CC BY
7
ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ
УДК 808: [81'271+81'42]
КОММУНИКАТИВНЫЙ ПОРТРЕТ ПОЛИТИКА: К ПРОБЛЕМЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ СХЕМЫ ЭФФЕКТИВНОГО КОММУНИКАТИВНОГО И ЭЛОКУТИВНОГО ВЫБОРА (НА МАТЕРИАЛЕ ПЕРИФРАЗА)
И. В. Пекарская, Е. В. Кобец, Е. А. Шпомер, Е. С. Грищева
Хакасский государственный университет им. Н. Ф. Катанова
В статье доказывается факт соотнесённости и взаимозависимости различных коммуникативных категорий в единой схеме эффективного коммуникативного взаимодействия (коммуникативные обстоятельства — тип дискурсной языковой личности — коммуникативная стратегия (и) — коммуникативные тактики — система изобразительно-выразительных средств (элокутивов)). Именно данная схема позволяет разобраться в специфике коммуникативной активности политической языковой личности: речевому мастерству можно научиться, соблюдая нормы и правила создания воздействующей речи. Описание схемы эффективного коммуникативного поступка регионального политика Республики Хакасия — Алексея Ивановича Лебедя — проведено на материале функционально значимой в становлении оратора фигуры — перифраза.
Ключевые слова: политический дискурс, коммуникативный портрет, схема эффективного коммуникативного взаимодействия, эло-кутивные средства, языковая прагматика, перифраз.
Политик не может рассчитывать на профессиональную состоятельность в случае, если он не становится хорошим оратором. В настоящее время всё чаще появляются работы, связанные с представлением риторических портретов политиков федерального значения: В. В. Путина, Д. О. Рогозина, А. Б. Чубайса и др. [1, с. 136-179]. Вместе с тем, по нашему мнению, изучить и комплексно представить такой сложный и неоднозначный феномен, как коммуникативный портрет политика в описании коммуникативно-стратегических и языковых особенностей его воздействия на аудиторию, невозможно без регионального материала. Публикации подобного рода единичны [2; 3; 4; 5].
В настоящей статье представляется один из портретов политических деятелей Республики Хакасия, являющейся поликультурным регионом России, - Алексея Ивановича Лебедя - политика регионального (Глава Правительства РХ) и федерального (депутат Государственной Думы РФ) уровней, профессиональная судьба которого (2003-2011 гг.) интересна в плане реализации заявленной Е. В. Кобец схемы эффективного коммуникативного выбора (эффективной коммуникации): коммуникативные обстоятельства - дискурсивный тип языковой личности (с учётом особенностей темперамента) - коммуникативные стратегии и тактики - система изобразительно-выразительных языковых средств (элокутивов - тропов и фигур речи) [6; 7].
А. И. Лебедь начал свою политическую карьеру в 2003 году и позиционировал себя в это время то кооператором (чаще), то центристом (реже), выстраивая своё коммуникативное поведение в рамках таких стратегий, как стратегия самозащиты (борьбы за власть), стратегия удержания власти (информационно-интерпретационная), стратегия самопрезентации. Названные речевые сверхзадачи определили особенности выбора языковых средств (элокутивов): А. И. Лебедь использовал в своей речи как тропы, так и стилистические фигуры, помогающие ему достичь высокого уровня коммуникативной (в том числе и речевой) компетентности. Выбор элокутивной системы соотносим в речи любого политика и с дискурсивной личностной типологией и даже с темпераментом оратора. С одной стороны, как кооператору-политику, так и политику-центристу необходимо для реализации названных стратегий умело создавать в речи образы, через которые и входить в область «продуктивной манипуляции», которую К. Ф. Седов считает «неизбежной в реальной повседневной коммуникации» и определяет её целью «расположить к себе коммуникативного партнёра, используя его слабости, но не вызывая у него синдрома фрустрации» [8, с. 23-24]. Подобного рода образы помогают создавать тро-пеические элокутивные средства. С другой стороны, эти образы необходимо не просто создать, привлекая внимание собеседников к тексту (речи) своей речевой изобразительностью. Эти образы следует активизировать в речевой цепи использованием тропов, которые подчеркнут в них значимое как на информативном, так и на агитационном уровне и тем самым удержат внимание собеседников на всём протяжении речи, делая эту речь выразительной через использование системы фигур речи, подчёркивающих образную самобытность, а также совместное использование как тропов, так и фигур.
В настоящей статье мы обратим особое внимание лишь на один троп - перифраз, а также на его включённость в контаминацию и конвергенцию элокутивов с целью усиления экспрессивности речи. Обращение к перифразу позволит нам увидеть взаимовлияние особенностей коммуникативной ситуации, дискурсных типологий языковой личности политика в её эволюции, выбираемых коммуникативных стратегий и тактик и, сообразно с этим, - средств языкового воздействия на коммуникативного партнёра.
Самыми частотными тропами в 2003 году в речах А. И. Лебедя становятся метафора, эпитет, метонимия, перифраз. Единичны употребления гиперболы, сравнения, литоты, фразеологизмов, которые мы рассматриваем в рамках фигур речи в широком смысле (тропеических и нетропеических), связанных с прецедентностью (группа прецедентных элокутивов: аллюзия, реминисценция, фразеологизмы). Такая расстановка тропов связана с особенностями коммуникативных стратегий и тактик в этот период политической жизни А. И. Лебедя и до-
минирующим типом его дискурсивной языковой личности: кооператор в реализации стратегии самозащиты (борьбы за власть) и центрист и кооператор в реализации информационно-интерпретационной стратегии (стратегии удержания власти) и стратегии самопрезентации.
