CC BY
38
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 10. ЖУРНАЛИСТИКА. 2009. № 5
Г.Д. Золина, кандидат филол. наук, вице-губернатор Краснодарского края
Н.П. Кравченко, доктор филол. наук, профессор, декан факультета
журналистики Кубанского государственного университета
КОММУНИКАТИВНЫЕ ФОРМЫ ВОЗДЕЙСТВИЯ
В ИНФОРМАЦИОННОЙ ВОЙНЕ
(материалы СМИ периода грузино-югоосетинского конфликта)
В работе характеризуются современные информационные войны на примере их проявления в период грузино-югоосетинского конфликта. Выявляется роль PR-технологий в информационных войнах.
Ключевые слова: PR-технологии, политический маркетинг, идейно-стилистический комплекс, манипуляция, политический текст.
In the work characterizing current information wars in terms of it's appearing during the South-Ossetian conflict. Emerging role of PR-technologies in information wars.
Key words: PR-technologies, political marketing, manipulation, political text.
Как известно, информационная война — это комплекс мероприятий по информационному воздействию на массовое сознание, цель которых — изменить поведение людей и навязать им цели, которые не входят в число их интересов, а также защитить от подобных воздействий. Современная история свидетельствует о том, что наиболее эффективным инструментом информационной войны являются PR-технологии. Они позволяют создавать такую информацию, которая не воспринимается потребителем как форма воздействия, а осознается как отражение картины мира.
PR-технологии применяются во всех сферах деятельности, но чаще всего в политике. Они позволяют создавать манипулятивные картины действительности, при помощи которых можно управлять обществом, формировать сознание. Реализуются политические PR-технологии чаще всего в текстах.
Политические тексты, на наш взгляд, следует рассматривать не только в рамках таких научных дисциплин, как теория журналистики, теория массовых коммуникаций, занимающихся изучением функционирования СМИ как социального института в обществе, но и через призму PR-деятельности, имиджелогии и государственного политического маркетинга. В основе этой теории лежит системный подход, который состоит в том, что исследуется специфическая природа данного явления, отличающая его от других явлений, выясняется функция, роль этого явления в системе, устанавливается место данного явления в целостной социальной системе, характер
его связи с другими структурными элементами, выясняются особенности его развития1.
Политический язык представляет собой «особую подсистему национального языка, предназначенную для политической коммуникации: для пропаганды тех или иных идей, эмотивного воздействия на граждан страны и побуждения их к политическим действиям, для выработки общественного консенсуса, принятия и обоснования социально-политических решений в условиях множественности точек зрения в обществе»2.
Политический текст имеет собственную систему стилистических, образных, риторических средств воздействия. Идеи и формальные средства неразрывно связаны, и мы можем говорить об особом феномене политического текста — идейно-стилистическом комплексе.
Особенностью политического текста является то, что он «мимикрирует» под новостийный текст, но фоном его являются просчитанные последствия введения этой информации3.
Политический текст — это своеобразная семиотическая система. И только находясь во взаимодействии и взаимодополнении, уровни знаков данной системы способны оказывать желаемое влияние на сознание потребителя информации.
Знаком информационного сообщения наряду с прочими является и выбранная форма (жанр) сообщения, использование определенных стилистических, риторических и языковых средств. Рассмотрим некоторые из них на примере материалов, опубликованных в СМИ в августе 2008 г., который войдет в новейшую историю как месяц начала полномасштабной информационной войны между Россией и странами Запада. Одним из главных инструментов этой войны был журналистский текст, созданный на основе PR-тех-нологий.
Иностранными СМИ чаще всего использовался жанр репортажа как наиболее эффективная форма воздействия. Эффект присутствия, характерный для репортажа, позволяет детализировать описание, вовлечь читателя в событие, почувствовать себя его очевидцем.
Вот, например, как описывается грузинский город Гори в статье «Отчаяние и храбрость города, в котором война все перевернула вверх ногами» в газете «The Washington Post» (10.08.08): «Суббота, центральные улицы грузинского города. Православный священник обрызгивает святой водой машины, другой священник возглавляет
1 См.: Федотова Л.Н. Анализ содержания — социологический метод изучения средств массовой коммуникации. М.: Научный мир, 2001. С. 32.
