CC BY
127
18 Покровский Г. Указ. соч. С. 185-187.
19 Лукомский A.C. Указ. соч. С. 199-200; Врангель П.Н. Записки. Ч. I // Белое дело. Кн. V. Берлин, 1928. С. 212.
20 Приазовский край. 1919. 7(20) окт.
21 Калинин И. Русская Вандея. М.; JL, 1926. С. 193-194.
22 Кин Д. Указ. соч. С. 196.
23 Гензелъ П.П. Девальвация и задачи налоговой политики. С. 7.
24 Там же.
25 Гензелъ П.П. Девальвация и задачи налоговой политики. С. 7-8; Он же. О финансовой политике и денежной реформе. Симферополь, 1919. С. 7.
26 Приазовский край. 1919. 21 авг.(3 сент.); Гензелъ П.П. Девальвация и задачи налоговой политики. С. 8.
27 ГА РФ. Ф. 3426. Оп. 1. Д. 2. JI. 1об.; «Совершенно лично и доверительно!»: Б.А. Бахметев - В.А. Маклаков. Переписка, 1919-1951. Т. 1. М.; Стэнфорд, 2001. С. 137-138.
28 Гензелъ П.П. Девальвация и задачи налоговой политики. С. 12-13; Кин Д. Указ. соч. С. 141.
Ю. Калугин
КОМБРИГ МАСЛАК:
«УХОЖУ НА ДОН С ОБИЖЕННЫМ ЗНАМЕНЕМ»
Судьба этого человека волнует меня более четверти века - с того самого дня, когда я впервые узнал его имя. Но очень долго рассчитывать на открытый разговор о нем не приходилось: слишком большой шлейф, с точки зрения Советской власти, прегрешений тянулся за ним.
Мой интерес к этому человеку возник при прочтении копии одного документа. В письме бывшего первоконника Максима Васильевича Дят-лука, посланном на имя Брежнева в 1980 г., уже не в первый раз защищалось доброе имя комкора Думенко. И в этом же письме рассказывалась история другого человека, чье имя гремело в годы Гражданской войны, а теперь если и известного, то немногим.
Дятлук писал:
«... С конце ноября 1920 года врио командира 4-й кавдивизии Григорий Семенович Маслаков получил от верного ему человека из особого отдела известие, что его, по поручению Буденного, собираются арестовать.
Маслаков собрал командиров полков со своими штабными на прощальный обед. Во время обеда он попросил у всех присутствующих про-
щения за возможные обиды, поблагодарил за трехлетнюю войну на стороне Советской власти и заплакал.
На вопрос, за что его хотят арестовать, ответил так: «А за то, что я Сэмэна (так он называл Буденного) выругал. Что он отплатил подлостью Ду-менко... Я не раскаиваюсь, цэ наше личное дило. А арестовать меня хочуть от имени Советской власти, а за что? Царя скинули, а царьки засилы и творять що хочуть». И затем добавил: «Ухожу на Дон с обиженным знаменем...»
Кто же такой Григорий Семенович Маслаков?
Иногородний крестьянин - хохол, выросший в Сальской степи. Природная фамилия - Маслак.
В огромном архиве ФСБ по Ростовской области следственного дела Г.С. Маслака (Маслакова) нет. Но его и не может быть: арестовать его так и не удалось, а значит, не было ни следствия, ни суда. И расправились с ним по-другому... Однако во многих других делах, хранящихся в архивах ФСБ, еще не раз будет встречаться эта фамилия в двух вариантах, малороссийском и великорусском, или прозвище, под которым он остался в памяти народной - «дед Маслак».
Но собрать историю этого человека можно - по обрывочным сведениям из недобросовестных мемуаров, из произведений художественной литературы, из счастливо найденных в архивах секретных документов, из писем и из легенд.
В своих мемуарах «Пройденный путь» С.М. Буденный, оболгавший многих, с кем начинал свою «карьеру» в революции, неоднократно упоминает о Маслакове. Ну, куда же от него деться, если тот действительно участвовал во многих сражениях красной конницы - и играл в них далеко не последнюю роль.
Немногие из читателей знаменитого романа Бабеля «Конармия» знают, что описанный в главе «Афонька Бида» Маслак - не литературный персонаж, а реально существовавший человек. Это произведение особенно ненавидел Буденный за реалистический показ перво конников, разительно отличавшийся от официального приукрашивания.
