CC BY
10
ВЕСТНИК МОСКОВСКОГО УНИВЕРСИТЕТА. СЕРИЯ 7. ФИЛОСОФИЯ. 2023. Т. 47. № 2. С. 33-49 LOMONOSOV PHILOSOPHY JOURNAL. 2023. Vol. 47. No. 2. P. 33-49
ФИЛОСОФСКАЯ АНТРОПОЛОГИЯ
Научная статья УДК 141.319.8
doi: 10.55959/MSU0201-7385-7-2023-2-33-49
КОНЕЦ МЕТАФИЗИКИ И МЫШЛЕНИЕ «ПОСЛЕ» А.И. Булгаров
Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова, 119991, Ленинские горы, МГУ, учебно-научный корпус «Шуваловский», г. Москва, Россия
Аннотация. В статье исследуется проблема мышления в современной философии, характерной чертой которой признается время конца метафизики и одновременно наступление времени господства техники, в результате чего человек оказывается под угрозой поглощения миром машин, организованных искусственным интеллектом. Задачей статьи является рассмотрение проблемы поиска мышления, которое могло бы быть свободно от техники. Она решается через обращение к идее коперниканского поворота Канта, согласно которому мышление должно определяться через ответ на вопрос «Что такое человек?» Осмысление коперниканского поворота предпринимается через обращение к ряду интуиций фундаментальной онтологии Хайдеггера, а также к концепциям сингулярной философии, разрабатываемым Московской антропологической Школой (МАШ), которые разделяет автор данной статьи. В результате исследования дается такой ответ на вопрос Канта: человек — существо грезящее, сновидческое, спонтанное, а его мышление определено аффективной природой его субъективности. Пока человек будет грезить, он будет свободен от техники, но также и от того, что ее порождает — невозможной попытки возвратного движения человека в природу.
Ключевые слова: мышление, бытие, метафизика, техника, антропологический поворот в философии, субъективность, человек, сингулярная философия
© А.И. Булгаров, 2023
PHILOSOPHICAL ANTHROPOLOGY
Original article
THE END OF METAPHYSICS AND THINKING «AFTER»
A.I. Bulgarov
Lomonosov Moscow State University, Leninskie Gory, Moscow, Teaching and
Scientific Building "Shuvalovsky", 119991, Russia
Abstract. The article examines the problem of thinking in modern philosophy, a feature of which is the time of the end of metaphysics and, at the same time, the coming of the time of the dominance of technology, as a result of which a person is under the threat of being captured by the world of machines organized by artificial intelligence. The aim of the article is to consider the problem of finding a thinking that could be free from technology. This task is solved by turning to the idea of Kant's Copernican turn, according to which thinking should be determined through the answer to the question "what is a person?" Comprehension of the Copernican turn is undertaken by referring to a number of intuitions of Heidegger's fundamental ontology, as well as to the concepts of singular philosophy developed by the Moscow Anthropological School (MAS). As a result of the study the following answer to Kant's question is given: a person is a dreaming, dreamy creature, and his thinking is determined by the affective nature of his subjectivity. And while he dreams, he will be free from technology, but also from that which gives rise to it — the impossible attempt of man's return movement into nature.
Keywords: thinking, being, metaphysics, technique, anthropological turn in philosophy, subjectivity, man, singular philosophy
«Только Бог может еще нас спасти...» [1, 241]. Едва ли можно привести более сильное высказывание XX в., прозвучавшее из уст не религиозного проповедника, как могло бы показаться, и даже не религиозного философа, но мыслителя, писавшего в то время, которое иначе как глубоко атеистическим не назовешь. После этих слов, сказанных Мартином Хайдеггером в 1966 г. в интервью журналу «Шпигель», словно должна быть взята пауза молчания. Сколько она должна продлиться? Хайдеггер в том же интервью отметит: возможно, лет 300. Зачем? Чтобы не превратить, по его выражению, в «рухлядь» то, что еще не может быть адекватно помыслено. События наступившего времени настолько сложно адекватно помыслить, что остается лишь, как скажет Хайдеггер, «единственная возможность: в мышлении и поэзии подготовить готовность к явлению Бога или же к отсутствию Бога и гибели; к тому, чтобы перед лицом отсутствующего Бога мы погибли» [там же].
Зададимся вопросом: остается ли и сегодня актуальным это высказывание выдающегося мыслителя XX в., произнесенное более 50
лет назад? Можем ли мы с его помощью прорваться к сути окружающих нас сегодня событий, чтобы проникнуть в свое необратимое «завтра»?
Верно ли то, что и сегодня философия и отдельный человек не могут ничего сделать, и остается только эта подготовка? И если это так, то как следует понимать эту подготовку, которая вместе с тем должна указать на возможность какого-то другого режима существования, другого мышления, способного освободить человека от надвигающегося времени технического господства, времени кибернетики?
