CC BY
190Палеоросия. Древняя Русь: во времени, в личностях, в идеях
Па^ашрюош- е\ %ро\ю, ev ярооюяю, е\ ег8ег
Научный журнал Санкт-Петербургской Духовной Академии № 1 (12) 2020
А. П. Богданов
Александр Невский — прародитель и нравственный фундамент
Российского государства
DOI: 10.24411/2618-9674-2020-10002
Аннотация: Статья посвящена выявлению нравственного основания для действий князя Александра Ярославича. Автор исходит из того, что Прародителем Московского царства, которое в 1612 г. получило от «Совета всея земли» название «Великая Россия», князь Александр Ярославич Невский являлся династически. Но в еще большей мере — нравственно. Именно его пример был и остается фундаментальным для русского государственного самосознания.
Ключевые слова: Александр Невский, русское самосознание, нравственность, российская государственность.
Об авторе: Андрей Петрович Богданов
Доктор исторический наук, ведущий научный сотрудник Института российской истории РАН, Москва. E-mail: bogdanovap@mail.ru
Ссылка на статью: Богданов А. П. Александр Невский — прародитель и нравственный фундамент Российского государства // Палеоросия. Древняя Русь: во времени, в личностях, в идеях. Научный журнал. 2020. № 1 (12). С. 14-29.
Paleorosia. Ancient Rus in time, in personalities, in ideas
naLatoprncta- ev cpovw, ev ppoompw, ev etSet Scientific journal of Saint-Petersburg Theological Academy
/ ÍTÍ. %
SroUW. v
\ j » « A i
№ 1 (12)
2020
Vr» HUI ñn %
A. Bogdanov
Alexander Nevsky as a Progenitor and Moral Foundation of the Russian State
DOI: 10.24411/2618-9674-2020-10002
Abstract: The article is devoted to identifying the moral basis for the actions of Prince Alexander Yaroslavich. The author proceeds from the fact that Prince Alexander Yaroslavich Nevsky was the ancestor in dynasty of the Moscow kingdom, which in 1612 received the name "Great Russia" from the "Council of All the Earth". But even more he was the ancestor morally. It was his example that was and remains fundamental for the Russian state consciousness.
Keywords: Alexander Nevsky, Russian Identity, Morality, Russian Statehood About the author. Andrey Petrovich Bogdanov
Doctor of Historical Sciences, Leading Researcher at the Institute of Russian History, Russian Academy of Sciences, Moscow. E-mail: bogdanovap@mail.ru
Article link: Bogdanov A. P. Alexander Nevsky as a Progenitor and Moral Foundation of the Russian State. Paleorosia. Ancient Rus in time, in personalities, in ideas, 2020, No. 1 (12), p. 14-29.
Прародителем Московского царства, которое в 1612 г. получило от «Совета всея земли» название «Великая Россия»1, князь Александр Ярославич Невский являлся династически. Но в еще большей мере — нравственно. Именно его пример был и остается фундаментальным для русского государственного самосознания.
В 2008 г. многих удивили итоги «всенародных выборов», проведённых телеканалом «Россия» и Фондом «Общественное мнение» при участии ведущих политиков и учёных. Среди исторических личностей, оказавших наибольшее влияние на судьбу нашей страны, россияне уверенно остановили выбор на Александре, князе далекого XIII в. Самой ценимой и символичной личностью российской истории оказался не один из великих правителей, не мыслитель, не учёный, даже не наш любимейший поэт А. С. Пушкин, стихи которого уже 150 лет учат наизусть в каждой школе России. Имя «Александр Ярославич Невский» было избрано первым именем России, с которым мои сограждане связывают представления о своей стране2.
На Западе почтение и восторженное отношение россиян к святому князю-воину объясняют исключительно упорной государственной и церковной пропагандой, которая веками велась по воле правящей династии его потомков. Немецкий историк Ф. Б. Шенк не поленился исписать 600 страниц, обосновывая этот тезис3. Он отлично выразил мнение Запада, что если убрать из здания русской истории и культуры этот закладной камень, то Россия рухнет, и вороны будут виться над ее развалинами. Однако в научном плане упорный немец не преуспел.
Прославление князя Александра, объявленного святым сразу после смерти, действительно способствовало поддержанию его славы. Но оно не было определяющим фактором исторической памяти о нём. Так же, как не увенчались успехом попытки «свергнуть» Александра с пьедестала, предпринятые коммунистами после революции 1917 г. и прозападными публицистами в конце XX в. На самом деле, Александр Невский выразил в своей жизни и решениях те идеалы и взгляд на мир, которые до сих пор остаются главными в самосознании русского народа. Попытка объяснить мировоззрение россиян тем, какие указания даёт очередная власть или как велит мыслить вошедший в моду автор, вызывает у наших соотечественников лишь удивление.
Образ святого князя выражает уверенность россиян в их способности в любых, самых тяжёлых условиях принимать решения на основе идеалов справедливости и добра. Он отрицает саму возможность национальной или религиозной нетерпимости в России, утверждает идею её принципиальной открытости во взаимодействии народов и культур. Именно это свойство русской культуры, выраженной образом святого князя Александра, закономерно стало объектом новой, хорошо организованной атаки. В Историко-культурный стандарт, на котором построена новая (с 2015 г.) концепция учебно-методического комплекса по отечественной истории, включен «Примерный перечень «Трудных вопросов истории России». В нем 20 проблем, и одна из них обозначена как «Исторический выбор Александра Невского». Смысл его прост: оказывается, князь сделал для Восточной Руси выбор в пользу дикого некультурного Востока, в то время как мог предпочесть просвещенный Запад. Это утверждение опирается на немалую серию научных статей, утверждающих реальное существование такого «выбора».
1 Подробнее: Богданов А. П. 1612. Рождение Великой России. М., 2013.
2 Богданов А. П.Главное имя России: Александр Невский // Наука в России. 2010. №6. С. 49-56.
3 Шенк Ф. Б. Александр Невский в русской культурной памяти: святой, правитель, национальный герой (1263-2000). М., 2007.
