CC BY
461
УДК 811.111’42:001.101
О. Г. Дубровская
Когнитивно-дискурсивное направление когнитивной лингвистики как парадигма знания для интерпретации контекста
В статье в парадигме когнитивно-дискурсивного направления отечественной когнитивной лингвистики описывается контекст. Осмысление контекста как когнитивного образования, в котором осуществляется дискурсивная деятельность субъектов, является важным в сопоставительных исследованиях дискурса, поскольку приближает к пониманию сложной «работы» человеческого сознания по формированию дискурсивных стилей.
In the article context is interpreted as a cognitive phenomenon. This interpretation of context is very important for cross-cultural discourse studies because it results in understanding how speakers of the Russian and English languages do their discourse activity.
Ключевые слова: контекст, когнитивно-дискурсивное направление когнитивной лингвистики, индивидуальное и коллективное знание, субъект дискурсивной деятельности.
Key words: context, cognitive and discourse approaches to context, individual and shared knowledge, the doer of discourse activity.
Цель работы - продемонстрировать важность когнитивно-
дискурсивного направления отечественной когнитивной лингвистики в понимании контекста как когнитивного образования в сопоставительных исследованиях, посвященных изучению языка «в действии», то есть дискурса.
Актуальность работ, выполненных в парадигме когнитивнодискурсивного подхода к языку, не вызывает сомнений. Как отмечает автор когнитивно-дискурсивного направления отечественной когнитивной лингвистики Е. С. Кубрякова, «лингвистический анализ принимает форму когнитивного, когда основной акцент (или акценты) при рассмотрении явления делается на его участии в познавательных процессах, в обобщении опыта взаимодействия человека с миром, в актах обработки и переработки воспринятой информации человеком и т.д. Но анализ этого же явления принимает форму дискурсивного, когда изучается его специфика в актах общения и когда основное внимание уделяется его месту в дискурсивной деятельности. Таким образом, когнитивными аспектами оказываются в лингвистическом анализе аспекты, связанные с пониманием роли изучаемого явления в формировании определенных структур знания и образовании особых форматов знания, вербализующих складывающиеся в сознании человека концепты и объединения концептов. Дискурсивными же аспектами в лингвистическом анализе становятся скорее аспекты, касающиеся распределения информации по поверхности разных единиц языка, с кон-
155
кретными чертами ее «упаковки» в эти единицы и с приспособлением этих единиц к условиям и требованиям нормального протекания самой дискурсивной деятельности» [14, с. 31]. Поэтому обращение к контексту, в котором субъектом осуществляется дискурсивная деятельность, является важным и актуальным, поскольку приближает исследователя к пониманию специфики реализации дискурсивных стилей и дискурсивных практик субъектом дискурсивной деятельности - носителем русского и английского языков.
Осмысление контекста как образования, связанного с сознанием человека, то есть когнитивного конструкта, не является абсолютно новым в отечественной лингвистике. Так, в работе «Типология языка и речевое мышления» С. Д. Канцельсон, сопоставляя падежи разных языков, приходит к выводу о том, что «контекст - не генератор значений, а их внешний «проявитель», позволяющий отличить одну функцию падежа от других [8, с. 42]. Г. Я. Солганик свидетельствует о том, что «только контекст позволяет установить, что мы собственно хотим узнать..., контекст является важнейшим средством определения смысла суждения, его предиката и субъекта» [22, с. 23]. Функция контекста, по Л. В. Цуриковой, заключается в соблюдении прагматической адекватности дискурса [24].
В других работах также подчеркивается решающая роль контекста в когнитивной активности человека: все, что человек воспринимает и понимает, помещено для него в определенные рамки значений, подвергается своего рода «априорному означиванию»; нечто воспринимается и понимается человеком всегда уже из какой-то «предвосхищающей» схемы, позволяющей обрабатывать информацию тем или иным способом» [19, с. 13]. В этой связи верно предположение З. Я. Кармановой о том, что «дискурс развертывается по принципу адекватной ориентации языковой личности в каждой конкретной ситуации и обстоятельствах [9, с. 77].