Четвертая промышленная революция
Вне всяких сомнений, радикальные перемены, происходящие сегодня в мире и в жизни человечества, связаны с развитием техники и главным образом — с проблемой создания искусственного интеллекта. Эти перемены требуют не менее радикального отношения к вопросу их осмысления. «Мы стоим у истоков революции, — заявляет основатель и президент Всемирного экономического форума в Давосе К. Шваб, — которая фундаментально изменит нашу жизнь, наш труд и наше общение. По масштабу, объему и сложности это явление, которое я считаю четвертой промышленной революцией, не имеет аналогов во всем предыдущем опыте человечества» [2, 8]. Но в чем принципиальное отличие четвертой промышленной революции от революций предыдущих, если опустить факторы, связанные с производством и потреблением, то есть факторы экономические, безусловно влияющие на нашу жизнь, труд и общение? Главная особенность четвертой промышленной революции состоит в переносе техники и технологии со сфер производства и потребления на сферы, определяющие сферу культуры, и в том числе на сам человеческий вид, когда «небиологическая часть станет превалировать, а биологическая потеряет свое значение» [3]. В результате может возникнуть мир, как заметил Киссинджер, опирающийся на машинный интеллект, управляемый данными и алгоритмами, который не только изменит техническую основу нашей жизни, упростив и сократив человеческую деятельность, но прежде всего изменит человеческое мышление и человеческие ценности, а людей превратит в данные [4].
«На протяжении всей истории человечества, — пишет Киссинджер, — цивилизации создавали способы объяснения мира: в Средневековье это была религия, в эпоху Просвещения — разум, в XIX веке — история, в XX — идеология. Но самый сложный и важный вопрос по поводу мира, к которому мы движемся, звучит
так: что станет с человеческим сознанием, если его объяснительные способности будут уступать искусственному интеллекту и общество уже не сможет интерпретировать существующий мир в терминах, имеющих для него смысл?» [там же]. Согласно Киссинджеру, проблема интерпретации и осмысления усугубляется еще и тем, что фактически отсутствует диалог между разработчиками ИИ и мыслителями, которые могли бы сформулировать концепции необходимого порядка. Научный мир и создатели ИИ, движимые экономическими интересами, стремятся раздвинуть границы открытий, не понимая их, а философы и другие гуманитарии не вступают в дискуссии, потому что им не хватает знаний о механизмах ИИ или его возможности приводят их в ужас. Таким образом, заключает Киссинджер, если в ближайшее время этот диалог не наступит и к процессу не будут привлечены эксперты-мыслители, которые смогли бы разработать и предпринять необходимые меры и решения, «очень скоро мы поймем, что уже опоздали» [там же].
Кибернетика: конец философии и науки
Следует спросить, а возможен ли этот диалог сегодня и, главное, возможен ли он в принципе? Если окажется, что он невозможен ни в одном случае, то тогда нужно будет принять факт, что дело, возможно, вовсе не в диалоге, а в том неотвратимом исходе, о котором и говорил Хайдеггер, предрекая наступление времени господства техники, поскольку в этом финале исполнится то, что было положено изначала [5].
О каком начале здесь идет речь? О начале западноевропейского проекта метафизики как начале образования и выделения из философии других наук, в процессе которого философия утрачивает свой метафизический статус и становится служанкой наук, пока эти науки, в свою очередь, не начинают определяться и направляться новой, все поглощающей в себя наукой — кибернетикой. В итоге философия явит себя как «триумф управляемой организации научно-технического мира» [6]. Но что означает этот триумф научно-технического мира для человека? — Его искоренение: «Техника все больше отрывает человека от земли и лишает его корней... Нам даже не нужно атомной бомбы, искоренение человека налицо» [1, 240].
Итак, что можно заключить, отвечая на вопрос о господстве техники? С наступлением господства техники наступает и конец метафизики. Здесь мы проводим линию от метафизики через науку к технике, то есть кибернетике, ибо в последней исполняется первое. Это последнее одновременно есть и конец философии как метафизики, но также и конец человека, поскольку в этом господ-
стве техники возникает риск неминуемой гибели человека. И это главное событие, в котором только и раскрывается существо дела в вопросе о технике.
Хайдеггер и время «после»
Для Хайдеггера в этой фактически эсхатологической ситуации, когда скрытое «лицо» техники все больше и больше начнет обретать конкретные черты уничтожения человека, важно будет увидеть в приближающемся финале некую возможность радикального расхождения, разрыва между мышлением и техникой, философией и наукой: «Только тогда, когда признают, что науку и мысль разделяет пропасть, — их взаимоотношение станет подлинным» [5]. Но если понимать, что не только наука не мыслит, но и «мы еще не мыслим по-настоящему», поскольку подлинная задача мышления «оказалась закрытой для философии уже при ее начале и даже вследствие этого начала» [6], а это произошло, согласно Хайдеггеру, по причине ошибочного и узкого понимания человека, поскольку философия мыслила человека как ашшаШаз и не домысливала до его Ьишапйаз [8, 198], то возникает необходимость такой постановки вопроса о мышлении, которая бы позволила, с одной стороны, домыслить человека, скажем так, в его первой и последней истине, а с другой стороны, тем самым решить задачу мышления, каким одно должно быть в пределе постижения этой истины.
Когда читаешь слова Хайдеггера о том, что «единственная возможность: в мышлении и поэзии подготовить готовность к явлению Бога или же к отсутствию Бога и гибели; к тому, чтобы перед лицом отсутствующего Бога мы погибли» [1, 241], складывается понимание, что первая и последняя истина человека, по Хайдеггеру, — это Бог, поскольку только в Боге и Богом возможно спасение.
