CC BY
170Палеоросия. Древняя Русь: во времени, в личностях, в идеях
Па^ашрюош- е\ %ро\ю, ярооюяю, е\ ег8ег
Научный журнал Санкт-Петербургской Духовной Академии
/
^ooW^L v
\ j » « А i
№ 1 (12)
2020
Е.Б. Грузнова
Ключевые сюжеты основных редакций Жития Александра Невского
БОТ: 10.24411/2618-9674-2020-10008
Аннотация: Исследование посвящено анализу сюжетов Жития Александра Невского о визите в Новгород слуги Божия Андреяша, видении старейшины Ижорской земли Пелгусия и ответе князя папским послам Галду и Гемонту на основе разных списков произведения, за исключением так называемой Особой редакции, где они отсутствуют. Несмотря на общепринятую характеристику этих фрагментов как литературных, хотя и имеющих под собой историческую основу, они являются ключевыми как для понимания оценки связанных с Невской битвой событий автором памятника, так и для датировки произведения в целом и составляющих его частей. Показана возможность выделения прижизненной части повести о князе, положенной в основу его Жития. Выявлена основная идея произведения — утверждение православного выбора князя Александра в условиях конфессиональной полемики православной и католической церкви в период переговоров об унии.
Ключевые слова: история России; XIII век; Житие Александра Невского; летописи; Александр Невский; Андреяш; Андреас фон Вельвен; Пелгусий; Галд и Гемонт; Невская битва; Ледовое побоище; православие; уния.
Об авторе: Елена Борисовна Грузнова
Кандидат исторических наук, ответственный секретарь Регионального отделения Российского исторического общества в Санкт-Петербурге. E-mail: egruznova@yandex.ru ORCID: https://orcid.org/0000-0002-0873-4389
Ссылка на статью: Грузнова Е. Б. Ключевые сюжеты основных редакций Жития Александра Невского // Палеоросия. Древняя Русь: во времени, в личностях, в идеях. Научный журнал. 2020. № 1 (12). С. 95-111.
Paleorosia. Ancient Rus in time, in personalities, in ideas
naLatoprncta- ev cpovw, ev ppoompw, ev etSet Scientific journal of Saint-Petersburg Theological Academy
№ 1 (12)
2020
E. Gruznova
Pivotal Stories of the main Editions of the Alexander Nevsky Life
DOI: 10.24411/2618-9674-2020-10008
Abstract: The Alexander Nevsky Life is in the focus of research. It is based on different lists of this work, except of the so-called Special edition, where it isn't. Pivotal stories are analyzed: the visit to Novgorod the servant of God Andreas, the vision of the ingrian elders Pilguse and Prince Alexander's reply to the Pope's ambassadors Gald and Hemont. It is generally assumed that these stories are literary works, but have a historical basis. But they are key both for understanding the assessment of events related to the battle of the Neva-river by the author of the monument, and for Dating the work as a whole and its constituent parts. It is shown the possibility of selecting the lifetime part of the story about the Prince, which is the basis of The Alexander Nevsky Life. The author identifies the main idea of the work, which is the statement of the Orthodox choice of Prince Alexander in the context of confessional polemics between the Orthodox and Catholic churches during the negotiations on the Union.
Keywords: History of Russia; XIII century; Alexander Nevsky; The Alexander Nevsky Life; Chronicles; Andreyash; Andreas von Velven; Pelgusiy; Gald and Hemont; battle of the Neva-river; battle of the Ice; Orthodoxy; Union.
About the author: Elena Borisovna Gruznova
Ph. D. in History, Executive Secretary of the Russian Historical Association Saint Petersburg
Regional branch.
E-mail: egruznova@yandex.ru
ORCID: https://orcid.org/0000-0002-0873-4389
Article link: Gruznova E. B. Pivotal Stories of the main Editions of the Alexander Nevsky Life. Paleorosia. Ancient Rus in time, in personalities, in ideas, 2020, No. 1 (12), p. 95-111.
Несмотря на продолжающиеся уже не первое столетие дискуссии о степени исторической достоверности рассказа Жития Александра Невского о битве в устье Ижоры, он остаётся одним из основных источников информации об этом сражении. Наиболее сложными с точки зрения критики источника оказались сюжеты со слугой Божиим Андреяшем и старейшиной Ижорской земли Пелгусием. Даже те исследователи, которые признают историчность и этих персонажей, и связанных с ними событий, обычно делают оговорку относительно литературного характера их описания1. Вместе с тем, сюжеты с Андреяшем и Пелгусием тесно взаимосвязаны друг с другом и, вкупе с характеризуемым таким же образом сюжетом о папских послах Галде и Гемонте, являются ключевыми как для понимания оценки связанных с Невской битвой событий составителем памятника, так и для датировки произведения в целом и составляющих его частей. В данном исследовании сделана попытка рассмотреть эти фрагменты в контексте основной сюжетной линии произведения, связанной с утверждением новгородского князя в своём православном выборе.
Поскольку все три рассматриваемых сюжета одновременно присутствуют далеко не во всех списках Жития, либо при их наличии допущены смысловые ошибки или пропущены другие важные элементы, за основу для данного анализа взяты варианты не Лаврентьевской, Псковской II или Софийской I летописи, которые считаются наиболее близко передающими первоначальный вид Жития, а Новгородской I младшего извода. На наш взгляд, именно он наряду с текстом Тверского сборника, даёт наиболее целостную картину задумки автора, хотя, по наблюдению В. Мансикки, последующие летописцы и не использовали эту версию памятника, ориентируясь как раз на редакцию Софийской I летописи и связанного с ней Московского свода 1480 г.2 Однако лингвистический и источниковедческий анализ летописных текстов, широко проводимый в последние десятилетия, показывает, что младший извод Новгородской I летописи восходит к общему источнику с летописями Новгород-ско-Софийской группы первой половины XV в., соединяющими новгородский и общерусский материал (Софийской I, Новгородской Карамзинской, Новгородской IV). Этот источник, в свою очередь, имеет общий протограф с текстом, нашедшим впоследствии отражение в Тверском сборнике. По мнению специалистов, именно в этом протографе, восходящем, как и единственный Синодальный список старшего извода Новгородской I летописи, к реконструируемому Новгородскому владычному своду, и появились житийные повести об Александре Невском и Михаиле Черниговском3. А значит, при их рассмотрении нет причин отдавать первенство летописям Новгород-ско-Софийской группы и их производным.
1 Отрицание историчности описанных в Житии событий можно встретить в работах Дж. Фен-нела (Феннел Дж. Кризис средневековой Руси. 1200-1304. М., 1989. С. 142 и далее). Попытка разделить исторический и литературный образ князя и его деяний предпринята И. Н. Данилевским (Данилевский И.Н. Современные российские дискуссии о князе Александре Невском // Труды по Россиеведению. 2010. №2. С. 225-236).
2 Мансикка В. Житие Александра Невского: Разбор редакций и текст. СПб., 1913. С. 98-99.
3 Гимон Т. В. 1) Редактирование летописей в ХШ-ХУ вв.: 2) Новгородское летописание XI — середины XIV в. как социокультурное явление: Дисс... доктора ист. наук. М., 2014. Л. 58, 66. А. А. Гиппиус продолжает придерживаться точки зрения на старшинство Новгородско-Софийского свода и заимствование Жития во владычный свод именно оттуда: Гиппиус А. А. 1) К истории сложения текста Новгородской первой летописи // Новгородский исторический сборник. СПб., 1997. Вып. 6 (16). С. 12-19, 68-72; 2) Новгородская владычная летопись ХП-ХГУ вв. и ее авторы (История и структура текста в лингвистическом освещении) // Лингвистическое источниковедение и история русского языка. <2004-2005>. М., 2006. С. 123.
