CC BY
127
Литература
1. Крупенникова Ю. Ядерная проблема КНДР // Студент и научно-технический прогресс: Глобальные проблемы и принципы устойчивого развития материалы XLIII Междунар. науч. студ. конф. - Новосибирск: Изд-во Новосиб. гос. ун-та, 2005. - С. 21-22.
2. Военно-промышленный курьер. 21 фев. 2007 г.
3. Российская газета. 4 сент. 2007.
4. Жебин А. Независимая газета. 24 дек. 2007.
5. Мирзаян Г. Эксперт Online. 17 июля 2008.
6. Асмолов К. Время новостей. 1 сент. 2008.
7. Барч Б. Frankfurter Rundschau & InoPre. 2 окт. 2008.
8. Кисляков А. РИА Новости. 17 окт. 2008.
9. Евсеев В. Ракетно-ядерный щит двух "изгоев" Независимое военное обозрение. 14 фев. 2009.
10. Кирьянов О. Сеул // Российская газета. 13 дек. 2008.
11. Кунадзе Г. Занимательная «денуклеаризиция» // Независимая газета. 17 фев. 2009.
12. Косырев Д. "Корейская ядерная проблема" превращается в "японскую" // РИА Новости, 15 апр. 2009.
13. Самохоткин А. Корейские песни // Время новостей. 6 апр. 2009.
14. Ярошинская А. Боевой атом чучхе: история повторяется // Росбалт^И. 1 мая 2009.
15. Воронцов А. России не страшны северокорейские ракеты // Время новостей. 3 июля 2009.
16. Мирзаян Г. Ким Чен Ир возвращается за стол переговоров // Эксперт Online. 8 окт. 2009.
17. Строкань С., Коновалов И. Отношения США и КНДР обогатились плутонием // Коммерсантъ. 5 нояб. 2009.
18. Уэйр Ф. Может ли Москва остановить ядерный марш Северной Кореи? // Christian Science Monitor & InoSmi.ru.
4 июня 2009.
19. Хамутаева С.В. Корейский вопрос в американской историографии // Вестник БГУ. - Улан-Удэ: Изд-во Бурят. гос. ун-та, 2009. - Сер. Востоковедение (история). Вып.8. - С. 261-264, 270 с.
Крупенникова Юлия Евгеньевна - соискатель кафедры истории, археологии и этнографии Восточного факультета БГУ, администратор Генерального Консульства Республики Корея в г. Иркутске, г. Иркутск, б-р Гагарина, 44, тел. (3952)250-301, [email protected]
Krupennikova Yulia Evgenievna - competitor of department of history, archeology and ethnography, Oriental faculty of BSU, administrator of the General Consulate of the Republic of Korea in Irkutsk, Gagarin blvd., 44, tel. (3952)250-301, [email protected]
УДК 94(5) Д.М. Маншеев
РОЛЬ ПЕРЕХОДНОЙ ЗОНЫ (ЮЖНОЙ СИБИРИ) В ИСТОРИИ КОЧЕВЫХ ИМПЕРИЙ
В статье на основе анализа процесса развития кочевых империй раскрывается значение переходной зоны в их истории. В работе выявляется роль кочевников в создании оседлых поселений на территории Южной Сибири. Исследование показывает, что переходные зоны на границе степей и тайги имели большое значение в становлении кочевой государственности.
Ключевые слова:Южная Сибирь, переходная зона, кочевые империи, оседлые поселения.
D.M. Mansheev
THE ROLE OF THE TRANSITIVE ZONE OF SOUTHERN SIBERIA IN THE HISTORY OF NOMADIC EMPIRES
In article the value of the transitive zone in the history of nomadic empires reveals on the basis of the analysis of their development. The role of nomads in creation of sedentary settlements in the territory of Southern Siberia comes to light in work. The research shows, that transitive zones on the border of steppes and taiga have a great significance in formation of nomadic statehood.
Key words Southern Siberia, transitive zone, nomadic empires, sedentary settlements.