Однако нужно разобраться, что стоит за этой фразой и не ошибаемся ли мы, когда, думая так, полагаем, что понимаем Хайдеггера правильно? Иначе говоря, насколько можно полагаться на слова Хайдеггера в этой апелляции к Богу в попытке решить вопрос о мышлении в свете задачи спасения человека? Не является ли это высказывание по большей части метафорой, в то время как решение Хайдеггера о спасении состоит в другом?
Чтобы прояснить эту мысль, необходимо коротко ответить на следующие вопросы: как Хайдеггер понимает Бога и как он понимает человека.
В работе «Письмо о гуманизме», определяя бытие, Хайдеггер поместит Бога в один ряд с прочим сущим (наряду со скалой, зверем и машиной) и тем самым фактически выскажет свое понимание Бога:
«Бытие шире, чем все сущее, и все равно оно ближе человеку, чем любое сущее, будь то скала, зверь, художественное произведение, машина, будь то ангел или Бог. Бытие — это ближайшее. Бытие — это не Бог и не основа мира. Бытие шире» [8, 202]. В таком случае путь к другому мышлению может быть осмыслен через идею бытия как ближайшего. Ближайшего к чему? К сущему. И это будет так, потому что, по Хайдеггеру, «бытие есть всякий раз бытие сущего» [9, 9]. Согласно этой логике, человек — часть сущего. И Хайдеггер это не скрывает: «Человек — сущее среди прочего сущего» [10, 26], — таким образом, первой и последней истиной человека будет не Бог, а бытие сущего. Вот «Бог» Хайдеггера. В таком случае бытием сущего должно определяться и мышление человека, а значит, и то спасение, на которое уповает Хайдеггер.
Коперниканский поворот Канта
Позиция включенности человека в горизонт сущего не позволила Хайдеггеру принять идею коперниканского поворота Канта, смысл которого состоял в переопределении метафизики через антропологию — и этот ход означал революцию в философии. Такую характеристику даст М. Фуко. В интервью Бадью он отметит, что до Канта философия мыслила человека в составе бытия, а с Кантом эта позиция пересматривается. В философии впервые встает вопрос о конечности бытия, и, тем самым, в этом ограничении человеком бытия происходит «революция философской мысли» [11]. На возражение Бадью о том, что «Критика чистого разума» имеет мало общего с антропологией, Фуко сошлется на четвертый вопрос, сформулированный Кантом в «Логике»: «Что такое человек?» И пояснит, что этот антропологический вопрос окажется в то же время основополагающим вопросом философии. В этом смысле до Канта «философия никогда по-настоящему не исследовала вопрос о природе человека» [там же].
Чтобы пояснить смысл слов Фуко о революции, обратимся к упомянутому тексту Канта и попытаемся раскрыть существо дела. В «Логике» Кант совершит разделение философии на «школьную» и философию «по мировому понятию»: «Философия есть система философских знаний или рациональных знаний из понятий. Таково школьное понятие этой науки. По мировому же понятию, она есть наука о последних целях человеческого разума» [12, 280].
Что означает это разделение и какие здесь возникают следствия? Во-первых, в определении философии «по мировому понятию» раскрывается главное достоинство философии и ее абсолютное значение, а во-вторых, представив философию как «науку о высшей
максиме применения нашего разума», Кант предложит понимать ее как науку о «внутренних принципах выбора между разными целями» [там же].
Согласно Канту, основными вопросами философии в ее абсолютном значении являются.
1. Что я могу знать? — Вопрос метафизики.
2. Что я должен делать? — Вопрос морали.
3. На что я вправе надеяться? — Вопрос религии.
4. Что такое человек? — Вопрос антропологии.
Но, в сущности, говорит Кант, первые три вопроса можно свести к последнему, то есть к антропологии, и далее через ответ на него осмысливать уже остальные вопросы. В этом характере перестановки и заключена вся суть коперниканского поворота Канта.
Итак, с точки зрения Канта, здание философии должно выстраиваться не на базе метафизики как науки о бытии, а на базе антропологии в пределе как науки о последних целях человеческого разума. А это значит, что теперь не бытием будет определяться место человека в границах мира, обозначенных рамками конечности его разума по отношению к бытию, а человеком будет определяться место бытия в себе в зависимости от того, какое место будет занимать человек по отношению к своим целям.
Задачи новой постановки вопроса о человеке и мышлении
в контексте перехода к неклассической антропологии
Известно, что, поставив вопрос о человеке, Кант уклонится от ответа, неожиданно сведя антропологию в плоскость прагматической точки зрения. Это станет причиной критики и переинтерпретации его антропологии со стороны М. Бубера, М. Хайдеггера или же решительным отрицанием со стороны Ф. Ницще, М. Фуко и др. Но попытки переинтерпретации кантовского поворота, направленные на его устранение, не могут быть приняты, поскольку работают не на продолжение логики кантовской мысли, они не развивают вопрос, а напротив — его закрывают.
Поскольку своей главной задачей здесь мы поставили рассмотрение проблемы поиска мышления, свободного от техники, а также приняли идею коперниканского поворота Канта, согласно которой мышление должно определяться через ответ на вопрос «Что такое человек?», перед нами встает задача вернуться к этому кантовскому вопросу и попытаться найти тот горизонт и ту перспективу, которые позволили бы ответить на него и, тем самым, возможно, решить задачу мышления. Это тем более важно, учитывая тот факт, что от Канта до наших дней прошло более двух столетий и за это время
в философии произошел переход от классической антропологии к неклассической.