Ещё В. О. Ключевский, один из первых исследователей Жития Александра Невского, обнаружил, что оно не даёт полной, обстоятельной биографии князя и не включает многого из того, что известно по другим источникам. Произведение показалось учёному рядом не связанных друг с другом коротких отрывочных эпизодов, поскольку, по его мнению, для автора важнее было передать не реальные факты, а отражение образа Александра и его деяний в умах современников4. Эти представления о несвязности текста и конечной цели его создателя, как мы попытаемся показать далее, не соответствуют действительности и в значительной степени обусловлены погодным распределением составляющих его сюжетов в большинстве летописных списков. Исключение составляют Лаврентьевская летопись, где сохранившаяся часть памятника (до возвращения Александра в Новгород после победы на Неве) полностью помещена под 1263 г. в связи с сообщением о кончине князя, и Псковская II летопись, в которой «Повести о житии и о храбрости благоверного и великого князя Александра» вставлены единым текстом сразу после кратких фрагментов о начале летописца Псковского и начале княжения Владимира Святого5. Кроме того, существует ряд отдельных списков произведения вроде относящихся к первоначальной редакции «Сказания о мужестве и житии» из Сборника Московской духовной академии (№ 208 из библиотеки Троице-Сергиевой лавры), датируемого серединой XVI в., и близкой к тексту Лаврентьевской летописи повести из житийного сборника Архангельского областного архива начала того же столетия6. Сопоставление целостных и разбитых на фрагменты текстов памятника позволяет не только выявить его изначальную сюжетную линию, но и выделить в его составе часть, появившуюся ещё при жизни князя.
Дело в том, что в отмеченной В. О. Ключевским фрагментарности биографии Александра в Житии прослеживается определённая закономерность. Все отобранные составителем сюжеты связаны либо с самостоятельными воинскими победами князя над крестоносцами и язычниками на новгородских рубежах (на Неве и Чудском озере и ряд успешных походов на литву в новгородско-тверском пограничье), либо с утверждением превосходства православия (во время битв и при ответе послам папы), либо с признанием мужества и мудрости прославляемого зарубежными властителями (Андрияшем, Батыем и «по вс£м странамъ, и до моря Хупожьскаго, и до горъ Аравитьскыхъ, и об ону страну моря Варяжьскаго, и до самаго Рима»7). Существенно, что и воинские достоинства, и мудрость князя показываются в контексте вероисповедного дискурса, доходящего местами до мистицизма (фрагменты с видением Пел-гусия и ангельской помощью в Невской и Ледовой битвах). По сути дела, через всё произведение красной нитью проводится идея богоизбранности Александра как защитника правой веры, прежде всего, от посягательств Рима.
В том числе и по причине выпадения из этого контекста представляется недоразумением отнесение к первоначальным редакциям Жития пространного летописного фрагмента 1251 г. о Неврюевой рати Софийской I летописи. Он связан с главным героем только воспроизводимым и в других списках утверждением, что «по пл^ненш же НеврюевЪ великый князь Александръ церкви въздвигнувъ и градъ людш испол-нивъ, разб^гшаася люди собра въ домы своя», за которым следует цитата из пророка Исайи и пояснение, что за добродетели князя Бог даровал ему продление жизни
4 Ключевский В. О. Древнерусские жития святых как исторический источник. М., 1871. С. 68-69.
5 ПСРЛ. Т. 1. СПб., 1846. С. 204-206; Т. 5. СПб.,1851. С. 2-6.
6 Сказание о подвигах и жизни святого благоверного и великого князя Александра Ярослави-ча Невского (по списку XIII века). С. 4-12; Моисеева Г.Н. Новый список повести об Александре Невском // Русская литература. 1964. № 1. С. 94-97.
7 Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. М.; Л., 1950. С. 297.
и богатство его земле8. Эта цитата с продолжением есть и в других редакциях, в том числе в Новгородской I и Псковской II летописях, но её нет в Московском своде, Тверском сборнике, Новгородской Карамзинской, Новгородской IV летописях, а сама фраза о восстановлении нормальной жизни после похода Неврюя там минимизировна и помещена под 1252 г., на что обратил внимание Т. В. Гимон, предположив для них другой источник данного текста9. И в этом другом источнике, видимо, не было рассказа Жития о папских послах Галде и Гемонте, который из возводимых к нему списков знает только Тверской сборник. А сюжет с почестями от Батыя, вероятно, не имел там красочного описания страха перед князем «жён моавитских», как видно из тех же Московского свода и Тверского сборника, либо вообще был представлен кратким сообщением об успешном визите Александра в Орду, сохранённым, например, Новгородской IV летописью10. Это даёт основание предположить дополняющий характер последних двух сюжетов по отношению к начальной части памятника, связанной с событиями 1240-1242 гг., а не отказ от них при создании некоторых из дошедших до нас списков, как обычно считается. И такое дополнение, судя по всему, появилось уже после 1251 г., о чём речь пойдёт ниже.
Здесь же отметим ещё один эпизод деяний князя Александра, попавший только в так называемую Особую редакцию Жития, в которой, по наблюдению Н. С. Се-ребрянского, как раз опущены интересующие нас сюжеты с Андреяшем, Батыем, Пелгусием, шестью удальцами, случаями ангельской помощи в битвах, послами папы, чудом при погребении и походами на литву11. Это яркая летописная зарисовка похода на подвластные шведам земли еми зимой 1256 г. Она-то как раз полностью соответствует логике героической повести, схожа по своей структуре с описанием событий 1242 г. (военная операция как реакция на попытку иноземцев закрепиться в новгородских владениях путём строительства крепости — Копорья тогда и Нарвы теперь) и включает указание на связь с религиозно-политическими процессами того времени. Ведь Александр приехал в Новгород для организации этого предприятия не один, а с митрополитом, который сопровождал княжескую и новгородскую дружины вплоть до Копорья, а после тяжёлого перехода уже в Емской земле русские воины «овыхъ избиша, а другых изима силою честнаго креста и святыя Соф£я»12. Правда, столь настойчиво религиозный характер кампании подчёркивается только в младшем изводе Новгородской I летописи, в других списках (и новгородской, и софийской группы, и в Московском летописном своде) указано лишь участие митрополита, но сила креста и Софии не упоминаются. А в Псковской II летописи и Тверском сборнике сообщение об этой операции вообще отсутствует, что можно было бы понять для псковского летописца, сосредоточенного на событиях, имевших отношение к его земле, но не для тверского, старательно воспроизводившего и менее значимые моменты новгородской жизни.
Поход 1256 г. был результативным не только для князя и его дружины, но и для новгородцев, так как они успешно преодолели испытания зимнего пути и вернулись «вси здрави» и с полоном. Тем не менее, остальные редакции Жития эти события проигнорировали, что особенно явственно видно из Новгородской I
8 ПСРЛ. Т. 5. С. 186-187.
9 Гимон Т. В. Новгородское летописание XI — середины XIV в. как социокультурное явление. Л. 66-67.
10 ПСРЛ. Т. 4. Вып. 1. СПб., 1915. С. 229; Т. 15. СПб., 1863. Стб. 393-394 и 397; Т. 25. М.; Л., 1949. С. 139.
11 Серебрянский Н. С. Древне-русские княжеские жития. (Обзор редакций и тексты). Ч. 1. М., 1915. С. 94-98.
12 НПЛ. С. 309.