Теория «внутреннего контекста» А. А. Залевской свидетельствует о понимании контекста как ментального образования, динамически самоорганизующейся системы, которая способна интегрировать продукты взаимодействия когнитивных, перцептивных и аффективных аспектов психической деятельности индивида [7]. И. С. Бороздина и Т. Ю. Сазонова справедливо отмечают, что в различных ситуациях одни и те же объекты могут концептуализироваться по-разному в зависимости от того, воспринимается ли объект как единое целое, или же говорящий концентрируется на какой-либо его части [21].
У Н. Н. Болдырева когнитивный контекст представляет собой «связанную структуру знания, в которой нашим опытом познания мира запрограммировано наличие определенных элементов или событий и их соответствующая интерпретация или оценка» [4, с. 17]. В качестве когнитивного контекста, по Н. Н. Болдыреву, может выступать та или иная когнитивная область (ментальное пространство, концептуальная структура),
содержащая знания определенного рода, так или иначе ассоциированные с данной языковой единицей [3]. Значения слов в системе языка, по мнению Н. Н. Болдырева, соотносимы не столько с парадигматическим и синтагматическим контекстами, «сколько с определенными когнитивными контекстами - когнитивными структурами, или блоками знания, которые стоят за этими значениями и обеспечивают их понимание» [2, с. 17-18]. Так, одно и то же высказывание Холодно! в разных когнитивных контекстах может передавать разный смысл: о погоде, об игре, правильности догадки [11, с. 26]. Одно и то же поведение, в зависимости от того, осуждается оно или одобряется, в контексте той или иной культуры может иметь различные когнитивные основания. Например, в результате одних и тех же действий одну и ту же хозяйку можно назвать «скупой» либо «экономной» (примеры Н. Н. Болдырева). По И. Т. Касавину, смысл высказывания «Джон находится здесь» зависит от того, где находится адресат и адресант. Для одного из них смысл этого высказывания может быть оформлен следующим образом: «Джон находится там» [10]. В этой связи некоторые исследователи полагают, что при каждом повторе словесных или невербальных форм происходит модификация их восприятия человеком: «даже если повторить какую-то фразу слово в слово, то сам факт ее повторения в ином пространстве и времени делает ее другой» [18, с. 76]. В связи с этим автор цитаты полагает, что то, что подразумевается под повтором, на самом деле псевдоповтор, воспроизведение, предполагающее одновременно и реализацию старого и произведение нового состояния реального мира.
Когнитивно-дискурсивная интерпретация контекста связана с проблемой индивидуального и коллективного сознания, поскольку субъект дискурсивной деятельности уникальным образом сочетает в себе признаки культуры и социума, значимых в процессе его социализации, а также индивидуально-личностные особенности, сформированные в результате общения с миром, присвоением общественного опыта, в результате когнитивной обработки информации, поступающей к субъекту из внешней действительности. В этой связи Е. С. Кубрякова отмечает, что «хотя речь говорящего и отражает субъективный образ объективного мира и индивидуальную картину мира, все это преломлено через коллективные сведения о мире, уже «пропущенные» через язык и объективированные в них» [13, с. 21]. Изучая природу сознания, С. А. Осокина полагает, что сознание, ментальная структура человека, оперирующая знаками, стало рассматриваться как нечто такое, что может быть не идентично самому себе в разные моменты времени. Обнаружилось, как полагает С. А. Осокина, что в каждом человеке «одновременно живет несколько субъектов мыслительной деятельности, и какой из этих субъектов работает в данный момент времени, зависит от бесконечного множества обстоятельств» [18, с. 30].
О том, что коллективное знание обладает двойной детерминацией -социокультурной и биолого-психологической - размышляет Н. И. Курга-
нова [15]. Автор различает ядро и периферию в коллективном знании. Ядро формируется за счет наиболее востребованной и актуализированной части информации, «которая играет жизненно важную роль для членов того или иного лингвокультурного сообщества», тогда как периферию формирует зона индивидуальных различий, «которая является результатом уникального индивидуального опыта конкретных индивидов, их творческого и нестандартного отношения к миру» [15, с. 22].
