CC BY
387
Песина С.А.
ГОУ ВПО «Магнитогорский государственный технический университет им. Г.И. Носова» КОГНИТИВНЫЙ ПОДХОД К ВЗАИМОДЕЙСТВИЮ ЯЗЫКА И МЫШЛЕНИЯ
В статье представлены наиболее репрезентативные точки зрения на дихотомию «язык и мышление». Исследование данной проблемы в когнитивном аспекте позволяет сделать вывод о том, что, образуя диалектическое единство, язык и мышление не составляют тождества: их области хотя и пересекаются, но не совпадают. Представлены основные подходы к определению центрального понятия когнитивной лингвистики «концепт».
Ключевые слова: когнитивная лингвистика, язык, мышление, сознание, философия языка
Проблеме взаимоотношения языка и мышления посвящено огромное количество работ ученых, представляющих самые различные области науки и различные направления. Хотя эта проблема имеет давние корни, до середины XIX в. она рассматривалась преимущественно в философском аспекте. Первым, кто поставил ее в центр своих исследований в языкознании, был В. фон Гумбольдт. Его концепция - мышление определяется языком - ознаменовала собой новый этап в развитии лингвистики.
Как известно, мысль человека при своем рождении опирается не только на универсальные содержательные структуры, но и на категории и на единицы конкретного языка. Конечно, существует мышление образное, техническое, предметное, но основная форма мышления, объединяющая всех людей в подавляющем большинстве жизненных ситуаций, - это мышление языковое, словесное.
Исследования нейролингвистов показывают, что процессы мышления и вербализации локализованы в разных участках коры головного мозга. Это свидетельствует об их многоуровневом характере и многокомпонентности механизма вербализации [Лурия, 1998]. Многие мысли, существующие в нашем сознании, вообще никогда словесно не выражаются, поскольку они не предназначены для сообщения.
Интересные идеи в середине прошлого столетия высказывал Г. Гийом, полагающий, что язык овеществляет ментальное. Ментальное обращается к физическому, последнее должно обеспечить ему чувственное восприятие, ограниченная роль которого заключается в физическом восприятии ментального. Такое воспроизведение никогда не будет слишком верным изображением ментального, которое оно старается передать. На протяжении всей своей долгой истории язык представляет собой непрерывный поиск и порождение такой оптимальной передачи [Гийом, 1992].
Лингвисты в своих исследованиях продолжают спор о взаимоотношении языка и мышления. Ниже представлены наиболее репрезентативные точки зрения на интересующую нас дихотомию.
Язык есть мышление
Согласно этой гипотезе не может быть языка без мышления, а мышления без языка; говорение приравнивается к громкому мышлению, а невыраженное мышление - к внутреннему говорению. Эта концепция объединяет крайние точки зрения - Платона и бихевиористов, между которыми множество разнообразных точек зрения (В. Гумбольдт, А. Шлейхер и др.). Приверженцы данных концепций полагают, что вне языка есть только неясные побуждения, волевые импульсы, выливающиеся в жесты и мимику.
Например, Э. Бенвенист утверждал, что «мыслительные операции независимо от того, носят ли они абстрактный или конкретный характер, всегда получают выражение в языке». Языковая форма является условием реализации и передачи мысли. «Мы постигаем мысль уже оформленной языковыми рамками». Однако автор все же отмечает расхождение мышления и языка. В частности, мышление может свободно уточнять свои категории, вводить новые, тогда как категории языка, будучи принадлежностью системы, которую получает готовой и сохраняет каждый носитель языка, «не могут быть изменены по произволу говорящего» [Бенвенист, 2002: 104-106].
Отвергая представленное выше мнение, критики утверждают, что, во-первых, возможно говорение без мышления, а во-вторых, часто для готовых мыслей подыскивают слова и часто их не находят [Комлев, 2003: 69-80]. Мыслят дети, не владеющие языком, а также глухонемые. Кроме того, человек, владеющий языком, может понимать что-либо, но быть не в состоянии это вербализовать.