летописи младшего извода, где заключительная часть произведения вплоть до погребения князя полностью помещена под 1251 г., но Александр продолжает упоминаться под соответствующими погодными статьями, в том числе при описании похода на емь и в рассказе о смерти и погребении под 1263 г. А это значит, что положенное в основу Жития сказание было составлено ещё до 1256 г. На такую датировку указывает и отсутствие сведений о походе на емь в Тверском сборнике, протограф которого, ставший первоисточником и для списков Новгородской и Новгородско-Софийской группы, видимо, о них ещё ничего не знал. Существенно и то, что источниковедческий анализ показывает перерыв новгородского летописания в 1246-1250 гг. с последующим кратким восполнением сведений за пропущенные годы, что А. А. Гиппиус и Т. В. Гимон сопоставляют с аналогичным периодом поездки Александра Ярослави-ча в Орду и считают возможным отъезд и возвращение вместе с ним новгородского владычного летописца13. В этом случае становится понятно отсутствие сюжета о Галде и Гемонте в ряде списков — он, для начала, должен был появиться в их протографе, а значит, создание данного фрагмента, как и результирующего поездку Александра в Орду и Каракорум, относится к периоду между 1251 и 1256 гг.
О той же датировке этой части Жития говорит и сама структура заключительной части повествования в списках младшего извода Новгородской I летописи — вслед за рассказом об ответе папским послам без всякого перехода следует фрагмент под заголовком «Преставление князя Александра», заканчивающийся словами: «много тру-дися за Новъградъ и за Пьсковъ и за всю силу [вариант: землю] Рускую живот свои отдавая». Эта фраза почти дословно — «за Новъградъ и за всю Рускую землю живот свои отдавая» — повторена в статье 1263 г., где вновь, но уже сухим языком без философско-богословских рассуждений, рассказывается о болезни, смерти и погребении Александра14. Таким образом, часть Жития, помещённая в этой группе списков, как и в двух списках Софийской I летописи (Карамзинском и Оболенского)15, под 1251 г., включает два самостоятельных фрагмента, один из которых был создан до второй половины 1256 г., другой — в конце 1263 г. или позже.
Отметим, что выделение фрагмента о смерти и погребении Александра Невского заголовком характерно и для других списков произведения с погодным распределением, кроме версии Тверского сборника, где как раз эта заключительная часть просто отсутствует и есть лишь общее обозначение всего текста: «Повесть о блаженн^мъ князи Александр^ Ярославичи». В Софийской I летописи встречаются следующие заголовки: «О в£лиц£мъ княз£ Александр^» в списках Карамзинском и Оболенского (относится и к предваряющему пояснению, что «сице бысть повесть о немъ»), «Невское побоище» (кроме списка Оболенского), «О Пелгусии Ижерянине» и «О шести мужь храбрыхъ» с отделением этой части Жития от других записей статьи 1240 г. словом «аминь»; «Преставлеше великого князя Александра Ярославича, внука великого князя Всеволода» с вариациями в разных списках и пропуском самого текста в списках Карамзинском и Оболенского, где он перенесён в статью 1251 г. Новгородская IV летопись из всего Жития содержит лишь фрагмент «Невское побоище» без вступительной части о детстве Александра и приходе Андреяша. А в Московском летописном своде выделены только сюжеты начальной части: «О Невоском побоищи», «О Пелгуси Ижирянине» и «О шести мужь храбрыхъ», но там вообще
13 Гиппиус А. А. К истории сложения текста Новгородской первой летописи. С. 8-12; Гимон Т. В. Новгородское летописание XI — середины XIV в. как социокультурное явление. Л. 234-235 и 241, прим. 888.
14 НПЛ.С. 306, 313.
15 ПСРЛ. Т. 5. С. 187, прим. к); Т. 6. Изд. 2-е. Вып. 1. М., 2000. Стб. 328-330.
отсутствует текст памятника после Ледового побоища16. Разнообразие названий и рубрикации и показательное слово «аминь» в конце фрагмента, основа которого была создана до 1246 г., говорит о том, что сборка всех частей произведения произошла только после смерти князя. Тогда же, видимо, появилось и вступление от первого лица, поясняющее источник сведений — «понеже бо слышахомъ от отець своих и са-мовидець есмь възраста его»17, которого нет в Тверском сборнике, не знавшем окончательного варианта текста.
Вопрос о датировках имеет принципиальное значение для нашего исследования, поскольку мы придерживаемся точки зрения на историчность всех событий, нашедших отражение в Житии. Их передача с использованием образов и цитат из Священного Писания и литературных произведений Античности и Средневековья никак не умаляет их реальную основу. Поэтому само распределение частей произведения по погодным статьям представляется вовсе не случайным. Следует обратить внимание на начальную часть повествования вплоть до завершения Невской битвы, которая в списках младшего извода Новгородской I летописи не сопровождает в качестве параллельного текста, как в других летописях и в других фрагментах этих списков, а полностью заменяет первое сообщение статьи 1240 г. Затем следуют летописные записи о других событиях того же года — захвате немцами Изборска и Пскова, уходе Александра в Переяславль, немецком продвижении в Полужье, строительстве Копорья и просьбах к князю вернуться в Новгород. В Житии же, если судить по его целостным текстам, как, например, в Псковской II летописи, следующий сюжет связан с Ледовым побоищем. Это означает не только то, что летописец воспринимал рассказ Жития о битве на Неве как абсолютно достоверный, но и то, что именно события 1240 г. послужили отправной точкой всей повести об Александре.
Собственно событийный ряд Жития начинается не с Невской битвы, а с рождения князя и прославления его достоинств (там, где эта часть есть), а затем следует сюжет о визите в Новгород Андреяша. Он есть во всех вариантах повести, и даже там, где имя визитёра не названо (во всех списках Никоновской летописи, кроме Лаптевского18), обозначена его принадлежность к слугам Божиим от западных стран, в которых исследователи, вслед за И. П. Шаскольским19 обычно видят членов Ордена меченосцев, существовавшего до 12 мая 1237 г., а затем влившегося в Тевтонский Орден. Практически во всех списках отсутствует какое-либо указание на конкретную дату данного события, оно просто помещается перед описанием сражения в устье Ижоры с пояснением, что именно благодаря Андреяшу слава Александра дошла до короля «части Римьскы, отъ полунощьныя страны», решившего испытать его мужество и пленить его землю. И только в Тверском сборнике однозначно указано, что, поскольку «Александръ поб^ждаа, и непоб^дем. Сего ради, в л£то 6749, пршде н£кто отъ западныхъ странъ, именемъ Андр^яшъ, иже нарыцаются Слугы Божiя». Но под тем же, а не как в большинстве списков, 6748 г., выше описан и захват Батыем Волынской земли, а ниже — Невская битва и последующий, «зим£», уход Александра к отцу в Переяславль20. То есть все эти события отнесены не к 1240-му, а к 1241 году. Такая же сдвижка вперёд на один год наблюдается в этой летописи и с сюжетом
16 ПСРЛ. Т. 4. Вып. 1. С. 223; Т. 5. С. 176-177, 191; Т. 6. Изд. 2-е. Вып. 1. Стб. 304, 307-308; Т. 15. Стб. 375-376; Т. 25. С. 132-133.
17 НПЛ. С. 290.
18 ПСРЛ. Т. 10. СПб., 1885. С. 118.
19 Шаскольский И. П. Борьба Руси против крестоносной агрессии на берегах Балтики в XII-XIII вв. Л., 1978. С. 155, прим. 39.
20 ПСРЛ. Т. 15. Стб. 375-380.
о Галде и Гемонте, что, видимо, объясняется спецификой датировки в данном конкретном списке или его протографе.
