CC BY
18А.М. Пономарёв
кандидат философских наук, старший научный сотрудник Удмуртского филиала Института философии и права УрО РАН*
Коллективные этнические права: политико-правовой аспект
Проблема коллективных этнических прав и их обеспечения должна быть отнесена к числу самых актуальных проблем новейшей истории. Из истории последних десятилетий достаточно вспомнить события на Балканах, на территории бывшего СССР. Вовлечённость этих прав в политическую практику наглядно демонстрируют признание независимости Косово, Абхазии, Южной Осетии. Но и без столь ярких примеров можно констатировать, что этнические права являются одним из нервных узлов внешней и внутренней политики современных государств, системы международных отношений в целом.
Особую практическую и теоретическую актуальность данный вопрос приобретает после принятия 7 сентября 2007 г.Генеральной Ассамблей ООН «Декларации о правах коренных народов» (далее - Декларация).
Начальный пункт истории принятия этого важнейшего для коренных народов международного документа может быть отнесен к 1977 г. В этот год, а затем и в 1981 г., в Женеве состоялись международные конференции неправительственных организаций по проблемам коренных народов. Результатом проведения этих конференций, а также проведенного ООН примерно в это же время специального исследования по данной проблеме стало принятие резолюции 1982/34 Экономического и Социального совета ООН от 7 мая 1982 г. На основе этой резолюции Подкомиссией по предупреждению дискриминации и защите меньшинств при комиссии по правам человека была
* Пономарёв Алексей Михайлович, e-mail: amp08@mail.ru
создана Рабочая группа по коренным народам.
Именно эта Рабочая группа, ежегодные сессии которой стали одним из крупнейших форумов ООН в области прав человека, приняла в 1985 г.решение подготовить проект Декларации прав коренных народов. Процесс подготовки и принятия этой Декларации занял 12 лет. Пройдя доработку и согласование в рабочей группе, рассмотрение и одобрение в Подкомиссии по предупреждению дискриминации и защите меньшинств в Комиссии по правам человека, в Экономическом и Социальном совете, Декларация была принята Генеральной Ассамблеей ООН и открыта для ратификации1.
В окончательном варианте Декларация содержит 46 статей. По сути, она комплексно охватывает практически все права и свободы коренных народов, опирается на положения, которые содержатся в иных международных правовых актах, на обобщение мировой практики. В частности, в ней гарантированы такие права, как свобода от дискриминации, самоопределение, самоуправление и автономность в решении внутренних вопросов, сохранение своих институтов и свободное развитие, защита от принудительного удаления со своих земель, реституция, соблюдение и возрождение своих традиций и обычаев, использование и передача следующим поколениям своей истории, языка философии, традиционной медицины и т.п., создание своих систем образования и учебных заведений и контроль над ними, создание собственных СМИ, участие в принятии решений, затрагивающих их права, защита экологической среды, запрет на ведение на территории малых народов войн, трансграничные контакты, владение землей и природными ресурсами в районах традиционного проживания и т.д. Одновременно Декларация фиксирует в форме обязательств государств по обеспечению этих прав юридические механизмы их реализации и защиты. Хотя Декларация в полной мере не смогла снять коллизии между коллективными и индивидуальными правами этнических меньшинств, решение ею сложной проблемы их соотнесения следует признать оптимальным и
1 Более подробно см.: ПоповА.А. Представительные органы коренных народов как институт защиты коллективных этнических прав // www.kominarod.narod.ru/articles/articles19.htm.
2
конструктивным. Значение Декларации заключается в том, что впервые в мировой практике принят правовой документ, фиксирующий коллективные права этнических групп в комплексе, системно.
Именно практика реализации коллективных прав коренных народов вызывает настороженное отношение к ратификации названной Декларации рядом государств - членов ООН. Особое беспокойство вызывают, по-видимому, положения, согласно которым коренные народы имеют право на самоопределение, а также право владения землей и природными ресурсами. Помимо этого, беспокойство вызывает юридическая терминология. Понятия «коренные народы», «самоуправление», «этноцид и геноцид», «земли и территории» не получили в тексте Декларации чёткого определения и развития. Другими словами, как для политиков и правоприменителей, так и для учённых процесс ратификации Декларации вновь актуализирует проблематику двух типов этнических прав и свобод.
