CC BY
170
УДК 16 (075.8) Вестник СПбГУ. Сер. 6. 2013. Вып. 1
Е. Н. Лисанюк
КОГНИТИВНЫЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ АГЕНТОВ АРГУМЕНТАЦИИ
Ключевым аспектом аргументации является убеждение, понимаемое современными исследователями аргументации неодинаково [1]. Условимся отличать убеждение, обоснование и склонение к действию следующим образом. Под обоснованием будем понимать подтверждение истинности высказывания-тезиса при помощи других высказываний — аргументов1. При этом истинность тезиса будем считать обоснованной, если корректным образом показано, что тезис логически следует из совокупности истинных аргументов.
В отличие от обоснования, представляющего собой интеллектуальный процесс, убеждение — это речевая деятельность одного агента, направленная на изменение точки зрения другого агента по поводу некоторого высказывания (высказываний). Будем считать, что агент А убедил агента Б в том, что высказывание р приемлемо (истинно), если Б, первоначально придерживавшийся точки зрения, что высказывание р не является приемлемым (истинным), либо не имевший определенной точки зрения относительно приемлемости (истинности) высказывания р, в результате действия убеждения А стал считать, что высказывание р приемлемо (истинно) [2]. Убеждение реализуется посредством аргументов, выдвигаемых А, активным агентом убеждения, или убеждающим агентом, в ходе определенной процедуры. Процесс убеждения не может достичь своей цели без того, чтобы и эта процедура, и аргументы были приняты Б — пассивным агентом убеждения, убеждаемым агентом. Функциональные задачи и обязанности участников аргументации назовем ролями агентов: агент, играющий активную роль, убеждает другого агента, играющего пассивную роль [3, с. 596]. Для того чтобы осуществлять убеждение активно или пассивно, необходима некая языковая и речевая форма, при помощи которой высказывания, выступающие точками зрения и доводами, могли бы быть донесены одним агентом до другого.
Наличие у каждого агента некоторого представления о своем визави выступает другим необходимым фактором убеждения, а также обоснования и склонения к действию. Совокупность таких представлений будем называть презумпцией. Сведения, пре-зюмируемые одним агентом о другом, могут быть различными. Например, языковая презумпция подразумевает эффективное владение языком, на котором ведется аргументация, речевая — умение устно или письменно формулировать свои мысли. К другим презумпциям относятся готовность придерживаться установленных социальных
Лисанюк Елена Николаевна — канд. филос. наук, доцент, Санкт-Петербургский государственный университет, e-mail: [email protected]
1 Под логическим (истинностным) значением тезиса и аргументов понимается значение их пропозиций. При помощи специальной теории (истины, ценности, уместности и т. п.) высказыванию можно приписывать какие-либо значения: истинностное, аксиологическое, прагматическое и пр. Разновидности значений для краткости условимся называть приемлемыми, если они одинаковые для обеих сторон, и неприемлемыми — в противоположном случае. Вопрос о том, какой именно философской концепции истины придерживаются собеседники, здесь не исследуется. © Е. Н. Лисанюк, 2013
13
канонов речевого взаимодействия, признание равноправия или неравноправия участников в каком-либо отношении или в целом и т. п. Помимо такого рода сведений, презумпции содержат информацию, специфическую для того, каким образом участники понимают аргументацию. Так, презумпции агентов, участвующих в убеждении, отличаются от презумпций агентов обоснования и склонения к действию. Различаются также и презумптивные представления об агентах, явным или неявным образом принимаемые сторонниками различных подходов к аргументации, хотя эти концептуальные разновидности презумпций не всегда отчетливо формулируются исследователями. Совокупность представлений агента аргументации об адресате аргументации назовем функциональной презумпцией, от которой будем отличать концептуальную презумпцию — идеальный (нормативный) образ агента аргументации с исследовательской точки зрения. Нормативный образ агента-адресата аргументации порождается ее субъектом на подготовительном этапе и служит одним из коррелятов избрания субъектом стратегии аргументации.
