых факторов. Данная тема требует дальнейшего изучения, поскольку жизнь диктует свои сценарии коммуникативного поведения, которые зачастую выходят за пределы существующих рамок и схем.
Хотелось бы отметить и особую роль поликультурной личности, участвующей в межкультурном общении (в нашем случае языковая личность Джона Коннора). В целях повышения эффективности общения между носителями различных культур роль таких людей, своеобразных сталкеров, трудно переоценить, так как именно они в силу своей глубокой коммуникативной компетенции делают возможным понимание между двумя сторонами.
В преломлении этой проблемы сквозь призму современной действительности следует отметить, что переводческая деятельность в нашем мире приобретает все большие масштабы и все большую социальную значимость. Поэтому мастерство переводчика должно быть связано не только со структурой языка, его нормой и узусом, с парадигматическими и синтагматическими связями его единиц. Перевод определяется как средство межъязыковой коммуникации и как один из видов языкового посредничества. Следовательно, к переводчику предъявляются новые требования. Обеспечить успешное общение способна только поликультурная личность, обладающая соответству-
ющими фоновыми историческими и этнокультурными знаниями. Проведенное исследование демонстрирует значимость когнитивно-прагматического подхода для объективного представления факторов, обусловливающих речевой конфликт, механизмов порождения коммуникативных сбоев и способов их урегулирования поликультурной языковой личностью. Таким образом, только поликультурная языковая личность, владею-
щая двумя языковыми кодами и обладающая коммуникативной компетенцией, способна выполнять функцию посредника в гармонизации потенциально конфликтного межъязыкового общения, оптимизируя социально-коммуникативное межкультурное взаимодействие.
Статья поступила 06.11.2015 г.
Библиографический список
1. Ермакова О.Н., Земская Е.А. К построению типологии коммуникативных неудач (на материале естественного русского диалога) // Русский язык в его функционировании. М.: Наука, 1993. С. 30-64.
2. Панфилова А.П. // Деловая коммуникация в профессиональной деятельности: учеб. пособие. 2-е изд. СПб.: Знание, 2004. Гл. 5: Коммуникативные барьеры. С. 49-75.
3. Тер-Минасова С.Г. Язык и межкультурная коммуникация. М.: Слово, 2000. 264 с.
4. Crichton M. Rising Sun. New York: Ballantine Books, 1993. 400 p.
5. Hall E.T., Hall M.R. Understanding Cultural Differences: Germans, French and Americans. Intercultural Press, 1990. 230 р.
УДК 377.031.4:93
В.И. ТЫШКО - ДИРЕКТОР ИРКУТСКОГО ПРОМЫШЛЕННОГО УЧИЛИЩА
© О.А. Горощенова1, А.С. Горощенов2
Иркутский национальный исследовательский технический университет, 664074, Россия, г. Иркутск, ул. Лермонтова,83.
Действительный статский советник Викентий Иосифович Тышко - талантливый инженер, выпускник Санкт-Петербургского практического технологического института, один из видных общественных деятелей Сибири. На протяжении многих лет он являлся директором Иркутского промышленного механико-технического училища. Благодаря ему промышленное училище Иркутска приобрело твердую финансовую основу и высокий уровень преподавания. Кроме того, В.И. Тышко был председателем технической комиссии Комитета по сооружению в Иркутске памятника императору Александру III, гласным Иркутской городской думы, а также членом множественных комиссий и комитетов.
Ключевые слова: Викентий Иосифович Тышко; техническое образование в Восточной Сибири XIX в.; Иркутское техническое училище; Иркутское промышленное механико-техническое училище; действительный статский советник; почетный гражданин г. Иркутска;
V.I. TYSHKO - DIRECTOR OF IRKUTSK INDUSTRIAL SCHOOL O.A. Goroshchenova, A.S. Goroshchenov
Irkutsk National Research Technical University, 83 Lermontov St., Irkutsk, 664074, Russia.
Actual state Councillor Vikentiy losifovich Tyshko was a talented engineer, a graduate of the St. Petersburg Practical Technological Institute and one of the prominent public figures in Siberia. For many years he was the director of the I r-kutsk Industrial Mechanical and Technical School. It was his achievement that Irkutsk Industrial School had acquired a solid financial basis and a high level of teaching. V.I. Tyshko was also a chairman of the Technical Commission of the Committee for the construction of the monument to the Emperor Alexander III in Irkutsk, a speaker in Irkutsk City Duma (City Council) and a member of various groups and committees.
Keywords: Vikentiy Iosifovich Tyshko; technical education in Eastern Siberia (XIX century); Irkutsk technical school; Irkutsk Industrial Mechanical and Technical School; actual state Councillor; honorary citizen of the city of Irkutsk;
Целью статьи является реконструкция сибирского периода биографии директора Иркутского промышленного училища Викентия Иосифовича Тышко - выдающегося сибирского общественного деятеля. В исторической литературе о В.И. Тышко имеется немного публикаций и упоминаний: статья Н.И. Гавриловой в
сборнике биографий почетных граждан г. Иркутска «Иркутска гордость и слава» [14, с. 64], биографическая справка в Иркипедиии [13], очерки в монографиях О.А. Горощеновой «От навигацкой школы к техническому университету» [10, 11]. Имя В.И. Тышко часто фигурирует в официальной прессе [8, 9] и летописи
1Горощенова Ольга Анатольевна, кандидат исторических наук, доцент кафедры общеобразовательных дисциплин, профессор РАЕ, директор музея истории ИрГТУ, тел.: 89148727644, e-mail: goroshionov@mail.ru
Goroshchenova Olga, Candidate of History, Associate Professor of the Department of General Education-, Professor RAS, Director of the Museum of History of Irkutsk State Technical University, tel.: 89148727644, e-mail: goroshionov@mail.ru
2Горощенов Анатолий Сергеевич, аспирант, тел.: 89148727641, e-mail: goroshionov@yandex.ru Goroshchenov Anatolii, Postgraduate, tel.: 89148727641, e-mail: goroshionov@yandex.ru
