CC BY
235
КОЧЕВАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ ЕВРАЗИИ В ПРОСТРАНСТВЕ И ВРЕМЕНИ
Термин «кочевая цивилизация» имеет особый оттенок. Он не так давно принят в среде кочевнико-ведов и востоковедов [1, с. 3—7]. Это определение не всегда в полной мере соответствует тому, что применяется для оседлых сообществ. Однако на определенной стадии развития человеческих сообществ, взаимодействующих на гигантских просторах Евразийского степного вмещающего пространства (по Л.Н. Гумилеву), по степени своей социальной и межэтнической дифференциации, коммуникационным способностям становится таковой, что вольно или невольно заставляет развиваться и взаимодействовать многочисленные сообщества по правилам законов единой социальной системы.
Из сказанного следует, что вмещающее пространство — это степная Евразия. Время, вероятно, необходимо определить как «Эпоха переселения народов». Хотя и здесь следует сделать существенную поправку. С моей точки зрения Эпоха Переселения человечества длится уже миллионы лет. Человек переселялся и осваивал пространства постоянно. Однако этот факт само человечество пока осознает со сравнительно позднейшего периода. По общепринятым энциклопедическим данным Великое Переселение начинается со II в. н. э., за отправную точку выбрано нашествие алан и переселение готов из Сканды в лесостепную и степную Европу [2, с. 111].
Вероятно, нет смысла размышлять о причинно-следственной стороне этой историографической реальности. С моей точки зрения все началось на много раньше и в более удаленных от Европы пределах.
Если за начальную точку перемещений человечества в рамках Евразийского пространства взять некий рубеж, который установил единый вектор переселения и миграций, то, вероятнее всего, следует остановиться на последней трети II тыс. до н. э., когда установилось в преобладании своем направление Восток-Запад.
Исходной точкой вероятно явится район Ордо-са. Ордос — своеобразное жизнетворящее лоно степи. Он находится внутри петли, которую образует Великая Желтая река в среднем своем течении. Несмотря на то, что это субтропическая широта (юг Средней Азии, Иран, Турция), его ландшафты и по сей день хранят поистине неиссякаемые ресурсы жизнеобеспечения. Великое Евразийское движение в основном своем векторе с востока на запад началось именно отсюда в конце И-го тысячелетия до н. э. Что было тому причиной? Чаще всего за пестрой чередой человеческих великих и драматических исторических пертурбаций, угадываются гло-
бальные основополагающие причины исторических трансформаций, которые явились тем первым вызовом людскому сообществу и всегда возникала та исходная дилемма, которая по-русски звучит Чернышевским «Что делать?», по-английски шекспировским «То Ье ог по! К) Ье».
Принять или не принять вызов, бесспорно, означало существовать или погибнуть. Безусловно, главные вызовы выдвигала природа. В глобальном историческом смысле они выражались длинными фазами изменения климата, за которыми следовали перемещения и изменения ландшафтов континента. В локальном — стихии, катастрофы, которые в результате тектонической и вулканической деятельности материков порождали в историческом смысле короткие, но не менее глобальные изменения климата и, следовательно, жизненных условий. Такое событие началось примерно с середины II тыс. до н. э. в рамках Азиатского континента [3, с. 106].
С этого времен, по мнению палеопочвоведов и климатоведов начинается длительный период ари-дизации (осушения) и потепления климата в степной зоне Евразии. Проще говоря, стал формироваться облик современного континента. В сердце Большой Монголии обозначился безжизненный очаг Гоби. Селища больших сообществ скотоводов Тарима, живших здесь во времена Аркаима, засыпали знойные пески Такламака на. Все эти перемены протекали по закону русского климатолога Военкова с востока на запад, вдоль степного пояса. Все народы, живущие в этом ареале, вынуждены были ответить на вызов природы [4, с. 24].
Палеоиранское и монголоидное скотоводческое население Западной и Восточной Монголии, Манчжурии и Северного Китая, равно как и андроновс-кое индоиранское население урало-казахстанских степей (недавние потомки аркаимско-синташтинс-ких пращуров) вынуждены были искать новые природные ниши в монгольских предгорьях, урало-си-бирских лесостепей и азиатских оазисов [5, с. 42].
Первым яблоком раздора стала долина Хуанхэ. Здесь вошли в соприкосновение непримиримые интересы скотоводов (Северных варваров) и земледельцев Великой равнины, которые вынуждены были активно переходить к принудительному земледелию.
