CC BY
215
18. Pushkarev I. Opisanie Sankt-Peterburga i uezdnyh gorodov Sankt-Peterburgskoj gubernii. - S-Pb.: Tip. N. Grecha, 1839. - 506 s.
19. Statisticheskij vremennik Rossijskoj Imperii. Serija II. Vypusk 19 / CSK MVD. - S-Pb., 1882. - 305 s.
20. Tarnovskij E.N. Statistika samoubijstva // Zhurnal Min-isterstva justicii. - 1901. - № 1 (janvar'). - S. 145-151.
21. Terehovko F.K. K voprosu o samoubijstve v Peterburge za 20 letnij period (1881-1900): dis. na step. d-ra med. -Gatchina: Tip. H. Nejmana, 1903. - 279 s.
SUICIDE IN ST. PETERSBURG IN THE SECOND HALF OF XIX CENTURE: THE MAGNITUDE, TRENDS AND PROBLEMS OF THE UNDERCOUNT
S.V. Bogdanov Belgorod National Research University, Russia
Consider the dynamics of suicides in the capital of the Russian Empire during the second half of the XIX century. Shows the distribution of deaths from suicide on the floor. A comparison is made of the level of suicides in St. Petersburg with most other large cities in the European part of the country in 1870-1894. The problem of the omission of the official police statistics of cases of violent death (homicide and suicide) in the capital of the state.
Keywords: suicide, men, women, underreporting of violent mortality, Saint Petersburg.
УДК: [616.89-008.441.44]-092
КОГНИТИВНО-ЭМОЦИОНАЛЬНЫЙ ДЕФИЦИТ И КОГНИТИВНО-ЭМОЦИОНАЛЬНЫЙ ДИСБАЛАНС В ЛИЧНОСТНОМ РАЗВИТИИ, ФОРМИРОВАНИИ ПСИХИЧЕСКОЙ ПАТОЛОГИИ И ПАТОГЕНЕЗЕ САМОРАЗРУШАЮЩЕГО ПОВЕДЕНИЯ
Г.Я. Пилягина
Национальная медицинская академия последипломного образования им. П.Л. Шупика, г. Киев, Украина
Контактная информация:
Пилягина Галина Яковлевна - доктор медицинских наук, профессор. Место работы и должность: профессор кафедры детской, социальной и судебной психиатрии Национальной медицинской академии последипломного образования им. П.Л. Шупика. Адрес: Украина, г. Киев, ул. Дорогожицкая, д. 9. Телефон: (067) 902-58-31, е-шаШ [email protected]
Патогенез большинства психопатологических расстройств невротического регистра и манифестных вариантов саморазрушающего поведения (СрПв) базируется на психотравмирующем опыте детства, основным компонентом которого являются девиантные детско-родительские взаимоотношения. Когнитивно-эмоциональный дисбаланс или дефицит (КЭДД) может служить определенной психологической мерой такого психотравмирующего воздействия девиантных детско-родительских взаимоотношений.
Цель работы: описание такого патопсихологического феномена как КЭДД, его характеристик и вклада в развитие различных видов психической патологии и СрПв.
Основное содержание. КЭДД - это диспропорциональное психологическое развитие личности, в результате пережитых в детстве хронических девиаций в детско-родительских взаимоотношениях или значительного психотравмирующего события. КЭДД является основным проявлением дезинтеграции психологических процессов (когнитивного и эмоционального функционирования) во взаимодействии с реальностью, а также во внутреннем переживании такого взаимодействия. Можно выделить два базисных варианта КЭДД: регрессивно-эмоциональный и гиперкогнитивный.
Регрессивно-эмоциональный вариант КЭДД участвует в развитии эмоционально-неустойчивого (Р60.30), истерического (Р60.30), мозаичного (Р61) или даже шизотипического (Р21) личностных расстройств, которые в большинстве случаев сопровождаются тем или иным видом зависимости вследствие употребления психоактивных веществ (Р1). В фрустрирующих обстоятельствах у таких пациентов крайне быстро формируется расстройство адаптации (Р43.25) с высокой вероятностью реализации импульсивных саморазрушающих действий. У таких пациентов манифестные, клинически наблюдаемые варианты СрПв развиваются еще в стадии юности с быстрым формированием суицидальной карьеры.