До сих пор не решен вопрос о роли переходной зоны Южной Сибири в истории кочевых империй. Для решения этого вопроса необходимо рассмотреть процесс развития кочевых обществ на территории Южной Сибири и связать с ее природными условиями, так как в доиндустриальную эпоху природные условия становились важнейшим фактором при выборе этносами своей хозяйственной деятельности.
Известный казахский этнолог Н.Э. Масанов типологизировал местообитание номадов в соответствии с принципами общепринятой экологической систематики на ареал (экосистема) кочевничества и маргинальную зону (экотон). К кочевым автор отнес экосистемы, характеризующиеся аридностью и
континентальностью природно-климатических условий, посезонной продуктивностью, разреженностью и низкой кормовой производительностью растительного покрова, вследствие этого преобладанием ксеромезофитов, мезоксерофитов, ксерофитов, псаммофитов и галофитов, с очевидным антропогенным характером жизнедеятельности растительности. В основном это степи, полупустыни, пустыни, горные и предгорные районы аридной зоны. По большей части эти ареалы ограничены изогие-тами 200-400 мм. Дефицит атмосферных осадков в ареальных зонах, повышенная величина солнечной радиации, изменчивость и колебания природно-климатических условий, периодически повторяющиеся засухи, ограниченность водных и почвенных ресурсов, разреженность и низкая продуктивность растительного покрова, большая предрасположенность почвенного слоя к эрозии и опустыниванию, ветры и повышенная чувствительность экосистемы к внешним воздействиям являются ограничительными факторами; они лимитируют хозяйственную деятельность человека и требуют от него своеобразных форм социокультурной адаптации. Кочевое скотоводческое хозяйство в условиях такого рода экосистем является доминирующей, а зачастую единственно возможной отраслью хозяйства не только в доиндустриальную эпоху, но и на современном этапе исторического развития [1, с. 21-22].
К маргинальным зонам Н.Э. Масанов отнес субаридные районы, обеспеченные атмосферными осадками в количестве более 400 мм, а также стабильными непересыхающими пресными водоемами естественного происхождения либо реками с постоянным круглогодичным стоком воды. Расположенные зачастую на стыке природно-ландшафтных зон, маргинальные районы характеризуются более разнообразным и плотным растительным покровом, участками плодородной почвы, в частности аллювиального происхождения более равномерным распределением атмосферных осадков по сезонам года, отсутствием сильных ветров, сдувающих снег в зимний период, сравнительно стабильными климатическими циклами и т. д. Они, как правило, располагались по периферии кочевых ареалов (периферийные маргинальные зоны), в речных долинах, по которым могли вклиниваться вглубь кочевых ареалов, в околоозерных районах, лесостепной и низкогорной зонах (дискретные или локальные маргинальные зоны) и чаще всего на стыке с оседло-земледельческими ареалами; кое-где они перемежались оазисами (оазисно-маргинальные зоны) либо в силу местных особенностей климата, рельефа, ландшафта играли роль разделительной полосы между различными кочевыми ареалами. Маргинальные зоны могли располагаться и внутри оседло-земледельческих ареалов (дисперсные маргинальные зоны) и т. д. В данных географических условиях чаще всего наблюдается наличие комплексного, так называемого «полукочевого» хозяйства с большим удельным весом прочих видов хозяйственной деятельности - обычно земледелия, стационарными пунктами торгового обмена, в том числе городами, но с преобладающей ролью различных форм скотоводства. Это было обусловлено тем, что природные ресурсы среды обитания, хотя и определяли зачастую доминанту кочевого скотоводческого хозяйства, но в тех или иных пределах допускали занятие земледелием, рыболовством. В результате этого в маргинальных зонах в зависимости от конкретных географических условий имело место огромное многообразие хозяйственных комплексов с различной отраслевой структурой [2, с. 21-22].
Южная Сибирь по данной классификации относится к переходной зоне, находящейся на границе между лесом и степью. Кочевые же империи охватывали прежде всего Монголию, относящуюся к ареалу номадизма.
