CC BY
14Гуманитарные исследования. История и филология. 2022. № 7. С. 84-96. Humanitarian Studies. History and Philology. 2022. No. 7. P. 84-96.
Научная статья УДК 811.133.1
doi: 10.24412/2713 -0231 -2022-7-84-96
КОМПЛЕКС «ПРЕДЛОГ + ФОРМА ПРЕДЛОЖНОГО ПАДЕЖА» В РЕЧИ НОСИТЕЛЕЙ ЭРИТАЖНОГО РУССКОГО ЯЗЫКА С ДОМИНИРУЮЩИМ ФРАНЦУЗСКИМ ЯЗЫКОМ
Юлия Валерьевна Богоявленская1, Катя Пайкин2
1 Уральский федеральный университет имени первого Президента России Б.Н. Ельцина, Екатеринбург, Россия, [email protected]
2 Университет Лилля, Лилль, Франция, [email protected]
Аннотация. Настоящая статья посвящена изучению аномалий в употреблении комплекса «предлог + форма предложного падежа» в речи носителей эритажного русского языка с доминантным французским языком. Под эритажным понимается язык несбалансированных билингвов, второго поколения эмиграции, отличающийся рядом устойчивых черт от речи других, региональных разновидностей русского языка. В качестве материала исследования использовались контексты, извлеченные из «Русского учебного корпуса». Анализ показывает, что эритажные говорящие не склонны опускать предлоги и игнорировать падежное маркирование. Выявлены две группы ошибок. Первая группа, включающая ошибки в окончаниях предложного падежа, связываются с неверным восприятием фонологической структуры слова. Не имея прочно сформированного орфографического навыка, говорящие конструируют несуществующие варианты флексий, обусловленных безударной позицией конечного гласного в словах с /-основой, путают -и и -е. Трудности при передаче мягкости конечной согласной основы объясняются отсутствием оппозиции твердость - мягкость во французском языке. Вторая группа ошибок представляет собой морфосинтаксические нарушения. Аномалии выявляются в комплексах «в / на + форма предложного падежа», в употреблении предлогов в и по. Зафиксированы также случаи замены предложного падежа винительным и неправильный выбор модели словоизменения. Выявленные аномалии лишь частично подтверждают результаты других исследований в области особенностей употребления предложно-падежных сочетаний в письменной речи, что говорит о чувствительности русского эритажного языка к языковому окружению, качеству языкового контакта. Установленные различия свидетельствуют о том, что фактор доминантного языка обязательно должен учитываться в анализе эмпирического материала.
Ключевые слова: эритажный русский язык, французский язык, ошибки, предложный падеж, конструкция, билингвизм.
Для цитирования: Богоявленская Ю.В., Пайкин К. Комплекс «предлог + форма предложного падежа» в речи носителей эритажного русского языка с доминирующим французским языком // Гуманитарные исследования. История и филология. 2022. № 7. С. 84-96. https://doi.org/10.24412/2713-0231-2022-7-84-96
COMPLEX "PREPOSITION + FORM OF PREPOSITIONAL CASE" IN THE SPEECH OF SPEAKERS OF THE HERITAGE RUSSIAN LANGUAGE WITH THE DOMINANT FRENCH
Yulia V. Bogoyavlenskaya1, Katya Paikin2
1 Ural Federal University named after the first President of Russia B.N. Yeltsin, Yekaterinburg, Russia, [email protected]
2University of Lille, Lille, France, [email protected]
О Богоявленская Ю.В., Пайкин К., 2022
Abstract. This article is devoted to the study of anomalies in the use of the "preposition + prepositional case" complex in the speech of speakers of the heritage Russian language with the dominant French. Heritage language is the language of unbalanced bilinguals of the second generation of emigration, which differs in a number of stable features from the speech of other regional varieties of the Russian language. The contexts extracted from the "Russian Learner Corpus" were used as the research material. The analysis shows that heritage speakers don't tend to omit prepositions and ignore case marking. Two groups of errors are revealed. The first group, which includes errors in the endings of the prepositional case, is associated with an incorrect perception of the phonological structure of the word. Without a well-formed spelling skill, speakers construct non-existent variants of inflections due to the unstressed position of the final vowel in words with a j-stem, they confuse -u and -e. Difficulties in conveying the softness of the final consonant stem are explained by the absence of the opposition hardness - softness in French. The second group of errors are morphosyntactic errors. Anomalies are revealed in the complexes "в /на + the prepositional case form", in the use of prepositions в and на. There are also cases of replacing the prepositional case with the accusative and the wrong choice of the inflection model. The revealed anomalies only partially confirm the results of other studies in the field of the peculiarities of the use of prepositional-case combinations in written speech, which indicates the sensitivity of the Russian heritage language to the language environment, the quality of language contact. The established differences indicate that the factor of dominant language must be taken into account in the analysis of empirical material.
Keywords, heritage Russian, French, errors, prepositional case, construction, bilingualism.
For citation: Bogoyavlenskaya Yu.V., Paikin K. Complex "preposition + form of prepositional case" in the speech of speakers of the heritage russian language with the dominant french // Humanitarian Studies. History and Philology. 2022;7:84-96. (In Russ.). https://doi.org/10.24412/2713-0231- 2022-7-84-96
Введение
Эритажная лингвистика как самостоятельное научное направление возникло сравнительно недавно, во второй половине XX века в США. Ее объектом является речь нестандартных говорящих (несбалинсированных билингвов, второго поколения эмигрантов) как отдельный вариант языка. Эритажный язык обладает особым статусом: он одновременно родной и иностранный [Рахилина 2014; Выренкова, Полинская, Рахилина 2014]. Он отличается рядом устойчивых черт от речи других региональных разновидностей русского языка [Гловинская 2004; Вепрева, Михайлова 2014]. Установлено, в частности, что в русском эритажном языке происходят изменения в категориях рода, числа, падежа [Выренкова, Полинская, Рахилина, 2014; Ненонен 2014; Богоявленская 2022]. В области глагольной морфологии отмечается тенденция к ослаблению видовых ограничений, постепенная утрата сослагательного наклонения и рефлексивных глаголов [Polinsky, Kagan 2007]. Исследуются вопросы интерференции [Benazzo, Paykin 2017], а также сокращение словарного запаса под влиянием доминантного языка. На данный момент существует уже немало исследований унаследованного языка, но «ответ на вопрос, в чем именно заключается его своеобразие с лингвистической точки зрения, пока не получен» [Выренкова, Полинская, Рахилина, 2014: 7]. Довольно подробно изучены особенности речи носителей русского эритажного языка (далее ЭРЯ) с доминантными английским [Polinsky 2006; Марушкина, Рахилина 2014; Смоловская 2015; Крабис, Драгой
2017], финским [Мустайоки 1992; Ненонен 2014; Власова 2020], испанским [Войку, Маньяс
2018] языками. При этом другие языки крайне редко попадают в фокус внимания лингвистов (см., например, немногочисленные работы, выполненные на материале речи шведско-русских [Доброва, Рингблом 2019; Рингблом 2021], израильско-русских [Meir, Avramenko, Verkhovtceva 2021], немецко-русских [Brehmer 2021], французско-русских билингвов [Бойкова 2020; Bailleul 2017]). Данная статья призвана частично восполнить недостаток исследований речи носителей ЭРЯ с доминантным французским языком.