Уже один из первых исследователей памятника, А. Энгельман, увидел в Андре-яше Андреаса фон Фельвена (Вельвена, Вильвена), названного комтуром Ливонского отделения Тевтонского Ордена и рижским магистром в двух грамотах 1241 г., связанных с завоёванными русскими землями. По его мнению, сохранение в разных редакциях Жития Александра Невского имени только этого предводителя крестоносцев говорит о его главенствующей роли в тех событиях. Более того, учёный предположил, что в 1240 г. шведы и ливонцы готовили одновременное нападение на Русь как отклик на неоднократные буллы папы с призывом к крестовому походу на языческих финнов и эстонцев и их союзников21. И хотя позже И. П. Шаскольский пытался обосновать поздний и чисто литературный характер рассказа об Андреяше22, большинство исследователей по сей день придерживается точки зрения Энгельмана, но ведутся дискуссии вокруг даты и цели этого визита.
Ю. В. Кривошеев и Р. А. Соколов отмечают его маловероятность, если исходить из малоправдоподобного желания Андреяша просто увидеть Александра. Они считают логичным предположение В. А. Кучкина о возможной связи визита с подготовкой орденского похода 1236 г. на литовские племена, в котором, согласно летописным сообщениям, приняли участие 200 псковичей. То есть относят посольство по этому вопросу ко времени до сентября 1236 г., хотя Кучкин осторожно предложил более широкий диапазон дат между 1236 г., когда Александр был посажен отцом на новгородский стол, и июлем 1240 г, когда шведы пришли в устье Ижоры23. Другие исследователи также отмечают крайнюю гипотетичность привязки к литовскому походу, в частности, из-за отсутствия единства Новгорода и Пскова того времени в вопросах внешней политики, а также из-за того, что фон Вельвен мог нанести визит в Новгород в период лишь с осени 1237 по апрель 1239 г., когда ещё не занимал ведущих должностей в Ордене, а позже такая небывалая для магистра поездка обязательно была бы упомянута источниками24. Правда, выражение «н£кто силенъ», использованное по отношению к Андрияшу в Лаврентьевской и Псковской II летописях, при такой же характеристике «царь силен» применительно к хану в вариантах Псковской II и Софийской I летописей и отдельных списках Московской духовной академии № 208 и Архангельского областного архива25, заставляет предполагать как раз самый высокий статус визитёра в понимании автора Жития.
Какой бы статус не имел прототип Андреяша и когда бы именно он не посетил Новгород, обращает на себя внимание подчёркнуто нейтральный, если не уважительный по отношению к нему тон повествования. Само сравнение визита слуги
21 Энгельман А. Хронологические исследования в области русской и ливонской истории в XIII и XIV столетиях. СПб., 1858. С. 131-134.
22 Шаскольский И. П. Борьба Руси против крестоносной агрессии на берегах Балтики в XII-XIII вв. С. 155, прим. 39; 185-186, прим. 165.
23 Кривошеев Ю. В., Соколов Р. А. Александр Невский. Эпоха и память: исторические очерки. 2-е изд. СПб., 2018. С. 82-84; Кучкин В. А. 1) Александр Невский — государственный деятель и полководец средневековой Руси // Отечественная история. 1996. № 5. С. 22; 2) Борьба Александра Невского против Тевтонского ордена // Восточная Европа в исторической ретроспективе. К 80-летию В. Т. Пашуто / Под ред. Т. Н. Джаксон, Е. А. Мельниковой. М., 1999. С. 134.
24 Валеров А. В. Новгород и Псков. Очерки политической истории Северо-Западной Руси XI-XIV веков. СПб., 2004. С. 167; Хрусталёв Д.Г. Северные крестоносцы. Русь в борьбе за сферы влияния в Восточной Прибалтике ХII-XIII вв. СПб., 2009. Т. 1. С. 251-252.
25 ПСРЛ. Т. 1. С. 205; Т. 5. С. 3, 186; Т. 6. Изд. 2-е. Вып. 1. Стб. 326; Сказание о подвигах и жизни святого благоверного и великого князя Александра Ярославича Невского (по списку XIII века). С. 9; Моисеева Г. Н. Новый список повести об Александре Невском. С. 96.
Божия с приходом царицы Южской к Соломону ради испытания его мудрости, представленное во всех списках Жития, кроме Новгородской IV летописи, отсылает к текстам Библии: «Царица Савская, услышав о славе Соломона во имя Господа, пришла испытать его загадками» (3 Цар 10:1); «Царица Савская, услышав о славе Соломона, пришла испытать Соломона загадками в Иерусалим, с весьма большим богатством, и с верблюдами, навьюченными благовониями и множеством золота и драгоценных камней. И пришла к Соломону и беседовала с ним обо всем, что было на сердце у нее. И объяснил ей Соломон все слова ее, и не нашлось ничего незнакомого Соломону, чего он не объяснил бы ей. ... И сказала царю: верно то, что я слышала в земле моей о делах твоих и о мудрости твоей, но я не верила словам о них, доколе не пришла и не увидела глазами своими. И вот, мне и вполовину не сказано о множестве мудрости твоей: ты превосходишь молву, какую я слышала. . Царь же Соломон дал царице Савской все, чего она желала и чего она просила, кроме таких вещей, какие она привезла царю. И она отправилась обратно в землю свою, она и слуги ее» (2 Пар 9:1-12); «Царица южная восстанет на суд с родом сим и осудит его, ибо она приходила от пределов земли послушать мудрости Соломоновой; и вот, здесь больше Соломона» (Мф 12:2). Поскольку в Житии царица названа Южской, его составитель явно указывал именно на новозаветный фрагмент. То есть Андре-яш рассматривался в качестве свидетеля достоинств Александра, подобно тому как царица Савская была свидетельницей и восприемницей мудрости Соломона и могла поведать об этом на суде с фарисеями. В этом контексте визит Андрияша приобретает миссионерский, а не просто дипломатический или даже разведывательный характер, как принято считать26.
Это миссионерское назначение поездки подчёркивает и однозначно указанная связь между рассказом Андрияша об Александре своим соотечественникам и последующим приходом в Неву шведского войска, и обозначение его главы как короля Римской части, которая в данном случае, по справедливому замечанию Д. С. Лихачёва и В. В. Василика, означает латинскую, т. е. зависимую от папы, а возможно, учитывая толкование Ипполита Римского на Даниила, и антихристову, поскольку Антихриста называли «Латеьуод»27. Не говоря уже об указании в большинстве вариантов Жития (кроме Лаврентьевской и Псковской II летописи и отдельных списков) на участие в походе одного или нескольких католических епископов и даже убиение одного (в младшем изводе Новгородской I, Софийской I, Новгородской IV, Никоновской летописях и Московском своде) или двух из них (в Тверском сборнике)28. Само участие епископов в походе воспринимается как показатель его религиозного назначения. Правда, исследователи отвергают достоверность информации об убийстве хотя бы одного из семи шведских иерархов, поскольку все они обнаруживаются живыми после этих событий29, но ведь не исключена гибель каких-то менее
26 О гипотетичности последней идеи см.: СоколовР. А. Александр. Невская битва (режиссер Игорь Каленов, «Никола-фильм», 2008). Комментарий-послесловие к фильму // Вестник Санкт-Петербургского университета. История. 2009. №3. С. 177.
27 Василик В. В. Личность Св. Александра Невского в контексте цивилизационного противостояния Руси и Запада. Опыт прочтения его жития // Александр Невский и Ледовое побоище: Материалы научной конференции, посвященной 770-летию Ледового побоища. СПб.: Академия исследования культуры, 2014. С. 24-25; Лихачев Д. С. Галицкая литературная традиция в житии Александра Невского // ТОДРЛ. М.; Л., 1947. Т. 5. С. 52-53.