Может быть термин непримиримые здесь не совсем уместен, так как в разные времена исторические обстоятельства создавали определенный баланс их взаимоотношениям.
Вначале чаша весов склонилась в пользу более мобильных и организованных скотоводов с грозны-
ми видами оружия и колесниц, пришедшими сюда из Западной Азии. Ворвавшиеся на Великую Китайскую равнину в XIII—XII вв. с севера племена скотоводов из Монголии и Западной Монголии в историческое мгновение завоевали гигантское количество оседлого земледельческого прокитайского населения и создали самую древнюю Шанскую династию, а возможно и цивилизацию Шан. Так как именно в это время возникло строгое иерархическое общество и появилось иероглифическое письмо. Потрясает жестокость и неразумность многочисленных человеческих жертвоприношений в царских усыпальницах Аньян (рис. I, фото 1, 4, 5). Может быть это как раз указывает на то, что цивилизация и варварство на этой ступени соседствовали бок о бок. Этот алгоритм взаимодействия земледельцев и степ-няков-скотоводов, как вечная братская (заметьте братская) неприязнь Авеля и Каина, извечная основа человеческой консолидации. Отныне и впредь она будет являться главной и решающей скрепляющей массой в конструировании Евразийских социумов.
Однако впредь удача будет на стороне земледельцев равнины. Гигантский прибавочный продукт, который позволило получить сековое рисоделие, позволил Красному дракону не только победить и изгнать бесчисленные племена жунов и ди — северных варваров в эпоху воюющих царств, но и создать единые империи Цинь и Хан, которые продолжили развитие самой долгой и древней национальной культуры, существующей по сей день на земле, коей явилась китайская цивилизация. Все оставалось неизменным: мечи, чеканы, ритуальные сосуды дины и ху. Вот только людские жертвы и черепа сменили символические керамические армии в полный размер или в виде символических моделей. Армии, стада, утварь, богатства —все заменилось в прагматическою эпоху Хань в эдакий игрушечный облик, только мавзолеи и усыпальницы оставались величественными и вооружение — самые грозные и первые в Азии мечи из пакетной стали, мечи и кинжалы, арбалеты — самострелы и, наконец, пластинчатые панцири и шлемы, изготовленые из непробиваемых базальтовых пластин, оставались реальные. Все это достигает своего блистательного рассвета в пору Танского ренессанса, который происходит в Китае более чем за половину тысячелетия, чем в Европе, и открывает могучую династию Тан (рис. 1, фото 2,3; рис. 2, фото 1,2). К этому времени границы империи окончательно оконтуриваются горами и рукотворными рубежами, а пределы ее интересов на севере простираются до Сибирской тайги, на западе до Западного моря (Арала) и Уральских гор, а на юге до Индостана. Кстати эти границы и по сей день указываются на современных картах КНР и ее соседей. Вопрос с северными варварами был окончательно решен и шеренги тюркских, уйгурских и кыргызских вассальных царей приходили к танским дворцам и ваялись в поминальном подножии гигантских статуй танских императоров (рис. 2, фото 2—4).
Но самое главное для этой цели — было закончено более чем тысячелетнее сооружение Великой Китайской стены, способной сохранить в неприкосновенном благоденствии Поднебесной.
По сей день она остается самым грандиозным по трудозатратам сооружениям земли. Неслучайно, что только этот рукотворный объект космонавты невооруженным глазом могут наблюдать с орбиты.
В исторической литературе невольно утвердилось мнение о неэффективности этого грандиозного сооружения.
Так ли обстоит дело в реальности?
Думаю, что для государства благополучие, которое основано на хрупкой системе каскадного дам-бового секового орошения, отдельные узлы которого перед тем как начать давать урожай должны 60 лет [6, с. И] орошаться водой и удобряться лесом. Поэтому обеспечение сохранения и эффективного функционирования этой системы — непреложная жизненно важная забота всего китайского сообщества. К сожалению, в истории сохранились факты, когда и как обходили эту твердыню орды киданей, уйгуров и темучина, однако при этом просто не сохранились факты о нереализованных набегах. И, наконец, сейчас, когда стена единовременно принимает десятки тысяч экскурсантов, принося в казну миллионы юаней, нам трудно оценить этот своеобразный подарок циньских, ханьских, суйских и танских императоров своим наследникам.
Однако вернемся снова в ареал кочевых цивилизаций. Распад культур позднебронзового века приводит к началу глобальных переселений племен жунов и ди на Енисей, Алтай и, наконец, в Туркестан — Синцзян в оазисы, которые к X в. до н. э. достигает встречная волна палеоиранского урало-казастанского андроновского населения.