Вот как, со свойственной ему гиперболичностью, Бабель описывает Маслака:
«Впереди полка, на степной раскоряченной лошаденке, ехал комбирг Маслак, налитый пьяной кровью и гнилью жирных своих соков. Живот его, как большой кот, лежал на луке, окованной серебром».
Даже учитывая писательское преувеличение - не очень симпатичный портрет.
А вот сведения из донесения секретного агента ЧК о выступлении Маслака перед хуторянами в 1921 г., после ухода с фронта:
«Маслак говорил, напоминал гражданам о своей жизни, что он в старое время был батраком, много работал, был объездчиком, много пил водки, пропивал вещи и вновь такое не наживал и все-таки жили и не были так раздеты, как в настоящее время».
Этакий донской Челкаш. Как мы сегодня знаем, людей такого склада в революции оказалось немало. Достаточно хотя бы вспомнить подлинные факты из жизни Котовского или Пархоменко, стоит только стереть с них нанесенный в советское время глянец.
И все же почему Маслак сказал о взаимоотношениях с Буденным -«цэ наше личное дило»?
У него для этого были основания. Когда в феврале 1918 г. на Дону стали создаваться первые краснопартизанские отряды, судьба свела их вместе - Думенко, Буденного и Маслака. И несколько лет они воевали бок о бок, поднимаясь с ростом Красной армии вверх по служебной лестнице. Но регулярная армия у большевиков появилась, по сути дела, только к концу Гражданской войны. А до тех пор и воевали, и жили по-партизански.
Работая в Красногорском архиве кинофотодокументов, я обратил внимание на то, как выглядели красные бойцы в кадрах хроники времен Гражданской войны. Никакой единой формы тогда не существовало. Собирали с миру по нитке, зачастую отнимая одежду у населения.
Сохранились кадры, на которых видно, чем награждает Троцкий под Царицыном отличившихся бойцов. Он раздает пачки папирос с захваченных складов. А во что были одеты в большинстве своем красные командиры? Во френчи, отнятые у белых, - те самые, которыми их снабжала Антанта.
Да и питание шло за счет местного населения. Что у белых, что у красных. Знаменитая фраза из фильма «Чапаев» («Белые приходят - гра-бют, красные приходят - грабют») - не художественный вымысел, а точная констатация реальных фактов.
В таких условиях и воевала нерасторжимо интересующая нас троица до мая 1919 г. Постепенно сформировались из партизанских отрядов полки, бригады, дивизия. Стал начальником первой на юге кавалерийской дивизии Думенко. Его помощником - Буденный. А Маслак - командиром бригады.
Во многих сражениях участвовали, добились побед, славы, наград. Одним приказом были награждены орденами Красного Знамени. Может быть, все это продолжалось бы еще долго. Но в мае 1919 г. под хутором Плетневым был тяжело ранен Думенко. Место его занял Буденный. Наступили другие времена, дивизия стала корпусом. А затем и 1-й Конной армией. Рядом с Буденным появились Ворошилов и Щаденко. И здесь уже места для Думенко не было.
Думенко после выздоровления сформировал новый корпус - Конносводный, одержал с ним яркие победы, в январе 1920 г. взял Новочеркасск. Но вокруг уже были другие люди - и никого, с кем он начинал Гражданс-кую войну.
А Маслак так и остался под командованием Буденного. Воевал храбро, даже бесшабашно, прославился как лихой рубака, но остался человеком своенравным, с которым нелегко было справиться. Думенко это удавалось: он пользовался большим уважением Маслака. И не одного его. Буденный же был другим человеком, и, по многим свидетельствам, его мало
любили. И все-таки побывал Маслак в должности начдива. Даже два раза. Но недолго. Видно, обстоятельства вынуждали. А так, скорее всего, его «потолком» была бригада: и малограмотен, и своенравен, и партизанщина сидела в нем неистребимо. А ведь он был самым старшим в этой троице: уже за 50. По представлениям тех лет - старик.
В сентябре 1919 г. Маслак участвовал в операции по поимке Филиппа Кузьмича Миронова, самовольно уведшего корпус на борьбу с Деникиным и объявленного Троцким вне закона. И хотя вся эта малоприглядная охота совершалась под командованием Буденного, в оперативной сводке штаба 4-й кавдивизии от 14 сентября 1919 г. было отмечено: «Особую деятельность и мужество в этом проявил комбриг 1-й Маслаков». Пройдет не так много времени, и он на себе испытает ощущения человека, которого преследуют свои.