Психопатология, ассоциированная с гиперкогнитивным вариантом КЭДД, проявляется в виде панического расстройства (Р41), различных видов соматоформной вегетативной дисфункции (Р45.3), конверсионных расстройств (Р44), неврастении (Р45.8) или дистимии (Р34.1). СрПв при гиперкогнитивном варианте является результатом хронических психотравмирующих обстоятельств, на фоне которых у пациентов обычно формируются постоянные антивитальные переживания и периодические суицидальные мысли. В фрустри-
рующих обстоятельствах у таких пациентов развивается тяжелая депрессивная симптоматика (тяжелый депрессивный эпизод - Б32.2 или депрессивная реакция - Б43.2) с реальной опасностью формирования суицидальных тенденций и осуществления тщательно продуманных суицидальных действий.
Выводы. КЭДД является одним из важных патогенетических компонентов формирования психопатологических расстройств и различных вариантов СрПв. Понимание механизмов формирования КЭДД и его проявлений целесообразно использовать в диагностике психопатологических расстройств, а также обязательно учитывать в тактике психотерапевтического вмешательства при конкретных видах психической патологии.
Ключевые слова: когнитивно-эмоциональный дисбаланс или дефицит, психические расстройства, саморазрушающее поведение, девиантные детско-родительские отношения, суицид.
В основе формирования большинства психопатологических расстройств невротического регистра и манифестных вариантов саморазрушающего поведения (СрПв) лежат развивающиеся в раннем онтогенезе девиантные детско-родительские взаимоотношения [3, 4, 8, 12]. Все многочисленные варианты девиантных детско-родительских взаимоотношений могут быть сведены к двум основным типам. К первому можно отнести детско-родительские взаимоотношения с гиперстимуляцией ребенка избытком родительской любви: гиперопека, «социально правильные», ригидные поведенческие установки, воспитание по типу кумир семьи. Ко второму типу - отвержение со стороны родителей по отношению к ребенку, либо открытое (эмпатическая депривация, гипоопека), либо скрытое (формальное общение, безэмоциональная дистантность, равнодушное пренебрежение, игнорирование интересов ребенка). Психотравмирующий эффект девиантных дет-ско-родительских взаимоотношений в детстве в определенной степени прямо пропорционален тяжести выявляемых психических расстройств в любой возрастной группе. Определенной психологической мерой такого повреждающего эффекта может служить выраженность когнитивно-эмоционального дисбаланса или дефицита (КЭДД) [1, 8, 9].
КЭДД - это диспропорциональное психологическое развитие личности, возникающее в результате пережитых в детстве хронических девиаций в детско-родительских взаимоотношениях или значительного психотравмирую-щего события. Квалификация КЭДД как дисбаланса или как дефицита когнитивно-эмоционального функционирования зависит от его глубины, выраженности и необратимости. Когнитивно-эмоциональный дисбаланс - это обратимое и преодолимое проявление, в большей степени, патопсихологических проблем. А когнитивно-эмоциональный дефицит - практически необратимый процесс и облигатная характеристика большинства психопатологических расстройств и клинически манифестных
форм и видов СрПв. По сути, когнитивно-эмоциональный дефицит («базисный дефект» по М. Балинту) - это необратимое следствие отягощенного раннего психологического развития ребенка, которое может быть компенсировано только при адекватном и длительном профессиональном психотерапевтическом вмешательстве [1].
Обобщенный процесс формирования КЭДД можно представить следующим образом. В условиях возобновляемого психотрав-мирующего воздействия гипертрофированное переживание обиды, протеста, вины, стыда, психической боли и поведение, обусловленное этими чувствами, вытесняется из сознания ребенка, так как он, в силу недосформированных механизмов психологической защиты, не способен конструктивно противостоять и адекватно выражать накопившиеся негативные эмоции по отношению к агрессору. Вытеснение в подсознание негативных эмоциональных переживаний становится инициальным этапом формирования КЭДД. В процессе формирования КЭДД закрепляются паттерны инфантильного поведения и эмоционального реагирования. Тогда как когнитивные функции, процессы познания и осознания, развиваются соответственно возрасту ребенка, несмотря на формирующиеся гиперкомпенсаторные нарушения избирательности внимания и тестирования реальности. Эти процессы нарушают адекватное формирование стресс-реагирования, прогнозирования поведения и импульс-контроля, потенцируют гиперболизацию эмоциональных переживаний в фрустрирующих обстоятельствах и гиперактивацию психологических защит. В физиологическом реагировании закрепляется реакция вегетативного дисфункционирования, мышечного перенапряжения и функциональной иммунной супрессии, что вызывает формирование соматоформных нарушений и постепенное развитие психосоматических заболеваний. Все это тормозит реализацию адаптивной поисковой активности у ребенка и ини-
циирует процессы патологизации психической деятельности.
