Клинико-социальные предикторы формирования противоправной активности у лиц с алкогольной зависимостью Текст научной статьи по специальности «Прочие медицинские науки»

СУДЕБНАЯ ПСИХИАТРИЯ

© Коллектив авторов, 2008 УДК 616.89-008.441.13:616-058

Для корреспонденции

Дмитриев Андрей Сергеевич - доктор медицинских наук, профессор, руководитель отделения по разработке принципов лечения в судебной психиатрии ФГУ «Государственный научный центр социальной и судебной психиатрии им. В.П. Сербского» Адрес: 119992, г. Москва, Кропоткинский пер., д. 23 Телефон: (495) 637-55-95

А.С. Дмитриев, Т.В. Клименко, А.П. Попова

Клинико-социальные предикторы формирования противоправной активности у лиц с алкогольной зависимостью

ФГУ «Государственный научный центр социальной и судебной психиатрии им. В.П. Сербского», Москва

Проведен анализ клинико-психопатологических и социально-психологических характеристик лиц с алкогольной зависимостью, совершивших агрессивные и неагрессивные правонарушения, а также лиц, не привлекавшихся к уголовной ответственности. Установлено значение социальной дезадаптации, прогредиентности и фазных состояний синдрома зависимости от алкоголя (состояние опьянения, абстинентный синдром, патологическое влечение к алкоголю) в реализации криминальных установок как агрессивного, так и неагрессивного характера.

The clinical and social predictors of alcoholic dependence committed unlawful crimes

A.S. Dmitriev, T.V. Klimenko, A.P. Popova

The analysis of clinico-psychopathological and socially-psychological characteristics of alcoholic dependence committed aggressive, non-aggressive crimes and also a persons not involved in the criminal liability is carried out. The significance of social disorders, progression and basic phases of alcoholism (an intoxication condition, withdrawal syndrome, a pathological attraction to alcohol) in perpetrations of realization of criminal installations both aggressive, and nonaggressive character is established.

Злоупотребление алкоголем и рост заболеваемости алкоголизмом считаются одной из основных причин высокого уровня преступности в РФ [2]. Наиболее часто в опьянении совершаются убийства (72,2% по данным на 2006 г.), нанесение телесных повреждений, изнасилования, хулиганские действия, дорожно-транспортные правонарушения (1964 г. - 40,9%; 1985 г. - 35,8%; 2006 г. - 67,7°% [12]. Основная доля как административных (67%), так и уголовных (56,8%) правонарушений, совершенных лицами в состоянии алкогольного опьянения, приходится на дни традиционно максимального потребления алкоголя населением (пятница, суббота, воскресенье и праздничные дни).

По данным МВД за 2006 г., каждое шестое из зарегистрированных преступлений совершается в состоянии алкогольного опьянения (16,7%), при этом большинство этих лиц страдают алкогольной зависимостью [1, 3, 5, 9, 17-19]. Среди осужденных этот процент выше: 37,2% лиц из мест лишения свободы осуждены за преступления в состоянии алкогольного опьянения. Влияние алкоголя увеличивается при совершении повторных правонарушений. Среди впервые осужденных правонарушения в состоянии алкогольного опьянения совершили 23,6%; среди повторно осужденных - 63,4%.

В отношении несовершеннолетних проблема преступности, связанной со злоупотреблением алкоголя, стоит более остро. Органами МВД ежегодно привлекаются к уголовной ответственности 200 тыс. несовершеннолетних, при этом 63,6% из них совершают правонарушения в состоянии алкогольного опьянения [12].

Российский психиатрический журнал № 4, 2008

4

Уровень потребления алкоголя в обществе коррелирует с уровнем преступности. В 1925-1927 гг. в ситуации открытой торговли водкой наблюдался рост «пьяной» преступности (1925 г. - 7,5%; 1927 г. - 23,6%). В 1985-1990 гг., в период антиалкогольной кампании, отмечалось снижение правонарушений в состоянии алкогольного опьянения, до 7,6% [12]. После прекращения антиалкогольной кампании и легализации алкогольной политики вновь наблюдалось увеличение числа правонарушении в состоянии алкогольного опьянения (2006 г. - 16,8%). В соответствии с динамикой общей преступности отмечалось снижение доли убийств, совершенных в состоянии алкогольного опьянения в период антиалкогольной кампании (1954 г. - 80,6%; 1964 г. - 63,3%; 1985 г. - 43,8%; 1994 г. - 69,7%), и их увеличение в последние 10 лет (2006 г. - 72,2%).