На необходимость различать два типа концептов, а именно: концепт как достояние индивида и концепт как инвариант, указывает А. А. Залев-ская. А. А. Залевская исходит из положения о том, что «...видение мира людьми всегда определяется культурой, а то, что признается «объективным», на самом деле несет на себе отпечаток «субъективности», хотя в качестве субъекта в таком случае выступает культура» [6, с. 61].
Многие ученые отмечают, что субъект формируется в обществе в процессе социализации и, следовательно, не может не нести на себе отличительные черты этого общества, в котором происходит его становление [12]. По Н. А. Бердяеву, homo sapiens входит в человечество не как человек вообще, а только как человек национальный [1]. По мнению Л. С. Лурье, все представители одного этноса обладают сходным менталитетом, понимаемым как «совокупность сознательных и бессознательных установок, сопряженных с этнической традицией» [17, с. 45]. В этой связи И. В. Привалова отмечает, что субъект не только усваивает социальный опыт, но и активно воспроизводит его. Автор полагает, что языковой и неязыковой опыт индивида можно рассматривать как «слепок модели общества, в котором сфокусированы культурно-национальные эталоны восприятия и общения» [20, с. 139].
У Л. В. Цуриковой индивид рассматривается в качестве активного носителя как общественного, так и индивидуального, характерного только для его психической организации, сознания. Л. В. Цурикова отмечает, что «как носитель индивидуального сознания он вносит свой вклад в общественное сознание, в том числе и через культуру, в которой «отстаивается» все, что нормируется, канонизируется, институционализируется». Автор метафорически замечает, что «через культуру как через фильтр идет и обратный процесс обогащения индивидуального сознания за счет сознания общественного» [25, с. 21 - 22].
Проведя глубокий теоретический анализ литературы по проблеме исследования коллективного знания, Н. И. Курганова, цитируя работы В. Ф. Петренко и А. Н. Леонтьева, приводит свидетельства того, что индивидуальное знание не является порождением исключительно индивидуального сознания, поскольку человеческое восприятие и осознание мира ограничены конкретно-исторической системой значений, которая вырабатывается в той или иной культуре. Автор полагает, что индивид не имеет собственного языка, вырабатываемых им самим значений, а осознание им
явлений действительности может происходить только посредством усваиваемых им извне «готовых» значений - знаний, понятий, взглядов, которые они получают в общении [15, с. 20].
Исследования В. В. Красных свидетельствуют о том, что «каждый человек говорящий обладает индивидуальным когнитивным пространством (ИКП), набором коллективных пространств (ККП) тех социумов, в которые он входит, и когнитивной базой (КБ) того национальнолингвокультурного сообщества, членом которого он является [12, с. 23].
По Н. Н. Болдыреву, «индивидуальность знания отдельного человека заключается не столько в их исключительности и неповторимости, сколько в индивидуальном характере количественного и содержательного показателей уровня усвоения коллективного знания, плюс его индивидуальная оценка и интерпретация» [4, с.17]. В этой связи, как справедливо отмечает Н. И. Курганова, возникает задача исследования результатов и процессов когнитивной деятельности, вырабатываемых в рамках определенной культуры, а значит, «проведения сравнительно-сопоставительных исследований фрагментов знаний с целью выявления общего и культурноспецифического в содержании ментальных репрезентаций у носителей разных языков и культур» [15, с. 19].
Применительно к изучению дискурса Е. С. Кубрякова отмечает, что язык должен изучаться в рамках дихотомии «когниции и коммуникации» как «объект двойственный, диалектически сложный» [13, с. 15]. С точки зрения когнитивного подхода, как отмечает Е. С. Кубрякова, «у разных исследователей в фокусе внимания могут находиться либо вопросы о том, какие структуры знания стоят за определенными языковыми формами (то есть каковы когнитивные основания этих форм), либо вопросы о том, с помощью каких языковых форм могут быть репрезентированы те или иные форматы знания» [13, с. 12].