Перифразы в речах А. И. Лебедя представлены во всём своём многообразии. Он охотно пользуется и собственно перифразом, и перифразом эвфемистического характера, и перифразом-дисфемизмом (какофемизмом), причём в разные годы соотнесённость этих типов разная. В 2003 году преобладает в использовании собственно перифраз (77,8 %) и перифраз эвфемистического типа, «затушёвывающий, сглаживающий» истинный смысл обозначаемого. Дисфемизмы в печатных текстах речей данного периода нами не обнаружены. Это связано с тем, что 2003 год - это год соблюдения кооперативных и центристских интересов в реализации стратегий самозащиты (борьбы за власть), сбора информации и её интерпретации во имя удержания власти, а также стратегии самопрезентации, а перифраз - это троп, который соотносит «сопоставляемые в тропе представления с одним и тем же материальным предметом (референтом)» [9, с. 154] с целью выявления необычных связей между предметами, выделения значимой информации. Как отмечают Т. Г. Хазагеров, Л. С. Ширина, «сам по себе перифраз не обладает изобразительностью и обычно сочетается с другими изобразительно-выразительными средствами». Названные учёные приводят в пример метафорические и метонимические перифразы [9, с. 154]. Во-первых, позволим себе не согласиться с тезисом об отсутствии у перифраза изобразительной силы (см. анализ перифрастических речевых характеристик А. И. Лебедя), во-вторых, обратим внимание на то, о чём писали ранее: особой изобразительной силой обладают как раз эвфемистические и дисфемистические перифразы [10]. Эвфемизм привносит в перифраз «сдержанность в словесных оценках» и имплицирует негативные оценки, вуалируя «грубые» оттенки в описании реалии; дисфемизм (какофемизм), напротив, акцентирует эти коннотации. Собственно же перифраз, особенно если он контаминирует, как и в случае с метафорой, метонимией и др. эло-кутивами, вносит в речь пафосность и философский оттенок. См. примеры, приведённые ниже:
- Метафорический перифраз: А история, может быть, не сейчас, через десять—двадцать лет, всё расставит на свои места - кто был более прав, кто менее [Агентство политических новостей http: www.apn.ru/nev/print 15466.htm Алексей Лебедь не будет убеждать людей - пить или не пить. 2003-02-19, 16:00]. Метафора (олицетворение) («...расставит...») добавляет уверенности в образ «будущей, предполагаемой справедливости», метонимия - философичности и вездесущности («история» - высшая справедливость, исключающая мелкие человеческие сиюминутные субъективные страсти). Усиливает созданный образ контаминация и конвергенция таких фигур, как вводная конструкция «может быть», семантико-грамматическая антитеза («не - а», причём на антитезу накладывается фигура асиндетона - союз «а» выпущен; «кто более - кто менее», опять-таки с асиндетоном «а»), градация (климакс) («через десять-двадцать лет») и антиклимакс («кто был более прав - кто менее»), эллипсис («менее прав»), анафорический повтор («кто - кто»).
- Метонимический перифраз: Одной партией власти все остальные партии были просто задавлены [По-литсиб. ру 15 декабря 2003 http: // www.politsib.ru/ Алексей Лебедь: «В результате этих выборов у нас очередная КПСС получилась.»]. Образ, создаваемый выделенным метонимическим перифразом (= партия «Единая Россия», речь идёт о законодателях, открытая агитация вместо положенного и разрешённого информирования в период избирательной кампании), усиливается цепочкой тропов (метонимия-повтор «партия», метафора «просто задавлены») и подчёркивается фигурой инверсии. Важен факт именно «задавленности», потому что именно в нём - безвыходность ситуации и экспрессивная ирония по этому поводу.
- Эвфемистические перифразы: И понятно, что там было не всё просто, можно только догадываться, что кто-то, пользуясь этим, положил большие деньги в карман [Агентство политических новостей http: www.apn.ru/nev/print 15466.htm Алексей Лебедь не будет убеждать людей - пить или не пить. 2003-02-19, 16:00]. Перифраз, словесно эксплицируя часть информации, тем самым усиливает воздействие: «положил большие деньги в карман» - значит «украл, присвоил бюджетные средства»; «там было не всё просто» - намёк на мошенничество, «нечестную игру», «обман». Эта семантика вложена в тропеический образ и усилена формально (фигурально) конвергенционной цепочкой вводных конструкций («и понятно», «можно только догадываться») с модальностью в первом случае - уверенности, во втором - предположения. Однако сама вводность предположения носит антифразисный характер: «можно только догадываться» значит обратное - «быть уверенным».
