CC BY
22
ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ
The «Book World» in a poetic and epistolary heritage of Vsevolod Rozhdestvensky (materials from archives) Rozhdestvenskaia M. «Книжный мир» в творческом и эпистолярном наследии поэта Всеволода Рождественского (архивные материалы) Рождественская М. В.
Рождественская Милена Всеволодовна /Rozhdestvenskaia Milena - доктор филологических
наук, профессор, кафедра истории русской литературы, Санкт-Петербургский государственный университет, г. Санкт-Петербург
Аннотация: на материале поэтических и эпистолярных текстов поэта Всеволода Александровича Рождественского (1895-1977), в основном не опубликованных, рассматривается индивидуальное восприятие автором мировой литературы и культуры и их роль в его творчестве, от античных реминисценций до западноевропейской литературы XX века.
Abstract: on the material of poetic and epistolary texts of Rozhdestvensky (partly unpublished) the article examines the individual perception of the literary and cultural worlds of this author as well as of their role in his work, from the classical reminiscences up to the Western literature of the XXth century.
Ключевые слова: поэзия, книги, литература, письма, архив. Keywords: poems, books, literature, epistolary texts, archives.
Творческий путь петербургского поэта Всеволода Александровича Рождественского (1895-1977) начался в 1921 году с публикации небольшого поэтического сборника «Лето (деревенские ямбы)». До тех пор был сборник полудетских стихов «Гимназические годы» (1914 г.), который сам автор невысоко ценил. И хотя стихи из сборника «Лето» нашли положительный отклик у М. А. Кузмина и А. А. Блока, но сам Рождественский вел отсчет своей поэзии с появления в печати другого стихотворного сборника - «Золотое веретено», вышедшего в том же 1921 г. [1], что и сборник «Лето». Уже само это название отсылало к античному мифу о Золотом руне, к мотиву прядения как словесного творчества. В этот сборник вошли стихи, которые в течение долгих лет оставались для почитателей поэзии Рождественского знаковыми: «Манон Леско», «Корсар», «Нет, не Генуя, не Флоренция», «Диккенс» и др. В 1925 г. поэт напишет: «В те дни я видел мир впервые. Казалось - вечно в нем весна. С беспечного веретена Бежали нити золотые. И вот я молодость былую Молю все чаще на пути: О, если б мог я в жизнь вплести Нить - хоть одну, Но золотую!» [2, с. 30]. Критика заметила молодого поэта, но и тогда, и особенно в 1930-е гг., упрекала его в эстетизме, оторванности от действительности, стилизации, в том, что он живет в каком-то «книжном мире». Позднее, в 1965 г., он напишет своей корреспондентке, другу давних лет, Надежде Александровне Бринкман, в ответ на ее впечатления от его недавних стихов [3]:
«Но мне хочется уверить Вас в том, что есть лирика и другого порядка, возвращающая мне и мою молодость. Жаль только, что ее менее всего склонны печатать, да, может быть, в ней многое и непонятно «широкому читателю», об интересах которого больше всего и пекутся издательства. А мне уже приелись упреки в «эстетизме», «камерности», пристрастии к античным именам и вообще к «истории» в ущерб современности. Я уже не упоминаю о «некоторой старомодности,
консервативности литературной формы. Я оставляю это на совести своих возражателей, т.к. вполне чувствую себя сыном своего века». Романтической ноте в поэзии В. А. Рождественского посвящена наша отдельная работа [4].