Для агента А склонить (уговорить) агента Б выполнить действие а означает не только убедить Б в том, что высказывание «агенту Б надлежит выполнить действие а» является приемлемым (истинным), но также и удостовериться, что оба агента принимают особую сильную презумпцию ответственности. Под презумпцией ответственности здесь понимается один из постулатов качества принципа коммуникации Г. П. Грайса: «не говори того, что считаешь ложным» [4, с. 222]. Слабая презумпция ответственности предполагает, что все участники речевого взаимодействия выполняют данный постулат в том смысле, что говорят те и только те высказывания, которые считают истинными, т. е. воздерживаются от намеренной лжи. Сильная презумпция ответственности распространяется также и на действия и состоит в том, что если высказывание, принятое как истинное, указывает на необходимость выполнения определенных действий неким агентом, последний, приняв соответствующее высказывание, выполняет эти действия. Таким образом, сильная презумпция ответственности означает, что если рациональный и разумный агент Б принял высказывание «агенту Б надлежит выполнить действие а» в качестве приемлемого, то он далее выполняет предписываемые ему действия, среди которых могут быть также и действия замены своей точки зрения на точку зрения другого агента. Отказ агента Б выполнить действие а после того, как высказывание «агенту Б надлежит выполнить действие а» было им принято, свидетельствует о том, что в отношении себя Б не придерживается данной презумпции.
Презумпция ответственности и в слабой и в сильной версии предполагает, что агенты речевого общения действуют в соответствии с двумя другими презумпциями — рациональности и разумности агентов. Презумпция разумности агента означает способность формулировать свои цели и возможные линии своего поведения для их достижения. Презумпция рациональности агента гласит, что принятие решения о выборе линии своего поведения агент осуществляет путем взвешивания (подсчета) сформулированных им альтернатив (возможных линий поведения). Так, если агент способен оценить факторы, под воздействием которых выбрал некую линию поведения, такого агента надлежит считать рациональным, согласно презумпции рациональности [5, с. 107]. При этом факторы, учитываемые агентом, могут иметь различную природу — эмоциональную, социальную и пр. Принятие агентами речевого взаимодействия обеих последних презумпций означает, что они приняли также и слабую презумпцию
14
ответственности, и наоборот2. При этом не является обязательным, чтобы была принята также сильная версия последней. Отказ от презумпции ответственности, по крайней мере в слабой ее версии, означает отказ от средства разграничения аргументации от софистики, допускающей стремление активного агента к созданию в пассивном агенте ложного убеждения, т. е. убеждения в истинности тезиса, который активный агент не считает истинным3.
Агент обоснования, также как и агенты убеждения и склонения к действию, презумптивно рационален и разумен и, как минимум, слабо ответственен. Языковая, речевая, а также презумпции разумности, рациональности и слабой ответственности входят в презумптивный минимум, необходимый агенту для того, чтобы принимать участие в обосновании, убеждении или склонении к действию. Имеется ряд специфических сведений об агентах, принимаемых дополнительно к этому минимуму и характерных для особых презумпций обоснования, убеждения и склонения к действию.
В соответствии с разграничением между обоснованием, убеждением и склонением к действию будем отличать три подхода к аргументации:
1) аргументация в логическом смысле (А1) — интеллектуальная процедура (процесс) обоснования;
2) аргументация в прагматическом смысле (А2) — речевое взаимодействие двух и более презумптивно рациональных и разумных агентов с целью убеждения, в котором хотя бы один из них преследует данную цель активно;
3) аргументация в акциональном смысле (А3) — речевое взаимодействие двух и более презумптивно рациональных, разумных и сильно ответственных агентов, в котором хотя бы один из них намеревается склонить другого к выполнению каких-либо действий.
Аргументация (А1), базирующаяся на обосновании, — это разновидность логической процедуры перенесения истинного логического значения с аргументов на тезис. При этом истинность заключения определяется двумя критериями: семантическим и процедурным. Семантический критерий требует истинности посылок, процедурный — применения корректного правила вывода при переходе от посылок к заключению. Выполнения требований, выдвигаемых семантическим и процедурным критериями, достаточно для того, чтобы заключение логически следовало из данных посылок, т. е. было истинным и необходимым.