Язык есть мышление,
но мышление не есть язык
Речевая деятельность, по мнению Г.П. Мельникова, меняет состояние сознания, но это изменение может протекать и без участия языковых знаков, например под воздействием сигналов, полученных от органов зрения, осязания и т. п. «Следовательно, речевая деятельность всегда сопровождается мыслительными процессами, но мышление может протекать независимо от языковых процессов. Именно поэтому одно и то же понятийное содержание может быть выражено различными языковыми средствами» [Мельников, 1969: 119]. Судя по всему, Л.С. Выготский тоже придерживался подобных взглядов, говоря об отсутствии параллелизма между мыслью и словом. Но отсутствие полного тождества, по его мнению, не означает, что это независимые друг от друга феномены: значение слова представляет собой акт мышления [Выготский, 1999].
В качестве аргумента против данной гипотезы ученые выдвигают тезис о том, что мыслимое и говоримое не могут рассматриваться как параллельные явления. Речевая деятельность должна сопровождаться мыслительными процессами, но это, к сожалению, происходит не всегда. Ситуации, типа «сказал/ляпнул, не подумав» имеют место быть. Вообще, категоричную сентенцию «мышление есть язык» можно было бы скорректировать вариантом «мышление не всегда есть язык».
Язык не есть мышление,
но мышление есть язык
Данное положение предполагает две точки зрения:
а) язык и мышление не имеют ничего общего. Подлинное понимание мира осуществляется только в мышлении, свободном от языка, хотя не исключено, что язык в состоянии сделать мышление более экономичным, послужить ему опорой, но в этой роли может выступить и другая знаковая система;
б) язык не имеет никакого положительного влияния на мышление. Слово - это враг мышления. Так называемые средства для обозначения и фиксации мышления служат помехой.
По мнению Н.Г. Комлева, мышление не обязательно должно осуществляться в форме ясных понятий и четких суждений. «Мыслительный акт бывает и сокращенным, и неполным, и расплывчатым, к тому же довольно ав-
томатизированным». Кроме того, часто творческое и предметно-образующее мышление носит неязыковый характер [Комлев, 2003: 71].
Язык - это не мышление,
и мышление - это не язык
Согласно данному положению язык и мышление - это разные типы поведения. Мысль сама по себе безОбразна и бессловесна и в этом смысле не связана с языком, поскольку человек сначала думает, а затем говорит. Даже если он говорит про себя (для себя), то сначала обдумывает. Экспериментальные данные свидетельствуют о возможности протекания этих процессов параллельно. Кроме того, мышление требует минимальной физической энергии. Физиологический же процесс речи, напротив, требует больших затрат энергии: он является работой в физическом смысле.
Еще один аргумент в пользу данной гипотезы заключается в том, что дети учатся языку наиболее успешно в период, когда их интеллектуальные возможности еще очень малы.
По мнению Н.Н. Болдырева, люди часто владеют словами не на уровне их значений, а на уровне передаваемых ими смыслов, то есть концептов и концептуальных признаков. Они используют их как готовые клише (по аналогии с грамматическими формами) в совершенно других, не соответствующих им контекстах, не задумываясь, как формулируется слово в словаре, которое служит адресату основой для понимания смысла. Как следствие - случаи неправильного словоупотребления. Все это свидетельствует об автономности языка и мышления [Болдырев, 2000].
В качестве комментариев к представленным моделям отметим, что при относительной автономности данных феноменов (общеизвестно, что мышление может быть образным, то есть неязыковым) связь между ними прослеживается: это разные, но все же коррелируемые и зависимые виды психической деятельности.
Прав Н.Г. Комлев, утверждая, что все четыре гипотезы не абсурдны, они правдоподобны, хотя и не свободны от противоречий. Снять все эти трудности поможет верная интерпретация самих терминов «мышление» и «язык». Ученый приходит к выводу, что мышление можно разделить на два вида:
1) мышление, осознаваемое, контролируемое субъектом (сознанием). Оно осуществляется в представлениях, образах, символах, знаках-словах;
2) мышление, не осознаваемое, не контролируемое субъектом (сознанием). Оно также осуществляется на нейрофизиологическом уровне. Именно оно и есть в первую очередь собственно мышление.
«Разумное мышление, - свидетельствует К. Прибрам, - может быть нерациональным, то есть ошибочным, неадекватным, непродуктивно повторяющимся и т. д., тогда как непосредственный интуитивный подход к ситуации, особенно к сложной, часто может быть более творческим и плодотворным, чем решение проблемы путем размышления» [Прибрам, 1975: 410].