Судьба снова свела их троих - в Ростове-на-Дону, в апреле 1920 г.
Но положение их оказалось разным. Миронов, переживший ожидание расстрела после приговора, а затем внезапное помилование, работал в Донисполкоме. Думенко сидел в ростовской тюрьме, ожидая суда, а его бывший помощник - теперь командарм Буденный - вел 1-ю Конную армию через Ростов на Польский фронт. В честь этого события на ростовском ипподроме состоялся митинг.
Вот как Дятлук описал то, что произошло на митинге:
«Во время митинга, когда выступал Буденный, один выпивший боец, стоявший вблизи трибуны, сказал: «Ты, Сеня, грай барыню, щоб наш любимый дорогой товарищ Думенко був зараз з нами». «Кто сказал - освободить Думенко? Я его сейчас застрелю, застрелю собственной рукой!» -вспылил Буденный. После этого страшным эхом пронеслось по всему ипподрому: «Долой с трибуны!» И Буденный вынужден был сойти как оплеванный. Лишь к концу для выступивший командир 4-й кавдивизии Ока Городовиков внес предложение избрать из каждого взвода по одному представителю на суд Думенко, которые убедятся, что Думенко будут судить честно и правильно. Эго успокоило бойцов».
Откуда им было знать, что уже даны свидетельские показания, подкрепившие предъявленные Думенко обвинения и предрешенный приговор трибунала?
Вот отрывки из показаний, написанных собственноручно 29 марта 1920 г.
Командарм 1-й Конной армии С.М. Буденный:
«Работая с 25 июня 1918 года по 23 декабря того же года, мне приходилось наблюдать в частях, что со стороны Думенко были некоторые недовольства к политработникам. За последний период до меня доходили слухи, что он также работал, как это было и раньше, относился к работе политического характера в отрицательной форме».
Член РВС 1-й Конной армии Е.Л. Щаденко:
«Думенко иногда доходил до того, что по телеграфу допускал ругань по адресу Реввоенсовета и Советской власти. Эти неровности приходилось
сглаживать награждениями Думенко, чтобы, так или иначе, умерить его контрреволюционный дух».
Член РВ С1 -й Конной армии К.Е. Ворошилов:
«Обвиняемого Думенко я знаю с июля месяца 1918 года. Считаю, что Думенко был игрушкой в руках ловких агентов Деникина. И в лучшем случае наглым авантюристом. Сам он - ничтожество».
Среди этих показаний, больше похожих на доносы, своей низостью все же выделяется свидетельство Буденного. Ну, для Ворошилова и Щаден-ко Думенко был чужим, и подвести его под расстрел им ничто не мешало. Но Думенко и Буденный дружили, можно сказать, ели из одного котелка; их жены были близкими подругами. Думенко и в предсмертные дни продолжал надеяться на помощь Буденного.
Ну, а как себя повел после того конфликта на ипподроме Маслак?
Из рассказа его ординарца, который приводит в своем письме Дятлук:
«Маслаков при встрече с Буденным после инцидента на ипподроме крепко выругал Буденного за его подлый поступок к Думенко. Это не понравилось Буденному, и он решил избавиться от Маслакова. Когда шли на Польский фронт, в одном селении дом, где остановился Маслаков, на рассвете был окружен кавдивизионом из прибывшего пополнения. Маслакова пытались арестовать. Но он с одним ординарцем оказал сопротивление до прибытия на защиту его эскадронов 19-го кавполка».
Сегодня трудно понять, как смогли они вместе пройти и польскую кампанию, и бои в Крыму, и охоту на Махно. Эта ненормальная ситуация привела к трагическому исходу в ноябре 1920 г., когда Маслак увел за собой на Дон 300 бойцов из 19-го и 20-го кавполков.
На Дон Маслак ушел без всяких препятствий через Ростов, где никто не пытался его остановить. Да и трудно было воспрепятствовать хорошо вооруженным конникам, когда вокруг вовсю бушевали восстания против большевиков. В справке, подготовленной зимой 1921 г. председателем Донской ЧК Буровым, приводятся данные о деятельности в донских округах более 30-ти «банд». В них участвовали не десятки, а сотни людей. Так что Маслак попал в кипящий котел.
