CC BY
112
УДК 81:82-7
Белоглазова Е.В., Шмулевич Л.И.
Когнитивные условия восприятия интеллектуального юмора
В статье рассматривается юмор с позиций теории психического, а также когнитивного моделирования портрета адресата.
In the article we will consider humor from positions of the theory mental, and also cognitive modeling of a portrait of the addressee.
Ключевые слова: юмор, анекдот, модель психического, ментализирование, фоновые знания, семиотический код, прецендентный текст.
Key words: humor, anecdote, theory of mind, mentalization, background knowledge, semiotic code, precendence lyrics.
Юмор, представляющий собой столь важную составляющую человеческой культуры, на протяжении веков привлекал к себе внимание исследователей. Теории и подходы к пониманию юмора столь многочисленны и разнообразны, что в последние десятилетия возникла необходимость их объединить и упорядочить, результатом чего стали такие фундаментальные работы С. Аттардо [3], В. Раскина [12], Дж. Рекелейн [13] и др. Однако относительно мало изученным представляется когнитивно-биологические основания юмора. В настоящей статье мы рассмотрим юмор с позиций теории психического, а также когнитивного моделирования портрета адресата.
Юмор нередко связан с искажением прототипических представлений о реальности, о природе и взаимосвязи явлений окружающего мира, что делает его пограничным обману. Тем не менее, обычно коммуниканты оказываются в состоянии разграничить юмор и обман, то есть правильно определить коммуникативное намерение говорящего. Хотя на нетривиальность этой задачи, особенно на ранних этапах социализации, указывают К. Салливан с соавторами [14].
Theory of mind / модель психического - попытка объяснить, как происходит понимание людей, их поведения, в том числе и речевого, в естественных условиях. Термин "theory of mind" был введен Д. Премаком и Дж. Вудраффом [11]. Имеются и альтернативные наименования данного исследовательского направления - «наивная психология» (naive psychology), «народная психология» (folk psychology), «чтение мыслей» (mindreading), «ментализирование» (mentalizing), вызванные к жизни неудовлетворительностью исходного терминологического обозначения.
А. Голдман [4] в своем обзоре данного исследовательского направления выдвигает два подхода к ответу на ключевой вопрос, сформулирован-
© Белоглазова Е.В., Шмулевич Л.И., 2014
183
ный выше. Первый подход, условно называемый автором «теория теории», восходит к концепции психолога У. Селларса, выдвинувшего идею о том, что наши когнитивные и языковые представления о ментальных состояниях являются продуктом некоторой протонаучной теории, которой мы все обязаны нашему мифическому предку. А. Голдман приводит конфликтующие мнения, по-разному оценивающие эвристичность «теории теории». В частности, мнения Дж. Фодора и П. Черчланда в некотором отношении можно рассматривать как противоположные. Однако все многообразие подходов объединяет то общее положение, что в основе способности человека оценивать свои и чужие ментальные состояния (наивной психологии) лежит наукообразная теория, понимаемая как совокупность обобщений закономерностей. Эти обобщения устанавливают связи между (1) наблюдаемыми проявлениями и ментальными состояниями, (2) разными ментальными состояниями и (3) ментальными состояниями и наблюдаемыми проявлениями (поведением).
Овладение теорией теории предполагает накопление опыта и его научного анализа. В русле данного направления проводилось множество исследований, отслеживающих возникновение и совершенствование наивной психологии у детей. Согласно Уиммеру и Пернеру [16], качественный скачок в этом направлении происходит в возрасте 3-4 лет, когда ребенок развивает способность «ставить себя на место другого».
Второй подход постулирует врожденную обусловленность данной способности людей. Способность к ментализированию в целом представляется как один или более доменных модулей, представляющих собой когнитивные структуры, развивающиеся в соответствии с генетически заложенной программой, а не усваиваемые в ходе научения. В качестве одного из аргументов в пользу выдвигаемой гипотезы служит случай аутизма, являющегося следствием врожденного нарушения, приводящего к неспособности людей к ментализированию.