Известно, что речевые ошибки происходят в тех областях языковой системы, где она сложно устроена и требуется быстрое применение сразу нескольких правил или развитая языковая интуиция. Русский предложный падеж относится к одной из таких областей: его использование в речи требует хорошо сформированного орфографического навыка, знания семантических и синтаксических правил употребления.
Материал и методы исследования
Эмпирическим материалом исследования стали контексты, извлеченные из «Русского учебного корпуса» (далее РУК). Корпус создан по Программе Президиума РАН «Корпусная лингвистика» как часть Национального корпуса русского языка в рамках сотрудничества с National Heritage Language Resource (UCLA) и Center Language Science Lab Гарвардского университета (под руководством М. Полински) и с исследовательской группой Направления фундаментальной и прикладной лингвистики филологического факультета НИУ ВШЭ под руководством Е.В. Рахилиной. В корпусе содержатся образцы устной и письменной речи двух категорий нестандартных говорящих на русском языке: изучающих русский язык как иностранный и эритажных говорящих. Корпус содержит тексты нестандартных носителей русского языка с 52 доминантными языками: английским, армянским, вьетнамским, китайским, корейским, немецким, французским, чешским, эстонским и др. Каждый текст в корпусе снабжен метаданными об авторе высказывания (пол и возраст, его уровень владения русским языком автора), год создания текста, жанр. В нашу выборку попали письменные тексты носителей ЭРЯ с доминантным французским языком (устные тексты данной категории в РУК отсутствуют), знающих русский язык не ниже уровня В2.
Отобранные в подкорпусе эритажного русского языка примеры вводились в базу данных Информационной системы экспертного анализа «Лингвистика» (разработчики: Ю.В. Богоявленская, С.А. Александров). Характеристики системы и этапы анализа описаны в [Богоявленская 2022: 52-63]). Далее были отфильтрованы фрагменты текстов, в которых фиксировались аномалии в комплексе «предлог + форма предложного падежа», и произведен их анализ.
Предложный падеж в русском языке: синтаксис и семантика
Прежде всего, вкратце опишем морфологические факты, изложенные в грамматиках и специальных исследованиях (см., например [Плотникова 1980; Якобсон 1958; Плунгян 2002; Плунгян 2021; Кустова 2016]). Русский предложный падеж восходит к индоевропейскому местному падежу (локативу). Форма этого падежа возможна только у имен существительных, синтаксически зависящих от четырех предлогов: в[о], на, о об[о] и при. Первые три предлога могут управлять не только предложным, но и винительным падежом, предлог при управляет только предложным падежом.
Предлог о. Предложный падеж с предлогом -о обслуживает преимущественно конструкции с прототипическим значением коммуникации или интеллектуальной деятельности: рассказывать мечтать писать о столе / о камне, в то время как управляет винительный падеж используется в конструкциях с прототипическим значением динамического контакта: споткнуться удариться о[б] стол /угол камень.
Предлоги в и на. Ситуация с этими предлогами выглядит сложнее. Предложный падеж употребляется в контекстах со значением местонахождения (сидеть в кресле на стуле), а винительный падеж требуется в пространственных контекстах со значением направления {забраться в пегцеру на чердак). При этом оба падежа возможны при этих предлогах и в непространственных контекстах. Падежные распространители с пространственными предлогами могут присоединяться на основе валентности (у слов с семантическим компонентом 'место', ср. спрятать в тайнике), а могут быть свободно присоединяемыми распространителями {разговаривать в коридоре). Место может пониматься как пространство, учреждение, сфера деятельности, ср.: отдых в Крыму;учиться в школе; положение в обществе; новичок в спорте; успехи в учебе. Пространственная конструкция, в зависимости от семантики существительного, может обозначать нахождение в определенной ситуации, положении, пребывание в состоянии: в бою, в плену, в гостях, на охоте, на занятиях, в темноте, на ветру, в отчаянии, в слезах, в шоке и т.д. [Кустова 2016]. Выбор падежа в конструкциях с предлогами в w на с временным значением представляет особую проблему (см. более подробно [Nesset]).
В грамматических исследованиях отмечается противопоставление основного предложного (изъяснительного) и второго предложного (местного, локативного падежа или особой локативной форме предложного падежа). Местный падеж (локатив) происходит от локатива исчезнувшего в русском языке IV склонения. Показатели локатива употребляются в пространственных конструкциях местонахождения с предлогами в и на, a основного предложного - в остальных случаях, в том числе с пространственными конструкциями, содержащими другие предлоги. Особые формы локатива имеет очень ограниченная группа русских неодушевленных существительных единственного числа: существительные женского рода III склонения и ста двадцати существительных мужского рода II склонения с основой на морфонологически твердый согласный или -/ (в аэропорту, на углу, на берегу, в шкафу и т.д.). Ввиду сокращения количества этих лексем на протяжении двух последних веков В.А. Плунгян предлагает относить их к периферии падежной системы и вводит понятие «экстрапарадигматического» падежа [Плунгян 2021]. Подробно семантические классы существительных, у которых возможна локативная форма описаны в [Плунгян 2002].