Статистика ФГУ «ГНЦССП им. В.П. Сербского Росздрава» за последние 10 лет показывает, что среди судебно-психиатрического контингента лиц доля подэкспертных с алкогольной зависимостью соответственно росту заболеваемости алкоголизмом в стране неуклонно увеличивается [11].

Несмотря на общепризнанность значения употребления алкогольных напитков как фактора риска в совершении противоправных действий, при анализе основных уголовно-релевантных признаков алкогольной болезни единства мнений у исследователей нет.

Среди основных клинических факторов алкогольной зависимости, коррелирующих с противоправной активностью, авторы выделяют тяжесть алкогольного опьянения [13], длительность алкоголизма и его стадии [1, 3, 8], синдром отмены [6, 14, 15], развитие и психопатологическую структуру алкогольного психоза [7, 10, 15, 16, 20], а также изменения личности, обусловленные злоупотреблением алкоголя [8].

Ряд авторов считают, что основная причина агрессивности лиц с алкогольной зависимостью связана не с наркологическим заболеванием, а со структурой преморбидной личности [4], микросоциальными условиями ее формирования, а также с влиянием сочетанной психической патологии.

Таким образом, анализ данных литературы показывает, что в формировании и реализации агрессивных тенденций у лиц с алкоголизмом участвует множество факторов (биологических, социальных, индивидуально-психологических, психопатологических) в различных сочетаниях и соподчинениях. Многие аспекты данной проблемы до сих пор остаются малоизученными. Нуждаются в уточнении критерии прогнозирования социальной и антисоциальной активности лиц с синдромом алкогольной зависимости, а также критерии их судебно-психиатрической оценки, что и является целью данного исследования.

Материал и методы

На базе ФГУ «ГНЦССП им. В.П. Сербского Росздрава» были обследованы 102 мужчины с алко-

гольной зависимостью в возрасте от 18 до 59 лет (средний возраст - 37,3±11,1 года). В зависимости от причастности к совершению противоправного деяния все обследованные были разделены на 3 группы. В 1-ю группу вошли лица, в течение жизни совершавшие различные правонарушения, в том числе хотя бы одно правонарушение агрессивного характера, направленное на причинение физического вреда (ущерба) другому лицу (убийство, умышленное причинение вреда здоровью, изнасилование), - 39 человек. 2-ю группу составили лица, в течение жизни совершавшие только неагрессивные правонарушения, т.е. не сопровождающиеся причинением физического вреда другому лицу (кражи, мошенничество, подделка документов, незаконное обращение наркотиков), - 39 человек. К 3-й (контрольной) группе были отнесены лица с алкогольной зависимостью, не привлекавшиеся к уголовной ответственности к периоду настоящего исследования, - 24 человека.

В работе были использованы клинико-психопа-тологический, клинико-катамнестический, экспериментально-психологический и клинико-статисти-ческий методы исследования.

Для систематизации полученных данных о закономерностях формирования противоправного поведения у лиц с алкогольной зависимостью были специально разработаны: карта обследования, включавшая социально-демографические, клини-ко-динамические, судебно-психиатрические (для тематических групп) аспекты, а также опросник, ориентированный на выявление различных форм, условий возникновения и направленности агрессивного поведения.

В соответствии с целью исследования все сопоставления, а также подсчет достоверности различий и коррелятивных связей проводились между тематическими группами (1-й и 2-й группами (р), между 1-й и 3-й группами (р2), между 2-й и 3-й группами (р3).

У большинства обследованных была диагностирована II стадия синдрома зависимости от алкоголя (92,3%; 84,6; 83,3% соответственно группам исследования). I стадия (5,1; 10,3; 2,6%) и III стадия (2,6; 5,1; 12,5%) синдрома зависимости от алкоголя обнаруживались реже.

Результаты и обсуждение

Результаты клинико-социального исследования показали, что в тематических группах преобладали лица молодого возраста 26-35 лет (33,3; 41,0; 12,4% соответственно по группам) со средним (59,0; 41,0; 20,8%; р2=0,003) и незаконченным средним (38,4; 51,3; 25,0%; р3=0,041) образованием. Обследуемые контрольной группы были более старшего возраста - 46-55 лет (23,1; 7,7; 37,6%; р3=0,048), достоверно чаще имели полное

5

СУДЕБНАЯ ПСИХИАТРИЯ

высшее образование (2,6; 7,7; 50,0%; р2=0,00001; р3=0,00014).