Основное отличие неклассической антропологии от классической состоит том, чтобы отказаться от идей и подходов1 рассмотрения человека с точки зрения готовой и определенной человеческой сущности и природы, где человеку может быть четко указано на его место в природе или социуме. Именно благодаря смене фокусировки взгляда с сущностного подхода к пониманию человека, характерного для классической философии, к несущностному, возникает свободное пространство для новых постановок вопроса о человеке и мышлении.
МАШ: концепция сингулярной философии
В свете развития идеи кантовского поворота особый интерес представляет версия неклассической антропологии, разрабатываемая Ф.И. Гиренком, ключевые идеи которой сформулированы им в проекте сингулярной философии [13] и представлены в философском манифесте по случаю открытия Московской антропологической школы (МАШ) [14]. Вопросу осмысления интерпретации события кан-товского поворота, а также прояснению статуса философии Гиренок посвятил две отдельные работы: «Кант, Хайдеггер и проблема метафизики» [15] и «Признаки постхайдеггерианского мышления» [16].
Гиренок, придерживаясь мысли Канта, подвергает критике антикантианский ход Хайдеггера и предлагает идею необходимости в постхайдеггерианском мышлении. Это мышление будет включать в себя возврат кантовской логики, ставящей вопрос о человеке на первое место, но уже с учетом разработанной Хайдеггером концепции бытия, позволяющей через критику классической метафизики, представляющей человека как animal rationale, как существа разумного, сделать переход к humanitas человека, к его экзистенции.
Но поясним, почему в постхайдеггерианском? Что не устраивает Гиренка в humanitas Хайдеггера? — Его антиантропологическое назначение, в результате которого человеку отводится участь быть пастухом, привратником бытия [8, 198]. Таким образом, философия, по Хайдеггеру, вновь становится онтологией. И в этом возвратном движении заключен смысл его антикантианского жеста. Но «человек, — не соглашается Гиренок, — не привратник бытия» [13, 25]. Чтобы был смысл (а смысл обеспечивается свободой), человек должен
1 Подробное описание подходов к классической и неклассической антропологии, а также классификацию различий между ними можно встретить, например, в работах известного современного отечественного специалиста по антропологии С.А. Смирнова «Форсайт человека: Опыты по неклассической философии человека» [17].
иметь возможность на свой собственный первый поступок, который должен определяться не местом, определенным бытием, но поступком по отношению к самому себе. Иначе утрачивается основание для того, чтобы вообще можно было говорить о человеке. Поэтому возникает необходимость в постхайдеггерианском мышлении, которое «будет исходить из того, что вопрос о том, что есть бытие, зависит от ответа на вопрос о том, что есть человек. А также из понимания того, что философия — это не онтология, а антропология» [16, 24]. Но для антропологии вопрос первого поступка — это одновременно и вопрос поступка последнего. Первый определяется свободой и первым шагом, последний — достижением цели самого себя. У Канта эта цель будет относиться к разуму, но Гиренок уточнит: не к разуму, а к себе. Но почему не к разуму, а к себе? «В европейской философии, — пишет Гиренок, — утвердилась мысль о том, что человек — это живое разумное существо. Так все думают и поныне... Эта формула — ловушка, очень хитрый капкан. Многие в него попались... Даже Кант попал в эту ловушку» [13, 26]. Именно по этой причине к вопросу Канта «Что такое человек?» Гиренок добавит свое уточнение: как если бы он существовал как своя собственная цель [16, 25].
Что это добавление проясняет?
Субъективность и двойственность человека
«Существовать как "цель самого себя", — поясняет Гиренок, — значит не существовать как тело, то есть существовать двояким образом: как бытие и одновременно как мысль о бытии» [13, 282]. Эта мысль означает, что человеку недостаточно жить, чтобы просто жить подобно жизни животного или, по замечанию Канта, подобно жизни тучи комаров, ибо бытие человека содержит в себе нетождественную по отношению к бытию внутреннюю позицию, определенную как раз его мыслью, его мышлением, благодаря чему сохраняется фундаментальное различие между внутренним миром и внешним.
К чему приводит их отождествление? К тому, что уже в поэмах Парменида начнут взрываться атомные бомбы [5], а в современную эпоху будет объявлено о наступлении времени господства техники, времени господства дигитальной философии, основной смысл которой состоит в легитимации неразличенности в цифре мышления и бытия, или, иначе говоря, схлопывание внутреннего мира с внешним [13, 54], что в свою очередь приводит к искоренению человека (Хайдеггер), к удалению его, но не как вида, хотя и как вида также, но, главное, к удалению человеческого в человеке [13, 282]. Наконец, по этой причине станет и возможным превращение людей в данные [4], а биологическая форма человека потеряет свое значение [3].