«Книжный мир» Рождественского - это не только конкретные литературные имена и тексты, это еще и существование их в его собственном творчестве в виде аллюзий, реминисценций, мотивов. Так, можно говорить о «рецепции античности» в его поэзии и связанной с ней мифологеме Крыма, о роли «петербургско-ленинградского» [5] и «царскосельского текстов», о теме Русского Севера, русского зодчества, о теме русской природы и мирового искусства, о романтическом мотиве дороги и странствий. Орфей и Эвридика, Тезей, Навзикая, Одиссей, Аполлон, Психея - ее именем поэт назвал свою последнюю книгу лирики, вышедшую уже после его смерти [6], а также Пушкин, французская лирика парнасцев, Диккенс, Жюль Верн, Беранже, Анатоль Франс, Леконт де Лиль, - всех имен невозможно перечислить в рамках одной статьи. И в переписке с друзьями Рождественский часто касался «книжных» тем. Адресатами его писем были, как правило, единомышленники, для которых разговоры о книге и литературе в целом стали насущной потребностью даже в самые, казалось бы, «некнижные» времена. Рождественский делится своими литературными пристрастиями, заботится о покупке и присылке книг для своих друзей, как, например, в письмах конца 1920-начала 1930-х гг. самым частым его корреспондентам - Е. Я Архиппову в Новороссийск и Д. С. Усову в Москву [7]. Из письма Е. Я. Архиппову, сентябрь 1926 г.:
«Сейчас в том же Госиздате идет усиленная распродажа «старых книг» (т. е. выпущенных до 17 года) - очень дешевая по 30 - 50 коп. за экземпляр. В такой цене, например, «Мудрость Пушкина», «Поэты пушкинской поры», издания Сабашникова, Некрасова и т. д. Если бы мне знать, что Вас интересует, я мог бы кое-что переслать Вам в Новороссийск». И в другом письме тому же адресату он пишет:
«Давайте поговорим о книгах! Этой осенью появилось в Петербурге великое множество разных букинистов. Они покрывают своими ящиками парапеты разных скверов подобно парижским собратьям на набережных Малакэ. Попадаются хорошие издания и почти даром. Буду посылать Вам стоящие внимания. Часть книг уже в дороге». Еще один пример из письма тому же Е. Я. Архиппову: «Напишите мне (по книжным каталогам и проспектам) что хотели бы Вы иметь из книг по поэзии последних двух десятилетий. Часто попадаются книги «Музагета», «Скорпиона», «Альционы», «Гиперборея» - не знаешь, что Вам нужно. Сейчас Госиздат распродает захваченные им в свое время подвалы, и нужно пользоваться случаем. Мне кажется, что через полгода всех этих изданий и в помине не будет». Подобных предложений присылки книг, особенно ценимых им самим, в письмах Рождественского разным корреспондентам последующих лет также немало.
На письменном бюро поэта рядом с текущей работой - будь то стихи, переводы, оперное либретто или критическая статья для журнала - всегда лежала какая-нибудь книга, русская или французская, и чаще всего это была проза. Многое перечитывалось не раз. Из любимых - Лесков, Мельников-Печерский, Анатоль Франс, Диккенс, Виктор Гюго. В. Рождественский был постоянным посетителем Книжной Лавки писателей, отдела подписных изданий магазина «Академкнига», букинистических магазинов в Ленинграде. Но все это скорее внешний «книжный мир» Рождественского. Если же говорить о «внутреннем» мире, то многие его ранние стихи создавались как бы изнутри литературы, изнутри той эпохи, которая раскрывалась на страницах любимых книг. Одно из самых известных его стихотворений 1921 г. «В те времена дворянских привилегий уже не уважали санкюлоты...» определило пространственно-временные параметры его поэзии тех лет: «В ТЕ времена», «Это было в глухое время, наяву ли, во сне - не знаю», «Мы столько столетий скитаемся по льду», «Далеко разрушенная Троя». И было это где-то, и не в России, а во Франции, Англии, Германии, Фландрии, или в Индийском океане, На палубе разбойничьего брига, «в этом слишком лондонском тумане», или «просто в маленькой гостинице, где постели пахнут
лавандою, а над крышей лиловый дым» и где «дилижанс протрубит на площади».