Таким образом, обоснование — это реализация проверки наличия отношения логического следования между непустой совокупностью аргументов, с одной стороны, и тезисом — с другой. В отождествлении аргументации с обоснованием состоит суть логического подхода к аргументации, нашедшего отражение во многих учебниках по логике и аргументации4. Ключевым отличием презумпции агента обоснования является тотальное равноправие (Т) агентов, или их полная универсализуемость. В соответствии
2 См. аналогичную позицию в работах И. В. Хоменко, А. И. Мигунова [6, с. 112; 7, с. 586], иного мнения по этому вопросу, похоже, придерживаются Д. В. Зайцев и В. Н. Брюшинкин [8, 9].
3 Намеренная ложь агента означает, что он не придерживается в отношении себя слабой презумпции ответственности и, следовательно, не стремится обосновать, убедить или склонить к действию, т. е. участвует в речевом взаимодействии другого типа, нежели рассматриваемые здесь. Аналогично — в случае обнаружения или (презумптивного) предположения отказа от презумпции ответственности в той или иной ее версии одним агентом относительно другого [3, с. 612; 6].
4 См. обзор в [10].
15
с этим пассивным агентом обоснования может выступать любой адресат, удовлетворяющий другим требованиям данной презумпции. При этом презумпция (Т), принимаемая агентами обоснования функционально, уравнивает убеждение и положительный результат проверки наличия отношения логического следования между совокупностью аргументов и тезисом. Функциональная презумпция (Т), помимо равенства сторон во всех отношениях, предполагает, что
1) агенты отождествляют аргументацию и обоснование, понимая под последним логически корректную процедуру;
2) значения, приписываемые агентами обоснования аргументам, тождественны и неизменны на протяжении данного обоснования;
3) достаточным основанием эффективности аргументации является выводимость тезиса в логическом смысле.
Такая презумпция сохраняется вплоть до завершения данного процесса обоснования, потому что дополнительной диагностики адресата не требуется в силу их полной универсализуемости. Нормативная и функциональная презумпции агентов обоснования совпадают.
Несколько существенных факторов отграничивают обоснование от убеждения. Во-первых, это речевая форма осуществления, допустимая, но не обязательная для обоснования [11] и необходимая для убеждения. Во-вторых, наличие двух и более агентов, обладающих различными представлениями о логических значениях пропозициональных содержаний аргументов и тезиса данного аргументации. В-третьих, наличие хотя бы у одного из агентов намерения убеждать. Эти факторы — речевой, коммуникативный и прагматический критерии соответственно — указывают на то, что во втором случае агенты аргументации понимаются иначе, нежели согласно презумпции (Т). Аргументация (А2), нацеленная на убеждение, — это речевая коммуникация двух участников (агентов), где хотя бы один из них выдвигает свою точку зрения в отношении какого-либо высказывания и отстаивает ее при помощи других высказываний — доводов, с целью убедить другого агента принять эту точку зрения, т. е. считать ее приемлемой на основе подтверждения истинности ее пропозиционального содержания. Примером изучения аргументации в духе (А2) могут служить логико-прагматические проекты таких ученых, как Ч. Хэмблин, Э. Краббе, Д. Вуд, Ш. Рах-ман и др.5 С некоторыми оговорками сюда же можно отнести прагма-диалектический подход Ф. ван Еемерена и его школы.
Внесение аспектов убеждения в понимание аргументации (А2) предполагает, что сам факт существования процедур убеждения и их эффективность принимается любым презумтивно рациональным агентом. В отличие от (А1), где убеждение приравнивается к логически корректным процедурам, (А2) подразумевает некоторый, пусть и ограниченный, набор процедур убеждения, а также когнитивное равноправие агентов в обладании и пользовании ими, обеспечиваемое путем принятия одинаковых презумпций. В таком виде (А2) предстает расширением (А1) путем допущения существования двух и более агентов убеждения и возможности того, что значения пропозициональных содержаний используемых ими аргументов могут не совпадать. Презумпция когнитивного равноправия (К) подразумевает, что агенты (А2)
См. обзор в [13].
