CC BY
481
УДК 82.091
КОМПОЗИЦИОННЫЕ ОСНОВЫ ХУДОЖЕСТВЕННОГО МИРА РАННЕГО СБОРНИКА Н.В.ГОГОЛЯ «ВЕЧЕРА НА ХУТОРЕ БЛИЗ ДИКАНЬКИ»
И.Ф. ЗАМАНОВА
Белгородский государственный институт искусств и культуры e-mail: [email protected]
В статье рассматриваются атрибутивные характеристики художественного мира «Вечеров на хуторе близ Диканьки»: циклизация, хронотоп названия сборника, воображаемый «издатель», цепочка рассказчиков, двоемирие - обеспечивающие единство пространственной организация сборника.
Ключевые слова: художественный мир, композиция, циклизация.
«Вечера на хуторе близ Диканьки» (1831-1832) создавались в период становления русской прозы, ее усиленных жанровых исканий. Одним из путей стала циклизация малых форм. Г оголь создал такую структуру, в которой каждая повесть, входящая в цикл, сюжетно самостоятельна, но, извлеченная из контекста, теряет часть своей значимости.Писатель построил свое произведение как книгу, имеющую четко определенный состав, множество внутренних связей и смысловых сплетений. Это не механическое соединение повестей, сведенных вместе только общим переплетом. Каждая повесть осмыслялась художником как звено, но в контексте цикла.
Циклизация формы - как способ создания органического целого, предполагающего тематическую, сюжетную, психологическую связность - была присуща русской литературе и до Г оголя. Результатом стремления к циклизации в разных жанрах стали литературно-критические обозрения Н. Надеждина, И. Киреевского, Н. Полевого, рассказы и очерки Н. Полевого, О. Сомова, В. Даля, «философические» письма П. Чаадаева, повести М. Погодина, Н. Павлова, А. Погорельского, А. Бестужева-Марлинского. При этом немало художественных циклов первой трети 19 века строились по принципу «вечерниц»: «Славенские вечера» Н. Нарежного (1809), «Сельские вечера» А. Буниной (1811), «Вечер на бивуаке» А. Бестужева-Марлинского (1823), «Двойник, или вечера в Малороссии» А. Погорельского (1828), «Вечера на кавказских водах в 1824 году» А. Бестужева-Марлинского (1830).
Истории Пасичника Рудого Панька, являющегося одновременно и рассказчиком, и вымышленным «издателем» повестей, и гостеприимным хозяином, чьи гости и рассказывают «страшные истории», стоят в ряду этих «вечерних» («ночных») рассказов, многие из которых сознательно объединялись их авторами в циклы.
Но «Вечера» Г оголя занимают особое место в эволюции прозаических циклов. В совокупности повести сборника представляли сложное органическое художествен-
ное целое, строящееся на идейно-эстетическом единстве замысла и авторского видения. Вхождение в самую глубину содержания восьми повестей, разделенных на две части, позволяет воспринимать их как целое, скрепленное смысловыми связями, сущность которых выявляется в полном объеме лишь по прочтении всей книги Г оголя.
Остановимся на названии гоголевского сборника, на трех его компонентах, во многом обусловивших взаимосвязь частей книги.
Форма «Вечеров», своими корнями уходящая в мифологию, испытала подлинное возрождение в предромантическую и особенно романтическую эпоху. «Вечер» привлекал многих писателей как способ приглашения к совместному действию, к диалогическому общению, к акту рассказывания. Эта форма была средством создания системы «авторов» и рассказчиков, способствующей внешнему единству книги. Таким образом, заглавие первого гоголевского цикла стоит в ряду укоренившихся названий типа «вечерние» (ночные) истории, рассказанные «там-то». Это и продолжение, и развитие традиции, длительное время складывающейся в русской литературе. «Вечерницы» Гоголя ассоциировались с Малороссией, имели четкие «диканьковские» ориентиры и еще более локальное пространственное указание - хутор. Гоголевская Диканька, где прозвучали истории, выполняла функцию ранее не свойственную «вечерницам», становясь (по утверждению Ю.Манна) «центром художественной Все- 14
ленной» .
Существует несколько версий, объясняющих выбор Гоголем названия села. Ряд исследователей (А. Степанов, Ю. Манн, И. Золотусский) связывают его с названием села, ближайшего к родовому имению Гоголей. По другой версии, идущей от первого биографа Гоголя П. Кулиша, выбор названия - косвенный способ угодить министру внутренних дел князю В. П. Кочубею (правнуку «страдальца» Кочубея, казненного Мазепой), заслужить доверие и покровительство высокопоставленного лица. Имеется и другая точка зрения: Гоголь обращается к Диканьке вслед за Пушкиным, упоминающим ее в поэме «Полтава». Но, независимо от причин, подтолкнувших Гоголя к выбору названия, отметим, что заголовок, имеющий указание на две пространственные точки, четко акцентирует внимание на обособленности и изолированности места проживания «издателя» Рудого Панька. Хутор, где его гости рассказывают разные истории, для Гоголя не только точка реального географического пространства, но и важнейшая смысловая точка художественного мира «Вечеров», через которую возможен выход в ирреальное художественное пространство повестей. Последнее в книге есть результат взаимодействия разных пространств, и прежде всего -реального, обыденного, ограниченного размерами села Диканьки, и «чужого», «ирреального» пространства, отделенных друг от друга границами, «зыбкость» которых становится очевидной именно ночью. Хронотоп, заявленный в названии цикла, обусловливает соединение романтического времени таинственного вечера и пространства хутора, расположенного рядом с реальным географическим местом - Диканькой.
