CC BY
435
Т. Н. Иванова
конфликтный дМАЯог: логика развития и структурные элементы
Г. П. Грайс в статье «Логика и речевое общение» вскользь упомянул конфликтное общение как частный случай речевого взаимодействия1.
Конфликт — это особенно яркое и интенсивное взаимодействие коммуникантов, что объясняет интерес к нему лингвистов последних трех десятилетий. Этот интерес объясняется также тем, что исследование конфликтного общения и конфликтного диалога дает возможность более глубокого анализа определенных языковых явлений.
Конфликтный диалог свидетельствует о различиях в мировосприятии коммуникантов и о проявлении фактора когнитивного диссонанса, о специфике которого мы уже писали2.
Цель данной статьи — рассмотреть основополагающие характеристики конфликтного диалога, проверить, как в конфликтном диалоге проявляется перформативность, свойственная речеязыковому континууму, какова логика развития конфликта, какие единицы составляют конфликтное речевое общение и какие языковые средства обеспечивают сигналы конфликта.
В случае конфликтного общения коммуниканты, соблюдая Принцип Кооперации Грайса на поверхностно-структурном уровне, вносят вклад в течение разговора, но в то же время вряд ли способствуют реализации общей цели3. Цели участников конфликтного общения, по-видимому, можно считать противоположно направленными несмотря на то, что на уровне контура диалога собеседник действительно вносит вклад согласно общей цели продвижения диалога как речевого действия. Иначе говоря, в отношении содержания каждый из собеседников пытается продвинуть свою цель, не взирая на желания другого, а иногда прямо противореча им.
Проанализируем пример из романа Д. Гришэма «Продавец дождя» (Grisham J. The Rainmaker. — N. Y., 1996). Здесь мы имеем дело с ситуацией, которая имеет место в суде
1 Грайс Г. П. Логика и речевое общение // Новое в зарубежной лингвистике. — М., 1985. — Вып. 16. — С. 217-237. — С. 225.
2 Иванова (Шелингер) Т. Н. Фактор когнитивного диссонанса и конфликтное речевое общение // Речевое общение и аргументация. — СПб., 1996. — С. 59-68.
3 Грайс Г. П. Логика и речевое общение... С. 222.
Вестник Русской христианской гуманитарной академии. 2012. Том 13. Выпуск 4
233
во время судебного слушания. Молодой адвокат Руди вступает в схватку с более известным и опытным адвокатом Драммондом. В начале их диалога Драммонд пытается указать Руди на «его место» в адвокатской иерархии, подчеркивая свой более высокий статус, однако полностью овладеть коммуникативной инициативой Руди ему не дает.
'And we object to this young man’s appearance in this matter.’ He sweeps his arms toward me. His words are slow and heavy. I hate him already. ‘Why, he doesn’t even have a license.’
I hate him for his patronizing tone, and for his silly hairsplitting. This is only a motion, not a trial.
‘Your Honor, I’ll have my license next week,’ I say. My anger is greatly assisting my voice.
‘That’s not good enough, Your Honor,’ Drummond says,’ arms open wide, like this is such a ridiculous idea. The nerve!
‘I’ve passed the bar exam, Your Honor.’
‘Big deal,’ Drummond snaps at me. I look directly at him. He’s standing in the midst of four other people, three of whom are sitting at his table with legal pads in front of them. The fourth sits behind them. I’m getting the collective glare.
‘It is a big deal, Mr Drummond. Go ask Shell Boykin,’ I say. Drummond’s face tightens and there’s a noticeable flinch. In fact, there’s a collective flinch from the defense table.
This is a real cheap shot, but for some reason I couldn’t resist. Shell Boykin is one of two students from our class privileged enough to be hired by Trent & Brent. We despised each other for three years, and we took the exam together last month. <.. .> I’m sure the great firm is slightly embarrassed that one of its bright young recruits flunked the bar.
Drummond’s scowl intensifies, and I smile in return4.
Борьба за коммуникативную инициативу является одной из основополагающих характеристик конфликтного общения, которая показывает, что участники не принимают друг друга в том качестве, в котором каждый из них хочет себя видеть5.
В рамках данного диалога нельзя определить участника общения, полностью обладающего коммуникативной инициативой, по ходу коммуникации происходит мена коммуникативных ролей. В начале диалога адвокат Драммонд играет ведущую роль в определении направления развития дискуссии. Утверждение we object to this young man’s appearance in this matter свидетельствует о его уверенности в себе и ощущении превосходства над молодым неопытным Руди. Следующая реплика мистера Драммонда — вопрос, преобразованный в утверждение, — Why, he doesn’t even have a license. Присутствует вопросительное слово why, но в конце предложения — не вопросительный знак, а точка. Таким образом, адвокат защиты хочет подчеркнуть слабость своего оппонента, а именно отсутствие у него права принимать участие в данном судебном процессе без наличия лицензии (license).