16
1) отождествляют аргументацию и убеждение, понимая под последним совокупность семантически зависимых процедурных канонов подтверждения тезиса аргументами;
2) обладают непустой совокупностью несовпадающих субъективных представлений, могущей быть выраженной при помощи семантической модели6;
3) считают показателем эффективности аргументации а) создание в ее процессе обобщенной семантической модели для означивания пропозициональных содержаний аргументов, при помощи которой в процессе убеждения обеспечивается успешность и эффективность каждого аргументов, и б) успешное процедурное подтверждение тезиса на ее основе.
Согласно (К)-презумпции, всякий агент, возможно, не вполне осознавая это обстоятельство до начала данной аргументации, обладает некоторой непустой семантической моделью, позволяющей эффективно производить приписывание значений доводам данной аргументации. Нетождественность когнитивных моделей агентов — ключевой аспект отличия презумпций (Т) и (К).
Для аргументации (А3) характерно использование иных семантических значений для аргументов и тезиса. Тезис аргументации (А3) обычно выражает побуждение к действию, а среди совокупности доводов такой аргументации, как правило, присутствуют ссылки на нормы и ценности. Сближают (А3) и (А2) следующие два обстоятельства. Во-первых, и аргументы, и тезис представляют собой речевые действия, а не мыслительные процедуры, как в (А1). Во-вторых, имеет место модификация семантического критерия. Вместо истинностных значений аргументов, характерных для (А1), для (А2) свойственны результирующие прагматические значения, а семантические модели агентов выразимы при помощи истинностных значений7. При этом в (А2) участники не используют аргументов со значениями иными, нежели истинностные и прагматические. В (А3) допускается, что презюмируемые представления агентов, формулируемые при помощи семантических моделей, могут качественно отличаться. Например, один и тот же довод агентом А может быть оценен как морально, т. е. аксиологически, плохой, а агентом Б — как нормативно, т. е. деонтически, недопустимый или неприемлемый по каким-либо иным соображениям, культурным или личным. Чтобы использовать этот аргумент для подтверждения тезиса, агентам сначала необходимо построить обобщенную модель для взаимосогласованного приписывания значений аргументов. Кроме этого, на разных раундах аргументации участники могут использовать доводы с различными семантическими значениями: один из доводов может иметь аксиологическое значение, другой — нормативное, третий — истинностное и т. п. Применительно к полученной модели модифицируется и процедурный критерий. Так, если в (А2) действует способ подтверждения тезиса при помощи аргументов, основанный на истинностных значениях, то в (А3) этот способ зависит от сконструированной агентами в данной аргументации обобщенной модели и может базироваться как на истинностных значениях, так и на иных, принятых в модели. В этой модификации процедурного критерия заключается основное отличие (А3) от (А2).
6 Пересечение непустых субъективных представлений агентов должно быть непусто и не совпадать с их объединением, так как в противном случае убеждение либо невозможно, либо излишне соответственно.
7 В (А2) предполагается, что аргументы оцениваются агентами по некоторой шкале, выделенным значением которой является «приемлемо», противоположным ему — «неприемлемо». Истинные в обобщенной семантической модели аргументы считаются приемлемыми, ложные — неприемлемыми. Построение агентами обобщенной модели для означивания пропозиций доводов предназначено для того, чтобы значения доводов стали одинаковыми для агентов.
17
В (А3) принимается презумпция рационального равноправия, или «рационального судьи» (Р), согласно которой агенты
1) отождествляют аргументацию и склонение к действию, под последним понимая совокупность речевых действий агента А, направленных на изменение точки зрения агента Б, основанных на коммуникативной готовности изменять свою точку зрения под речевым воздействием другого агента;
2) обладают качественно различными представлениями о сути семантических и процедурных аспектов аргументации;
3) считают эффективной аргументацию, если в ходе нее удалось а) достигнуть общности семантических и процедурных критериев, б) при помощи которых, по крайней мере, один из агентов сменил свою точку зрения на точку зрения другого агента.