Что не позволяет человеку отождествиться с бытием? По Хай-деггеру, это humanitas человека, его экзистенция как особый способ бытия в мире сущего. Но, как отмечает Гиренок, «в итоге и у него ничего не получилось» [13, 42]. Поэтому Гиренок и не принимает хайдеггеровскую версию определения человека через экзистенцию, а скорее соглашается с версией определения человека через идею «внутреннего принципа выбора между разными целями» Канта. Что означает этот принцип? Как раз то, что не устроит Хайдеггера у Канта — поворот в самоопределении человека от бытия к человеку, а Гиренок уточнит: к его субъективности.
Почему субъективности? Потому что цели, исходя из идеи внутреннего принципа выбора, — это не цели бытия, а цели человека. Иными словами, поясняет Гиренок, ответ на вопрос «Что есть человек?» связан с золотым принципом антропологии, с принципом раздвоенности человеческого существования, с присутствием себя по отношению к себе [13, 281].
В результате этого целеполагания человек никогда не может быть полностью схвачен бытием, поскольку не может совпасть с собой. А это значит, что благодаря этому несовпадению и этому «нет» он свободен от сущего в самом себе, а значит, и от того, чем это сущее оборачивается при завершении метафизики (господством техники).
Как нужно понимать это «нет»? Это «нет» не есть категория ничто, это «нет» лишь не есть, как есть вещь; а есть, как «есть человек». А как он «есть»? Как то, чего «нет», но дается в самоопределении самого себя.
Что такое данность помимо цели, по Гиренку? Это грезы, видения, кажимости, образы, галлюцинации. Это, например, еще и красота. Ибо красота, как поясняет Гиренок, это не вещь, ее нет как сущего, но она нам дана [13, 268].
Уточним: дана не фактом красивой вещи, а чувством ее красоты, точнее — самим чувством красоты. То есть данность красоты раскрывается не между объектом и чувством, а между чувством красоты и тем, кто это чувство испытывает. Для переживания чувства красоты объектов может и не быть, и тогда такое переживание можно назвать безобъектным. А это будет то же самое, например, что и беспричинная радость. Что значит беспричинная, кроме как безобъектная? Это радость, которая случается «вдруг».
Грезы, парадоксальная логика и мышление «вдруг»
На вопрос, как случается это «вдруг», можно ответить следующим образом: посредством чувства внутреннего времени. Сделаем предположение, что это «вдруг» близко к Dasein Хайдеггера. Только
у Хайдеггера Dasein служит раскрытию через человека мира бытия, в то время как в сингулярной философии «вдруг» служит раскрытию себя через раскрытие мира бытия грез человека.
Поясним также, что это «вдруг» есть лишь только «вдруг» с точки зрения времени случившегося, актуализированного в сознании человека события как события его собственного раскрытия, расширения, когда что-то стало «вдруг» явным, четким, очевидным. Но этому «вдруг» предшествует череда других «вдруг», которые явными еще не стали, но могут стать. Возможность происхождений этих «вдруг» в итоге приводит человека к потребности смены режима жизни: от внешней жизни, в которой время течет из прошлого через настоящее в будущее, к жизни внутренней, в которой время уже определяется не течением времени, но событиями, обращенностью к событиям «вдруг». Эта обращенность составляет основу чувства внутреннего времени как времени, непрерывно длящего настоящее момента [13, 274]. Поэтому, как скажет Гиренок, человек — это еще и «охотник», но предмет его охоты не дичь, а мысль, которая дается «вдруг» в моментах открытия, прозрения себя самому себе. Именно поэтому в сингулярной философии можно встретить такое утверждение: «Человек — ...это неожиданное вдруг» [13, 21].
Итак, мы сказали, как встречается это «вдруг» — в чувстве внутреннего времени. А теперь скажем, где оно случается. В пространстве самовоздействия. Что это за пространство? Пространство сознания. Поэтому в сингулярной философии приводятся еще такие примеры данного, как самовоздействие и сознание: «Самовоздействие есть, но слово "есть" его не описывает. Описание тела самовоздействия лишает нас доступа к феномену самовоздействия. По сути, у него нет сути. Также обстоит дело и с описанием сознания. Без данности сознания нет сознания» [там же].
Может возникнуть вопрос, каким образом происходит совмещение этих двух различных режимов жизни человека: как того, что от мира (что есть, как есть природа), с тем, что от человека (чего «нет», но что ему дается, например, как красота)? Эти режимы жизни в человеке не связаны между собой логически (иначе говоря, по логике разума), поэтому в антропологии принимается мысль, что человек — существо не разумное, не animal rationale, а парадоксальное, двойственное, вынужденное жить двойной жизнью или, употребляя термин сингулярной философии, жизнью по логике абсурда.
Что дает эта двойственность? Переживания субъективности, грезы или, как заметит Достоевский в письме художнице Юнге,
«переживания муки и наслаждения»2 [19]. Это будет формула сознания Достоевского, равно как и формула сознания для сингулярной философии.
Каким образом и какой логикой происходит сочетание этих режимов? Парадоксальной, доступ к которой человеку дается через ситуации «вдруг». Например, человек может быть вдруг смертен. Вдруг он может испытать какое-то необъяснимое чувство радости, чувство любви и пр., но он также может быть вдруг озарен какой-нибудь мыслью. И поэтому Гиренок отмечает, что человеческое мышление не логическое, ибо самые логические существа — машины. Мышление человека определяется логикой «вдруг», оно спонтанное. «Мышление — это не логика. Мышление — это спонтанность. Мыслят парадоксами» [14, 226].