В норме при взаимодействии с изменяющейся действительностью человеком с раннего возраста согласованно используются две базисные психологические системы: когнитивного тестирования реальности и эмоционального реагирования, базирующиеся на естественном биологическом развитии организма с поддержанием психофизического гомеостаза в пределах физиологической нормы. Формирование КЭДД является основным проявлением рассогласования, дезинтеграции психологических процессов когнитивного и эмоционального функционирования во взаимодействии с реальностью, а также во внутреннем переживании такого взаимодействия с последующей диспропорциональностью личностного развития ребенка.
КЭДД может быть представлен двумя вариантами. Первый подразумевает доминирование регрессивного эмоционального реагирования с преимущественным использованием в стрессовых условиях неуправляемых эмоциональных реакций, а не когнитивного тестирования реальности, анализа происходящего. При его контрверсном варианте - наоборот, выявляется превалирование когнитивной активности при диссоциативном, алекситимическом вытеснении эмоционального реагирования в условиях внешнего стрессорного воздействия. То есть, диспропорциональность психологического развития личности при КЭДД выражается в том, что ребенок при реагировании на любое стрессовое воздействие в одном варианте преимущественно использует эмоциональное реагирование с «выключением» когнитивного тестирования реальности, а в контрверсном -фиксируется исключительно на когнитивной переработке информации при диссоциировании, подавлении, вытеснении эмоционального компонента. У ребенка расщепляется фокус приспособительного взаимодействия с внешней и внутренней реальностью, когда закрепляется игнорирование одного из базисных компонентов адаптирования: или когнитивного, или эмоционального. Метафорически в макси-мализированном виде варианты КЭДД можно представить как «без-умные чувства» или «бесчувственный ум». Безусловно, подобная максимализация носит крайне упрощенный и символический характер, но отражает принцип расщепления в реактивном, приспособительном взаимодействии ребенка с реальностью,
который закрепляется в виде одного из вариантов КЭДД.
Таким образом, можно выделить два базисных варианта КЭДД: регрессивно - эмоциональный и гиперкогнитивный. Регрессивно-эмоциональный вариант выражается очевидным преобладанием, гиперактивацией импульсивного эмоционального реагирования при стрессорном воздействии и невозможностью адекватного использования индивидом когнитивного анализа, тестирования реальности. При формировании гиперкогнитивного варианта закрепляется гиперактивация когнитивных функций и, соответственно, диссоциируются эмоциональные переживания и подавляется их выражение. При обоих вариантах КЭДД существенно снижается адаптивные возможности организма и личности вследствие дисфункцио-нирования основных сфер психической деятельности: внимания, воли, эмоций, мышления, а также вегетативного регулирования. Кроме того, при обоих вариантах КЭДД нарушается процессы избирательности внимания, импульс-контроля, способности к поливариантнтоному прогнозированию собственной деятельности и конструктивно-адаптивному целенаправленному поведению.
КЭДД - это длительный психодинамический процесс, сопровождающий личность в течение многих лет, если не всю жизнь. Поэтому формирование регрессивно - эмоционального или гиперкогнитивного варианта КЭДД непосредственно и стойко влияют на характер человека, резко повышают его стресс-уязвимость, потенцируют развитие психопатологических нарушений и манифестных вариантов СрПв. Глубина и характеристики диспропорциональности личностного развития при КЭДД достаточно вариабельны и зависят от индивидуальных особенностей человека, характера девиаций в детско-родительских отношениях и содержания детской психотравмати-зации. Клиническая основа формирования КЭДД - это избегающий, амбивалентный или дезорганизованный типы расстройств привязанности, по сути, являющиеся ключевым компонентом девиантных детско-родительских взаимоотношений [2, 9].
Внешние проявления этих двух вариантов КЭДД существенно отличаются.
