CC BY
4Нельзя не согласиться с В. Набоковым, усматривающим первый намек на знакомство Пушкина с магическим кристаллом уже в стихотворении 1821 г. «К моей чернильнице»:
Заветный твой кристалл
Хранит огонь небесный.14
Следует указать на ассоциативность с магическим кристаллом еще одной пушкинской метафоры из V главы «Евгения Онегина», не имеющей аналогий и обращенной к юной Евпраксии Вульф:
Зизи, кристалл души моей.
М. Ф. Муръянов
4. «КОЛЛЕКТИВНАЯ ЗАПИСКА» К. П. БРЮЛЛОВУ
Коллективная записка, отправленная К. П. Брюллову Никитиным, И. С. Мальцовым, С. А. Соболевским, Пушкиным и Ф. И. Доливо-Добро-вольским летом 1836 г.,1 занимает особое место среди весьма скудных документальных свидетельств о петербургских встречах Пушкина и Брюллова. Между тем обстоятельства ее написания и ряд содержащихся в ней указаний до сих пор не объяснены. Л. Б. Модзалевский, впервые в 1936 г. опубликовавший и прокомментировавший эту записку, датировал ее ]раем—июлем 1836 г., но не высказал никаких соображений о поводе написания.2 Последующие комментаторы ее внесли лишь отдельные уточнения в комментарий Модзалевского; так, М. И. Яшин, сопоставив время пребывания в Петербурге авторов записки, предложил альтернативную датировку ее 10—25 июня или 6—23 июля 1836 г.3 Датировка эта была принята и в последнем комментированном издании писем Пушкина 1834— 1837 гг.4 Здесь произведена расшифровка затруднявшего Л. Б. Модзалев-окого таинственного «Romano» («Римлянин» — Брюллов), но какое-либо толкование записки также отсутствует. Между тем обследование печатных и архивных материалов о Брюллове позволяет высказать ряд предположений о назначении записки, с чем связано и дальнейшее уточнение данных предшествующих комментариев.
3 или 4 мая 1836 г. в Москве Пушкин впервые посетил К. П. Брюллова, жившего тогда у Витали. Знакомство быстро переросло в дружбу. Пушкин писал жене: «Зазываю Брюлова к себе в П<етер>. Б. .<ург>...» (Акад., XVI, 116). Столица нетерпеливо ждала художника: еще в марте в Академии начались переговоры о торжественной встрече прославленного маэстро.5 Но Брюллов медлил, одолеваемый мрачными мыслями о петербургском «климате» и приступами малярии, подхваченной в Афинах.
Он выехал из Москвы вечером 18 мая, после прощального обеда в Кремле (у Е. И. Маковского), куда он написал письмо, датированное
14 Eugene Onegin. Commentary, by V. Nabokov, vol. 3, p. 245.
1 Акад., XVI, 144 (№ 1236). Подлинник — ИРЛЫ, ф. 244, т. I, 677, л. 1 (оборот листа Брюллов использовал для своих набросков).
" JI. Б. Модзалевский. Коллективная записка к К. П. Брюллову. «Пушкин. Временник Пушкинской комиссии», т. 2. Изд. АН СССР, M.—J1., 1936, стр. 17—19.
6 Михаил Яшин. Дача на Каменном острове. «Нева», 1965, № 2, стр. 193.
4 Пушкин. Письма последних лет. 1834—1837. Изд. «Наука», Л., 1969, стр. 321 (с комм. В. Э. Вацуро).
5 ЦГИА, ф. 789, оп. 20, ед. хр. 9, лл. 1—2.
18 мая 1836 г.: «Любезные друзья! Надеюсь, что не откажетесь принять меня и накормить обедом, после которого немедленно отправляюсь в Питер .. .».6
Сообщив жене (в письме 18 мая) об отъезде Брюллова, Пушкин отправился следом и вернулся в Петербург в ночь с 23 па 24 мая, в то время как Брюллов, очевидно, приехал в ночь с 22 на 23 мая.7
Петербургский адрес Брюллова записан рукой С. А. Соболевского на листке с коллективным приветствием: «на Невском проспекте, в доме Таля, против Малой Морской, на квартире Мальцова». С. А. Соболевский был дружен с Брюлловым со времени их совместного пребывания в Италии. В начале 1830-х годов Брюллов исполнил с него два портрета (шаржированный карандашный набросок и акварель).8 Блестящий «организатор контактов», Соболевский стал первым звеном, заочно связавшим Брюллова и Пушкина.
Ко времени приезда Брюллова в Петербург Соболевский жил в доме Таля, у своего друга И. С. Мальцова и вновь собирался за границу.9 Уступив прибывшему художнику квартиру, Соболевский уехал на несколько дней в Ригу.10 8 августа он был в Кронштадте, откуда направился в Англию, где уже ждал его Мальцов.11
Брюллов в первых числах августа12 переехал наконец в квартиру покойного Мартоса, в здании Академии (хлопоты о которой велись еще в марте). Следственно, в доме Таля, на Невском проспекте, против Малой Морской (ныне дом № 6), Брюллов жил свыше двух месяцев.
Этот период отмечен важным событием в жизни Брюллова.