2 Чудинов А.П. Россия в метафорическом зеркале: когнитивное исследование политической метафоры (1991—2000). URL: http://www.philology.ru/linguistics2/ chudinov-01.htm#6220 (12.12.2001).
3 См.: ПочепцовГ.Г. Коммуникативные технологии XX века. М., 1999. С. 37.
маленькую группку людей, которые несут кресты и молятся. После двухдневной войны между Россией и Грузией город полон отчаяния. И отваги. Улицы, на которых редко встретишь мирного жителя, теперь заполнены резервистами. Они стоят в тени закрытых магазинов и ждут команды двинуться в путь, чтобы присоединиться к борьбе с российскими силами, которые уже в течение многих дней бомбят город.
Среди них — современные Рембо в банданах и мужчины средних лет с большими животами и красными лицами. Есть и совсем дети — с длинными волосами, с их лиц еще не сошли прыщи, а оружие в их руках выглядит слишком большим и тяжелым».
Сам репортаж и детализация в нем делают текст визуальным.
Помимо визуализации в репортаже реализуется такой манипу-лятивный прием, как эмоционализация. Она достигается как за счет описания деталей, так и употребления экспрессивных языковых средств (лексических, синтаксических, морфологических). В рассматриваемом тексте мы видим, например, как при их помощи создается образ героического грузинского народа, который от мала до велика готов защищать свою родину.
Использовали иностранные СМИ и пропагандистские приемы, такие, как необъективные характеристики и некорректные сравнения, политические лозунги, эвфемизмы: «Гитлеровская Россия под предводительством Путина и Медведева напала на Грузию. Она сделала это без объявления войны, так же как фашистско-гитлеровские войска Германии во время вторжения в страны Европы»; «Война на той территории — это для Польши вопрос жизни и смерти. Он связан с независимостью от москальской нефти и газа. Если выиграет Россия — плохо наше дело. Никакой независимости <...> Поэтому следует делать все, чтобы помочь грузинам» (по материалам сайта www.inosmi.ru Salon 24, Польша); «Путинская автократия не является надежным партнером и еще меньше дружественной державой» (по материалам сайта www.inosmi.ru Corriere Della Sera, Италия); «Грузинские войска атакуют поддерживаемых Россией повстанцев» (по материалам сайта www.inosmi.ru The Times).
Августовские военные события на Кавказе потребовали агрессивного политического маркетинга, т.е. продвижения политических новостей и мнений при помощи PR-технологий и от российских СМИ. Журналистские материалы приобрели особенности PR-текстов, созданных на основе таких технологий, как позиционирование, визуализация, детализация, эмоционализация и др.
Детали, эмпирическими факты успешно использовали, например, «Комсомольская правда» и «Известия». Репортажи с места событий, интервью с потерпевшими и участниками — основные жанры, которые публиковались в дни военного конфликта на страницах данных изданий.
«Комсомольская правда»: «Встречающий меня таксист не опоздал, а в самом отеле с корреспондента содрали совершенно европейскую сумму за номер, в котором из еврокранов нормально текла вода, было чисто и работал кондиционер. Единственное, что не понравилось: едва я вышел из кабинета, как, сметая все на своем пути, к министру ломанулась толпа грузинских телевизионщиков, а пресс-секретарь преградила мне путь:
— Там пресс-конференция на грузинском! Вы все равно ничего не поймете».
«Известия»: «Обстрелы с грузинских позиций на окрестных высотах были настолько интенсивны, что мы вынуждены были и ночевать и дневать в подвалах. Ни воды, ни газа, ни электричества. Но и этого грузинам оказалось мало. Чтобы выкурить нас оттуда, они пустили в нашу сторону воду из селения Тамарашини, где проживают грузины. Там проходит оросительный канал, и вода из него стала заполнять наши убежища. Наружу носа не высунешь — грузинский "Град" по городу лупит, не переставая. И в подвале, где воды уже по колено, невозможно оставаться. Дети кричат: "У нас ноги закоченели!"
«Известия»: «От водителя ничего не осталось. На первом сиденье была женщина с ребенком. От них остались скелеты».