При регрессивно-эмоциональном варианте КЭДД гиперболизированные эмоциональные переживания и импульсивное поведенческое реагирование представляют собой основной способ взаимодействия с реальностью. Его ба-
зис - амбивалентный или дезорганизованный типы расстройств привязанности. Характерная для матерей таких пациентов ведущая форма родительства - это дезорганизованная эмоциональность с импульсивным и необъяснимым для ребенка перемежающим поведением наказания / поощрения. Такие родители постоянно игнорируют потребности ребенка вследствие наличия у них собственных проблем в тестировании реальности, нарушений импульс - контроля, аутодеструктивных или деструктивных копинг-стратегий. Эмоционально непредсказуемый, хаотичный и пренебрегающий стиль воспитания закрепляет у ребенка неадекватное аффективное реагирование и каскад патологических поведенческих паттернов, становясь базисом последующей патологизации психической деятельности. Такой ребенок, а впоследствии и взрослый человек, любое воздействие извне воспринимает как стрессовое и фрустри-рующее, если оно не согласовано с его ожиданиями в обязательном и мгновенном получении желаемого. Поэтому практически каждое взаимодействие с реальностью у ребенка будет сопровождаться всепоглощающими эмоциональными переживаниями и бурно, импульсивно выражаемыми аффективными реакциями. При таком варианте патологической адаптации ребенок не способен адекватно перерабатывать поступающую информацию. Он привыкает игнорировать и обесценивать возможности аналитического и прогностического тестирования внешних обстоятельств, внутреннего состояния и собственного поведения, предпочитая всецело отдаваться всепоглощающим эмоциям.
Достаточно часто гиперболизированное переживание и выражение эмоций у таких детей может не иметь внешних проявлений, хотя бурно и глубоко переживается ими внутренне. Ребенок выглядит растерянным, замершим, эмоционально притуплённым, одновременно находясь в состоянии интенсивных внутренних переживаний. В таком состоянии он, также как и при бурном внешнем выражении чувств, не способен тестировать реальность: адекватно перерабатывать информацию, использовать собственный опыт и выстраивать адаптивные поведенческие копинг-стратегии. Но и при гиперболизированном внешнем выражении эмоций, и при проявлении замирания с интенсивным внутренним переживанием чувств поведение ребенка в фрустрирующих обстоятельствах, провоцирует негативное внимание со стороны опекающих взрослых и усиление девиа-
ций в детско-родительских взаимоотношениях по типу «замкнутого круга».
Таким образом, за счет неуправляемости переживания эмоций и постоянного подкрепления дезадаптивного поведения вследствие ответного негативного аффективного реагирования со стороны взрослых у ребенка закрепляется регрессивно-эмоциональные паттерны поведения как ведущая копинг-стратегия, которая в гипертрофированном, неуправляемом виде реализуется в фрустрирующих обстоятельствах.
Основные проявления регрессивно-эмоционального варианта КЭДД:
- постоянная и неадекватная гиперболизация эмоций;
- плохо контролируемое, импульсивное и непредсказуемое эмоциональное и поведенческие реагирование;
- неуправляемые аффективные вспышки;
- постоянная фиксация на достижении состояния удовольствия; эгоцентризм;
- хаотичное поведение, направленное на удовлетворение сиюминутных желаний.
Основной целью дезадаптивного поведения при этом варианте КЭДД является немедленное удовлетворение желаемого, достижение состояния удовольствия, способного ненадолго снизить закритический уровень внутреннего фрустрационного напряжения, агрессии, экзистенциальной тревоги и ненасыщаемой мета-потребности в принятии и осмысленности. Такая стратегия поведения сохраняется и в процессе взросления. При взрослении ребенок с регрессивно-эмоциональным вариантом КЭДД не может своевременно и качественно освоить юношеское поисковое поведение, а при необходимости адаптироваться в новых условиях он продолжает демонстрировать закрепленное инфантильное поведение. Такой подросток не только не способен адекватно тестировать реальность и формировать целенаправленную приспособительную активность, но преимущественно использует деструктивные и аутодест-руктивные копинг-стратегии эмоционального принуждения окружающих решать его проблемы. У таких пациентов в большинстве случаев уже к 15-17 годам выявляется нозологически очерченная патология личности (Р60, Р91 -Р94). Часто такие пациенты неоднократно реализуют саморазрушающие действия в виде несуицидального членовредительства, но нередко - суицидальных попыток.