Название сборника предельно наглядно. В нем усилен описательный элемент, а отвлеченно-метафорический, далекий от конкретной изобразительности, отсутствует. Образы, заложенные в названии (вечер, хутор, село), абсолютно конкретны: они мотивируют пространственные и временные границы художественного мира книги, указывают на авторский замысел, вроде не претендующий на обрисовку объемного, «универсального» мира извне (т.е. за пределами Диканьки). Название ориентирует
14 Манн Ю.В. Динамика русского романтизма. — М.: Аспект Пресс, 1995. — С.325-326.
читателя на предметную действительность, на границы, четко очерчивающие предметы изображения (как во времени, так и в пространстве), на замкнутость их контуров.
Однако замкнутость мира, подразумеваемая названием, разрушается Гоголем за счет созданной им системы не похожих друг на друга рассказчиков. С их помощью реальный автор то отстраняется от изображаемого мира, то сливается с ним.
Благодаря пяти рассказчикам (с их разным мироощущением, разной манерой повествования) идет постоянная смена точек зрения, их корректировка. Автор то приближается к предмету изображения, то подчеркнуто удаляется от него, меняя ракурс видения и демонстрируя «автономность» двух типов сознания. В результате художественная форма «Вечеров» обретает целостность, являющуюся отражением и выражением цельности, «универсальности» воссозданной в произведении жизни, в которой одновременно существуют комическое и трагическое, прекрасное и безобразное, лирико-патетическое и героическое. Слово рассказчика сопрягает то, что кажется разобщенным и разъединенным и, как следствие, расширяет границы села до вселенной.
Передоверив книгу мнимому издателю, Гоголь предоставил ему полную свободу действий, сделал его хозяином «вечерниц», осуществляющим и композиционную связь отдельных произведений. Рудый Панько отбирает повести и выстраивает их в определенной последовательности, вводит в повествование группу рассказчиков - «своих» и «чужих», - взаимоотношения которых играют важную композиционную и жанрообразующую роль. «Свои» отождествляются с миром Диканьки и выражают «диканьковский» взгляд на вещи: Фома Григорьевич, местный дьяк, любимый и почитаемый селянами, неизвестный рассказчик «Ночи перед Рождеством» и Степан Иванович Курочка из Г аляча. Близок к ним и сам Рудый Панько.
«Чужие» отчуждены от Диканьки и являются носителями иных художественных ценностей. К этому типу относятся: приезжий панич из Полтавы (Макар Назарович) и неизвестный («темный») рассказчик «Страшной мести», который «выкапывал такие истории, что волосы ходили на голове». Чередование «своих» и «чужих» рассказчиков, их споры и необычные «диалоги» их историй - это своеобразный способ реализации авторской позиции, свободы авторского взгляда, его естественности и неограниченности. Так Гоголь позволяет каждой точке зрения на мир раскрыться полностью. Собрав круг рассказчиков на хуторе Пасичника, Гоголь тем самым как бы прикрепляет к его лачужке и Диканьке композиционную цепь произведений сборника15.
Рудый Панько - неотъемлемая часть ценностного мира Диканьки. Он не стоит на позиции ценностной вненаходимости по отношению к этому миру: «издатель» не вне, а внутри этических, социальных, жизненно-практических и эстетических границ Диканьки. Рудый Панько, живя, казалось бы, на отшибе, тем не менее не изолирует себя от сельского коллектива, поэтому, видимо, и нет у него стремления быть единственным участником творческого акта и активно руководить читательским видением. Более того, Рудый Панько не функционирует в качестве рассказчика, не становится, по мнению М.Бахтина, «объективированным автором»: обещание читателям представить собственный рассказ так и не выполнено. Однако творческая активность Рудого
15 В.В. Виноградов считал, что композиционная структура «Вечеров» создавалась под непосредственным воздействием повествовательной техники В. Скотта: и жанр «предисловия», и образы вымышленных рассказчиков и даже эпиграфы к главам отдельных повестей сборника «находились в несомненном родстве с художественным почерком английского романтика и, в частности, с предисловиями Джедеди Клейтботема из «Пуритан» и «Эдинбургской темницы». Виноградов В.В. Поэтика русской литературы. — М.: Наука, 1976. — С.213.
Панька проявляется в иной роли - собирателя «историй», в композиционном построении повестей, которые он «швырнул в свет».