Иного мнения придерживаются сторонники теории симуляции, согласно которой мы не приписываем окружающим свои мысли и чувства, но пытаемся «встать на их место», представить, что чувствуют другие [5]. Представляется, что данные подходы не обязательно являются взаимоисключающими, но могут сочетаться, активироваться поочередно.
На зависимость между юмором и способностью к ментализированию указывает исследование Дж. Юкерманна и соавторов [15], которые в результате сравнительного эксперимента приходят к заключению, что у страдающих алкоголизмом нарушаются способности к ментализированию и восприятию юмора.
Л. Мейес и другие ученые [8] также устанавливают закономерность между восприятием юмора и ментализированием. Б. Коркмаз относит способность к восприятию и пониманию юмора к высшему уровню ментали-зирования [7].
Констатация того, что юмор предполагает способность к ментализа-ции, однако, не означает сведение первого ко второму. Т.В. Артемьева и А.О. Ильина в результате эксперимента, основанного на Шкале совладания с юмором (The coping humor scale (CHS) Р. Мартина и Лефкорта), приходят к выводу, что эта способность у людей не является данной, но развивается вместе с диалектическим мышлением [1].
В то же время, хотя способность понимания юмора - параметр когнитивного развития и в обиходном представлении нам свойственно приписывать его лишь человеку homo sapiens, это не вполне корректно.
С. Бурлак приводит пример с гориллой, продемонстрировавшей способность шутить.
Коко: Это я (показывая на птицу).
Воспитатель: Разве?
Коко: Коко хорошая птичка.
Воспитатель: Я думала, ты горилла.
Коко: Коко птица.
Воспитатель: Ты можешь летать?
Коко: Да.
Воспитатель: Покажи.
Коко: Птица понарошку, дурачусь (смеется).
Воспитатель: Ты меня дурачила?
Коко смеется.
Воспитатель: А кто ты на самом деле?
Коко: Горилла [2, с. 34; 10].
Рассмотрим приведенный пример «шутки» Коко. Налицо интенция говорящего пошутить. И налицо непонимание шутки адресатом. Причина же в том, что Коко неверно оценивает ментальное состояние и поведение другого. Воспитатель недооценивает ментальные способности Коко. Первичная коммуникативная неудача заставляет Коко эксплицировать свое прагматическое намерение пошутить вербальными средствами и смехом.
К «смеховой подсказке» нередко прибегают в ситуациях неуверенности в способностях адресата правильно интерпретировать шутку. Так, в комедийных кино- и телефильмах, ориентированных на неопределенного массового адресата, фоновый смех монтируется в звуковую дорожку, маркируя юмористические фрагменты.
В иных случаях в шутке прямо указывается тип идеального адресата. Рассмотрим некоторые анекдоты из подборки «20 Jokes That Only Intellectuals Will Understand» (http://www.tickld.com/x720-jokes-that-only-intellectuals-will-understand). Заголовок четко очерчивает целевую аудиторию, в качестве которой видятся интеллектуалы, люди с высоким уровнем образованности.
Пр. 1. It's hard to explain puns to kleptomaniacs because they always take things literally.
Адресата данной шутки должна отличать развитая лингвистическая компетенция, так как в противном случае он не поймет книжное «klepto-maniacs», а также не воспримет игру слов, основанную на буквализации идиоматического выражения «take things literally».
Лингвистическая же компетенция, причем в неродном языке (латинском), требуется и для понимания следующей шутки:
Пр. 2. A Roman comes into a bar and asks for a martinus.
Bartender: You mean martini?
Roman: If I wanted a double, I'd ask for it!
Шутка восходит к пародийному скетчу Rinse the Blood Off My Toga Дж. Уэйна и Ф. Шустера в рамках Ed Sullivan Show. Юмор скетча базируется на контрасте древнеримских и современных реалий. В приведенном выше пр. 2 современная реалия martini помещается в формоизменитель-ную парадигму латинского существительного: - us морфема ед.ч., -i морфема мн.ч. Таким образом martini переосмысляется в двойную порцию.