Обследованные 2-й группы приобщались к злоупотреблению алкоголем в более раннем возрасте (14,7 года) по сравнению с обследованными 1-й (16,2 лет) и 3-й (16,6 лет) групп. Они чаще начинали злоупотреблять спиртными напитками в криминализированной компании (12,8; 30,8; 4,2%; р3=0,011), употребляли алкоголь по гедонистическим мотивам (43,6; 82,0; 41,0%; р±=0,001), алкогольное опьянение у них чаще сопровождалось общеинтоксикационными расстройствами: тошнота, рвота, слабость, головокружение, сердцебиение (46,2; 71,8; 37,5%; Р!=0,022; р3=0,007). Длительность этапа злоупотребления алкоголем у лиц 2-й группы была достоверно короче (4,1; 3,1 4,9 года соответственно по группам).

I стадия алкоголизма у обследованных характеризовалась ситуативно обусловленным первичным патологическим влечением к алкоголю (традиционные застолья), снижением количественного контроля и закономерным ростом толерантности к алкоголю, утратой защитного рвотного рефлекса, эпизодическими фрагментарными амнезиями и общеинтоксикационными расстройствами в постинтоксикационном периоде. Длительность I стадии алкогольной зависимости была достоверно больше в контрольной группе (3,4; 2,9; 6,5 года; р3=0,00024).

На II стадии синдрома зависимости от алкоголя наблюдались псевдозапойная форма пьянства (66,7; 66,7; 58,3%), употребление преимущественно крепких спиртных напитков (56,4; 41,0; 70,8%; р3=0,022). Лица 1-й и 2-й групп часто употребляли суррогатные формы алкоголя (3,8; 12,8%) и в целях усиления опьянения употребляли одновременно алкогольные напитки различной крепости (17,9; 12,8%). Среднесуточная доза потребляемого алкоголя составила по группам соответственно 534,6; 753,9; 597,9 мл.

У подэкспертных 1-й и 2-й групп чаще наблюдались измененные формы алкогольного опьянения (56,4; 51,3; 25,0%; р2=0,015; р3=0,04), чаще по эксплозивному типу (92,3; 87,2; 20,8%; р2=0,00002; р3=0,00004), с гетеро- (97,4; 89,7; 45,8%; р2=0,00002; р3=0,000015) и аутоагрес-сией (28,2; 43,6; 8,3; р3=0,003). В контрольной группе чаще отмечалась эйфоричная форма измененного алкогольного опьянения (17,9; 41,1; 70,8%; р.^0,026; р2=0,00003; р3=0,022). Постинтоксикационные амнезии становились систематическими и приобретали характер палимпсестов (87,2; 76,9; 62,5%; р2=0,0232).

У лиц тематических групп синдром отмены алкоголя достоверно чаще протекал с судорожным синдромом (15,4; 28,2; 0%; р2=0,045; р3=0,007) и квалифицировался как тяжелый (17,9; 25,6; 4,2%; р3=0,03). В контрольной группе чаще наблюдался абстинент-

ный синдром легкой степени тяжести (12,8%; 2,6%; 20,8%; р3=0,017) с преобладание в его структуре тревоги и страха (26,9%; 42,3%; 12,5%; р3=0,028). Средняя длительность синдрома отмены соответственно по группам составила: 2,7; 2,8 и 2,4 дня.

Развивающееся в структуре алкогольной интоксикации (острой и хронической) и абстинентного синдрома патологическое влечение к алкоголю приобретало компульсивный характер (79,5; 84,6; 83,3%), характеризовалось повышенной раздражительностью, возбудимостью, чувством внутренней напряженности (2,6; 15,4; 4,2%; р.^0,049). Значительно реже наблюдалось первичное патологическое влечение (20,5; 12,8; 12,5%) в виде колебаний настроения в сторону сниженного, повышенной раздражительности (66,7; 46,2; 41,7%), сновидений алкогольной тематики (43,6; 30,8; 8,3%; р2=0,003; р3=0,039), поведения, направленного на поиск привычной формы алкоголя и его заменителя (53,8; 51,2; 25,0%; р2=0,025; р3=0,041), стремления к установлению контакта с партнерами по употреблению спиртных напитков (82,1; 84,6; 58,3%; р2=0,041; р3=0,02) в сочетании с колебаниями артериального давления, головной болью, головокружениями.

