CC BY
554
ничительное, а не расширительное толкование) тождественны аналогичным признакам, содержащимся в ст. 334 УК РФ об ответственности за насильственные действия в отношении начальника.
Необходимо отметить, что предусмотренное в ст. 336 УК РФ воинское оскорбление является специальным случаем нарушений уставных правил взаимоотношений между военнослужащими [5]. Действия, выходящие по объему насилия за пределы воинского оскорбления, с учетом совокупности объективных и субъективных признаков могут быть квалифицированы по иным, более тяжким составам преступлений против военной службы (например, по ст. ст. 334, 335 УК РФ).
С субъективной стороны преступления данной категории характеризуются прямым умыслом, направленным на нарушение отношений подчиненности. Поэтому при рассмотрении таких дел в каждом случае необходимо устанавливать, сознавал ли виновный, что его противоправные действия направлены именно против начальника. При отсутствии такой осведомленности квалификация как по ст. 334, так и по ч. 2 ст. 336 УК РФ исключается.
Оскорбление (ст. 336 УК РФ) с субъективной стороны также характеризуется специальной презу-мируемой (т. е. подразумеваемой) целью виновного унизить честь и достоинство другого военнослужаще-
го во время или в связи с исполнением потерпевшим обязанностей военной службы по мотивам служебного, а в первом случае - и иного, в том числе личного, характера [4].
Таким образом, преступления, предусмотренные статьями 297, 298, 317, 336 УК РФ обладают некоторыми особенностями по сравнению с общими составами клеветы (ст. 129 УК РФ) и оскорбления (ст. 130 УК РФ).
список литературы
1. Ахметшин Х. М. Преступления против порядка подчиненности и воинских уставных взаимоотношений // Уголовное право Российской Федерации. Преступления против военной службы: Учебник / Под ред. H.A. Петухова. М., 1999. С. 110.
2. Ткачевский Ю. М. Уголовная ответственность за клевету // Законодательство. 1999. № 11. С. 66.
3. Толкаченко А. А. Оскорбление военнослужащего (научно-практический комментарий к ст.336 УК РФ) // Право в Вооруженных Силах. 2004. № 2. С. 17-18.
4. Обзор судебной практики по делам о преступлениях против военной службы и некоторых должностных преступлениях, совершаемых военнослужащими // Обзоры судебной практики военных судов Российской Федерации по уголовным делам (1996-2001 гг.) / Под ред. H.A. Петухова, А. Т. Уколова. М., 2002. С. 18.
5. Преступления против военной службы: Учебник для вузов / Под ред. H.A. Петухова. М., 2002. С. 44.
УДК 34(С)4
коллизии и пробелы компенсации морального вреда
Д. А. ЩЕГОЛИХИН
Пензенский государственный педагогический университет им. В. Г. Белинского кафедра гражданского права и гражданского процесса
В настоящее время нередки случаи нарушения гражданских прав, в связи с этим важнейшей задачей правового государства должно быть обеспечение наиболее справедливого, быстрого и эффективного восстановления нарушенного права и (или) возмещения причиненного вреда. В гражданском праве под вредом понимаются неблагоприятные изменения в охраняемом законом благе, при этом само благо может быть как имущественным, так и неимущественным. В зависимости от того, чему причинен вред, он может быть моральным и материальным. В силу специфической природы морального вреда в современном законодательстве имеются некоторые коллизии и пробелы. Их изучению и выработке рекомендаций по их устранению посвящена данная работа.
Несмотря на довольно обширную законодательную базу, регулирующую институт компенсации морального вреда, в отечественной правовой доктрине по-прежнему нет единого мнения относительно сущности морального вреда, в нормах права содержатся некоторые противоречия, налицо пробелы в праве. Кроме того, следует внести некоторые изменения в существующие нормативные акты с целью совершенствования и повышения эффективности данного средства защиты прав и интересов граждан.
Специфика понятия «моральный вред» и относительная новизна института компенсации морального вреда в российском гражданском праве объясняют наличие множества дискуссионных проблем, связанных с компенсацией морального вреда. Чтобы подробно рассмотреть их, необходимы многолетнее и кропотливое изучение современного и предшествующего за-
конодательства, анализ судебной практики по данной категории дел, выявление наиболее распространенных в российской правовой доктрине подходов к рассматриваемой проблеме.
Гражданский кодекс РФ - основной законодательный акт, регулирующий вопросы компенсации морального вреда, - в ст. 151 очень кратко определил моральный вред как «физические или нравственные страдания». В чем заключаются и чем могут быть вызваны эти страдания, законодательно не закреплено. Тем не менее, практика требует более четкого и ясного определения.
