CC BY
115
УДК 8-83
КОММУНИКАТИВНЫЙ САБОТАЖ В МЕДИАЖАНРЕ ТОК-ШОУ (НА МАТЕРИАЛЕ ТОК-ШОУ «НТВШНИКИ»)
© 2012 С. В. Лебедева1, Е. Э. Яренчук2
1докт. филол. наук, профессор, зав. каф. профессиональной коммуникации и иностранных языков e-mail: lebed@kursknet.ru 2соискатель каф. профессиональной коммуникации и иностранных языков e-mail: elenayarenchuk@gmail. com
Курский государственный университет
В статье раскрывается понятие медиапространства, описывается медиажанр ток-шоу, делается попытка выявить причины использования коммуникативного саботажа в ток-шоу, которые обусловлены ситуацией межличностного общения и психоэмоциональным состоянием коммуникантов.
Ключевые слова: медиапространство, медиажанр, коммуникативный саботаж.
Сегодня, в самом начале XXI века мы являемся свидетелями невиданной информационной мощи, достигнутой человечеством благодаря стремительному развитию информационных технологий. Научно-техническую революцию сменила революция информационная, в ходе которой создается новое «информационное общество». Информационные связи играют жизненно важную роль во всех областях человеческой деятельности. Информационные ресурсы общества становятся в настоящее время определяющим фактором его развития как в научно-техническом, так и в социальном плане [Володина URL].
Динамика информационных связей обусловливает появление различных жанров массовой информации, многообразие которых образует единое медиапространство.
Медиапространство (англ. media space) - это «электронные условия, в которых группы людей могут работать вместе, даже если они не находятся в одном и том же месте в то же время. В медиапространстве люди могут создавать в реальном времени визуальные и звуковые среды, которые охватывают физически распределенные площади. Они также могут контролировать запись, доступ и воспроизведение изображений и звуков в этих средах» [Википедия URL].
Л.Б. Зубанова пишет: «Под медиапространством в эмпирически-фиксируемом значении принято понимать все поле возможности использования потоков информации (значимые для большинства людей газеты, радиостанции, телевизионные каналы); в теоретической перспективе обоснования медиапространства речь идет о зоне реальных и потенциальных каналов каждого из участников коммуникации, зоне, в значительной мере определяемой оценочными (ценностными) установками адресата. Мы имеем дело с особой организацией пространства, связанной с символическими формами - широкой совокупностью текстов и образов, которые создаются и узнаются субъектами в качестве смысловых конструкций, образующих культурный порядок через модели объяснения реальности. Коммуникация предстает взаимодействием агентов, объединенных смыслом, вкладываемым в транслируемые сообщения, а также последующим эффектом их восприятия» [Зубанова 2008: 6].
«Пространство действительности, будучи каждодневно обновляемым, благодаря средствам массовой информации становится фиксируемым, запечатленным и
упорядоченным в информационных картинах дня, недели, месяца, года, десятилетия. Идеологизация медиапространства представляет систему смыслов, задающих понимание социальной реальности, ценностную интерпретацию событийного поля (идеология в данном случае рассматривается в значении, превосходящем политическую сферу); осуществляет функцию овеществления различных сторон действительности» [Там же].
Медиапространство представлено многочисленными медиажанрами, которые наиболее детально исследованы в журналистской парадигме. В журналистике принята трактовка жанров как устойчивых типов публикаций, объединенных сходными содержательно-формальными признаками, к которым относят предмет отображения, целевую установку (функцию) отображения и метод отображения. Что же касается лингвистики, то до 70-х годов прошлого столетия медиажанр почти не исследовался. В советский период язык газеты был унифицирован, содержал большое количество идеологизированных клише независимо от жанра, а сами медиажанры были похожи один на другой, «аморфны» [Финадеева 2008: 63].