К сожалению, достаточно часто выраженные проявления регрессивно-эмоционального
варианта КЭДД наблюдаются не только в периоде юношества и молодости, но и в зрелом возрасте. Весь возможный спектр экзистенциальной самореализации личности сводится к единственному желанию вытеснить из осознания, не испытывать субъективно непереносимый уровень фрустрационного перенапряжения и психалгии. У таких пациентов в обязательном порядке диагностируются те или иные формы личностной патологии стеничного полюса с пограничным уровнем организации психики по О. Кернбергу [5]: обычно эмоционально-неустойчивое (Б60.30), истерическое (Б60.30), мозаичное (Б61) или даже шизотипи-ческое (Р21) личностное расстройство. В большинстве случаев личностная патология сопровождается тем или иным видом химической (Б1) или поведенческой зависимости -эквивалентной формы СрПв. В фрустрирую-щих обстоятельствах у таких пациентов крайне быстро формируется расстройство адаптации с нарушениями эмоций и поведения (Б43.25) с высокой вероятностью реализации импульсивных саморазрушающих действий. Трансформация эквивалентной формы аутодеструктив-ной активности во внутреннюю или внешнюю форму в таких случаях может осуществляться молниеносно при возникновении любых субъективно значимых, психотравмирующих обстоятельств, к которым, прежде всего, относятся проблемы в межличностном взаимодействии. А так как у пациентов с регрессивно-эмоциональным вариантом КЭДД конфликтность в межличностных отношениях есть обли-гатной характеристикой, то в подобных случаях манифестные, клинически наблюдаемые варианты СрПв развиваются еще в стадии юности с быстрым формированием суицидальной карьеры.
Внешние проявления гиперкогнитивного варианта КЭДД принципиально другие. У таких детей ускоренно прогрессируют когнитивные функции (ребенок - «маленький старичок»), опережающее развитие которых отображает необходимость приспосабливаться, вырабатывать стратегию преодоления в хронических психотравмирующих условиях. Эмоциональная часть личности ребенка «застывает» на уровне возраста первой осознанной и запечатлевшейся встречи с психотравмирующими переживаниями. Практически всегда речь идет о переживании чувства брошенности и отверженности, когда ребенок психологически неспособен понять причины случившегося. Основной копинг-стратегией у «плохо - чувст-
вующего», «бес-чувственного», но «чрезмерно умного» ребенка становится гиперболизированное превалирование процесса обработки поступающей информации, основной целью которого есть прогнозируемость поведения окружающих. В девиантных детско - родительских отношениях у такого ребенка вырабатывается доминирующая внутренняя установка запрета на спонтанное выражение чувств, так как в раннем детстве его эмоциональные сигналы к опекающим взрослым либо игнорировались, либо запрещалось их выражение. Подобное «бес-чувствие» при гипертрофированной аналитичности позволяет ребенку хоть в какой-то степени снизить закритический уровень переживания тревоги, брошенности и беззащитности. Поведение таких детей достаточно предсказуемо: крайне «правильное» и тихое послушание. Таких детей легко узнать: это «маленькие профессора», «самостоятельные с пеленок», необременительные для опекающих взрослых, дети, часто берущие на себя и психологическую, а иногда и реальную заботу о родителях еще в детстве. Ребенок или подросток с гиперактивацией когнитивного компонента преждевременно, не имея внутренней готовности (ни биологической, ни психологической, ни социальной), осваивает поведение, свойственное взрослой, зрелой личности. Это становится основой девиаций в его личностном развитии и непосредственно обуславливает формирование психической патологии. Так как в ходе закрепления поведенческой стратегии сверхранней самостоятельности формируется базисная аутодеструктивная мотивация как способ психологического выживания: «во всем» полагаться только на себя и «героически» терпеть. У такого ребенка при биологической и психологической незрелости, недос-формированных стресс-протективных механизмах крайне быстро нарастает истощение адаптивных ресурсов и патологизация психической деятельности. Перфекционизм, «синдром отличника» с обесцениванием границ своего личностного пространства и собственных достижений является ведущей мотиваци-онной установкой поведения ребенка, а впоследствии и взрослого человека с гиперкогнитивным вариантом КЭДД. Его основной поведенческой стратегией является гипертрофированное стремление к осознанности, контролю, правильности в своих и чужих поступках. Ценой подобного гипертрофированного контроля реальности с потребностью в «гарантированно-сти поведения» окружающих становится бы-
строе формирование соматизированных расстройств - эквивалентных форм СрПв, ангедо-ния, синдром хронической усталости и другие проявления зашкаливающей вытесненной тревоги, чувства брошенности, подавленной агрессии и нарастающей депрессии.
Основой хронической гиперактивации когнитивных функций у таких детей есть избегающий тип расстройств привязанности [2]. Его ведущая характеристика - диссоциация ребенком чрезмерных негативных эмоциональных переживаний брошенности, беззащитности и беспомощности. У ребенка формируется установка внутреннего запрета на переживания и выражение чрезмерных негативных эмоций во взаимодействии с реальностью, их вытеснение и подавление, отказ в осознании чувств, так как в раннем детстве опекающие взрослые игнорировали его потребности в защищенности, внимании и понимании, а также запрещали открыто выражать любые сильные эмоции. Вследствие отсутствия адекватной реакции родителей на потребности ребенка, у него развивалась сверхранняя самостоятельность с необходимостью познавать реальность и приспосабливаться к ней, не ожидая поддержки от взрослых.