В 2004 году А. И. Лебедь проявлял себя как центрированный и кооперативный тип языковой личности, используя стратегии самопрезентации с соответствующими тактиками отождествления (в том числе тактикой имитации политической идентичности), дистанцирования, акцентирования, эпатирования, насмешки. Как конфликтный манипулятор, агрессор и кооперативный актуализатор он выступал, реализуя стратегии дискредитации (борьбы за власть), информационно-интерпретационные стратегии, стратегии формирования эмоционального настроя адресата (в рамках стратегии удержания власти). Центристские настроения наблюдались тогда, когда вставала необходимость соблюсти стратегию формирования эмоционального настроя адресата (стратегия удержания власти). Как яркий кооператор он выступал в рамках аргументативной и агитационной стратегий (стратегия убеждения). Особенную центристскую активность он проявлял, когда необходимо было соблюсти агитационную стратегию, убеждая адресатов в объективности тех или иных положений речи.
Но если в 2003 году в рамках перифраза како(дис)фемизм не обнаруживал себя, то в 2004 году он проявляется в смелых, «хлёстких» определениях: Мне кажется, всё это попадает под определение «грабёж республики» [03.06.2004 Финансовые известия http:fin.izvestia.ru/ Илона Виноградова. Алексей Лебедь, губернатор Хакасии: По законам нашего государства шахтёры должны были умереть]. Глава Хакасии Алексей Лебедь: прива-
тизация проводилась группой бандитов - по понятиям. Эвфемистические перифразы тоже встречаются: Они в угольном бизнесе ничего не смыслят [03.06.2004 Финансовые известия http:fin.izvestia.ru/ Илона Виноградова. Алексей Лебедь, губернатор Хакасии: По законам нашего государства шахтёры должны были умереть] (= дураки).
Частотными становятся перифразы с использованием фразеологических единиц, которые усиливают высказывание и придают ему «непоколебимость»: Анатолий Чубайс, вероятно, решил показать республике, кто в доме хозяин [03.06.2004 Финансовые известия http:fin.izvestia.ru/ Илона Виноградова. Алексей Лебедь, губернатор Хакасии: По законам нашего государства шахтёры должны были умереть].
2005 же год не отличается риторической активностью: иск А. И. Лебедя по делу СШ ГЭС не был удовлетворён. Политик испытывает разочарование и вынужден был, чтобы не уйти из власти, вступить в партию «Единая Россия». Он сокрушается и неловко оправдывается по этому поводу. Год отличается отсутствием активного публичного дискурса и отсутствием публикаций, именно поэтому он не был включён нами в выборку языковых рассмотрений.
Большая часть 2006 года прошла в активной политической жизни: в это время А. И. Лебедь награждён орденом «Меценат», и всё складывается «в его пользу», но в ноябре он проявил несдержанность в общении с главой администрации президента. Началась федеральная информационная кампания против губернатора Хакасии. Политику пришлось комментировать события и в том числе - возбуждённое против него уголовное дело. Доминирующими стратегиями становятся стратегия самозащиты, манипуляции, а в рамках стратегии борьбы за власть - самопрезентация, информационно-интерпретационная стратегия и стратегия формирования эмоционального настроя адресата в рамках стратегии удержания власти. Дискурс этого периода меняется, меняя вместе с тем и тип личности: в ядерную зону личностной ориентированности выходит конфликтный тип, а именно - конфликтно-манипуляторский. В ряде стратегий А. И. Лебедь проявляет себя как центрист (активный). Кооперативное поведение присутствует, но не превалирует, как это было в 2003 и даже в 2004 гг. Такая смена парадигм поведения определяет и специфику выбора языковых средств для создания речевой выразительности.
Сохраняется тенденция большей приверженности к тропеической образности. Расстановка основных тропов (метафоры, эпитета, перифраза, фразеологических фигур, гиперболы) не меняется; в перечисленной цепочке они следуют в соответствии с зафиксированной частотностью (см. подробную процентную соотнесённость в [5]).
Меняется позиция метонимии в цепочке частотности тропов. Она «выходит» из разряда активных: сейчас политику важнее защитить себя как личность, нежели акцентировать внимание на собирательных образах, поэтому и превалируют метафора, эпитет и перифраз. Что касается последнего, то число како(дис)фемизмов сокращается: политик осторожен в хлёстких выражениях, тогда как в 2004 году он их не боялся, а предпочитал. Более активными становятся эвфемистические перифразы:
- Я сбегу в отпуск или лягу в больницу, ведь формально я не должен ни в чём принимать участие [Агентство федеральных расследований hyttp://www.flb.ru/info 26.07.2006 Лебедя заводят на посадку. Нона Гончарен-ко]. Перифрастическая метафора («сбегу в отпуск») имеет оксюморонный характер и вместе с конвергируемыми ещё двумя перифразами создаёт ироничный образ надуманной ситуации.
- Я знаю, что Президент - человек слова, и думаю, что надуманное уголовное дело не является причиной для смены власти в республике. <... > всё это затянется, скорее всего, до поздней осени, а потом «мы будем это только вспоминать» и говорить: «вот такое плохое лето» [«Вот такое плохое лето». Мариям Магомедо-ва. 3 августа 2006 г. http://www.newizi.ru/ Новые известия]. В данном случае перифрастическая метафора, метафорический эпитет, метонимия и ещё один эпитет усиливаются вводными конструкциями с модальностью уверенности (или желания веры) и предположения, эллипсисом, а также связанными между собой аллюзией («высказыванием со скрытым намёком» - «мы будем это только вспоминать») и реминисценцией (цитированием) «вот такое плохое лето».