В предложном падеже имена могут оканчиваться на -е, -и или -у (-ю). Причем в локативе односложные слова женского рода принимают ударение на последний слог (ср. разбирается в крови [Предл!] vs. испачкан в крови [Предлг]), а у слов мужского рода имеется окончание -у (ср. заинтересован в шкафе [Предл1] vs. хранится в шкафу [Предлг]) [Плунгян 2002]. В многосложных существительных ударение падает на другие слоги. Последние замечания для нас также важны, поскольку, как увидим далее, -е, оказавшись в безударной позиции, создает проблему выбора и провоцирует ряд ошибок.
Это краткое описание показывает сложность и неоднозначность предложного падежа, которую он может составлять для носителей нестандартного русского языка. Не случайно в нашем материале ошибки в его употреблении составляют примерно четверть от всех ошибок, совершенных в области падежного словоизменения. Особую трудность он составляет для носителей ЭРЯ с доминантным французским языком, в котором категория падежа является стертой: падежные окончания отсутствуют, а их функцию берут на себя предлоги и порядок
Комплекс «предлог + форма предложного падежа» в письменной речи носителей эритажного русского языка
Исследователи речи эритажных говорящих утверждают, что последние значительно реже калькируют конструкции из доминантного языка, чем те, кто изучает язык как иностранный [Марушкина, Рахилина 2013: 632]\ Этот вывод находит подтверждение и в нашей работе. В большинстве контекстов, имеющихся в нашем распоряжении, ошибки допущены не по причине лексического или грамматического калькирования, а по причинам, имеющим иную природу.
Сразу же отметим, что русские «эритажники» с доминантным французским языком демонстрируют высокую чувствительность к предлогам. В нашем материале имеется лишь один пример потери предлога о (1):
(1) После одной встрече Российский президент придложил начат переговоры свободной торговле - их первое пщел развевать экономическое партнёрство.
И в русском, и во французском языке для передачи значения ввода темы требуется отдельная языковая единица (ср. франц. négociations sur le de libre-échange, рус. переговоры о свободной торговле), но говорящий ее опускает. Заметим, что приведенный пример можно трактовать двояко, поскольку в данной ситуации во французском языке допустимо употребление двух предлогов: sur и de. Если говорящий ориентировался на первый вариант (sur), то перед нами «не-калька». Если же он оперировал предлогом de, то приведенный пример может рассматриваться как эквивалент генетивной конструкции, которая не всегда требует предлога в русском языке. В этом случае говорящий применил стратегию калькирования.
1 В работах отмечается не только существенное отличие письменной речи «эритажников» от студентов РКИ, но и близость к письму детей [Цейтлин 2011; Ненонен 2014; Марушкина, Рахилина 2015].
Также важно, что практически отсутствуют случаи игнорирования падежного окончания, что говорит о том, что носители ЭРЯ с доминантным французским прекрасно осознают необходимость падежного маркирования, не склонны его десемантизировать. Подобное наблюдение делается и в работе, рассматривающей это явление в письменной речи русско-американских билингвов [Марушкина, Рахилина 2013: 633]. Однако такое речевое поведение не универсально. В частности, РИ. Хашимов констатирует утрату управления в предложных группах и использование формы именительного падежа при предлоге у таджикско-русских билингвов (ср. пример принял решение о субботник) [Хашимов 2018: 252-253].
В нашей коллекции имеется всего два примера (2)-(3), заслуживающих обсуждения, поскольку причина аномалии может быть истолкована по-разному:
(2) Так как я сама была записана в специализированную школу по английскому языку с первого класса, я могу дать свое мнение о решение родитлей в записи своих детей в такие школы.
(3) Но при это были сильно ограничены прав и свободы.
В (2), возможно, ошибка была вызвана не столько отказом говорящего склонять существительное, сколько совпадением этой флексии у существительного среднего рода в форме именительного падежа {решение) и частотным -е в предложном падеже значительного числа существительных всех трех родов {о столе, о школе, о небе). В (3) речевой сбой заключается в опущении конечной -м в комплексе «при + форма предложного падежа» с уступительным значением. Аномалия может быть вызвана как потерей синтаксического контроля, выразившегося в описке, так и свидетельствовать о специфической морфосинтаксической тенденции. Однако, принимая во внимание уровень владения языком говорящего (С2), мы тяготеем к первой интерпретации аномалии.
Таким образом, подобные ошибки, выражающиеся в нейтрализации падежных окончаний в комплексе «предлог + форма предложного падежа», не типичны для носителей ЭРЯ с доминантным французским языком, что расходится с выводом М.С. Полинской об общей утрате словоизменения внутри предложных групп и тенденции к аналитизму в речи носителей ЭРЯ с доминантным английским языком [Ро1 упеку 2018: 178-180].
Орфографические ошибки фонологической природы. Основная часть аномалий связана с некорректным оформлением окончаний предложного падежа. Ошибки подобного типа можно связать с неверным восприятием фонологической структуры слова. Эритажные говорящие, усваивающие слова преимущественно на слух, не всегда имеют возможность закреплять их на письме, что влияет на снижение дифференциации падежных окончаний. О. Ненонен объясняет этот феномен фонологической незрелостью: «неправильная идентификация фонем приводит к неверному отображению слов на письме» [Ненонен 2014: 267].
Исследовательский вопрос состоит в том, чтобы выяснить, какие решения принимают говорящие для передачи флексий предложного падежа на письме и чем они объясняются. В рамках предложного падежа выбор окончаний невелик {-е, -у (-ю) или -и), причем, как было сказано выше, есть прочная закрепленность окончания с родом существительного и типом окончания: -и только с существительными женского рода 111 склонения и существительными на -ия I склонения, а также среднего рода на -не и мужского рода на -ий, относящихся ко II склонению; -у (-ю) - только с небольшим количеством существительных мужского рода. В остальных случаях используется окончание -е. Обращение к Основному корпусу «Национального корпуса русского языка» показало, что наиболее частотным окончанием предложного падежа является -е (ок. 9 млн словоупотреблений), несколько менее частотно -и (ок. 7,6 млн), значительно реже встречается -у (ок. 680 тыс.) и -ю (ок. 44 тыс.).