В III в. до н. э. хунны создали первую в Евразии кочевую империю, объединив племена Монголии. Около 201 г. до н. э. гуннский шаньюй Маодунь завоевал горные области Саяно-Алтайского нагорья, Северной Монголии, Западного Забайкалья и Прибайкалья. Все это делалось при подготовке большой и длительной войны с Китаем. Гуннами были покорены уюкцы Тувы, пазарыкцы Алтая, тагар-цы Хакасско-Минусинской котловины и люди культуры «плиточных могил» Монголии и Забайкалья [3, с. 79-80]. Л.Р. Кызласов указывает на экономические причины завоеваний районов СаяноАлтайского нагорья и Забайкалья, чрезвычайно богатых месторождениями железа, меди, золота, олова. Еще в У-Ш вв. до н. э. местные племена добывали здесь железную руду. Гунны же, сразу после завоевания этих территорий, сами предприняли разработку железных месторождений в Туве.
Для борьбы с ханьским Китаем и другими врагами гуннам нужны были не только спокойные северные тылы, но и постоянная горнорудная, металлургическая и ремесленная база для снабжения войск предметами вооружения и походного снаряжения [4, с. 83]. Кроме того, для снабжения войска и аппарата власти необходимо было производство продуктов земледелия. Да и само существование государственной власти немыслимо без прочного экономического базиса.
Достаточно благоприятными для занятия земледелия были земли Южной Сибири. Наличие влажных поясов в горных долинах и предгорьях в совокупности с присутствием непересыхающих рек является важнейшей предпосылкой для развития в регионе земледелия и полуоседлого и оседлого образа жизни, необходимой для развития государственности.
Своеобразным экономическим базисом для хунну стали их городища, расположенные в переходных зонах Южной Сибири. Городища были поселками металлургов, литейщиков, кузнецов, земледельцев и прочих мастеров, снабжавших гуннский племенной союз необходимыми предметами вооружения, орудиями труда и быта.
Самым изученным поселением гуннов является Иволгинское городище в Западном Забайкалье. Анализ археологических исследований показывает, что основная часть гуннов, обитавшая в Восточном и Западном Забайкалье, занималась экстенсивным скотоводством и вела кочевой и полукочевой образ жизни. Незначительная часть гуннов западного Забайкалья, по-видимому под влиянием китайских колонистов, вела оседлый и полуоседлый образ жизни, умела сооружать полуземлянки и деревянные постройки, была знакома с гончарным производством, с обработкой кости. Гунны использовали переходную зону Байкальской Сибири не только как горнорудную, металлургическую и ремесленную базы, но и как основу земледелия и промысла пушнины, дополнявшую скудное хозяйство скотоводов-кочевников [5].
Земледелием у гуннов занимались китайцы-колонисты, перебежчики из Срединной империи и рабы [6, с. 48; 7, с. 85]. Земледелие было важной составляющей любого государства в доиндустриаль-ную эпоху. Продукты земледелия особенно ценились у кочевников ввиду их ограниченности. Очевидно преимущество зерна над продуктами животноводства: зерно хранится дольше, чем мясо, а это значит, что его можно перевозить на дальние расстояния без существенных потерь, зерновые легко обменивались, что превращало их в универсальную валюту.
Безусловно, оседлое население городищ не могло существовать без протекционизма власти, так как ремесло и земледелие невозможно широко развивать без государственной поддержки в суровых условиях Южной Сибири и в самом тылу империи хуннов. По-видимому, хунны обеспечивали военную защиту городищ, а также снабжали их население продуктами скотоводства. Да и сами городища не только обеспечивали нужды, прежде всего, кочевой знати хуннов в изделиях ремесленного и земледельческого производства, но и служили источником содержания государственных чиновников китайского происхождения, знакомых с письменностью, государственным управлением, правом ханьской империи. Мы знаем, что без письменности немыслимо управление и функционирование государства.
Безусловно, пашенное земледелие, сенокошение и плотничество в Южной Сибири основаны на развитой металлургии. Окончательное становление металлургии в Центральной Азии, по-видимому, нужно связывать с периодом расцвета гуннской империи
В начале нашей эры хунны были оттеснены племенами сяньби, которые вышли из Восточной Монголии. Во II веке н. э. сяньби заняли территорию южной части Восточной Сибири, включая Забайкалье. Сяньбийский военно-политический союз племен просуществовал недолго. В 235 г. эфемерное объединение сяньби, раздираемое сепаратизмом племенных вождей, распалось [8, с. 122].