Речи очевидцев, подчеркивая достоверность происходящего, воздействуют на читателей. Признания пострадавших формируют негативное отношение к грузинскому правительству: «Еще Догузова успела сообщить сестре, что хотела выехать из Цхинвали вместе с семьей соседа, который в мирное время таксовал в столице республики на своей "шестерке". Но места в машине, где были жена и двое детей таксиста, для Люды не нашлось. И слава Богу! На глазах обезумевшей сестры на "Жигули" напротив школы № 5 наехал грузинский танк, расплющил машину и ее пассажиров. После чего бронемашина вырулила на кладбище у школы, где похоронены жертвы грузино-осетинского конфликта начала 1990-х гг., и долго утюжила могилы».
Политический РЯ-текст, как правило, экспрессивен. Эффективным модальным средством выражения экспрессии является ирония. Например, для создания определенного эмоционального настроя и психологических установок для своей читательской аудитории газета «Жизнь» использовала сравнения, метафоры, идиомы, негативные словесные образы по отношению к Саакашвили: «С таким ишаком, как Мишико, тяжело кого-то отождествить»; «Россия впервые выступила в новой для себя роли. Не в роли международного жандарма, как Соединенные Штаты, а в роли защитника демократии. И вполне благополучно с этим справилась. И если кто-то еще захочет обидеть слабого, пусть даже не сомневается: русские придут...»; «Саакашвили сам напросился. У русских душа широкая: если просят, никогда не отказываем».
На противопоставлении построены образы президентов России и Америки. При этом дается положительная оценка действиям Дмитрия Медведева и, наоборот, высмеивается Джордж Буш: «Джордж Буш мечет бисер. Лидерам самой великой в мире державы горько, обидно, что свет увидел их Америку такой, какой доселе не видел никогда. Америку униженную. Америку подавленную. Америку оскорбленную <...> "А король-то голый", — сказал бы классик. И обнажил его Медведев. Дмитрий Медведев. Типичный "ботаник", рассудительный, тихий, спокойный, он заставил мир поверить, что Америка, как тот дракон, существовала больше в головах. Нет больше той Америки, которая была двадцать, тридцать, пятьдесят лет назад. Нет больше той Америки, которую все боялись и которой поклонялись».
В отечественной прессе были использованы и конкретные приемы иностранной прессы: сравнение событий этого конфликта с событиями 1941 г. Сравнение с Гитлером, но уже грузинского президента: «Цхинвали теперь — как Хатынь. Или даже еще хуже»;«По вероломству Саакашвили ничуть не уступил Гитлеру»; «Даже фашисты в машины с красным крестом не стреляли» («Известия»).
Другой эффективный прием воздействия на читательскую аудиторию — цитирование компетентного политика: «Убежден, что руководство Грузии во главе с Саакашвили, в отношении которого нужно не только сомневаться в его психическом здоровье, но и его праве называться человеком, еще предстанет за это преступление, за этот акт агрессии и геноцида перед справедливым судом» (Известия. 2008. 11 авг.).
Как правило, журналисты стараются не давать собственных оценок, особенно образных, скандальных, избегают наклеивания ярлыков, но при агрессивном маркетинге в политическом тексте используются данные пропагандистские технологии: «Когда видишь перед собой взбесившуюся марионетку, то главная проблема не в выжившей из ума кукле, а в хладнокровном манипуляторе, дергающем ее за ниточки» (Лид статьи «Шахматная партия с человеческими жертвами» // Известия. 2008. 11 авг.); «...коль скоро Тбилиси пошел на военную авантюру, то имеет смысл подвести первые итоги» («Аргументы и факты», интернет-версия).