В имеющейся выборке из «Русского учебного корпуса» примеров на -у (-ю) обнаружено не было, но выяснилось, что оппозиция -е -и представляет собой проблему, которая решается носителями ЭРЯ порой нетривиально. Проиллюстрируем на конкретных примерах.
Так, в (4) игнорируются особенности склонения существительных на -ия (история и Франция) - говорящий обобщает правило и использует более частотное окончание -е (см. здесь же литературе, экономике):
(4) Разница между французсского факультета и русского в том, что разные требования: - во Франциие нужно хорошо разбиратъс в историе, литературе, экономике и в иностранных языках, по сравнению с Россией где знание Русского, Англйиского языка и литературы достаточны.
Топоним Франция, который говорящие с доминантным французским языком очень часто употребляют в речи, вызывает, тем не менее, сложности при склонении. Здесь наблюдается разброс вариантов флексий, обусловленных безударной позицией конечного гласного в словах с /-основой. Говорящие пытаются как бы «нащупать» нужное окончание при помощи самостоятельно сконструированных комбинаций гласных, отсутствующих в парадигме склонения существительных на -ия: *-иие (4), *-ие (5)-(6), *-ий (7).
(5) Во Францие это обучение длится от 2- х до 3-х лет.
(6) То что не нравится во Францие, это низкий доход и экономическая ситуация страны.
(7) Мы живем во франций.
Опора на звуковую форму слова приводит и к замене на письме заударной -е на -и в существительных мужского и женского родов I и II склонений (8)-(9). Такие примеры немногочисленны, но также иллюстрируют влияние фонологической незрелости на выбор окончания:
(8) Например чтобы утвердить мнени автора я прадалжу в той же теми со словом «ноч».
(9) Всегда есть, где можно погулять покататься на велики прогуляться с собакой, заиметь зверей.
В (8) эритажный говорящий намерен построить конструкцию *продолжить в той же теме, маргинальную для русского языка, и совершает ошибку в выборе падежа: вместо винительного с предлогом на (я продолжу говорить на ту же тему) использует предложный с предлогом в, возможно, рассматривая эту конструкцию как аналогичную устойчивому выражению продолжить в том же духе. В (9) в сочетании с глаголом передвижения предложный падеж указывает на средство передвижения, что верно идентифицируется говорящим, но недостаточно сформированный орфографический навык приводит к употреблению -и вместо -е.
Даже ударная позиция финального гласного может представлять трудность для ее передачи на письме. Проблема связана с гласными, указывающими на мягкость предшествующих согласных. В (9) говорящий предпочитает ее обозначить дополнительно при помощи мягкого знака (*частьях вместо частях), а в (10), полагаем, вполне осмысленно, показывает смягчение при помощи -и (*семи вместо семьи), входящей в состав гласных, обладающих этим свойством, и, как следствие, опускает, как ему представляется, уже ненужный мягкий знак:
(10) В некторых частьях, я согласен с автором этой статьи, потому что для русских - утро, день, вечер и ночь - звучат логично но для межкультурной коммуникации или просто иностранцам это звучит страно, но в русском языке можно быть больше точней на пример на вопрос сколько сейчас время можно сказать что сейчас вторая половина дня или утра.
(11) В семи славянский три подгруппы.
На наш взгляд, подобные ошибки являются следствием влияния доминирующего французского языка, в котором отсутствует оппозиция по твердости - мягкости согласных, нет специального буквенного символа, используемого для смягчения. Более того, ударение всегда падает на последний слог ритмической группы, конечная гласная произносится четко, не подвергается редукции. Именно поэтому, на наш взгляд, для носителей ЭРЯ безударная
финальная позиция гласного и употребление мягкого знака представляют особую сложность и в случае неуверенного владения письменным языком приводят к «изобретению» окончаний или их заимствованию из других падежных парадигм.
Заметим, что случаи выхода из набора вариантов окончаний предложного падежа крайне редки, и трактовать их можно по-разному. В (11), например, причиной ошибки могла стать простая описка, потеря конечного -х, что часто наблюдается в текстах носителей ЭРЯ. В пользу другой версии - замены окончания предложного падежа множественного числа -ах на окончание родительного падежа единственного числа -а - говорит причастие касающееся, использованное именно в единственном числе, но в форме среднего рода. При такой трактовке допущена тройная ошибка: на число, род и падеж (ср. о танах на будущее, касаюгцихся [...]).
(12) Не лишним окажется повествование о плана на будугцее, касаюгцееся профессиональной деятельности.
Другую сложность, провоцирующую ошибки, составляет выделение основы, к которой следует добавлять падежную флексию, особенно если она оканчивается на гласную. В (12) утеряна буква //, что, возможно, связано с особенностью фонетики французского языка, для которой комбинация двух произносимых гласных, особенно на стыке морфем, нетипична:
(13) Из-за того, что стоимость жизни слишком высокая, некоторые люди, которые живут в больших городах, в плохих жилищных условях.
Морфосинтаксические нарушения. Вторая группа ошибок связана с употреблением предлогов в, на и по, с недостаточным учетом семантики предложно-падежных сочетаний и особенностями их употребления. Следует отметить, что русские предложно-падежные конструкции рассматриваются как один из нестабильных сегментов в речи носителей ЭРЯ (см. [Мустайоки 1992, Никунласси, Протасова 2014, Марушкина, Рахилина 2015; Власова 2020]).
В целом, выделяется две подгруппы аномалий:
1) в комплексах «в / на + форма предложного падежа»;
2) смешение комплекса «в + форма предложного падежа» и наречия с по-.
Аномалии в употреблении предлогов в и на с предложным падежом. Рассмотрим
причины подобных ошибок. В (14) неверное употребление предлога связано с недопониманием особенностей его употребления. Лексема рука относится к двум семантическим классам: вместилища и объект. В первом случае в локативе она должна употребляться с предлогом в, во втором - на. Контекст указывает на игнорирование семантических правил языка, которое приводит к неправильному выбору предлога:
(14) Если например, мы рассматриваем туристов, которые просто путешествуют с переводчиком на руках, то я не думаю, что ему эти различия особо помешають в понимании и узнавании мужкультурной коммуникации.