Спонтанная природа мышления требует иного отношения к «материи» мысли, ибо мысль не вещь, но также мысль не то же самое, что понятие мысли, знание о мысли или не то же самое, что ее обозначение в языке. Мысль — это всякий раз живая мысль живого человека, мысль «вдруг». С этой точки зрения мысль в принципе не может быть переведена в базы данных. И поэтому все разговоры об искусственном интеллекте не имеют ровным счетом никакого отношения к мысли, а значит, и к человеку.
Чем в таком случае является техника? Техника — это не суть природы, хотя можно согласиться с Декартом, что действие животного схоже с действием автомата, ибо оно подчинено инстинкту, подобно машине, движимой встроенным в нее механизмом. Техника — это следствие попытки отказа человека от бремени быть существом, несовпадающим с самим собой.
Из чего исходит сингулярная философия? Человек — принципиально двойственное существо. И поэтому ему не дано вернуться в природу и занять в ней свое место, а всякая попытка такого возврата обращается чудовищем в виде техники.
Человек — существо грезящее, сновидческое
На что указывает это несовпадение с собой и связь мысли с «вдруг»? На то, что мысль дается словно из другой реальности — реальности, похожей на ту, которую человек проживает, когда спит.
2 Позволим себе небольшую цитату из этого письма: «Что Вы пишете о Вашей двойственности? Но это самая обыкновенная черта у людей... не совсем, впрочем, обыкновенных. Черта, свойственная человеческой природе вообще, но далеко-далеко не во всякой природе человеческой встречающаяся в такой силе, как у Вас. Вот и поэтому Вы мне родная, потому что это раздвоение в Вас точь-в-точь как и во мне, и всю жизнь во мне было. Это большая мука, но в то же время и большое наслаждение. Это — сильное сознание.» [19].
Но когда он не спит, но мыслит, он грезит, или, иначе говоря, спит наяву. И это замечание нужно подчеркнуть. В сингулярной философии мысль определяется как греза человека, и в этом смысле человек определяется как существо грезящее, сновидческое, как чистая спонтанность [13, 12].
По этой причине сингулярной философии на вопрос «Что такое человек?» окажутся ближе ответы не Парменида, а Гераклита, не Аристотеля, а Платона, не Спинозы, а Декарта и, наконец, Канта, а не Хайдеггера. Как сказано в манифесте Московской антропологической школы: «Сегодня мы говорим, что человек — это существо, спящее наяву, и обращаемся к философии Гераклита, из темноты которой извлекаем новые темы и смыслы. Идея сна изначально связана с живописной идеей зримости. Зримо сущее и образы, хотя образы — это не сущее. Образы есть для дня и ночи. В "Государстве" Платон говорит, что живопись — это сон для бодрствующих, а сновидения — это живопись, созданная богами для спящих» [14, 223].
Воспользуемся этим описанием, чтобы показать, какой связью сингулярная философия соединяет идеи Гераклита, Платона и Канта.
Спать наяву или писать живописью, созданной богами для спящих, будет подобно тому, что у Канта назовется продуктивной способностью воображения априори. Что дает эта способность? И почему она так важна для человека? Благодаря этой способности человек и является существом грезящим. А эта способность дает ему возможность выходить за пределы сущего, выходить в мир того, что существует без присутствия в мире наличного [13, 77]. В чем смысл этих выхождений? В том, чтобы расширять посредством мнимостей мир природы и в этом расширении не зависеть от природной необходимости, но главное — чтобы иметь возможность по своему произволу начинать новый ряд явлений, который будет принадлежать уже не бытию, не природе, а человеку [13, 78].
К чему в пределе должна привести человека эта способность к расширению? По Канту — к чистому разуму, но Гиренок не согласится и скажет: нет, наоборот, — к чистому безумию. И этим ходом от чистого разума к чистому безумию Гиренок совершит новый антропологический поворот в философии.
Антропологический поворот Гиренка
Выскажем предположение о том, почему Кант отказался отвечать на вопрос о человеке. Им была открыта неразумная, безумная природа человека, которая совершенно не вписывалась в повестку философии Нового времени. Трудность состояла в том, что человек в западноевропейской метафизике был определен и центрирован
идеей субъектности, поскольку за основу этого определения, согласно Гиренку, была ошибочно взята формула понимания человека как живого разумного существа [13, 26]. Следствием этих ошибочных определений стало роковое непонимание природы субъективности человека.
Почему роковое? Потому что плата за это непонимание оборачивается не только концом для классической философии, приводя в замешательство и растерянность философию постмодернизма, ей последующую, но главным образом — концом для человека. Именно это мы видим в философии постгуманизма, когда замешательство сменяется либо совершенным отказом от субъективности (это происходит в философии, тяготеющей к науке, и тогда нет разницы между живым человеком и базой данных), либо происходит редукция субъективности к различным формам биологической жизни. В обоих случаях происходит стирание границы: с одной стороны, между человеком и техникой, а с другой — между человеком и различными формами биологической жизни, и не обязательно только животными. «Я верю в компост, — заявляет Д. Харауэй, — все мы — компост» [18].
В сингулярной философии происходит осмысление неразумной природы человека и совершается новый поворот. Поворот уже внутри человека. Кант сделал поворот от метафизики к антропологии. В сингулярной философии происходит поворот от субъекта к субъективности.