28 НПЛ. С. 293; ПСРЛ. Т. 4. Вып. 1. С. 223; Т. 5. С. 178; Т. 6. Изд. 2-е. Вып. 1. Стб. 304; Т. 10. С. 122; Т. 15. Стб. 376; Т. 25. С. 133.
29 Шаскольский И. П. Борьба Руси против крестоносной агрессии на берегах Балтики в XII-XIII вв. С. 157-159; Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы. Т. 1. С. 239 и 388-389, прим. 883.
высокопоставленных представителей католического духовенства, сан которых не опознал или сознательно преувеличил свидетель боя.
Миссионерский характер визита Андреяша и похода 1240 г. гораздо лучше, чем традиционные ссылки на гипотетическую договорённость о совместных действиях шведов и ливонцев, необходимость пополнения припасов или строительства укрепления, объясняет и причину столь длительной (не менее недели) задержки шведского войска в средней части Невы, где как раз обнаруживаются археологические памятники всё ещё языческой тогда по преимуществу ижоры30. Собственно, именно для реализации миссии нужны были и крепости, что хорошо видно из событий, произошедших после отъезда Александра осенью 1240 г. из Новгорода. Тогда рыцари захватили Псков и часть новгородских владений по Луге, а на невском направлении выстроили крепость Копорье, назначение которой хорошо видно из послания епископа Поморского и Эзельского Генриха от 13 апреля 1241 г. Там сообщалось о включении в его епархию по договорённости с Тевтонским Орденом и с согласия папы земель «между Эстонией, уже крещеной, и Рутией, а именно: земли Ватланд, Нуова, Ингрия и Карела, которые, как ожидается, примут веру Христову и которые уже заняты братьями и [ими] построен замок с согласия многих в этих землях»31. Хотя, по мнению Д. Г. Хрусталёва, орденских братьев в водских, ижорских, карельских владениях и в Приневье тогда ещё не было, но претензии на проповедь в них уже открыто декларировались как противовес претензиям Швеции32. Но такой противовес мог появиться как раз из-за разгрома на Неве шведских крестоносцев, не справившихся со своей задачей. Для того чтобы её не смогли реализовать и ливонцы, вернувшийся по призыву Новгорода князь сначала вместе «с новгородци, и с ладожаны, и с Кор^лою, и съ Ижеряны» взял Копорье и «изв^ша» переметнувшихся на сторону противника вожан и чудь, а в следующем, 1240 г. разгромил рыцарей на льду Чудского озера33. Немаловажно, что в большинстве текстов Жития нашли отражение оба эти события, хотя первое и без особых подробностей и религиозного акцента, который можно увидеть разве что в словах по поводу помилования князем части пленённых в Копорье «б£ бо милостивъ паче м£ры», читаемых в Псковской II, Софийской I летописи, Московском своде, отдельных списках34.
Указание на сверхъестественное для обычного человека милосердие Александра представляется вовсе не случайным, если иметь в виду цель его церковного прославления. Но есть один нюанс — эта милость проявлялась по отношению к представителям католического мира, руководство которого совсем недавно если и не призывало открыто к крестовому походу на Русь, то провоцировало его. Об этом свидетельствуют буллы Григория IX рижскому епископу, пробсту рижской соборной церкви и аббату Дюнамунде от 23 января и епископу Любекскому, шведскому епископу Линчё-пингскому, аббату римского цистерцианского аббатства на Готланде и пробсту соборной церкви в Висбю от 27 января 1229 г. с запретом продавать русским оружие, медь, свинец, лошадей и продовольствие, меченосцам от 24 ноября 1232 г. и архиепископу
30 О разных подходах к вопросу об остановке в устье Ижоры и локализации поселений этого региона см.: КривошеевЮ. В., СоколовР. А. Александр Невский. Эпоха и память. С. 85-89, 107 и далее.
31 Матузова В. И., Назаренко Е. Л. Крестоносцы и Русь. Конец XII в. — 1270 г. Тексты, перевод, комментарий. М., 2002. С. 257-259.
32 ХрусталёвД.Г. Северные крестоносцы. Т. 1. С. 266-269.
33 НПЛ. С. 295 и далее.
34 ПСРЛ.Т. 5. С. 4, 179-180; Т. 6. Изд. 2-е. Вып. 1. Стб. 311; Т. 25. С. 134; Сказание о подвигах и жизни святого благоверного и великого князя Александра Ярославича Невского (по списку XIII века). С. 8; Моисеева Г. Н. Новый список повести об Александре Невском. С. 95.
Упсальскому Ярлеру от 9 декабря 1237 г. с обличением вредящих молодой финской церкви язычников тавастов и потворствующих им русских соседей, а также предоставление 3 февраля 1232 г. папскому легату в Прибалтийских странах Балдуину Альнскому права запрещать всем христианам вести переговоры и заключать мир или перемирие с русскими или язычниками без его разрешения35. Однако прямое объявление крестового похода последовало лишь 11 марта 1256 г., когда папа Александр IV призвал к нему Швецию, Норвегию, Данию, Готланд, Пруссию, восточную Германию и Польшу36, что привело к попытке шведов основать Нарву и уже рассмотренной выше ответной зимней операции Александра Ярославича в районе Або.
Обратим внимание, что все сюжеты Жития Александра Невского, за исключением связанного с преставлением князя, отражают события, происходившие как раз в период с 1237 по 1256 гг. Это то самое время, которое А. В. Майоров, вслед за В. Т. Пашуто и Б. Н. Флорей, предлагает рассматривать в контексте шедших с конца 1230-х годов переговоров об унии между папским Римом, германским императором Фридрихом II и наследницей Византии Никеей, интересы которой представляли император Иоанн III Ватац и Константинопольский патриарх, являвшийся главой и для Русской православной церкви. Поэтому русские князья и митрополиты по неизбежности должны были учитывать в своих международных делах политические приоритеты Никеи, которые постоянно трансформировались под влиянием изменений международной обстановки. В 1247 г. появились реальные предпосылки объединения церквей под началом папы, но с учётом условий, выдвигавшихся греками. Именно этой ситуацией исследователь объясняет переговоры занимавшего папский престол с 1243 по 1254 гг. Иннокентия IV с Даниилом Галицким и Ярославом Суздальским (Владимирским), а после смерти последнего — с его сыном Александром37. Такой подход позволяет, на наш взгляд, без всяких натяжек объяснить ссылку Иннокентия IV в письме «благородному мужу Александру, герцогу Суздальскому» от 23 января 1248 г. на сообщение «брата Иоанна де Плано Карпини из Ордена миноритов, поверенного нашего, отправленного к народу татарскому», о признании Ярославом Всеволодовичем незадолго до смерти в монгольских степях власти папы как главы христианской церкви. Равно как и выраженную им в следующем послании от 15 сентября того же года благодарность «Александру, сиятельному королю Новгорода» за готовность «воздвигнуть в граде твоем Плескове соборный храм для латинян», о которой известил Рим архиепископ прусский38. Другое дело, что иерархи католической церкви зачастую могли выдавать желаемое за действительное, преувеличивая глубину предварительного сближения позиций, на что обратил внимание А. А. Горский39. В любом случае, после смерти Фридриха II в 1250 г. и Ватаца и Иннокентия в 1254 г. переговоры между Западом и Востоком зашли в тупик, открытое противостояние, в том числе и на русских границах, возобновилось, а принявший корону от папы Даниил Галицкий отказался от унии, так и не получив оговоренной помощи против татар.