Возможно, я никогда бы не узнал о последних месяцах жизни Маслак, если бы не одна, с моей точки зрения, закономерная случайность.
Работая в 1991 г. в Ростовском партархиве, получил из хранилища совсем не ту папку, которую заказывал. Заглянув в нее из любопытства, я вдруг обнаружил: это секретный доклад, подготовленный Донской ЧК для партийных органов. К таким секретным докладам, составлявшимся для руководства о положении в Донской области, прилагались обзоры донесений секретных агентов. Вот так, через 70 с лишним лет, я неожиданно узнал о действиях Маслака на Дону.
По возвращении на родную землю отряд Маслака объединился с «бандой батьки Бровы». Действовали в основном на Маныче - вероятно, потому, что это родные места Маслака, где его знали и откуда он начинал свой краснопартизанский путь.
Вот несколько фрагментов из этих обзоров:
«Март 1921 года. О работе Маслака.
Об агитации:.. .Маслаков говорил, иду в бой за народ. Бойцы на фронте жаловались мне о том, что их родители в деревне голодают, на местах грабят, забирают до зерна хлеб, и просили пойти на помощь навести порядок, куда я и пришел. Придя в область, мы увидели больше ужасов, чем с дышали на фронте.
Производят разверстку хлеба, собак и воробьев, коих граждане обязаны руками будут ловить и снимать с деревьев. Воробьев по нескольку пудов на каждый хутор. Советская власть устраивает неделю любви, во время которой все должны ходить с приколотыми бантами и если же на женщину в течение недели не найдется ухажер, то Советская власть берет с нее в виде налога несколько тысяч. По окончании речи делает вывод, что Советская власть со своими работниками издевается над народом... Якобы Советская власть знает, что у крестьян нет хлеба, но таких сажают в подвалы, и бедняками Великокняжеской запружены 47 подвалов, куда я, Маслак, и буду идти освобождать, и таковые через три дня будут на свободе».
В Мартыновке Маслака встречали, по сведениям другого агента, колокольным звоном, с хлебом и солью, и один из граждан обратился к нему: «Мы вас приветствуем как дорогих избавителей от коммунистических грабителей».
В знаменитом советском фильме Котовский грабил усадьбы помещиков и раздавал хлеб крестьянам. Но это было до революции. После революции тем же самым занимался Маслак. А отбирал он хлеб у продотрядовцев.
Так, по своему разумению, отстаивал справедливость Григорий Семенович Маслак, еще совсем недавно - красный командир, а теперь -«бандит», враг Советской власти. Той самой власти, за которую боролся три года. Этого страшного противоречия он преодолеть уже не смог.
Приближалась весна. Бойцов потянуло к семьям, и они стали разъезжаться по дома. Но прежде уничтожили банду Бровы, батьку зарубил сам Маслак. Да и что общего могло быть у маслаковцев с этой бандой, основной целью которой был заурядный грабеж?
Маслак страшно переживал, что оказался на нелегальном положении, стал «бандитом». Он собирался ехать с повинной к Ленину, считая только его «правильным» человеком. Отряд становился все меньше и меньше, части внутренних войск охотились за ним и, в конце концов, где-то в Сальской степи Маслак был убит.
Как именно он погиб - точно, документально не выяснено.
Удивительную историю поведал мне Владимир Карпенко во время съемок телефильма о Думенко.
Случилось это году в 1965-м, когда писатель только начал собирать материалы для исторической дилогии «Комкор Думенко»: ездил в Москву, в Главную военную прокуратуру, работал в архивах, списывался с ветера-нами-конниками. Однажды к нему домой - жил он тогда в Астрахани -
явился пожилой уже человек. Представился генералом КГБ. Седой, одет в штатское, военная выправка, начальственные манеры. Гость был немногословен: он командовал отрядом, который преследовал «банду» Маслако-ва, настиг ее под Зимовниками, окружил... И он лично подстрелил коня Маслакова, попытавшегося вырваться из окружения. А потом застрелил и самого мятежного комбрига, еще лежащего на земле: взять старого опытного рубаку живым было делом безнадежным и опасным.
Чего ради чекист-ветеран, убивший комбрига Маслака, незвано пришел к молодому писателю, выяснилось в конце. Прощаясь, не то велел, не то попросил: «Ты о нем плохо не пиши».