В теоретическом плане часть проблем порождается в принятии неявного допущения, что не существует этнической общности без этнофоров, без индивидов, которые относят себя к данной общности. Этническая общность нередко понимается как совокупность этих индивидов. Причина такого допущения кроется не только в рационализации повседневного представления об этносе. Свой вклад в это вносит современная юриспруденция, для которой субъектом, обладающим свободой воли и способным нести ответственность, является индивид.
По поводу первой причины можно заметить, что со времён Галилея научная теория «работает» с идеальными конструкциями, а связь с повседневным миром обеспечивается через контроль над процедурами исследования «эмпирических фактов» и операционализации теоретических понятий . Правовая теория не является в этом отношении исключением. Но в правовой сфере не только теория, сама социальная реальность права, реальные
1 См.: ЗильберманД.Б. Генезис значения в философии индуизма. М., 1998, с.95-96; ЩедровицкийГ.П.
Оргуправленческое мышление: идеология, методология, технология. М., 2000, с.100, 166-169.
3
юридико-нормативные системы типологически являются идеальными конструктами того же класса, что и конструкты научной теории1.
Другими словами, непосредственным объектом регулирования императивно - нормативных по форме юридических предписаний не являются социальные отношения между действительными акторами социального взаимодействия. Непосредственным объектом такого воздействия являются правоотношения, предписываемые юридическим субъектам2. Сами юридические субъекты специально конструируются соответствующими юридическими техниками на основе акторов регулируемых социальных отношений. Иными словами, юридический субъект есть такой же идеальный
-5
конструкт, как и объект теоретического познания .
Механика конструирования такого рода субъектов может быть описана с помощью модели, предложенной В.Н. Протасовым4. Суть этой модели в следующем: юридические субъекты формируются как экстраполяция на едином логическом основании в правовое поле характеристик разнородных социальных субъектов; юридическими нормами приписываются отношения этим логически сконструированным юридическим субъектам; восстановление справедливости юридическими средствами есть восстановление юридического статуса юридических субъектов, признаваемых равными по причине их сконструированности на едином логическом основании; восстановление социальной справедливости есть верификация обосновываемых логико-дискурсивным способом притязаний социального актора на статус определенного юридического субъекта.
Применение этих техник при регуляции социальных отношений заключается в вычленении в регулируемых отношениях значимых, с точки зрения социального контроля, аспектов. В социальных акторах вычленяются те
1 См.: Черданцев А.Ф. Логико-языковые феномены в праве, юридической науке и практике. Екатеринбург, 1993, с.4-13.
2 Юридический субъект понимается в данной статье как субъект, которому приписываются субъективные юридические права в том значении, которое предлагается В.Н. Протасовым ( см.: Протасов В.Н. Что и как регулирует право. М., 1995, с. 3-6).
3 См.: Черданцев А.Ф. Логико-языковые феномены в праве, юридической науке и практике, с. 42-51.
4 Протасов В.Н. Что и как регулирует право, с. 23-36.
свойства и характеристики, которые значимы для регуляции. Затем проводится описание выделенных свойств, характеристик в юридических терминах, т. е. в системе понятий с чётко определённым объёмом фиксированного содержания. При этом в идеале требуется достижение максимальной однозначности трактовки фиксируемых терминов.
При применении изложенного подхода в области этнических прав первое, что бросается в глаза - это наличие двух различных типов этнических субъективных юридических прав: индивидуальных и коллективных. В контексте изложенных положений следует признать, что юридический субъект коллективных этнических прав и юридический субъект индивидуальных этнических прав не совпадают, не тождественны друг другу. Это разные юридические субъекты, сконструированные (выведенные) на различных основаниях. С этой точки зрения индивидуальные этнические права являются частным случаем (своего рода приложением к конкретной сфере) теоретико-правового концепта «права и свободы человека». Соответственно, правовые механизмы обеспечения индивидуальных этнических прав типологически должны быть отнесены к правовым механизмам обеспечения прав и свобод личности.