Вот на таком фоне и разворачивалась борьба за сохранение православия на Руси, выражавшаяся как в отражении атак крестоносцев, так и в отстаивании своей веры в ходе богословских диспутов. И если до интронизации Иннокентия IV и после его
35 На это обратил внимание ещё И. П. Шаскольский: Шаскольский И. П. Борьба Руси против крестоносной агрессии на берегах Балтики в XII-XШ вв. С. 146-154.
36 Там же. С. 207-213.
37 Майоров А. В. Первая уния Руси с Римом // Вопросы истории. 2012. № 4. С. 33-52.
38 Матузова В. И., Назаренко Е. Л. Крестоносцы и Русь. С. 262-265, 268-270.
39 Горский А. А. Два «неудобных» факта из биографии Александра Невского // Александр Невский и история России (Материалы научно-практ. конф. 26-28 сент. 1995 г.). Новгород, 1996. С. 66-68.
смерти Александру пришлось несколько раз защищать православные святыни с оружием в руках, то при этом папе противостояние было перенесено в другую плоскость, что и нашло отражение в сюжете Жития о папских послах Галде и Гемонте.
Выше уже было показано, что последний мог попасть в летописи не ранее 1251 г. вместе со сведениями о событиях, произошедших после отъезда Александра в Орду в 1246 г., но не позднее 1256 г., что противоречит мнению о составлении Жития чуть-ли не через сорок лет после смерти князя40. При этом во всех летописных списках Жития, кроме Московского свода и Никоновской летописи, которые вообще ничего не знают о приходе послов, рассказ помещён после сообщений о приезде в Новгород митрополита Кирилла и ростовского епископа Кирилла для поставления архиепископа Далмата, о Неврюевой рати, бегстве Андрея Ярославича и умирении земли Александром. Причём в Новгородской I летописи младшего извода перед ним, а в Псковской II и Софийской I летописях, как и в отдельных списках, перед и за ним следует указание на умножение Богом дней Александровых за его благочестие41. Такой порядок сохраняется независимо от того, записаны ли все эти события под 1251 г., или разделены между 1251 и 1252 гг., как в Тверском сборнике. В последнем случае к 1251 г. отнесено только сообщение о поставлении Далмата42. А это значит, что начальную фразу данного сюжета «некогда же» следует отнести к концу 1251 — началу 1252 г., до очередной поездки Александра в Орду — возможно, как раз в период его вынужденного, из-за болезни, пребывания вместе с митрополитом в Новгороде43.
Временем до Неврюевой рати датируют визит Галда и Гемонта и В. И. Матузова и Е. Л. Назаренко, предположившие, что именно это посольство могло доставить великому князю папскую грамоту от 15 сентября 1248 г. Не обнаружив имён Галда и Гемонта в предполагаемых формах Halt (Holt) и Helmoldus среди двенадцати кардиналов того времени, исследовательницы выдвинули гипотезу, что они были посланы не от папы, а от архиепископа Прусского и Ливонского Альберта фон Зуербеера, о приезде которого папа и предупреждал Александра в этом послании44. Предложенная транскрипция представляется неоднозначной, тем более что в списках Жития встречается написание Галдад и Агалдад, а в словарях можно обнаружить и другие близкие по написанию и звучанию варианты вроде фр. Galdernar (Галд(е)мар) с уменьшительным Галд, связанного с именем Вальдемар45. Кроме того, учитывая возможность сильного искажения слов при передаче и настойчивое называние послов в Житии хитрейшими из двенадцати кардиналов, стоит также обратить внимание на присутствие среди как раз двенадцати кардиналов, возведённых Иннокентием IV на Консистории 28 мая 1244 г., Октавиана Убальдини (Octavianus Ubaldini), исполнявшего свои обязанности до 1268 г., и трёх иерархов с именем Guilelmus — Вильгельма Сабинского (бывшего Моденского), Гийома де Талльянте и Гульельмо Фиески, служивших, соответственно, до 17 февраля 1251 г., 17 сентября 1249 г. и 28 августа 1255 г.46 Однако искать
40 См., напр.: Данилевский И.Н. Современные российские дискуссии о князе Александре Невском // Труды по Россиеведению. 2010. № 2. С. 228.
41 НПЛ. С. 305; ПСРЛ. Т. 5. С. 5, 187; Т. 6. Изд. 2-е. Вып. 1. Стб. 328-330; Сказание о подвигах и жизни святого благоверного и великого князя Александра Ярославича Невского (по списку XIII века). С. 10; Моисеева Г. Н. Новый список повести об Александре Невском. С. 96-97.
42 ПСРЛ. Т. 15. Стб. 396-397.
43 ПСРЛ. Т. 1. С. 202.
44 Матузова В. И., Назаренко Е.Л. Крестносцы и Русь. С. 329-330, прим. 1-2.
45 Вальдемар // Современный онлайн-словарь личных имён А. В. Суперанской. 2020. URL: https://lexicographyonlme/onomastics/superanskaya/в/вальдемар (Дата просмотра: 01.09.2020).
46 Hierarchia Catholica Medii Aevi, sive Summorum pontificum, S. R.E. cardinalium, ecclesiarum antistitum series ab anno 1198 usque ad annum 1431 perducta e documentis tabularii praesertim Vaticani
реальных людей с такими именами, возможно, вообще не стоит. Ведь имена Галда и Гемонта в этом фрагменте могут быть не реальными, а нарицательными. Например, в «Мифологической библиотеке» Аполлодора (III. V.8 и III. VIII.1) упоминается сразу два Гемона — сын фиванского царя Креона, погибший последним из пытавшихся разгадать загадку Сфинкса о человеке, и один из пятидесяти нечестивых сыновей царя Аркадии Ликаона, поражённых Зевсом за угощение из мяса жертвенного животного вперемешку с внутренностями заколотого ими юноши47. А в Ветхом Завете во владениях колена Рувимова упомянут Галаад как спокойно живущий в эпоху разногласий к востоку от Иордана на границе колен Рувима и Гада (Суд 5:16-17 и Иис. Н. 13:8-11), при этом известен случай отождествления Галаада с Гадом, в котором Кирилл Александрийский видел образ искушающих Христа фарисеев48.
А ведь посланники папы пришли именно что искушать Александра преимуществами перехода в латинство. В этом контексте может оказаться вовсе не случайной привязка визита ко времени сбора в Новгороде наиболее авторитетных иерархов русской церкви в летописных списках Жития. Александр пишет ответ папе с отказом от латинской веры после совета со своими «мудреци», как в Псковской II и Софийской I летописях, или «хытреци», как в Новгородской I и Тверском сборнике49. Этими мудрецами-хитрецами исследователи обычно считают именно митрополита Кирилла, ростовского епископа Кирилла и поставленного новгородским архиепископом 25 мая 1251 г. Далмата (или его предшественника Спиридона, умершего в 1249 г., если относить посольство к периоду до поездки князя в Орду)50. Все летописные записи об Александре показывают его постоянное тесное взаимодействие с обоими Кириллами, за благословением к которым он всегда обращался в трудные моменты жизни, что, видимо, и определило практически неотлучное пребывание митрополита с 1249 г. в его владениях, а не в Киеве или землях, контролируемых Даниилом Галицким, который римскому соблазну как раз поддался и даже принял королевскую корону. Но вряд ли стоит, вслед за Д. С. Лихачёвым, предполагать, что отвергнутая Александром грамота папы была одной из тех, которые он разослал 14 мая 1253 г. властителям Богемии, Моравии, Сербии, Померании с призывом поддержать поход Даниила против татар51. Ведь там нет ничего, что могло бы спровоцировать Александра на пространное изложение основных вех истории вероисповедания и борьбы с ересями, представлявшее собой, по наблюдению того же Лихачёва, выборку из хронографического отрывка Никифорова летописца52.