Почти ничего пока не известно об оседлых поселениях сяньби и тем более городах [9, с. 144]. По-видимому, сяньби также как и кочевники империи хунну, использовали переходную зону Южной Сибири в качестве уже готовой металлургической и сырьевой базы. Известен волевой акт основателя Сяньбийской степной империи Таньшихуая по переселению целого народа, не связанного с кочевым скотоводством, в район обитания номадов. Услышав, что жители владения Вожень искусны в ловле рыбы сетями, Таньшихуай напал на востоке на это владение, захватил более 1000 семей и переселил их на берега Ухоуцинь, приказав ловить рыбу, чтобы восполнить недостаток в пище сяньбийцев, которые не могли удовлетворить свои потребности в еде за счет скотоводства и охоты [10, с. 83; 11, с. 144].
Интересно, что территорией первоначального расселения сяньби были верховья Амура (переходная зона. - Д.М.), а в дальнейшем (к концу ГУ-У вв.) они выходят на юг Амура в басейн р. Шара-Мурен, в непосредственной близости от северных границ Китая [12, с. 142].
Во второй половине IV в. в Великой степи сложилось новое государственное образование жужаней. Жужаньский каганат - политическое объединение различных племен. В него входили многочисленные племена Центральной Азии, в том числе уйгурские племена Восточного Туркестана и тюрки Алтая. Уйгуры и тюрки были в жужаньском государстве в зависимом положении. Жужане являлись кочевыми
племенами, занимались скотоводством, разводили крупный и мелкий рогатый скот, лошадей. Они имели войлочные юрты, вместо письменности пользовались деревянными бирками [13, с. 56].
Внешняя политика каганата определялась в основном взаимоотношениями с Китаем. Правящая династия Вэй, имевшая сяньбийское происхождение, вела с жужанями частые войны. Инициаторами войн, как правило, выступали кочевники, вторгавшиеся в пределы Китая с целью грабежа и захвата пленных. В то же время жужане вели активную торговлю с Китаем, вывозя рис, просо, ткани, лаковые изделия и другие товары. Жужане стремились создать собственную производственную базу на Алтае. Тюркские племена Алтая использовались жужанами в качестве ремесленников, добывающих железо и производящих для них оружие и другие металлические изделия [14, с. 144]. Вероятно, что Прибайкалье и Забайкалье, также как и Алтай, являлись производственной базой жужан, состоящей из оседлого и полуоседлого населения.
В 20-х - начале 30-х гг. VI в. происходит объединение и усиление племен алтайских тюрок. Зимой 552 г. тюрки нанесли сокрушительное поражение жужаням и создали новое государство - Тюркский каганат, власть которого распространилась по всей полосе евразийских степей - от Желтого моря до Черного.
Основой экономики тюркских каганатов оставалось кочевое скотоводство. Наряду с ним создаются оседлые поселения земледельцев. По мнению С.В. Данилова, «несмотря на относительно высокий уровень развития экономики, на территории каганата, в ее коренных землях (на Алтае. - Д.М.), не обнаружено пока остатков оседлых поселений и городов». Однако исследователь поясняет, что все сведения существования у тюрков оседлых поселений базируются на данных письменных источников, монгольского археолога Х. Пэрлээ, упоминающего о дворцах тюркских ханов в алтайских горах и развалинах дворца хана Бильге на р. Орхон, в городах Хэшачен, Тогу, Магы [15, с. 148]. Для решения вопроса о наличии оседлых поселений у тюрков в Южной Сибири обратимся к археологической культуре курыкан в Прибайкалье.