Обследованные тематических групп чаще переносили алкогольные психозы (56,4; 48,7; 16,7%; р2=0,028; р3=0,006), преимущественно по типу алкогольного делирия (52,9; 57,5; 25,0%; р2=0,011; р3=0,0016).

У всех обследованных обнаруживались типичные алкогольные изменения личности (71,8; 79,5; 25,0%; р2=0,0007; р3=0,00002) в форме эмоциональной несдержанности, повышенной гневливости, конфликтности, падения социальной активности, снижения энергетического потенциала. Наряду с этим отмечались быстрая утомляемость, невозможность длительной концентрации внимания при умственных нагрузках, трудности дифференциации главного от второстепенного, недостаточная продуктивность умственной работы и легкие нарушения памяти (интеллектуально-мнестическое снижение) (69,2; 61,5; 41,7%). Обследуемые 2-й группы достоверно чаще обнаруживали морально-этическое снижение по алкогольному типу: снижение чувства эмпатии, учет только собственных интересов, лживость, отсутствие чувства дистанции, эгоцентризм, внешнеобвиняющие и паразитические тенденции (66,7; 76,9; 41,7%; р3=0,005).

Соматоневрологические последствия злоупотребления алкоголем в одинаковой степени наблюдались среди лиц всех групп: хронический гепатит различной этиологии (71,8; 53,9; 79,2%), хронический панкреатит (10,3; 17,9; 8,3%), язвенная болезнь желудка (10,3; 12,8; 4,2%), сердечно-сосудистая патология - ишемическая болезнь сердца, гипертоническая болезнь (53,8; 23,1; 70,8%; р±=0,005; р3=0,0002), среди неврологических нарушений -

6

органические изменения центральной нервной системы сочетанного генеза; энцефалопатии смешанного генеза, вегетососудистая дистония (87,2; 71,8; 50%; р2=0,0013).

Формирующиеся в результате алкогольной зависимости психические и поведенческие расстройства не могли не оказывать влияния на социальное функционирование этих лиц.

Уровень социально-трудовой адаптации у исследуемых тематических групп был низким: по роду своей трудовой деятельности они являлись исполнителями (94,9; 97,1; 52,6%; р2=0,00038; р3=0,00225), были заняты неквалифицированным трудом (46,2%; 48,7; 4,2%; р2=0,0004; р3=0,0008). Лица 1-й группы чаще были заняты в сельском хозяйстве (5,1; 0; 0%), торговле (2,6; 0; 0%), на малоквалифицированных строительных работах (17,9; 7,7; 37,5%; р2=0,001; р3=0,002). Лица тематических групп систематически появлялись на рабочем месте в состоянии алкогольного опьянения, употребляли алкоголь в течение рабочего дня (69,2; 76,9), систематически нарушали трудовую дисциплину (69,2; 87,2; р.^0,023; р3=0,001), конфликтовали с сослуживцами (33,3; 61,5; р2=0,04), теряли служебную квалификацию (35,9; 43,6%), неоднократно меняли место работы (4; 6 мест работы).

Пациенты контрольной группы, несмотря на злоупотребление алкоголем, сохраняли профессиональную квалификацию (33,3; 28,2; 66,7%; Р!=0,01055; р2=0,00296), нередко занимали руководящие посты среднего звена (5,1; 2,9; 36,8%; р2=0,000003; р3=0,000149), поддерживали конструктивные отношения с сослуживцами (10,3; 2,6; 54,2%; р2=0,00015; р3=0,00002), систематически нарушали трудовую дисциплину (69,2%; 87,2%), нарушения трудовой дисциплины носили эпизодический характер (23,1; 7,7; 37,5%), что обеспечивало стабильное служебное положение (37,5%) при среднем показателе смены место работы - 3.

На период настоящего обследования половина лиц тематических групп не создали семьи (51,3; 48,7; 8,3%; р2=0,0005; р3=0,001), при этом лица 1-й группы чаще проживали с сожительницами (43,8; 20,7; 30,7%), а лица контрольной группы - в родительских семьях (25; 34,5; 38,5%.). За период формирования алкогольной зависимости наблюдалось сокращение числа зарегистрированных браков (-7,8; -18,1; -25,0%) за счет роста лиц, находящихся в разводе (+25,6; +28,2; +41,7%). Основной причиной разводов было злоупотребление алкоголем (23,4; 17,9; 16,7%). Для большинства лиц, состоящих в браке, отмечался рост конфликтных семейных отношений (+26,8; +27,1; +22,2%), что также было связано со злоупотреблением алкоголем (76,9; 58,9; 62,5%).