Здесь в Синцзяне в оазисных районах Турфана и Припамирья с одной стороны продолжают существовать скотоводческие культуры с комплексным (то есть включающим земледелие, огородничество, зачатки ремесла и торговли) хозяйством на весьма короткий период примерно на два-три века. После чего основная часть джунгарского и турфанского населения вынуждена была осваивать предгорья в качестве основных производственных ниш, которые явились основой кочевого скотоводства. В Припа-мирье возникает сакский союз племен.
На Алтае сосредотачивается скифское население Монголии, Джунгарии и Сибири. Интересен тот факт, что своеобразным эпохальным тотэмическим маркером этих первых кочевых сообществ явился монгольский янгир (горный олень — для скифов). Отсюда эти янгиры и олени устремились на гигантские расстояния вдоль степи и лесостепи далеко на запад до причерноморских степей и дунайского Альфельда.
Это движение было ускорено с возникновением первой кочевой империи, которая может быть названа империя хуннов, которая была создана на рубеже III—II вв. Шаньюем Модэ.
Создания ее привели фактически к неостановочному движению весь азиатский мир кочевников: юэчжи, гянгуни, усуни...
На западе это привело к появлению аланов, асов, тохаров, кушанов, усуней, кангюев в Средней Азии, Казахстане, Урало-Поволжье.
Длительное противостояние хуннов-сюннов с Ханьской империей приводят вначале к распаду еюнну на южных и северных и впоследствии к исходу последних далеко на запад. После чего в середине Н-го в. н. э. они появляются в безлюдных ура-ло-казахстанских степях.
Рис. 1. Аньян. 1 — жертвенная пища из человеческой головы; 2 —ритуальные чаши из человеческш черепов; 3 —музыкальный инструмент из человеческого черепа (династия Тан); 4 — ритуальные чаши
из панцирей черепах: 5 — боевые колесницы
Эти события фактически открывают эпоху, когда самое широкое пространство Евразийских степей становится составной частью большой кочевой цивилизации, которая к тому времени уже сложилась и существовала в степном центре материка. Дальнейшее ее расширение происходило с движением гуннов в Европу с 370 года, когда они переправились через Волгу и разгромили алан. Однако на тот момент Европейские степи еще не вошли в единое пространство кочевой империи. Господство аланов, гуннов и чуть позднее болгар (кутигуров, утигуров) и авар было кратковременным.
Единое пространство принесли в Западную Азию и Восточную Европу Голубые Тюрки, которые словно расширили китайский танский ареал далеко до северного Причерноморья.
Окончательное сложение этой цивилизации ознаменовалось возникновением самой могучей материковой коммуникации, которой явился Великий Шелковый Путь. И хотя начало его находилось в столице Поднебесной Чанъяне (Сиане), а заканчивался он на Ближнем востоке и в Западной Европе, основная его часть проходила все тем же маршрутом Переселения народов, который превратился к раннему средневековью основной, прежде всего социально-политической, а затем уже торговой магистралью кочевых и оседлых цивилизаций Евразии. Говоря о Шелковом Пути, сути этого термина, его назначение и даже траектория его маршрутов заведомо или невольно искажаются сообразно представлению историографов азиатских или европейских оседлых культур и наций. А тем не менее Тюркские каганы — первые, кто поставил под реальный контроль этот ареал. И от их воли зависела цена на азиатские шелка, фарфор и пряности в средневековой Европе, в Передней Азии и на Ближнем Востоке.
Однако парадоксальный факт! Культура этой легендарной кочевой империи, которая соответственно делилась на Восточную и Западную, до сего дня была загадочной и непознанной для современной. Хотя в прямом смысле их грандиозные пантеоны уже давно были замечены исследователями и получили название курганы с каменными «усами». Это огромные планиграфические сооружения достигающие размеров 400 х 100 м. Однако в связи с первоначальной ошибочной интерпретацией, они были отнесены ко времени почти на полторы тысячи лет раньше. Так бывает в науке, тем более что эти памятники в разрезе своей грандиозности, обнаруживают крайне мало вещей, которые позволили бы точно продатировать их.
Может быть именно поэтому отсчет тюркской истории в урало-казахстанских степях многие архе-ологи-кочевниковеды до сего дня начинали со времени его наивысшего расцвета — VIII—IX вв. Это происходит потому, что с этого периода в наших степях появляются каменные скульптуры или бабы.