Если в этот период у князя было достаточно мудрых советников для отказа от унии и выбора православной веры, то при отражении крестоносной агрессии в 1240-1242 гг. его возможности в этом плане были ограничены в силу разгрома русских земель нашествием Батыя, нарушения привычных социальных связей и необходимости поставления вместо погибших и пропавших епископов и митрополита новых иерархов. Д. Г. Хрусталёв отмечает, что Рим активизировал усилия по привлечению Руси под свою власть как раз тогда, когда рукоположить нового митрополита было некому, поскольку в Никее патриарх Герман умер в 1240 г., сменивший
collecta, digesta, edita per Conradum Fubel. Monasterii: Sumptibus et typis librariae Regensbergianae, 1913. P. 7.
47 Аполлодор. Мифологическая библиотека. Л., 1972. С. 55 и 60.
48 Галаад // Православная энциклопедия. Т. 10. М., 2005. С. 253-254.
49 НПЛ. С. 305; ПСРЛ. Т. 5. С. 5, 187; Т. 6. Изд. 2-е. Вып. 1. Стб. 328; Т. 15. Стб. 397.
50 Иную точку зрения см.: Серебрянский Н. С. Древне-русские княжеские жития. С. 90-93.
51 Лихачев Д. С. Галицкая литературная традиция в житии Александра Невского. С. 49-51; Матузова В. И., Назаренко Е. Л. Крестоносцы и Русь. С. 360-364.
52 Лихачев Д. С. Галицкая литературная традиция в житии Александра Невского. С. 38-41.
его Мефодий прожил меньше года, а следующего избрали только в 1244 г.53 Так что не случайно в сюжете с Андрияшем рядом с Александром представители духовенства не упоминаются — там важна позиция самого героя. Но при описании Невской битвы автор Жития делает явные акценты на получении князем благословения у архиепископа Спиридона, его собственном проповедничестве среди своей дружины и направляющей и помогающей силе святых Бориса и Глеба, к которым Александр обращается и перед решающим сражением на Чудском озере.
Именно в таком контексте следует, на наш взгляд, рассматривать сюжет о видении ижорского старейшины Пелгусия. Как и в период неурядиц после смерти Владимира Святого, братья-мученики должны были сыграть роль ориентира для восстановления целостности и устойчивости государства. Не случайно ещё В. Мансикка в своё время обнаружил, что молитва перед Ледовым побоищем со ссылкой на помощь Ярославу против Святополка заимствована из описания молитвы братьям-мученикам перед сражением Ярослава и Святополка на Альте в паремийном чтении в честь Бориса и Глеба54. В. В. Василик отмечает, что их убийца Святополк навёл на Русь иноплеменников — сначала латинян, потом печенегов, так что «Ярослав Мудрый явился не только отмстителем за невинную кровь своих собратий, но и защитником Руси от иноверного ига, каковым впоследствии стал князь Александр», которому также предстояла отразить натиск римлян. Учёный указывает на значимость даты Невской битвы, поскольку 15 июля отмечается память крестителя Руси, равноапостольного князя Владимира, который через своих сыновей как бы передал благословение Александру, напавшему на врага в шестом часу дня, а это «время литургии, время распятия Господа»55. Но это ещё и день памяти Халкидонского собора, утвердившего православное учение о природе Христа, на чём фиксирует внимание автор Жития. И именно это православное исповедание, к которому принадлежали первые русские святые, и отстаивал Александр и на Неве, и на Чудском озере, «им£я велику в£ру къ святымъ мучеником Борису и Гл£бу»56.
Исследователи совершенно напрасно пытаются связать данный фрагмент с одним из борисоглебских храмов Новгорода57 — памятник однозначно указывает на персональные отношения живого и умерших представителей княжеского рода, которым совместными усилиями предстояло одолеть вражеские силы и отстоять православную веру. Тут, скорее, следовало бы обратить внимание на отмеченное Д. Г. Хрусталёвым усиленное восстановление борисоглебских храмов после Батыева нашествия — например, 24 июля 1239 г. такая церковь была заново освящена в Кидекше, относившейся к переяславским владениям Ярослава Всеволодовича58. Так что почитание этих мучеников вполне ожидаемо и со стороны его сына Александра. Однако перед Невской битвой святые Борис и Глеб явились, согласно Житию, не самому князю, а его новообращённому подданному, заявив о готовности помогать своему сородичу. Некоторые
53 ХрусталёвД.Г. Северные крестоносцы. Русь в борьбе за сферы влияния в Восточной Прибалтике ХII-XШ вв. СПб., 2009. Т. 2. С. 12-14.
54 Мансикка В. Житие Александра Невского. С. 43-44.
55 Василик В. В. Личность Св. Александра Невского в контексте цивилизационного противостояния Руси и Запада. С. 28.
56 НПЛ. С. 292; ПСРЛ. Т. 1. С. 205; Т. 4. Вып. 1. С. 223-224; Т. 5. С. 3; Т. 15. Стб. 378.
57 См., напр.: Шаскольский И. П. Борьба Руси против крестоносной агрессии на берегах Балтики в XII-XШ вв. С. 180-184; Янин В. Л. Церковь Бориса и Глеба в новгородском Детинце: (о новгородском источнике «Жития Александра Невского») // Янин В. Л. Очерки комплексного источниковедения. М., 1977. С. 125-135.
58 ХрусталёвД. Г. Северные крестоносцы. Т. 1. С. 231-232 и 385-386, прим. 831. ПСРЛ. Т. 1. С. 200.
летописи (Софийская I, Московский свод, Никоновская) даже ошибочно приписали веру в них именно Пелгусию, а не князю, искусственно присоединив соответствующую фразу к сюжету о Пелгусии с помощью заголовка59. Действие святых через крещёного ижерянина представляется не случайным — ведь шведы пришли именно в землю ижоры, планируя отдать её под юрисдикцию Рима, на что указывает присутствие епископов. Поэтому важно было показать безосновательность их претензий и способность Руси самостоятельно справиться с миссионерскими задачами, а также праведность её правителей, о чём, по мнению В. В. Василика, свидетельствует сравнение Невской битвы с избавлением Иерусалима от осады ассирийского царя Санахирима и уподобление Александра праведному царю Езекии, Пелгусия-Филип-па — пророку Исаии, а шведов — безбожным и жестоким ассирийцам, поносящим Бога Израилева60.
В этой связи стоит обратить внимание и на наблюдение Д. С. Хрусталёва о том, что события на Неве представляются как рыцарский поединок, «Божий суд», на который князь идёт после молитвы и с надеждой на Бога и своих святых покровителей61. Если опираться на Житие, то и Невская, и Ледовое битва разворачивались не просто между войсками Александра и крестоносцами, а между божественными силами, на стороне которых выступал новгородский князь и его воины, и теми неназванными, которые стояли за сторонниками Рима. Но Александр предстаёт здесь вовсе не безынициативным орудием высших сил, как видится А. Мусину62, а их сподвижником. Не случайно, по замечанию В. Ю. Русанова, заключительные слова Жития выражают христианскую идею его героической жизни: «Тако бо Бог прослави угодника своего, яко много тружеся за землю русскую, и за Новгород, и за Псков, и за всю землю русскую, живот свой полагая за православное христианство»63. Эти заключительные слова перекликаются с идеей, проводимой в первом сюжете о свидетельстве Андрея-шем доблестей Александра: «безъ Божиа повеления не б£ княжение его»64.