В исторической литературе конца XX — начала XXI в. действительно (и закономерно) много писали о драме Александра Ярославича, который якобы разрывался в выборе между Западом (что оценивалось положительно) и Востоком (как будто против Орды он мог воевать). В реальности противостоять военной силе Орды князь, как и все владыки Европы того времени, не мог. А попытки обратить его в католицизм являлись обманом, рассчитанным на завоевание крестоносцами опустошенных татарами русских земель. Именно на такой обман поддались великий князь Даниил Галицкий, литовский вождь Миндовг и братья Александра — Андрей и Ярослав. Спасая свои земли от неизбежного разорения Ордой, Александр смог сохранить мир с татарами. В отместку историки обвинили его за то, что он якобы «навел» Орду на Русь. Рассмотрев все имеющиеся факты и прочтя источники, можно убедиться, что это обвинение ложно. Александр не колебался в выборе между гибелью Русского государства, которую готовил Запад, и его спасением. А главное — нравственный авторитет был на его стороне.
Рассмотрим события по порядку. Завязка произошла в 1246 г. Великий князь Михаил Черниговский был убит в Орде, в ставке Батыя. Великий князь Ярослав Владимирский отравлен в Каракоруме, столице великого хана Монгольской империи Гуюка. Оба они являлись политическими соперниками великого князя Даниила Галицкого. Склоняясь принять католичество, он оказал покровительство послу римского папы Плано Карпини, отправленного к татарам с Лионского собора (1245 г.).
До приезда Карпини в Орду Батый мирно принимал всех русских князей — своих вассалов. После появления папского посла убит был только Михаил, в глубокой тайне пославший митрополита Петра на Лионский собор. Петр призывал к объединению всех христианских сил против татар. «Они сильнее и подвижнее нас», правдиво говорил митрополит, и «намерены они весь мир себе подчинить»4. Вместо этого собор объявил крестовый поход против германского императора Фридриха II Штауфена, а в Орду направил посла5. Расплатившись головой Михаила, Карпини расчистил будущему католическому королю Даниилу лишь половину пути к власти на Руси. Еще более бурную деятельность он, согласно отчету в папскую курию6, развернул в Каракоруме. Властная мать Гуюк-хана не только отравила Ярослава, но и потребовала к себе его старшего сына Александра.
Александр не захотел принять бесславную смерть от яда, а Батый не отправил знаменитого воина к великому хану. Узнав об этом на обратном пути, Карпини вернулся к папе Иннокентию IV уже с новой агентурной разработкой. Представившись другом покойного Ярослава Всеволодовича, не отходившим от ложа умирающего великого князя, он выдвинул версию, что отец Александра на смертном одре склонился к покорности папе.
22 января 1248 г. римский папа положил эту версию в основу грамоты, адресованной Александру, с целью склонить его в католицизм. Смесь наглости и лицемерия этого текста такова, что читатель не поверит, если не привести текст этого документа целиком.
4 Протокол «Расследования о татарах» на Лионском соборе сохранился в Анналах Бёртонско-го монастыря. См.: Матузова В. И. Английские средневековые источники К^Ш вв. М., 1979. С. 180-182.
5 Подробнее: Богданов А. П. Ледовое побоище или союз Европы? // Клио. Журнал для учёных. 2004. № 2 (25). С. 97-103; Он же. Ледовое побоище или союз Европы? // Воин. Военно-исторический журнал. 2004. № 17. С. 26-35 (иная редакция статьи).
6 Джиованни дель Плано Карпини. История Монголов. Гильом де Рубрук. Путешествие в Восточные страны. / Перевод А. И. Малеина. М., 1957.
Послание Александру Невскому от римского папы
«Благородному мужу Александру, герцогу Суздальскому, Иннокентий епископ, раб рабов Божиих.
Отец грядущего века, князь мира, сеятель благочестивых помыслов, Спаситель наш Господь Иисус Христос окропил росою своего благословения дух родителя твоего, светлой памяти Ярослава и, с дивной щедростью явив ему милость познать себя, уготовил ему дорогу в пустыне, которая привела его к яслям господним, подобно овце, долго блуждавшей в пустыне. Ибо, как стало нам известно из сообщения возлюбленного сына, брата Иоанна де Плано Карпини из Ордена миноритов, поверенного нашего, отправленного к народу татарскому, отец твой, страстно вожделев обратиться в нового человека, смиренно и благочестиво отдал себя послушанию Римской церкви, матери своей, через этого брата, в присутствии Емера, военного советника. И вскоре бы о том проведали все люди, если бы смерть столь неожиданно и счастливо не вырвала его из жизни.
Поелику он столь счастливо завершил свой жизненный путь, то надобно благочестиво и твердо уверовать в то, что, причисленный к сонму праведников, он покоится в вечном блаженстве там, где сияет немеркнущий свет бесконечный, где разливается благоухание, не исчезающее от дуновения ветра, и где постоянно пребывает он в объятиях любви, в которой несть пресыщения.
Итак, желая, чтобы ты, как законный наследник отца своего, подобно ему обрел блаженство, мы, вроде той женщины из Евангелия, зажегшей светильник, дабы разыскать утерянную драхму, разведываем путь, прилагая усердие и тщание, чтобы мудро привести тебя к тому же, чтобы ты смог последовать спасительной стезей по стопам своего отца, достойного подражания во все времена, и с такой же чистотою в сердце и правдивостью в уме предаться исполнению заветов и поучений Римской церкви, чтобы ты, покинув путь греха, ведущего к вечному проклятию, смиренно воссоединился с той церковью, которая тех, кто ее чтит, несомненно, ведет к спасению прямой стезей своих наставлений.
Да не будет тобою разом отвергнута просьба наша (с которой обращаемся к тебе), исполняя наш долг, которая служит твоей же пользе; ибо весь спрос с тебя: чтобы убоялся ты Бога и всем сердцем своим его любил, соблюдая заветы его. Но, конечно, не останется сокрытым, что ты смысла здравого лишен, коль скоро откажешь в своем повиновении нам, мало того — Богу, чье место мы, недостойные, занимаем на земле. При повиновении же этом никто, каким бы могущественным он ни был, не поступится своею честью, напротив, всяческая мощь и независимость со временем умножаются, ибо во главе государств стоят те достойные, кто не только других превосходить желает, но и величию служить стремится.
Вот о чем светлость твою просим, напоминаем и ревностно увещеваем, дабы ты матерь Римскую церковь признал и ее папе повиновался, а также со рвением поощрял твоих подданных к повиновению апостольскому престолу, чтобы вкусить тебе от неувядаемых плодов вечного блаженства. Да будет тебе ведомо, что, коль скоро пристанешь ты к людям, угодным нам, более того — Богу, тебя среди других католиков первым почитать, а о возвеличении славы твоей неусыпно радеть будем.