К манипулятивным приемам можно отнести также подмену понятий, апелляции к эмоциям, к истории, переход на язык оппонента, иллюзию логического вывода и др. Экспрессивная речь наиболее результативно воздействует на читателя. Гипербола, градация, единоначатие, антитеза, употребление слов, вызывающих у любого человека ярко выраженные негативные эмоции («геноцид», «агрессия», «преступление», «фашизм»), способствуют созданию образа общего врага, которому нужно оказать сопротивление: «Те формы, в которых проходили действия грузинской стороны, иначе как геноцидом назвать нельзя, потому что они приобрели мас-
совый характер и были направлены против отдельных людей, гражданского населения, миротворцев, которые выполняли свои функции по поддержанию мира. При этом те данные, которые мы получаем, свидетельствуют о том, что были совершены тягчайшие преступления: людей убивали, жгли, давили танками, резали горла» (Д. Медведев: «Все виновные в преступлениях в Южной Осетии будут наказаны»); «Это была атака на мирный город, на весь народ. Это была попытка уничтожения осетинского народа. Геноцид. Того, что они творили, врываясь в город, не было даже во время Великой Отечественной войны. Танки ездили по улицам и расстреливали дома. Дома от попадания снарядов рушились, и в подвалах погибали люди. Многие наши жители пытались выехать по Зарской дороге — их машины расстреливались в упор из танков» (Глава МИД Южной Осетии: «Россия спасла нас от геноцида»); «Погибли люди. Наши граждане: и жители Южной Осетии, и миротворцы» (Д. Медведев: «Все виновные в преступлениях в Южной Осетии будут наказаны»).
В выборе средств воздействия и манипуляции особым образом кодируется специфика аудитории, специфика установки и процесса восприятия4.
Журналистский текст — информационный продукт, предназначенный для публичного обращения. Именно поэтому к одной из основных его особенностей необходимо отнести изначальный информационный посыл — своего рода нацеленность на подходящего реципиента. Если же в тексте затрагиваются сферы политики, то его невозможно рассматривать вне контекста: на его содержание и форму оказывает влияние идеология, она придает ему установочную направленность.
Главная задача политического текста — формирование определенного отношения и нужной мотивации у читателя, поэтому можно сказать, что политический текст создается только с внимательным, детальным учетом характеристик целевой аудитории, ее потребностей и интересов. Например, создание при помощи синекдохи так называемого тонкого юмора позволяет автору материала склонить читателей интернет-версии газеты «Аргументы и факты» на свою сторону: «Серьезно подпорчено благостное выражение лица человеколюбивой и правозащитной Европы. Это лицо упорно молчало, когда шло преступное уничтожение Цхинвала и его мирных жителей. Молчало до тех пор, пока была надежда, что "маленькая победоносная война" Саакашвили быстро и успешно закончится. Лицо скривилось лишь тогда, когда стало ясно, что подопечный Саа-кашвили проиграл».
4 См.: Хочунская Л.В., Чуднова Т.А. Диалогизация PR-текста как средство оптимизации восприятия // Материалы Всеросс. науч.-практ. конф. «Коммуникация в современном мире». Воронеж, 2004. URL: http://www.jour.vsu.ru/archiv/editions/ thesis/mai_2004_tesis.pdf (25.05.2004).
Декларативные высказывания — характерная особенность политических текстов: «Российская армия, в отношении которой на Западе, в США (и в либеральной части нашей собственной элиты) преобладали пренебрежительные оценки, показала, что она способна к успешным военным операциям. К быстрому развертыванию в сложной обстановке», «Оказав обещанную помощь Южной Осетии и Абхазии и не поддавшись на попытки запугивания со стороны американских и европейских политиков, Москва вернула себе статус надежного защитника своих геополитических союзников», «...российские силы могут эффективно противодействовать воинским подразделениям, прошедшим подготовку под руководством военных советников США и НАТО. Подтверждена эффективность российского оружия».
Создавая положительный образ России как сильного и справедливого государства, журналисты развенчивали конструируемый в западных СМИ образ России как агрессора и создавали образ Грузии как агрессора и образ США как союзника агрессора. При этом использовались устойчивые формы коммуникативного воздействия: эпитеты («реваншистская риторика Тбилиси», «зарубежные покровители», «садистские действия Саакашвили»); повторение фраз («Российская Федерация многократно обращала внимание на ту опасную ситуацию, которая складывается вокруг Абхазии и Южной Осетии. Российская Федерация многократно привлекала внимание к тому, что Грузия усиленными темпами вооружается»), повторение словосочетаний («этническая чистка», «грузинская агрессия», «геноцид», «агрессия против собственного народа», «варварское нападение»), метафора («...нам не хотелось бы думать, что Соединенные Штаты дали зеленый свет авантюристическим действиям грузинского руководства», «НАТО застряла в своей трансформации»), идиомы («Под этот шум удается многое, включая и размещение американских противоракет в Польше. Почему бы не половить рыбу в мутной воде и другим?»), экспрессивная лексика («прокололась», «выдавить», «зачистить»).