Известно, что курыкане были тюрками или по крайней мере тюрками являлась аристократия ку-рыкан. Начало истории курыкан датируется VI веком - периодом формирования первого Тюркского каганата. Курыкане обитали по обе стороны Байкала вдоль верхнего течения рек Ангары и Лены, нижнего течения реки Селенги и в долине реки Баргузин, занимались скотоводством и звероловством. Кроме охоты и скотоводства курумчинцы занимались также и земледелием и вели оседлый и полуоседлый образ жизни, будучи первыми по времени земледельцами в Прибайкалье. Курыкане умели плавить железо и изготавливать различные изделия из него. По мнению исследователей, ку-рыкане знали письменность наподобие енисейского рунического письма, близкого письму орхонских тюрков. Курыканская культура отражала влияние древних кыргызов, живших в долине реки Енисея и Минусинской долины. В последующем под давлением монголов часть курыкан с Лены и Ангары ушла на север, образовав один из компонентов будущего якутского этноса [16, с. 22-44].
Очевидно, что земледельческие традиции в Прибайкалье в период развития курумчинской культуры были перенесены из Средней Азии. Об этом говорит земледельческая традиция возведения каналов для полива полей, характерная для Средней Азии, а также предметы быта (металлическая и глиняная посуда) поселений курумчинской культуры [17, с. 34-43]
Как ее предшественники сюнну и отдаленные преемники монголы, тюркская аристократия стремилась к созданию земледельческого и ремесленного укладов в своем обществе. Только в отличие от монголов тюрки поощряли добровольное создание на своей территории больших согдийских колоний, занимавшихся земледелием, ремеслом, торговлей и даже основавших города. Прочности установившихся связей между тюрками и согдийцами способствовала взаимная выгода. Каганы, благодаря торговому опыту и связям согдийцев, смогли наладить сбыт военной добычи и дани, особенно шелка. Сила каганов была гарантом их безопасности на торговых путях; политическое влияние тюрок помогало открывать новые рынки. Сложилась ситуация, которой не было ни в предшествующих, ни в последующих кочевых государствах в степях Евразии [18, с. 399-400].
Согдийские земледельческие колонии Прибайкалья обеспечивали тюрков продуктами земледелия, а также были опорными пунктами купцов Средней Азии, получивших широкую поддержку в период развития Тюркского каганата. Вначале, по-видимому, скотоводческое население курыкан было преимущественно тюркского происхождения, а земледельческое - согдийского. С течением времени происходит смешение местного (тюркского) и пришлого (согдийского) населения. На базе смешения двух культур возникает комплексное хозяйство курыкан.
В VII в. в условиях кризиса Тюркского каганата и не без поддержки Китая начинается борьба за самостоятельность племен уйгурской группы, обитавших в долине реки Селенги и соседних с ней
районов, а также курыкан Прибайкалья. В результате уйгуры и курыкане получают номинальное подданство китайского императора, при котором у них добавлялся только пышный китайский титул к званию родовых вождей [19, с. 59-60]. Нужно сказать, что автономии селенгинских уйгур и прибайкальских курыкан способствовало не только китайское покровительство, но относительно высокий уровень экономики племен, обитавших в Байкальской Сибири.
Восточными соседями курыкан были племена пугу и байырку или байегу. Они обитали на основной территории Забайкалья. Скотоводы-пугу обитали в Западном Забайкалье, а байырку - в основном в Восточном Забайкалье по Онону, Хилку до Шилки и Аргуни. С возникновением в Центральной Азии Уйгурского каганата байегу вошли в состав конфедерации, сохраняя независимость. Байегу были полуоседлыми племенами, занимались скотоводством и земледелием [20, с. 132, 133].
Власть тюрков в степях Монголии и Забайкалья просуществовала до середины VIII в. Тюрков сменили уйгуры, создавшие Уйгурский каганат. В 750-751 г. уйгуры завоевали Туву. В 758 г. уйгурские войска совершили поход в страну енисейских кыргызов, но закрепиться там не смогли. Вероятно, что кыргызы - предки хакасов - получили мощный экономический базис в виде полукочевого и полуоседлого скотоводства, ремесел и земледелия еще в период развития тюркских каганатов. В отличие от тюрков уйгуры начали массовое строительство городов по всей территории создаваемого ими государства. Наиболее известна столица Уйгурского каганата Орду-Балык на Орхоне. Основной отраслью хозяйства уйгурских племен было кочевое пастбищное скотоводство. Уйгуры разводили лошадей, овец и крупный рогатый скот, который использовали под вьюк и в упряжку. Большое значение в экономической жизни государства получило земледелие, добыча из руды железа, цветных и драгоценных металлов, изготовление различных предметов вооружения в переходных зонах Южной Сибири [21, с. 126, 127].