Поскольку злоупотребление алкоголем и алкогольная зависимость являются, несомненно, провоцирующими факторами совершения противоправ-

ных деликтов, изучения особенностей проявления агрессии у выделенных групп лиц представляется наиболее интересным и важным.

На фоне сформированной алкогольной зависимости у всех обследованных агрессия чаще проявлялась в состоянии алкогольной интоксикации (89,7; 92,3; 45,8%; р2=0,003; р3=0,0013). У лиц 2-й группы агрессия часто наблюдалась также в состоянии отмены (2,6; 20,8%; 7,7; р.^0,00024; р2=0,0061), а у лиц контрольной группы - вне фазных состояний (7,7; 0; 20,8%; р3=0,003).

Подавляющее большинство обследованных отмечали, что агрессивные формы реагирования почти всегда возникали под действием провоцирующих факторов - «неправомерные» замечания со стороны окружающих с целью самозащиты (98,7; 94,9; 100%), при этом агрессия была ориентирована непосредственно на источник ее провокации (74,3; 58,9; 87,5%), у лиц 2-й группы достоверно чаще - на знакомых (71,8; 94,9; 50,0%; р.^0,00659; р3=0,000037), на случайных знакомых и незнакомых людей (41%; 84,6%; 41,7%; р±=0,000007; р3=0,00041), а также сослуживцев (30,8; 56,4; 45,8%; р!=0,02328) и на неодушевленные предметы (53,8; 56,4; 20,8%; р2=0,01034; р3=0,00597), у лиц 1-й и 3-й групп - на детей (17,9; 2,6; 12,5%; Р!=0,0026), жен (61,5; 51,3; 75,0%).

По мере развития алкогольной болезни число лиц, выражающих агрессию пассивным (простое противодействие нормам поведения и требованиям окружающих - -8,0; -11,0; +1,0%) и скрытым (агрессивные мысли, фантазии, представления --10,0; -18,0; -1,0%) способами уменьшалось, при этом вербальное, не выходящее за рамки оскорбительных высказываний, выражение агрессии увеличивалось (+23,1; +10,3; +29,2%).

Агрессивное поведение оценивалась согласно основным типам проявлений человеческой агрессии и характеризовалось для обследованных 1-й группы ростом злокачественной агрессии (преднамеренное нанесение повреждений) (+53,8; +20,5; +12,5%), 2-й группы - инструментальной агрессии -действия направлены на достижение какой-то цели (+61,5; +79,4; +50,0%). Агрессия оборонительного характера - нападение, бегство, сопротивление -имела тенденцию к снижению во всех исследуемых группах (-66,7; -61,5; -29,2%).

Проведенное сравнительное изучение характера, интенсивности, направленности и динамики криминальной активности тематических лиц с алкогольной зависимостью выявило значимые различия между ними. Установлено, что начало противоправной активности у лиц 2-й группы (19,6 года) по сравнению с лицами 1-й группы (20,9 года) приходилось на более ранний возраст.

Лица, совершившие неагрессивные правонарушения, характеризовались высокой противоправной активностью. У них чаще наблюдались повтор-

7

СУДЕБНАЯ ПСИХИАТРИЯ

50 40 30 20 10 0

^47

.30,7

20

15е" 19,3 -2г

До развития заболевания

От 0-4 лет От 5 до 8 лет

И 1-я группа ^^^

Динамика правонарушений по мере развития заболевания.

ные правонарушения (35,9; 58,9% соответственно в 1-й и 2-й группах; р.^0,0425), общее число совершенных правонарушений за исследованный период во 2-й группе было больше (140 во 2-й группе; 100 - в 1-й группе). Среди всех правонарушений у лиц 2-й группы значительное число составили имущественные правонарушения (43,3%; Р!=0,00149), прочие неагрессивные правонарушения (хулиганство, подделка документов, ношение оружия) - 15,0%. Лица 1-й группы на протяжении жизни были склонны к совершению агрессивных правонарушений, они достоверно чаще совершали преступления, направленные против личности (26,7%; р!=0,0137), реже - имущественные (12,5%) и прочие (2,5%) правонарушения.