В классической философии субъект распоряжался субъективностью, в сингулярной — ровно наоборот. Это значит, что в вопросе определения человека и мышления аффективная сторона человека, вызывающая эмоции и грезы, выступает на первый и определяющий план.
Таким образом, в результате этого поворота философия уже будет пониматься не как наука о последних целях человеческого разума, а как наука о субъективности человека или, выражаясь в терминах сингулярной философии, как сознательное сумасшествие. Почему «сознательное сумасшествие»? Как поясняет Гиренок, «сознательное» — для того чтобы избежать пребывания в доме для сумасшедших, а «сумасшествие» — для того чтобы в эпоху числовых измерений не быть исчисленным [13, 21].
Какое отношение это объяснение имеет к разночтениям в понимании вопроса «Что такое человек?» между Кантом и Гиренком? Принципиальное. И настолько принципиальное, что Гиренок предложит прочесть антропологические идеи Канта прямо противоположным образом: «Кант боялся, что воображение человека возьмет
верх над рассудком, над здравым смыслом, и тогда окажется, что человек изначально болен неким неистовством, что им правит не память, а воображение, не логика, а случай... Антропологические идеи Канта следует прочитывать зеркально. А это значит, что поиски чистого разума приводят на самом деле не к уму, а к чистому безумию, к воображению, которое управляет человеком. Если признать, что образы человека порождены воображением, а не внешними чувствами, то необходимо нужно будет признать также и то, что человек — это не функциональная вещь, а чистая спонтанность» [13, 12].
Для чего этот поворот понадобится Гиренку? Чтобы, подобно Канту, не попасть в ловушку формулы определения человека как живого разумного существа, как animal rationale. Почему эта формула — ловушка? Потому что поиски чистого разума, согласно этой формуле, приводят к разуму нечеловеческому, то есть к разуму, понимаемому строго как интеллект. А следствием такого понимания становится легитимация стирания границ между интеллектом машины и интеллектом человека.
Тогда для чего Гиренку понадобится Кант? Для того, чтобы, воспользовавшись его поворотом, отобрать человека у метафизики. А главное — сделать тот шаг, который не смог сделать сам Кант, а именно показать, что «поиски чистого разума приводят на самом деле не к уму, а к чистому безумию» [13, 12]. Ибо главное достижение поворота Канта, как отмечает Гиренок, состояло в открытии априорных иллюзий, которые существуют, даже если мы не относимся к ним как к чему-то действительно существующему; самое важное в этих иллюзиях — это то, что они существуют не сами по себе и образуются каким-то независимым от человека образом, а «являются результатом продуктивной способности воображения априори» [13, 16].
Для чего Гиренку понадобится Хайдеггер? Чтобы отобрать мышление у разума, ибо, согласно формуле мышления Ницше-Хайдеггера, мышление начнется тогда, когда мы постигнем, что возвеличивавшийся веками разум — это наиупрямейший супостат мышления [7].
Для чего и для кого автором сингулярной философии совершается это отнятие человека у метафизики, а мышления у разума? Для того, чтобы русская философия могла поставить вопрос о самой себе, будучи в основе своей уже свободной от притязаний западной метафизики на право устанавливать условия для определения своих оснований, и, тем самым, дать возможность решать эти вопросы о человеке и его мышлении в XXI в. уже исходя из своей собственной истины. Какой истины? Истины, близкой сердцу всякого русского
человека, для которого в пределе вопросы совести и правды всегда будут стоять выше вопросов закона и права, а вопросы чести и любви — выше вопросов собственного благополучия и собственной жизни.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ
1. Хайдеггер М. Интервью журналу «Шпигель» // Философия Мартина Хайдег-гера и современность. М.: Наука, 1991. С. 241-247.
2. Шваб К. Четвертая промышленная революция. М.: Эксмо, 2019. 285 с.
3. Kurzweil R. The accelerating power of technology. 2005. URL: https://www.ted. com/talks/ray_kurzweil_on_how_technology_will_transform_us
4. Kissinger H.A. How the enlightenment ends. 2018. URL: https://www.theatlantic. com/magazine/archive/2018/06/henry-kissinger-aicould-mean-the-end-of-human-history/559124/
5. Хайдеггер М. Интервью журналу «Экспресс» ("L'Express"). 2011. URL: https:// www.liveinternet.ru/community/2281209/post169912866/
6. Хайдеггер М. Конец философии и задача мышления. 2008. URL: https://vox-journal.org/content/vox5haidegger.pdf
7. Хайдеггер М. Слова Ницше «Бог мертв». 1991. URL: https://nietzsche.ru/look/ xxa/heider/
8. Хайдеггер М. Время и бытие: Статьи и выступления: М.: Республика, 1993.
445 с.
9. Хайдеггер М. Бытие и время. Харьков: Фолио, 2003. 509 с.
10. Хайдеггер М. Что такое метафизика? М.: Академический Проект, 2013. 288 с.
11. Фуко М. Интервью Бадью А. // URL: https://theoryandpractice.ru/posts/5556-cheloveka-na-samom-dele-ne-sushchestvuet-mishel-fuko-o-tom-chto-takoe-psikhologiya
12. Кант И. Сочинения: В 8 т. М.: Чоро, 1994. Т. 8. 718 с.