Ведомо, что от опасностей легче бежать, прикрывшись щитом мудрости. Потому просим тебя об особой услуге: как только проведаешь, что татарское войско на христиан поднялось, чтоб не преминул ты немедля известить об этом братьев Тевтонского ордена, в Ливонии пребывающих, дабы, как только это (известие) через братьев оных дойдет до нашего сведения, мы смогли безотлагательно поразмыслить, каким образом, с помощью Божией, сим татарам мужественное сопротивление оказать.
За то же, что не пожелал ты подставить выю твою под ярмо татарских дикарей, мы будем воздавать хвалу мудрости твоей к вящей славе Господней. Писано в Лионе X дня февральских календ, в год V»7.
Солгав об обращении умирающего Ярослава в католичество, Рим требовал от Александра, «дабы ты матерь Римскую церковь признал и ее папе повиновался, а также со рвением поощрял твоих подданных к повиновению апостольскому престолу». Не разделавшись с православной Русью руками крестоносцев, папа теперь мечтал о том, чтобы её добили татары. Он хвалил князя Александра за то, «что не пожелал ты подставить выю твою под ярмо татарских дикарей». Так что теперь доноси о намерениях татар Тевтонскому ордену, а мы уж подумаем, «каким образом, с помощью Божией, сим татарам мужественное сопротивление оказать».
В своих расчетах папа ошибся. Приняв двух легатов с этим посланием летом 1248 г., Александр Невский уже решил свои проблемы с татарами. Прежде всего, он под благовидным предлогом уклонился от поездки в Каракорум. Великим князем стал не Александр, а его дядя Святослав Всеволодович: такова была традиция, на Руси нередко нарушаемая, но для татар приемлемая.
«В 1247 г., слышав Александр про смерть отца своего,- пишет Лаврентьевская летопись, — приехал из Новгорода во Владимир и плакал по отце своём с дядей своим Святославом и с братьями своими. Того же лета Святослав князь сын Всеволода сел во Владимире на столе отца своего, а племянников своих посадил по городам, как им урядил Ярослав». Александр не получил великого княжения, но сохранил за собой Переяславль, Великий Новгород и ряд других городов. В конце года Батый вызвал Андрея, а затем и Александра Ярославичей к себе. В Лаврентьевской летописи сказано: «Того же (1247) лета поехал Андрей князь Ярославич в татары к Батыю и Александр князь поехал за братом к Батыю, Батый же почтив их послал их к ханевичам»8.
Историки нередко толкуют это известие как попытку Андрея обойти брата в их предполагаемой борьбе за великокняжеский стол. На самом деле оба были вовлечены в события неволей. Батыю нужен был мир в тылу и войска: Гуюк-хан готовил против него поход. В начале 1248 г. армия великого хана выступила на восток. Батый, заблаговременно предупреждённый вдовой его брата Толуя, выступил навстречу врагу. Не исключено, что в рядах его войск шли и дружины Ярославичей. Однако в районе Мавераннахра (Северный Иран) Гуюк внезапно умер. В Каракоруме влиятельнейшей фигурой осталась вдова Толуя Соркуктани-бэги. Она была способна не дать в обиду вассалов своего союзника Бату. Обычно историки считают, что формально правившая в Каракоруме вдова Гуюк-хана Огуль-Гаймыш из вредности перераспределила между братьями великие княжения: Владимирское дала Андрею, в Киевское — более почётное, но номинальное — Александру.
Поводом для рассуждений является текст Лаврентьевской летописи: «Той же зимы (1249 г.) приехали Александр и Андрей от ханович, и приказали Александру Киев и всю Русскую землю, а Андрей сел во Владимире на столе»9. Оснований винить братьев в ссоре и интригах этот текст не даёт. Александр, получив высший титул «великого князя Киевского и Русского», согласно той же летописной статье, продолжал владеть Новгородом, (согласно новгородскому летописцу, он вернулся туда «из Орды и была радость великая в Новгороде)10, и 1249 г. дважды хоронил своих родственников во Владимире (заметим, в отсутствие Андрея).
7 Матузова В. И., Назарова Е. Л. Крестоносцы и Русь. М., 2002. С. 262-265 (латинский оригинал и перевод).
8 ПСРЛ. Т. I. Лаврентьевская летопись. М., 2001. Стб. 471.
9 ПСРЛ. Т. I. Стб. 472.
10 ПСРЛ. Т. III. Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. М., 2000. С. 80. Александр Невский как феномен 19
Семья, терявшая родственников, которые умирали именно в столице (только Михаил Ярославич погиб в бою с литовцами), старалась укрепить связи с другими влиятельными Рюриковичами. Осенью 1250 г. Андрей Ярославич женился на дочери Даниила Галицкого. Эта свадьба, которую историки тоже пытались изобразить выходкой Андрея против Александра, была сыграна, согласно летописи, во Владимире, «и много веселья было», а венчал молодых митрополит Киевский и всея Руси Кирилл. Затем владыка отправился в Новгород, погостить у князя Александра. Тот после путешествия в Орду тяжко заболел, но выздоровел, по мнению летописца, «молитвой отца его Ярослава, и блаженного митрополита, и епископа Кирилла (Ростовского. — А. Б.)»11. То есть новгородский летописец считал Ярослава святым, в сохранении им православия нимало не сомневаясь.
Но как быть с папской грамотой Александру? Ее князь должен был получить, находясь в походе с ханом Бату. Если он не покорится Риму, можно было довести до хана приписанное Александру в грамоте нежелание «подставить выю... под ярмо татарских дикарей». Послал ли князь ответ, неизвестно. Однако историки предположили, что Александр согласился принять покровительство Римской церкви. Повод для этого дал якобы очень «неудобный» для Александра Невского документ: вторая грамота папы Иннокентия IV от 15 ноября 1248 г., посланная, когда Александр был уже на пути в Каракорум. Во избежание кривотолков приведем и ее целиком, без всяких изъятий.
Второе послание Александру Невскому от римского папы
«Александру, сиятельному королю Новгорода.