В 2007 году уголовное расследование, которое было начато в 2006 году в отношении Главы Правительства РХ А. И. Лебедя, не закрыли. Политик, осознавая невиновность, всё же стал понимать, что не угоден власти. Его речевое поведение изменилось в сторону конфликтной языковой личности - в дискурсе появились заявления о том, что добровольно он не уйдёт. Речь в это время максимально наполнена элокутивными средствами, чтобы усилить её изобразительность и выразительность. В ряде случаев звучат оправдания. В общении с прессой и населением республики, в комментариях к посланиям Президента политик ловко маскирует обиду на власть, выступая в роли манипулятора. Именно манипуляция в это время становится ядерной стратегией в рамках стратегии борьбы за власть вместе со стратегией самозащиты. В связи с этим языковая личность политика может быть определена как конфликтно-манипуляторская. На периферию отходят стратегия самопрезентации (и здесь А. И. Лебедь выступает как активный центрист) и информационно-интерпретационная стратегия в кругу стратегии удержания власти с представленностью поведения активно центрированной личности. Эти условия определили выбор языкового выражения.
Тенденция частотности использования элокутивов в 2007 году меняется - на первое место по частотности выходят фигуры речи. Стратегии и тактики манипулирования предполагают не столько «образное» воздействие, сколько воздействие через подчёркивание информации ненормативной (фигуральной) формой. Однако процент использования тропов остаётся достаточно высоким (см. [5]).
Как показывает анализ уже четырёх лет речевой практики (2003, 2004, 2006, 2007 гг.), система тропов, используемых для создания образности речи, стабильна. Ведущие тропы вновь складываются в цепочку: метафора (собственно метафора, олицетворение, а антиолицетворение в 2007 году отсутствует), эпитет, перифраз (собственно перифраз, эвфемизм, како(дис)фемизм), метонимия, фразеологизмы, гипербола, антифразис, сравнение. Дополнительными звеньями в этой цепи в 2007 году становятся астеизм и литота.
Эвфемистический перифраз в изобразительной конструкции часто усилен семантической антитезой, инверсией, вводной конструкцией, метафорой, парцелляцией: Эти нулевые циклы вызывают у всех подозрения, вы знаете, какие. Говорят, всё закапывается («закопал» = «украл») в нулевой цикл. Например, Цыганок закопал куда-то все стены и потолки. Он не туда закопал. Куда-то в стены размазал какой-то алебастр, какой-то гипс, не знаю, он его даже найти не может [Шанс, 14.06.2007. Алексей Кириченко. Вредная газетка].
Специально следует оговорить то, что в 2007 году речь губернатора не только экспрессивна, но и эмоциональна: ему необходимо «выговориться», убедить. Отсюда - частотность анаподотона и, добавим, появление риторического восклицания, вопросно-ответных ходов.
Функцию иронии и даже сарказма в рамках таких стратегий, как борьба за власть (манипулятивная, самозащиты - с указанными уже тактиками), удержание власти (информационно-интерпретационная стратегия), стратегия самопрезентации, в высказываниях политика-центриста, конфликтного манипулятора и даже (в ряде контекстов) агрессора выполняет перифраз, входящий в контаминации и конвергенции элокутивов:
- Почему-то некоторые настойчиво хотят от меня избавиться. Ну, избавятся, посадят здесь скучного человека, и вам будет грустно [Шанс, 14.06.2007. Алексей Кириченко. Вредная газетка]. В данном контексте совместно употреблён (конвергирован и контаминирован) целый каскад элокутивов: эпитет («настойчиво»), дис(како)фемистический перифраз («избавиться» = «лишить власти, снять, отправить в отставку»), повтор (анадиплозис) («избавиться» - «избавятся»), метафорический перифраз («посадят»), вступающий в семантическую антитезу («избавятся» - «посадят»), эпитеты («скучный», «грустно»), организующие антиклимакс (нисходящую градацию).
- Каждый себе постройте по острогу, и мы туда вас заточим (по вашей же просьбе) [Шанс, 21.06.2007. Алексей Кириченко. Текущий счёт]. Здесь дис(како)фемистический перифраз антифрастического характера (=тёплые кабинеты) вступает в оксюморонные отношения («заточим» - «по вашей же просьбе»), усиливая иронию и доводя её до сарказма.
Как нами уже отмечалось, в 2007 году А. И. Лебедь активно использует риторические фигуры, предлагающие собеседнику эмоциональный настрой:
- Журналисты ничего там не хотят построить? Никакой острог для себя? Нет? За свободу слова, чтобы пострадать чуть-чуть [Шанс, 21.06.2007. Алексей Кириченко. Текущий счёт]. - Цепочка риторических вопросов усиливается инверсией, повтором-геминацией («чуть-чуть»). Служат выполнению функции иронии и тропы: перифраз («острог»), метафора («пострадать за свободу»).
- И вообще: мало ли из нас шизофреников (из здесь сидящих), просто ещё не поставлен диагноз! [Новости Хакасии, 16.08.2007. Евгений Шумский. Все мы немножко шизофреники]. - Како(дис)фемистический перифраз («шизофреники») накладывается на инверсию, конвергирует с парентезой (вставной конструкцией), которая носит уточняющий характер. Венчает конструкцию риторическое восклицание, удваивающее иронический смысл и делая высказывание ярким, хлёстким, смелым. Здесь А. И. Лебедь - манипулятивный агрессор, использующий тактики акцентирования, дистанцирования и даже демагогическую тактику.