Именно в силу удобства для родителей психологического «псевдо-самообеспечения» таких детей, их «необременительности» с точки зрения внешней заботы подобное поведение подкрепляется опекающими взрослыми как «успешное», а КЭДД только усиливает и потенцирует закрепление аутодеструктивных копинг-стратегий. Психопатология, ассоциированная с гиперкогнитивным вариантом КЭДД, проявляется, прежде всего, в виде соматизиро-ванных, невротических и аффективных сим-птомокомплексов. В раннем детском возрасте -это невропатии или частая болезненность (Б45.8); в юношеском - панические атаки (Р41), различные виды вегетативной дисфункции (Б45.3), другие конверсионные расстройства (Р44); во взрослом возрасте, на фоне длительного психофизического перенапряжения и истощения адаптивных ресурсов организма -те же расстройства с их утяжелением в виде неврастении (Б45.8) или дистимии (Б34.1).
При гиперкогнитивном варианте КЭДД манифестация СрПв является результатом хронических психотравмирующих обстоятельств, истощающих психогений, на фоне которых у таких пациентов обычно формируется эквивалентная форма СрПв с выраженной астениза-цией или соматизацией эмоциональных пере-
живаний и невротической симптоматики, постепенно трансформирующаяся во внутреннюю форму с постоянными антивитальными переживаниями и периодическими суицидальными мыслями [7, 11]. В фрустрирующих обстоятельствах у таких пациентов формируется тяжелая депрессивная симптоматика (тяжелый депрессивный эпизод - Б32.2 или депрессивная реакция - Б43.2). В таком случае есть реальная опасность формирования суицидальных тенденций с осуществлением тщательно продуманных суицидальных действий. В условиях острой психотравмирующей ситуации может развиться молниеносная реализация суицидальных действий при переживании острого чувства несправедливости или брошенности.
При гиперкогнитивном и регрессивно-эмоциональном вариантах КЭДД подсознательно индивид использует принципиально разные механизмы психологической защиты [6, 10], которые обуславливают различную мотивацию клинически манифестных проявлений СрПв. В частности, при гиперкогнитивном варианте преимущественно активируются такие механизмы психологической защиты как подавление, вытеснение, рационализация, смещение, компенсация, идентификация, в результате чего преимущественной мотивацией клинически манифестных проявлений СрПв является самонаказание, самопожертвование или отрицательный жизненный баланс. Тогда как при регрессивно-эмоциональном варианте КЭДД ведущими механизмами психологической защиты являются проекция, регрессия, отрицание, проективная идентификация, расщепление, а наиболее часто встречающейся мотива-ционной основой клинически манифестных проявлений СрПв - призыв о помощи, месть или демонстративно-манипуляционная вик-тимность. При обоих вариантах КЭДД в моти-вационную основу СрПв включается избегание непереносимой психалгии. Однако при гиперкогнитивном варианте, во многих случаях пси-халгия вытеснена из сознания личности и не декларируется как одно из ведущих эмоциональных переживаний.
Итак, детская психотравматизация в условиях формирования девиантных детско - родительских отношений запускает целый каскад патологических процессов, включая формирование одного из вариантов КЭДД с последующей манифестацией психопатологических расстройств и различных вариантов СрПв. Понимание механизмов формирования КЭДД и его проявлений целесообразно использовать в ди-
агностике психопатологических расстройств, а также обязательно учитывать в тактике построения психотерапевтического вмешательства при конкретных видах психической патологии.
Литература:
1. Балинт М. Базисный дефект. - М: Когито-центр, 2002. - 256 с.
2. Боулби Д. Привязанность: Пер. с англ. - М.: Гардарики, 2003. - 477 с.
3. Варга, А.Я. Структура и типы родительского отношения: Дисс. ... канд. психол. наук. - М, 1986. - 206 с.
4. Калшед Д. Внутренний мир травмы. - М.: Академический проект, Екатеринбург: Деловая книга, 2001. - 368 с.
5. Кернберг О. Тяжёлые личностные расстройства: стратегии психотерапии. - М.: Класс,
2000. - 464 с.
6. Никольская И.М., Грановская Р.М. Психологическая защита у детей. - СПб.: Речь, 2006. -507 с.
7. Пилягина Г.Я. Клинико-патогенетическая типологизация аутоагрессивного поведения // Архив психиатрии. - 2003. - Т. 9. - № 3 (34). -24-30.