Господь отверз очи души твоей и наполнил тебя сиянием света своего, ибо, как узнали мы от нашего благословенного брата, архиепископа Прусского, легата Апостольского престола (Альберта фон Зуербеера. — А. Б.), ты преданно искал и прозорливо обрел путь, который позволит тебе весьма легко и весьма быстро достичь врат райских. Однако ключи от этих врат Господь вверил блаженному Петру и его преемникам, Римским папам, дабы они не впускали не признающих Римскую церковь, как Матерь нашей веры, и не почитающих Папу — наместника Христа, с сердцем, исполненным послушанием и радости. А потому ты, дабы не быть удаленным им от врат, не угодив Богу, всячески высказывал рвение, чтобы путем истинного послушания приобщиться к единой главе Церкви. В знак этого ты предложил воздвигнуть в граде твоем Плескове соборный храм для латинян.
За это намерение твое мы воздаем искреннейшую хвалу Спасителю всех людей, который, никому не желая погибели, искупил грехи наши, пожертвовав собой, и смертью своей подарил нам жизнь, а множеством своих унижений даровал нам защиту от несправедливости. Мы, нежно заключая тебя как избранного сына Церкви в объятия наши, испытываем чувство умиления, равное тому чувству сладости Церкви, что ощутил ты, обретающийся в столь отдаленных краях, там, где множество людей смогут по примеру твоему достичь того же единения.
Итак, мужайся, дражайший сын наш. Забудь прошлое, устреми все помыслы к цели более совершенной, дабы, непоколебимо и решительно храня верность Церкви, о чем мы уже говорили, и, усердствуя в лоне ее, ты взрастил бы цветы сладостные, кои принесут плоды, навеки избавленные от тлена. И не думай, что подобное послушание чем-то принудительным для тебя будет. Ведь требуя его, мы ждем от человека одной только любви к Богу и возрастания праведности. Ибо, покинув тело,
11 ПСРЛ. Т. I. Стб. 472-473.
он, по заслугам своим, будет причислен к лику праведных и внидет туда, где сияет свет неземной и где яства сладкие, коими нельзя пресытиться, и где крепки объятия милосердной любви, коей нельзя насытиться.
Кроме того, вышеупомянутый архиепископ желает навестить тебя. Поэтому мы обращаемся к твоему Королевскому величеству с молениями, предостережениями и настойчивыми просьбами, дабы ты подобающим образом принял его как выдающегося члена Церкви, дабы ты отнесся к нему благосклонно и с уважением воспринял то, что он посоветует тебе ради спасения твоего и твоих подданных. Мы же, следуя совету того же архиепископа, позволяем тебе воздвигнуть упомянутый храм.
Писано в Лионе, в XVII календы октября, года VI»12.
Из текста видно, что восторги папы об обращении князя в католичество породил не ответ Александра на первую грамоту (намека на ответ вообще нет), а отчёт честолюбивого папского легата в Пруссии и Ливонии Альберта фон Зуербеера по поводу согласия Александра построить католический храм во Пскове. Ничего нового в такой практике не было. Русские имели православные храмы на своих торговых дворах в Германии и по всей Балтике, а немцы, готландцы и иные заморские гости — в Великом Новгороде. Возможно, такой храм существовал и в Пскове, но в ходе освобождения города от оккупантов в 1242 г. пострадал. А легат Альберт выдал согласие Александра на его обновление за «обращение» князя в католицизм.
Судя по папской булле Альберту от 7 сентября 1247 г., легат в ещё более восторженных выражениях рапортовал о готовности Даниила Галицкого, его бояр и даже православного священства Галицко-Волынской земли принять католичество. Относительно Даниила это было оправдано. Но в отношении Александра нельзя даже утверждать, что он одно или оба послания получил. Дело с храмом в Пскове мог решить княжеский наместник (как было положено по «Судной грамоте» Александра — с посадником и сотскими). В этом случае разрешительная грамота наместника была бы написана от имени князя, что и могло ввести в заблуждение Альберта.
Папе Иннокентию, переживавшему трудные годы войны с императором сидя в полузаточении у французов в Лионе, любые подобные известия были в радость. Легат и архиепископ Альберт даже получил от него авансом разрешение носить на Руси архиепископскую мантию, что означало согласие Иннокентия IV на включение русских земель в границы архиепископских владений. Только это были пустые мечтания.
Как отнёсся к возможной инициативе своего наместника Александр, торжественно вернувшись в Великий Новгород с митрополитом Кириллом и епископом Кириллом Ростовским в 1251 г., мы можем судить по тому, что археологами следов католического храма XIII в. в Пскове не найдено. А генеральный ответ князя на притязания католиков был однозначен. Во второй грамоте папа просил пустить в гости своего легата, отнестись к нему «благосклонно и с уважением воспринять то, что он посоветует». Согласно «Житию» Александра, в составлении которого принимал участие митрополит Кирилл, князь выслушал папских посланцев с должным вниманием, посоветовался с мудрыми людьми и решил, что священную историю знает не хуже католиков, а вера их Руси не подходит: «От вас учения не примем!».
Житие Александра Невского о приёме папских послов
«Однажды пришли к нему послы от папы из великого Рима с такими словами: «Папа наш так говорит: "Слышали мы, что ты князь достойный и славный и земля
12 Матузова В. И., Назарова Е. Л. Крестоносцы и Русь. С. 268 (латинский оригинал и перевод).
твоя велика. Потому и прислали к тебе из двенадцати кардиналов двух умнейших — Агалдада и Гемонта, чтобы послушал ты речи их о законе Божьем"».
Князь же Александр, подумав с мудрецами своими, написал ему такой ответ: «От Адама до потопа, от потопа до разделения народов, от смешения народов до начала Авраама, от Авраама до прохождения израильтян сквозь море, от исхода сынов Израилевых до смерти Давида царя, от начала царствования Соломона до Августа и до Христова рождества, от рождества Христова и до распятия Его и воскресения, от воскресения же Его и вознесения на небеса и до царствования Константинова, от начала царствования Константинова до первого собора и седьмого — обо всем этом хорошо знаем, а от вас учения не примем». Они же возвратились восвояси»13.
Столь же критично следует судить о высказываниях католических авторов о якобы готовности властей Западной Руси признать власть папы. Карпини первым написал об этом желании Даниила Галицкого, его брата Василька и даже «епископов» Галиц-ко-Волынской Руси, которые «единодушно ответили нам, говоря, что желают иметь Господина Папу своим преимущественным господином и отцом, а святую Римскую Церковь владычицей и учительницей, причем подтвердили все то, о чем раньше сообщали по этому поводу чрез своего аббата, и послали также с нами касательно этого к Господину Папе свою грамоту и послов»14.