В случае с коллективными этническими правами речь идёт о приложении к этносоциальной проблематике теоретико-правовых концептов, связанных с социальными общностями. Применительно к российской практике следует выделить два таких концепта, а именно: «народ как источник суверенитета» и « право граждан на добровольное объединение для защиты и реализации совместных интересов». Юридическим выражением этих концепций является в первом случае выделение среди субъектов федерации специфической группы субъектов - национально-территориальных административных единиц. Во втором случае - выделение среди общественных объединений граждан национально-культурных единиц.
Оба концепта с их юридическим выражением отсылают к проблеме правового субъекта. Под правовым субъектом в данной статье понимается
способность социального субъекта претендовать на наличие прав, не связанных с их признанием/непризнанием законоустанавливающим субъектом, и стать субъектом права1.
В этой связи следует различать два момента. Первый - объективный, под которым понимается фиксация в нормативной юридической системе в форме юридического субъекта наличие определённых прав у социального субъекта вне зависимости от их происхождения. Второй момент - субъективный. Это способность социальной общности, группы стать из «общности, группы в себе» «общностью, группой для себя». Последнее включает в себя доступ к разнообразным социальным ресурсам, способность к формулировке своих интересов и к самоорганизации. Оно- осознание себя как субъекта, способного к организации себя -- связано с социальными ценностями или, учитывая дискурсивный характер ценностей, со способностью организовать дискурс, тематическим ядром которого выступает сама социальная общность, группа. Другими словами, правовой субъект есть дискурсивный конструкт, который опосредован ценностной системой социального субъекта.
Особенность правового субъекта как дискурсивного конструкта проявляется двояко. Это, с одной стороны, дискурсивно-ценностная самоорганизация социального субъекта, а с другой -- элемент социально-юридического континуума, операционализируемый терминами «субъект права», «юридический субъект». Формально-логические свойства названного континуума привносят рациональную строгость и в ценностный дискурс социального субъекта (особенно в случае его претензий на политический статус).
Применение понятия «правовой субъект» к анализу коллективных этнических прав позволяет выйти на вопросы, принципиально важные для
1 В.Н. Протасов приводит следующее определение: «Субъекты права ... представляют собой потенциальные элементы правоотношений, которые становятся реальными участниками правовых связей с появлением у них дополнительных целесообразных свойств юридического характера - субъективных юридических прав и обязанностей» ( Протасов В.Н. Что и как регулирует право, с.21). Таким образом, понятие «субъект права» опосредует связь понятий «юридический субъект» и «правовой субъект».
этнической политики и применения соответствующего законодательства: какова природа этих прав, кто является социальным субъектом этих прав?
Обсуждение этих вопросов начнём с высказывания, что «право признаёт за личностью право выбора, право иметь право, право «мочь». Право «провоцирует» ... свободу воли личности. Невостребование собственного права означает отказ от права выбора и свободы воли, отказ быть личностью. Право принимает и данный отказ»1. Сказано о личности и личностных правах, но в контексте проблемы свободы воли, связи права с волением и ответственностью здесь раскрывается суть связи этих явлений. Эти слова можно перефразировать следующим образом: коллективные этнические права «провоцируют» этнос как «волящую групповую личность». Но в отличие от отдельного человека отказ этноса от своих прав означает не отказ от выбора, от свободной своей воли, а отказ быть в современном обществе. Язык права - универсальный язык современного общества; это и гарант, и возможность, и ресурс быть явленным в современном обществе, существовать в нём.
Современное состояние права признаёт правосубъектность этноса в качестве его атрибута. Проанализировав несколько вариантов политико-правых
Л
моделей наций , П.А. Оль и Р.А. Ромашов показывают необходимость разработки собственно юридической категории «нация» (в отличие от иных социальных дисциплин) и практическую неразрешимость проблемы этнических
3
коллективных прав в рамках этатистской модели нации с учётом действующего международного права и практики.