В связи с этим содержанию морального вреда уделил внимание Пленум Верховного Суда РФ, который в Постановлении № 10 от 20.12.1994 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда», указал, что «под моральным вредом
понимаются нравственные или физические страдания, причинённые действиями (бездействием), посягающие на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага (жизнь, здоровье, достоинство личности, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна и т. п.), или нарушающие его личные неимущественные права (право на пользование своим именем, право авторства и другие неимущественные права в соответствии с законами об охране прав на результаты интеллектуальной деятельности), либо нарушающие имущественные права гражданина.
Моральный вред в частности может заключаться в нравственных переживаниях в связи с утратой родственников, невозможностью продолжать активную общественную жизнь, потерей работы, раскрытием семейной, врачебной тайны, распространением не соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию гражданина, временным ограничением или лишением каких-либо прав, физической боли, связанной с причинённым увечьем, иным повреждением здоровья либо в связи с заболеванием, перенесённым в результате нравственных страданий и др.» [1].
Именно так Верховный суд РФ растолковал и разъяснил судам сущность и содержание морального вреда. Кроме того, суд указал объекты, на которые посягают действия (бездействие), влекущие наступление морального вреда.
Причем суд подчеркивает, что приведенный перечень личных неимущественных прав и нематериальных благ не является исчерпывающим. В частности, помимо указанных в Постановлении Пленума, п. 1 ст. 150 ГК называет такие личные неимущественные права и нематериальные блага, как личная неприкосновенность, честь и доброе имя, право свободного передвижения, выбора места пребывания и жительства.
И в ст. 151 ГК РФ, и в упомянутом постановлении Пленума Верховного Суда РФ не содержится упоминания о физическом вреде, а говорится о физическом страдании. Представляется, что названные понятия не являются тождественными. Физическое страдание представляет собой один из видов морального вреда. Понятие же физического вреда заключает в себе негативные изменения в организме человека, препятствующие его благополучному функционированию, но являющиеся нормальным протеканием психофизиологических процессов в организме человека [3].
Определение содержания морального вреда как «страдания» означает, что действия причинителя вреда обязательно должны найти отражение в сознании потерпевшего, вызвать определённую психическую реакцию. При этом неблагоприятные изменения в охраняемых законом благах отражаются в сознании человека в форме и негативных ощущений (физические страдания), и негативных представлений или переживаний (нравственные страдания). Содержанием переживаний может являться страх, стыд, унижение или иное неблагоприятное в психологическом аспекте состояние. Вполне очевидно, что любое неправомер-
ное действие или бездействие может вызвать у потерпевшего нравственные страдания различной степени и лишить его полностью или частично психического благополучия.
Существующая судебная практика по делам, связанным с компенсацией морального вреда, зачастую отличается крайней несправедливостью выносимых решений в части размера компенсации, поскольку отсутствие единой, хотя бы ориентировочной основы определения размера компенсации морального вреда приводит к присуждению совершенно различных сумм компенсации при сходных обстоятельствах дела. В связи с отсутствием в судебной практике единого подхода к определению размера компенсации морального вреда может возникнуть сомнение, является ли судебное решение в этой части актом применения права, то есть применения равной меры к разным людям, существует ли такая мера объективно, возможна ли проверка законности и обоснованности судебного решения в отношении правильности определения размера компенсации морального вреда.
В ст. 151 ГК законодатель установил ряд критериев, которые должны учитываться судом при определении размера компенсации морального вреда: степень вины нарушителя; степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред; иные заслуживающие внимания обстоятельства. С введением в действие части второй ГК эти критерии были дополнены критериями, установленными в ст. 1101 ГК: характер физических и нравственных страданий, который должен оцениваться с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего; требования разумности и справедливости.
Несмотря на то, что все нормы ст. 151 ГК фактически повторены в ст. 1101 ГК, в тексте этих статей можно усмотреть некоторые противоречия.