В сравнении с лицами 2-й группы у подэксперт-ных 1-й группы рост противоправной активности коррелировал с длительностью алкогольной болезни (см. рисунок):

1) на преморбидный период у лиц 1-й группы пришлось 15% их противоправной активности, у лиц 2-й группы - 30,7%;

2) в первые 4 года развития алкогольной болезни интенсивность противоправной активности в 1-й группе повышалась, а во 2 группе несколько снижалась (20; 19,3%);

3) период от 5 до 8 лет формирования алкогольной болезни в обеих группах характеризовался сохранением интенсивности противоправной активности (18,0; 20,0%);

4) при продолжительности алкоголизма свыше 9 лет число совершенных противоправных деяний увеличивалось, причем в 1-й группе больше, чем во 2-й группе (47,0; 37,1%).

В 1-й группе при совершении актуальных противоправных действий агрессивного характера подэкс-пертные чаще находились в состоянии алкогольной интоксикации (95,0; 66,7%; р.^0,00169), их агрессивные противоправные действия носили спонтанный, физически-деструктивный характер (убийс-

Свыше 9 лет

2-я группа

тво - 39,1%, нанесение тяжких телесных повреждений - 52,7%, сексуальное насилие - 8,2%), сопровождались угрожающими высказываниями (76,9; 33,3%; Р!=0,00012), были направлены непосредственно на источник агрессии - на лиц, с которыми распивались спиртные напитки (76,9; 35,9%; р.^0,00028). В этой группе актуальный деликт совершался в более позднем возрасте (средний возраст - 42,3 года), был достоверно чаще единственным совершенным противоправным действием (46,2; 20,5%; Р!=0,01701).

Во 2-й группе исследуемые лица при совершении актуальных правонарушений были несколько моложе (средний возраст - 32,1 года), достоверно чаще находились в состоянии абстиненции (2,6; 20,5%; р1=0,0137), их противоправное поведение обусловливалось компульсивным патологическим влечением к алкоголю (р1=0,01531), носило косвенную (4,2; 41%; р1=0,00018) либо смещенную (15,4%; 35,9%; р1=0,03929) направленность на случайных людей и их имущество (20,5; 50,0%; р1=0,00056), реже на ближайшее окружение (32,6%).

Проведенное исследование показало, что лица с просоциальным вектором поведения (контрольная группа) отличались более высоким уровнем социального функционирования по сравнению с лицами с противоправной активностью. Сформировавшиеся в преморбидном периоде нормативные этические, социальные и социально-ограничительные представления в сочетании с благоприятными микросоциальными условиями способствовали получению более высокого образования, формированию и сохранению социальной (проживание в зарегистрированных браках либо в родительских семьях, сохранение привычного социально ориентированного круга общения) и трудовой адаптации (профессионального статуса, конструктивность, дисцип-линарность трудовых отношений) на относительно высоком уровне. У них, так же как у лиц тематических групп, отмечалась склонность к агрессивным формам реагирования, однако агрессивные проявления принципиально отличались от форм реализации агрессии у лиц с противоправной активностью. Агрессия у лиц контрольной группы ограничивалась вербальными угрозами, направленными на ближайшее окружение (членов семьи, родственников, знакомых).

У лиц с устойчивым противоправным поведением (лица тематических групп) на фоне развития алкоголизма отмечалось снижение социальной адаптации, что коррелировало с характером про-

8

тивоправной активности. При этом лица, совершившие неагрессивные деликты, отличались наибольшей социальной (отсутствие брачных отношений, холостое проживание, способствующее частому времяпровождению в асоциальных компаниях) и трудовой дезадаптацией (частая вынужденная трудовая дислокация). Алкоголизм характеризовался высокой прогредиентностью течения, с выраженным компульсивным влечением к спиртным напиткам и, как следствие, ростом инструментальной агрессии, направленной на случайных знакомых и сослуживцев.

Лица, совершившие агрессивные деликты, отличались социальной неустроенностью (частые семейные конфликты, разводы, обусловленные

злоупотреблением алкоголем, отсутствие доверительных отношений), средней прогредиентностью алкогольной зависимости, наличием измененных форм алкогольной интоксикации преимущественно по эксплозивному типу, значительным ростом агрессивности, носящей физически-деструктивный характер в отношении ближайшего окружения (жен, родственников, близких знакомых).

Таким образом, формирование противоправной активности у лиц с алкогольной зависимостью определялось сочетанием различных биологических, клинических и социальных факторов, что необходимо учитывать при разработке принципов системной профилактики их повторной противоправной активности.