8. Пилягина Г.Я. Механизмы патологического приспособления и детская травматизация в су-ицидогенезе // Укр. мед. часопис. - 2003. - № 6 (38). - С. 49-56.
9. Пилягина Г.Я., Дубровская Е.В. Нарушения привязанности как основа формирования пси-хопатологи-ческих расстройств в детском возрасте // Мистецтво л^вання. - 2007. - №6 (42). - С. 71-78.
10. Фрейд А. Эго и механизмы защиты. - М.: ЭКСМО, 2003. - 256 с.
11. Чуприков А.П., Пилягина Г.Я., Войцех В.Ф. Суицидология. Основные термины и понятия.
- Киев, 1999. - 60с.
12. Шнейдман Э. Душа самоубийцы. - М.: Смысл,
2001. - 315 с.
Транслитерация:
1. Balint M. Bazisnyj defekt. - M: Kogito-centr, 2002.
- 256 s.
2. Boulbi D. Privjazannost': Per. s angl. - M.: Gard-ariki, 2003. - 477 s.
3. Varga, A.Ja. Struktura i tipy roditel'skogo otnosh-enija: Diss. ... kand. psihol. nauk. - M, 1986. - 206 s.
4. Kalshed D. Vnutrennij mir travmy. - M.: Akad-emicheskij proekt, Ekaterinburg: Delovaja kniga, 2001. - 368 s.
5. Kernberg O. Tjazhjolye lichnostnye rasstrojstva: strategii psihoterapii. - M.: Klass, 2000. - 464 s.
6. Nikol'skaja I.M., Granovskaja R.M. Psi-hologicheskaja zashhita u detej. - SPb.: Rech', 2006.
- 507 s.
7. Piljagina G.Ja. Kliniko-patogeneticheskaja tipologi-zacija autoagressivnogo povedenija // Arhiv psihiat-rii. - 2003. - T. 9. - № 3 (34). - 24-30.
8. Piljagina G.Ja. Mehanizmy patologicheskogo prispo-soblenija i detskaja travmatizacija v suicidogeneze // Ukr. med. chasopis. - 2003. - № 6 (38). - S. 49-56.
9. Piljagina G.Ja., Dubrovskaja E.V. Narushenija privjazannosti kak osnova formirovanija psihopa-tologi-cheskih rasstrojstv v detskom vozraste // Mis-tectvo likuvannja. - 2007. - №6 (42). - S. 71-78.
10. Frejd A. Jego i mehanizmy zashhity. - M.: JeKSMO, 2003. - 256 s.
11. Chuprikov A.P., Piljagina G.Ja., Vojceh V.F. Suici-dologija. Osnovnye terminy i ponjatija. - Kiev, 1999.
- 60s.
12. Shnejdman Je. Dusha samoubijcy. - M.: Smysl, 2001. - 315 s.
COGNITIVE-EMOTIONAL DISBALANCE (DEFICIENCY) CONCEPT AND ITS VALUE IN PATHWAYS OF MENTAL PATHOLOGY AND SELF-DESTRUCTIVE BEHAVIOUR
G. Pilyagina
Shupyk national medical Academy of postgraduate education Kiev, Ukraine
Pathway of the neurotic disturbances and manifest variants of self-destructive behaviour (SDB) based on psy-chotraumatic experience at the childhood, mainly as deviant child-parental relations. Cognitive-emotional disbalance or deficiency (CEDD) is a certain psychological measure of psychotraumatization by deviant child-parental mutual relations.
The aim of this article - the description a psychological phenomenon as CEDD and its characteristics as pathway basement of mental pathology various kinds and of SDB.
The basic maintenance. CEDD is a disproportional psychological development of the person, as a result of the chronic deviations in deviant child-parental mutual relations or extreme psychotraumatic event. CEDD is the basic characteristic of a disintegration in psychological processes cognitive and emotional functioning in interaction with a reality and also in internal experience of such interaction. It has two basic variants CEDD: is regressive-emotional and hypercognitive.
Regressive-emotional variant of CEDD is main component of personal disorders such as emotionally-unstable (F60.30), hysterical (F60.30), mosaic (F61) or even schizotypic (F21) combined with alcohol and drug abuse (F1) in most cases. Such patients in stress circumstances have maladjustment (F43.25) with high risk of impulsive self-destructive or suicide acts. The conflict behaviour in interpersonal relations as main trait of them is the great characteristic as background of manifest, clinically observable variants o SDB. Often it
formed in adolescence age with extreme development of suicide career.