Неизвестно, насколько Карпини, а затем Зуербеер преувеличивали слова галицких князей. Князь Даниил всерьёз хотел использовать влияние папы для того, чтобы получить военную помощь в борьбе с татарами. Но его образ несгибаемого борца против татар несколько тускнеет при ближайшем рассмотрении. В 1246 г., когда он тайно (абсолютно незаметно для всех русских летописцев, записывавших поездки в Орду даже не очень видных князей) ездил к Батыю, его брат Василёк усиленно опекал Кар-пини и его людей. Те должны были или дать компромат на Михаила Черниговского, или сами оговорить его перед ханом. В результате главный и старейший соперник галицко-волынских князей в борьбе за Западную Русь был казнен.
Но можно ли бросать столь тяжкое обвинение Даниилу Галицкому лишь потому, что с ним теснейшим образом общался в 1246 г. в Сарай-Бату и затем на обратном пути в Лион папский посланник Карпини? Увы, Галицкая летопись (в составе Ипатьевской летописи) подтверждает это обвинение вполне определённо. Пытаясь защитить своего князя, летописец не только описал его визит в Орду в 1250 г. как первый, но и с излишним усердием подчеркнул отвращение, которое якобы питал к татарским обычаям князь Даниил. В летописи этот рассказ — целая эпопея, апофеоз правой веры, противостоящей язычеству (как будто православные русские князья давно это всё не прошли). И всё для того, чтобы отделить Даниила от реальной трагедии Михаила, показать, что он был не причастен к событиям 1246 г.15.
Эта поездка на поклон в Орду не изменила намерений князя. Римский папа вновь обещал крестовый поход на татар, и Даниил выступал перед Западом как покорный папе «король Руси». В надежде на объединение сил против общего врага, князь породнился с венгерским королем, австрийскими и польскими герцогами, литовскими князьями, принимал участие в их усобицах и убедился, что надежды на «помощь Запада» тщетны. Вступая в войну с татарами, король Даниил имел союз лишь с литовским князем Миндовгом, как и он, принявшим королевское звание от католиков. Результатом стал полный разгром земель обоих «королей».
13 Цит. по: Житие Александра Невского // Памятники литературы Древней Руси. XIII век. М., 1981. С. 437.
14 Джиованни дель Плано Карпини. История Монголов. Глава последняя. Пункт II.
15 ПСРЛ. Т. II. Ипатьевская летопись. М., 2001. Стб. 806-808.
Даниил бежал в Венгрию. Галицко-волынские дружины участвовали сначала в разорении татарами Литвы, а потом в уничтожении собственных крепостей. Татарам и князьям не покорился лишь Холм. Когда татары ушли, Даниил вернулся в Холм, где и скончался. Галицко-Волынская Русь распалась на мелкие княжества и сделалась легкой добычей соседей. Галичем овладела Польша, а Волынью — вскоре превратившаяся в могучую силу Литва.
Иная судьба ждала государство, в правление которым вступил Александр Невский. Князь не поддался на искушения татар и добился того, чтобы русские войска не участвовали в ордынских походах, невзирая на возможные завоевания и богатую добычу. Не прельстился он и речами посланцев римского папы, усердно обольщавших грозного для крестоносцев князя после того, как его не удалось убить руками татар. Но оставался ещё один, наиболее сильный искус: верховная власть. Именно властолюбие, уверяют нас современные историки, толкало Александра к союзу с Ордой и даже к наведению их войск на Русь.
Речь идет о событиях, начавшихся в 1250 г., когда Даниил Галицкий вернулся из Орды убеждённым противником татар, а Александр уехал в Великий Новгород с Кириллом, митрополитом Киевским, и Кириллом, архиепископом Ростовским, чтобы поставить на престол архиепископа Долмата или Далмата. Митрополит Кирилл являлся сподвижником Даниила Галицкого16.
Канцлер и воевода, просвещенный книжник, он был в 1243 г. именно по воле Даниила поставлен на митрополию «всея Руси». В 1250 г. его сан утвердил православный патриарх, живший тогда в Никее с императором Византии, сражавшимся с крестоносцами, захватившими Константинополь. По пути Кирилл убедил венгерского короля выдать дочь замуж за сына Даниила.
Его позиция резко изменилась сразу по возвращении на Русь. Осенью 1250 г. Кирилл венчал во Владимире великого князя Андрея Ярославича с Устиньей Даниловной Галицкой. Он узнал, что Даниил Галицкий и младшие братья Александра, Андрей Владимирский и Ярослав Тверской, вступили в союз против татар. И решительно встал на сторону Александра.
В 1250 г. оставленный родственниками Александр и отвергший своего сюзерена Кирилл понимали: ценой войны было бы уничтожение Руси. Обоим было ясно, что дай только повод, чтобы в Каракоруме вернулась к власти партия «старой школы» Чингисхана, и от враждебных татарам стран останется только выжженная земля. По сравнению с этими фанатиками (к которым принадлежал, например, автор «Тайной истории монголов») сам хан Батый, склонный договариваться с побеждёнными, выглядел милосердным.
Знали они и то, что «принять помощь Запада» означало: поступиться православной верой. Более мягких условий Запад никогда и не выдвигал. Но даже принятие католичества не означало, что Русь будет введена, как модно выражаться, «в европейскую семью». У католиков крещённые их миссионерами «варвары» обозначались как люди второго сорта, рабы своих крестителей. Значит, родные братья Александра готовы были предать веру только для того, чтобы выжившие после истребления татарами были бы порабощены крестоносцами. А то, что с Запада, опираясь на окатоличенных князей, на опустевшую и ненужную татарам Русь придут крестоносцы, сомнений не было: это уже показал опыт.
К Кириллу и Александру примкнул и третий столп православия на Руси XIII в.: Кирилл II, епископ ростовский с 1230 г. по свою кончину 21 мая 1262 г. Лаврентьевская
16 Творогов О. В. Кирилл, митрополит Киевский // СККДР. Вып. I. (XI — первая половина XIV в.). Л., 1987. С. 225-227.