К коммуникативным формам воздействия следует отнести и риторические фигуры, например риторические вопросы («Когда прямому уничтожению подвергается население, большая часть которого является российскими гражданами? Что они ждали? Что наши миротворцы разбегутся, как в свое время некоторые разбежались в Сребренице?»; «Как можно возвращать земли через смерть людей, живущих на них? Через кровь и слезы своих якобы сограждан?».)
Политический текст в период информационной войны — не просто событийный текст, а РЯ-текст, который выполняет функцию организации коммуникативного пространства в режиме, благоприятном для объекта РЯ. Задача РЯ-текста — попасть в фокус общественного внимания, сбалансировать положительные и отрицательные высказывания об объекте РЯ. Такие особенности
данного типа текстов предопределяют использование особой тактики — тактики паралогической аргументации, реализующейся посредством языковой манипуляции. Манипулятивная тактика является таким построением аргументации, при котором говорящий путем скрытого внедрения в психику адресата целей, желаний, намерений или установок, не совпадающих с теми, которые есть у слушающего в данный момент, вынуждает последнего перестраивать свои воззрения, мнения, настроения.
Анализ речей политических лидеров, опубликованных в российских СМИ в период грузино-югоосетинского конфликта августа 2008 г., показал, что формирование образа России как справедливого государства и развенчивание образа России как агрессора реализовывалось по следующим РЯ-контентам:
1) позиционирование России как государства, защищающего своих граждан: «В российском Министерстве обороны расценивают действия Грузии в Южной Осетии как грязную авантюру и обещают защитить миротворческий контингент и граждан России, находящихся на территории конфликта. "Своих миротворцев и граждан Российской Федерации мы в обиду не отдадим", — подчеркнули в Минобороны России»; «В соответствии с Конституцией и федеральным законодательством как Президент Российской Федерации я обязан защищать жизнь и достоинство российских граждан, где бы они не находились» (Д. Медведев);
«Мы до конца выполним свои обязательства по защите населения Южной Осетии, которое не раз подверглось нападению со стороны Тбилиси»; «Россия не может мириться с тем, что в Южной Осетии страдают российские граждане, в том числе миротворцы, которые с риском для жизни все эти годы поддерживали мир в зоне югоосетин-ского конфликта» (С. Лавров);
«Применение силы российской стороной во время вооруженных действий Грузии в Южной Осетии строго соразмерно масштабам нападения и преследует единственную цель — защитить миротворцев и граждан Российской Федерации и предотвратить вооруженные нападения на них в будущем» (В. Чуркин).
2) позиционирование России как правового государства, т.е. демонстрация готовности действовать с соблюдением норм Конституции Российской Федерации и международного права: «Принимая во внимание потери в составе российского миротворческого контингента и многочисленные жертвы среди населения Южной Осетии, Россия, исполняя миротворческую миссию в соответствии с действующими международными договоренностями, принимает адекватные меры военного и политического характера по обеспечению незамедлительного прекращения насилия, защите мирных жителей — женщин, детей и стариков, большинство из которых — граждане Российской Федерации» (Д. Медведев);
10 ВМУ, журналистика, № 5
145
«Масштабы нападения на военнослужащих Российской Федерации, развернутых на территории Грузии на законных основаниях...»; «В этих обстоятельствах российская сторона была вынуждена использовать свое неотъемлемое право на самооборону, закрепленное в статье 51 Устава Организации Объединенных Наций», — отметил постпред России при ООН. (В. Чуркин: «Россия будет применять силу в порядке самообороны»);
«Мы сделаем все необходимое, чтобы в установленном законом порядке, в соответствии с действующим законодательством в полном объеме и в полной мере закрепить преступные деяния грузинской стороны, грузинских военнослужащих с тем, чтобы у нас была полная, объективная доказательная база — основа для будущего уголовного преследования виновных по закону» (Д. Медведев: «Все виновные в преступлениях в Южной Осетии будут наказаны»);
«А. Ноговицын особо подчеркнул, что российские военнослужащие выполняют свои миротворческие задачи по мандату ООН» (Генштаб: «Россия не находится в состоянии войны с Грузией»);
«...действуя в рамках своей миротворческой миссии и в соответствии с выданным международным сообществом мандатом, Россия решает задачу по понуждению грузинской стороны к миру, защищает жизнь и достоинство своих граждан, как этого требует Конституция, законы Российской Федерации, правовые нормы любой цивилизованной страны», — об этом также заявил Д. Медведев («Медведев рассказал Бушу, что Грузией совершена агрессивная акция против мирных жителей и российских миротворцев»);
«В соответствии с действующими международными соглашениями, в том числе соглашением 1999 г., Россия не только выполняет функции миротворческого характера, но и обязана в случае нарушения одной из сторон соглашения о прекращении огня взять под защиту другую сторону, что мы и сделали — в данном случае применительно к Южной Осетии», — подчеркнул В. Путин («Грузия нанесла смертельный удар своей целостности»).