Замена предложного падежа винительным. В нашем материале фиксируются аномалии, касающиеся экспансии винительного падежа в область предложного. В русском языке оформление пространственных отношений преследует следующую стратегию: «направление в сторону ориентира и местонахождение выражаются предложными группами с одним и тем же предлогом (в, на, под, за), но разными падежными формами (винительным ув. предложным или творительным падежом), ср.: идти в школу (направление), поучиться в школе (местонахождение), упасть под забор (направление), но спать под забором (местонахождение). В таких сочетаниях предлог отвечает за выражение конкретной локализации, а падеж - собственно за выражение семантической роли соответствующего локативного участника - Цели движения ув. Места» [Войекова 2011]. В примере (15) предлог на выбран верно, но не учтено, что данная пространственная конструкция имеет значение нахождения в определенной ситуации, а не цели движения:
(15) Он встречалсъя с многими известными людьми в Кубе с Каста, и с Эрнестом, на рыбалку, и с Алексадром Керенским беседа продолжалась три часа он взял ннтервъю у президента США и познокомился с Папой Римским.
Выбор падежа в данном случае для французско-русского билингва не очевиден, поскольку во французском языке такой оппозиции не наблюдается: и цель движения, и место передаются преимущественно при помощи предлога à: ср. рус. встретиться с к.-л. на рыбалке - франц. rencontrer qqn à la pèche; рус. пойти на рыбалку - франц. aller à la pèche.
Заметим, что фиксируемое во многих работах употребление родительного падежа вместо предложного в речи американско-русских, финско-русских билингвов [Гловинская 2004, Власова 2020], а также в просторечии и региональных вариантах русского языка [Вепрева, Михайлова 2014] в материале французско-русских носителей ЭРЯ в РУК отсутствует.
Неправильный выбор модели словоизменения. В примере (15) и предлог, и падеж определены корректно; сбой произошел из-за применения неправильной модели словоизменения, которой руководствуется говорящий: -е вместо -и для существительных женского рода 111 склонения, оканчивающихся на мягкий знак:
(16) Волга является самой длинной рекой европейской части страны а Лена считается самой крупной рекой азиатской части страны, она течет в Сибире.
Смешение комплекса «в + форма предложного падежа» и наречия с по-. Еще одна группа объединяет случаи экспансии наречий, строящихся по модели по-+-и. Их аномальные трансформы используются в неподходящих контекстах. В (17) морфологически корректная форма предложного падежа русском сопровождается предлогом по вместо в, видимо, по аналогии с по-русски. В (18) наблюдается то же намерение использовать наречие по-французски, неприемлемое в данном контексте. Кроме того, в безударной позиции говорящий плохо дифференцируют окончания -им и -ом. Здесь ошибку можно квалифицировать как результат наложения модели образования наречия по-+-и от прилагательных на -ский -цкий и комплекс «в + форма предложного падежа слова со значением языка» :
(17) Нет одного слово как и по русском оно может иметь разные значения.
(18) В моем родном язнке то есть по француским, одно то же слово имеет разные значения и пишется по разнич формам.
Любопытно, что упомянутая выше модель построения наречия и его употребление вызывает серьезные затруднения у эритажных говорящих. В корпусе мы обнаружили и другие многочисленные ошибочные построения (см., например (19)-(20)), всего один контекст содержал правильную форму. Такие аномалии часто встречаются у одних и тех же говорящих, что говорит о неустоявшемся навыке и поиске, все том же «нащупывании» нужной формы, о котором мы писали при анализе ошибок фонологической природы:
(19) Мы всегда дома разговаривал по русский.
(20) Затем он спросил откуда я говорю по Русскйи когда поспорт у меня французскйи.
В работе «Грамматика ошибок и грамматика конструкций» рассматривается подобная проблема у «эритажников» с доминантным английским. Авторы приводят «изысканные» примеры, иллюстрирующие игнорирование морфологического правила образования этой формы и лексико-синтаксических правил ее употребления в контексте: Читаю и пишу в по-русски трудна. Я учу no-русский язык [Выренкова, Полинская, Рахилина 2014: 6].
Заключение
Проведенное исследование показывает, что ошибки в комплексе «предлог + форма предложного падежа», допущенные носителями ЭРЯ с доминантным французским языком, могут иметь как фонологическую природу, так и представлять собой морфосинтаксические нарушения. Анализ показал, что данная категория билингвов не склонна опускать предлоги и игнорировать падежное маркирование.
Обнаруженные аномалии лишь частично подтверждают результаты других исследований в области особенностей употребления предложно-падежных сочетаний в письменной речи. В частности, не выявлено тенденции к утрате предложного падежа, его замене родительным или другими падежами (см., например статью о перестановке падежей у финско-русских билингвов [Власова 2020], говорящей о сокращении падежной системы), а также вывод о том, что эритажные говорящие склонны употреблять лишние предлоги (в три раза чаще, чем беспредложные конструкции) [Марушкина, Рахилина 2015]. Сделанные исследователями выводы могут быть частично справедливы для всех вариаций эритажных русских языков, частично - лишь для отдельных вариаций или же для отдельных сегментов грамматических систем. Выявленные факты говорят о том, что русский эритажный язык проявляет чувствительность к доминантному языковому окружению, качеству языкового контакта. Полагаем, что на выбранные стратегии может влиять и знание других языков. Таким образом, при анализе речевых аномалий требуются «тонкие настройки» как на особенности системы доминантного языка, так и, по возможности, на учет индивидуальных компетенций эритажного говорящего.
Список литературы
1. Богоявленская Ю.В. Этапы экспертного анализа в информационной системе «Лингвистика» (на материале исследования политических метафор) // Вестник Челябинского государственного университета. 2022. № 7 (465). С. 52-63.
2. Богоявленская Ю.В. Эритажный русский язык: морфологические ошибки в письменной речи нестандартных говорящих (на материале Русского учебного корпуса) // Миграционная лингвистика в современной научной парадигме: дискурсивные практики. Пермь: АНО ДПО «Пермский институт экономики и финансов», 2022. С. 3—58.