летопись подчёркивает высочайший авторитет владыки у князей, бояр и народа. Летописец не раз восторгался его глубокой «книжностью», не замкнутой в тиши библиотеки, но воплощённой в поучения: краткие и ёмкие проповеди, послушать которые собирались жители Ростова и паломники со всей Руси17. Действительно, восемь дошедших до нас проповедей, которые произнёс владыка Кирилл, преисполнены любви к Богу, к ближнему и глубокой учёности18. Они вошли в такие популярные в Древней Руси сборники, как «Измарагд» и Златоуст»19.
Далёкий от политики, не замешанный в княжеских интригах, епископ Кирилл решительно встал в споре на сторону князя Александра, и в то время, когда Андрей и Ярослав заправляли во Владимиро-Суздальской Руси, уехал с Александром в Новгород. Он оставался с ним и в 1251 г., когда стараниями ретивых братьев у Александра был отнят даже Переяславль. На следующий год последовала расплата: Батый послал на непокорных владимиро-суздальских князей войско под командой воеводы Неврюя.
Из-за того, что в Лавреньевской летописи, рассказывающей о событиях 1252 г., посольство Александра к Батыю описано перед рассказом о деяниях его братьев, историки заключили, что именно Александр, выпросив себе у Батыя ярлык на великое княжение, «навёл» на Русь орду Неврюя. Дескать, почему бы любившему власть Александру не пожертвовать Русью в борьбе с братьями за великокняжеский стол!? — Давайте полностью прочтём текст летописи и сделаем собственные выводы о том, как его понимать.
Лаврентьевская летопись о событиях 1252г.
«В 1252 г. пошёл Александр князь Новгородский Ярославич в татары, и отпустили его с великой честью, дав ему старшинство над всей братией его.
В то же лето надумал Андрей князь Ярославич со своими боярами: (Лучше) бежать, нежели царям (татарским) служить.- И побежал на неведомую землю с княгиней своей и боярами своими. И погнались татары по следу его, и настигли у города Переяславля. (Князя) же Бог сохранил и молитва его отца. Татары же разлетелись («рассунушася») по всей земле, и княгиню Ярослава взяли, и детей захватили, и воеводу Жидослава тут убили, и княгиню убили, а детей Ярослава в план послали и людей без числа повели, коней и скота, и много зла сотворив, ушли.
Того же года отпустили татары Олега князя Рязанского в его землю.
Того же года пришёл Александр князь великий ис татар в град Владимир, и встретили его у ворот митрополит (Кирилл.- А. Б.) и все игумены и граждане, и посадили его на стол отца его Ярослава, тысячу придержащу Роману Михайловичу и весь ряд. И была радость великая в граде Владимире и во всей земле Суздальской.
В то же лето преставился христолюбивый князь Святослав Всеволодович»20.
Очевидно, что летописец и жители Владимиро-Суздальской земли не видели оснований винить Александра Ярославича в нашествии на Русь татар. Наоборот, летописцу не нравится позиция князя Андрея, который разозлил татар и «побежал на неведомую землю», подставив своего брата Ярослава, потерявшего жену и детей, и мирных жителей Руси, ограбленных и угнанных в рабство. И описание отъезда
17 ПСРЛ. Т. I. Стб. 453, 456-459, 465, 471-476.
18 См.: Творогов О. В. Кирилл, епископ Ростовский // СККДР. Вып. I. С. 223-225.
19 Поучения Кирилла, митрополита Ростовского // Православный собеседник. 1859. Ч. 1. С. 244-258.
20 ПСРЛ. Т. I. Стб. 473.
Александра в Орду перед рассказом о выходке его братьев не случайно. Младшие братья воспользовались отсутствием старшего, который мог бы удержать их от бессмысленного и губительного для Руси бунта. И не хочется предполагать, что они его ставили под удар.
Историк В. Т. Пашуто свидетельствует, что Андрей через Новгород и Псков бежал в датский Ревель, а оттуда в Швецию к ярлу Биргеру: «Итак, Андрей оказался при дворе врага Александра и вместе с Биргером участвовал в войне против Норвеги-и»21,- заметим, союзной Новгороду державы. Однако братолюбивый Александр сумел вернуть Андрея на Русь, дав ему почётное и доходное Суздальское княжение. Примирившись с татарами, Андрей в 1257 г. ездил с Александром к хану Улагчи. Не менее Андрея замешанный в нашествии татар Ярослав Ярославич в 1254 г. тоже бежал, бросив семью — в Ладогу, а оттуда во Псков, где с согласия своего брата Александра был принят в князья22. Впоследствии он, вновь с согласия старшего брата, вернулся на свой стол в Тверь, а вскоре после его кончины, заметно помудрев, стал великим князем владимирским.
Не винил Александра Невского за Неврюеву рать и митрополит Кирилл, содействовавший написанию его «Жития». Там поведение великого князя в 1252 г. оценивается в высшей мере похвально:
Житие Александра Невского о Неврюевой рати 1252 г.
«Решил князь Александр пойти к царю в Орду, и благословил его епископ Кирилл. И увидел его царь Батый, и поразился, и сказал вельможам своим: «Истину мне сказали, что нет князя, подобного ему». Почтив же его достойно, он отпустил Александра.
После этого разгневался царь Батый на меньшего брата его Андрея и послал воеводу своего Неврюя разорить землю Суздальскую. После разорения Неврюем земли Суздальской князь великий Александр воздвиг церкви, города отстроил, людей разогнанных собрал в дома их. О таких сказал Исаия-пророк: «Князь хороший в странах — тих, приветлив, кроток, смиренен — и тем подобен Богу». Не прельщаясь богатством, не забывая о крови праведников, сирот и вдов по правде судит, милостив, добр для домочадцев своих и радушен к приходящим из чужих стран. Таким и Бог помогает, ибо Бог не ангелов любит, но людей, в щедрости своей щедро одаривает и являет в мире милосердие свое».
Итак, можно ли считать, что Батый не послал бы на Русь Неврюеву рать, если бы Александр е приехал к нему в Сарай-Бату за великокняжеским ярлыком? Историки давно обратили внимание, что удар по Андрею был нанесён Батыем сразу после свержения власти ханши Огуль-Гаймыш, выдавшей тому великокняжеский ярлык в 1249 г. К этой смене власти Батый готовился давно, направив в Каракорум своего брата Берке и сына Сартака с войском в 30 тыс. человек23. В начале 1251 г. операция, в которой принимали участие Соркуктани-беги и ветераны Западного похода, завершилась успехом. На великом курултае сын Соркуктани-беги Менгу (Мункэ) стал великим ханом, а Батый был признан старшим рода — акой. Он не только обогатился, но и получил свободные руки для расправы над своими противниками на Руси, на которых, разобравшись с делами империи, и двинул войско.