Фактически Декларация есть юридическое оформление положений социально-этнической модели нации. «С позиции этносоциальной модели нация может рассматриваться в качестве субъекта правоотношений как в государственной форме, если речь идёт национальном государстве, так и в
1 Фан И.Б. От героя до статиста: метаморфозы западноевропейского гражданина. Екатеринбург, 2006, с. 238239.
2 См.: Оль П.А., Ромашов Р.А. Нация (генезис понятия и вопросы правосубъектности). СПб., 2002, с. 22-38.
3 См. там же, с. 72-73. К приведённым авторами примерам можно добавить признание ООН различных негосударственных организаций народов, ведущих освободительную борьбу, а также существование при ООН Организации непредставленных народов (ОНН).
негосударственных формах. ... сторонники данной концепции ... придерживаются того мнения, что нация может выступать: 1) как субъект международных правоотношений, 2) как субъект государственно-правовых отношений»1.
Признание атрибутивности коллективных этнических прав, т.е. признание факта существования этих прав как неотъемлемых и изначально присущих социально-этнической общности, а также возможности их осуществления в государственной форме переводит обсуждение проблемы в плоскость этнического (национального) суверенитета. «. Национальный суверенитет есть не право как таковое, а определённое свойство нации, являющееся основанием её прав. И. Д. Левин пишет в этой связи, что "суверенитет не состоит из прав; он является основанием прав; выражая вместе с тем и характер осуществления этих прав"» . Данное понятие традиционно связывается с государственностью, но содержательно оно шире. Г.В.Ф. Гегель выразил его сущность следующим образом: «Суверенитет ... существует только как уверенная в самой себе субъективность и как абстрактность и тем самым не имеющее основания самоопределение воли, от которого зависит окончательное решение»3.
Таким образом, понятие «этнический суверенитет» может выступить опосредующим при переходе от анализа этнической общности как социальной реальности к анализу этноса как правового субъекта его коллективных прав. В этом понятии пересекаются как юридические характеристики этноса - носитель субъектности коллективных этнических прав, так и социальные - способность стать «независимым от ...», способность принять/навязать «социальный договор», способность быть участником властных процессов.
Вот что пишет И.А. Исаев о суверенитете как властной реальности и юридической фикции следующее: «Теория суверенитета . стремится показать, каким образом власть может основываться не на законе в точном смысле слова,
1 Оль П.А., Ромашов Р.А. Указ. соч., с. 73.
2 Там же, с. 68.
3 Гегель Г.В. Ф. Философия права. М., 1990, с.319.
а на некой более фундаментальной легитимности, являющейся неким базовым основоположением для всех остальных законов и делающей их таковыми. ... Суверенитете в принципе не может быть рождён ни из соглашения и договора, ни из вульгарной узурпации и захвата, он просто существует, он либо есть, либо его нет. Он по-своему легитимен и справедлив, и вопрос о его законности сугубо риторичен, он сам является олицетворением власти и властвования. . Теория суверенитета оказывается ... юридическим оформлением более глубинных оснований и процессов, протекающих в недрах власти; эта теория исходит из понятия субъекта и служит для обоснования сущностного единства власти, поэтому она и применяется всегда в сфере, предваряющей само появление закона. ... [в XIXв.] из понятия, ассоциированного с нераздельным и верховным господством, суверенитет превратился в понятие, означающее «независимость от ...», из символа единовластия - в символ отделённости. Юридическим контекстом существования суверенитета стала сложная система договоров и соглашений, при этом его конвенционалистский характер совершенно не исключал ни приоритета силы во внешнеполитических отношениях, ни фактора господства и насилия во внутренних пределах существования суверенной власти» 1.
Признание за собой этнического суверенитета позволяет этносу в зависимости от требований ситуации проявляться в качестве различных субъектов прав (например, языковой, культурный, хозяйствующий или их комбинирование) или представлять их обеспечение, защиту различным правовым субъектам (например, государству, этнополитической партии и т.д.).