3. Бойкова С.Е. Описание картинок русско-французскими детьми-билингвами: лексико-грамматический анализ // Вестник Кемеровского государственного университета. 2020. № 3 (83). С. 789-801.
4. Вепрева П., Михайлова О. Грамматические ошибки в региональных СМИ // Инструментарий русистики: ошибки и многоязычие. Slavica Helsingiensia. Т. 45. Helsinki: Helsinki University Press, 2014. С. 21-34.
5. Власова E.A. Изменения в предложно-падежном управлении при финско-русском двуязычии: корпусный анализ // Acta Lingüistica Petropolitana. Труды института лингвистических исследований. 2020. Т. 2. № 16. С. 366-396.
6. Войекова М.Д. Винительный падеж [Электронный ресурс] // Русская корпусная грамматика. 2011. URL: 1Щр://п^гат.ги/Винительный_падеж (дата обращения: 27.08.2022)
7. Выренкова А.С., Полинская М.С., Рахилина Е.В. Грамматика ошибок и грамматика конструкций: «Эритажный» («унаследованный») русский язык // Вопросы языкознания. 2014. № 3. С. 4-19.
8. Гловинская М.Я. Общие типы изменений в языке первого поколения эмиграции // Русский человек в иноязычном окружении. Slavica Helsingiensia. Т. 24. Helsinki: Helsinki University Press, 2004. С. 13-20.
9. Доброва Г.P., Рингблом Н. О некоторых особенностях освоения глагольного вида русско-шведскими детьми-билингвами: к вопросу о специфике «эритажного» языка // Acta Lingüistica Petropolitana. Труды института лингвистических исследований. 2019. Т. 3. № 15. С. 367-387.
10. Зализняк А.А. Русское именное словоизменение. М.: Наука, 1967. 373 с.
П.Крабис А.В., Драгой О.В. Понимание пространственных конструкций русско-американскими билингвами // Когнитивная наука в Москве: новые исследования: Материалы конференции, Москва, 15 июня 2017 года. М: КТ «Буки-Веди», Институт практической психологии и психоанализа, 2017. С. 185-189.
12. Кустова Г.И. Предложный падеж [Электронный ресурс] // Русская корпусная грамматика. 2016. URL: http://шsgram.ш/Пpeдлoжный_пaдeж (дата обращения: 30.08.2022)
13. Марушкина А.С., Рахилина Е.В. Корпусные исследования особенностей речи нестандартных говорящих («херитажный» русский) // Acta Lingüistica Petropolitana. Труды института лингвистических исследований. 2015. № 1. С. 625—642.
14. Мустайоки А. Наши ошибки. Классификация ошибок в речи студентов русского языка Хельсинкского университета // Helsingin yliopiston Slaavilaisten kielten laitoksen raportteja. Vol. 15. Helsinki: Helsingin yliopisto, 1992.
15. Никунласси А., Протасова E. О важности ошибок для исследования многоязычия. Slavica Helsingiensia. T. 45. Инструментарий русистики: ошибки и многоязычие. Helsinki: Helsinki University Press. 2014. С. 5-13.
16. Плотникова В.А. Склонение имен существительных // Русская грамматика. Том I. 1980. М.: Наука. С. 483-507.
17. Плунгян В. А. К семантике русского локатива ("второго предложного" падежа) // Семиотика и информатика. 2002. Вып. 37. С. 229-254.
18. Плунгян В.А. Геометрия русской морфологии: о традиционных и нетрадиционных таблицах склонения // Зборник Матице Српске за славистику. Т. 100. 2021. С. 187-203.
19. Рахилина Е. В., Марушкина А. С. Ошибки в речи херитажных говорящих (на материале текстов русских эмигрантов в США) // Проблемы онтолингвистики - 2013. Материалы Международной научной конференции. Санкт-Петербург, 26-28 июня 2013 г. СПб.: РГПУ им. А.И. Герцена, 2013. С. 435-440.
20. Рахилина Е.В. О новых инструментах описания русской грамматики: корпус ошибок // Русский язык за рубежом. 1026, 3. С. 20-25.
21. Рингблом Н. И собачка... jagade bort кошку: о некоторых особенностях нарративов двуязычных детей в Швеции // Современное дошкольное образование. 2021. № 5 (107). С. 38-47.
22. Смоловская Е.А. Ошибки нестандартных говорящих: некоторые особенности русской речи иностранцев с доминирующим английским. СПб.: Международное некоммерческое партнерство преподавателей русского языка и литературы «МАПРЯЛ». 2015. С. 242-246.
23. Хашимов Р.И. Двуязычие и интерференция: сущность, типология и функционирование. М.: Флинта; Наука, 2018. 318 с.
24. Путь в язык. Одноязычие и двуязычие. Сб. статей / Отв. ред. С.Н. Цейтлин, М.Б. Елисеева. М.: Языки славянской культуры, 2011. 320 с.
25. Якобсон P.O. 1958. Морфологические наблюдения над славянским склонением // Избранные работы. М.: Прогресс, 1985. С. 176-197.
26. Bailleul О. Aspects psycholinguistiques du développement du bilinguismeprecoce: une étude de cas d'un enfant bilingue français-russe de 2 à 4ans. Thèse de doctotat. Université de Rouen Normadie. 2017. 647 p.
27. Benazzo S., Paykin K. Additive relations in L2 French: contrasting acquisitional trends of Italian and Russian learners // Focus on Additivity. Adverbial modifiers in Romance, Germanic and Slavic languages, 2017. P. 265-309.
28. Brehmer B. Maintenance of Russian as a heritage language in Germany: A longitudinal approach // Russian Journal of Linguistics. 2021. Vol. 25. No 4. P. 855-885. "
29. Meir N., Avramenko M., Verkhovtceva T. Israeli Russian: Case morphology in a bilingual context // Russian Journal of Linguistics. 2021. Vol. 25. No 4. P. 886-907.
30. Nesset T. 2004. Case assignment and image schémas: Russian temporal adverbials (Studies in Language, 28). Cognitive Linguistics Bibliography (CogBib). [Электронный ресурс] URL: https://www.degmyter.com/database/COGBIB/entry/cogbib.8867/html (дата обращения: 29.08.2022).