Говоря о жанровом разнообразии, А.Ю. Корбут считает, что оно непосредственным образом связано с разнообразной деятельностью говорящих, которая является внешней средой бытия лингвистического текста (как и текста любого другого типа). Двусторонняя сущность этого объекта заключается в том, что, будучи единичной обособленной системой, текст имеет функциональную нагрузку в определенной сфере деятельности. То есть внешняя среда неизбежно влияет на вариации формы, не нарушая природой заданного принципа [Корбут 2005: 72]. Продолжая эту мысль, М.В. Финадеева отмечает, что внешняя среда влияет не непосредственно на текст, а на мышление продуцента, вследствие чего он осуществляет корректировку текстовой структуры в зависимости от обстоятельств, целей, когнитивных потребностей реципиента и т.д. [Финадеева 2008: 63]. Л. Фаулер указывает на то, что, для того чтобы коммуникация вообще и медиакоммуникация в частности состоялась, необходимо наличие общего кода между продуцентами и интерпретаторами текстов, коим и является жанр, «коммуникация невозможна без согласованных кодов жанра» [Fowler 1989: 216].
В аспекте настоящего исследования рассматривается медиажанр ток-шоу, в частности еженедельный проект «НТВшники» - дискуссионное ток-шоу, которое предназначено для многомерной социальной репрезентации реальности. В ток-шоу « НТВшники» отслеживаются проблемные ситуации, привлекается внимание к социальным проблемам, конфликтам и т.д. Нами была предпринята попытка описать особенности медиажанра ток-шоу «НТВшники», который отличается наличием как вербальных, так и авербальных компонентов, что максимально приближено к реальной среде функционирования языка.
Как известно, межличностное взаимодействие зачастую порождает столкновения, вызванные противоречиями целей, взглядов, интересов, точек зрения двух сторон и носящие конфликтный характер. Немаловажной особенностью ток-шоу является конфликтность, которая обусловлена противоположными мнениями, несовпадающими ценностями и установками участников ток-шоу.
Ситуация речевого конфликта, по мнению А.В. Курьянович, является крайней формой проявления негативной иллокуции: каждая из сторон сознательно действует в ущерб противоположной стороне, эксплицируя свои действия соответствующими вербальными средствами. Конфликт, как его трактует психолингвистическая конфликтология, подразумевает столкновение сторон, состояние противоборства партнеров в процессе общения по поводу несовпадающих интересов, мнений, коммуникативных намерений. Данной речевой ситуации свойственна коммуникативная
стратегия конфронтации. При осуществлении такого варианта взаимодействия происходит одностороннее или обоюдное неподтверждение ролевых ожиданий, расхождение партнеров в понимании или оценке ситуации и возникновение антипатии друг к другу [Курьянович 2005: 108].
- ... Проблема только в том, что часть присутствующих здесь, на этой
программе, ну в меру своих сил, несет ответственность за то, что происходит с точки зрения потери нравственности, потери культуры, потому что сериал, в котором Вы снимаетесь, - это пошлый сериал, потому что группа, которую Вы продюссируете 20 лет, - ну это просто праздник пошлости и
низкопробности. Я полагаю, что это даже не требует доказательств, ну а Божена воспевает этот мир, так сказать, в средствах массовой информации. Каждый из нас, к сожалению, несет ответственность за общее восприятие того, что происходит, за изменение системы координат, но я хочу сказать о другом, проблема в другом, в том, что любой человек, у которого есть деньги, может почувствовать себя элитой, потому что он в состоянии заплатить за все, за то, что приехал к нему Бари Каримович Алибасов и исполнил ему вот это «Фаина» за 10 тыс. евро в бане, на кухне, во дворе... не важно...
(А. Хинштейн).
- Один маленький ответ. Вот мне кажется, что самое пошлое, что в нашей жизни есть, это когда депутаты, вместо того чтобы создавать закон, которому все подчиняются, пиарятся за счет маленьких дел в разных там программах (Б. Алибасов).
Настоящий пример демонстрирует наличие открытого речевого конфликта: говорящий «обвиняет» других участников коммуникации в «потере нравственности, потере культуры» и выбирает лексические средства (праздник пошлости и низкопробности), провоцирующие реципиента на использование сарказма, т.е. выражений, содержащих негативную окраску и указывающих на недостатки депутатов, в частности депутата А. Хинштейна. На наш взгляд, отправной точкой конфликтной коммуникации или залогом коммуникативного провала или неудачи является стадия неудовлетворенности, в которой и находится говорящий (отправитель текста).