Последний вопрос: мог ли Александр Невский, пребывая во время набега Неврюя в Орде, остановить удар по братьям и разорение Руси? Современники понимали:
21 Пашуто В. Т. Александр Невский. М., 1974. С. 114.
22 ПСРЛ. Т. I. Стлб. 473-474; Т. III. М., 2000. С. 80.
23 Рашид ад-дин. Сборник летописей. Т. II. М.; Л., 1952. С. 80-81.
не только не мог, но сделал всё, что было в его силах, чтобы избежать катастрофы. Став великим князем, Александр Ярославич смог ограничить войну одним набегом, задобрил Батыя и принялся за восстановление хозяйства Владимиро-Суздальской Руси.
В. Т. Пашуто считает, что по Даниилу Галицкому Батый нанёс удар «одновременно с Неврюевой ратью». На самом деле это не так: Даниил был хитрее братьев Александра, и столкнулся с новым нашествием татар лишь после того, как римский папа Иннокентий IV в январе 1253 г. объявил против них крестовый поход. Первый удар крестоносцев был нанесен с большим промедлением и... по разоренным татарами и галицкими дружинами землям «католического короля» Миндовга.
Для Александра Невского было не удивительно, что католические страны, к которым папа римский относил теперь и Литву, «поддержали» Русь ровно через год после Неврюевой рати (надеясь опять на её разорение татарами), и сделали это так, как он и подозревал: внезапным нападением. Но князь хорошо знал своего врага и к нападению готовился. Вторгшаяся в 1254 г. в новгородские земли литовская рать была настигнута сыном Александра Невского Василием у Торопца и разгромлена. «Так отомстила им кровь христианская»,- пишет новгородский летописец. Русские же воины, освободив всех взятых врагом пленных, «пришли в Новгород здоровы», без потерь24.
Новгородская летопись о новом нашествии крестоносцев
«Того же лета,- продолжает летописец,- пришли немцы под Псков и сожгли посад, но самих их много псковичи убили. И пришли новгородцы полком к ним из Новгорода, и они (крестоносцы. — А. Б.) побежали прочь. И пришли новгородцы в Новгород, и повернув, пошли за (реку) Нарову, и опустошили их (немцев. — А. Б.) волость. И карелы тоже много зла сотворили волости их.
Того же лета пошли (новгородцы) с псковичами воевать их (немцев. — А. Б.), и (немцы) против них поставили полк. И победили их псковичи силою Креста честна-го: сами на себя начали (войну) окаянные преступники правды. И прислали (немцы) в Псков и Новгород, прося мира на всей воле новгородской и псковской. И так умирились»25.
Проще говоря, координировано атаковавшие северную Русь слуги римского папы (к которым теперь присоединилась Литва) получили в 1254 г. такой отпор, какого не ждали. На следующее лето, удовлетворённо отметил новгородский летописец, «добро было христианам»26.
В 1256 г. соединившие усилия шведы, датчане и западные наемники вновь понесли на Русь знамя с черным крестом. Александр гнал их так, что в Финляндии, судя по горестной булле римского папы, не осталось католиков. Урок был понят. Крестоносцы не нападали на Русь 25 лет. Они бросились грабить разоренные татарами и галицкими дружинами земли «католического короля» Миндовга. Великий воин сбросил корону, принес миссионеров в жертву богам, повинился перед дружиной и спас Литву. В 1260 г. крестоносцы были разбиты литовскими язычниками, а в 1262 г. Миндовг заключил союз с Александром Невским.
Нравственного выбора между Западом и Востоком у Александра Невского не было. Предать свою веру означало погибнуть. Все государства, добровольно принявшие
24 ПСРЛ. Т. III. С. 80.
25 Там же.
26 Там же.
власть Запада, были растоптаны. Потомки Александра и Миндовга, встречавших крестоносцев мечами, создали могучие державы, объединившие Восточную и Западную Русь. Именно то, что Александр Невский спас Русь, а его потомки построили великую Российскую державу, Запад князю не простил и никогда не сможет простить.
Но был безнравственный выбор: принять чужую веру, предать свой род и бежать к чужеземцам. Таких людей Александр Невский жалел, прощал и давал право спасти душу в бою27. Это не значит, что такой выбор был возможен для него. Все источники о «выборе» князя приведены выше. Судите сами о справедливости возведенных на него наветов.
Не тексты врагов православия и не рассуждения досужих «историков» позволяют нам судить о нравственном облике прародителя нашего государства, великого князя Александра Невского, но его поступки мнение о нем его православных современников. Не случайно митрополит всея Руси привязался к нему и не покидал до самой смерти великого князя, тело которого лично отпевал. Полагают, что именно Кирилл возрождал переяславское летописание, что он был инициатором создания Жития Александра Невского и заложил основу почитания святого князя. Кому, как ни мудрому Кириллу было знать, достойна ли душа Александра Ярославича святости! Сознавал владыка и соответствие деяний великого князя праву — ведь Кирилл, помимо прочего, был великий для своего времени правовед. Он провёл во Владимире церковный собор для устранения разногласий в вопросах права, обобщив его решения в «Правиле Кирилла, митрополита Русского», и заложил основу свода церковного права — Русской Кормчей28, еще одного краеугольного камня в фундаменте нашей страны.
Именно митрополиту Кириллу принадлежат прочувствованные слова, сказанные над гробом великого князя. Вот как рассказывают те, кто знал Александра очень хорошо, о его последнем подвиге и кончине, лучше всего характеризующей православного христианина.
«Было в те времена насилие великое от иноверных, гнали они христиан, заставляя их воевать на своей стороне. Князь же великий Александр пошел к царю, чтобы отмолить людей своих от этой беды»,- сообщает Житие Александра. «В 1263 году,-продолжает новгородский летописец,- пришёл князь Александр от татар очень нездоровым, осенью, и пришёл на Городец, и постригся в (монахи) 14 ноября, на память святого апостола Филиппа. Той же ночи и преставился. И отвезли его во Владимир, и положили его в монастыре Рождества святой Богородицы. И собравшиеся епископы и игумены с митрополитом Кириллом29, и со всем иерейским чином, и с монахами и со всеми суздальцами, погребли его честно месяца того же в 23 (день), на (память) святого Амфилохия, в пятницу. Дай, Господи милостивый, видеть ему лицо Твоё в будущий век, иже потрудился за Новгород и за всю Русскую землю!»30.