Уйгурский каганат с конца VIII в. все больше сотрясали внутренние феодальные междоусобицы знати и выступления подвластных племен, которыми воспользовался Кыргызский каганат. В 840 г. кыргызы разгромили уйгурские войска, сожгли и разграбили Орду-Балык. Кыргызы стали новыми хозяевами степей. Просторы центральноазиатских степей оставались под властью кыргызов до начала X в. Период засухи заставил их вернуться в свои южносибирские владения. В Х-ХШ вв. вплоть до монгольского разорения и своей гибели в 1293 г. Кыргызский каганат занимал всю территорию Южной Сибири: Горный Алтай, Туву и Минусинскую котловину до Ангары. По-видимому, в ранний период своего развития Кыргызский каганат играл немалую роль в деле развития земледелия в Приан-гарье. Развитая экономика кыргызов опиралась на комплексное многоотраслевое хозяйство: плужное, в основном орошаемое земледелие, пастушеское скотоводство, горное дело и различные ремесла. Велась широкая внешняя и внутренняя торговля. Продавали: товарное зерно и муку, оружие, пушнину, скот, мускус и изделия ювелирного мастерства. В каганате использовалась енисейская руническая письменность, зародившаяся в VII в. [22, с. 130,131].
Во второй половине XII - начале XIII в. было завершено создание общемонгольского государства. Забайкалье и Прибайкалье окончательно влилось в ареал монголоязычных этносов. В XIII-XVI вв. формируются племена (эхириты, булагаты, хоринцы), заложившие основу бурятского этноса. По-видимому, в этот период в Байкальской Сибири идет процесс выделения двух хозяйственнокультурных типов: в Предбайкалье - полуоседлых скотоводов-земледельцев, а в Забайкалье - ското-водов-кочевников. В период распада монгольской империи хозяйство курыкан постепенно утрачивает земледельческий сегмент. Здесь сказывается все усиливающееся влияние скотоводческого хозяйства монголов, переселяющихся в Прибайкалье в результате междоусобных войн, а также отсутствие определенной политики по поддержанию тут земледелия.
Почему же скотоводческие народы переходной зоны пытались захватить монгольскую степь? Попытаемся ответить на этот вопрос. Во-первых, скот и пастбища были основными средствами производства у кочевников [23, с. 114]. Для выращивания скота в маргинальной зоне в условиях недостатка пастбищ и снежных зим требовалось вложить больше труда, чем в ареале номадизма. Для кочевников монгольские степи являлись самыми выгодными, так как в этих степях имелись пастбища, позволявшие скотоводам круглый год пасти скот без частых и длительных перекочевок, что в свою очередь определило циклическое кочевание у монголов. Например, природные условия казахской степи требовали от номадов длительных перекочевок до 1000 км. Дело в том, что зимой большая часть казахской степи покрывалась снегом, в результате зимой скотоводам приходилось перекочевывать на юг. Это обусловило меридиональное кочевание казахов. Таким образом, прибавочный продукт в виде нового приплода скота легче воспроизводился в монгольской степи, исключая периоды зимнего и летнего джутов (падеж скота в результате летней засухи или многоснежной зимы), характерных для степной зоны.
Во-вторых, в доиндустриальную эпоху Великая степь была естественным средством коммуникации. В данный период основными транспортным средствами являлась лошади, верблюды, волы и яки. Посредством этих животных через степь шла континентальная торговля, проникала информация, происходило взаимодействие различных культур и государств.
Таким образом, в период кочевых империй пояс гор Южной Сибири, включающий Алтай, Саяны и горные хребты Забайкалья, играл в истории Великой степи немаловажную роль. В этих горных долинах встречались сибирская тайга и центральноазиатские степи, культуры таежных охотников и степных скотоводов. Здесь, в горных долинах Алтая, Западных и Восточных Саян, Забайкалья, складывались очаги земледелия, основанные колонистами из Китая и Средней Азии, которые диверсифицировали экономику кочевников и позволяли нарастить их экономический потенциал. Существование оседлых поселений и развитие земледелия в суровых климатических условиях переходной зоны Южной Сибири было возможно только при постоянной поддержке властей кочевников. Распад кочевых империй непременно вел к переходу оседло-земледельческого населения на полуоседлое скотоводство и примитивные формы земледелия.