Ключевым отличием (А3) от (А2) и (А1) является отсутствие конкретных общих предварительных коррелятов эффективности аргументации, каковыми для (А1) выступают семантический и процедурный критерии, а для (А2) — только процедурный. В (А3) эти критерии носят формальный характер: агенты признают факт их существования и, вступая в речевое взаимодействие, берутся совместно наполнить их содержанием. Помимо этого, презумпция (Р) устанавливает коммуникативное равенство агентов, но закрепляет их нормативное различие в когнитивном отношении и возлагает на агентов требование его преодоления в отношении тезиса данной аргументации. Тем самым оказывается, что в (А3) осуществление аргументации — гораздо более трудоемкая задача, нежели в (А2) и (А1). В (А3) эффективность аргументации оценивается с учетом субъективных представлений агентов при помощи соотнесения когнитивных моделей их действий в связи с тезисом и аргументами последовательно на каждом раунде данной аргументации [13]. Примерами проекта исследования аргументации в духе (А3) являются неориторический подход Х. Перельмана, а также концепция «радикального аргументативизма» Ж.-К. Анскомба — О. Дюкро, прагматический подход Д. Уолтона.8 С некоторыми оговорками сюда же можно отнести подход С. Тулмина, системную модель В. Н. Брюшинкина. Подходы к аргументации (А1) — (А3), а также критерии их разграничения представлены в таблице.
Рассмотрим особенности семантического и процедурного критериев эффективности (А1) — (А3) в контексте презумпций (Т), (К) и (Р). Агенты обоснования вступают в него с презумируемыми, согласно (Т), представлениями о пропозициональных установках другого участника, причем последние понимаются как тождественные собственным. Процедурный канон обоснования, базирующийся на логической валидно-сти, также остается без изменения на протяжении данной аргументации в силу того, что коррелирующая ему семантическая модель признается обоими агентами.
В отличие от этого презумпция (К) агента убеждения требует, чтобы на основе собственных когнитивных установок, нетождественных установкам другого участника, агенты создали обобщенную семантическую модель, которая в ходе их речевого взаимодействия может обновляться, если потребуется. В (А2) принимается процедурный критерий, основанный на истинностной семантике пропозиций аргументов, поэтому эффективность взаимного уточнения пропозициональных установок агентов убеждения, при помощи которого становится возможным установить истинностное значение тезиса, служит необходимым условием эффективности аргументации в целом. Таким образом, презумпция (К) предполагает, что агенты (А2) по крайней мере однократно
См. обзор в [2, с. 14-19].
18
Таблица
Подходы к аргументации и критерии их разграничения
Подходы Обоснование Убеждение А2 Склонение
к аргументации А1 к действию А3
Критерии9
Семантический Значение Истинные Истинные на Имеют выделенное
аргументов обобщенной модели, прагматические приемлемые значение в соответствии с семантической моделью
Значение тезиса Истинный, Истинный, Носит презумптивно
логически принимается предписывающий
выводится из пассивным агентом характер,
аргументов на основе аргументов в ходе заранее установленной (презюмируемой) процедуры принимается пассивным агентом на основе аргументов в ходе оговоренной процедуры
Процедурный Отношение Логически Перенесение Перенесение
между корректная значений значений
аргументами с аргументов на с аргументов на
и тезисом тезис на основе истинностно- значной обновляемой модели тезис на основе обновляемой модели и оговариваемой процедуры
Прагматический Намерения Обоснование Убедить другого Склонить другого
агентов есть убеждение принять отстаиваемую точку зрения вместо своей к действию
Речевой Форма Мыслительная Речевое Речевое
процедура взаимодействие взаимодействие
Коммуникатив- Агент Тотальное Когнитивное Рациональное
ный (презумп- равноправие равноправие(К) равноправие (Р)
ции) (Т)
сформулируют на основе субъективных когнитивных представлений обобщенную семантическую модель, с тем чтобы проверить, подтверждается ли тезис совокупностью выдвинутых и означенных на данной модели аргументов.
Всякое речевое аргументативное взаимодействие типа (А2) предполагает, что в процессе участия в нем агенты могут создавать не одну такую модель, а семейство моделей [14, с. 191], устроенное следующим образом. Оно есть конечное множество моделей, каждая из которых получается из предыдущей путем точечного обновления, т. е.
9 Некоторые из перечисленных в таблице критериев имеют одинаковые названия с подходами к изучению аргументации, упоминаемыми здесь. В каждой из областей знания, касающихся аргументации, имеется устоявшаяся терминологическая традиция, поэтому данные терминологические «накладки» есть в некотором смысле побочный эффект междисциплинарного характера аргументации.