Необходимо отметить, что в ходе коммуникации возможно явление скрытого, т.е. имплицированного, столкновения. По мнению В.Ю. Андреевой, к такого рода конфликту следует отнести коммуникативный саботаж. Это своего рода миниконфликт. Поскольку при игнорировании содержательной части высказывания происходит срыв кооперативной коммуникации, следовательно, коммуникативный саботаж можно рассматривать как коммуникативный сбой в общении, своего рода разновидность коммуникативного конфликта [Андреева 2008: 39].
На наш взгляд, саботирование может происходить не только на почве неудовлетворенности или агрессии собеседника. Саботировать реплику адресата реципиент может и с целью обратить внимание на какой-либо аспект, который, по его мнению, является более значимым:
- Вот скажите, Вы ведь учительница, да? (А. Хреков)
- Ну, я больше скажу, я 18 лет проработала заместителем директора по учебно-воспитательной работе, я всю жизнь занималась воспитанием молодежи. (Г. Родина)
Реципиент не отвечает на вопрос прямо, а уклоняется от темы, саботируя реплику адресата с целью описания более существенных на ее взгляд качеств.
- Вы педагог. Вот скажите как педагог, что в головах у этих людей? Вот там что вообще? Как это понять? (А. Хреков)
- Вы знаете, вообще, если даже два слова сказать, я в принципе даже профессионально сейчас не могу работать, потому что я потеряла веру в справедливость. Что в голове у этих людей? Я думаю, что все-таки виновны родители в их безнаказанности, т.е. сегодня, если папа Владимир Иванович, когда вот программа НТВ тоже была по ... на всю Россию, говорит: «Я вам своих сыновей не отдам! Ну, что бы они ни делали, я не отдам, у меня есть власть, у меня есть все, пусть резвятся ребята! А вы страдайте дальше».
(Г. Родина)
Отвечая на вопрос о воспитании и образовании молодых людей - детей богатых и влиятельных родителей (тема программы «Блатные детки»), гостья использует коммуникативный саботаж, меняя тему разговора и обращая внимание на трагедию своей семьи. Вероятно, такой ответ говорит об отчаянии реципиента, о ее переживаниях, но затем адресант возвращается к заданному вопросу, что отражает положительное психоэмоциональное состояние реципиента.
Необходимо подчеркнуть, что в рассматриваемом примере представлен диалог ведущего ток-шоу «НТВшники» и гостьи программы - женщины, которая является героиней телепередачи по причине того, что история ее семьи оказалась актуальной и послужила основой для настоящей программы. На наш взгляд, межличностные отношения, а именно - степень знакомства коммуникантов, также влияют на использование коммуникативного саботажа в речи. Рассмотрим следующий пример:
- Вы тяготеете только или любите? (А. Хреков)
- Как можно не любить Ленинград, я этого не понимаю! Можно не любить Москву, но Ленинград не любить невозможно! (К. Набутов).
- А почему? (А. Хреков)
- Да черт его знает! Потому что я там родился (К. Набутов).
Коммуникантами являются коллеги - телеведущие канала НТВ, поэтому коммуникация между ними менее напряженная, и адресант саботирует реплики адресата в обоих случаях, пытаясь убедить собеседника в том, что его отношение к обсуждаемому явлению - единственное правильное. Более того, отвечая на второй вопрос, адресант выбирает словосочетание, которое чаще всего используется в качестве междометия для экспрессивного усиления высказывания; на выбор лексических средств выражения коммуникативного саботажа также влияют социальный статус говорящего и ситуация общения, которая в ток-шоу «НТВшники» максимально приближена к повседневному общению. Таким образом, использование коммуникативного саботажа не только отображает психоэмоциональное состояние говорящих, но и указывает на матрицу отношений между коммуникантами, в соответствии с которой строится общение. Следующий пример также демонстрирует наличие приятельских взаимоотношений между коммуникантами, и использование коммуникативного саботажа подчеркивает фамильярность этих отношений:
- Через какое место, простите? (А. Хреков)
- Я тебе потом расскажу. (К. Набутов)
В следующем примере коммуникативный саботаж используется реципиентом для выражения недовольства - адресант пытается сменить тему разговора, демонстрируя негативное отношение к обсуждаемому персонажу, и направление беседы:
- Давайте еще пока про Москву поговорим: «Перед тем, как
баллотироваться на должность президента России, я уже жил и работал в Москве, уже считал и считаю себя москвичом», - В.В. Путин. Вот не обидно? Не обидно коренным петербуржцам это слышать? (А. Хреков)
- Я думаю, он должен был остаться безработным, как он был безработным, после того как Яковлев выиграл выборы у Собчака, и он бы жил в Питере до сих пор. (К. Набутов)
- Илья Рахмиэлевич, то, что плохо в Москве, на Ваш взгляд - это Питер?