Но данное утверждение оспаривается Руди — I’ll have my license next week. Здесь используется прием размежевания собеседников с помощью отрицания, включающий повтор слов реплики оппонента. На данном этапе развития конфликтного диалога коммуникативная инициатива принадлежит Руди.
Далее коммуникативная инициатива вновь переходит к адвокату защиты. Реплики That’s not good enough и Big deal, полные иронии и сарказма, звучат как насмешка над неопытным Руди.
4 Grisham J. The Rainmaker. — N. Y., 1996. — P. 252-253.
5 Макаров М. Л. Основы теории дискурса. — М., 2003. — С. 221-223.
Но адвокат обвинения агрессивно перехватывает инициативу в разговоре. Вновь используется риторическое средство языка — повтор элемента big deal. Императивное высказывание Go ask Shell Boykin выражает сарказм, но уже со стороны Руди.
Далее автор объясняет смысл данной фразы, в данной ситуации понятный лишь Руди и мистеру Драммонду.
Важно отметить значение слов автора для данного диалога, в них выражено отрицательное отношение коммуникантов друг к другу. Самыми яркими являются эпитеты slow, heavy (words); patronizing (tone); silly (hairsplitting); open wide (arms); ridiculous (idea); noticeable, collective (flinch); privileged (student); great, slightly embarrassed (firm); bright young (recruit); устойчивое выражение cheap shot; глаголы, выражающие эмоции и поведение to sweep the arms, to hate, to snap at somebody, to look directly, to tighten (about the face), to despise somebody, to intensify (about the scowl). Автор своими объяснениями подчеркивает эмоциональный негативный фон, который постепенно усиливается в ходе диалога.
Борьба за коммуникативную инициативу часто определяется фактором отношения к власти у собеседников, а вернее тем, как они эту власть воспринимают. В романе «Продавец дождя» наибольшая власть в ходе судебного заседания принадлежит судье, поэтому, когда он вступает в диалог, то даже могущественный мистер Драммонд вынужден уступить.
'Let me interrupt you for a second, Mr. Drummond,' Judge Kipler says thoughtfully. His words are measured, his voice carries. ‘I have your motion, and I have your brief in support of your motion.’ He picks these up and sort of waves them at Drummond. ‘Now, you’ve talked for four minutes, and you’ve said exactly what’s right here in black and white. Do you have anything new to add?’
‘Well, Your Honor, I’m entitled to -’
‘Yes or no, Mr. Drummond? I’m perfectly capable of reading and understanding, and you write very well I might add. But if you have nothing new to add, then why are we here?’
I’m sure this has never happened to the great Leo Drummond before, but he acts as though it’s a daily occurrence. ‘Simply trying to aid the court, Your Honor,’ he says with a smile.
‘Denied,’ Kipler says flatly. ‘Move along.’
Drummond moves along without missing a step. ‘Very well, our next motion is for sanctions. We contend -’
‘Denied,’ Kipler says.
‘Beg your pardon.’
‘Denied.’
<...>
‘Each side has asked for sanctions, and I’m denying both motions,’ Kipler says, looking squarely at Drummond. I get my nose thumped a bit in the process.
But Drummond is a pro with thick skin. He would never let on that a lowly circuit court judge irritates him. ‘Very well, moving right along, I’d like to address our request to remove this case to federal court.’
‘Let’s do that,’ Kipler says. ‘First, why didn’t you try to remove this case when Judge Hale had it?’
Drummond is ready for this. ‘Your Honor, the case was new and we were still investigating the involvement of the defendant Bobby Ott. Now that we’ve had some time, we’re of the opinion that Ott has been included solely to defeat federal jurisdiction.’
‘So you wanted this case in federal court all along?’
‘Yes sir.’
‘Even when Harvey Hale had it?’ ‘That’s correct, Your Honor,’ Drummond says earnestly.
Kipler’s face tells everyone that he doesn’t believe this. Not a single person in the courtroom does either. But it’s a minor detail, and Kipler has made his point. Drummond plows ahead with his argument, completely unfazed. He’s seen a hundred judges come and go, and he is remarkably unafraid of any of them. It will be many years, through many trials in many courtrooms, before I will ever feel unintimidated by the guys up there in the black robes.
He talks for about ten minutes, and is in the process of covering the precise points already set forth in his brief when Kipler interrupts.