Еще И марта 1836 г. А. Н. Оленин подал П. М. Волконскому доклад для представления царю. Название его было заурядное: «Об учреждении добровольной кассы для вдов и сирот художников, воспитывавшихся в императорской Академии художеств».13 Но суть — необычна. Оленин писал: «Наставники, соученики и товарищи Почетного Вольного Общника <Карла> Брюллова желают изъявить ему особое их уважение»; Президент испрашивал разрешения устроить торжественный обед в честь Брюллова в парадных залах Академии; попутно, в ознаменование события, он просил позволения основать («во время обеда») кассу пожертвований.14 Николай I, согласившись «на составление особой кассы из добровольных пожертвований для вдов и сирот художников, воспитывавшихся в Акаде-
6 ГТГ, фонд рисунка, № 6600. Письмо написано Брюлловым, хранится среди рисунков из собрания Е. И. Маковского.
I Выдвинутая недавно гипотеза о совместном возвращении Пушкина
и Брюллова в столицу (см.: М. Яшин. Дача на Каменном острове,
стр. 192; ср.: Пушкин. Письма последних лет, стр. 311) несостоятельна
еще и потому, что Пушкин (как то известно из письма Нащокину 27 мая)
ехал в коляске; а Брюллов — в дилижансе (Н. А. Р а м а з а н о в. Воспо-
минания о Брюллове. «Москвитянин», 1852, № 16, август, стр. 110).
8 А. К. Виноградов. Мериме в письмах к Соболевскому. М., 1928,
стр. 270.
9 Там же, стр. 53, 67.
10 В «Прибавлении к Санктпетербургским ведомостям» (№ 1110 7 июня 1836 г.) под числами 23, 24, 25, 26, 27 и 28 мая значатся приезд Брюллова и отъезд Соболевского.
II А. К. Виноградов. Мериме в письмах к Соболевскому, стр. 67.
12 ЦГИА, ф. 489, оп. 1, ед. хр. 2017, л. 6 об. (отношение П. М. Волконского от 26 июля) и 10 об. (отношение А. Н. Оленина от 28 июля); «Русский художественный архив», 1892, стр. 178 (письмо А. И. Иванова сыну от 8 августа 1836 г.).
13 ЦГИА, ф. 78У, оп. 20, ед. хр. 9, л. 3.
14 Там же, л. 3 об.
Мии»,15 невольно утвердил замаскированный таким образом проект торжества.
Академический праздник в честь Брюллова состоялся И июня (от 4 до 7 часов вечера). Кроме художников, па нем присутствовали Жуковский и Крылов.16 Пресса безмолвствовала. «Происшествия сего дня. — писал А. И. Иванов сыну, — казалось, будут пропечатаны в каком-либо журнале или газетах, ибо делались к тому приготовления <.. .> но о нем не было объявлено».17
Тем не менее о чествовании Брюллова говорил весь Петербург. Друзья и почитатели художника, не присутствовавшие на торжествах, поздравили его лично. Нет сомнения, что записка, написанная на пушкинской даче, была одним из таких поздравлений. Ее следует датировать, таким образом, И или 12 июня — днем чествования или следующим днем. Трое из авторов записки были знакомыми Брюллова; Доливо-Доброволь-ский, владелец дачи, также принял участие в коллективном приветствии.
Данные о «подпоручике Никитине», авторе первой подписи на рассматриваемой записке, собраны Л. А. Черейским в готовящемся к печати словаре «Пушкин и его окружение». Алексей Поликарпович Никитин (1801—1849) — воспитанник Академии художеств с 1813 по 1824 г. и, следовательно, младший соученик Брюллова. В 1836 г. он служил подпоручиком в Гидрографическом депо Морского министерства. Присутствие А. П. Никитина на Каменноостровской даче можно объяснить, допустив, что он был родственником коллежского советника Никитина, владевшею дачей по дороге от Крестовского моста к Елагину острову.18
Е. И. Гаврилова
5. ПУШКИН И ПАВЕЛ ЗУБОВ
Какая же самая насущная потребность народа, как не просвещение?
П. Зубов. 1865
Во второй половине 50-х годов XIX в. Вятка переживала, как и вся Россия, замечательный подъем умственной жизни. Общественные вопросы стали привлекать всеобщее внимание. Только что вышедшие «Губернские очерки» М. Е. Салтыкова-Щедрина, напнеанные на вятском материале, пользовались здесь широкой известностью. Даже казенные «Ведомости» решились осуждать недавние порядки. В одной из статей прямо указывалось, что для провинции главная обновляющая сила — в развитии общественной жизни, ибо, в противном случае, «всегда будет царствовать лень и апатия, грубость нравов, узость понятий и ограниченность».1
15 Там же, л. 4.
16 Там же, лл. 6—7.
17 «Русский художественный архив», 1892, стр. 178, 182.
18 См.: С. А л л е р. Руководство к отыскиванию жилищ по Санкт-Петербургу, или Прибавление к адресной книге: Указатель жилищ и зданий в С.-Петербурге. СПб., 1824, стр. 546. — На это обстоятельство указал мне В. Э. Вацуро.
1 «Вятские губернские ведомости», 1859, № 10, стр. 68—70.
7 Временник
97