Так, ст. 151 ГК обязывает суд при определении размера компенсации принимать во внимание «степень вины нарушителя» всегда, а ст. 1101 ГК - учитывать «степень вины причинителя вреда», но лишь в тех случаях, «когда вина является основанием возмещения вреда» (см. ст. 1100 ГК РФ). Это последняя оговорка приводит к тому, что если, например, вред причинен распространением сведений, порочащих деловую репутацию гражданина, то размер взыскиваемой компенсации не зависит от того, действовал ли причинитель вреда умышленно, допустив легкую неосторожность или даже невиновно. В. А. Рахмилович справедливо замечает, что не понятно, почему при распространении сведений, не соответствующих действительности, порочащих честь, достоинство и деловую репутацию, имущественный вред (убытки) подлежит возмещению только при наличии вины, а моральный вред -и при ее отсутствии [2]. В ГК РФ устанавливаются различные основания ответственности для одного и того же действия в случаях возмещения различного вреда - имущественного и морального. К. Б. Ярошен-ко констатирует, например, что «если вред причинен в
результате пожара, возникшего вследствие возгорания телевизора по причине его конструктивных недостатков... окажется, что возникший имущественный вред должен быть возмещен продавцом или изготовителем независимо от вины, а моральный вред - только при наличии вины» [4].
Думается, что норма п. 2 ст. 1101 ГК не оправданна. Здесь более логичной представляется норма, содержащаяся в ст. 151 ГК: суд всегда должен учитывать наличие или отсутствие вины причинителя вреда, а при наличии вины - учитывать ее степень. Поэтому, на наш взгляд, статью 1100 ГК, определяющую, случаи, когда компенсация морального вреда осуществляется независимо от вины причинителя вреда, следует толковать следующим образом: суд всегда возлагает на причини-теля вреда обязанность компенсировать причиненный моральный вред, но при определении размера подобной компенсации суду необходимо учитывать степень вины причинителя вреда. другими словами, если правонарушение заключается в невиновном причинении вреда жизни или здоровью гражданина источником повышенной опасности либо в результате незаконного осуждения гражданина, незаконного привлечения его к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде, незаконного наложения административного взыскания в виде ареста или исправительных работ, либо если вред причинен распространением сведений, порочащих честь, достоинство и деловую репутацию, такой моральный вред должен быть компенсирован, но в меньшем объеме, чем когда правонарушение было совершено с умыслом либо по неосторожности.
Таким образом, во избежание неправильного толкования статьи 1100 ГК РФ, ее необходимо изложить в следующей редакции:
«Компенсация морального вреда осуществляется при наличии или отсутствии вины причинителя вреда в случаях, когда:
вред причинен жизни или здоровью гражданина источником повышенной опасности;
вред причинен гражданину в результате его незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде, незаконного наложения административного взыскания в виде ареста или исправительных работ;
вред причинен распространением сведений, порочащих честь, достоинство и деловую репутацию; в иных случаях, предусмотренных законом». Закон не конкретизирует, какие именно индивидуальные особенности потерпевшего могут влиять на размер денежных сумм, взыскиваемых в порядке компенсации морального вреда. Неразрешенным остается вопрос - нужно ли учитывать материальное положение потерпевшего при определении размера компенсации морального вреда? На наш взгляд, при определении размера компенсации морального вреда необходимо во всех случаях учитывать материальное
положение лица, которому такой вред причинен. При этом, чем выше доходы потерпевшего, тем большая сумма должна взыскиваться. На первый взгляд такой подход абсурден и вновь грубо нарушает принцип равноправия граждан. Однако необходимость учета материального положения потерпевшего в данном случае опять же продиктована спецификой компенсируемого вреда.
Моральный вред как категория нематериальная не может быть оценен денежной суммой как категорией исключительно материальной. Компенсация морального вреда есть предоставление потерпевшему возможности испытать за счет взысканной суммы положительные эмоции, соразмерные испытанным им физическим или нравственным страданиям. Предположим, что двум лицам причинены нравственные страдания одинаковой степени тяжести, т. е. потерпевшие испытали одинаковое количество отрицательных эмоций. При этом один потерпевший имеет очень высокий доход, а другой является безработным, уровень его доходов крайне низок. Естественно, что состоятельному человеку для того, чтобы испытать положительные эмоции, соразмерные причиненному моральному вреду, необходима гораздо большая сумма денег, чем человеку малообеспеченному. Безработный гражданин может испытать точно такие же положительные эмоции от покупки новой рубашки на взысканные деньги, как и обеспеченный человек - от приобретения нового автомобиля. Представляется, что в обоих случаях обоим лицам в равной степени компенсирован причиненный моральный вред, хотя взысканные суммы неодинаковы.
Таким образом, при определении размера взыскиваемой в счет компенсации морального вреда денежной суммы суды должны руководствоваться не только индивидуальными психологическими особенностями потерпевшего, но и его материальным положением, что соответствует требованию ст. 1064 ГК о праве потерпевшего на возмещение в полном объеме вреда, ему причиненного.