‘Mr. Drummond, excuse me, but do you recall just a few minutes ago I asked if you had anything new to present to the court this morning?’
Drummond, hands frozen in place, mouth open, glares at His Honor.
‘Do you recall that?’ Kipler asks. ‘Happened less than fifteen minutes ago.’
‘I thought we were here to argue these motions,’ Drummond says crisply. The calm voice has a few cracks in it.
‘Oh, we certainly are. If you have something new to add, or perhaps a confusing point to clear up, then Id love to hear it. But you’re simply rehashing what I’m holding here in my hand’
<...>
‘Your request to remove to federal court is denied, Mr. Drummond. The case stays here,’ Kipler says firmly, already signing his name. This is not well received across the aisle, though they try not to show it.
‘Anything else?’ Kipler asks.
'No, Your Honor.’ Drummond gathers his papers, and leaves the podium. I watch out of the comer of my eye. As he steps to the defense table, he gazes for a quick second at the two executives, and I see the unmistakable look of fear in his eyes. Goose bumps cover my forearms and legs6.
В этом диалоге коммуникативная инициатива принадлежит судье, именно его ходы в общении определяют и предписывают пути развития диалога. Но если в начале данного диалога попытки удержать инициативу представлены в вежливой форме — «Let me interrupt you for a second, Mr.Drummond», то с развитием диалога звучат более жесткие императивные высказывания.
Дж. Лич писал о конфликтах как о столкновении стремлений или несовместимости целей и говорил о том, что присутствующая в нормальной коммуникации максима вежливости является средством избежать конфликта7. Выделяя четыре категории иллокутивных функций, Лич соотносит их с классификацией речевых актов Серля, которая соотносится с пятью функциями языка, а именно:
1) сказать, каким образом что-то существует;
2) попытаться заставить людей сделать что-то;
3) взять на себя обязательство сделать что-то;
4) выразить чувства и отношения;
6 Grisham J. The Rainmaker. — N. Y., 1996. — P. 290-293.
7 Leech G. Principles of Pragmatics. — London, 1983. — P. 105.
5) внести изменения в реальность8.
Дж. Лич считает, что конфликтивные иллокуции (угрозы, обвинения, проклятия и упреки и т. д.) являются маргинальными, потому что в процессе воспитания люди учатся заменять их другими. Однако, по-видимому, все зависит от степени накала страстей и при эскалации конфликта вежливость может уступить место маргинальным, по мнению Лича, высказываниям9.
Следующий пример из романа Д. Френсиса «Бурный финиш» (Francis D. Flying Finish. — London, 1968) необходимо разбить на несколько разных поддиалогов, где используются разные тактики. Диалог начинается с тактики язвительного поддакивания, которое на самом деле содержит импликацию — «Я не согласен».
«She (the mother) has asked the Filyhoughs to lunch next Sunday.»
«That coy spotty Angela. It’s a waste of time. I won’t be here anyway.»
«Angela will inherit half a million», she said earnestly.
«And we have beetles in the roof», I agreed dryly.
«Mother wants to see you married.»
«Only to a very rich girl»10.
Затем, устав от уговоров сестры, главный герой переходит к оценке и прямым отказам выполнить просьбу.
«Mother told Angela you would be here.»
«That was silly of her».
«Henry!»
«I do not like Angela,» I said coldly. «I do not intend to be here for lunch next Sunday. Is it quite clear?»
«But you must.. .you can’t leave me to deal with them all alone.»
«You will just have to restrain Mother from issuing these stupid invitations. Angela is umpteenth unattractive heiress she’s invited this year. I’m fed up with it»11.
Конфликт продолжает нарастать, и появляется тактика перехвата инициативы и грубое выражение оценки. В конце концов теряет терпение уже сестра, что приводит к ссоре и обрыву общения.
«We need.»
«I am not,» I said stiffly, «a prostitute».
She stood up bitterly offended. «That’s unkind»
«And while we are at it, I wish the beetles good luck. This damp decaying pile of a house eats up every penny we’ve got and if it fell down tomorrow we’d all be far better off.»
«It’s our home», (he is silent) «Henry, please be here for the Filyhoughs.
«No», I said forcefully. «I won’t. I want to do something else next Sunday. You can count me right out.»
She suddenly and completely lost her temper. Shaking she said, «I cannot stand much more of your damned autistic behaviour. You are a spoilt, bad tempered bastard...»12
8 Серль Дж. Р. Классификация речевых актов // Новое в зарубежной лингвистике. — М., 1986. — Вып. 17. — С. 170-194. — C. 180-187.