Можно даже и не выходить из комнаты: «Давайте в томике Ростана Раскроем юность хоть на миг! Что для мечты милей обмана. И что обманчивее книг?». Что же в этих стихах - вправду обман, мечта, сон? Россия или Европа XIX века? «Это не Фонтанка, это Темза грязные раскачивает барки, Это ходит полисмен в Гайд-Парке, Дождь шумит.. .Какое дело нам!» Все эти строки Рождественского взяты из его стихотворений 1918-начала 1920-х гг. Конечно, уход в мир книг и мечты был для поэта своеобразным внутренним протестом против окружающей страшной реальности - идет Гражданская война, а в стихах среди тульских ржаных полей и Тихвинского монастыря - Диккенс и аббат Прево. И действительно, «Как не зачитаться вечерами, если в душном воздухе теплиц, пахнет старомодными духами, с этих легкомысленных страниц?» [1, с. 13]. Слово «старомодный» у Рождественского имеет в это время положительную оценку. Многие стихи этих лет связаны с мотивом сна: «Словно это снится - провожаю, Горечи и грусти не тая», «Целый день я брожу в забытьи», «И снится мне, что снег идет в Бретани», «Подожди... Дай припомнить. Так. Это снится уже давно», «В ускользающем водовороте сна, так не похожего на сон», «Разве мы напрасно видим сны?». Первая книга, которая возникает в его ранних стихах, - это Требник, сборник уставных чтений для священнослужителей. Оба родителя Всеволода Александровича Рождественского принадлежали духовному сословию, а отец его был протоиереем и учителем закона Божьего в Царскосельской Николаевской мужской Гимназии. В стихотворении 1918 г. поэт писал: «смотрю на желтые страницы, на тусклой кожи переплет. С какой тоскою своенравной, Не пропуская ничего, Читаю на листе заглавном Я требник деда моего!» [2, с. 21]. В другом стихотворении 1919 г., оказавшись в воображаемой гостинице с возлюбленной, герой напишет: «Мы смеемся, читаем Пушкина, отвернется сосед - целуемся.». Пушкин, Ростан, Вальтер Скотт, Гейне, Гёте, Катулл, Альфонс Доде, Байрон, Мюссе, Купер, Майн Рид, Шатобриан, Блок, Герцен - называю только литературные имена, которые упомянуты самим поэтом в стихах этих лет. Но есть ведь еще имена музыкальные и мифологические! Это тот культурный фон, та историко-литературная основа, на которых вырабатывался и формировался собственный авторский почерк поэта.
Однако стоит напомнить, что в это время он занят не только творчеством, он призван на воинскую службу в минный батальон, и в Петроград с берегов Невы, где проходила служба, наведывается ненадолго. Но успевает бывать на литературных вечерах, живет в знаменитом ДИСКе, занимается в поэтической студии Гумилева (так называемом 2-м «Цехе Поэтов»), с лета 1920 года становится секретарем Петроградского Отделения «Союза Поэтов» под председательством Блока, печатает свои стихи в альманахах, начинает переводческую работу в издательстве «Всемирная литература». Живет насыщенной литературной и общественной жизнью. Но она отражается не столько в стихах, сколько в письмах друзьям, где помимо «книжных» давних впечатлений поэт делится впечатлениями от творчества писателей-своих современников конца 1920-начала 1930-х гг. (Б. Лавренева, Ник, Баршева, М. Э. Козакова, В. Шкловского). Многие из сохранившихся писем Рождественского дают представление о событиях литературной и художественной жизни Петрограда-Ленинграда и часто служат комментариями к его стихам. Прочитанные в гимназические годы восторженным юношей романы и стихи, мир родного Царского Села с его античными и пушкинскими реминисценциями задали камертон всей поэзии Рождественского. «Пушкин и античность - две дороги моей юности, - писал он в одном из писем, - им я не изменю до конца дней». Даже в некоторых «заказных» стихах начала 1930-х гг. о строительстве Днепрогэса, о поездках писательских бригад в Казахстан, Армению, Грузию он, прежде всего, замечает красоту местной природы, людей, впитывает колорит незнакомой ему жизни. Освобождаться от слишком «литературных» одежд в своей поэзии он стал позже, в переломные для него годы
Великой Отечественной войны, на Волховском фронте, когда ему открылись иные ценности - суровая красота северной русской природы и простое воинское братство.