31. Polinsky M. Incomplite acquisition: American Russian // Journal of Slavic Linguistics. N. 14 (2). 2006. P. 191—262"
32. Polinsky M., Kagan O. Heritage languages: In the 'wild" and in the classroom // Language and Linguistic Compass 1, 5, 2007. P. 368-395.
33. Polynsky M. Heritage Languages and Their Speakers. Cambridge: Cambridge University Press, 2018.430 p. "
Список источников
1. РУК (Русский учебный корпус). [Электронный ресурс] URL: http://web-corpora.net/RLC (дата обращения 22.08.2022)
2. НКРЯ (Национальный корпус русского языка). [Электронный ресурс] URL: http://www.ruscorpora.ru/old/ search-main.html (дата обращения 22.08.2022)
References
1. Bogoyavlenskaya Yu.V. Etapy ekspertnogo analiza v informatsionnoi sisteme «Lingvistika» (na materiale issledovaniya politicheskikh metafor) [Stages of expert analysis in the information system "Linguistics" (based on the study of political metaphors)]. Vestnik Chelyabinskogo gosudarstvennogo universiteta. 2022, no. 7 (465), pp. 52-63. (In Russ.).
2. Bogoyavlenskaya Yu.V. Eritazhnyi russkii yazyk: morfologicheskie oshibki v pis'mennoi rechi nestandartnykh govoryashchikh (na materiale Russkogo uchebnogo korpusa) [Heritage Russian: Morphological Mistakes in Written Speech of Non-Standard Speakers (Based on the Material of the Russian Academic Corps)]. Migratsionnava lingvistika v sovremennoi nauchnoi paradigme: diskursivnye praktiki. Perm', ANO DPO «Permskii institut ekonomiki i finansov», 2022, pp. 3-58. (In Russ.).
3.Boikova S.E. Opisanie kartinok russko-frantsuzskimi det'mi-bilingvami: leksiko-grammaticheskii analiz [Description of pictures by Russian-French bilingual children: lexical and grammatical analysis]. VestnikKemerovskogo gosudarstvennogo universiteta. 2020, no. 3 (83), pp. 789-801. (In Russ.).
4. Vepreva I., Mikhailova O. Grammaticheskie oshibki v regional'nykh SMI [Grammar errors in regional media]. Instrumentara rusistiki: oshibki i mnogoyazychie. Slavica Helsingiensia. Helsinki, Helsinki University Press, vol. 45, 2014, pp. 21-34. (In Russ.).
5.Vlasova E.A. Izmeneniya v predlozhno-padezhnom upravlenii pri finsko-russkom dvuyazychii: korpusnyi analiz [Changes in Prepositional Case Management in Finnish-Russian Bilingualism: Corpus Analysis], Acta Lingüistica Petropolitana. Trudy institute! lingvisticheskikh issledovanii. 2020, vol. 2, no. 16, pp. 366-396. (In Russ.).
6. Voiekova M.D. Vinitel'nyi padezh [Accusative]. Russkaya korpusnaya grammatika. 2011. (In Russ.). Available at: http://msgram.ru/Viniternyi_padezh (accessed: 27.08.2022)
7. Vyrenkova A.S., Polinskaya M.S., Rakhilina E.V. Grammatika oshibok i grammatika konstruktsii: «Eritazhnyi» («unasledovannyi») russkii yazyk [Grammar of errors and grammar of constructions: "Heritage'' ("inherited") Russian language]. Voprosv vazykoznaniya. 2014, no. 3, pp. 4-19. (In Russ.).
8. Glovinskaya M.Ya. Obshchie tipy izmenenii v yazyke pervogo pokoleniya emigratsii [General types of changes in the language of the first generation of emigration], Russkii chelovek v inoyazvehnom okruzhenii. Slavica Helsingiensia. Helsinki, Helsinki University Press, vol. 24, 2004, pp. 13-20. (In Russ.).
9. Dobrova G.R., Ringblom N. O nekotorykh osobennostyakh osvoeniya glagol'nogo vida russko-shvedskimi det'mi-bilingvami: k voprosu o spetsifike «eritazhnogo» yazyka [On some features of the development of the verb form by Russian-Swedish bilingual children: on the issue of the specifics of the "heritage" language]. Acta Lingüistica Petropolitana. Trudy instituta lingvisticheskikh issledovanii. 2019, vol. 3, no. 15, pp. 367-387. (In Russ.).
10. Zaliznyak A.A. Russkoe imennoe slovoizmenenie [Russian nominal inflection], Moscow, Nauka, 1967, 373 p. (In Russ.).
11. Krabis A.V., Dragoi O.V. Ponimanie prostranstvennykh konstruktsii russko-amerikanskimi bilingvami [Understanding Spatial Constructions by Russian-American Bilinguals]. Kognitivnaya nauka v Moskve: novye issledovaniya: Materialy konferentsii. Moscow, KT «Buki-Vedi», Institut prakticheskoi psikhologii i psikhoanaliza, 2017, pp. 185-189. (In Russ.).
12. Kustova G.I. Predlozhnyi padezh [Prepositional]. Russkaya korpusnaya grammatika. 2016. (In Russ.). Available at: http://rusgram.ru/Predlozhnyi_padezh (accessed: 30.08.2022)
13. Marushkina A.S., Rakhilina E.V. Korpusnye issledovaniya osobennostei rechi nestandartnykh govoryashchikh («kheritazhnyi» russkii) [Corpus studies of speech features of non-standard speakers ("heritage" Russian)]. Acta Lingüistica Petropolitana. Trudy instituta lingvisticheskikh issledovanii. 2015, no. 1, pp. 625-642. (In Russ.).
14. Mustaioki A. Nashi oshibki. Klassifikatsiya oshibok v rechi studentov russkogo yazyka Khel'sinkskogo universiteta [Our mistakes. Classification of errors in the speech of students of the Russian language of the University of Helsinki], Helsingin yliopiston Slaavilaisten kielten laitoksen raportteja. Helsinki, Helsingin yliopisto, vol. 15, 1992. (In Russ.).