3) позиционирование стремления наказать виновных:
«Я считаю, что мы должны предпринять все усилия для того, чтобы собрать и задокументировать доказательства этих преступлений с тем, чтобы впоследствии у нас была необходимая база и для уголовного преследования лиц, виновных в совершении этих преступлений, и для международной оценки этих действий», — заявил глава государства. При этом Д. Медведев подчеркнул, что операция по принуждению Грузии к миру будет продолжена, а виновные будут наказаны (Д. Медведев: «Все виновные в преступлениях в Южной Осетии будут наказаны»).
4) формирование образа Грузии как агрессора:
«Как сообщает пресс-служба главы государства, Д. Медведев охарактеризовал действия грузинского руководства, осуществившего
вероломное и ничем не спровоцированное нападение на Цхинвали, как агрессивную военную акцию, направленную против российских миротворцев и мирных жителей» (Д. Медведев: «Россия принимает в Южной Осетии адекватные военные и политические меры»);
«Грузия подвергла Южную Осетию очень жесткой, циничной агрессии. Погибли люди. Наши граждане: и жители Южной Осетии, и миротворцы» (Д. Медведев: «Все виновные в преступлениях в Южной Осетии будут наказаны»).
5) позиционирование неправомерности действий грузинской стороны:
«Считаем, что, совершив нападение на российских миротворцев, Грузия продемонстрировала вопиющие пренебрежение к соблюдению норм международного права», — подчеркнул постпред РФ при ООН (В. Чуркин: «Грузия продемонстрировала вопиющее пренебрежение нормами международного права»);
«...мы имеем дело с незаконным применением военной силы против Российской Федерации» (В. Чуркин: «Россия будет применять силу в порядке самообороны»);
«Они опозорили звание миротворцев, совершили преступление — стреляли в своих товарищей, с которыми они несли службу в миротворческом контингенте» (С. Лавров: «Грузинские миротворцы должны покинуть Южную Осетию»);
«Действия грузинских властей в Южной Осетии — это, конечно, преступление, и прежде всего это преступление против своего собственного народа» (В. Путин: «Грузия нанесла смертельный удар своей целостности»).
6) отрицание факта нападения со стороны России:
«Российская армия не вторгалась па территорию Грузии, а освободила оккупированный и погибающий город» (Глава МИД Южной Осетии: «Россия спасла нас от геноцида»);
«Российская сторона не совершает нападений на гражданское население или гражданские объекты» (В. Чуркин: «Россия будет применять силу в порядке самообороны»);
«Саакашвили переделал российских миротворцев в оккупантов».
Трансформация РЯ-технологий в журналистский текст придает ему экспрессию, оценочность, отражает авторскую модальность и таким образом формирует определенное отношение читателей к освещаемому событию. Наиболее эффективно внедрение РЯ-технологий, как показывают события августа 2008 г., в период информационной войны, когда требуются методы агрессивного государственного маркетинга, — продвижения правительственных идей, мнений, действий, решений, точек зрения на фоне лжи, обмана, компроматов.
Поступила в редакцию 18.09.2009