изменения по крайней мере одного значения; количество элементов такого последовательного множества равно числу замкнутых раундов аргументации, так как на последнем шаге агент А предъявляет обновленную модель, с которой агент Б соглашается.
Склонение к действию представляется более сложным проектом. Презумпция (Р) не накладывает особых ограничений на когнитивные представления сторон. Поскольку пропозициональные установки могут быть качественно различными, то заранее определить и презюмировать соответствующий процедурный критерий невозможно. Получается, что агентам (А3) сначала необходимо уточнить пропозициональные установки друг друга, затем создать на этой основе обобщенную модель для означивания выдвигаемых аргументов, после чего сформировать процедурный критерий — правило подтверждения тезиса при помощи совокупности аргументов. Проделывать эти шаги агенты (А3) вынуждены на каждом раунде аргументации, поскольку спектр когнитивных представлений и эпистемических установок агентов презумптивно не ограничен процедурным критерием, в отличие от того, как это обстоит в (А2). Поэтому если агенты (А2) могут ограничиться однократным созданием обобщенной семантической модели, оставляя открытым вопрос о ее модификации в ходе данной аргументации, то агентам (А3) потребуется на каждом раунде достраивать обобщенную модель, и, возможно, оптимизировать процедурный критерий, в зависимости от того, какие доводы были выдвинуты. Речь идет не о том, что всякий агент аргументации (А3) приступает к уговорам другого агента, построив предварительно интенсиональную семантическую модель для системы своих доводов, но о том, что создание и анализ таких моделей, презюмируемых в аргументации (А3), является эффективным способом диагностики адресата аргументации [15, с. 18].
Вопрос об онтологических основаниях создания такого семейства моделей есть вопрос о структуре и содержании презумпций (Т), (К) и (Р). Перспективность когнитивного подхода к их изучению играет важную роль в сфере уточнения специфики выражаемых в презумпциях субъективных представлений — эпистемических состояний и пропозициональных установок агентов аргументации [9; 13; 16-17]. Так, явным образом когнитивный характер носит вопрос о том, является ли выделенное значение аргумента достаточным условием для его приемлемости. Данный вопрос есть вопрос о принятии слабой презумпции ответственности. С формально-логической точки зрения аргументативное и онтологическое значения высказывания принадлежат разным уровням анализа и, стало быть, независимы друг друга [8, с. 198]. Однако с логико-прагматической позиции только истинное высказывание может служить содержанием успешного и эффективного аргументативного речевого действия [7, с. 586].
Истинность высказывания, служащего содержанием речевого действия, выступает необходимым элементом выполнения конститутивных правил, служащих для обеспечения успешности речевых действий [19, с. 465]. Применяя этот подход также и для (А3), получим, что через принятие презумпции сильной ответственности факт приписывания агентами выделенного значения пропозициональному содержанию речевого действия служит достаточным условием квалификации данного аргумента как приемлемого и необходимым и достаточным условием эффективности данной аргументации в целом.
Таким образом, нормативной границей между различными подходами к аргументации — обоснованием, убеждением и склонением к действию — выступают когнитивные представления участников аргументативных взаимодействий, или презумпции. Разные презумпции служат основанием для конструируемых на их основе функциональных разграничений между указанными разновидностями аргументации.
20
Ключевыми функциональными границами являются семантический, процедурный, речевой и прагматический критерии успешности аргументации, которые в совокупности с соответствующими презумпциями обеспечивают ее эффективность.10
Литература
1. Ермолаев В. К. Persuader / Convaincre (Persuading/ Convincing) — проблема терминологического различения двух видов речевого воздействия // Модели рассуждения-4: Аргументация и риторика: сб. науч. ст. / под общ. ред. В. Н. Брюшинкина. Калиниград: Изд-во БФУ им. И. Канта, 2011. С. 83-95.
2. Лисанюк Е. Н. Классификация расхождений во мнениях // Проблеми викладання логши та дисциплш лопчного циклу. V Мiжн. Наук.-практ. конф. (2012 Кшв) 324 травня 2012 р. (матерiали доповщей та вистушв) / редкол. А. Э. Конверський (та ин). Кшв: Видавничо-полiграфiчний центр «Кшвський ушверситет», 2012. С. 105-107.