15. Nikunlassi A., Protasova E. O vazhnosti oshibok dlya issledovaniya mnogoyazychiya. Slavica Helsingiensia [On the importance of mistakes for the study of multilingualism. Slavica Helsingiensia]. Helsinki, Helsinki University Press, vol. 45, 2014, pp. 5-13. (In Russ.).
16. Plotnikova V.A. Sklonenie imen sushchestvitel'nykh [Declension of nouns]. Russkaya grammatika. Moscow, Nauka, vol. I, 1980, pp. 483-507. (In Russ.).
17. Plungyan V. А. К semantike russkogo lokativa ("vtorogo predlozhnogo" padezha) [On the semantics of the Russian locative ("second prepositional" case)]. Semiotika i informatika. 2002, iss. 37, pp. 229-254. (In Russ.).
18. Plungyan V.A. Geometriya russkoi morfologii: о traditsionnykh i netraditsionnykh tablitsakh skloneniya [Geometry of Russian morphology: about traditional and non-traditional declension tables], ZbornikMatitse Srpske za slavistikii. Vol. 100, 2021, pp. 187-203. (In Russ.).
19. Rakhilina E. V., Marushkina A. S. Oshibki v rechi kheritazhnykh govoryashchikh (na materiale tekstov russkikh emigrantov v SShA) [Errors in the speech of heritage speakers (based on the texts of Russian emigrants in the USA)]. Problemv ontolingvistiki - 2013. Matericdy Mezhdimarodnoi naiichnoi konferentsii. Saint Petersburg, RGPU im. A.I. Gertsena, 2013, pp. 435-440. (In Russ.).
20. Rakhilina E.V. О novykh instrumentakh opisaniya russkoi grammatiki: korpus oshibok [On New Tools for Describing Russian Grammar: Corpus of Errors]. Riisskii vazvk za nibezhom. 1026, 3, pp. 20-25. (In Russ.).
21. Ringblom N. I sobachka.. jagade bort koshku: о nekotorykh osobennostyakh narrativov dvuyazychnykh detei v Shvetsii [And a dog... jagade bort a cat: some features of the narratives of bilingual children in Sweden], Sovremennoe doshkol'noe obrazovanie. 2021, no. 5 (107), pp. 38-47. (In Russ.).
22. Smolovskaya E.A. Oshibki nestandartnykh govoryashchikh: nekotorye osobennosti russkoi rechi inostrantsev s dominiruyushchim angliiskim [Mistakes of non-standard speakers: some features of the Russian speech of foreigners with dominant English], Saint Petersburg, Mezhdunarodnoe nekommercheskoe partnerstvo prepodavatelei russkogo yazyka i literatury «MAPRYaL», 2015, pp. 242-246. (In Russ.).
23. Khashimov R.I. Dvuyazychie i interferentsiya: sushchnost', tipologiya i funktsionirovanie [Bilingualism and interference: essence, typology and functioning], Moscow, Flinta, Nauka, 2018, 318 p. (In Russ.).
24. Put' v yazyk. Odnoyazychie i dvuyazychie [Monolingualism and bilingualism]. Moscow, Yazyki slavyanskoi kul'tury, 2011, 320 p. (In Russ.).
25. Yakobson R.O. 1958. Morfologicheskie nablyudeniya nad slavyanskim skloneniem [1958. Morphological observations on the Slavic declension], Izbrannye raboty. Moscow, Progress, 1985, pp. 176197. (In Russ.).
26. Bailleul O. Aspects psycholinguistiques du développement du bilinguismepi coce: une etude de cas d'un enfant bilingue français-russe de 2 à 4ans. Thèse de doctotat. Université de Rouen Normadie. 2017. 647 p.
27. Benazzo S., Paykin K. Additive relations in L2 French: contrasting acquisitional trends of Italian and Russian learners // Focus on Additivity. Adverbial modifiers in Romance, Germanic and Slavic languages, 2017. P. 265-309.
28. Brehmer B. Maintenance of Russian as a heritage language in Germany: A longitudinal approach // Russian Journal of Linguistics. 2021. Vol. 25. No 4. P. 855-885.
29. Meir N., Avramenko M., Verkhovtceva T. Israeli Russian: Case morphology in a bilingual context // Russian Journal of Linguistics. 2021. Vol. 25. No 4. P. 886-907.
30. Nesset T. 2004. Case assignment and image schémas: Russian temporal adverbials (Studies in Language, 28). Cognitive Linguistics Bibliography (CogBib). [Электронный ресурс] URL: https://www.degruyter.com/database/COGBIB/entry/cogbib.8867/html (дата обращения: 29.08.2022).
31. Polinsky M. Incomplite acquisition: American Russian // Journal of Slavic Linguistics. N. 14 (2). 2006. P. 191-262.
32. Polinsky M., Kagan O. Heritage languages: In the 'wild" and in the classroom // Language and Linguistic Compass 1, 5, 2007. P. 368-395.
33. Polynsky M. Heritage Languages and Their Speakers. Cambridge: Cambridge University Press, 2018.430 p. "
List of sources
1. RUK (Russkii uchebnyi korpus). [RUK (Russian educational building)]. (In Russ.). Available at: http://web-corpora.net/RLC (accessed 22.08.2022)
2. NKRYa (Natsional'nyi korpus russkogo yazyka). [NKRYA (National Corpus of the Russian Language)]. (In Russ.). Available at: http://www.ruscorpora.ru/old/ search-main.html (accessed 22.08.2022)
Информация об авторах Ю.В. Богоявленская — доктор филологических наук, доцент, профессор кафедры лингвистики и профессиональной коммуникации на иностранных языках; Уральский федеральный университет имени первого Президента России Б.Н. Елыр/на; К. Пайкин — доктор филологии, департамент лингвистических наук,
Университет Лилля.
Information about the authors Yu. V. Bogoyavlenskaya — Grand Ph. D. (Philology), Associate Professor, Ural Federal University named after the first President of Russia B.N. Yeltsin; K. Paykin — Ph. D. (Philology), Associate Professor, Lille University.
Статья поступила в редакцию 22.07.2022; одобрена после рецензирования 15.08.2022; принята к публикации 04.10.2022.
The article was submitted 22.07.2022; approved after reviewing 15.08.2022; accepted for publication 04.10.2022.