Тропы сохраняют зафиксированную ранее цепочку использования (метафора, эпитет, метонимия), добавляя в разряд частотных перифраз (в том числе эвфемистический и како(дис)фемистический), который занимает в этом году третье место. Эвфемизм «сглаживает, затушёвывает» истинный смысл обозначаемого, ка-ко(дис)фемизм «рельефно очерчивает» особенности описываемой реалии. Фигуры по частотности располагаются в следующем порядке: инверсия, вводная конструкция (анаподотон), парцелляция, антитеза, повтор, градация (климакс, антиклимакс).
2007 и 2008 годы, которые характеризовали собой ситуацию «политической нестабильности» в карьере А. И. Лебедя, стали самыми прагматически активными в области использования элокутивных средств.
В начале 2008 года ещё не закончено следствие по делу А. И. Лебедя, оно прекратится позже. Срок полномочий Главы Правительства РХ истекает, выборы отменены, губернаторов будет назначать Президент. 2008 год стал лидирующим по количеству публикаций о А. И. Лебеде: СМИ высказывают преимущественно нелестные предположения о его дальнейшей политической судьбе. Внимание даже на такую грустную тему льстит губернатору: дискурс А. Лебедя ироничен, иносказателен, ярко окрашен.
2008 год характеризуется ещё и конфликтом А. И. Лебедя со своим заместителем - А. И. Ивановым - и его дальнейшей отставкой. Публичные выступления политика на эту тему хлёстки, отличаются метафоричностью и особым напором. Но тропы не являются ядерными элокутивами: частотность фигур, как и в предыдущем году, остаётся наивысшей. Оратору важно выделить значимое и насущное, подчеркнуть свою правоту: он как будто вбивает слова в «умы и сердца» оппонентов, доказывая свою правоту в борьбе за власть. Доминирующими становятся стратегии самопрезентации, борьбы за власть (дискредитации, манипуляции, самозащиты), удержания власти (информационно-интерпретационная, формирования эмоционального настроя адресата). В связи с этим им выбираются такие тактики, как отождествления (в том числе тактика имитации политической идентичности), нейтрализации негативного представления о себе, акцентрирования положительной информации (успехи региона), эпатирования, тактика обвинения (А. И. Иванов), обличения - предупреждения (об отставке),
дистанцирования, манипуляции, демагогии, акцентирования, тактика оправдания (в СМИ), критики, упрёка (А. И. Иванов), «зеркального ответа», признания существования проблемы (факта неугодности власти), разъяснения, комментирования, указания на путь решения проблемы, единения (я с народом), тактика учёта ценностных ориентиров адресата, обращения к эмоциям. Дискурсивный тип языковой личности политика характеризуется в это время в двух аспектах: с избирателями (народом) А. И. Лебедь продолжает быть кооператором, с властью (чиновниками) выходит на уровень активного центризма, а позже становится конфликтным манипулятором и даже агрессором. В соответствии с этим он и осуществляет отбор изобразительно-выразительных средств.
Важным звеном в дискурсе этого года становится характеристика объективной реальности, поэтому на первый план выходит эпитет. Метафора устойчиво занимает второе место; антиолицетворение не встречается, а по частотности употреблений выделяется собственно метафора; олицетворение вторично, т. к. его функциональная специфика («облагородить» предмет речи) в 2008 году неактуальна. Перифраз (в том числе эвфемистический и како(дис)фемистический) занимает лидирующие позиции. Первый «сглаживает, затушёвывает» истинный смысл обозначаемого, второй «рельефно очерчивает» особенности описываемой реалии. Пользуется спросом метонимия, а гипербола, антифразис, астеизм, употребление фразеологических единиц преобретают эпизодический характер, но если они «избираются» А. И. Лебедем, то несут в себе сильный прагматический заряд:
- Сначала их туда всех возвели. Теперь вот сидят они в этом органе. Представляете себе, как хорошо быть внутри этого органа. Я без этих нехороших слов не могу этот орган назвать. В общем, это какое-то высшее политбюро. Раньше было политбюро, а это выше ещё орган в партии существует. Как бы для небожителей такой. Там всего человек 10 может сидеть. Сидишь - ничего не делаешь. Денег получаешь немерено. Потом, правда, одного поймали на неправильном подсчёте голосов. Но ведь это было уже потом [Шанс, 31.01.2008. Алексей Кириченко. Ставка на явку]. В данном случае в контаминацию и конвергенцию вступают такие тропы, как метафоры, перифразы, метонимии, эпитеты, и фигуры инверсии, повтора, в том числе анадип-лозиса, анаподотона, градации, семантической антитезы, парцелляции, парентезы. Этот каскад элокутивов служит созданию яркого образа и усилению его с прагматической целью.
В 2009 году А. И. Лебедь становится депутатом Государственной Думы в связи с отставкой, обусловленной назначением Президентом на пост Председателя Правительства Республики Хакасия Виктора Зимина.