Составитель Лаврентьевской летописи написал: «Преставился великий князь Александр: скажем же мужество и житие его»,- и поместил далее Житие Александра Невского31. Житие святого князя, почившего от тяжких трудов за Русь, когда ему не исполнилось и 43-х лет, вошло и в новгородские, и в другие русские летописи.
27 Подробнее: БогдановА.П. Александр Невский. М., 2009 (переизд.: М., 2014, 2017).
28 См.: Правило Кирилла митрополита русьскаго // Русские достопамятности, издание Общества истории и древностей российских. Ч. 1. М., 1815. С. 104-118; Розов А. Кирилла философа слово на собор архистратига Михаила // Чтения Общества истории и древностей российских. 1847, № 8, отд. IV; Щапов Я.Н. Византийское и южнославянское правовое наследие на Руси в XI-XIII вв. М., 1978. С. 146-152, 181-184, 243.
29 Епископ Ростовский Кирилл умер чуть прежде Александра Невского.
30 НПЛ. С. 83-84. Выделено мной — А. Б.
31 ПСРЛ. Т. I. Стлб. 477-481.
Московское государство, из которого выросла современная Россия, было построено по его заветам его прямыми потомками. Как сказано в Житии:
«И прославилось имя его во всех странах, от моря Египетского и до гор Араратских, и по ту сторону моря Варяжского и до великого Рима».
«Наполнил же Бог землю Александра богатством и славою».
«И умножились дни жизни его в великой славе, ибо любил священников, и монахов, и нищих, митрополитов же и епископов почитал и внимал им, как самому Христу».
Житие Александра Невского о завершении его земного пути
«Александр, возвратился из Орды от царя и дошел до Нижнего Новгорода, и там занемог, и, прибыв в Городец, разболелся.
О горе тебе, бедный человек! Как можешь описать кончину господина своего! Как не выпадут зеницы твои вместе со слезами! Как не вырвется сердце твое с корнем! Ибо отца оставить человек может, но доброго господина нельзя оставить; если бы можно было, то в гроб бы сошел с ним.
Много потрудившись Богу, он оставил царство земное и стал монахом, ибо имел безмерное желание принять ангельский образ. Сподобил же его Бог и больший чин принять — схиму. И так с миром Богу дух свой предал месяца ноября в четырнадцатый день, на память святого апостола Филиппа.
Митрополит же Кирилл говорил: "Дети мои, знайте, что уже зашло солнце земли Суздальской". Иереи и диаконы, черноризцы, нищие и богатые и все люди восклицали: "Уже погибаем!".
Святое же тело Александра понесли к городу Владимиру. Митрополит же, князья и бояре, и весь народ, малые и большие, встречали его в Боголюбове со свечами и кадилами. Люди же толпились, стремясь прикоснуться к святому телу его на честном одре. Стояли же вопль, и стон, и плач, каких никогда не было, даже земля содрогнулась. Положено же было тело его в церкви Рождества святой Богородицы, в великой архимандритье, месяца ноября в 24 день, на память святого отца Амфилохия.
Было же тогда чудо дивное и памяти достойное. Когда было положено святое тело его в гробницу, тогда Севастьян-эконом и Кирилл-митрополит хотели разжать его руку, чтобы вложить грамоту духовную. Он же, будто живой, простер руку свою и принял грамоту из руки митрополита. И смятение охватило их, и едва отступили они от гробницы его. Об этом возвестили всем митрополит и эконом Севастьян. Кто не удивится тому чуду, ведь тело его было мертво, и везли его из дальних краев в зимнее время.
И так прославил Бог угодника своего».
Великий князь Александр Ярославич Невский навеки вошёл в историю как спаситель Руси, а в народное сознание — как её святой защитник и небесный покровитель.
Источники и литература
1. Богданов А. П. 1612. Рождение Великой России. М., 2013.
2. Богданов А. П. Александр Невский. М., 2009 (переизд.: М., 2014, 2017).
3. Богданов А. П. Главное имя России: Александр Невский // Наука в России. 2010. №6. С. 49-56.
4. Богданов А. П. Ледовое побоище или союз Европы? // Воин. Военно-исторический журнал. 2004. № 17. С. 26-35.
5. Богданов А. П. Ледовое побоище или союз Европы? // Клио. Журнал для учёных. 2004. №2 (25). С. 97-103.
6. Джиованни дель Плано Карпини. История Монголов. Гильом де Рубрук. Путешествие в Восточные страны. / Перевод А. И. Малеина. М., 1957.
7. Житие Александра Невского // Памятники литературы Древней Руси. XIII век. М., 1981. С. 426-439.
8. Матузова В. И. Английские средневековые источники IX-XШ вв. М., 1979.
9. Матузова В. И., Назарова Е. Л. Крестоносцы и Русь. М., 2002.
10. Пашуто В. Т. Александр Невский. М., 1974.
11. Поучения Кирилла, митрополита Ростовского // Православный собеседник. 1859. Ч. 1. С. 244-258.
12. Правило Кирилла митрополита русьскаго // Русские достопамятности, издание Общества истории и древностей российских. Ч. 1. М., 1815. С. 104-118.
13. ПСРЛ. Т. I. Лаврентьевская летопись. М., 2001.
14. ПСРЛ. Т. II. Ипатьевская летопись. М., 2001.
15. ПСРЛ. Т. III. Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. М., 2000.
16. Рашид ад-дин. Сборник летописей. Т. II. М.; Л., 1952.
17. Розов А. Кирилла философа слово на собор архистратига Михаила // Чтения Общества истории и древностей российских. 1847, № 8, отд. IV.
18. Творогов О. В. Кирилл, епископ Ростовский // Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. I. (XI — первая половина XIV в.). Л., 1987. С. 223-225.
19. Творогов О. В. Кирилл, митрополит Киевский // Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. I. (XI — первая половина XIV в.). Л., 1987. С. 225-227.
20. Шенк Ф. Б. Александр Невский в русской культурной памяти: святой, правитель, национальный герой (1263-2000). М., 2007.
21. Щапов Я. Н. Византийское и южнославянское правовое наследие на Руси в XI-XIII вв. М., 1978.