The psychopathology based on hypercognitive variant CEDD is including panic disorder (F41), somatoform vegetative dysfunction (F45.3), dissociate and conversive disturbances (F44), neurasthenia (F45.8) or dysthymia (F34.1). Such patients whith hypercognitive variant SDB as result of chronic psy-chotraumatic circumstances usually detect antivital feeling and periodic suicide thoughts. The severe depressive symptomatic is developing in stress circumstances for them (severe depressive episode - F32.2 or depressive reaction as maladjustment - F43.2) with real
danger of suicide tendencies creation. In such case risk of carefully thoughted suicide acts is so strong.
Conclusions. CEDD is one of the important pathogenetic components of various psychopathologi-cal disturbances and variants of SDB. The psychological mechanisms understanding and its features determination is reasonable diagnostic way of mental disturbances. And also it is obligatory to input in psycho-therapeutic intervention at concrete kinds of neurotic mental pathology.
Keywords: ^gm^ve-emotional disbalance or deficiency, mental disturbances, self-destructive behaviour, deviant child-parental mutual relations, suicide.
УДК: 616.89-008.441
СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ НАИБОЛЕЕ РАСПРОСТРАНЁННЫХ МЕТОДОВ ОЦЕНКИ СУИЦИДАЛЬНОГО РИСКА
С.В. Харитонов, Е.Б. Любов, С.В. Ръзова, В.А. Соболев, В.М. Кушнарев
ФГБУ «Московский научно-исследовательский институт психиатрии» МЗ РФ, г. Москва, Россия
Контактная информация:
Харитонов Сергеи Викторович - кандидат медицинских наук. Место работы и должность: старший научный сотрудник ФГБУ «Московский научно-исследовательский институт психиатрии» Минздрава России. Адрес: 107076, г. Москва, ул. Потешная, д. 3. Телефон: 8 (495) 963-7572, e-mail: [email protected]
Любов Евгений Борисович - доктор медицинских наук, профессор. Место работы и должность: руководитель отдела суицидологи ФГБУ «Московский научно-исследовательский институт психиатрии» Минздрава России. Адрес: 107076, г. Москва, ул. Потешная, д. 3. Телефон: 8 (495) 963-7572, e-mail: [email protected]
Рызова Светлана Владимировна - медицинский психолог. Место работы и должность: медицинский психолог ГКУЗ "Психиатрическая клиническая больница № 12 Департамента здравоохранения Москвы». Адрес: 123367, г. Москва, ул. Волоколамское шоссе, д. 47. Телефон: 8 (499) 193-05-66; e-mail: [email protected]
Соболев Владимир Алексеевич - кандидат медицинских наук. Место работы и должность: главный врач ГКУЗ "Психиатрическая клиническая больница № 12 Департамента здравоохранения Москвы». Адрес: 123367, г. Москва, ул. Волоколамское шоссе, д. 47. Телефон: 8 (499) 193-72-33, e-mail: [email protected]
Кушнарев Валерий Михайлович - кандидат медицинских наук. Место работы и должность: старший научный сотрудник ФГБУ «Московский научно-исследовательский институт психиатрии» Минздрава России. Адрес: 107076, г. Москва, ул. Потешная, д. 3. Телефон: 8 (495) 963-7572; e-mail: [email protected]
В статье обобщаются результаты рандомизированного исследования, выполненного на репрезентативной выборке включающей 94 пациента суицидологического профиля в двух исследовательских центрах (мульти-центровое).
Целью настоящей работы являлось изучение соответствия друг другу показателей суицидального риска, определяемых в наиболее распространенных тестах, шкалах и классификациях. Исследовалась корреляция между классификацией степеней суицидального риска, предложенной ВОЗ, шкалой внутреннего суицидального поведения по А.Г. Амбрумовой, шкалой суицидальных мыслей А. Бека, «Опросником причин для жизни» М. Лайхена и методикой «Сигнал». Выявлено, что клинические способы оценки согласуются между собой и другими тестами лучше, чем опросники согласуются друг с другом.
Ключевые слова: суицидальный риск, классификация, опросник, шкала, тест, сравнение.
Актуальность предпринятого исследования связана с необходимостью повышения надежности оценок суицидального риска. В ряде структур и организаций оценка вероятности суицида является особенно необходимой, при-
том, что, в большинстве случаев, нет возможности клинического обследования всего заинтересованного контингента врачом - суицидо-логом. В этих условиях значимость опросни-