Представляется целесообразным включить материальное положение потерпевшего в число критериев, которые должны учитываться судом при определении размера компенсации морального вреда.
В связи с этим, на наш взгляд, статью 1101 ГК РФ следует изложить в следующей редакции: «Статья 1101. Способ и размер компенсации морального вреда.
1. Компенсация морального вреда осуществляется в денежной форме.
2. Размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости.
Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоя-
тельств, при которых был причинен моральный вред, индивидуальных особенностей и материального положения потерпевшего».
Непосредственное включение этого критерия в текст статьи ГК РФ послужит более полному и эффективному разрешению вопроса о соразмерности компенсации морального вреда.
В большинстве судебных решений отчетливо видно отсутствие единообразия в подходе к вопросу о размере компенсации морального вреда. Суды либо пассивно следуют за притязаниями истцов в отношении размера компенсации, либо уменьшают заявленный размер компенсации без достаточной мотивировки. Основная причина такого положения в отсутствии общей методологии определения размера компенсации.
Если в практике наблюдаются случаи, когда суд уменьшает размер заявленной компенсации в несколько тысяч раз, это означает, что на практике и потерпевшие, и суды не имеют четких критериев для определения реальных размеров компенсации, хотя в ГК такие критерии закреплены. Данный вопрос необходимо решать, установив в ГПК РФ обязанности судей мотивировать размер определяемой судом компенсации. на сегодняшний день в судебном решении размер компенсации обосновывается лишь ссылкой на «разумность и справедливость» (именно эти слова упомянуты в ст. 1101 ГК), но такую ссылку нельзя считать конкретной и достаточной.
Безусловно, главным пробелом института компенсации морального вреда является отсутствие единых правил определения размера компенсации применительно к каждому конкретному случаю. Трудности заключаются в специфическом характере морального вреда, значительном количестве критериев, влияющих на размер компенсации, необходимости учета субъективных особенностей потерпевшего и других факторах, препятствующих выработке единой формулы для вычисления размера компенсации.
Представляется, что выведение подобной формулы может стать предметом отдельного и подробного исследования.
для повышения эффективности механизма защиты прав и свобод граждан, на наш взгляд, должен действовать принцип «презумпции морального вреда», подразумевающий, что гражданин, в отношении которого совершено неправомерное деяние, признается претерпевшим моральный вред, если совершивший деяние не докажет обратное. Это существенно упрощает позицию потерпевшего. В то же время совершивший деяние может опровергнуть эту презумпцию. например, клеветник вправе ссылаться на неспособность потерпевшего осознавать позорящий характер распространяемых о нем сведений (допустим, вследствие слабоумия) и, доказав это обстоятельство, будет освобожден от ответственности за причинение морального вреда.
Следует заметить, что презумпция морального вреда прямо не следует из российского законодательства. Анализ же судебных решений показывает, что суды фактически применяют презумпцию морального
вреда, и этот подход представляется правильным. однако, по нашему мнению, следовало бы закрепить это законодательно.
В частности, представляется целесообразным включить в параграф 4 главы 59 раздела 4 ГК РФ статью следующего содержания:
«Презумпция морального вреда.
Физическое лицо, в отношении которого совершено неправомерное деяние (действие или бездействие), признается претерпевшим моральный вред, если совершивший деяние не докажет обратное».
необходимым признаком действий, совершение которых порождает право потерпевшего на компенсацию морального вреда, является нарушение ими неимущественных прав и благ гражданина. Поскольку такие права и блага неотчуждаемы и не передаваемы иным способом, они не могут являться предметом сделок, в связи с чем обязательства из причинения морального вреда в большинстве случаев возникают при отсутствии между сторонами гражданско-правовых договорных отношений. Между тем возможны случаи, когда и при наличии таких отношений возникает право на компенсацию морального вреда - например, если в процессе исполнения авторского договора об издании произведения издатель нарушает личные неимущественные права автора (право автора на имя или на неприкосновенность произведения).
норма, закрепляющая обязанность возмещения морального вреда из деликтных обязательств, охраняет в основном неимущественные права граждан. Компенсация же морального вреда, причиненного нарушением права собственности или иного абсолютного имущественного права, российским законодательством в настоящее время практически не предусмотрена, хотя из положений ст. 151 и 1099 ГК следует, что моральный вред, причинённый действиями (бездействием), нарушающими имущественные права граждан, подлежит компенсации в случаях, прямо предусмотренных законом.