Изменение статуса (с «первый в республике» на «один из многих в Москве») повлекло изменение дискурса. А. И. Лебедя ещё помнят, и в СМИ о нём звучит много добрых слов. Он же теперь, умея и желая общаться, предпочитает уходить от реальности, широко цитируя классиков. А. И. Лебедь не борется за власть, а лишь удерживает её. Стратегии самопрезентации, информационно-интерпретационная, формирования эмоционального настроя адресата сопровождаются выбором тактик нейтрализации негативного представления о себе, акцентрирования положительной информации, обращения к эмоциям, дистанцирования (не с новым правительством Хакасии), насмешки. Основным типом личности вновь становится центрист и кооператор. К манипу-лятивной стратегии он прибегает редко, переходя на уровень конфликтного общения. В связи с этим вновь в его речи активизируются тропы, фигуры отходят на второй план - ситуация, похожая на ситуацию 20032004 гг.
А. И. Лебедь последователен в выборе тропов: метафора, перифраз, эпитет, метонимия всё так же находятся в предпочтении. Уходят из употребления сравнение, литота. Он не сравнивает, он старается «привыкнуть к ситуации».
Тенденция выхода на первый план совместного использования тропов и фигур вновь обнаруживает себя -эта тенденция наблюдалась в 2004 году. Как нами уже было отмечено, композиция коммуникативного поведения А. И. Лебедя носит кольцевой характер. Он вновь, но теперь уже мастерски, строит систему образов, высвечивая их использованием фигур, которые подчёркивают главное: <...> получить мандат, превратить его потом в удостоверение депутата и начать помогать жителям республики преодолевать пугающее явление, которое называется «кризис» [http://www/19rus/info/ntvs/35921 14 января 2009. Владимир Пронченко. Алексей Лебедь: Мне надо просто долететь до Москвы]. Данная иллюстрация демонстрирует интересный пример «расшифровки перифраза, который усилен градацией и инверсией.
Несмотря на серьёзные изменения в политической и личной судьбе, А. И. Лебедь оптимистичен и видит перспективу: Поэтому, однозначно, надо крутиться, надо учиться, быть обучаемым. Может, слишком много недосыпать, чтобы понять всю эту науку, которая, наверное, легче, чем военная [Шанс, 22.01.2009. Алексей Кириченко. Трижды избранный]. Перифраз конвергирует с вводной конструкцией, а конвергенция, в свою очередь, входит (контаминирует) с градацией, которая становится ведущей фигурой.
В 2010 году расстановка политических сил в Хакасии для А. И. Лебедя непривлекательна. Возможности для самовыражения стало меньше. Дискурс политика наблюдает тенденцию изменения по кольцевому сценарию. В дискурсе всё чаще имеют место воспоминания, мотивы борьбы практически отсутствуют, это повлияло на выбор стратегий и тактик. В это время А. И. Лебедь уже не прибегает к стратегии борьбы за власть. Он выступает как центрист и кооператор. Отчасти им используется манипулятивная стратегия, но конфликтной его личность в этот год назвать нельзя: он ушёл от борьбы. Выбор элокутивов объясняется следующим: тенденция активизации тропов и их подчёркивания фигурами, ослабление роли собственно фигур в кольцевом режиме приводят коммуникативный сценарий к ситуации 2003-2004 годов. Но тогда это были годы «обучения» мастерству «держать микрофон» Главы РХ в широком поле политических дебатов, сейчас же - это использование отточенного коммуникативного навыка в работе депутата с более узкой аудиторией. «Пиком» владения комму-
никативной прагматикой стали «годы борьбы» за власть и попытки её удержания - 2007-2008 годы. Тенденция как к сокращению произнесённых речей, так и к употреблению в них элокутивов сохраняется. Уходят из употребления фразеологические единицы, сравнение, литота. В этом сказывается проявление центризма. Состав наиболее частотных тропов прежний: эптитет, метафора, перифраз, метонимии. Среди фигур по-прежнему актуальны инверсия, парцелляция, повтор, антитеза, асиндетон. Соотношение частотности совместного употребления элокутивов полностью повторяет 2003 год: в контаминации лидирует схема «троп+фигура», схема «троп+троп» занимает второе место, фигуры лишь сопровождают тропы, усиливая создаваемые ими образы. Практически та же картина наблюдается при рассмотрении конвергенции с одним лишь нюансом: на первое место выходит схема «троп+троп». Тропы всё так же лидируют в ораторских предпочтениях: Журналистика -это зеркало, которое отражает события. Причём зеркало, которое не может ни приукрасить, ни добавить то, чего нет. И совершенно не надо на него обижаться [ИА «Хакасия». 10 000 000 с ИА «Хакасия». 30 ноября, 2010].