На основании изучения литературы мы предполагаем, что часть информации, поступающей к человеку из внешнего мира, фиксируется как «манера речи» (ведения дискурса) носителей языковой культуры, которая «определяется регулярным и последовательным использованием ими определенных интерактивных и языковых стратегий устной и письменной коммуникации» [5, с. 305]. Л. И. Гришаева и Л. В. Цурикова справедливо в этой связи отмечают, что предпочтение тем или иным стратегиям носители языка отдают чаще всего неосознанно. Выбор обусловлен присущими языковому сообществу глубинными ценностными ориентирами, верованиями и ожиданиями: «следуя принятым в их языковых культурах конвенциям общения, носители разных языков и разных вариантов одного языка в аналогичных коммуникативных условиях могут вести общение по-разному, реализуя свойственный их культуре дискурсивный стиль» [5, с. 305]. Так, например, один и тот же смысл «Скамья покрашена, можно испачкаться» передается разными дискурсивными стилями: Осторожно, покрашено!
(инструкция, предупреждение) в языковом сознании носителей русского языка и Wet paint (констатация факта) - английского.
Когнитивно-дискурсивные основы контекста дают возможность полагать, что субъект дискурсивной деятельности видит мир не через призму своего языка, а через призму своей концептуальной системы, индивидуально усвоенной каждым субъектом (коллективным или индивидуальным) информации, поступающей из внешнего мира. Часть индивидуальной концептуальной системы репрезентируется в дискурсивной деятельности субъекта - носителя русского и английского языков.
Наши наблюдения свидетельствуют о том, что субъекты - носители языков вступают в дискурсивную деятельность с определенным багажом знаний и представлений, системой отношений к миру. В дискурсивной деятельности они демонстрируют, модифицируют не только профессиональную культуру, но и личностные социокультурные смыслы (общаются не культуры, а люди, их представляющие), передают личное отношение к происходящим событиям. Иными словами, «познающее существо вырезает из реальности именно то, что соотносимо с его деятельностью» [16, с. 37].
В этой связи важно отметить, что мы не отрицаем верность суждения о том, что «несмотря на наличие в сознании коммуникантов обширного когнитивного пространства, включающего индивидуальные знания, полученные в результате обработки личного опыта, в своем речевом поведении участники общения опираются на те знания и представления, которыми обладают все члены одного с ними языкового сообщества, и на знания, составляющие общий когнитивный фонд участников данной интеракции» [23, с. 7]. Речь, на наш взгляд, идет о сложном диалектическом единстве общего и индивидуального в концептуальной системе человека.
Таким образом, когнитивно-дискурсивное направление когнитивной лингвистики формирует концептуальную основу для понимания природы контекста как когнитивного образования. Когнитивный контекст мы рассматриваем в качестве ведущего фактора конфигурации дискурсивных стилей. В этой связи важно отметить, что представления о мире формируются в ходе познавательной деятельности человека, и часть из них фиксируется языковыми структурами, а также дискурсивными стилями.
Список литературы
1. Бердяев Н. А. Избранные труды / вступит. ст. Т. А. Филиппова. - М.: РОССПЭН, 2010.
2. Болдырев Н. Н. Принципы и методы когнитивных исследований языка // Принципы и методы когнитивных исследований языка: Сб. науч. тр. / отв. ред. Н. Н. Болдырев. - Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г. Р. Державина. 2008. - С. 11 - 29.
3. Болдырев Н. Н. Проблемы исследования языкового знания / Языковое знание и языковое сознание // Когнитивные исследования языка / гл. ред. серии Е. С. Кубрякова, отв. ред. вып. Н. Н. Болдырев. - М.: Ин-т языкознания РАН; Тамбов: ТГУ им. Г.Р. Державина, 2009. - Вып. 1. Концептуальный анализ языка: сб. науч. тр. - С. 91 -103.