Предлагаемая последовательность - правовой субъект этнического суверенитета - субъект коллективных прав позволяет решить вопрос о юридических субъектах конкретных прав. Дискурсивное конструирование этих субъектов возможно как в логике теоретико-правового концепта «народ как источник суверенитета», так и в логике теоретико-правового концепта «право граждан на добровольное объединение для защиты и реализации совместных
1 Исаев И.А. Топос и номос: пространство правопорядков. М., 2007, с.104,105,109.
9
интересов». Различия между концептами заключаются в «операционализации» категории «субъект прав». В первом случае он «отображается» на множество коллективов, во втором - на множество индивидов.
В соответствии с логикой подхода, примененного в данной статье, реализацией коллективных этнических прав в границах суверенно-политических единиц международных отношений является юридическое урегулирование отношений между юридическими субъектами, признанными участниками правовых отношений в сфере обеспечения коллективных этнических прав, корректировка этих отношений и устранение законодательных пробелов.
В техническом отношении решение этой задачи предполагает классификацию коллективных этнических прав на группы, обеспечиваемые в форме различных юридических субъектов. Например, право на самоопределение должно быть отнесено к группе прав, реализуемой через закрепленный в Конституции РФ статус национально-территориальных административных единиц с фиксацией особенностей выполнения ими обязательств по обеспечению коллективных этнических прав коренного народа. Исходя из этого, удается выделить участников этих юридических отношений -Российскую Федерацию, легитимность которой выводится из волеизъявления многонационального российского народа, и национально-территориальную автономию, легитимность которой должна выводиться на том же отношении, т. е. волеизъявлении многонациональной общности граждан, проживающих на данной территории. Соответственно, юридическим механизмом реализации права на самоопределение является практикуемый в нашей стране договор о разграничении полномочий между федеральным центром и субъектом федерации, трактуемом как один из многих типичных субъектов, т.е. объектом заключения договора могут выступать только специфические черты, присущие
группе субъектов, являющихся подтипом типических субъектов1. В случае выделения этого подтипа на основании обеспечения специфической группы коллективных прав содержанием такого договора могут быть только коллективные этнические права (а, например, не права гражданства, не вопросы международных отношений). Иными словами, Российская Федерация в качестве субъекта международных (в том числе, правовых) отношений берёт на себя обязательства по обеспечению всего комплекса коллективных этнических прав. Часть из них, отнесенная РФ к правам по обеспечению этнического самоопределения конкретной социально-этнической общности, в рамках договора передается административно-территориальному субъекту в форме дополнительных обязательств. И лишь постольку, поскольку субъект федерации берёт на себя обязательство этого типа, федерация может делегировать ему дополнительные права, необходимые и достаточные для исполнения этих обязательств. В соответствии с логикой договорных отношений неисполнение этих обязательств является основанием для ликвидации дополнительных прав, а в пределе - к лишению субъекта федерации его специфического статуса и применению иных юридических механизмов по обеспечению уже самой федерацией коллективного права данной этнической общности.
Естественно, что такой вариант решения предполагает чёткую фиксацию в законодательстве определения понятия «право этнической группы на самоопределение». Аналогичная чёткая фиксация определений понятий потребуется и для других коллективных прав. Но при принятии позиции, что именно РФ в качестве субъекта международного права обеспечивает эти права, данная проблема переходит в разряд юридических технических проблем. Дело в том, что, становясь вопросом политического дискурса, проблема коллективных прав коренных народов может решаться через конституционно
1 В интересах практики управления, решения политических задач могут выделяться и другие подтипы. Так, в управленческой практике РФ выделяются регионы Севера, регионы с особым экономическим статусом. Их выделение происходит на иных логических основаниях.
определенные и конституционно дозволенные процедуры. Иной способ может блокироваться на основании покушения на суверенитет многонационального сообщества российских граждан. Арсенал способов блокирования в этом случае включает в себя среди прочих и допускаемое в рамках конституционного порядка применение силовых методов.