(А. Хреков)
Последняя реплика в вышеприведенном примере также представляет собой коммуникативный саботаж - собеседник использует тактику игнорирования и продолжает диалог, обращаясь к следующему участнику коммуникации: являясь ведущим ток-шоу, А. Хреков попытался избежать развития предлагаемой темы и саботировал реплику коммуниканта.
Исследование коммуникативного саботажа в рамках такого медиажанра, как ток-шоу, выявляет некоторые особенности данного явления в рассматриваемом жанре. Во-первых, речевая ситуация ток-шоу, максимально приближенная к повседневному общению, обусловливает наличие конфликтности, что, в свою очередь, вынуждает реципиента саботировать реплику говорящего. Во-вторых, феномен коммуникативного саботажа, на наш взгляд, может служить индикатором стресса, т. е. отражать психоэмоциональное состояние адресанта. В-третьих, коммуникативный саботаж может служить отражением межличностных отношений собеседников: коммуниканты, имеющие приятельские или дружеские отношения, саботируют реплики адресата чаще, используя при этом эмоционально окрашенную лексику. И в-четвертых, процесс саботирования обусловлен позицией говорящего по отношению к обсуждаемому предмету - использование коммуникативного саботажа в подобных случаях демонстрирует возмущение и негативную оценку явления.
Перспективным представляется исследование гендерных аспектов использования коммуникативного саботажа в медиажанре ток-шоу, так как в настоящем исследовании можно выявить некоторые различия процесса саботирования в речи мужчин и женщин: мужчинам свойственнее саботировать реплики собеседника, используя эмоционально окрашенную и разговорную лексику, а также доводить коммуникацию до ситуации речевого конфликта. Женщины с осторожностью используют коммуникативный саботаж с целью отражения собственного мнения или акцентирования внимания на информации, имеющей особое значение.
Библиографический список
Андреева В. Ю. Психолингвистический аспект коммуникативного саботажа // Известия Российского государственного педагогического университета имени А.И. Герцена. №88. 2008. С. 39-42.
Википедия. Свободная энциклопедия. [Сайт]. ЦКЬ: http://ru.wikipedia.org (дата обращения: 31.05.2012).
Володина М. Н. Язык СМИ - основное средство воздействия массовое сознание [Электронный ресурс]. URL: http://evartist.narod.ru/text12/03.htm (дата обращения: 31.05.2012).
Зубанова Л. Б. Современное медиапространство: подходы к исследованию и принципы интерпретации // Вестник Челябинской государственной академии культуры и искусств №2 (14). 2008. С. 6-17.
Корбут А. Ю. Текстосимметрика как раздел общей теории текста: дис. ... д-ра филол. наук. Барнаул, 2005. 343 с.
Курьянович А. В. Инвективные речевые жанры в пространстве современной межличностной коммуникации // Вестник Томского государственного педагогического университета. Выпуск 3 (47). 2005. Серия: Гуманитарные науки (Филология). Томск 2005. С.106-112.
Финадеева М. В. Медиажанр: предпосылки когнитивного подхода // Мир науки, культуры, образования. №2. 2008. С. 62-66.
Fowler A. Genre // Ed. by Erik Barnouw; International Encyclopedia of Communication. Vol. 2. N.Y., 1989.