В известном танском комплексе Квинлин (близ Сиани) у мавзолеев установлены статуи императо-
ров, а также юнных и пеших обезглавленных скульптур тюркских вассальных вождей (рис. 2, фото 2—4). Оттуда вожди второго тюркского каганата из племен карлуков, огузов и кыпчаков переняли и принесли в казахстанские и европейские степи эту монументальную традицию. Здесь в Западном При-тяньшанье, в долине реки Чу и на перевалах киргизского Алатау в урочищах Жайсан и Мерке с приходом этой второй тюркской волны появились бесчисленные статуи с явным символом покорности в своем облике. Трудно сказать с чем была связана эта иконография (рис. 2, фото 5—7). Может быть это традиция, которая была заложена и принята от китайских скульпторов, изображавших тюрских, уйгурских и карлукских каганов только лишь в такой позе. Может это связано с тем, что тюрки-карлуки и кыпчаки пришли на земли ранее заселенных своими собратьями из племен «Он-ок-будун» рода Дуло и Нушеби и этим выражали свою покорность насельникам этих земель.
Все что произошло потом и легло в начало зарождения всех тюркоязычных народов Западной Азии и Восточной Европы.
Вероятно самая широкая полоса Евразийского аридного коридора, коим являются степи Казахстана и Урала с раннетюркского периода (VI—VIII вв.), вошла в важнейший период своего историко-куль-турного развития. Все, что ранее здесь носило некий облик локального или транзитного развития. Будь то самые западные и даже лесные коими явились саки-тасмолинцы. Будь то самые восточные из европейских скифов, пришедшие сюда из далекого Поднепровья и оставившие гигантские земляные пирамиды Филипповки, Курганного, Темира.
Гунны, сорвавшиеся с границы Европы и Азии и «бичом господним» обрушившиеся на Европу:
«Дикий храп лошадиный Прокатится как ураган,
И из мрака руины Ощерились новым веком».
Что это за новые века. Думаю, это время, когда начала складываться единая Евразия. И собственно тюрки и установили в рамках Азии и Европы это единство. Еще раз подчеркну—это единство не сводится лишь к жизнедеятельности в векторе Великого Шелкового Пути. Оно вошло в плоть и кровь всех народов Евразии. Дабы проиллюстрировать это, приведу лишь небольшой ряд примеров, как неких исторических откровений, которые неожиданно приходят на страницы современной исторической литературы.
Рыцари Европы — это своеобразный кодекс, который сформировался изначально как традиция кочевых воинских дружин всех мастей и культур (рис. 3, фото 3). Помните о короле Артуре — выходце из клана сарматов, вероятно переселившихся в Англию из Европы. Языгов-сарматов, вытесненных гун-
Рис. 2. I — гробница Цинь Ши Хуана. Поверженная временем непобедимая армия; 2—4 — танские мавзолеи Квинлин: аллея императоров, скульптуры тюркских вассалов; 5—7 — тюркские ритуальные
комплексы Жайсан, Мерке
" ’’’ ’?:*•$$$>'* 1
>4>вл*49« А А V ,. .' > , .»<. Л ..0І; .*Чм£*« .' О
■-- 'СС
V ' ' '
* ч; \^ -
^ «і \ ЛІ*
Рис. 3.1 — тюрские тамги; 2—4 — стены и руины дворца Преслава (Болгария); 5 — текст глаголицы Кирилла; б—7 —Дунайская Пуста; 7 — монументальная конструкция «Обретение Венгерской родины
ханом Арнадом» (Будапешт)
нами. Обнаружение яркой монголоидной примеси в антропологии викингов, вынуждает сегодня всерьез задуматься об их этническом облике. А вот ряд тюркоязычных параллелей, которыми наполнилась Центральная Европа в эту эпоху раннего средневековья. Их приводит в своей книге востоковед Мурат Аджи [7, с. 141—146].
Бургундия, что этимологически происходит от названия тюркского рода Бургунды, этому соответствует название местности Бургунду в Иркутской области.
Тулон, Тулуза — алтайское юрт Тулун (вспомните русско-монгольское название Тула).
В армии Атиллы воевало племя терингов (турин-ги — от тюркского слова теринг — глубокий, богатый), оно сегодня известно как земля в Германии — Тюрингия.
Турин — Туран.
Балканы — Балкан (гора, поросшая лесом — тюрк., балкары—тюркское, кавказское население.).
Карпаты — Карпат (местность наводнений).