Другим примером возможности решения возникающих коллизий может быть право на природные ресурсы. В силу того, что в рамках политического суверенитета России природные ресурсы находятся в её юрисдикции, в её юрисдикции находятся юридические формы закрепления собственности и эксплуатации, федеральные органы власти могут устанавливать и юридический режим обеспечения этого коллективного права, исходя из положения, что субъектами этих прав не могут быть этнофоры. Вариантом решения может быть учреждение фонда, в который отчислялся бы определенный фиксированный процент от налогов, взимаемых за эксплуатацию недр, водных и лесных ресурсов, сельскохозяйственных угодий на территориях расселения этнических общностей. Сложность с определением таких территорий является преодолимой при наличии политической воли. Эти проблемы, естественно, должны быть учтены при введении в действие законов, регламентирующих отношения в указанных сферах.
При рассмотрении вариантов решения комплекса названных проблем нельзя не обращать внимание на то, что при их решении в российской практике обойден такой юридический субъект, как местное самоуправление. Например, в случаях, когда не удается опираться на исторические документы, подтверждающие право на природные ресурсы, может быть введено положение, что этническими территориями, на которые распространяется ряд коллективных этнических прав, являются местные сообщества в границах муниципальных единиц, где доля данного этноса превышает определенное числовое значение. В этом смысле нельзя не вспомнить практику первых советских лет, а именно - выделение национальных районов. Можно предположить, что наложение правовых статусов муниципальных образований
и юридических механизмов обеспечения коллективных прав также позволит решить на практике целый ряд проблем.
В ряде случаев (например, при обеспечении таких коллективных прав, как самоуправление и автономность в решении внутренних вопросов, соблюдение и возрождение своих традиций и обычаев, использование и передача следующим поколениям своей истории, языка философии, традиционной медицины и т.п., создание своих систем образования, учебных заведений, собственных СМИ и контроль над ними ) может использоваться такая форма юридического субъекта, как добровольное общественное объединение граждан с выделением специфических признаков. В российской практике к таковым может быть отнесена национальная культурная автономия. Но применение этой формы в целях юридического обеспечения закрепленных Декларацией прав требует корректировки соответствующих законов и подзаконных актов. С методологической точки зрения применение данной формы должно сопровождаться указанием обеспечиваемых в её рамках прав, указанием того, что она является одним из механизмов, практикуемых РФ для обеспечения именно коллективных прав, указанием на рамочные условия договорных обязательств и прав в отношениях между федерацией и национально-культурной автономией. Применение этой формы не должно связываться с практикой использования конкретной этнической общностью других форм обеспечения её коллективных прав. Так как сама форма -добровольное объединение граждан - допускает одновременное существование нескольких подобных объединений в границах одной этнической общности, то должен быть предусмотрен и принцип равного подхода со стороны федеральных органов власти вне зависимости от стратегий реализации коллективных этнических прав каждой НКА (предполагается, что эти стратегии реализуются без нарушения конституционного поля). Масштаб выполнения обязательств, возникающих у федеральных органов власти в рамках отношений с НКА, может быть увязан с численностью конкретного объединения или долей её численности к численности этнической общности.
13
Пономарёв А.М. Коллективные этнические права: политико-правовой аспект.
В статье рассмотрены политико-правовые аспекты реализации коллективных этнических прав. Обращается внимание на различие в юридических механизмах обеспечения индивидуальных и коллективных этнических прав, предлагаются некоторые способы обеспечения коллективных этнических прав в России.
Ключевые слова: коллективные этнические права, индивидуальные этнические права, этнический суверенитет, правовой субъект, субъект прав.
Ponomarjov A.M. The collective ethnic rights: political and law aspects. Political and law aspects of realization of the collective ethnic rights are considered in this article. The attention to distinction in law mechanisms of maintenance of the individual and collective ethnic rights is paid, some ways of maintenance of the collective ethnic rights in Russia are offered.
Key words: the individual ethnic rights, the collective ethnic rights, the ethnic sovereignty, the law subject, the subject of the rights.