3. Лисанюк Е. Н. Правила и ошибки аргументации // Логика: учебник / под ред. Мигунова А. И., Микир-тумова И. Б., Федорова Б. И. М.: Проспект, 2010. С. 588-658.
4. Грайс Г. П. Логика и речевое общение // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 16: Лингвистическая прагматика. М.: Прогресс, 1985. С. 217-237.
5. Лисанюк Е. Н. Сильных аргументов нет // Модели рассуждений-3: когнитивный подход: сб. науч. ст. / под общ. ред. В. Н. Брюшинкина. Калининград: Изд-во РГУ им. И. Канта, 2010. С. 92-109.
6. Хоменко И. В. Ложь как аргументативный феномен // Модели рассуждений-3: когнитивный подход: сб. науч. ст. / под общ. ред. В. Н. Брюшинкина. Калининград: Изд-во РГУ им. И. Канта, 2010. С. 100-119.
7. Мигунов А.И. Аргумент как речевое действие // Логика: учебник / под ред. Мигунова А. И., Микирту-мова И. Б., Федорова Б. И. М.: Проспект, 2010. С. 571-687.
8. Зайцев Д. В. Вопросно-ответный диалог в аргументативном дискурсе // Модели рассуждений-3: когнитивный подход: сб. науч. ст. / под общ. ред. В. Н. Брюшинкина. Калининград: Изд-во РГУ им. И. Канта, 2010. С. 193-205.
9. Брюшинкин В. Н. Когнитивный подход к аргументации // Модели рассуждений-3: когнитивный подход: сб. науч. ст. / под общ. ред. В. Н. Брюшинкина. Калининград: Изд-во РГУ им. И. Канта, 2010. С. 9-27.
10. Зайцев Д. В. Аргументативные рассуждения и логика // Миссия интеллектуала в современном обществе: сб.ст. / ред. кол. Ю. Н. Солонин и др. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2008. С. 446-460.
11. Лисанюк Е. Н. Доказательство как вид вербального взаимодействия // Философия, математика, лингвистика: аспекты взаимодействия: матер. междунар. науч. конф., С.-Петербург, 20-22 ноября 2009 г. / Прозоров О. Б. (отв. ред.). СПб., 2009. С. 125-127.
12. ЛисанюкЕ. Н. Риторика и формальная диалектика // Модели рассуждений-4: аргументация и риторика: сб. науч. ст. / под общ. ред. В. Н. Брюшинкина. Калининград: Изд-во БФУ им. И. Канта, 2011. С. 37-52.
13. Цепцов В. А., Куарье П. Когнитивная модель аргументации // Психологический журнал. 1997. Т. 18, № 1. С. 81-89.
14. Микиртумов И. Б. Аргументативная поддержка в логическом анализе дискуссии // Модели рассуж-дений-3: когнитивный подход: сб. науч. ст. / под общ. ред. В. Н. Брюшинкина. Калининград: Изд-во РГУ им. И. Канта, 2010. С. 172-192.
15. Брюшинкин В. Н. Системная модель аргументации // Трансцендентальная антропология и логика: труды международного семинара «Антропология с современной точки зрения» VII Кантовских чтений. Калининград, 2000. С. 133-155.
16. Сергеев В. М. Когнитивные модели в исследовании мышления // Интеллектуальные процессы и их моделирование / под ред. Е. П. Велихова, А. В. Чернавского. М: Наука, 1987. С. 179-195.
17. Баранов А. Н. Лингвистическая теория аргументации (когнитивный подход): автореф. дис. ... д-ра филол. наук. М.: 1990. 24 с.
18. Карпов Г. В. Семантический анализ иллокутивных актов средствами прагматического языка L Монтегю // Миссия интеллектуала в современном обществе: сб. статей / ред. кол. Ю. Н. Солонин (пред.) и др. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2008. С. 461-469.
Статья поступила в редакцию 11 сентября 2012 г.
10 Автор выражает благодарность анонимному рецензенту за полезные замечания и комментарии.
21