Большой массив эпистолярного наследия Рождественского, практически не опубликованный, составляет его переписка с московским ученым-биофизиком, любителем литературы, «талантливым читателем», как охарактеризовала его Ахматова, Г. В. Глекиным, начавшаяся в 1957 г. и длившаяся до самой кончины поэта. Около 600 писем Рождественского после его смерти Г. В. Глекин передал в наш семейный архив. В них также немало интересных свидетельств о книжных пристрастиях поэта. Эти материалы еще ждут своей публикации.
Тема «книжного мира» в творчестве В. А. Рождественского неисчерпаема. В статье представлен лишь небольшой круг литературных пристрастий и предпочтений поэта в разные периоды его жизни, их «включенность» в его собственное творчество, без чего объективно оценить его трудно. Размышляя в 1969 году в письме к Г. В. Глекину о прожитом, когда уже и здоровье ухудшилось, и круг возможностей сузился, В. А. Рождественский замечал: «Я уже не раз писал Вам, что люблю перечитывать давно забытое. И часто это действует освежающе, как беседа с человеком, живущим в атмосфере незаурядных мыслей и высоких страстей. Стираются границы (зачеркнуто - М. Р.), условия среды и все, даже самое наивное, оборачивается мудростью, не потускневшей во времени. Античность дышит, как современность, а Возрождение кажется предсказанием будущего. И я радуюсь тому, что у меня накопилось столько книг, к которым хочется возвращаться». Список сокращений.
РГАЛИ - Российский государственный Архив литературы и искусства. ОР РНБ - Отдел рукописей Российской национальной Библиотеки. ДИСК - знаменитый Дом Искусств, своеобразная писательская «коммуна», созданная по инициативе А. М. Горького для поддержания поэтов и писателей в 1920-е гг. в Петрограде. Находился на углу Невского проспекта и наб. Мойки (Мойка 59).
Литература
1. Рождественский Всеволод. Золотое веретено. Стихи. Петербург: Petropolis. 1921. 60 с.
2. Рождественский Всеволод. «Я в этой книге жил когда-то...». Избранное: Стихотворения. Из писем военных лет. СПб: Дмитрий Буланин, 2005. 375 с.
3. Письма В. А. Рождественского к Н. А. Бринкман и Г. В. Глекину цитируются по автографам из семейного архива М. В. и Т. В. Рождественских.
4. Рождественская М. В., Рождественская Т. В. «На палубе разбойничьего брига.»: Романтическая нота в творчестве Всеволода Рождественского (из эпистолярного наследия 1920-х - 1930-х гг.) // Petra Philologica: профессору Петру Евгеньевичу Бухаркину ко дню шестидесятилетия. (Литературная культура России XVIII века. Вып.6). - СПб.: Нестор-История, 2015. С. 555-571.
5. Рождественская М. В. «Ленинградский текст» Петербургского текста // Материалы XXXI Всероссийской научно-методической конференции преподавателей и аспирантов. Выпуск 9. Секция новейшей русской литературы «Петербургский текст» в русской литературе XX в. Часть 2. 11-16 марта 2002 г. СПб.: Филологический факультет СПбГУ, с. 3-14.
6. Рождественский Вс. Психея. Книга лирики. Л.: Советский писатель, 1980. 239 с.
7. Хранятся в РГАЛИ и в Доме-Музее Марины Цветаевой в Москве. Письма Д. С. Усова частично опубликованы: Дмитрий Усов. «Мы сведены почти на нет.». Том 2. Письма. Составление, вступ. статья, подг. текста, комм. Т. Ф. Нешумовой. М.: Эллис Лак, 2011.765 с. Здесь и далее выдержки из писем Е. Я. Архиппову, приводятся по машинописным копиям из семейного архива М. В. и Т. В. Рождественских.