13. Гиренок Ф.И. Введение в сингулярную философию. М.: Проспект, 2021. 304 с.
14. Гиренок Ф.И. Философский манифест Московской Антропологической Школы // Человек^. 2019. № 14. С. 220-229.
15. Гиренок Ф.И. Кант, Хайдеггер и проблемы метафизики // Вестник РУДН. Сер. Философия. 2013. № 2. С. 86-97.
16. Гиренок Ф.И. Признаки постхайдеггерианского мышления // Вестник Московского университета. Серия 7. Философия. 2019. № 2. С. 19-25.
17. Смирнов С.А. Форсайт человека: опыты по неклассической философии человека. Новосибирск: Офсет, 2015. 658 с.
18. Харауэй Д. Антропоцен, Капиталоцен, Плантациоцен, Ктулуцен: создание племени // Художественный журнал. 2016. URL: http://moscowartmagazine.com/ issue/39/article/771
19. Достоевский Ф.М. — Юнге Е.Ф., 11 апреля 1880. URL:http://dostoevskiy-lit. ru/dostoevskiy/pisma-dostoevskogo/dostoevskij-m-yunge-11-aprelya-1880.htm
REFERENCES
1. Khajdegger M. Interv'yu zhurnalu «Shpigel*» In: Filosofiya Martina Khajdeggera i sovremennost\ M.: Nauka, 1991. P. 241-247. (In Russ.)
2. Shvab K. Chetvertaya promy'shlennaya revolyucziya. M.: E'ksmo, 2019. 285 p. (In Russ.)
3. Kurzweil R. The accelerating power of technology. 2005. URL: https://www.ted. com/talks/ray_kurzweil_on_how_technology_will_transform_us
4. Kissinger H.A. How the enlightenment ends. 2018. URL: https://www.theatlantic. com/magazine/archive/2018/06/henry-kissinger- aicould-mean-the-end-of-human-history/559124/
5. Khajdegger M. Interv'yu zhurnalu «E'kspress» ("L'Express"). 2011. URL: https:// www.liveinternet.ru/community/2281209/post169912866/ (In Russ.)
6. Khajdegger M. Konecz filosofii i zadacha my'shleniya. 2008. URL: https://vox-journal.org/content/vox5haidegger.pdf (In Russ.)
7. Khajdegger M. Slova Niczshe «Bog mertv». 1991. URL: https://nietzsche.ru/look/ xxa/heider/ (In Russ.)
8. Khajdegger M. Vremya i by'tie: Stat'i i vy'stupleniya: M.: Respublika, 1993. 445 p. (In Russ.)
9. Khajdegger M. By'tie i vremya. Khar'kov: Folio, 2003. 509 p. (In Russ.)
10. Khajdegger M. Chto takoe metafizika? M.: Akademicheskij Proekt, 2013. 288 p. (In Russ.)
11. Fuko M. Interv'yu Bad'yu A. // URL: https://theoryandpractice.ru/posts/5556-cheloveka-na-samom-dele-ne-sushchestvuet-mishel-fuko-o-tom-chto-takoe-psikhologiya (In Russ.)
12. Kant I. Sochineniya: V 8 t. M.: Choro, 1994. T. 8. 718 p. (In Russ.)
13. Girenok F.I. Vvedenie v singulyarnuyu filosofiyu. M.: Prospekt, 2021. 304 p. (In Russ.)
14. Girenok F.I. Filosofskij manifest Moskovskoj Antropologicheskoj Shkoly\ Chelovek.RU. 2019. N 14. P. 220-229. (In Russ.)
15. Girenok F.I. Kant, Khajdegger i problemy* metafiziki. Vestnik RUDN. Ser. Filosofiya. 2013. N 2. P. 86-97. (In Russ.)
16. Girenok F.I. Priznaki postkhajdeggerianskogo my'shleniya. Vestnik Moskovskogo universiteta. Seriya 7. Filosofiya. 2019. N 2. P. 19-25. (In Russ.)
17. Smirnov S.A. Forsajt cheloveka: opy'ty* po neklassicheskoj filosofii cheloveka. Novosibirsk: Ofset, 2015. 658 p. (In Russ.)
18. Kharaue'j D. Antropoczen, Kapitaloczen, Plantaczioczen, Ktuluczen: sozdanie plemeni. Khudozhestvenny'j zhurnal. 2016. URL: http://moscowartmagazine.com/ issue/39/article/771
19. Dostoevskij F.M. — Yunge E.F., 11 aprelya 1880. URL:http://dostoevskiy-lit.ru/ dostoevskiy/pisma-dostoevskogo/dostoevskij-m-yunge-11-aprelya-1880.htm (In Russ.)
Информация об авторе: Булгаров Александр Ильич — соискатель кафедры философской антропологии философского факультета МГУ имени М.В. Ломоносова, тел.: + 7 (926) 584-93-62; bulgarov-333@mail.ru
Information about the author: Bulgarov Aleksandr Ilyich — candidate, Department of Philosophical Anthropology, Faculty of Philosophy, Lomonosov Moscow State University; tel.: +7 (926) 584-93-62; bulgarov-333@ mail.ru
Поступила в редакцию 04.12.2022; принята к публикации 27.02.2023