Рассмотрим еще некоторые примеры из скетча.
Пр. 3. Mrs Ceaser.
Объединение типичного обращения к замужной женщине в современном англофонном мире и имени исторического лица Ceaser порождает юмористический эффект. Это сугубо современная практика принятия женщиной фамилии мужа. Римская матрона сохраняла свою исходную фамилию, указывавшую на род, из которого она происходит. К ее номену могло добавляться имя мужа, в качестве уточнения - о которой из дам этого рода идет речь.
Пр. 4. Private Roman eye.
Юмористический эффект возникает из сочетания ряда факторов:
1) перенесение разговорно-жаргонного наименования профессии, свойственной современному миру, в древнеримскую эпоху;
2) вставка Roman внутрь идиоматического сочетания private eye разрушает целостность оборота и приводит к частичной дефразеологизации, особенно с учетом контекста, сополагающего private eye и eye chart:
I am a private Roman Eye. My license number is IXIVLLCCVIXMV -also comes in handy as an eye chart.
Пр. 5. I put two and two together and I got [ai vi].
Побуквенное произнесение цифры приводит к юмористическому эффекту, вызванному контрастом между математическим контекстом и буквенным наименованием. Фраза I put two and two together and I got (four) столь тривиальна и воспроизводима, что отличается высочайшей степенью предсказуемости. А значит, отклонение от канона весьма ощутимо, тем более что из тривиальной задача становится уже нетривиальной, требуя от слушателя выполнения следующего алгоритма действий:
1) отождествить [ai vi] с буквами латинского алфавита;
2) визуализировать озвученное буквосочетание: [ai vi] = i v;
3) соотнести это буквосочетание с системой римских цифр, отождествив [ai vi] = i v = IV;
4) подставить результат в озвученное математическое действие и верифицировать его: 2+2=IV=4.
Каждое отдельно взятое действие не представляет особых трудностей (при условии наличия соответствующих фоновых знаний), но выполнение всего алгоритма «на лету» предъявляет к аудитории достаточно высокие требования.
Пр. 6. Einstein, Newton and Pascal are playing hide-and-seek. It's Einstein's turn to count so he covers his eyes and starts counting to ten. Pascal runs off and hides. Newton draws a one meter by one meter square on the ground in front of Einstein then stands in the middle of it. Einstein reaches ten and uncovers his eyes. He sees Newton immediately and exclaims "Newton! I've found you! You're it!"
Newton replies "You've found a Newton over a square meter. You've found Pascal!"
В данном случае к адресату предъявляются требования знания физических формул, что, впрочем, входит в рамки школьной программы. Более сложная задача ставится перед адресатом в следующем анекдоте.
Пр. 7. Entropy isn't what it used to be.
Юмористический эффект базируется целиком на знании философского и физического понятия энтропия, ключевыми в определении которой являются категории обратимости / необратимости, преобразования, динамики. Актуализация концепта энтропия делает бессмысленным продолжение высказывания, превращая его в трюизм. Таким образом наукообразная форма вступает в конфликт с тривиальным содержанием.
Пр. 8. What do you get when you combine a joke with a rhetorical question?
Данная шутка также основывается на знании специального понятия.
Пр. 9. Rene Descartes is attending a soiree at the Palais Versailles. A sommelier approaches and asks, "Monsieur Descartes, would you like a glass of wine? " Descartes pauses and answers, "I think not. " And poof! - he disappears.
Данный анекдот апеллирует к знаниям по истории философии науки, так как содержит интертекстуальную отсылку к высказыванию Р. Декарта "Cogito ergo sum", каноническим английским переводом которого является "I think, therefore I am". Эллиптическая форма, в котороую облечен в рассматриваемом тексте отказ от бокала вина, грамматически омонимична отказу от мышления. По законам логики это распространяется и на вторую часть силлогизма философа, что символизируется исчезновением последнего с характерным звуком - poof! Звукоподражание можно уподобить русскому пшик!, так как в данном контексте его семантика может быть описана идиомой «лопнуть (как) мыльный пузырь» в значении избавляться от иллюзии.