9 Leech G. Principles of Pragmatics. — London, 1983. — P 136, 144.
10 Francis D. Flying Finish. — London, 1968. — P. 10.
11 Там же. P 11.
12 Там же. P 11.
Для логики развития конфликта важными представляются семантические и прагматические критерии. Среди семантических показателей необходимо отметить, в первую очередь, значение оценки, которое у участников конфликта всегда оказывается противоположным. Также важна эмоциональная сторона. Авторы коллективной монографии «Эмотивный код языка и его реализация» считают, что если в начале диалога реализована отрицательная эмоция, она может вызвать агрессивную ответную реакцию в форме наступления13.
Представляется, что решающим критерием все же является критерий прагматический. Таким критерием можно считать векторность интенций двух говорящих, которая либо совпадает, либо мешает друг другу и создает конфликтность, а также сознательный выбор говорящим противоположно направленного вектора, если он или она считает для себя приемлемым вступление в конфликт. Так, в примере реплика первого говорящего внешне не содержит никаких отрицательных оценок и отрицательных эмоций, но второй говорящий воспринимает ее негативно и переходит в наступление. По-видимому, причин здесь несколько: 1) настроенность второго говорящего на конфликт; 2) разное восприятие говорящими используемого обращения. В результате возникает вектор примирительный (у первого говорящего) и вектор наступательный, отрицающий примирение (у второго говорящего). Представляется возможным выделить единицу прагматического уровня, ведущим признаком которой будет ее векторность и способность провоцировать или эскалировать конфликт в определенных условиях, и назвать ее конфликтема.
При вступлении в конфликт стороны могут отстаивать свою точку зрения с помощью различных аргументов, использование которых образует своего рода гиперструктуру: «Я так считаю, потому что.» или «Я так поступаю, потому, что.» Если участники конфликта действуют рационально, то их речевые действия можно анализировать с помощью теории аргументации Ф. ван Еемерена и Р. Гроотендорста и учитывать возможные логические ошибки аргументации14. В то же время в гиперструктуре «Я так считаю, потому что.» могут использоваться единицы, которые занимают место аргументов и начинают выполнять их функции, хотя и не могут считаться аргументом с точки зрения строгой теории аргументации, например, пословицы и цитаты, а не описание фактов, имеющих отношение к делу. Когда собеседникам изменяет рациональность, они могут использовать запрещенные приемы и включать в ход разговора ругательства, оскорбления, переключение с темы разговора на личность собеседника. Такие условные аргументы можно считать своего рода аргументемами, — т. е. единицами прагматического уровня, главным признаком которых является включенность в конфликт, наличие вектора и интенция аргументации, т. е. доказательства той или иной точки зрения. Аргументемы более эмоциональны и менее рациональны, чем обычные аргументы, а следовательно, более уязвимы с точки зрения разных трактовок разными коммуникантами. Разная трактовка, в свою очередь, может способствовать тому, что аргументема может принимать прагматическую функцию конфликтемы и вместо дискуссии, направленной на разрешение конфликта мнений, в этом случае может возникнуть более жесткий спор, а затем и ссора.
13 Эмотивный код языка и его реализация / Под ред. В. И. Шаховского. — Волгоград, 2003. — С. 66, 71.
14 Еемерен Ф. ван, Гроотендорст Р. Аргументация, коммуникация и ошибки. — Л., 1992.
Нельзя не упомянуть в этой связи характерные ошибки аргументации, которые используются в разных типах дискурса для сознательной, а иногда и не осознанной манипуляции мнением или решением собеседника. Начнем с ошибки «Общего основания» «Isn’t history based upon faith? If so, then isn’t the Bible also a form of history?»
Разве история не основана на вере? Если это так, то разве нельзя считать Библию (которая тоже основывается на вере. — Прим. мое. Т. Н.) формой истории15?
Одна из серьезных ошибок, которая очень часто встречается в политических дебатах, в различных статьях — это так называемая борьба с фиктивным противником. В англоязычной литературе она носит название straw man, буквально — пугало. Суть в том, что тот, кто оспаривает точку зрения, подменяет реальную точку зрения противника на более упрощенную, чуть иную формулировку, которую легче оспорить, ошибочно полагая, что успех в оспаривании упрощенной формулировки означает обязательно успех в оспаривании реальной формулировки.
«If we legalize marijuana, then more people would start to take crack and heroin, and we’d have to legalize those too. Before long wed have a nation full of drug-addicts on welfare. Therefore we cannot legalize marijuana».