Этот список можно продолжить, хотя некоторые совпадения могут быть либо случайны, либо хранить дань древнейшего настратического единства индо-европейской и палеоиранских праязыков. Но большинство из этих названий появились и утвердились именно в самом смутном для Европы времени раннего средневековья — I тыс. н. э.
Тогда же в Причерноморье появляется ранее уже упоминаемое родовое наименование Дуло или Дулу. Помните о народе «Десять стрел», оставившего величественные пантеоны — курганы с «усами». Это княжеский род болгар, основавший Великую Приазовскую Болгарию, входивший в состав Хазарского каганата, но позже в VIII в. восстав против него и потерпев поражение, переселившееся вместе со своим народов в западное Причерноморье, где и основал Великое Болгарское царство.
И вот что парадоксально, преодолев Добруджу и выйдя к подножию Северных Балкан, болгары в считанные годы смогли отстроить белокаменные города Великого Тырново, Преслав и Плиска, с могучими стенами, возведенными по всем правилам фортификации, деревянными и каменными храмами, вначале тенгрианскими, а с 865 года после принятия ханом Борисом христианства великолепными православными храмами (рис. 3, фото 2—4). Обратите внимание, стены этих крепостей, дворцов и храмов испещрены тамгами — родовыми значками, которые встречаются вместе с оленями и янги-рами в ареале всей кочевнической Эйкумены от Ордоса до Дуная (рис. 3, фото 1). Но удивительным является тот факт, что Великий просвещенец Кирилл, который, кроме того, что побывал в Византийском дворце, посетил ставку хазарского и аланского ханов для составления новой азбуки, использовал все те же тамги. Первый алфавит Кирилла и Мефодия — глаголица — удивительным образом
напоминал именно танговый ряд (рис. 3, фото 5). Климент Ахридский, позже унифицировав и адаптировав кириллицу для чтения и письма, фактически изменил этот ряд до неузнаваемости (см. рис. 3).
Чуть позже эта грамота была возвращена в Евразийское пространство. Я имею в виду обретение этого письма Русскими Землями и Россией.
Для чего я приводил эти факты. Может быть для того, чтобы проиллюстрировать весьма важное положение. Кочевая — это в той же мере цивилизация, что и оседлая. Просто реалии ее несколько отличны. Однако в определенных исторических условиях она, с точки зрения глобального времени, способна молниеносно принимать вызов новых условий и обретать те же формы, что и оседлая цивилизация.
Примерно то же случилось с нашими земляками уральскими мадьярами, переселившимися сначала на Волгу, потом на Днепр и, наконец, Альфельд в конце IX в. Придя сюда в сопровождении семи вождей хетумогер, племена Арпада, распределив и после заняв все остепнения (пусту) территории Большого и Малого Альфельда, Прикарпатье, Вое-водино, все-таки не смогли не поддаться соблазну оседлой цивилизации и основали замки-города, вокруг которых рядом с аварскими и мадьярским кочевниками относительно мирно уживались славянские земледельцы, символ которых и породил Великую Венгрию (рис. 3, фото 6, 7).
И вновь этот алгоритм, сменив предшествующий цивилизационный уклад, дал свои благоуханные всходы. Собственно эта формула изначально и после являлась решающим в возникновении феноменального Евразийского единства, коим явилась страна, ныне существующая на одной восьмой части суши Земли.
Литература
1. Степная цивилизация Восточной Евразии. Т. 1. Древние эпохи.—Астана: Култегш, 2003.—264 с.
2. Боталов, С.Г. Великое переселение народов / С.Г. Боталов // Уральская историческая энциклопедия. —Екатеринбург: Академкнига, 2000. — С. 111.
3. Боталов, С.Г. Хунны и гунны / С.Г. Боталов // Археология, этнография и антропология Евразии. — Новосибирск.— 2003.—№ 1. — С. 106—127.
4. Мордкович, В.Г. Степные экосистемы / В.Г. Мордкович. — Новосибирск: Наука, 1982. — 230 с.
5. Боталов, С.Г. Срединная Евразия в начале эпохи поздней древности / С.Г. Боталов // История и историки. Сб.науч.трудов выпускников и преподавателей исторического факультета ЧГПУ. — Челябинск : ЧГПУ, 2006. — С. 40—55.
6. Кульпин, Э.С. генетические коты цивилизации / Э.С. Кульпин // Генетические коды цивилизации. — М.: Московский лицей, 1995. •— С. 3—28.
7. Мурад, Аджи. Кыпчаки. Древняя история тюрков и Великой Степи / Аджи Мурад. — М. : [б. и], 1999, —176 с.