4. Болдырев Н. Н. Языковые категории как формат знания // Вопросы когнитивной лингвистики. - 2006. - № 2. - С. 5 - 22.
5. Гришаева Л. И., Цурикова Л. В. Введение в теорию межкультурной коммуникации. - М.: Академия, 2007.
6. Залевская А. А. Интегративный подход к пониманию текста. Материалы международной конференции, посвященной 60-летию факультета иностранных языков: сборник научных трудов. - Тверь: ТГУ, 2003. - С. 58 - 68.
7. Залевская А. А. Психолингвистические исследования. Слово. Текст: Избранные труды. - М.: Гнозис, 2005.
8. Канцельсон С. Д. Типология языка и речевое мышление. - М.: Едиториал УРСС, 2004.
9. Карманова З. Я. Феноменология контекста // Вестник Челябинского государственного университета. Сер. Филология. Искусствоведение. - Вып. 38. - 2009. - № 39 (177). - С. 76 - 84.
10. Касавин И. Т. Текст. Дискурс. Контекст. Введение в социальную эпистемологию языка. - М., 2008.
11. Кашкин В. Б. Введение в теорию дискурса. - М.: Восточная книга, 2010.
12. Красных В. В. Этнопсихолингвистика и лингвокультурология. - М.: Гнозис,
2002.
13. Кубрякова Е. С. В поисках сущности языка: Вместо введения // Когнитивные исследования языка/ гл. ред. серии Е. С. Кубрякова, отв. ред. Н. Н. Болдырев. - М.: Инт языкознания РАН; Тамбов: ТГУ им. Г.Р. Державина, 2009. - Вып. IV. Концептуализация мира в языке: сб. научн. тр. - С. 11 - 24.
14. Кубрякова Е. С. О методике когнитивно-дискурсивного анализа применительно к исследованию драматургических произведений (пьесы как особые форматы знания) // Принципы и методы когнитивных исследований языка: сб. науч. тр. - Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г. Р. Державина, 2008. - С. 30 - 45.
15. Курганова Н. И. Проблема исследования коллективного знания в когнитивной лингвистике // Вопросы когнитивной лингвистики. - № 2. - 2010. - С. 18 - 26.
16. Лекторский В. А. Конструктивизм в эпистемологии и науках о человеке: Материалы круглого стола // Вопросы философии. - 2008. - № 3. - С. 3 - 37.
17. Лурье С. В. Историческая этнология. - М.: Аспект-пресс, 1997.
18. Осокина С. А. Языковые механизмы воздействия на человека: Монография. - Барнаул: Графикс, 2007.
19. Позднякова Е. М. Когнитивное и концептуальное картирование в рекламной коммуникации // Рекламная коммуникация: Лингвокогнитивные аспекты исследования: колл. моногр. / под ред. Е. М. Поздняковой. - Тамбов: ТГУ им. Г. Р. Державина, 2009. -С.11 - 20.
20. Привалова И. В. Интеркультура и вербальный знак: Лингвокогнитивные основы межкультурной коммуникации. - М.: Гнозис, 2005.
21. Сазонова Т. Ю., Бороздина И. С. Содержание пространственных концептов как отражение культурного знания // Вопросы когнитивной лингвистики. - 2010. -№ 2 (023). - С. 27 - 33.
22. Солганик Г. Я. Синтаксическая стилистика. - М.: КомКнига, 2006.
23. Цурикова Л. В. Межкультурное взаимодействие с позиций когнитивнодискурсивного подхода // Вопросы когнитивной лингвистики. - 2006. - № 1. - С. 5 - 15.
24. Цурикова Л. В. Проблема естественности дискурса в межкультурной коммуникации: автореф. дис. .д-ра филол. наук. - Воронеж, 2002.
25. Цурикова Л. В. Социально-культурная обусловленность знания и анализ дискурса в межкультурной коммуникации // Вестник ВГУ. Серия лингвистика и меж-культурная коммуникация. - 2001. - № 2. - С. 17 - 25.