Пр. 10. "Who does Polyphemus hate more than Odysseus? Nobody!"
Интертекстуальность же лежит и в основе приведенного выше анекдота, отсылающего нас к «Одиссее» Гомера. Лишь знающий сюжет поэмы, в частности, пассаж о приключениях героя у циклопов, вспомнит, что Одиссей назвался Полифему именем Никто, а затем ослепил его во сне.
Пр. 11. I used to be a structural linguist, but now I'm not Saussure.
Шутка строится на частичной омофонии Saussure / so sure, и подразумевает знание адресатом основных понятий и персоналий лингвистической науки, без которых невозможно связать структурную лингвистику и Ф. де Соссюра - основателя данной парадигмы. В то же время неполное совпадение фонетического облика соотносимых Saussure / so sure является дополнительным фактором сложности.
Пр. 12. Two chemists walk into a bar. The first says, "Can I have a glass of H2O. "
The second chemist says "Can I have a glass of water too. "
The first chemist broke down in tears - his assassination attempt had failed.
Понимание данного анекдота невозможно без знаний неорганической химии и языковой чуткости, позволившей бы адресату воспринять «H2O, too» и "H2O2" как омофоны. Текст приобретает связность, если предположить, что первый химик ожидает от коллеги повтора своего заказа, т. е. реплики «H2O, too», омофоничной химическому формульному наименованию перекиси водорода "H2O2" - похожей на воду, но ядовитой прозрачной бесцветной жидкости. Однако замена формульного наименования воды H2O на обиходное water позволяет второму химику избежать омофонии и спасает ему жизнь (в альтернативном мире анекдота, где бармен может подать перекись водорода).
Пр. 13. Did you hear about the man who got cooled to absolute zero? -He's 0K now.
Данная шутка строится на омографии ОК (положительная характеристика чего-либо) / 0К (0 градусов по Кельвину), являющихся контекстуальными антронимами, т.к. человек, охлажденный до указанной температуры, не может быть «в порядке». Таким образом, понимание анекдота требует от адресата знаний в области физики и физиологии, а также лингвистической чуткости.
Пр. 14. If you're not part of the solution, you're part of the precipitate.
Мы имеем классическую шутку, основанную на омонимии: первичная интерпретация solution как «решение», естественная в силу того, что этот ЛСВ относится к обиходно-бытовым и общепонятным, разрушается появлением «precipitate» - актуализатора второго ЛСВ со значением «раствор», относящегося к специальной химической лексике (см. CIDE: 1373). Специальная лексика, а также знания в области химических реакций формируют портрет идеального адресата данного анекдота.
Пр. 15. A Buddhist monk approaches a hotdog stand and says "make me one with everything".
Данный анекдот основан на неоднозначности грамматической конструкции, в которой one может функционировать как слово-заместитель для ранее названного существительного hotdog, или как числительное «один», контекстуально осмысляемое как «единый». Условием для снятия указанной неоднозначности является знание основ буддистской философии, в которой вершиной развития личности является единение с абсолютным мировым началом (Поликарпов 1997).
Пр. 16. Silver and Gold walk into a bar. Bartender says " 'ey you, get outta here!" Gold leaves the bar.
Автор приводимой шутки вновь апеллирует к знаниям в области химии, обыгрывая омофонию фамильярного обращения ey you и символьное обозначение золота в периодической таблице Д. Менделеева [Au].
Пр. 18. Don't trust atoms, they make up everything!
В данном случае фоновые знания в области физики подсказывают читателю одну интерпретацию фразового глагола make up - «составлять», актуализируемую лексемой atoms; в то время как Don't trust служит актуализатором другого знанчения того же глагола - «врать, фантазировать». Обе интерпретации имеют свои актуализаторы, имея равные «права», но факт их несочетаемости в когерентном тексте и составляет основу для юмористического эффекта.
Пр. 19. C, E flat, and G walk into a bar. The bartender says, "Sorry, no minors".