Литература

1. Андриенко Ю.В. В поисках объяснения роста преступности в России в переходный период: криминометрический подход // Экономический журнал ВШЭ. - 2001. - Т. 5, № 2. - С. 194-220.

2. Агрессия и психические расстройства / Под ред. Т.Б. Дмитриевой, Б.В. Шостаковича, А.А. Ткаченко. - М., 2006. - 11 с.

3. Бисалиев Р.В., Великанова Л.П., Гришина Б.И. Агрессия в структуре болезней патологической зависимости // Наркология. - 2004. - № 5. - С. 46-49.

4. БлаговЛ.Н. Аффективные расстройства при опийной наркомании: Автореф. дис. ... канд. мед. наук. - М., 1994. - 18 с.

5. Дмитриева Т.Б.,Игонин А.Л.,ШевцоваЮ.Б. Наркологические заболевания в экспертной и лечебной практике. -М., 2008. - С. 30.

6. Дудко Т.Н., Пузиенко В.А., Котельникова Л.А. Дифференцированная система реабилитации в наркологии // Методические рекомендации. - М., 2001. - 39 с.

7. Иванец Н.Н. Симптомы и синдромы при алкоголизме // Лекции по наркологии / Под ред. Н.Н. Иванца. -М.: Медпрактика-М, 2001. - С. 76-91.

8. Клименко Т.В., Игонин А.Л., Олифиренко Н.Ю., Дворин Д.В., Кулагина Н.Е. Противоправная активность в состоянии острой алкогольной интоксикации (клинический и судебно-психиатрический аспекты): Пособие для врачей. -М.: ГНЦССП им. В.П. Сербского, 2004. - 32 с.

9. Кошкина Е.А., Киржанова В.В., Сидорюк О.В. Распространенность наркологических расстройств в Российской Федерации в 2004-2005 годах. - М.: ННЦ наркологии, 2006. - 73 с.

10. Менделевич В.Д., Харлампиди Э.Х., Узелевская А.Э., Боев И.В. Прогностическая деятельность и волевая регуляция агрессивного поведения у наркозависимых вне абстиненции //

Серийные убийства и социальная агрессия: Что ожидает нас в XXI веке? Медицинские аспекты социальной агрессии: Материалы 3-й Междунар. науч. конф. - 2001. - С. 332-336.

11. МохонькоА.Р, ЩукинаЕ.Я. Об общественно опасных действиях лиц, страдающих зависимостью от психоактивных веществ // Медицинские и психологические проблемы алкогольной и наркотической зависимости. - Витебск, 2002. - С. 82-84.

12. Преступность и правонарушения (2000-2004): Статистический сборник. - М., 2005. - С. 64.

13. РазводовскийЮ.Е. Взаимосвязь между потреблением алкоголя и убийствами // Наркология. - 2006. - № 3. - С. 47-51.

14. Рохлина М.Л. Клиника наркоманий и токсикоманий // Руководство по наркологии: В 2 т. - Т. 1 / Под ред. Н.Н. Иванца. - М.: Медпрактика-М, 2002. - С. 36-43.

15. Рохлина М.Л. Наркомании и токсикомании // Руководство по психиатрии. - М.: Медицина, 1999. - Т. 2. - С. 339-428.

16. Энтин Г.М. Алкогольная и наркотическая зависимость: Практическое руководство для врачей. -М.: Медпрактика-М, 2002.

17. Andersaka G., Nillson K. Drag carcers in perspective // Acta Psychiatr. Scand. - 1997. - Vol. 67, N 4. - P. 249-257.

18. Ito T.A., Miller N., Pollock V.E. Alcohol and aggression: a meta-analysis on the moderating effects of inhibitory cues, triggering events, and self-focused attention // Psychol. Bull. -1996. - Vol. 120, N 1. - P. 60-82.

19. Zeichner A, Allen J.D., Giancola P.R., Lating J.M. Alcohol and aggression: effects of personal threat on human aggression and affective arousal // Alcohol. Clin. Exp. Res. - 1994. -Vol. 18, N 3. - P. 657-663.

20. Ziherl S., Cebasek Travnik Z., Kores Plesnicar B. et al. Trait aggression and hostility in recovered alcoholics // Eur. Addict. Res. - 2007. - Vol. 13, N 2. - P. 89-93.

9