Подводя итог, можно сказать, что ключевой темой Жития Александра Невского исходно было утверждение православного выбора князя Александра в условиях конфессиональной полемики православной и католической церкви в период переговоров об унии. Эта идея пронизывает все сюжеты произведения, создававшиеся поэтапно, а после смерти князя объединённые в целостное повествование с добавлением вступления, связок и заключительной части, посвящённой преставлению, погребению и прославлению Александра. К моменту объединения основной состав повести уже был определён и включал в себя помимо описания событий на Неве и Чудском озере признание достоинств русского князя правителями Востока и Запада и обрамляющие сюжеты со слугой Божиим Андреяшем и папскими послами Галдом и Гемонтом, которые перекликаются между собой и придают сказанию законченный вид. Судя по всему, автором этой основы был летописец реконструируемого учёными Новгородского владычного свода.
59 ПСРЛ. Т. 5. С. 177-178; Т. 5. Изд. 2-е. Вып. 1. Л., 1925. С. 223; Т. 6. Изд. 2-е. Вып. 1. Стб. 306-307; Т. 10. С. 121; Т. 25. С. 132.
60 Василик В. В. Личность Св. Александра Невского в контексте цивилизационного противостояния Руси и Запада. С. 29-30.
61 Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы. Т. 1. С. 218 и 360-361, прим. 493.
62 Мусин А. Князь Александр Ярославович и король Даниил Романович как люди средневековья // Княжа доба: iсторiя i культура. 2015. № 9 (9). С. 169-170.
63 Русанов В.Ю. Формирование патриотизма на образах героев Отечества: Русь Х-ХV веков // Социальная политика и социология. 2009. № 5 (47). С. 247.
64 НПЛ. С. 290.
Источники и литература
1. Аполлодор. Мифологическая библиотека. Л.: Наука, 1972. 216 с.
2. Валеров А. В. Новгород и Псков. Очерки политической истории Северо-Западной Руси XI-XIV веков. СПб.: Алетейя, 2004. 316 с.
3. Вальдемар // Современный онлайн-словарь личных имён А. В. Суперанской. 2020. URL: https://lexicography.online/onomastics/superanskaya/в/вальдемар (дата обращения: 01.09.2020).
4. Василик В. В. Личность Св. Александра Невского в контексте цивилизационного противостояния Руси и Запада. Опыт прочтения его жития // Александр Невский и Ледовое побоище: Материалы научной конференции, посвященной 770-летию Ледового побоища. СПб.: Академия исследования культуры, 2014. С. 24-25.
5. Галаад // Православная энциклопедия. Т. 10. М., 2005. С. 253-254.
6. Гимон Т. В. Новгородское летописание XI — середины XIV в. как социокультурное явление: Дисс. доктора ист. наук. М., 2014. 426 л.
7. Гимон Т. В. Редактирование летописей в XIII-XV вв.: Разночтения между списками Новгородской 1 летописи // ТОДРЛ. СПб., 2006. Т. 57. С. 112-125.
8. Гиппиус А. А. К истории сложения текста Новгородской первой летописи // Новгородский исторический сборник. СПб., 1997. Вып. 6 (16). С. 3-72.
9. Гиппиус А. А. Новгородская владычная летопись XII-XIV вв. и ее авторы (История и структура текста в лингвистическом освещении) // Лингвистическое источниковедение и история русского языка. <2004-2005>. М.: Древлехранилище, 2006. С. 114-251.
10. Горский А. А. Два «неудобных» факта из биографии Александра Невского // Александр Невский и история России (Материалы научно-практ. конф. 26-28 сент. 1995 г.). Новгород, 1996. С. 64-75.
11. Данилевский И. Н. Современные российские дискуссии о князе Александре Невском // Труды по Россиеведению. 2010. № 2. С. 225-236.
12. Ключевский В. О. Древнерусские жития святых как исторический источник. М.:, 1871. III, 465, IV, III с.
13. Кривошеев Ю.В., Соколов Р. А. Александр Невский. Эпоха и память: исторические очерки. 2-е изд., испр. и доп. СПб.: Изд-во Олега Абышко, 2018. 304 с.
14. Кучкин В. А. Александр Невский — государственный деятель и полководец средневековой Руси // Отечественная история. 1996. № 5. С. 18-33.
15. Кучкин В. А. Борьба Александра Невского против Тевтонского ордена // Восточная Европа в исторической ретроспективе. К 80-летию В. Т. Пашуто / Под ред. Т. Н. Джаксон, Е. А. Мельниковой. М., 1999. С. 130-137.
16. Лихачев Д. С. Галицкая литературная традиция в житии Александра Невского // ТОДРЛ. М.; Л., 1947. Т. 5. С. 36-56.
17. Мусин А. Князь Александр Ярославович и король Даниил Романович как люди средневековья // Княжа доба: iсторiя i культура. 2015. № 9 (9). С. 153-174.
18. Майоров А. В. Первая уния Руси с Римом // Вопросы истории. 2012. №4. C. 33-52.
19. Мансикка В. Житие Александра Невского: Разбор редакций и текст. СПб., 1913. IV, 225, 137 с. (Памятники древней письменности и искусства; 180).
20. Матузова В. И., Назаренко Е. Л. Крестоносцы и Русь. Конец XII в. — 1270 г. Тексты, перевод, комментарий. М.: Индрик, 2002. 488 с.
21. Моисеева Г.Н. Новый список повести об Александре Невском // Русская литература. 1964. № 1. С. 87-97.
22. Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. М.; Л.: АН СССР, 1950. 564 с.
23. Русанов В. Ю. Формирование патриотизма на образах героев Отечества: Русь X-XV веков // Социальная политика и социология. 2009. № 5 (47). С. 230-249.
24. ПСРЛ. Т. 1. СПб., 1846; Т. 4. Вып. 1. СПб., 1915; Т. 5. СПб.,1851; Т. 5. Изд. 2-е. Вып. 1. Л., 1925; Т. 6. Изд. 2-е. Вып. 1. М., 2000; Т. 10. СПб., 1885; Т. 15. СПб., 1863; Т. 25. М.; Л., 1949.
25. Серебрянский Н. С. Древнерусские княжеские жития. (Обзор редакций и тексты). Ч. 1-2. М., 1915. [5], 165 с.
26. Сказание о подвигах и жизни святого благоверного и великого князя Александра Ярославича Невского (по списку XIII века). 12 с.
27. Соколов Р. А. Александр. Невская битва (режиссер Игорь Каленов, «Никола-фильм», 2008). Комментарий-послесловие к фильму // Вестник Санкт-Петербургского университета. История. 2009. № 3. С. 177-189.
28. Феннел Дж. Кризис средневековой Руси. 1200-1304. М.: Прогресс, 1989. 296 с.
29. Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы. Русь в борьбе за сферы влияния в Восточной Прибалтике XII-XIII вв. СПб.: Евразия, 2009. Т. 1-2.
30. Шаскольский И. П. Борьба Руси против крестоносной агрессии на берегах Балтики в XII-XIII вв. Л.: Наука, 1978.
31. Энгельман А. Хронологические исследования в области русской и ливонской истории в XIII и XIV столетиях. СПб., 1858. 220 с.
32. Янин В. Л. Церковь Бориса и Глеба в новгородском Детинце: (о новгородском источнике «Жития Александра Невского») // Янин В. Л. Очерки комплексного источниковедения. М., 1977. С. 125-135.
33. Hierarchia Catholica Medii Aevi, sive Summorum pontificum, S. R.E. cardinalium, ecclesiarum antistitum series ab anno 1198 usque ad annum 1431 perducta e documentis tabularii praesertim Vaticani collecta, digesta, edita per Conradum Fubel. Monasterii: Sumptibus et typis librariae Regensbergianae, 1913. VIII, 560 p.