Центрированный и кооперативный типы личности определяют основные поведенческие стратегии, такие как: информационно-интерпретационная, формирования эмоционального настроя аудитории, самопрезентации. Тактики тоже типичны: отождествление (в том числе тактика имитации политической идентичности), дистанцирование, нейтрализация негативного представления о себе, акцентирование положительной информации, разъяснение, комментирование, рассмотрение информации под новым углом зрения, указания на путь решения проблемы, гораздо реже - насмешка, юмор в силу личностных качеств человека с хорошо развитым чувством юмора и меткого слова: <...> я достаточно саркастически отношусь к себе самому и к остальным [ИА REGNUM 27 сентября, 2010. Председатель Правительства Хакасии Алексей Лебедь: «Не надо ждать вождей, которые куда-то поведут»]; Нельзя в жизни всё очень серьёзно воспринимать. Человек - это вселенная, микрокосм, и надо дать ему возможность реализовать себя, не вредить ему. Не надо ждать вождей, которые куда-то поведут, надо работать [ИА REGNUM 27 сентября, 2010. Председатель Правительства Хакасии Алексей Лебедь: «Не надо ждать вождей, которые куда-то поведут»]. Изобразительность и выразительность этой фразы создают контаминация и конвергенция эпитета, метафоры и перифраза, усиленные нисходящей градацией (антиклимаксом), инверсией, грамматической антитезой, асиндетоном. Цель одна - информационно-интерпретационная, формирование эмоционального настроя аудитории. Выбранные тактики - акцентирование положительной информации, разъяснение, комментирование, рассмотрение информации под новым углом зрения, указание на путь решения проблемы.
В 2010 году, как было уже отмечено, расстановка политических сил в Хакасии для А. И. Лебедя не привлекательна. Его дискурс резко меняется, возможности для самовыражения стало меньше (в 2011 году они практически совсем исчезли). В дискурсе всё чаще имеют место воспоминания о прошлом, ностальгия. Мотивы борьбы практически отсутствуют, это повлияло на выбор стратегий и тактик. Главной стратегией становится стратегия формирования эмоционального настроя адресата (стратегия удержания власти). Данная ситуация не требует от А. И. Лебедя высокого уровня речевой прагматики, а значит, и активного использования образных средств. Центрированность же в это время и отчасти кооперативные характеристики личности, а также сформированное мастерство эффективной коммуникации позволяют А. И. Лебедю в статусе депутата Госдумы быть достаточно ярким и интересным в речевой коммуникации. Тропеической особенностью этого года становится некоторая коррекция частотности в отношении метафоры и эпитета. Оставаясь всё так же активными и любимыми А. И. Лебедем, они меняются местами: на первый план выступает эпитет, служащий определительной характеристике событий, фактов, политических прецедентов. Метафора «подвигается» на второе место, а перифраз традиционно «держит» третье. Использование других тропов единично и фрагментарно.
В 2011 году истекает срок полномочий в Государственной Думе. А. И. Лебедь делает скандальное заявление о выходе из партии «Единая Россия», комментируя это весьма уклончиво. Признаётся, что борцом за правду в нашей стране быть небезопасно. И в дискурсе нот борьбы больше нет. Он всё так же метафоричен, активно пользуется эпитетами, дающими меткие характеристики фактам, событиям, лицам. Перифраз не перестаёт быть излюбленным тропом, так как с помощью него можно о многом сказать, активизируя пресуппозицию собеседника, особенно если это перифраз эвфемистический. Будучи во власти, он вынужденно пользуется метонимией-клише, образная же метонимия используется реже с целью заострить внимание на индивидуальном, описывая общее, или наоборот. Политик не склонен к преувеличениям как в большом, так и в малом, он отказывается от каких-либо сравнений и аллегорий, поэтому эти тропы, а также антифразис и астеизм либо вообще отсутствуют в его речи, либо их использование носит эпизодический характер. Много цитирует У. Шекспира, А. Галича, М. Салтыкова-Щедрина и др.
Проведённый анализ девятилетнего дискурсного взаимодействия с аудиторией одного из региональных политиков доказывает справедливость заявленной схемы эффективного взаимодействия. Коммуникативные обстоятельства определяют тип личности оратора, который в соотнесённости с особенностями коммуникативной ситуации, целями и задачами речи выбирает в той или иной ситуации определённую стратегию. Эта стратегия требует выбора языковой личностью определённых коммуникативных тактик, а те, в свою очередь, регламентируют выбор элокутивной системы - тех изобразительно-выразительных средств языка, с помощью которых политик может оказывать влияние на собеседников, повышая прагматику речи.
Умелый политик интуитивно владеет этой системой, но если поставить задачу научиться «оттачивать» своё коммуникативное мастерство через овладение заявленной схемой коммуникативной прагматики, то можно повысить эффект коммуникативного воздействия и создать имидж яркой политической личности.
Библиографический список
1. Паршина, О. Н. Российская политическая речь: Теория и практика / О. Н. Паршина. - М.: Изд-во ЛКИ, 2007. - 232 с.
2. Самотик, Л. Г. Словарь выразительных средств языка политика: на материале текстов губернатора Красноярского края А. И. Лебедя / Л. Г. Самотик. - Красноярск: Изд-во КГПУ, 200. - 184 с.
3. Карицкая, Л. Ю. Экспрессивные лексические ресурсы современной газетной публицистики (на материале газет Мурманского региона 2001-2008 гг.): автореф. дис. ... канд. филол. наук /Л. Ю. Карицкая. - Калининград, 2011. - 23 с.
4. Кобец, Е. В. Политический дискурс конца XX - начала XI веков: языковая личность А. И. Лебедя в зеркале особенностей темперамента политика / Е. В. Кобец // Кросс-культурный подход в науке и образовании: материалы ежегодного семинара.- Новосибирск: НГПУ, 2010. - Вып. 5. - С. 224-230.