нельзя отрицать наличие серьёзных душевных страданий у человека, которому причинён какой-либо имущественный ущерб. Зачастую они оказываются намного более серьёзными по сравнению с переживаниями, возникшими от посягательства на нематериальные блага личности. Утрачивая какую-либо ценную вещь, человек терпит не только имущественные убытки, но и испытывает определенные эмоциональные переживания по этому поводу, которые выводят его из обычного душевного равновесия. Таким образом, пострадавший на какой-то период времени лишается еще и как минимум психического благополучия. Например, при похищении кошелька из кармана потерпевшего вор не может не понимать, что своими действиями лишает потерпевшего не только собственности, что при обнаружении пропажи потерпевший, скорее всего, испытает массу связанных с этим неприятных эмоций.
Можно привести другой случай, когда посягательство на собственность является лишь средством для причинения пострадавшему отрицательных эмоциональных переживаний. Например, желая отомстить
за ранее нанесенную обиду, гражданин портит автомашину своего обидчика. Помимо того, что это является обычным преступлением против собственности (ч. 2 ст. 167 УК), главная цель виновного - лишение потерпевшего не столько его имущества, сколько психического благополучия.
Не менее сложной будет ситуация, когда у гражданина похищают предмет (сувенир, подарок, фотографию), который является памятью о близком ему человеке. Формально это является имущественным правонарушением, хотя моральный урон от такой кражи, безусловно, во много раз превышает материальный.
Очевидно, что, посягая с прямым умыслом на собственность гражданина, преступник (правонарушитель) одновременно с косвенным умыслом посягает и на психическое благополучие потерпевшего, т. е. на его здоровье, являющееся неимущественным благом личности. Следовательно, если потерпевший от правонарушения против собственности сможет доказать, что причиненный ему имущественный ущерб серьезнейшим образом отразился на его психическом благополучии, то, думается, нет никаких оснований для отказа в компенсации причиненного ему морального вреда.
Таким образом, граждане, пострадавшие от преступлений против их собственности, при обосновании своих исковых требований о компенсации причиненного им морального вреда, на наш взгляд, с полным правом могут просить возместить нравственные страдания, причиненные посягательством не на само имущество, а на психическое благополучие, связанное с обладанием этим имуществом.
Поэтому мы считаем целесообразным внести изменения в нормы ГК РФ о компенсации морального
вреда, в частности статью 151 ГК РФ, на наш взгляд, следует изложить в следующей редакции:
«Статья 151. Компенсация морального вреда. Если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его имущественные или личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда».
В связи с внесением в статью 151 ГК РФ вышеуказанных изменений из статьи 1099 ГК РФ необходимо будет исключить пункт 2, гласящий: «Моральный вред, причиненный действиями (бездействием), нарушающими имущественные права гражданина, подлежит компенсации в случаях, предусмотренных законом».
Представляется, что реализация предложенных в работе путей устранения коллизий и пробелов института компенсации морального вреда послужит совершенствованию механизма защиты прав и свобод граждан.
список литературы
1. Пункт 2 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 20.12.1994 № 10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда» // Российская газета. № 29. 08. 02. 1995.
2. Рахмилович В. А. О пробелах и противоречиях ГК // Журнал российского права. 1997. № 12. С. 59.
3. Эрделевский А. М. Проблемы компенсации морального вреда в зарубежном и российском законодательстве и судебной практике // Государство и право. 1991. № 10. С. 5.
4. Ярошенко К. Б. Понятие и состав вреда в деликтных обязательствах. Проблемы современного гражданского права: Сборник статей. М.: Городец, 2000. С. 341.
исторические науки
УДК 373(091)
государственная политика в деле просвещения нерусских народов Поволжья (вторая половина XIX - начало XX века)
и. А. АНОХИНА
Пензенский государственный педагогический университет им. В. Г. Белинского кафедра отечественной истории
В статье говорится о роли государства в просвещении нерусских народов Поволжья; дается краткая характеристика законов, которые были приняты в России со второй половины XIX века до 1917 года.
Ко второй половине XIX века Россия окончатель- состав населения: православных христиан - 69,4 %,
но сформировалась как многонациональная страна. По мусульман - 11,1 %, католиков - 9,1 %, иудеев - 4,2 %,
первой всеобщей переписи 1897 года в ней насчитыва- лютеран - 2,8 %, буддистов - 0,3 % всего населе-
лось 146 языков (в переписи, как известно, отсутство- ния. Удельный вес русскоговорящего населения с
вал вопрос о национальности, но были пункты о языке 1719 года по 1917 год понизился с 70,7 до 44,6 %, что
и вероисповедании). Сложным был и вероисповедный было связано с присоединением новых территорий