Пасичник Гоголя выполняет несколько художественно-эстетических функций: вымышленного издателя, ведущего «диалог» с воображаемым читателем; субъекта творчества: комического героя предисловий, в социально-конкретном, индивидуально-определенном образе которого ощутимы и его личностная позиция, и голос, и точка зрения, и жест - все то, что составляет его смысловой, ценностный мир. Его образ -важнейший компонент художественной структуры «Вечеров», скрепляющий воедино обе части сборника. И хотя Рудый Панько как рассказчик творчески не самореализовывался, он - участник художественного события, акта созидания книги, которую выносит на суд читательской аудитории. Его общение с потенциальным читателем есть своеобразное художественное проявление диалогичности как свойства человеческого сознания.
Подставной издатель, расчленивший сборник на части и главы, предоставивший своим гостям право рассказывания собственных историй и тем самым усиливший элемент субъективности повествовательной формы, возможность изображения мира с их пространственно-временных точек зрения, как бы занимает позицию «извне», «со стороны» по отношению к рассказываемому. Но, находясь в пределах художественного пространства книги, Рудый Панько остается ее персонажем, время от времени вмешивающимся и «комментирующим» чужой сказ.
Следует сказать и о роли авторских словариков в построении сборника. Данные от лица «издателя» Рудого Панько, они содержат малоизвестные для русских читателей слова, встречающиеся в повестях: «На всякий случай, чтобы меня не помянули недобрым словом, выписываю сюда, по азбучному порядку, те слова, которые в книжке этой не всякому понятны». Из 131 слова - 74 даны в первом словаре и 57 во втором. Слова, вошедшие в словарики, в основном диалектизмы, присущие определенной местности и определенному типу людей, живущих в малороссийской провинции. Словари, идущие вслед за предисловиями, в которых Панько беседует с читателями и пытается привлечь их на свою сторону, сделать «своими» в чужой для них среде, необходимы, на наш взгляд, для той же цели. «Любезный читатель» не должен испытывать трудностей при чтении повестей. А для того, чтобы исчезла граница, разделяющая большой свет и Диканьку, столичные жители должны не только узнать о быте села, о его населении, их привычках и суждениях, но и научиться их манере разговора. Отсутствие «издательского» словаря в следующем сборнике («Миргород») -свидетельство его ненужности. Ведь читатель больше не чужой для мира Панька. Он уже хорошо знаком с просторечными, диалектными словами, широко употребляемыми на территории Украины и отражающими местный быт малороссийский колорит16.
Ориентация Г оголя на фольклорный материал при построении сборника делает пространство ведущим композиционным началом. Действие повестей разворачивается в двух пространственных мирах, находящихся в коррекции, зеркально отражающихся друг в друге. Бытовой и фантастический миры иногда способны взаимопроникать, и тогда реальное переплетается с ирреальным. Причем Гоголь выразил через пространственные категории позиции и эстетические оценки романтика. Фантастическое и бытовое пространства в сборнике - чаще всего совпадающие во времени миры. Установка на фольклор, в котором, по мнению В.Я. Проппа, «не может быть двух те-
16 Лотман Ю.М. В школе поэтического слова. Пушкин. Лермонтов. Гоголь. — М.: Просвещение, 1988. — С.266.
17
атров действия в разных местах одновременно» , ведет к тому, что читатель следит в каждом конкретном случае лишь за одним миром, как бы теряя из виду другой. Однако в отличие от сказок, где время в «своем» и «чужом» мире не совпадает, в «Вечерах» иная картина: сколько времени занимает действие, происходящее в одном мире, столько же проходит в другом («Ночь перед Рождеством»).
Анализ «Вечеров на хуторе близ Диканьки» Н.В. Гоголя свидетельствует, что сборник отличается композиционной стройностью и завершенностью: каждая часть содержит предисловие, словарь и четыре повести, объединенных идейно и эстетически. Важная композиционная роль в создании этого цикла принадлежит двоемирию, хронотопу, «цепочке» рассказчиков и «воображаемому» издателю, обеспечивающим единство художественного пространства гоголевского произведения.
Список литературы
1. Манн Ю.В. Динамика русского романтизма. М.: Аспект Пресс, 1995. - 384с.
2. Виноградов В.В. Поэтика русской литературы. М.: Наука, 1976. - 511с.
3. Лотман Ю.М. В школе поэтического слова. Пушкин. Лермонтов. Гоголь. М.: Просвещение, 1988. - 352с.
4. Пропп В.Я. Фольклор и действительность: избранные статьи. М.: Наука, 1976. -
327с.
COMPOSITION BASES OF THE ARTISTIC CONTENT OF THE BOOK “EVENINDS IN THE FARM NEAR DIKANIKA” (“VECHERA NA KHU-TORE BLIZ DIKANKI”)
I.F.ZAMANOVA
Belgorod state institute of arts and culture e-mail: [email protected]
The article reveals the attribute characteristics of the artistic content of the book “ Eveninds in the farm near Dikanika” (“Vechera na khutore bliz Dikanki”) cyclization, chronotop of the book s title, imaginaru “publisher”, chain of fellers, two worlds that provide the unity of space organization of the book.
Key words: artistic content, composition, cyclization.
17 Пропп В.Я. Фольклор и действительность: избранные статьи. - М.: Наука, 1976. - С.92.