5. Грищева, Е. С. Современный политический дискурс в контексте коммуникативной и языковой прагматики: монография и системный словарь-справочник «Язык политика / Е. С. Грищева, Е. В. Кобец, И. В. Пекарская, Е. А. Шпомер; под ред. И. В. Пекарской. - Абакан: Изд- во ФГБОУ «Хакасский государственный университет им. Н. Ф. Катанова, 2012. - 284 с.
6. Кобец, Е. В. Коммуникативно-прагматическая специфика политического дискурса (на материале речей А. И. Лебедя): дис. ... канд. филол. наук / Е. В. Кобец. - Абакан, 2012. - 245 с.
7. Пекарская, И. В. Стратегии и тактики речевого воздействия политика в соотнесённости с дискурсивными типами языковой личности (На примере речей Алексея Лебедя) / И. В. Пекарская, Е. В Кобец., Е. С. Грищева, Е. А. Шпомер // Вестник Хакасского государственного университета им. Н. Ф. Катанова. -2012. - № 1. - С. 73-77.
8. Седов, К. Ф. О манипуляции и актуализации в речевом воздействии / К. Ф. Седов // Проблемы речевой коммуникации: межвузовский сборник научных трудов. - Саратов: Изд-во Саратовского университета, 2003. - Вып. 2. - С. 20 - 27.
9. Хазагеров, Т. Г. Общая риторика: курс лекций / Т. Г. Хазагеров, Л. С. Ширина. - Ростов-на-Дону: Феникс, 1999. - 333 с.
10. Пекарская, И. В. Контаминация в контексте проблемы системности стилистических ресурсов русского языка. В 2-х ч. Ч. 1. / И. В. Пекарская. - Абакан: Изд-во Хакасского государственного университета им. Н. Ф. Катанова, 2000. - 248 с.
© Пекарская И. В., Кобец Е. В., Шпомер Е. А., Грищева Е. С., 2013
УДК 81
К ВОПРОСУ О СТЕРЕОТИПАХ В ЛИНГВИСТИКЕ
А. В. Прожилов
Хакасский государственный университет им. Н. Ф. Катанова
В статье рассматриваются различные подходы к анализу стереотипов в лингвистике. Показано, что за тем, что в российской лин-гвокультурологии именуется лингвоконцептами, скрываются этнические авто- и гетеростереотипы, лежащие в основе этноцентризма и национальных предрассудков. Изучение этностереотипов — часть более общей проблемы, которую условно можно обозначить как «стереотипы сознания и их языковое выражение». Одна из первоначальных задач такого изучения — отделить лингвистический аспект темы от всех остальных, понять, что в этой проблематике заведомо не относится к компетенции языковедов, и составить исследовательскую программу изучения стереотипов как объектов языкознания.
Ключевые слова: стереотип, лингвоконцепт, этностереотип, социальный стереотип, этноцентризм, ассоциативный эксперимент.
Лексема «стереотип» образована от греч. stereos - 'твёрдый' + typos - 'отпечаток'. Изначально «стереотип» является метафорой категории мышления, пришедшей из типографского дела, где стереотип - монолитная печатная форма, копия с типографского набора, или клише, используемое для ротационной печати многотиражных изданий. В современной социальной теории и психологии существуют различные определения понятия «стереотип» в рамках методологических направлений различных научных школ.
Понятие «стереотип» в общественно-политический дискурс было введено Уолтером Липпманом. Он применил его при описании своей оригинальной концепции общественного мнения в 1922 году. Согласно У. Липпману, стереотип - это принятый в исторической общности образец восприятия, фильтрации, интерпретации информации при распознавании и узнавании окружающего мира, основанный на предшествующем социальном опыте [1, с. 125]. Система стереотипов представляет собой социальную реальность.
Определение У. Липпмана обладает значительным познавательным потенциалом для социологов и социальных психологов, так как позволяет проводить различение между тем, что предстаёт, и тем, что представляют. В своей книге «Общественное мнение» [1, с. 125-141] Липпман предвосхитил основные черты, которые в дальнейшем исследователи обнаружили в стереотипах, а само понятие прочно вошло в обиходный язык.
Стереотип в психологии (психофизиологии, бихевиоризме) имеет прежде всего динамический характер и его принято называть динамическим стереотипом. Это фиксированный порядок осуществления условнорефлек-торных действий, который формируется у индивида под влиянием факторов среды. Динамический стереотип не детерминирован генетически, а вырабатывается в результате деятельности коры головного мозга животных и человека. В психологии стереотип рассматривается как результат адаптивного поведения индивида [2].
В социогуманитарных науках понятие стереотипа не является основным, а входит в более широкое семантическое поле культурологических понятий «ритуал», «ритуализация», «традиция» и обусловлен ими. Представление о стереотипах как социально обусловленных формах ритуального поведения субъекта - носителя данной национальной культуры - задаётся предметом исследования.
Термин «стереотип» широко используется и в лингвистике. Однако единства относительно его употребления среди лингвистов не существует. Имеется термин «речевой стереотип» в качестве синонима понятия речевого клише, иначе - застывшего речения, осознаваемого как несвободное (то есть воспроизводимое целиком из памяти носителями языка в речи). В лингвистической теории приблизительно в том же значении употребляются следующие термины: идиома, фразеологизм, штамп, групповой шаблон, речевые формулы, излюбленный