Остепненные горные долины на протяжении всей истории кочевого мира Великой степи неоднократно становились прибежищем различных племен и народов, которые в силу разных причин, как политических, так и природно-климатических, вынуждены были бросать свои пастбища и использовать Саяно-Алтай, Забайкалье и Прибайкалье. В эпохи усыхания степей эти северные окраины играли роль оазисов, где условия микроклимата позволяли населению сохранить свое хозяйство. Безусловно, на территории Южной Сибири нашли прибежище осколки некогда великих народов тюрков, уйгуров, кыргызов. Так, например, оставили свой след в составе бурятских родов долгие связи предков бурят с древними тюрками и енисейскими киргизами в виде, например, племени булагат и рода хиргиз у иркутских бурят, с уйгурами - род хойху у тункинских и закаменских бурят.
В условиях постоянных миграций народов в переходную зону Южной Сибири местное население было носителем различных по своему характеру и происхождению культур. В переходной зоне достаточно быстро распространялась культура, носители которой господствовали в тот или иной период. Разнообразие природы Южной Сибири способствовало прибывавшим сюда народам сравнительно легко приспособиться к местным условиям. Вероятно, в период империй номадов кочевая культура довлела в Байкальской Сибири.
Разнообразие природы переходной зоны Сибири способствовало становлению комплексного хозяйства древних тюрок на Алтае, кыргызов в Минусинской котловине и монголов в Забайкалье. Комплексное, диверсифицированное хозяйства переходных зон позволило гуннам, тюркам, уйгурам, монголам и саянским киргизам на начальных этапах их развития создать собственные государственные образования и влиять на ход истории Евразии, а курыканам и байегу - сохранять автономию.
Литературы
1. Масанов Н.Э. Кочевая цивилизация казахов: основы жизнедеятельности номадного общества. - Алматы: Социнвест; М.: Горизонт, 1995. - 320.
2. Там же.
3. Кызласов Л. Р. Древняя Тува (от палеолита до IX в.). - М.: Изд-во МГУ, 1979. - 207 с.
4. Там же.
5. Давыдова А.В. Иволгинский комплекс (городище и могильник). - Л.: Изд-во ЛГУ, 1985.
6. История Бурят-Монгольской АССР. Т. I. - Улан-Удэ: Бурят-Монг. гос. изд-во, 1954. - 574 с.
7. Крадин Н.Н. Империя Хунну. - М.: Логос, 2002. - 312 с.
8. Историко-культурный атлас Бурятии. Основной том. - М.: ИПЦ «Дизайн. Информация. Картография», 2001. - 680 с.
9. Данилов С.В. Города в кочевых обществах Центральной Азии. - Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2004. - 202 с.
10. Крадин Н.Н. Указ. соч.
11. Данилов С. В. Указ. соч.
12. Там же.
13. История Бурят-Монгольской АССР. Указ. соч.
14. Данилов С. В. Указ. соч.
15. Там же.
16. Окладников А.П. История и культура Бурятии: сб. ст. - Улан-Удэ: Бурят. кн. изд-во, 1976. - 458 с.
17. Там же.
18. Хазанов А.М. Кочевники и внешний мир. - Алматы: Дайк-Пресс, 2002. - 604 с.
19. История Бурят-Монгольской АССР. Указ. соч.
20. Историко-культурный атлас Бурятии. Указ. соч.
21. Там же.
22. Там же.
23. Марков Г.Е. Из истории изучения номадизма в отечественной литературе: вопросы теории // Восток. 1998. № 6. -С. 110-123.