Таким образом, градация участия языка в сознании, мышлении и интеллекте может выглядеть так: сознание - преимущественно на базе языка; мышление - с языком и без; интеллект (интуиция, подсознание и духовная способность) - без языка. Реальность такого деления подтверждают результаты, полученные психологами при исследовании произвольных и непроизвольных регуляций разного рода сенсорных и речевых действий.
Роль языка очевидна: язык оказывается для человека готовым классификатором объективной действительности, он как бы «прокладывает рельсы, по которым движется поезд человеческого знания». Но вместе с тем язык навязывает свою систему классификации (если нам с детства твердили, что палец на руке - это одно, а на ноге - совсем другое, то к зрелости мы уже убеждены в справедливости именно такого членения действительности). Значит, с одной стороны, язык может быть причиной недоразумений и заблуждений, а с другой - он может активно способствовать развитию человеческого прогресса. Так, огромная роль в освоении современных научно-технических достижений Японии принадлежит заключенному в японском языке гибкому механизму словообразования, позволяющему легко овладевать массой хлынувших извне понятий.
Исследование проблемы взаимодействия языка и мышления в когнитивном аспекте по-
зволяет сделать вывод о том, что, образуя диалектическое единство, язык и мышление не составляют тождества: их области хотя и пересекаются, но не совпадают.
Среди ученых нет единого мнения по поводу определения центрального понятия когнитивной лингвистики - концепта. Есть, по крайней мере, три подхода к его толкованию. Сторонники первого подхода считают, что концепт - это культурологический термин: культура - это совокупность концептов и отношений между ними, а концепт - это основная ячейка культуры в ментальном мире человека (Ю.С. Степанов, В.В. Красных и др.). Второй подход можно назвать семантическим. Он основывается на положении о том, что единственным средством формирования концепта является семантика языкового знака (Н.Ф. Алефи-ренко, Н.Д. Арутюнова, Т.В. Булыгина, А.Д. Шмелев и др.).
Согласно третьей точке зрения концепт -это ментальная сущность, которая не возникает непосредственно из значения слова, а в какой-то степени является посредником между словом и действительностью. На наш взгляд, данная точка зрения является наиболее приемлемой, и, следовательно, концепт предполагает идеальное содержание, включая образы и представления, это ментальный конструкт. Концепт - это содержательная оперативная единица мышления, или квант структурированного знания, отражающая содержание полученных знаний, опыта, результатов всей деятельности человека и результаты познания им окружающего мира (Н.Н. Болдырев, А.В. Кравченко, Е.С. Кубрякова, Д.С. Лихачев и др.).
В заключение отметим, что изучение аспектов взаимодействия языка и мышления, несмотря на актуальность данной проблемы, очевидно, еще ждет своих исследователей. По верному замечанию Н. Хомского, который, как известно, не отождествлял язык и сознание, - приближение к раскрытию тайн сознания невозможно без изучения языка [Chomsky, 1957].
Список использованной литературы:
1. Бенвенист Э. Общая лингвистика / Э. Бенвенист. - М.: Едиториал УРСС, 2002. - 448 с.
2. Болдырев Н.Н. Когнитивная семантика: Курс лекций по английской филологии / Н.Н. Болдырев. - Тамбов: ТГУ, 2000.
3. Выготский Л.С. Мышление и речь / Л.С. Выготский. - изд.-е 5, испр. - М.: Изд-во «Лабиринт», 1999. - 352 с.
4. Гийом Г. Принципы теоретической лингвистики / Г. Гийом. - М.: Прогресс, 1992.
5. Комлев Н.Г. Слово в речи. Денотативные аспекты / Н.Г. Комлев - М.: Едиториал УРСС, 2003. - 216 с.
6. Лурия Ф.Р. Язык и сознание / Ф.Р. Лурия; под ред. Е.Д. Хомской. - Рн/Д: Феникс, 1998.
7. Мельников Г.П. Сущность предикации и способы ее языкового выражения / Г.П. Мельников // Инвариантные значения и структура предложения. - М., 1969. - С. 103-120.
8. Прибрам К. Языки мозга / К. Прибрам; пер. с англ. - М.: Прогресс, 1975. - 410 с.
9. Chomsky N. Syntactic Structures / N. Chomsky. - The Hague: Mouton and Co., 1957.