«Если сделать легальной марихуану, то большее количество людей начнет пользоваться крэком или героином, и нам придется легализовать и эти наркотики. Очень скоро большая часть нации превратится в наркоманов, которые пользуются социальными пособиями. Поэтому мы не можем легализовать марихуану»16.
Высказывание подобного рода строится на операторе «если. то», который предполагает причинно-следственные отношения или логическую операцию импликации. Однако ни одно из следствий реально не является следствием исходной посылки, а вернее, это нужно доказывать. Спорящий в данном случае пытается уйти от обязанности доказывать свою точку зрения.
Данная статья не ставит своей целью описать все логические ошибки. Это сделано в прекрасной книге Ф. ван Еемерена и Р. Гроотендорста. Мы остановимся еще на некоторых, которые часто проявляются в конфликтном общении. Чрезвычайно конфликто-опасной является ошибка поспешной генерализации, когда собеседник распространяет частный пример на всех. Вариантом такой логической ошибки является высказывание «Все женщины плохо водят машину» или «Все мужики — сволочи».
Аргумент новизны или традиционности, который часто используется в рекламе, но которого не чужды и научные рассуждения. Это хорошо, потому что это было всегда или много лет. Подобный довод часто приводят в защиту старых традиционных методов преподавания языка.
В конце нашего списка следуют логические ошибки, о которых писал еще Аристотель — аргумент от незнания или невежества и аргумент от палки. Оба они кажутся весьма легкими для распознавания, и, казалось бы, никто на такую удочку не попадется, но тем не менее они встречаются во всех сферах, начиная от повседневности и заканчивая областью самой высокой полемики.
Аргумент от невежества состоит в следующем характерном высказывании: Я никогда не видел (не слышал) этого, значит, этого нет. Интересно, что в современной телевизионной социальной рекламе против СПИДа используется антитезис, который как раз отрицает аргумент от невежества. «Если мама не говорила с тобой про СПИД, это
15 Там же.
16 Там же.
не значит, что его нет». Аргумент от невежества может легко стать конфликтопорождающим или конфликтоэскалирующим фактором, если один из собеседников уверен, что второй должен что-то знать, а тот агрессивно настаивает на своем незнании.
Аргумент «от палки» может напоминать угрозу: Тот, кто не сделает вовремя уроки, не будет смотреть интересный фильм. Некоторые примеры приведенных ошибок взяты из научных работ по аргументации, но подобное, несомненно, можно найти и в конфликтных диалогах в художественной литературе.
По-видимому, каждое высказывание содержит 1+ N пресуппозиций и в каждом случае тот, кто воспринимает высказывание, реагирует на одну из пресуппозиций, которую не учитывает второй говорящий, если конфликт не намеренный, и которую он использует как механизм речевых нападок, если конфликт намеренный. По всей вероятности, если опираться на теорию А. В. Зеленщикова, пресуппозиции в данном случае ведут себя как креативные17.
Логика развития конфликта, как правило, приводит к тому, что самые нейтральные единицы языка воспринимаются как оскорбления. С лингвистической точки зрения важно, что происходит переход от семантической к прагматической характеристике элементов речевого общения, происходит удаление от реального денотативного значения слов. Наибольшую восприимчивость к конфликтной среде обнаруживают дейктические элементы, референциальные свойства которых проявляют большую гибкость, такие как, например, местоимения. Также конфликтными рычагами могут служить наречия частотности, времени, места, т. е. единицы, которые обладают определенной параметральностью.
ЛИТЕРАТУРА
1. Грайс Г. П. Логика и речевое общение // Новое в зарубежной лингвистике. — М., 1985. — Вып. 16. — С. 217-237.
2. Еемерен Ф. ван, Гроотендорст Р. Аргументация, коммуникация и ошибки. — Л., 1992.
3. Зеленщиков А. В. Пропозиция и модальность. — М., 2010.
4. Иванова (Шелингер) Т. Н. Фактор когнитивного диссонанса и конфликтное речевое общение // Речевое общение и аргументация. — СПб., 1996.
5. Макаров М. Л. Основы теории дискурса. — М., 2003.
6. Серль Дж. Р. Классификация речевых актов // Новое в зарубежной лингвистике. — М., 1986. — Вып. 17. — С. 170-194.
7. Эмотивный код языка и его реализация /Под ред. В. И. Шаховского. — Волгоград,
2003.
8. Francis D. Flying Finish. — London, 1968.
9. Grisham J. The Rainmaker. — N. Y., 1996.
10. Leech G. Principles of Pragmatics. — London, 1983.
17 Зеленщиков А. В. Пропозиция и модальность. — М., 2010.