Анекдот невозможно понять без опоры на знания в области теории музыки. Англоязычные буквенные обозначения соответствуют русским названиям нот до, ми бемоль и соль, которые вместе составляют минорное трезвучие. Т.о., ноты актуализируют музыкальное значение «минорный», в то время, как ситуация в баре - значение «несовершеннолетний», конфликт которых и порождает юмористический эффект.
Пр. 20. The first rule of Tautology club, is the first rule of Tautology club.
В основе юмористического эффекта лежит семантика стилистического термина tautology и ее практическая реализация как принцип построения текста анекдота. Соответственно, непосредственным условием восприятия юмора являются знания в области лингвостилистики.
Подводя предварительный итог анализа интеллектуального юмора, можно выделить три основных типа шуток, различающихся видом интеллектуальной сложности и особых требований к идеальному адресату:
1) шутки, основанные на фоновых знаниях в некоторой специальной научной области;
2) шутки, основанные на знании терминов понятий и обозначений (семиотического кода) некоторой специальной научной области;
3) шутки, основанные на культурно-значимых прецедентных текстах.
Список литературы
1. Артемьева Т. В., Ильина А. О. Понимание юмора и диалектические действия: исследование взаимосвязей // Образование и саморазвитие. - 2012. - № 5. - С. 114-118.
2. Бурлак С. Происхождение языка: Факты, исследования, гипотезы. - М.: Аст-рель, 2012. - 464 с.
3. Attardo S. Linguistic Theories of Humor. - Berlin, New-York: Mouton deGruyter,
1994. - 426 p.
4. Goldman Alvin I. Theory of Mind // Margolis E., Samuels R., Stich S. (eds.) Oxford Handbook of Philosophy and Cognitive Science. - New York: Oxford University Press, 2012. -P. 402-424.
5. Gordon R. M. Folk psychology as simulation // Mind and Language. - 1986. - № 1. -P. 158-171.
6. Heal J. How to think about thinking // Davies M., Stone T. (eds.) Mental Simulation: Evaluations and Applications. - Oxford: Blackwell, 1995. - P. 33-52.
7. Korkmaz B. Theory of Mind and Neurodevelopmental Disorders of Childhood // Pediatric Research. - 2011. - № 69. - [Электронный ресурс]: http://www.nature.com/pr/ j ournal/v69/n5 -2/index.html
8. Mayes L.C., Klin A., Cohen D.J. The effect of humour on children's developing theory of mind // British Journal of Developmental Psychology. - 1994. - Vol. 12. - Issue 4. -November. - P. 555-561.
9. Martin R.A. The Situational Humor Response Questionnaire (SHRQ) and Coping Humor Scale (CHS): A decade of research findings // Humor: International Journal of Humor Research. - 1996. - № 9(3-4). - P. 251-272.
10. Patterson F. The mind of the gorilla: Conversation and conservation // Primates: the road to self-sustaining population / ed. by Benirschke K. - NY: Springer, 1986. - P. 933947.
11. Premack D. and Woodruff G. Does the chimpanzee have a theory of mind? // Behavioral and Brain Sciences. - 1978. - № 1(4). - P. 515-526.
12. Raskin V. Semantic Mechanisms of Humor/ - Dordrecht, Boston; Lancaster: D. Reidel Publishing Company, 1985. - 284 p.
13. Roeckelein J. E. The psychology of humor: A reference guide and annotated bibliography. - Westport, Conn.: Greenwood Press, 2002. - 189 p.
14. Sullivan K., Winner E. and Hopfield N. How children tell a lie from a joke: The role of second-order mental state attributions // British Journal of Developmental Psychology. -
1995. - № 13 (2). - P. 191-204.
15. Uekermann J., Channon S., Winkel K., Schlebusch P., Daum I. Theory of mind, humour processing and executive functioning in alcoholism // Addiction. - 2007. - Feb. -№ 102(2). - P. 232-240.
16. Wimmer H. and Perner J. Beliefs about beliefs: Representation and constraining function of wrong beliefs in young children's understanding of deception // Cognition. - 1983. -№ 13(1). - P. 103-128.