Маншеев Доржа Михайлович - кандидат исторических наук, доцент кафедры истории, археологии и этнографии восточного факультета БГУ. Россия, 670025, г. Улан-Удэ, ул. Пушкина, 25, e-mail: [email protected] Mansheev Dorzha Mihailovich - candidate of historical sciences, senior lecturer of department of history, archeology and ethnography of BSU. 670025, Ulan-Ude, Pushkin str., 25, e-mail: [email protected]
УДК 947:39(571.5) Д.М. Маншеев
ГЕНЕЗИС ТРАДИЦИОННОЙ СИСТЕМЫ ХОЗЯЙСТВОВАНИЯ СКОТОВОДОВ СЕВЕРО-ВОСТОКА ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ
Анализируя исторические, археологические и полевые материалы, автор впервые реконструирует генезис системы хозяйствования скотоводов северо-востока Центральной Азии. В работе рассматриваются вопросы освоения Прибайкалья и технологические аспекты, позволившие ранним кочевникам адаптироваться к новым условиям обитания.
Ключевые слова.'хозяйство, генезис, адаптация.
D.M. Mansheev
GENESIS OF TRADITIONAL SYSTEM OF CATTLEMEN’S MANAGMENT OF THE NORTHEAST OF CENTRAL ASIA
The author reconstructs the genesis of system of cattlemen ’s management of the north-east of Central Asia, analyzing the historical, archaeological andfield materials. In the article the issues of Prybaikalie development, as well as technological aspects, which allowed the early nomads to adapt to the conditions of life, are considered.
Key words: economy, genesis, adaptation.
Практически все исследователи единодушны в том, что процесс эволюции скотоводческого хозяйства древних насельников Евразии, начальной точкой отсчета которого является, по-видимому, рубеж 5-4-го тыс. до н.э., привел на рубеже 2-1 тыс. до н.э. к возникновению кочевничества [8, 17]. Процесс развития хозяйства в Забайкалье и Прибайкалье, где он начался немного позже, исследован незначительно, в частности, не выявлены механизмы, способствовавшие его формированию. Исследование генезиса хозяйствования жителей этой территории позволит выявить причины, обусловившие структуру традиционной системы, взаимодействие ее элементов и на этой основе определить перспективы развития современного сельского хозяйства Бурятии. Таким образом, мы попытались реконструировать генезис традиционной системы хозяйствования бурят: проследить становление кочевого хозяйства в Забайкалье, рассмотреть факторы освоения Прибайкалья древними кочевниками, исследовать процесс адаптации номадов к условиям переходной зоны между тайгой и степью.
Большое количество археологических памятников, обнаруженных в долинах р. Селенга и ее притоков, а также восточнозабайкальских рек Онон и Шилка с их притоками, свидетельствует о том, что в период развитого неолита, в начале 3-го тыс. до н.э., в южном Забайкалье появляются примитивное мотыжное земледелие и пастбищное скотоводство [19, с. 69, 73].
В эпоху энеолита и ранней бронзы (первые медные и бронзовые изделия в Забайкалье датируются второй половиной 3-го - началом 2-го тыс. до н.э) население Забайкалья, как и в развитом неолите, было оседлым (что подтверждает значительная толщина культурных слоев поселений, равная 25-40 см). Это время отличает не только высокий уровень развития охоты и рыболовства, но и возрастающее значение земледелия и пастбищного скотоводства [19, с. 94-96], скотоводческое хозяйство развивается на базе земледельческого производства [8, 20].
В конце 3-го - начале 2-го тыс. до н.э. в степной полосе Евразии началась аридизация климата. Она подтверждается и материалами среднего Байкала, где климат периода с 4,1 до 3,6 тыс. лет назад характеризовался такими же особенностями. Палеоклиматические исследования, проведенные на обширных пространствах евразийских степей, лесостепей и в Забайкалье, показали, что 2-го - начало 1-го тыс. до н.э. отличались засушливостью. Судя по археологическим материалам, бронзовый век в древней истории степного Забайкалья стал переломной эпохой: именно в это время произошли важнейшие события социально-экономической и этнокультурной истории края. В степной зоне окончательно утвердилось производящее хозяйство, в его структуре к эпохе поздней бронзы стало преобладать скотоводство, что и предопределило вхождение степных групп населения Забайкалья в этнокультурную область Центральной Азии [8, 17].
